Текст книги "Лебединые одежды (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гордиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 34

Хильд изо всех сил старалась не засмеяться, потому что сам Хельги Левша был предельно серьезен. И страшноват. Перед тренировкой он сбрасывал куртку и рубашку, потому что в разгар боя мог переходить в боевую форму, а рвать одежду ему надоело. Его широкие плечи и грудь с мощными пластами поросших рыжеватой шерстью мышц, да еще расчерченные шрамами, смешными, конечно, не казались, но в сочетании с пристегнутой прямо поверх штанов «ракушкой», какой пользовались хоккеисты, зрелище было не для слабонервных.

Хильд мысленно поздравила себя: раз Хельги надевает доспех для ее тренировки, значит удары кулаком, локтем, коленом и носком ботинка по самым болевым точкам она освоила в совершенстве.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Левша. – Прекрати.

Его первый удар она отбила автоматически, но только благодаря бесконечным повторам одних и тех же упражнений сначала на манекене, затем с партнером.

– Не спи, – почти сварливо заметил он, – леопарды двигаются быстрее человека.

– А почему ты думаешь, что нам придется драться только с леопардами?

– Нам с тобой думать не надо, – очерь резонно и убедительно возразил Хельги. – За нас думают там. – Он указал вверх острием меча. То есть Хокон и Орвар, ага. – Наше дело тренироваться, чтобы быть готовыми и не бояться. Поняла?

Поняла, не дура. Нельзя бояться зверя, он легко распознает страх. Лучше разозлись сама и разбуди зверя в себе. Конечно, оборотню легко говорить, особенно если он волк, ненавидяший «кошаков» за сам факт их существования.

Отвлеки его. Леопард рычит и хочет броситься на тебя? Брось ему какой-нибудь предмет, который займет его внимание на пару секунд. За эти мгновения ты успеешь организовать себе минимальную защиту. Какую? Обмотай левую руку курткой, встань боком, прими устойчивую позу. Выставь защищенную руку вперед. Подставляй наружную сторону предплечья, а не внутреннюю, где проходят артерии. Что будет, если он вцепится в руку зубами? Скорее всего, сломает (к сожалению, руку, а не зубы), но ты получишь еще пару секунд, чтобы перерезать ему горло. Будет больно? А ты терпи, ага.

Бей в болевые точки: глаза, нос, переносицу, суставы, ребра. Не жалей, бей со всей силы, потому что драка идет насмерть. Выбирай, кто из вас выживет. Прыгай ему на спину всем весом, ломай ему коленом позвоночник или ребра. Не дай ему перевернуться на спину, если он успеет выпустить когти на ногах, то вырвет тебе все внутренности.

Поняла? Молодец… ой, бля!

– Ты же сам сказал, не жалей, – растерянно произнесла Хильд, глядя как Левша держится за промежность и прыгает на пятках.

– Сказал. В следующий раз будешь тренироваться с мужем, бей яйца ему.

– С мужем не могу, – рассудительно возразила Хильд. – Мне его жалко.

– Тогда с Кьяртаном.

С Греттиром? С удовольствием! Он, конечно, был побратимом Орвара и служил другу верой и правдой, так что Хильд понимала, почему он был так суров к ней после ее первого побега. Но осадочек, как говорится, остался.

Греттир, хоть и тренировался в другом углу площадки, но слух у него, как и у всех эйги, был отменный. Уголки скорбно опущенного рта выдывали, что он слышал весь разговор, от первого до последнего слова. Хильд подмигнула ему, обтерла потное лицо подолом майки и пошла к дому.

* * *

Похоже, конунг был прав в своей стратегии, но ошибся в масштабах бедствия. Количество людей-леопардов росло с пугающей быстротой. Видимо, колдуны мунгики сделали ставку не на качество воинов, а на их численность.

В человеческом облике леопарды больше напоминали доходяг-наркоманов, зато в боевой испостаси, обретали звериную жестокость и силу. С каждым днем охота становилась все опаснее, среди эйги уже появились раненые, но, слава богам, хоронить пока никого не пришлось.

Власти больших городов, наконец, осознали опасность. Населенные мигрантами районы, вроде Розвуда в Мальме, были оцеплены полицией. Патрули открывали огонь при любом признаке наличия оружия, даже подстрелили нескольких леопардов прямо на улице. Неудивительно, что обратившиеся мунгики предпочитали принимать боевую форму и уходить в туман.

Однако, там их ждала другая опасность – бескормица. Орвар не сомневался, что популяции кабанов и оленей в лесах от Мальмё до Стокгольма уже вырезаны подчистую. До момента, когда леопарды начнут выходить к городским окраинам, оставались считанные дни.

