Текст книги "Лебединые одежды (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гордиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 26

Хильд застонала, не открывая глаз. Следы вчерашних укусов пульсировали по всему ее телу. Наверное, неделю будет ходить пятнистая, как гиена. Орвар не пытался вернуться в их дом. Он устроил на полу уютное гнездо из шкур и тюфяков, завернул ее в плед, в свои руки и ноги и укачивал, как малого ребенка.

Она много лет не спала так сладко, одурманенная ароматом его пота, туалетной воды и горящего в печке дерева. Правда, долго спать ей не пришлось. Орвар никак не мог угомониться, все время будил, заставлял снова и снова пить из Чаши, а потом проникал в нее все новыми и новыми способами.

– Просто лежи, – сказал он, когда у нее не осталось ни капли сил, – я сам все сделаю.

Она и послушалась. И вот теперь между ног тянуло и пульсировало то ли от вчерашних экспериментов, то ли от вновь нахлынувшего желания. Она категорически отказывалась открывать глаза.

Теплые пальцы скользнули по животу… ниже… еще ниже. Она вздрогнула и снова застонала.

– Считай до пяти, – произнес знакомый голос по ту сторону закрытых век. – На счет один ты кончишь.

Ее перевернули на спину, согнули ноги в коленях и развели их в стороны.

– Пять.

Три пальца скользнули в нее, растягивая, как ей казалось, до предела.

– Четыре.

Большой палец, мокрый от ее соков прокрался к заднице и замер.

– Три.

Губы обхватили набухший бугорок и начали играть с ним, как с вишенкой в коктейле.

– Два.

Большой палец надавил сильнее, но не вошел, просто пугал обещанием вторжения. Кончик языка щелкнул точно в то место, где сейчас бился пульс.

– Один-н-н-н!

Через пару минут Хильд отдышалась и все-таки открыла глаза:

– Что это было?

Вид у Орвара был самодовольный, как у сытого кота.

– Ну, ты пыталась снять с меня скальп.

Она провела рукой по его волосам, словно проверяя на наличие лысины.

– Все в порядке. Цела твоя шкура.

Что-то твердое упиралось ей в бедро.

– Теперь моя очередь.

Она собиралась нырнуть с головой под плед, но муж ее остановил.

– Не успеем. Скоро все соберутся к завтраку. Душ за кухней. Полотенце я туда отнес.

– А ты?

– Оботрусь снегом, так проще.

Даже не потрудившись натянуть штаны, он направился к двери.

* * *

В душевой кабинке Хильд ждало не только полотенце, но и сумка с одеждой: джинсы-джоггеры, свитер с капюшоном и кроссовки. Отлично, значит, после завтрака она сразу сможет приступить к тренировке.

Орвар тоже успел переодеться в спортивные штаны и майку. Судя по тому, как она облепила его мускулистую грудь и живот, он действительно искупался в снегу, а вытереться потом полотенцем не удосужился. Он стоял посреди кухни, ярко освещенный лучами солнца. Они высвечивали золотые пряди в его светлой шевелюре, стекали по рельефному торсу и отчетливо обрисовывали внушительных размеров бугор в брюках. Хильд не знала, то ли возмутиться его бесстыдством, то ли восхититься великолепной уверенность.

– Между прочим, – она прошла к кофеварке и налила себе кофе, затем щедро плеснула сливок, – сюда в любой момент могут зайти.

Орвар только ухмыльнулся:

– Мужчины тренируются во дворе. Фрейя еще спит. – И поставил свою чашку в сторону. – Так что если я сейчас нагну тебя над столом и зажму рот ладонью, нас никто не услышит.

Возникшая перед глазами картина – одна его рука у нее в волосах оттягивает голову назад, а другая закрывает рот – заставила ее облизать губы.

– У тебя еще остались силы после вчерашнего? – Она сделала вид, что смотрит в окно, чтобы выиграть пару минут.

