Текст книги "Лебединые одежды (СИ)"
Автор книги: Екатерина Гордиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Гордиенко Екатерина
Лебединые одежды
ГЛОССАРИЙ
Альп – разновидность вампира, способного выносить солнечный свет
Альтинг – Высшее законодательное и судебное собрание одной или нескольких стран, доступное всем членам общества
Бальдр – сын бога Одина, самый добрый и красивый из богов германо-скандинавской мифологии
Берсерк – воин, способный превращаться в медведя. Самый сильный из воинов, одержимый в бою священным безумием
Великий Свитьод – историческая родина оборотней, включающая в себя страны Данмарк, Свеаланд, Норейг и Айсланд. Люди называют эти страны Данией, Швецией, Норвегией и Исландией.
Вёльва – прорицательница и колдунья
Винник – нечистая сила, покойник, из-за любви к спиртному оставшийся среди живых
Вира – штраф, деньги, выплачиваемые по решению суда в качестве компенсации ущерба
Восемнадцать заклинаний Одина – упоминаются в «Речах Высокого» в «Старшей Эдде» – восемнадцать сочетаний рунических знаков, дающих власть над различными аспектами жизни людей и богов
Гарм – огромный пес, охраняющий Хальмхейн, страну мертвых
Годи – жрец. Эту обязанность часто выполнял конунг, ярл или самый уважаемый в данной местности мужчина
Гьёлль – река, окружающая царство мертвых
Лагман – судья, знаток права, решающий судебные споры на тинге
Локи – злокозненный бог германо-скандинавской мифологии. Чудовищный пес Фенрир – его сын от великанши
Мед забвения – волшебный напиток, позволяющий забыть прошлую любовь или несчастья. В Саге о Вёльсунгах колдунья Гримхильд тайно напоила им героя Сигурда, чтобы он забыл свою возлюбленную Брунхильд
Огороженный рубеж – огороженная камнями или копьями площадка для судебного поединка
Один (или Вотан) – верховный бог скандинаво-германской мифологии, отец и предводитель группы богов, именуемых асами. Великий и Всеотец – его титулы.
Пророчество Сигрдривы – эпизод из «Старшей Эдды». Сигрдрива – мертвая пророчица-вёльва, которую бог Один разбудил от мертвого сна, чтобы она предсказала ему будущее богов и людей.
Сага о Вёльсунгах – скандинаво-германский эпос
Свейтинг – военный отряд
Свинфилкинг – воин, способный превращаться в кабана. Обычно сражается в составе отряда
Скрытый народ – альпы, тролли, винники и прочие существа обладают способностью при желании скрываться от глаз людей и оборотней
Старшая Эдда – скандинаво-германский эпос
Стрига – вампир, питающийся кровью животных или людей
Тинг – местное законодательное и судебное собрание
Тор – бог молнии, защищающий мир от великанов и чудовищ. Волшебный молот является его главным атирибутом.
Удача – нематериальный ресурс, позволяющий добиваться успеха. Может расти, истощаться или быть разделенным со сподвижниками
Ульфхеттар – воин, способный превращаться в волка. Сильнее свинфилкинга, но слабее берсерка
Утренний дар – подарок, который муж делает жене после первой брачной ночи
Фенрир – чудовищный волк, враг богов
Фрейр – бог плодородия в скандинаво-германской мифологии
Фригг – Богиня, жена бога Одина
Футарк – древний рунический алфавит, разделенный на три группы по 8 рун. Атт – группа рун
Хельхейм – царство мертвых, владычицей которого является богиня Хель
Хольмганг – судебный поединок, на котором противники либо сражаются оружием либо берут в руки раскаленное железо, чтобы доказать свою правоту с помощью богов
Хугин и Мунин – Думающий и Помнящий – имена священных вОронов бога Одина
Хульдра – существо из рода троллей, красивая девушка, отличающаяся от людей лишь наличием коровьего хвоста
Хускерл – личный телохранитель конунга или ярла, входящий в ближайшее окружение и зачастую выполняющий роль советника.
Эйги эйнхамр – в переводе «меняющий шкуру», оборотень в скандинавской мифологии. Может превращаться в медведя, волка или кабана
ПРОЛОГ
Когда-то озеро Маларен было заливом Восточного моря. Когда-то маленький остров Бьёркё, лежащий посреди этого озера, был конечным пунктом длинного пути, связывающего страны Фенноскандии со страной мавров, а расположенный на этом острове город Бирка – богатым городом, куда съезжались торговые люди не только со всего Свеаланда, но из Норейг, Данмарк и даже из Айсланда.