Но, положа руку на сердце, леопарды заботили Орвара меньше всего. Главной проблемой была Хильд. Она вытребовала, чуть не зубами выгрызла себе право участвовать в охоте. Да, были женщины, убившие по несколько леопардов, и мужчины-эйги готовы были принять их в качестве соратников, но то были вдовы из уничтоженных стай Норейга. Они имели право мстить за своих мужей и детей.

А в Хильд просыпался неукротимый воинский дух, и это с одной стороны радовало, а с другой настораживало Орвара. Теперь он не сомневался, что такая женщина действительно могла решить исход большой битвы, и что в ней текла кровь Отца богов.

Она становилась одинаково дикой как в поединке с леопардом, так и в их с Орваром спальне. Она до последнего сражалась с ним за право доминировать среди сбившихся простыней, и когда он наконец покорял ее, то чувствовал, что одержал еще одну очень важную для себя победу. И когда она засыпала у него на груди, он еще некоторое время наслаждался ощущением их сплетенных вместе рук и ног. В эти минуты они с Хильд казались ему четырьмя кусочками головоломки: две части человека, часть зверя и часть бога.

Идеально совпадающими.

С острыми, как бритва краями.

Орвар сохранил на флешку файл – десять строчек с наименованиями банков и рядами цифр – закрыл ноутбук и убрал его на полку. Затем снял с одной из полок шкафа стопку одежды, отодвинул заднюю панель и положил флешку туда, рядом с запечатанным воском коровьим рогом и конвертом с адресом нотариальной конторы в Мальмё.

Это был его последний подарок Хильд. Он не мог угадать, будет ли она ему рада, потому что в тот день, когда она распакует его дары, он уже не будет чувствовать боли.

* * *

Банка со звериными клыками у нее в спальне была почти полна. Хильд гордилась тем, что там лежали и несколько добытых ею, но большая часть трофеев принадлежала, конечно, Орвару.

– Когда все кончится, закажу тебе из них ожерелье. Или ручки для столовых приборов, – пообещал он.

Хильд только улыбнулась про себя: романтичный и хозяйственный, мечта, а не муж.

Сейчас он шел слева от нее с охотничьим ножом в руке, прикрывая ее с наиболее уязвимого направления. Сама она в правой руке держала копье. Меч был слишком благородным оружием для этих тварей, сказал Орвар, а охотиться с одним ножом запретил строго настрого.

– Сейчас будет или по-моему или никак, – сказал он, и Хильд не стала спорить.

Запах зверя она почуяла раньше, чем услышала его голос.

– Этот мой, – тихо предупредила она мужа.

Он не выглядел счастливым, но все же кивнул:

– Валяй.

Этому леопарду повезло, он нашел себе добычу. На мокрой от росы желтой траве лежало что-то длинное, а над ним склонилось странного вида существо – покрытая черными родимыми пятнами кожа, растущие в разные стороны пучки шерсти, сильно выгнутая спина, непропорционально мощные руки и маленькая голова. Зловещая и жуткая пародия на настоящее животное.

При виде их зверь заворчал и поднял испачканную в крови морду, и только теперь Хильд с ужасом поняла, что перед ним лежит человек. Вернее, то, что от него осталось. От вида вскрытой грудной клетки и выплеснувшегося на землю кишечника, а еще больше от запаха свежей крови, ее замутило. Но почти сразу же накрыло волной ярости, которая смыла все: сомнения, страх и жалость к этой обреченной твари. Невозможно, нельзя было оставлять ее в живых. Или ты или я, подумала она, другого не дано.

Хильд покачала острием копья. Огромная кошка зашипела и на шаг отступила от своей жертвы.

– Не трусь, кошак драный. Давая один на один, – пригласила она.

Леопард что-то хрипло булькал. Хильд уже знала, что мунгики в боевой ипостаси сохраняют часть разума, но из-за звериной пасти говорить не могут. Видимо, он тоже пытался обзываться. Но сегодня последнее слово должно было остаться за ней.

– Тапочки из тебя сошью. Хотя шкура у тебя дрянь. Будешь ковриком.

Последнее слово она договаривала, когда зверь уже распластался в воздухе. Остальное было делом техники: пригнуться, упереть конец копья в землю и поймать падающее тело на острие. Почувствовав, как дрогнуло древко, а затем хрустнули кости, она откатилась в сторону, подальше от звериных когтей. Леопард попался сильный, он умудрился переломить древко, но в результате лишь загнал наконечник глубже. Еще минуту его лапы скребли землю, затем задрожали и замерли.

