Текст книги "Лебединые одежды (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гордиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 17

Далеко внизу расстилалось зеленое поле. Наверное, здесь росла пшеница или ячмень, но сейчас почти все посевы были вытоптаны, лишь кое-где отливали серебром невызревшие колосья. На земле лежали люди, много, очень много; бродили оседланные лошади, наступали на разбитые щиты, трогали губами лица людей. Если бы не окровавленные доспехи, можно было бы решить, что люди спят. По их телам и лицам скользили тени облаков.

Нет, поняла Хильд, не облака. Это большие птицы, лебеди. Они кружат высоко-высоко и кричат, словно зовут за собой. И она сама была одной из этих птиц.

* * *

Когда Хильд открыла глаза, то не поняла, где находится. От ее левой руки шла трубка к подвешенному на стойке прозрачному пластиковому пакету. Справа на стене располагался ряд кнопок и горела небольшая розовая лампочка под овальным плафоном. Дальние углы комнаты терялись в темноте, но рядом в кресле сидела женщина, тоже с капельницей, подвешенной на передвижном штативе. Кажется, она дремала.

– Фрейя?

Женщина открыла глаза:

– Хильд! Ты очнулась! Слава богам! Я сейчас позову врача.

Врача?

– Мы что, в больнице?

– Ну, конечно.

То есть они не умерли. Это была хорошая новость. Хотя, как сказать. Вместе с пробуждением пришла боль. Ощущение было такое, словно ее порезали на лоскуты, а потом сшили, как тряпичную куклу. Хильд опустила глаза, пытаясь разглядеть свое тело. Кажется, она не ошиблась: плечи, живот и грудь были облеплены марлевыми заплатками. Кожа под ними горела, зудела и пульсировала. Одним словом, это место не было похоже ни на Вальгаллу, в которую верила Фрейя, ни на ад, о котором рассказывал по воскресеньям пастор в церкви.

– Значит, мы живы?

Фрейя хмыкнула, словно полностью понимала сомнения Хильд:

– Да уж. Я только через два дня смогла встать на ноги, а ведь на мне не было ни царапины. – И уже тише добавила. – Благодаря тебе.

– Расскажи мне.

Ну, Фрейя и рассказала. О тумане, который поднимается над рекой Гьёлль (1), чтобы укрыть детей Одина, о колдунах мунгики, которые смогли пройти сквозь грань реальности, о том, что Хельги Левша с Кьяртаном успели убить обосранного воронами старикашку, что резал ножом Хильд. Фрейя и ее ребенок, к счастью, не пострадали (благодаря тебе, сестренка), но колдун успел нанести самой Хильд больше десяти ранений. Удивительно, что ни одно из них не оказалось смертельным.

– Клинок распорол кожу, но не смог проникнуть глубже. Врачи говорят, это чудо. А я говорю: руны. Тот, кто наложил их на тебя, отнял память, но дал невидимую броню. Уверена, тебя не прошибить и артиллерийским снарядом.

А вот это проверять совсем не хотелось. С нее было достаточно и ножа. Хильд перевела взгляд на дверь. Фрейя поняла ее правильно:

– Он не пришел, Хильд… прости. Наши люди сейчас прочесывают окрестные леса и сам Мальмё. Эта акция была очень хорошо спланирована, и Орвар винит себя, что не смог разгадать замысел противника. Он пытается искупить вину перед Стаей.

А как насчет вины перед ней? Хильд отвернулась к стене и закрыла глаза. Больше ни она ни Фрейя не сказали ни слова.

* * *

Когда она проснулась в следующий раз, в палате снова стояли сумерки, но фигура, вырисовывающаяся на фоне серого окна, была точно мужской.

– Орвар?

Мужчина отлепился от подоконника, подошел ближе и наклонился над ней:

– Это я, Хокон.

– Да, я вижу.

– Орвар занят. Но он спрашивал о тебе. Он знает, что твоя жизнь вне опасности.

Ясно, Орвар не хотел знать, что ей больно, страшно и одиноко. У него были более важные дела: долг перед Стаей, месть тем, кто решил, что может отнять его территории, кто покусился на его мужские игрушки. А конунг нашел время, чтобы навестить свою жену, а заодно и несостоявшуюся родственницу.

– Я в долгу перед тобой, Хильд.

Вообще-то, нет. Она просто спасала свою жизнь. И жизнь Фрейи. И вообще, сама мысль, что этот грязный старикашка в дурацкой потертой шкуре мог одержать над ней верх вызывала у Хильд дикую злобу.