Здесь можно было продать китовый и тюлений жир, сукно, болотное железо, сушеную треску и моржовую кость, а взамен приобрести франкское оружие, меха и мед из Гардарики, красивых рабынь из Бретланда или янтарь с южных берегов Восточного моря. Что послужило причиной его упадка – то ли пожар, то ли обмеление речных путей – неизвестно, но город был заброшен и забыт на многие века. Свое второе рождение он пережил сто пятьдесят лет назад, когда некий любознательный исследователь раскопал увенчанный рунным камнем курган и потревожил сон спящего под ним древнего воина.
Наглому землеройке повезло, что под курганом не оказалось могильного жителя (а может быть, он пустил в подземный сруб солнечный свет и заставил могильника уйти глубже под землю), но после его успеха копать начали по всему острову. И обнаружили больше тысячи богатых захоронений.
С тех пор остров стал местом паломничества множества туристов, которые жили в стилизованных под Длинные дома викингов гостиницах, посещали раскопки и музеи, катались на лодках по озеру. Зимой остров пустел. Мост с материка к нему так и не построили, а добираться туда по льду рисковал не каждый. В этой части Свеаланда южные ветра налетали неожиданно, и тогда лед вскрывался, и остров на дни и даже недели оказывался отрезанным от цивилизации.
* * *
Девушка проснулась неожиданно, словно ее позвали. Еще не открывая глаз, она улыбнулась и потянулась к мужчине, который заснул рядом с ней вчера вечером. Его сторона кровати не только была пуста, но и простыни уже остыли. Она резко села и встряхнула головой. Кажется, за окном что-то негромко хлопнуло.
Она спустила ноги на пол, встала, переступила через груду мужской и женской одежды и отдернула занавеску. Из этого гостиничного номера была хорошо видна стоянка, где ждали припорошенные свежевыпавшим снегом пять или шесть машин. Фары одной из них вспыхнули на мгновение и погасли. Странно, это был роскошный Volvo XC90. Она могла поклясться, что сейчас на острове всего один такой автомобиль. И он принадлежал Орвару.
Через секунду появился и сам Орвар. Выглядел он странно: полуголый, в одних брюках и, кажется, даже босой. С каким-то узким и длинным предметом за спиной. И самое странное, что он явно не чувствовал холода.
Он двигался так, словно шел по теплому песку, словно не замечал, что изо рта его поднимается пар от дыхания, а мелкие хлопья снега тают на плечах и груди. Если бы не текучая плавность движений, его можно было бы принять за мраморную статую – такими белыми в свете луны казались его лицо и руки. Орвар сунул ключи от машины в карман, повернулся и пошел в сторону каменного кельтского креста, воздвигнутого на самой высокой точке острова – голой скале в северо-западной его части.
Она быстро подобрала с пола свитер и лыжные штаны, натянула меховые сапожки, сорвала с крючка у двери куртку и, заканчивая одеваться уже на бегу, бросилась вслед мужчине. Первый порыв позвать его по имени исчез, как только ее лица коснулся морозный воздух. Было так холодно, что при вдохе слипались ноздри и першило в горле. А от странного спокойствия Орвара становилось страшно.
Его можно было принять за одного из Могильных жителей, о которых вчера рассказывал экскурсовод, если бы не следы на снегу, оставленные его босыми ногами. Тонкая ледяная корочка свидетельствовала, что здесь прошел человек с горячей кровью. Она подождала немного, когда фигура мужчины скроется за редкой завесой падающего снега, и двинулась вслед за ним.
К ее облегчению след не затерялся. Более того, к нему прибавилась одна… две… три цепочки новых следов, только оставленных не босыми, а обутыми в тяжелые ботинки ногами. Со стороны берега тянулась свежая лыжня. Конечно, лед в последнее время держался крепкий, способный выдержать даже тяжелый автомобиль, но кому понадобилось пересекать озеро на лыжах, тем более ночью?
Лыжи обнаружились у подножия скалы. Здесь же были установлены палатки, за их стенами светились огоньки походных печек. Несколько человек возились у костров, вешая котлы. Видимо, намечались либо ролевые игры, либо местный праздник. Странно, что экскурсовод об этом не упомянул.
