Текст книги "Лебединые одежды (СИ)"
Автор книги: Екатерина Гордиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 23
Как и ожидалось, новости, которые принесли мэр с комиссаром, были плохими. Члены разноплеменных банд перестали убивать друг друга и переключились на людей – мелкой и средней руки бизнесменов, полицейских, пострадал кое-кто из чиновников. Хашишийя, мунгики, четники вымогали деньги, грабили банки, одним словом, спешили накопить ресурсы и наладить связи с заграничными поставщиками. Им срочно требовалось оружие, причем много и такое, какое никогда не использовалось криминальными структурами на землях Свитьода. Информаторы не обманули Орвара: из пылающих войнами стран Магриба уже начинали поступать пулеметы, гранатометы и даже противотанковые ракеты. Ожидалось поступление бронемашин. Сейчас, когда Стае пришлось отступить из города, вернуть контроль над заброшенными складами и остановить передачу оружия, эйги не могли.
В том, что в будущем войны между пришлыми возобновятся, никто не сомневался, но сначала они собирались разобраться со старым врагом, единственным, кто представлял для них настоящую угрозу – оборотнями. А что могла противопоставить им Стая? Пистолеты, автоматы, мечи и ножи. А еще клыки и когти.
Именно на них сделал ставку Хокон, когда перевез детей и женщин в Старую Упсалу. Да, он оставил родные дома на разграбление, но здесь, под защитой тумана, они были в безопасности. Что, кстати, уже было доказано на деле. Несколько вражеских разведчиков, отправленных сюда из Мальмё и Стокгольма, сгинули без следа. Кое-кого, прикончили среди курганов, а кто-то сгинул в топях Гьёлля.
Кто был автором этого плана, сам конунг или его умница-сестра, Орвар не знал. Да и не важно. Его делом было отследить момент, когда силы противника двинутся к Упсале. Тогда они посадят женщин на лодки и перевезут на Бьёркё, их последний оплот. А сами выйдут навстречу. Правда, расклад сил получался совсем не в пользу эйги: четыре к одному, а учитывая, что в Мальмё и Стокгольм подтягивались все новые чужаки, разрыв мог углубиться.
Так что вся надежда была на туман. В этом сыром мареве и полумраке становилась бессильной вся современная техника: глохли машины, осыпалось ржавой пылью железо пластик. Оставалось лишь то, что дали тебе боги при рождении: когти, клыки, ярость, жажда крови.
Мэра, конечно, в эти тонкости не посвятили. Хокон просто заверил их, что разберется с пришлыми своими методами. Выманит их из города своей волшебной дудочкой, как крыс. А потом… потом они исчезнут. Ни стрельбы, ни свидетелей, ни тел. Такой расклад устраивал всех.
А о том, что усилия Стаи будут должным образом вознаграждены, Орвар позаботится, уж будьте уверены. Он широко улыбнулся, оскалив два ряда ослепительно белых и смертельно острых зубов. Альпа на тротуаре шарахнулась в сторону и чуть не впечаталась в витрину магазина.
Орвар поднял глаза к ярко начищенным буквам вывески: BJORG (1). Слишком современно, на его взгляд, но Хильд нравились концептуальные украшения. Раньше нравились. По крайней мере.
Фрейя, умница-сестра (повторяю), постепенно вводила его молодую жену в курс дел Стаи. Хильд впитывала новую информацию, как губка, и воспринимала ее лучше, чем можно было ожидать. Во всяком случае, появилась надежда, что хоть она и внесла Орвара в свой личный список мудаков, но пока только карандашом.
* * *
В доме Хильд не было, ни в их спальне, ни на кухне, где женщины уже стряпали ужин, ни в общих комнатах первого этажа. Она нашлась на заднем дворе, оборудованном под тренировочную площадку, где большую часть дня занимались дети.
Свой первый меч маленький эйги получал еще в пеленках. Игрушку подвешивали на ленте над колыбелью, чтобы ребенок привыкал к виду оружия и тянулся к нему ручками. С тем же деревянным мечом, сделанным отцом или дедом, трехлетний оборотень выходил на свой первый урок фехтования.
Сейчас двор был полон шестилеток, тренирующихся под присмотром старших учеников. С одним таким, шестнадцатилетним красавцем с пушком на румяных щеках спорила Хильд возле набитого соломой манекена.