– Кто были эти люди?

– Колдуны мунгики. У них есть множество верований, мы плохо разбираемся в них. Думаю, то были люди-леопарды.

– Леопарды?

Что за бред? В городском зоопарке объявили выходной?

– Кажется, это такой культ у некоторых племен черного континента. Они делают татуировки в виде следа от когтей, носят звериные шкуры и время от времени совершают человеческие жертвоприношения.

Первые два пункта возражений не вызывали, мало ли какие у людей бывают странности, но с третьим она была категорически не согласна.

– Человеческие жертвы?

– Да. Колдуны носят множество амулетов, но главным из них является небольшой кожаный мешочек.

А, да… она помнила: грязный такой, вонючий кусочек кожи.

– В нем хранятся высушенные сердца жертв, кусочки печени, те части, в которых по их мнению может заключаться душа человека. Время от времени этот амулет нужно кормить свежей кровью.

– То есть, им нужны были наши сердца?

– Думаю, да. Взяв ваши сердца, колдуны получили бы власть надо мной и Орваром. У них, как и у нас, есть знания о животной части человеческой сути. Они называют ее «У». Подчинив «У», можно подчинить ее хозяина. Так как моим медведем полностью управляет Фрейя, они могли бы лишить меня силы. Низвести до положения обыкновенного человека.

Ну вот, обреченно подумала Хильд, еще один «сверхчеловек». Быть «обыкновенным» ему хуже ножа острого. Однако то, что произнес Хокон потом, заставило ее насторожиться:

– Ты спасла не только мою жену и ребенка, Хильд. Ты спасла меня. Без них я бы сошел с ума. Я твой должник.

Она сделала глубокий вдох. Зашитые порезы все еще болели, но руки и ноги слушались, и силы быстро возвращались в истерзанное тело.

– Я хочу уйти.

Судя по выражению лица конунга, он ее не понял. Пришлось объяснить.

– Хочу уйти из Стаи. Из Мальмё. Навсегда. Чтобы никто не нашел.

В конце концов, она была рада, что Орвар не пришел. Потому что она не хотела дышать с ним одним воздухом. Ходить по одной земле. Лететь через черную пустоту на одной планете.

Если бы по палате летала хоть одна муха, Хильд, несомненно, услышала бы ее. Но тишина была полной. Абсолютной. Гробовой.

Наконец Хокон ответил:

– Хорошо. Я помогу тебе уехать. Ты получишь новое имя, деньги и новую жизнь. И с той минуты мы будем в расчете.

1. Гьёлль – река, окружающая царство мертвых

ГЛАВА 18

Мед забвения ждал ее на столе в бревенчатой хижине, укрытой от ветра под прибрежной скалой. Вчера запечатанный белым воском коровий рог привез из Уппсалы Хельги Левша. По уговору с конунгом, Хильд должна была выпить волшебное питье до последней капли. Тогда она забудет Орвара, Стаю и все страшные события последних месяцев. И дружбу с Фрейей. И свою первую, такую неудачную любовь.

Она накрыла рог салфеткой и оставила на столе. Теперь Хельги сидел на крыльце с пачкой сигарет и кружкой кофе, а она блуждала в скалах.

Крошечный пляж, на котором стояла хижина, был не виден с моря, причалить к нему мог лишь тот, кто хорошо знал здешние места. С остальной частью острова временное убежище Хильд связывала крутая, больше похожая на козью, тропа. Но были еще узкие, хитро спрятанные среди огромных валунов тропки, по которым и блуждала она вот уже три недели.

Нет, первые дни, конечно пришлось сидеть дома у печки. Болели швы, мышцы, болела душа и сердце. Но кожа срасталась, грубые валики рубцов бледнели, а сердце… его боль должно было излечить забвение, залитое в коровий рог.

Хильд и сама не понимала, почему не выпила мед сразу, как только получила его. Неужели она еще на что-то надеялась? Но Хельги молчал и не торопил ее, только курил и щурился на свинцовые воды озера Маларен. А она с утра бродила среди скал, пытаясь понять, как ей жить дальше.

Она подстелила под себя куртку и села на защищенный от ветра и брызг песок под нависшим скальным карнизом. Закрыла глаза и подняла лицо к небу, ожидая, когда случайный луч солнца пробьется между низкими облаками и коснется ее влажной кожи.