Орвар подошел ближе и носком ботинка тронул голову зверя, мертвые глаза казались двумя стекляными бусинами.

– Чистая работа.

Странно, никакие слова любви не согревали ее сердце, как это скупое признание. Да, это она взяла на копье опасного хищника. Да, это она первая почуяла зверя и безошибочно вышла на него в тумане, где и острия собственного копья не видно. Да, это она…

Новый запах мгновенно заставил ее тело напрячься для нового прыжка. Хильд сама не заметила, как именно в ее руке оказался нож, тот самый, любимый, подаренный Орваром.

Вышедший на них из тумана человек выглядел… человеком. Его волосы были растрепаны, куртку он, видимо, потерял, рукав рубашки был распорот от манжета до локтя и попитан кровью, но он оставался самым обыкновенным человеком – с белой кожей и светлыми волосами. Мужчина чуть не споткнулся о лежащее на земле растерзанное тело и с ужасом уставился на следы звериного ужина. Затем перевел взгляд на Хильд.

Это был Агнар.

ГЛАВА 35

– Х-х-хильд…

Она помнила свое состояние, когда впервые на ее глазах было совершено убийство, и все же потрясенный вид Агнара вызвал что-то вроде легкого раздражения. Он же мужик, потомок викингов, наконец. Мог бы держать себя в руках.

– Ч-что здесь происходит?

Раздражение усилилось.

– Как ты здесь оказался? – Резко спросила Хильд. – Я же говорила тебе держаться подальше от тумана.

Агнар перевел на нее растерянный взгляд:

– У тебя нож.

Да, и она умеет им пользоваться. Его глаза вернулись к мертвому человеку:

– Это Освальд, мой оператор. Мы… потеряли друг друга.

Дальше он мог не объяснять. Услышали рычание, побежали в разные стороны. Правильная тактика, если за ними охотится один леопард. Агнару повезло, а Освальду нет. Сидели бы в городе, остались бы живы. Но он явно ждал объяснений.

– Из частного зоопарка сбежал хищник, – сказала Хильд. – За его поимку назначена награда. Мы с мужем… – она на мгновение перевела взгляд на Орвара, – … решили поохотиться. Ты не должен был сюда приходить, Агнар.

– Да. Ты не должен был сюда приходить.

Голос Орвара прозвучал так тихо, что сначала показался эхом ее собственных слов. Хильд бросила быстрый взгляд на мужа: ни его потемневшие глаза, ни напружиненное как перед прыжком тело не предвещали ничего хорошего.

– Иди, Агнар. Тебе надо в больницу, пусть врач наложит швы.

Агнар, дубина стоеросовая, продолжал смотреть на нее, даже не догадываясь, что настоящие неприятности для него еще только начинаются.

– Ты изменилась. Ты была не такой…

Какой? Нежной фиалкой, падающей в обморок от вида крови? Да, она только что убила опасного хищника. Да, в трех шагах от нее на земле лежало растерзанное тело человека, а она и бровью не повела. Агнар не имел права обвинять ее в этом, и Хильд не собиралась извиняться.

– Тебе надо идти… скорее…

Пока Орвару не сорвало крышу. Она даже развернула Агнара лицом в сторону города и слегка подтолкнула. Тихое рычание за спиной предупредило, что она не должна прикасаться к другому мужчине.

– Пойдем со мной, Хильд, – Агнар попытался перехватить ее руку. – Здесь опасно. Этот… твой муж не должен приводить тебя в такое место. Он не заботится о тебе.

Его хватка оказалсь неожиданно цепкой.

– Хильд! – Рявкнул Орвар. – Иди сюда.

Она вытянула руку, пытаясь остановить его:

– Все в порядке, это просто шок. Агнару надо в больницу.

– Отойди от него! Сейчас же.

Орвар медленно вытянул из ножен на спине меч, и Хильд едва не закричала от ужаса:

– Не надо, он ничего плохого не сделал!

– Отойди!

От человека в нем оставалась только оболочка, сознание полностью подчинил себе зверь. Хильд понимала, что счет пошел на секунды. Поэтому она сжала ладонь Агнара и потащила его за собой.

Он спотыкался, кашлял, но, к счастью, ни разу не упал. Когда Хильд уже показалось, что она вот-вот рухнет без сил, туман поредел, и через несколько шагов проступили очертаний домов. Они вышли на окраину Уппсалы, спасение было совсем близко.

И бесконечно далеко, потому что между ними и дорогой стоял Орвар. А чуть дальше маячила фигура Кьяртана.