– Не дело для женщины махать мечом, фру Хорфагер. Совсем не дело.
– Это почему же? – Хильд явно злилась, но скрывала обиду довольно успешно.
– Да силы у женщин нет никакой. Слабые вы.
– Мы сильнее, чем тебе кажется, малыш…
«Малыш», который был всего на полголовы ниже самого Орвара, лишь презрительно фыркнул:
– Это вы только говорите так, а на самом деле и десяти раз не отожметесь.
– А ты до десяти и не досчитаешь! – Парировала Хильд и тут же стянула с себя куртку, затем свитер и, оставшись в одной майке, бросила одежду мальчишке в руки и приказала: – Считай.
А затем упала на землю и стала отжиматься. Малышня, конечно, столпилась вокруг и принялась считать:
– Пятнадцать… двадцать… двадцать пять…
Тонкий трикотаж облегал ее тело, как вторая кожа. Орвар чуть не выругался: такие узкие майки следовало законодательно запретить везде, кроме стрип-клубов и его постели.
– Достаточно, – сказал Орвар. Он взял из рук парня куртку и приказал жене: – Вставай.
Хильд отряхнула руки и позволила ему накинуть куртку себе на плечи.
– Я еще даже не начала толком.
Судя по ее недовольному тону, он вмешался не вовремя.
– Достаточно, – повторил. – А ты, Сигурд, свободен.
Парень растворился в воздухе. И детишек прихватил, молодец.
– Пойдем в дом.
– Вообще-то, я собиралась еще потренироваться.
Орвар вздохнул. Он собирался отдать свой подарок в более интимной обстановке, но уже было ясно, что сегодня ему ничего не обломится. И завтра, скорее всего, тоже. И послезавтра…
Он достал из внутреннего кармана куртки плоскую коробку.
– Это то, что я думаю? – Хильд смотрела с любопытством, но принимать подарок не спешила.
Пришлось поднять крышку самому. Ожерелье было нарочито грубоватым, стилизованным под найденные при раскопках древних курганов шейные гривны. И отлично подходило к родовому кольцу.
– Повернись.
Она послушалась. Орвар застегнул замочек над выступающим позвонком и, не удержавшись, легко погладил теплую кожу пальцем. Ужасно хотелось провести по ней кончиком носа, а затем припасть губами к ямке между ключиц. Хильд отодвинулась и положила руку на грудь, словно прикрываясь:
– Спасибо, но не нужно было. Зачем?
– Мужчинам нравится, когда их женщины носят их подарки.
А вот такому ответу она поверила. И прищурилась:
– Пытаешься заклеймить меня?
– Нет. Просто хочу сделать тебя счастливой.
– Тогда подари мне пистолет.
– Серьезно? – Удивился Орвар. – Зачем тебе пистолет? Ты же женщина.
Еще один шовинист на мою голову, вздохнула Хильд. Ну, раз так, зайдем с другой стороны.
– Хорошо, раз я женщина, – согласилась она, – то пусть будет пистолет со стразиками. Но обязательно Глок 17 и чтобы на 30 патронов. Ясно?
– Ясно, – обреченно согласился он. И с надеждой: – Может быть, что-то еще?
– Пожалуй, – милостиво согласилась жена. – Я хочу научиться ножевому бою.
Затем она повернулась и улыбнулась ему. Это была та самая улыбка, от которой у него всегда перехватывало дыхание.
* * *
Когда вечером Орвар наконец добрался до спальни, Хильд уже в теплой пижаме и носках сидела с ноутбуком в кровати. Длинные рукава, ворот под горло, ни одного лишнего клочка кожи – ясно, что ничего сексуального ему показывать не собирались. Вздохнул и начал раздеваться: свитер, майка, носки, джинсы. Скинул трусы и неожиданно бросил взгляд через плечо:
– Что, смотришь на мою задницу?
Хильд опустила вмиг вспыхнувшее лицо:
– Ничего подобного.
Он ухмыльнулся, довольный:
– Смотри, я не возражаю. Хоть какая-то польза от этих тренировок.
Он действительно остаток дня занимался во дворе с малышней. Щенки и поросята нападали всей командой, да с азартом, только успевай прикрывать самое дорогое.