Становилось все холоднее и холоднее. То ли с Восточного моря надвигался холодный фронт, то ли скудного завтрака было недостаточно, чтобы позволить ее телу выработать достаточно тепла. Пора было возвращаться в хижину и принимать окончательное решение.

На берегу лежала большая моторная лодка, чуть дальше еще одна. Они занимали почти все пространство пляжа. Между ними стояли несколько мужчин. Черные куртки и туристические ботинки отличали их от местных жителей, носивших брезентовые плащи и резиновые сапоги. Впрочем, одному и куртка была не нужна. Он на полголовы возвышался над всеми остальными, а вздернутые до локтей рукава свитера показывали, что он не мерзнет даже в такой промозглый день.

Хильд развернулась и побежала. Деньги и присланные Хоконом документы на новое имя остались в хижине, но она не в состоянии была думать и рассчитывать, животный ужас гнал ее вперед, подальше от страшного человека. Она не услышала ни шагов ни тяжелого дыхания, просто что-то большое и тяжелое сбило ее с ног. По инерции она еще немного пролетела по воздуху, а потом приземлилась на горячее твердое тело.

Она пиналась, извивалась и даже пустила в ход ногти, но Орвар держал крепко. Он перехватил сначала одну ее руку, затем другую, прижал ее тело к земле и придавил сверху коленом.

– Не дергайся.

Его рука обшарила ее одежду, вытащила из-под куртки нож, и Хильд чуть не закричала от злости на себя. Нужно было сразу ударить его, а не бежать, как безголовая курица. Орвар Хорфагер не имел права прикасаться к ней.

– Чтоб ты сдох, Орвар!

Он несколько секунд смотрел на нее без всякого выражения, затем разжал сцепленные зубы:

– Будь осторожнее в своих желаниях, Хильд. Они могут исполниться.

Он поднял ее на ноги и повел к хижине. При их появлении люди Орвара замолчали. Их внимательные взгляды заставили Хильд расправить плечи и поднять подбородок.

– Я могу идти сама.

Немного поколебавшись, он кивнул и отпустил ее руку:

– В дом.

Стол был сдвинут со своего места, под стеной валялись черепки и обломки табурета, среди них Хильд разглядела коровий рог с присланным напитком, целый и по-прежнму запечатанный. Вовремя сдержала вздох облегчения и быстро отвела глаза в сторону. Она надеялась, что Орвар не заметит или заметит не сразу. И все же его звериная чуткость и нечеловеческая интуиция оставляли ей слишком мало шансов.

Хельги стоял спиной к окну между Кьяртаном и Греттиром. Несмотря на мокрый от крови рукав, он выглядел совершенно спокойным. Правда, его безразличный вид не ввел в заблуждение незваных гостей, так как Кьяртан держал наготове пистолет.

– Что, Орвар, решил, что один не справишься? Сколько тебе понадобилось помощников, чтобы разоружить Хельги?

– Хэйсан, Хильд! (1), – бодро откликнулся Кьяртан. – Как поживаешь?

Этот прихвостень Орвара и не думал смущаться, вел себя так, словно его пригласили выпить пивка в пятницу вечерком.

– У тебя фонарь на челюсти, – ядовито сообщила ему Хельги.

– Не удивлен, – ухмыльнулся Кьяртан. – Этот старикан лягается, как конь.

– Понадобилось четверо таких, как ты, сопляк, чтобы справиться со стариканом, – мрачно ответил Хельги.

Орвар раздраженно хмыкнул, поднял второй табурет и поставил посреди комнаты:

– Сядь, Фрейя. – Она послушалась. – Судя по тому, что Хельги Левша с тобой, здесь не обошлось без моей сестры? Она опять решила лезть не в свои дела?

Вообще-то, было несправедливо сваливать все свои проблемы на Фрейю.

– Нет, я попросила конунга.

– Так это Хокон решил забрать тебя у меня?

Хильд не потрудилась ответить. Она вообще больше не собиралась с ним разговаривать. Орвар подошел к двери и махнул кому-то рукой. Это был тот самый момент, которого она ждала. Хильд кошкой метнулась к груде обломков у стены и схватила рог. Против ее ожиданий, ее не пытались задержать. Греттир напрягся, но не сдвинулся с места.

– Хильд! Посмотри на меня, – приказал Орвар.

Она ожесточенно ковыряла ногтем затвердевший воск. Жаль, что нож у нее отобрали. Ну, ничего, сейчас она выпьет и забудет их всех.