– Кажется, – голос мужа был обманчиво спокоен, – я велел тебе отойти в сторону, Хильд.

Она наконец отпустила липкую от пота ладонь Агнара и сделала шаг вперед.

– Что ты собираешься делать?

– Смою оскорбление, нанесенное моей чести.

Какая честь, какое оскорбление? Хильд хотелось закричать, только это было слишком опасно. Если Орвар говорил и слышал ее, значит, в нем еще теплилась искра сознания. Не погасить бы.

– Агнар не оскорблял тебя. Тинг не признает твоего права на месть.

– Признает. Он пытался забрать тебя у меня. Он прикоснулся к тебе без моего разрешения.

Хильд беспомощно перевела взгляд на Кьяртана, тот пожал плечами. Кажется, с точки зрения эйги Орвар был в своем праве. Ну, что ж, тогда она знала, как должна поступить.

– Ты вызываешь его на поединок?

– Да. Здесь. Сейчас.

Она опустила голову, потому что его взгляд, словно яркий свет, ранил глаза:

– Агнар ранен, и у него нет оружия. Он имеет право выставить вместо себя другого бойца.

– Кого?

– Меня.

Секунду она не была уверена, услышал ли ее Орвар, но затем он медленно повернул голову и посмотрел на нее. Его лицо ничего не выражало, и это особенно пугало Хильд.

– Ты будешь сражаться со мной? Из-за него?

Сначала недоверие, затем боль пробились сквозь каменную маску. Хильд подошла к нему вплотную, одновременно стараясь заслонить своей спиной Агнара:

– Я делаю это не ради него.

– А ради кого, Хильд?!

Она вздрогнула от его крика, но не отступила:

– Ради тебя. Ради нас. Ты не можешь убить невинного человека.

Орвар протянул руку и погладил ее по щеке:

– Ты еще помнишь, что ты моя жена, Хильд?

– Да.

– Тогда почему ты мешаешь мне? Чем он так важен для тебя? Ты его любишь?

– Нет.

– А раньше ты его любила?

Да. Или нет. Она не знала, не помнила. Проще всего было бы сказать, что та Хильд была совсем другим человеком. Она уже сбилась считать, сколько жизней прожила за свои короткие двадцать три года.

Орвар толкнул ее к дереву и с силой впечатал ее спину в корявый ствол.

– Кьяртан, – не поворачивая головы, приказал он, – уведи этого отсюда.

– Куда?

– В больницу… к черту… куда угодно.

Через плечо мужа Хильд видела, как Кьяртан ухватил Агнара за воротник и потянул в сторону домов. Она вздохнула с облегчением:

– Спасибо, Орвар.

Он смотрел на нее неподвижными глазами:

– Хочешь, чтобы я все-таки убил его?

– Нет!

– Тогда не радуйся так откровенно.

– Орвар, я просто…

– Ты предала меня, жена, – прошептал он.

– Нет. Я всегда была на твоей стороне.

Что-то рассекло воздух и вонзилось в ствол дерева рядом с ее щекой. Хильд скосила глаза и вздрогнула: пальцы Орвара превратились в когти и крошили кору в паре сантиметров от ее лица.

– Ты предпочла его мне.

– Нет, я просто не позволила его убить. Ты не можешь делать, что тебе в голову взбредет, даже сейчас. Ты не животное, Орвар!

А вот здесь она ошибалась. Он был хуже любого животного. Звериная сила и ярость в сочетании с человеческим интеллектом делали его самым страшным хищником на этой планете. И эта слабая женщина осмелилась встать у него на пути.

– Я эйги, Хильд. А он слабый червяк, который посмел прикоснуться к моей самке. А ты позволила ему, ты забыла, что принадлежишь мне.

– Я люблю только тебя. Я никуда от тебя не уйду. Я просто беспокоилась об Агнаре. Это ничего не значит.

– Это значит все! Вся твоя доброта принадлежит мне. Ты не можешь заботиться о ком-то другом. Я ни с кем не делюсь.

Хильд смотрела на него и не знала, что сказать. То, что было черным для нее, Орвар считал белым. И наоборот. Как же они оказалсиь связаны так крепко, что не мыслили существования друг без друга? Если ты сейчас перестанешь держать меня, я просто развалюсь на куски, подумала она. Какие части тебя проросли в меня так глубоко, что я уже не смогу без тебя быть целой?

Черный коготь скользнул по ее щеке вниз, погладил шею, затем, двигаясь дальше, вспорол свитер и остановился под левой грудью. Хильд казалось, что сейчас ее сердце бьется на самом его острие.