– Вообще-то у тебя весь зад в синяках.
Ну, да. Чертовы детишки. Мечи у них, конечно, деревянные, но все равно острые.
– Что, все так плохо?
Теперь Хильд смотрела на его ягодицы внимательно, но с чисто научным интересом:
– Выглядит не очень.
– А болит еще сильней. Не хочешь подлечить?
– Ну… ладно, – нерешительно согласилась она. – Есть бадяга или мазь с гирудином?
Это что, она будет гладить его по заднице своим белым пальчиком? Кровь мгновенно отлила от головы… ниже.
– Да ну ее, эту мазь. – Он развернулся, уже не скрывая размеров своей заинтересованности. – Достаточно подуть. Или погладить.
– Тьфу ты! – Хильд захлопнула ноубук, упала на бок и накрыла голову подушкой. – Иди мыться, Орвар.
–
BJORG – сеть ювелирных магазинов в Швеции
ГЛАВА 24
Он не ожидал, что тренировки с Хильд станут самой приятной частью его дня, и прежде всего потому, что только на площадке у него была возможность прикоснуться к ней. Сжать локоть, исправляя стойку. Ввести колено между ее ног, показывая правильную позицию. Поймать в полете, когда она теряла равновесие. Подманить ее ближе, заставить сделать выпад, затем захватить запястье, развернуть и прижать спиной к своей груди. Хильд переставала дышать, когда лезвие его меча щекотало ее беззащитное горло, зато он успевал коснуться губами кожи под розовым ушком, и тогда она вздрагивала.
И тогда Орвар ухмылялся. Хильд буквально чувствовала его ухмылку на своей коже. Она ненавидела, когда он так делал. В основном, из-за того, что такая тактика срабатывала. Сознание тускнело, руки становились тяжелыми и неловкими. Глупая корова! Соберись, тряпка!
Когда он в первый раз проделал такую шутку, у нее деревянный меч выпал из рук. Орвар поднял его и подал ей рукоятью вперед:
– Никогда не теряй бдительности. Никогда не недооценивай противника. Сражайся до конца, пока его сердце не будет истекать кровью в твоей руке.
У него был такой самодовольный вид, что Хильд выхватила палку и тут же ткнула ею Орвара в живот. Это было его первое поражение в их бескровной войне. После этого урока дела пошли быстрее. Хильд схватывала все на лету: прямой, круговой, полукруговой отбив были усвоены с первого раза. Она маневрировала, меняла позицию и темп, словно кружила в давно знакомом танце.
Хельги Левша, иногда заменявший Орвара на тренировках, говорил, что у нее поразительный физический интеллект. Ей же самой казалось, что она просто вспоминает то, что когда-то хорошо знала, но почему-то забыла. И кроме того, у нее была серьезная причина, чтобы научиться драться – она повзрослела.
В детстве Хильд Йоханссен верила в рыцарей и ждала, когда один такой придет за ней в унылый интернат и увезет из маленького скучного городка. Какое-то время она даже верила, что тот самый рыцарь без страха и упрека разбудил ее на автостанции своим поцелуем. Но время показало, что рыцарей не существует, и если хочешь выжить, придется как-то справляться самой.
– Ой! – Орвар потер плечо. – Ты действительно надеешься пустить мне кровь деревянной палкой, Хильд?
Она вернулась в боевую стойку, задыхающаяся, в мокрой от пота майке, но непримиримая и готовая сражаться до конца. С ним, со своим мужем.
В такие минуты, когда ее враждебность прорывалась сквозь фасад холодной вежливости, Орвар говорил себе, что ненависть, все же лучше безразличия. Порой она связывает людей крепче, чем любовь или дружба.
Он в очередной раз попытался перевести все в шутку:
– Могла бы быть поласковей к своему благоверному, фру Хорфагер.
Хильд ловко крутанула меч в руке, демонстрируя, как она собирается приласкать мужа. Орвар, наоборот, опустил оружие, полностью открывшись перед ней:
– Что я должен сделать, чтобы ты наконец меня простила?
– Не знаю. Ты дерешься или нет?
Он вздохнул. В этом-то и была проблема с женщинами. Они сами не знали, чего хотят, и не могли назвать правильную цену. Усадьбу на озере, например, или драгоценности или прыжок с крыши ратуши. Было бы проще спрыгнуть разок и покончить с этой тягомотиной раз и навсегда.