Орвар тут же возник у нее за спиной:

– Так как, Хильд? – Спросил он хриплым от желания голосом. Он нагнулся к ее шее и жадно потянул носом воздух: – Ты еще не беременна. Нам надо поторопиться.

Вверху что-то загремело. Хильд вздрогнула и сбросила с себя руки мужа. Боже, они ведь вчера не предохранялись! Она напилась, как школьница, а этот… который теперь по всем законам ее муж… он заставлял ее пить снова и снова, а потом всю ночь трахал без резинки, как отбойный молоток.

– Значит, не беременна? Вот и хорошо! И запомни, Орвар Хорфагер, – она почти ткнула его пальцем в нос, – дети не трамвай, за ними гнаться не надо. Они приходят к любящим парам.

Он перехватил ее руку и уже мягко тянул к себе:

– Какие проблемы? Я тебя люблю.

– А я тебя ненавижу!

Оттолкнув его в сторону, она уже шла к дверям.

– Хорошо, – крикнул он ей в спину, – для начала сойдет и так. Просто скажи, что я тебе не безразличен.

Вместо ответа она подняла средний палец.

Орвар снова взял чашку, руки мелко подрагивали. Он с трудом сдерживался, чтобы не броситься вслед жене, не ухватить ее зубами за загривок, не прижать к земле.

– Не вздумай! – Прозвучало за спиной.

В своих дурацких розовых тапках его сестра умела передвигаться совершенно бесшумно. Фрейя подошла к столу, взяла чашку Хильд с еще горячим кофе и с наслаждением сделала глоток.

– Я скажу Хокону, что ты хлещешь кофе с утра.

– Жадина-говядина, соленый огурец… – как в детстве пробормотала сестра.

Ага, на полу валяется, никто его не ест. Но чашку на стол вернула. А потом подошла к брату, пригладила взъерошенные волосы, расправила завернувшуюся горловину майки.

– Орвар, будь с ней побережнее. Ты слишком привык сносить двери с петель. А ведь иногда достаточно просто постучать.

– Как постучать? – Туповато переспросил он.

Фрейя секунду смотрела ему в глаза, затем больно стукнула по лбу острым кулачком:

– Вот так, идиот!

* * *

Холодный воздух неплохо прочищал мозги. После пробежки Хильд возвращалась домой усталая, но заметно подобревшая. Развеять злость помог так же и тот факт, что она почти обогнала назначенного ей сегодня в телохранители Кьяртана. Он, конечно, не отстал, но заметно вспотел, а она была еще вполне себе огурчик. Энергия бурлила в жилах, требуя немедленного выхода.

Во дворе тренировались младшие волчата с поросятами. Теперь-то она уже могла разобрать, кто из них отрабатывает двойной перевод, а кто захват или завязывание, спасибо Хельги. Тот же Хельги считал, что ей пока рано (да и незачем) заниматься фехтованием всерьез. Главная задача женщины, говорил он, а все вокруг согласно кивали, сберечь себя и ребенка, если мужчины рядом не оказалось. Поэтому она должна на некоторое время вывести противника из строя и бежать, в этом ее шанс на спасение.

Спорить она не стала, пока. Избивать манекен голыми руками ей тоже нравилось.

В углу двора сидели две девочки, одна подросток, а вторая малышка лет шести. Судя по розовым щекам и носам, ждали они уже давно.

– Не мерзните здесь, – посоветовала им Хильд, – идите в дом, вам тетя Аника нальет какао.

Сняла куртку, бросила ее на перекладину заборчика и принялась отрабатывать удары на кожаном чучеле. Колено – горло – диафрагма – колено – горло – диафрагма. Она меняла позицию, опорную ногу, пыталась достать врага сбоку, снизу, лицом к лицу. Колено – горло – диафрагм…

– Вы еще здесь? Почему не идете греться?

Старшая девочка спрыгнула с перекладины и подошла ближе, младшая последовала за ней.

– Мы сюда не за какао пришли, – сказала она. – Мы хотим научиться драться.

– Драться? – Удивилась Хильд. Надо же, не одна она здесь такая воинственная. – А вам мама разрешила?