Люди цепочкой поднимались вверх по склону по узкой тропе. Она подняла голову. Стоявший на самом верху мужчина смотрел куда-то в сторону, лунный свет обтекал его жидким серебром, и теперь она ясно видела висящий у него за спиной предмет. Меч… самый настоящий меч. Несколько длиннее, чем те, что показывают в музеях, с обмотанной кожаным ремнем рукоятью, круглым навершием и украшенными серебряными пластинами ножнами.
Она запоздало удивилась своему внезапно обострившемуся зрению. А может быть, она все еще спала и видела сон? Она ущипнула себя за кусочек кожи между краем перчатки и обшлагом куртки. Больно. И холодно. А еще тихо хрустел снег, от костров тянуло запахом горящего дерева… и все. Безмолвие ночи, молчаливые люди… тишина. Она шагнула на тропу и встала в цепочку между двумя женщинами в старомодных пальто, больше похожих на кафтаны, из-под которых виднелись подолы длинных платьев.
Наверху оказалась довольно ровная площадка. Часть ее была огорожена высокими кольями, то есть… она чуть не ущипнула себя еще раз… копьями с узкими флажками под наконечниками. А вот это уже выглядело знакомым. Такие картинки она видела в учебнике истории, это был так называемый «огороженный рубеж», место для судебного поединка, и Орвар стоял посреди площадки.
Уффф, все-таки ролевые игры. Она вздохнула с облегчением. В конце концов, Орвар мог бы ей рассказать о своем увлечении, она бы не стала смеяться… разве совсем чуть-чуть. Но подыграть ему она может.
Она прошла мимо двух высоких мужчин, немного звероватых на вид в своих меховых куртках и тяжелых сапогах. Один из них проводил ее внимательным взглядом, потом посмотрел в дальний конец площадки, где стояли черноволосый мужчина в длинном пальто и женщина в белой шубке. Мужчина просканировал нежданную гостью внимательным взглядом, затем едва заметно кивнул. Больше на нее внимания не обращали.
Когда к границе огороженного рубежа подошли еще три человека, все остальные, казалось, перестали дышать. Из этих трех один был, как и Орвар, обнажен до пояса, только меч он держал в руках. Быстрым движением он сдернул с клинка ножны и отбросил их в сторону, затем шагнул на нетронутый снег за копьями. Его сопровождающие остались стоять снаружи.
* * *
Орвар смотрел, как спокойно, словно вышел на прогулку, приближается к нему Анунд – враг, которому он объявил кровную месть пять лет назад. Больше четырех лет он гонял Анунда, как зайца, по всему Великому Свитьоду. Если бы тот сбежал в какую-нибудь южную страну, где не действовали законы эйги, с ним бы давно уже было покончено, но хитрец покупал себе защиту то в одной, то в другой Стае, а когда прибывали послы с вызовом на очередной альтинг, успевал удрать, чтобы попросить убежища в Священной роще или у новых друзей.
То, что Анунд наконец принял вызов, говорило об одном – его кошелек опустел, и во всем Свитьоде больше не нашлось ни одного дурака, который поверил бы его лживым речам. Теперь все знали о его предательстве. Пришла пора заплатить по счетам.
– Ты готов?
Анунд потер жесткую щетину на подбородке:
– Да. Зря я откладывал нашу встречу. Пожалуй, стоило решить все еще в тот день, когда Черный Фенрир стал конунгом.
– Для тебя он Хокон Инглинг, Конунг Свеаланда.
– Конунг, значит… – оскалился Анунд. – А ведь все могло сложиться по-другому. Я мог стать твоим зятем, а со временем… кто знает, твоим Конунгом.
Какая все-таки неприятная сволочь этот Анунд. И наглая. Из всего, что имел, остались лишь штаны да меч, а все еще пыжится что-то доказать. Впрочем, Орвар умел ценить храбрость, даже если это была храбрость загнанной в угол крысы.
– Хватит болтать, Анунд. Пора закончить нашу вражду.
Он выдернул из-за спины свой меч и, словно проверяя, дважды повернул запястье. Острие описало в воздухе сверкающую восьмерку.
– Это он… – Анунд сглотнул, – Меч Инглингов?
– Много чести. Хватит с тебя и меча Хорфагеров.
– Знаменитый Атвейг? – Анунд присвистнул. – Тот самый меч, который поет от счастья, когда его вынимают из ножен?
Сейчас меч молчал, вероятно, из отвращения к крови предателя и труса.