Он с такой силой ткнул клинком в землю, что тот вошел почти на ладонь, даром что деревянный.
– Все. На сегодня хватит.
Хильд хмуро смотрела мужу в спину. В последнее время ей все чаще удавалось поразить его игрушечным оружием на тренировке, зато он почти в совершенстве овладел искусством внушать ей чувство вины. Безусловно, ложное, потому что она-то ни в чем не была перед ним виновата. Это он ей изменял, он нарушил свое обещание, он дважды (!) похитил ее и в конце концов угрозами вынудил выйти за него замуж. Это было так похоже на Орвара Хорфагера. И так… захватывающе.
Жизнь в маленьком городке на Овечьих островах была спокойной и предсказуемой. Работа на рыболовном судне была тяжелой, опасной и однообразной. Самой опасности она не боялась, но повторяемость всех ее действий убивала. Она точно знала, что будет делать в четыре часа утра, в полдень или в полночь. Работа на судне. Работа по дому. Работа во дворе. Движение по замкнутому кругу. Ни шага в сторону, нечего вспомнить, нечего ждать в будущем.
Когда она в тумане метнула копье в человека, когда оно пробило его насквозь, словно сухой лист, ей должно было стать плохо. Ведь она была христианкой (как все вокруг), ходила в церковь (раз в неделю), молилась (по привычке), но в то мгновение, когда она ощутила вкус победы, все ее тело загудело от злобной радости, как огонь в печи. Даже в больнице, лежа под капельницей, Хильд ни разу не пожалела о содеянном. И ни разу никому в этом не призналась.
И вот теперь Орвар шел прочь, словно это ОНА его обидела. Словно это ОНА должна была придумать, как им построить тот мост, по которому они могли вернуться друг к другу. Ветер трепал его волосы. Если он сейчас обернется, пообещала себе Хильд, я подойду к нему и скажу, что хочу начать все сначала, хочу снова поверить ему, скажу, как сильно скучала все эти годы.
Орвар не обернулся.
Хильд выдернула из земли его меч, обтерла его о край подошвы и вернула на стойку.
* * *
В средневековых романах, чтобы сберечь честь дамы, рыцарь клал на ложе между ними меч. Дамой Хильд не была, в рыцарей не верила, так что прежде чем нырнуть под одеяло, сама укладывала посреди кровати длинную подушку-обнимашку. И спокойно спала всю ночь. А утром находила на левой стороне кровати Орвара, облапившего руками и ногами не ее, а набитый антистрессовыми шариками длинный валик. Есс! Или эххх ((
Орвар поднял одеяло и уставился на подушку.
– Что это? – Спросил он очень тихим и очень спокойным голосом. – Издеваешься надо мной?
А что такого? Хильд просто купила новую наволочку с надписью «На меня можно положиться». Весело и мило. Вот только Орвар ее мнения не разделял. Он быстро натянул пижамные штаны и подступил к Хильд:
– Идем.
– Куда?
– За благословением. Нам пора стать настоящими супругами.
– Не пойду!
– Не пойдешь?!
– Нет!
Хильд уже стояла у окна, выставив перед собой скрюченные, как у хищной птицы, пальцы. Орвар не колебался ни секунды. Он схватил с кровати плед, накинул его жене на голову и ловко упаковал так, что видны были только ноги в полосатых шерстяных носках, и закинул ее себе на плечо.
В покрывале, конечно, ничего не было видно. Драться и кусаться было невозможно, а дрыгать ногами без надежды нанести врагу хоть какие-то повреждения глупо. Хотела, чтобы Орвар сам нашел выход из ситуации? Ну вот, пожалуйста, теперь хлебай полной ложкой. Она расслабилась и с интересом приготовилась ждать, что же будет дальше.
Несли ее недолго. Она почувствовала, как Орвар куда-то поднялся, забрякал дверной колокольчик. Пауза. Затем ему открыли.
– Бессонница? – С насмешливым сочувствием поинтересовался конунг. – Чем могу помочь?
– Мы пришли за благословением, – сказал Орвар.
– Говори за себя! – Пискнул сверток у него на плече.