– Ты такая красивая, моя Хильд, – тихо сказал Орвар. – Я слышал истории о том, как эйги убивали женщин, потому что не могли справиться со своей любовью к ним.

– Ты… – было очень трудно говорить сквозь стоящий в горле ком, – убьешь меня?

Его глаза пожелтели, а зрачок вытянулся в линию:

– Я бы так и сделал, если бы не любил тебя так сильно.

– Что? – Казалось, на этот вопрос ушло все ее дыхание.

– У тебя с самого начала было слишком много власти надо мной. Я боялся этого. – Он давил на нее не столько тяжестью своего тела, сколько своей непреклонной волей. – Ты могла спасти меня или уничтожить по своему желанию. Вот почему я сопротивлялся. – Коготь двинулся ниже, разрезая свитер до пояса, затем на землю упала кнопка джинсов. – Теперь, когда ты предала меня, я их понимаю.

Он развернул ее и прижал грудью к дереву.

– Орвар!

– От тебя до сих пор воняет им!

Холодный воздух коснулся ее ягодиц и бедер.

– Не надо! Я не хочу!

– Не хочешь? Тогда почему ты такая мокрая?

– Я не…

– Хватит спорить. Просто впусти меня.

Он на мгновение отстранился, а потом вошел так резко, что Хильд вскрикнула и впилась ногтями в его руку. Он тут же прикусил шею под затылком, и они замерли на несколько бесконечно долгих ударов сердца. Когда боль ослабла, Хильд смягчила хватку, и Орвар начал медленно двигаться.

– Люди говорят, что самый страшный человек тот, которому нечего терять, – он говорил прямо ей в ухо, и Хильд чувствовала, как вниз по шее бегут стайки мурашек. – Но мы, эйги, знаем, что нет опаснее того, кто может потерять все. Твой Агнар может зарыться под самый тяжелый камень в самой глубокой пещере, я все равно найду его.

Хильд дернулась, но только поцарапала себе грудь о кору дерева.

– Нет!

– Я буду смотреть, как тускнеют его глаза.

– Не надо!

– Я не позволю ему умереть, как мужчина. Задушу, как собаку. Я не собираюсь смотреть на его рожу в Вальгалле.

Ее попытки освободиться только распаляли его.

– Ты думаешь, что приручила меня? Нет. Только я решаю, кому жить, а кому умереть. – Его слова были жестоки, но Хильд не могла больше сопротивляться. Низ живота стремительно сжимался, а тело напряглось в предчувствии взрыва. Орвар запустил окровавленную руку в ее волосы и резко дернул: – И только я решаю, когда и как мне трахать мою жену.

Хильд закричала и тут же услышала хриплый рев Орвара. Его тело навалилось, выбивая из нее последнее дыхание, и несколько раз дернулось. Затем он отстранился. Сначала звякнула пряжка его ремня, потом Хильд почувствовала, как на нее натягивают джинсы и поправляют остатки свитера. Не доверяя трясущимся ногам, она развернулась и привалилась спиной к многострадальному дереву.

Орвар выглядел все таким же отстраненным.

– Застегни куртку, – сказал он, – Кьяртан скоро вернется.

Она послушалась и снова посмотрела на мужа.

– Ты понял, что я тебе сказала? – Орвар молчал, словно превратился в один из камней, что усеивали все поля и рощи вокруг Королевских курганов. – Я люблю тебя. – Снова никакой реакции, только внимательный и настороженный взгляд. – Но я не могу принять некоторые твои поступки. Если ты убьешь его, ты сломаешь меня. Меня уже не будет.

Хильд ждала ответа, но он молчал.

– Ты можешь изменить свое решение?

– Нет.

Она прекратила сопротивляться и позволила своему телу сползти на землю. Подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. Посмотрела наверх. Туман постоянно двигался, словно замерзшее дыхание великана. Временами над ветвями дерева образовывался просвет, через которое было видно небо. Только небо, и больше ничего – ни птицы, ни падающей звезды, никакого доброго знака. Это только в книгах все заканчивается хорошо, в жизни получается иначе.

– Хильд.

Орвар стоял над ней, предлагая свою руку, чтобы помочь подняться. Почему же ей казалось, что приняв ее, она сорвется в пропасть? Она покачала головой.

– Я переночую у твоей матери.

Дом вёльвы был действительно не далеко, и Хильд сократит путь вдвое если пройдет полем. Его пальцы медленно сжались, затем из кулака потекла тонкая струйка крови. Хильд закрыла глаза и уткнулась лицом в колени.