– Хильд! – Повторил он все тем же ледяным тоном. – Ты же не хочешь, чтобы Хельги умер без оружия в руках? Или хочешь?

Она сразу напряглась:

– Ты о чем?

Рядом с Орваром стоял невысокий пожилой мужчина с большой Библией в руках. Орвар достал из кармана какой-то предмет:

– Это обручальное кольцо моей матери. Если ты наденешь его, Хельги получит свое оружие и шанс умереть, как настоящий воин. Если откажешься, ему перережут горло, как барану, и отправят кормить рыб.

– Ты блефуешь. Хельги служит конунгу и исполнял его приказ. Ты не станешь ссориться с Хоконом. Тебе не нужны неприятности.

В глазах Орвара блеснуло что-то, похожее на жестокую радость.

– А без них что за жизнь, любовь моя? Или все же хочешь проверить.

Секунду назад он стоял в дверях, а сейчас оказался у Хельги за спиной. Двое держали руки Левши, а Орвар за волосы оттянул назад его голову и приставил клинок к горлу.

– Твое слово, Хильд?

– К черту его, девочка, – быстро проговорил Хельги. – Если не попаду в Вальгаллу, хрен с ним. Выйду на поле Рагнарёка с войском Хель (2) и наваляю этим молокососам как следует.

Ох уж эти эйги, они собирались сражаться даже после смерти. А ведь он едва держится на ногах, с острой болью подумала Хильд. Наверное, есть раны, кроме той, что на руке, или потерял много крови.

– Хорошо, – сказала она. – Если ты, Орвар Хорфагер, хочешь взять в жены женщину, которой ты противен…

Орвар опустил нож и стоял, глядя на нее из-подо лба. Кьяртан потянул Хельги за рукав, и все трое вышли из хижины. Остались лишь Хильд, Орвар и бледный, как мука, пастор.

– … которая выходит за тебя только под страхом смерти, то давай сюда свое кольцо.

Орвар встал рядом, забрал так и не пригодившийся рог и сжал ее руку:

– Начинайте, Ваше преподобие. У нас мало времени. Погода портится.

Погода портится, повторила про себя Хильд. Это все, что сейчас беспокоило ее жениха.

Судя по тому, как быстро бормотал слова молитвы пастор, он больше всех хотел покончить с этой тягостной ситуацией. Все здесь было не по-людски и не по-божески. Не было ни трех недель, которые должны пройти между помолвкой и венчанием, ни свадебных нарядов, ни родственников, ни любви, ни радости.

Невесту притащили к алтарю в испачканных песком джинсах и с заломленными руками. Жених был мрачен, как в день собственных похорон, и из-под полы его куртки виднелась кобура пистолета.

– Орвар Хорфагер, согласен ли ты взять в жены Хильд и быть с ней и в горе и радости.

– Согласен.

– Хильд Йоханссен, согласна ли ты взять в мужья Орвара и быть с ним в горе и радости.

Девушка смотрела в пространство перед собой и молчала. Мужчина рывком притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы. Его не смущала ни обстановка этой странной свадьбы, ни присутствие пастора. Орвар Хорфагер был сам себе и законом и судьей.

– Скажи «да», Хильд.

После поцелуя ее щеки слегка порозовели, а губы пощипывало. Теперь она сосредоточилась на нем, словно надеялась прожечь дыру между бровей. Затем едва заметно вздохнула и опустила глаза. Бесполезно, у этого идиота слишком толстый череп.

– Да.

– Где лицензия и брачный контракт? – Орвар не собирался выслушивать пастырское наставление новобрачным, а сразу приступил к делу.

Он подписал оба документа первым, затем передал ручку Хильд. Она сжала ее в кулаке, словно мечтала воткнуть Орвару в глаз.

– Разберемся позже, – тихо пообещал он. – Подписывай. Здесь и здесь.

Она чудом не прорвала бумагу насквозь. Орвар надел тяжелое и явно старинное кольцо ей на палец. Видимо, золото нагрелось у него в кулаке, потому что Хильд сразу почувствовала, как по телу расходятся волны тепла. А еще ей показалось, что золото сияет, словно в солнечном луче. Вот только небо за окном было серым, и солнцу взяться было неоткуда.

Орвар достал из кармана второе кольцо, мужское и протянул ей. Хильд отвернулась. Она посмотрела на часы. Сколько прошло времени? Не больше тридцати минут. Вполне достаточно для Орвара, чтобы вверх дном перевернуть всю ее жизнь и в который раз разрушить планы на будущее.