Старшая девочка сжала губы что так, что они превратились в узкую полоску, и смотрела из подо лба, не моргая.

– Мама с нами не говорит, – пояснила младшая, – она ушла к Хель. И папа тоже.

Хильд стояла с приоткрытым ртом, лихорадочно соображая, что же сказать. Было ясно, что слов жалости эти дети не примут. Что же с ними случилось?

– Это Лиза Ангстрем, – Хельги Левша приблизился бесшумно. Старшая девочка присела во вполне приличном книксене. – А это Лотта. Их мать убили во время того нападения на дороге. Отец не вынес горя и ушел вслед за ней, такое случается. Дети сейчас на попечении дальних родственников. Семья небогатая, но собираются оформить удочерение, как только вернемся в Мальмё.

– Лиза и Лотта, – задумчиво повторила Хильд. – Что же нам с вами делать?

Левша в ответ лишь пожал плечами:

– Пытался отправить их к тетке. В школе пока занятий нет, так пусть учатся шить или что еще там полагается делать женщине…

– Шить мы умеем, – с тихой злостью перебила его Лиза, – только это нам не помогло, когда колдун убил нашу маму. Фру Хорфагер, это правда, что вы убили ножом и копьем двух чужаков?

– Ну, да.

– Научите нас, пожалуйста. Или мы будем смотреть, как вы делаете, а потом сами…

А что, подумала Хильд, девочки потеряли семью, за смерть их близких никто не отомстил, так что они имеют право требовать виры. Правда, пока не известно, с кого конкретно, но будем считать эти занятия частью выкупа.

– Хорошо. – Сказала она. – Тогда запомните самое главное: обязанность женщины сохранить свою жизнь и спасти своего ребенка. Поэтому будем учиться сначала очень сильно бить в самое больное место, а потом очень быстро бежать. Ясно?

Хельги Левша фыркнул и пошел к своим волчатам-поросятам.

– Ясно, – в один голос ответили сестры.

– Тогда приступим. – Хильд проверила, прочно ли закреплен манекен, и развернула его лицом к девочкам. – Смотрите, вот самые уязвимые места на теле человека. Глаза, нос, горло… – болевые точки были обозначены полустертыми черными кружками. – Подмышка, солнечное сплетение, печень… пах… Вывести из строя взрослого мужчину в одиночку вы пока не сможете, но если нападете вдвоем, у вас появится шанс. Поэтому научитесь бить изо всех сил и не терять время на сомнения и страх. Усвоили?

– Да!

– Тогда переходим к практике.

Вернувшийся к обеду домой Орвар, и не думал искать жену на кухне. Он сразу прошел через холл на задний двор и замер на пороге. В углу тренировочной площадки две девочки избивали бойцовский манекен: одна наносила убийственные удары в горло, печень и пах, а вторая, совсем кроха, ожесточенно пинала его в ахиллово сухожилие.

– Не жалей, – подбадривала их Хильд. – Он вас не пожалеет. Давайте, за маму! За папу! Сломайте ему колено! Оторвите ему яйца!

Орвар тихо закрыл дверь, чуть не на цыпочках вернулся в кухню и в один глоток осушил поданный ему кухаркой бокал горячего меда. Кажется, из Хильд получится отличная мать, подумал он.

ГЛАВА 27

Второй раз он вернулся домой уже в темноте. На невидимых ниточках свисали с неба звезды, на каждом углу горели фонари, над каждой дверью сияли лампочки, мягко светились окна его временного дома – яркие на кухне и в комнатах первого этажа, приглушенные шторами в спальнях на втором. В их с Хильд спальне, судя по мягкому голубому сиянию, горел ночник. От мысли, что его ждут, по груди пробежало что-то мягкое, бархатистое.

Орвар бесшумно поднялся по лестнице, открыл дверь и замер, всматриваясь в полумрак. На кровати неподвижно лежала его Хильд… и еще два маленьких тела. Те самые девочки, Лиза и Лотта свернулись клубочками по обе стороны от его женщины и спали. Для него места явно не оставалось.