– Перейдем к делу, – предложил Орвар. – Есть пожелания напоследок?
Его противник ухмыльнулся:
– Думаю, моя мать была бы благодарна за открытый гроб.
– То есть личико не портить? Хорошо.
– А ты что скажешь?
– Скажу, что хватит, болтать!
Через несколько минут все было кончено. Меч ушел в живот Анунда на целую ладонь, несколько мгновений противники смотрели друг другу в глаза, затем Орвар медленно повернул рукоять и дернул на себя. Анунд мешком повалился на снег и скорчился, зажав руками страшную рану. Под его телом расплывалось пятно, в лунном свете оно казалось черным. Еще минут сорок, и он затихнет навсегда.
Орвар с трудом оторвал взгляд от лежащего перед ним тела и поднял голову к небу. Луна висела совсем низко, словно пыталась убедиться, что его клятва исполнена и дело пяти лет жизни завершено.
Свободен! Он поднял меч к небу:
– Ху!
– Ху! – Повторил черноволосый мужчина рядом с женщиной в белой шубе.
– Ху! – Дружно откликнулись зрители.
Крик перешел в рычание, затем в вой. Люди за пределами «огороженного рубежа» то ли пели, то ли рыдали, а Орвар хохотал как безумный.
Девушка в толпе зажала уши ладонями и расширенными от ужаса глазами смотрела, как он, не боясь порезаться, вытер меч о сгиб локтя, как вышел за копья, подхватил под задницу подскочившую к нему девку и, не выпуская ее из рук, стал спускаться по тропе вниз, а затем скрылся в одной из палаток.
Через минуту до людей наверху донесся визг, из палатки на снег полетели какие-то тряпки, женские сапожки, длинная белая сорочка.
– Вот чертяка, – восхищенно произнес кто-то за ее спиной, – уже всех полукровок в Стае перевалял, а все никак не уймется. Любят же его девки.
– А он их, – хмыкнул другой голос. – Да и никто не жалуется. Каждая надеется родить байстрюка от Орвара. Глядишь, и женится.
Переговариваясь и посмеиваясь, люди спускались вниз к кострам. Когда наверху почти никого не осталось, к лежащему на снегу человеку приблизилась старая женщина. Она села прямо в кровавую лужу, положила голову умирающего к себе на колени и, перебирая его волосы, что-то тихо запела.
Еще через минуту, кроме этих двоих на вершине скалы стояла одна девушка, своей курткой и лыжными штанами так отличавшаяся от нарядной толпы. Она обхватила себя руками, словно пыталась согреться, но ее тело продолжала сотрясать крупная дрожь. В голове все еще звенел тот волчий вой, а горло словно забило пеплом.
Зато зрение было на удивление ясным. Потому что она впервые по-настоящему увидела и поняла, с каким человеком прожила два года своей жизни.
Которого любила до сегодняшней ночи.
И которого теперь смертельно боялась.
ГЛАВА 1
Три года спустя…
– Уверена, что доберешься сама?
Конечно, она была уверена. Узкая улочка, где стоял арендованный ею домик спускалась прямо к пристани, а мачты рыбачьих шхун были видны из окна кухни.
– Уверена. Встретимся утром на «Фраме».
Сёрен улыбнулся и Метте улыбнулась ему в ответ. Его короткая светлая борода скрывала симпатичные ямочки на щеках, но от этого его улыбка не становилась менее милой. В противоречии своему имени (1) Сёрен был веселым и добрым парнем. И очень ласковым, как она убедилась прошлой ночью.
Конечно, для местных рассудительных фрёкен (2) Сёрен Торвалдсен был не самым выгодным вариантом, потому что ходил на лов сельди на арендованном судне и не имел на Овечьих островах собственной земли, но в последние два года проявил себя очень неплохо: уловы трески и сельди значительно увеличили его банковский счет, так что местный банк сам поднял его старые заявки на кредит и предложил дать ссуду на покупку собственной шхуны.
Сёрен обещал подумать, но, кажется, больше думал о красивой фрёкен Метте, которая нанялась в его команду два года назад – сначала поварихой, затем младшим матросом, а теперь зарабатывала два пая, как опытный рыбак. И любой мужик из команды «Фрама» начистил бы рыло сплетнику, намекнувшему, что Метте заработала свой второй пай неподобающим честной барышне способом.