Орвар сам натиснул кольцо себе на палец и взял Хильд за руку:

– Идем, жена.

1. Hejsan – приветик (швед.)

2. Хель – чудовище, повелительница мира мертвых (Хельхейма)

ГЛАВА 19

Хельги Левша, заботливо перевязанный и снова с кружкой кофе, сидел на корме лодки. Судя по запаху, этот кофе наполовину состоял из можжевеловой водки. Хильд завистливо вздохнула и отвернулась, чтобы посмотреть на серые волны за бортом.

Озеро Маларен было непредсказуемо, как море. Три года назад она бежала с острова на лыжах, задерживаясь лишь для того, чтобы перебраться через неширокие полыньи. А сейчас лед узкой полосой тянулся только вдоль береговой линии, да замерзал корочкой на перилах и обшивке лодки.

– Тебе не холодно?

Орвар сел рядом и тоже уставился на свинцовую воду. Если что и вызывало у нее озноб, так это его присутствие. С другой стороны, она была благодарна, что он не слишком навязывал ей свое общество. Вообще-то, это были первые слова, сказанные им с момента подписания брачных документов.

Выехать вчера так и не получилось, пришлось ночевать в хижине. Вернее, люди Орвара и Хельги спали в лодках, а новобрачные остались вдвоем. Когда дверь за пастором закрылась, Орвар сложил бумаги и убрал их во внутренний карман куртки, которая аккуратно висела на гвоздике у двери. Затем сделал шаг к ней. Хильд отступила и тут же молча обругала себя.

Бежать было некуда, поэтому единственным ее спасением было противостоять тому зверю, что просыпался в Орваре. Или попробовать вызвать то, что осталось в нем человеческого. Она выпрямилась и попыталась расслабиться.

Он подхватил ее на руки и огляделся, словно видел хижину впервые. Комната была слишком маленькой, чтобы поставить здесь настоящую кровать. Ее заменял диван, теперь уже разломанный. Печку, к счастью не повредили, и в ней все еще горел огонь. Орвар перехватил Хильд одной рукой, отчего ей пришлось уцепиться за его шею, бросил плед с дивана прямо на пол перед печью, улегся на спину, а Хильд уложил сверху. Она попыталась освободиться, но он только обнял крепче, уткнулся подбородком ей в макушку и затих.

Хильд попыталась мысленно отгородиться от его тепла и запаха. Она смотрела на дощатый потолок хижины, на огонь за стеклянной заслонкой и пыталась осмыслить, что с ней произошло. Сегодня она стала женой Орвара Хорфагера и должна была вместе с ним вернуться в Мальмё.

Она продолжала смотреть на воду, словно и не слышала его. Орвар снял с себя куртку и накинул ее на плечи жены. И на секунду затаил дыхание. В порыве отрицания она могла сотворить что угодно, например, швырнуть его куртку за борт. Нет, не сбросила с плеч, но и не повернулась к нему.

Наверное, вчера он повел себя неправильно. Может быть, он должен был сначала поговорить с Хильд. За недели ее отсутствия он отрепетировал несколько вариантов речей, от просьбы о прощении до обещаний и угроз. Все эти слова вылетели из головы при одном взгляде на нее. Первым ее порывом было бежать. Хищник внутри него мгновенно поднял голову и бросился в погоню. Он чудом сдержался, чтобы не взять ее прямо на берегу, на сыром песке.

Кажется, он слегка помешался, когда увидел, что сделали колдуны мунгики с двумя женщинами Стаи. Чувство вины было таким невыносимым, что заглушало потребность в отдыхе и пище. Жажда крови, желание почувствовать ее запах и вкус, стали наваждением, от которого он не мог избавиться. Сколько раз Кьяртану пришлось насильно давать ему транквилизатор? После пятого укола Орвар перестал считать.

С Хильд на руках он смог наконец забыться без кошмаров. Ее сонное дыхание, ее тепло и женственная мягкость прояснили его разум. То, что осталось от его души, нуждалось в ней. Она была его якорем, его спасением и надеждой.

Он несколько раз предал ее, он не заслуживал ее доверия, ну и пусть. Он не будет просить о доверии. Он объявит ее своей, оставит на ней свой запах, обеспечит ее будущее – и не будет ничего требовать взамен. Ему оставалось только надеяться, что когда-нибудь она примет его, потому что она была сильной и смелой, она была единственной женщиной, способной противостоять его звериной половине.