Хильд повернула голову и улыбнулась. Вот именно такой, мягкой, расслабленной, с детской книжкой на груди он часто видел ее в своих мечтах. Но… какого черта? Что здесь делали эти кровожадные девчонки?

– Тшшш. – Хильд поднесла палец к губам и, стараясь не потревожить детей, выбралась из постели. – Не шуми.

Орвар притянул ее к себе и поцеловал в губы, нежно и осторожно для начала.

– Скажи мне, что это оптический обман зрения, – попросил он.

– Никакого обмана, – огорчила она. – Ты хотел детей? Вот, получи.

Ну, если честно, сначала он собирался долго и со вкусом их делать. И вот теперь их кровать была занята. И как теперь что? А ведь он не железный. А ведь он весь день терпел. И что теперь делать, куда бежать?

Хильд явно неправильно расценила его молчание. Она приподнялась на цыпочках и коснулась его губ легким поцелуем. Извиняющимся. Неуверенным. И немного дразнящим. Но даже от такого слегка закружилась голова.

– Нет, – услышала она тихое рычание.

– Нет?

– Нет! Не так мы будем целовать друг друга в наш медовый месяц.

Прежде, чем Хильд успела понять, что происходит, ее уже утащили в конец коридора, втолкнули в какой-то шкаф с дверью и притиснули спиной к стене. Еще через секунду она могла только выгибаться и стонать, когда его руки обжигали ее шею, плечи, грудь… они были везде. Кажется, ее собирался любить огромный осьминог. Теперь их губы не встречались, они разбивались друг о друга, как две встречные волны. Они пожирали друг друга, как два пламени.

– Боги! Ты просто горишь у меня под руками, – подтвердил ее догадку Орвар.

Он медленно провел губами от ее уха вниз по шее и вдоль плеча, а затем вернулся обратно.

– Нас здесь поймают, – прошептала она.

Орвар оглянулся и тихо рассмеялся.

– Но войти не смогут.

Это он точно подметил. Хильд обнаружила, что ее клетчатая фланелевая рубашка держится на одних манжетах, груди освобождены из бюстгалтера и чуть ли не подпирают подбородок, а ее ноги под прямым углом упираются в дверь кладовки.

– Но в одном ты права, – Орвар немного отстранился и коснулся губами ее подбородка, носа, лба. – Это не правильное место.

Он отступил на полшага и прижался к двери спиной. Хильд выпрямилась и начала приводить в порядок свою одежду. Контакт между их телами исчез, но ощущение единства плоти осталось, иначе как объяснить тот момент, когда заправляя грудь в лифчик, она задела болезненно чувствительный сосок, но вздрогнули они оба?

Орвар встряхнулся, как большой пес, и с силой потер лицо ладонями:

– Нет, так мы никуда не уйдем. – Он удивительно ловко развернулся в маленьком пространстве кладовки, приоткрыл дверь и выскользнул наружу. – Одевайся теплее и выходи во двор. Шапка и перчатки обязательны. И поторопись, жизнь слишком коротка, чтобы прятаться в шкафу.

Как будто она сама сюда пришла. Хильд фыркнула, но в остальном выполнила все инструкции точно. Проверила, хорошо ли укрыты девочки, быстро натянула лыжные штаны, куртку, сапожки из оленьей шкуры и даже успела вылить в термос кофе, что круглосуточно варился на кухне. Еще секунду подумала и сочинила пару бутербродов из найденной в холодильнике ветчины и мягкого сыра. Она не знала, что придумал Орвар, но чувствовала – пригодятся.

Орвар ждал во дворе, тоже в куртке и теплых сапогах, но без шапки и перчаток. Впрочем, Хильд уже привыкла к тому, что он не мерзнет при любом морозе.

– Готова? – Он окинул внимательным взглядом ее снаряжение, в том числе небольшой рюкзак на плече. – Идем.

При свете горящего на крыльце фонаря она разглядела ножны меча у него за спиной (сейчас в связи с военным положением все мужчины Стаи ходили, не пряча оружие) и небольшой сверток.