Больше того, ее считали талисманом корабля. Возможно, богатые уловы три года подряд (точно с того дня, когда Метте впервые вышла на «Фраме» в море) и можно было счесть совпадением, но рыбаки, самые суеверные люди на свете, точно знали, что совпадений не бывает. У девчонки было непостижимое чутье на перемену ветра, на приход шторма или тумана, и она пару раз спасла команду если не от гибели, то от серьезных неприятностей.
Если бы капитан «поладил» с девчонкой и навеки закрепил бы ее за своей шхуной, проблем с наймом команды и рыболовными лицензиями в обозримом будущем у него бы не было. Ну что ж, завтра все ребята узнают, что Сёрен таки поладил с Меттой.
Она в последний раз поцеловала своего капитана и выпрыгнула из грузовика на тротуар перед домом за низким белым заборчиком. Почтовый ящик, как и ожидалось, был пуст – никаких кредитных квитанций, никаких уведомлений. Если Метте что-то и покупала, то предпочитала платить сразу и наличными. Чем меньше банковских записей, тем меньше следов во «всемирной паутине».
По этой же причине она не делала селфи, почти не заходила в интернет и пользовалась допотопным телефоном без камеры, блютуса и прочих современных фишек. И поэтому же выбрала для жизни небольшой городок Клаксвуйк на острове Борой, где камеры стояли разве что перед отделением банка и супермаркетом.
Она знала человека, способного найти иголку в стогу сена, зацепившись за самый ее кончик. И не хотела встречи с ним.
Солнце село час назад, в соседних домах светились окна. Еще через час здесь не останется ни одного пятнышка света, за исключением фонарей в начале и конце улицы. Клаксвуйк, насчитывавший почти пять тысяч (целых пять тысяч!) жителей считался городом, но ложились и вставали здесь, как на ферме. То ли сумерки так на нее подействовали, то ли проведенный с Сёреном день (и вечер), но Метте чуть ли не впервые забыла сделать одну важную вещь: проверить, на месте ли маленькая палочка, которую она обычно подкладывала под дверь. Если бы кто-то вошел в дом в ее отсутствие, палочки бы не было.
Мужчина сидел на стуле за ее кухонным столом, устроившись так, что его не было видно ни из окна, ни с крыльца дома. Как он и рассчитывал, Метте заметила его только, когда дважды повернула ключ в дверном замке. Он предупреждающе покачал головой, и она осторожно отпустила ручку двери.
Сделала два глубоких вдоха. Положила сумку на пол. Повесила куртку на крючок в прихожей и прошла на кухню. Села напротив него.
– Здравствуй, Греттир. Не ожидала увидеть тебя здесь.
Он в ответ чуть приподнял уголок рта и продолжал рассматривать ее с тем же ледяным выражением лица.
– Здравствуй, Хильд. У меня почему-то сложилось впечатление, что ты все-таки ждала.
Он отвел в сторону полу куртки, показывая торчащую из внутреннего кармана рукоять пистолета. Что ж, он не ошибся. До сегодняшнего дня этот самый пистолет лежал у нее в изголовье под матрасом. А еще было несколько ножей: в холодильнике, в ванной комнате в шкафчике для полотенец, под кухонным столом. Метте осторожно провела пальцами под столешницей, но наткнулась лишь на обрывки скотча.
Промелькнувшее на ее лице отчаяние заставило Греттира улыбнуться чуть шире. Кажется, ему нравилось то, что происходило сейчас на этой маленькой кухне. Эта улыбка разозлила девушку и заставила выпрямиться и расправить плечи.
– Ну, тогда добро пожаловать, – сказала он. – Хочешь чего-нибудь? Воздуха? Воды из-под крана?
Греттир кивнул в сторону спальни:
– Хочу, чтобы ты собрала свои вещи, самые необходимые. И приняла душ. От тебя разит мужиком.
– И что? Я взрослая женщина и уже три года живу самостоятельно. Я никому не обещала держать свой веночек на привязи.
Ее аргумент не произвел никакого впечатления:
– Скажешь это Орвару сама. Кстати, хорошо, что твой парень не зашел в дом, иначе мне пришлось бы убить его.
– Сёрен хороший человек! И он здесь совершено ни при чем. Он ничего не знает.
– Правильный поступок.
– Никто ничего не знает, Греттир. Я никому не говорила.
– И это тоже правильно. А теперь сделай еще одну правильную вещь. Собери сумку и смой с себя его запах, раз не хочешь, чтобы твой Сёрен заплатил за твою глупость.