Орвар хлопнул сверток по заду и шагнул внутрь.
– Я прошу поднести нам Чашу.
По полу простучали чьи-то ноги, донеслось глухое бормотание, затем все стихло.
Хильд выгрузили на твердую поверхность, она поспешно выпуталась из своего кокона и осмотрелась. Широкая деревянная лавка вдоль длинного стола, выложенная изразцами большая печь в углу, несколько тюфяков – дом конунга был похож на их собственный, разве что немного просторнее. Сейчас в нижнем зале никого не было.
В дверях стоял Хокон в джинсах и застегнутой всего на две пуговицы рубашке. Видимо, он тоже собирался спать. Хильд надеялась, что хоть Фрейю они не потревожили своими семейными разборками.
– Орвар и Хильд, – торжественно начал конунг, – вы изъявляете желание стать мужем и женой и просите благословения Чаши.
Только уважение к вожаку Стаи, смешанное с долей страха, не позволило Хильд перебить его. Она перевела взгляд на Орвара. Несмотря на отсутствие рубашки и обуви, выглядел он необычайно серьезно и торжественно. А она… Хильд поправила сбившуюся пижаму и пригладила волосы. Вряд ли это помогло, но сделала, что могла, извините.
– По вкусу этого напитка вы поймете, какой будет ваша совместная жизнь. Если передумаете, никто вас не осудит. Пришло время принять окончательное решение.
Конунг стоял посередине комнаты. Орвар взял Хильд за руку и подвел к Чаше. Она с любопытством вытянула шею. Кубок как кубок, ничего особенного. То ли серебряный, то ли оловянный, под патиной не разберешь. Старый, конечно, и все же ничего действительно ценного. Заглянула внутрь.
– Ну, и где?
Орвар с Хоконом тоже посмотрели в Чашу. Она была пуста, совершенно. Даже дно оставалось сухим.
– Я не знаю, как расценить это. Чаша всегда давала ответ, даже при повторных браках, – несколько растерянно сказал Хокон.
– Это ничего не значит! – Орвар стоял, втянув голову в напряженные плечи и сжав кулаки, словно приготовился бодать невидимую стену.
Конунг окинул его задумчивым взглядом, затем поставил Чашу на стол.
– Знаете что, разбирайтесь сами. Даю вам время до утра. Сейчас у Стаи есть дела поважнее, чем раздоры двух влюбленных дураков. К семи часам я хочу знать ваш ответ.
Он развернулся и вышел из комнаты. Вместо лестницы свернул к входной двери и выглянул наружу. На крыльце стояли несколько мужчин.
– Дежурите до утра. Никого не впускать и не выпускать. Будут шуметь, не обращайте внимания. Все.
– Да, конунг.
Дверь закрылась. Хельги Левша перевел взгляд на Греттира.
– А что я говорил? – Ответил тот. – Орвар ее все-таки дожмет.
– Рано еще судить. Хильд и сама крепкий орешек. Если она будет сражаться, как на тренировке. Орвару придется не сладко.
– Сто крон на Орвара.
– Принимаю.
ГЛАВА 25
Хильд взяла Чашу, покрутила ее в руках:
– Ну и к чему этот цирк?
Орвар все тем же напряженным взглядом следил за ее руками. Может, действительно, перепутал ее с фокусником?
– Все. – Она хлопнула кубком по столу. – Я больше в этом не участвую.
Она направилась к дверям, но Орвар преградил ей дорогу. Как и ожидалось.
– Что еще? – Раздраженно спросила она. – Тебе нужно было благословение? Получил? Нет! Твоя затея провалилась, Орвар. Просто прими тот факт, что не всегда случается по-твоему, и не все можно получить силой или угрозами.
Он не отступил.
– Тогда скажи, зачем ты пришла сюда со мной?
– Я? Пришла? Да у тебя память 30 секунд, как у золотой рыбки! Это ты меня сюда притащил.
Он опять улыбался этой своей кривой улыбкой. И даже взял ее руками за плечи.
– Будь честной с собой, Хильд. Ты сильная и крепкая, могла бы хоть коленом мне врезать. Или пяткой. Почему ты висела у меня на плече, как дохлая овца? Почему позволила завернуть себя в одеяло и принести сюда? Ты хотела этого!
– Нет! Не этого!