– Переночуем на курганах.

Ночевки в лесу были делом обычным даже для людей. Неважно, стоит ли комариная жара, льет ли дождь или трещит мороз, горожане или сельские жители выбирались в лес или к озеру поспать на свежем воздухе. Уступкой погоде могла быть только палатка.

В ложбине между курганами после неожиданной метели снега намело выше пояса, но на склонах было всего лишь по колено. Хильд шла за мужем, стараясь ставить ногу точно в след. Он шагал широко, но и у нее ноги были длинные. В лунном свете гладкое снежное полотно поблескивало миллионами крошечных искорок. Разбросанные по всему кургану, большие каменные, столбы казались островами в море снега и льда. Камней было много, некоторые из них глубоко ушли в землю, некоторые накренились, словно усталые люди, иные и вовсе повалились.

Сверток за спиной Орвара оказался двумя спальными мешками, причем молнии на них были вшиты так хитро, что при желании из двух мешков можно было составить один. Было бы желание, о чем он и поинтересовался.

– Пустишь меня к себе или выгонишь?

Он присел, поставив одно колено на мешок, и улыбался.

– Ты что, совсем не сердишься, что тебя выжили из собственной постели?

– Все, что мне нужно, здесь, со мной. Остальное неважно. – И ухмыльнулся так, что зубы блеснули в лунном свете. – Жизнь слишком коротка, чтобы переживать из-за мелочей.

На какое-то мгновенье Хильд показалось, что она вернулась на пять лет назад к тому прежнему Орвару. Она моргнула и посмотрела на него своим новым беспристрастным взглядом.

– Ляжем вместе, – сказала она.

Жизнь слишком коротка, чтобы оплакивать то, что невозможно вернуть.

– Уверена? – Улыбка исчезла с лица Орвара, теперь он смотрел напряженно и пристально. – Тогда советую снять одежду, холодно тебе не будет.

Холодно не было, было очень жарко. В какой-то момент Хильд даже высунула руку из мешка, смяла в кулаке горсть снега и ела его, как моченое яблоко. Орвар тут же перехватил ее руку и откусил свою львиную долю.

– Перестань, – лениво пробормотала она.

– Что перестать?

– Перестань ухмыляться с таким самодовольным видом. Ты не нашел лекарство от рака, ты просто подарил мне пару оргазмов.

– Не закрывай счет, любовь моя. Ночь только начинается. Я еще покажу тебе небо в алмазах. Оййй, ты что?!

Не выдержав такой наглой похвальбы, она зачерпнула еще снега и шлепнула на тот самый рычаг, которым он несколько минут назад перевернул весь ее мир.

– А я тебе сказала: перестань ухмыляться! И перестань…

Слова замерзли у нее на губах при виде мужской фигуры, медленно спускающейся вниз по склону кургана. Он выглядел странно даже для странной реальности Стаи: очень бледный, без обуви, в разорванной и залитой кровью рубашке. И почему-то с закрытыми глазами.

– Что с ним? – Хильд попыталась встать, но муж удержал ее. – Что такое? Ему нужна помощь.

– Нет, Хильд. С ним все в порядке.

– Но он же раздет. Замерзнет до смерти.

Орвар прижал ее к себе и гладил по спине, как испуганного ребенка.

– Уже, – сказал он. – То есть, он уже мертвый.

– Да откуда ты знаешь?

Рука на ее спине на секунду замерла, а потом вернулась к своему равномерному движению.

– Это мой отец. Его убили семь лет назад.

– Как убили? – К такому Хильд не была готова. – Кто?

– Прежний конунг. Он не был Инглингом, так, выскочка… Хорфагеры были для него слишком опасны. Он организовал ложное обвинение и убил отца, не вынося дело на тинг. Кьяртан и остальные мои друзья тогда ушли из Стаи вместе со мной и поклялись отомстить предателям.

– И, значит, отомстили. – Она могла бы и не спрашивать.