Она хорошо помнила Греттира, одного из друзей ее бывшего возлюбленного. Он, как и Орвар, умел уговаривать. Секрет, как однажды он сам признался, был прост: надо сделать два предложения, плохое и еще хуже. Когда-то она приняла это за шутку и посмеялась.
На секунду у нее мелькнула мысль попросить его о милосердии. Пусть скажет Орвару, что не нашел ее. Завтра она уйдет в рейс, потом может перейти на плавучую базу, в конце сезона вернуться на материк, с первым самолетом улететь на Аляску. А там завербоваться на краболовное судно. Работа тяжелая, опасная, но заработок за один сезон поможет ей перебраться в другое полушарие и…
– Греттир, пожалуйста, – прошептала она.
Он бросил на нее спокойный взгляд:
– Вымойся хорошо, Хильд. Поверь мне, сейчас тебе не стоит злить Орвара.
Он что, действительно заботился о том, чтобы его друг был в хорошем настроении, когда станет убивать ее? В любом случае, просить дальше было бесполезно: Греттир был верен Орвару и готов выполнить любой его приказ.
– Иди, Хильд, – с нажимом повторил Греттир. – Больше просить не стану.
Хильд… это имя вернуло ее на три года назад. Она развернулась и на негнущихся ногах прошла в ванную.
* * *
Она сидела на корме яхты и всерьез размышляла, не прыгнуть ли ей за борт. Останавливало одно: Греттир стоял в нескольких шагах от нее и не спускал с нее глаз. Затем подошел и сел рядом.
– Надень капюшон, простудишься.
Какая разница, хотела сказать Хильд?
– Не все ли равно, умру я с температурой или без?
Она не высушила волосы после душа, и теперь голова мерзла на октябрьском ветру. Впрочем, простуды Хильд не опасалась. Она не болела. Вообще. Никогда. Так что придется умирать здоровой.
– Если бы Орвар хотел тебя убить, мы бы здесь уже не разговаривали.
Греттир снял с себя шарф и замотал ей шею. Хильд решила послушаться и натянула на голову капюшон. Ссориться с другом Орвара было мелочно и глупо, все-таки он позволил ей оставить прощальную записку Сёрену.
«Не ищи меня. Я решила начать новую жизнь».
Не лучшие слова для прощания, но так она хотя бы будет уверена, что парень не станет ее искать. Хильд не хотела, чтобы он пострадал по ее вине.
– То есть он меня не убьет?
Греттир фыркнул.
– Спроси его об этом сама.
Она неотрывно смотрела на неровную полосу береговых скал, отделяющую серое небо от серого моря. Там остались три года ее собранной по кусочкам жизни, и что самое ценное, надежды на будущее.
– Как он меня нашел?
Его большое тело чуть пошевелилось, Греттир пожал плечами.
– Мне интереснее, как тебе удалось скрываться так долго? Считай, что поставила новый рекорд.
Надо же, оказывается, она все же не зря так старалась?
– А каким был предыдущий?
– Десять дней. Чувак сбежал к пингвинам.
Что с ним случилось, спрашивать не хотелось.
– Значит, я все-таки молодец, – уныло согласилась Хильд.
– Ну, если учесть, что ты сбежала без вещей и денег, перешла озеро на лыжах ночью и под сильным ветром, когда вскрылся лед, а потом три года сама себя обеспечивала, то да… ты произвела впечатление.
На самом деле все было не так уж и страшно. Через полыньи ей пришлось перебираться, когда берег был уже совсем близко, так что промокла она только до пояса. Кроме того, подаренные Орваром часы оказались очень дорогой игрушкой. Вырученных за них в ломбарде денег ей хватило, чтобы добраться до Норейг, купить снаряжение и отправиться с местной бригадой на рыбную плавбазу. Работала, не разгибая спины, зато накопила на аренду дома, фальшивые документы и начальный капитал, достаточный для жизни на Овечьих островах.
Сбор гагачьего пуха позволил прожить, не трогая заначки, до начала путины, а затем дела пошли совсем хорошо. И обещали стать еще лучше, если бы не появился Греттир.
– Что со мной будет?
Ветер сорвал слова с ее губ и унес за борт, но он услышал.
– Ты стала красивее, чем я помню, – ответил он. – Возможно, все и обойдется.
____________________________________________
1. Значение имени Сёрен – «суровый»