– Куда мы едем? – Хильд наконец нарушила молчание и плотнее запахнулась в куртку Орвара.

– В Уппсалу. Все женщины и дети сейчас там.

– Почему?

– Из соображений безопасности. Похоже, у эйги начинается война с пришлыми.

– То есть? – Удивилась Хильд. – У всех эйги?

– Да, у всех. По всему Свитьоду.

Хильд уже начала привыкать к этим архаичным названиям. Свитьодом в Стае называли всю Скандинавию с Исландией и островами в придачу.

– Мы разослали стрелы с рунами и почти сразу же получили отклик. В последний год нападения на наши земли участились, причем не только в городах, но и в сельской местности. В Норейг было вырезано две малых Стаи. Свидетелей не осталось, но характер убийств говорит о многом.

– О чем?

– Те, кто попал в руки нападавшим живыми, были принесены в жертву. Они не были отданы ни Одину, ни Хель. Там… – Орвар сжал кулаки, сдерживая вновь вспыхнувшую ярость, – тела выглядят так, словно их растерзали дикие звери… гиены. Ни один из наших богов не принял бы настолько обезображенную жертву.

Хильд невольно потянула на себя полы мужской куртки. Во внутреннем кармане что-то зашуршало.

– Что там? Брачные документы?

– Да. Хочешь почитать?

Пожалуй, да. Неплохо бы узнать, на что она вчера подписалась. Вдруг Орвар этой бумажкой обязал ее родить ему десяток маленьких эйги. Она достала и развернула желтоватый лист. То, что вчера ей показалось бумагой, кажется, было самым настоящим пергаментом, исписанным с двух сторон очень мелким и убористым почерком.

Тэк-с, никаких детей ей в обязанности не вменяют, уже хорошо. Судя по тексту в разделе «Супруга обязуется», она вообще ничего не должна. Зато Орвар был должен… ууу… и не сосчитать. А после его смерти личное имущество в виде автомобилей, охотничьего домика в Сареке (1), недвижимости, земельных участков, яхты… ууу, сколько всего… переходит его возлюбленной супруге Хильд Гримнирдоттер.

– Кажется, у меня есть шанс стать богатой вдовой.

– Да, и очень реальный.

– И как скоро?

– Возможно, в течение ближайших месяцев… если не недель.

Хильд поежилась от внезапно пробежавшего по спине холодка. Орвар сидел рядом и продолжал смотреть на море, словно они обсуждали перспективы рыбалки, не более. Она вообще его не понимала.

Он уже не был тем веселым и добрым парнем, который пять лет назад разбудил ее поцелуем на автостанции. И не был холодным убийцей, чуть не задушивший ее полгода назад. Мужчина, сидящий сейчас рядом с ней у борта лодки, был кем-то третьим, и очень многое скрывалось за его внешним спокойствием, вот только она не хотела знать, что именно.

– Мне не нужны твои деньги и все остальное.

Она разжала пальцы, выпуская лист пергамента на волю, пусть летит. В ту же секунду документ оказался в руке Орвара.

– Я знаю.

– И я не собираюсь быть твоей женой.

– Ты уже моя жена.

– Я просто подписала две бумажки. Это ничего не значит.

– Это значит все. Теперь у тебя нет выбора.

Хильд чуть ли не зубами щелкнула от злости:

– Я сделала свой выбор дважды! Я решила жить без тебя.

– Это был неверный выбор.

Не в силах выразить свое возмущение словами, она фыркнула, как рассерженная кошка. Если и неверный, то лишь своими последствиями. В итоге в первый раз она вместо прежней квартиры, где была относительно свободна, получила жизнь в его доме, Стаю и двух телохранителей-надсмотрщиков. После второго побега он закрепил свои права на нее юридически.

Но! Свое сердце она ему не отдала, так что пусть подотрется и брачной лицензией и контрактом. И вообще, если бы Орвар был честным человеком, он бы не лишил ее свободы воли и выбора. Он он не был честен, да и человеком тоже не был, вот в чем ее проблема.

Хильд вздохнула и перевела взгляд в ту сторону, куда так внимательно смотрел ее новоиспеченный муж. Приближался берег. Маленькая безлюдная в это время года пристань, три черных внедорожника. Приехали.

1. Сарек – Национальный парк в Швеции