– Да. Помнишь Анунда, которого я убил на Бьёркё? – Конечно, она помнила. – Он был последним.

– А тот конунг?

– Бьярн? – Орвар усмехнулся… нет, просто показал клыки. – Вроде как жив, но не совсем. Короче, с ним разобралась Фрейя.

Судя по тону, он тому Бьярну не завидовал.

– Тогда почему твой отец не упокоился с миром?

– Он не может оставить маму. Смотри туда.

Где-то в миле от них в низине горел свет – Совсем маленькое пятнышко от фонаря, который держала в руках женщина. Она стояла на пороге деревянной избы и смотрела на идущего к ней мертвеца.

– А она… живая?

– Да. Или нет. Даже не знаю. Она стала вельвой (1) и почти все время спит. Видит во сне прошлое и будущее, но не замечает, что происходит здесь и сейчас. Кто-то думает, что такая жизнь лучше смерти. Кто-то считает, что хуже. А я не знаю.

– Почему?

Почему женщина ждала своего убитого мужа? Почему он приходил к ней даже из могилы? Орвар правильно понял ее вопрос.

– Просто они слишком крепко любили друг друга при жизни, чтобы расстаться всего лишь из-за смерти. Ведь именно такой должна быть любовь, правда?

До встречи с Орваром юная Хильд, как и все девушки, мечтала о настоящей любви. Та любовь в ее представлении была чем-то мягким и нежным, как пуховое одеяло. На самом деле, такой она и была в ее первые два года с Орваром. То есть до ее побега.

То, что он предлагал ей теперь, было мрачным, опасным и всепоглощающим чувством. Теперь она понимала: когда Орвар дал ей нож, он всю свою жизнь вложил в ее руки.

Но разве не такова цель любви, подумала она? Встретить того, ради кого готов убить или умереть. Кого не сможешь оставить даже после смерти.

Она изогнулась в его руках и, схватив за волосы, крепко поцеловала.

– Что ты делаешь? – Спросил он.

– Жизнь слишком коротка, чтобы не целовать того, кого любишь.

Жизнь просто слишком коротка.

1. Вельва – женщина-пророчица в скандинавской мифологии

ГЛАВА 28

Представление Орвара об их с Хильд будущем было кристально ясным: он просыпался каждое утро рядом со своей женой, трахал ее и шел заниматься делами. Днем она была вольна делать, что хочет, но только под присмотром его людей. Вечером он возвращался домой, они ужинали, разговаривали, принимали вместе душ, затем снова трахались и засыпали в объятиях друг друга.

И так оно все и шло, пока Хильд не начинала все усложнять.

– Не могу поверить! Ты опять наставил мне засосов! Ты же обещал!

Хильд отшвырнула полотенце в сторону и провела пальцем вдоль цепочки багровых пятнышек, спускавшихся от уха к груди. Как мальчишка-школьник, честное слово. И смеялся он сейчас, как мальчишка.

– А что делать? Ты же не хочешь носить мое золото, вот и приходится как-то выкручиваться. Пусть все знают, что ты моя.

Да знали они, знали. Даже женщины уже старались не прикасаться к ней, лишь бы не оставить на Хильд свой запах. Мужчины вообще шарахались в сторону, словно она была прокаженной. В домах эйги она стала таким же желанным гостем, как гонорея. Спасибо, дорогой муж.

– Ничего не поделаешь, – попыталась утешить ее Фрейя. – Пока не забеременеешь, Орвар будет сторожить тебя, как дракон свое сокровище. У него слишком сильный зверь. – И повторила: – Ничего не поделаешь, по себе знаю.

Спасибо, дорогая золовка.

Хильд оттолкнула Орвара в сторону и прошла в спальню.

– Куда-то собралась?

Она натянула спортивный костюм и ветровку с капюшоном поверх него:

– На пробежку.

– Отлично. Я с тобой.

Он потянулся за мечом в ножнах, но Хильд остановила его взмахом руки.

– Нет. Мне нужно побыть одной.

– Но…

– Мне надо проветриться, – заявила она. – Иначе пойду плевать тебе в кофе. Или почищу унитаз твоей зубной щеткой. Ты этого хочешь?

– Вообще-то, не очень.

Нет, обычно Хильд была сущей пуськой, но случались дни, когда она превращалась в глокую куздру, и тогда мудрее было уступить. Орвар бросил меч на кровать.

– Хорошо, Кьяртан, Болле и Греттир пойдут с тобой.

В тот же момент мимо его головы пролетела кроссовка.

– Нет!

– Да, Хильд. Это для твоей…

– Вот не надо мне говорить, что это для моей безопасности! Город в кольце тумана, сквозь него никто не пройдет.

– Но…

– Фрейю, между прочим, охраняет один Хельги, а она жена целого конунга. Скажи честно, ты все еще думаешь, что я сбегу?

Орвар с силой потер затылок. Ну, вот как ей объяснить, что рядом с ней он вообще терял способность думать и рассуждать. Пару раз он вечером вернулся домой, а ее не было. Ребята внизу кое-как его скрутили, так что Кьяртану не пришлось прибегать к транквилизатору. К тому моменту, когда Хильд вернулась после затянувшегося визита к сестре, он уже успел принять человеческий облик.

– Эээ… мне нужны гарантии.

– Какие? – Хильд держала в руках вторую кроссовку. – Мне нечего оставить тебе в залог. У меня нет ничего, кроме моего слова. Тебе этого мало?

Орвар молчал. Хильд по глазам видела: срочно придумывает какую-нибудь отговорку. Надо было брать его тепленьким. Она подошла ближе и положила руку ему на плечо:

– Послушай. Мы или доверяем друг другу или нет. Иначе, с какой стати мне верить, что ты снова не пойдешь по бабам, когда я забеременею?

– Это удар ниже пояса!

Ишь как вскинулся, с удовлетворением подумала Хильд. Сам напросился, голубчик.

– Это путь к взаимопонимаю, – сказала она. – Это фундамент, на котором мы построим нашу будущую жизнь.

Вот, значит, как она ставила вопрос.

– Хорошо.

– Спасибо.

Хильд не стала доставать улетевшую под кровать кроссовку, надела другую пару, поцеловала Орвара и спустилась вниз. Из окна второго этажа он наблюдал, как она прямо от порога взяла хороший старт и вскоре скрылась в конце улицы. Надо признать, его девочка была в хорошей форме. Она уже не была похожа на ту опустошенную женщину, которую он привез с Бьёркё. Теперь ему было бы нелегко догнать ее. Она много тренировалась, быстро вошла в форму и умело противостояла на тренировочной площадке даже Хельги, не говоря уже о молодых парнях. И все же он хорошо помнил ее с трубками в венах, спящую на больничной койке. Пока по его земле ходил хоть один чужак, пока дышал один с ним воздухом хоть один черный колдун, его Хильд не была в безопасности.

Орвар поднял с пола забытую кроссовку, спустился вниз, перешел через улицу и открыл дверь дома напротив.

Фрейя снова потихоньку от Хокона наслаждалась чашкой кофе.

– Его нет, – сказала она. – Ушел в ратушу.

– Вообще-то я не к нему. Одолжишь мне своего пса?

За что он особенно любил свою сестру, так это за умение не задавать лишних вопросов. Фрейя поставила чашку на стол и тихо свистнула. Раздалось цоканье когтей, и из гостиной появилась большая черная собака. За последний год у Гарма заметно поседела морда, но двигался он по-прежнему легко и нюха не утратил.

– Привет, дружище, – Орвар потрепал пса за ухо и сунул ему под нос кроссовку. – Нюхай. – Раздалось фырканье, затем тихое поскуливание. Гарм заметно волновался. – Иди, мальчик, охраняй.

Пес сам толкнул лапой дверь, с порога оглянулся на хозяйку, а затем выскочил на улицу и побежал в том же направлении, где скрылась Хильд. На перекрестке он на секунду остановился, понюхал мостовую и уверенно затрусил в сторону курганов.

– А ты чего ждешь? – Поинтересовалась Фрейя у брата. – Догоняй.

* * *

Хильд заметила Орвара на первом же повороте, он следовал за ней, соблюдая приличный интервал, и если быть честной с собой, она была рада, что он снова не послушал ее. Ее утренняя ссора была всего лишь попыткой получить небольшую дозу адреналина в начале холодного хмурого дня.

Да, да и да! Она становилась адреналиновым наркоманом. Жаль, что пока приходилось удовлетворяться пробежками и тренировками. Еще больше жаль, что пока не удалось уговорить Орвара на спарринги с настоящим оружием. Ну, ничего, она будет над этим работать. Во всяком случае, программа минимум у нее была: надрать Орвару задницу в настоящем бою. Только чтобы он не играл в поддавки, а сражался по-настоящему.

А потоммм… она чуть не мурлыкнула при мысли, как они распрекрасно заживут, когда закончится это «Уппсальское сидение». Для начала поедут в Норэйг (да, она тоже незаметно для себя стала использовать старинные наименования городов и стран. И да, она имела право на полноценное свадебное путешествие) заниматься скалолазанием во фьордах. Знаменитая Ондалснес, Стена Троллей, будет первой точкой их маршрута. Затем там же они проверят, что это за зверь такой бэйсджампинг (1). Если понравится, потом можно будет прыгать и в Мальме. А еще существовали фрирайд, параглайдинг, кейв-дайвинг, паркур и входящий в моду кайтсерфинг. Жизнь сулила множество возможностей и манила чудесными обещаниями.

А пока… пока придется удовлетвориться тем, что есть. Например, поиграть в догонялки с любимым мужем в мистическом тумане. Хильд притормозила, помахала Орвару рукой и нырнула в молочно-белое облако, уютно утроившееся в ложбине между двух невысоких курганов.

Где-то в вышине каркнул ворон. Словно услышав приказ, огромный черный пес резко прибавил скорость и рванул вслед за скрывшейся в тумане женщиной.

– Что за херня? – Возмутился мужчина в спортивных штанах, майке с короткими рукавами и с длинными ножнами за спиной и бросился вслед за женщиной и собакой.

* * *

Хильд отказывалась носить его золото и не только дизайнерские украшения, купленные в бутиках Уппсалы. Она и родовое кольцо Хорфагеров все время норовила забыть то на раковине в ванной, то под подушкой, то еще бог знает где. Зато спортивные часы Garmin практически не снимала. Мужская модель в титановом корпусе без блестящих камешков пришлась его жене очень даже по вкусу. Глупо переплачивать за блеск и мишуру, сказала она. Это заставило Орвара вовремя прикусить язык и не ляпнуть, что часы сделаны по спецзаказу и стоят не меньше золотых. А как же, ведь они были подключены к его собственным и, кроме обычных функций контроля пульса, количества шагов и прочего содержали еще много полезных приблуд – например, GPS. Который (мать его за ногу!) совсем не работал в тумане Гьёлля.

Здесь было намного теплее, чем под ясным небом. Орвар еще прибавил скорость, стараясь продвигаться прямо, но вскоре под его ногами зачавкала жидкая грязь – верный признак, что трясина где-то рядом. Туда Хильд пойти не могла. Он взял правее и вскоре понял, что взбирается вверх по склону.

– Где же ты, Хильд?

До сих пор он позволял жене делать все, что ей вздумается. Под запретом были лишь два пункта: другие мужики и ее уход. Теперь придется вводить третье правило: держаться подальше от тумана. Хильд будет сражаться, как дикая кошка, но он был готов к любым моральным и физическим жертвам… только бы с ней ничего не случилось… только бы она была жива и здорова… только бы…

Откуда-то справа донесся собачий лай, злобный и яростный, почти сразу перешедший в болезненный визг. Орвар бросился вперед, не разбирая дороги.

1. Бэйсджампинг – прыжки с парашютом с фиксированных объектов