– Тогда чего?
– Я хотела наконец сказать все, что о тебе думаю!
– Ну, давай, говори.
– Ты чертов эгоист! Ты чтишь только собственный закон. Тебе плевать не только на людскую мораль, но ты готов нарушить и правила своей Стаи, лишь бы сделать все по-своему. Ты убиваешь, шантажируешь, угрожаешь. Тебя ничто не остановит!
– Да! Я такой! И не притворяйся, что тебе это не нравится. Ведь нравится же?
Хильд на секунду задохнулась. Ее ответ колебался между «да» и «нет», потому что оба были ложью. Из принципа хотелось крикнуть «нет», но «да» почему-то пересиливало. Она совсем запуталась.
Орвар между тем придвинулся ближе и положил руку ей на затылок. Хильд задыхалась и почти оглохла от ударов собственного сердца.
– Ты же хочешь меня, – он смотрел ей в глаза, не моргая. – Ты просто изнываешь от жажды. – Каждое твое слово, каждый взгляд. Каждое движение выдает тебя. Я не знаю, кто ты на самом деле, но у тебя намного больше общего со мной, чем с любым другим мужчиной. Ты думаешь, что контролируешь свою дикую половину, но я вижу, как она рвется наружу.
Она глотала воздух, как выброшенная на песок рыбина. Казалось, его взгляд сейчас был ее единственной точкой опоры.
– И только со мной ты сможешь стать настоящей и цельной. Только я дам тебе эту возможность. Больше никто!
Хильд наконец удалось вздохнуть. Она сжала в кулаках его рубашку и дернула к себе:
– Докажи!
В ту же секунду их губы слились. Хильд чувствовала, как ее толкнули к столу, а затем подхватили под колени. Ее ноги обвились вокруг его талии. Она тянула его к себе так, словно хотела просочиться в его тело сквозь одежду.
– Хочешь, чтобы я тебя трахнул?
– Д-а-а-а…
Орвар на секунду отстранился и окинул взглядом ее тело:
– Ты маленькая девочка, – пробормотал он сквозь зубы, – глупая, наивная, самоуверенная. Тебе нужна сильная рука… чтобы ты почувствовала, кто твой господин…
Что-то звякнуло и покатилось по полу. Они одновременно повернули головы на звук. Чаша закатилась в пространство между холодильником и раковиной. Оказывается, Хильд уже лежала на столе, все еще цепляясь за Орвара ногами. Что-то впивалось ей в поясницу. Она отпустила его рубашку и достала из-за спины подаренный им нож. А потом выгнулась как кошка и толкнула его ногами в грудь. Орвар впечатался в холодильник.
– Держись тверже на ногах, господин мой, – она даже не пыталась скрыть язвительные нотки в голосе.
Орвар усмехнулся, словно услышал хорошую шутку. Встал и выпрямился. Хильд смотрела, впитывая в себя его облик. Яркие голубые глаза с желтоватыми лучиками вокруг зрачка давали иллюзию добродушия и искренности. Так хотелось поверить им, но насмешливо изогнутый рот предостерегал от ошибки. За прошедшие годы Хильд убедилась, как опасно верить его глазам.
Орвар был противоречив и двуличен до глубины души. Правда и ложь. Сила и нежность. Зверь и человек. Ох, он даже улыбался одним уголком рта. И самое ужасное, что эта двойственность зачаровывала ее, как змеиный взгляд лягушку.
Только она больше не собиралась быть лягушкой!
Хильд спрыгнула со стола, подняла Чашу и поставила ее на столешницу.
– Твоя волшебная посудина пуста, Орвар. Твои боги не признали наш брак. Я пошла. Может, еще успею на электричку.
Он широко развел руки в стороны, преграждая ей дорогу:
– Ты никуда не пойдешь.
– Да? – Хильд прищурилась и подчеркнуто медленно подняла свой нож. – И как же ты меня остановишь? Голыми руками?
– Да. Голыми руками. – В эту минуту он был готов подставить под ее удар не только руки, но и грудь, и горло, если она того захочет.
– Тогда знай, что я не выйду за того, кому ведом страх (1).
Первый удар оставил лишь царапину. Орвар запросто мог бы захватить ее запястье, вывернуть его и отобрать оружие, но не сделал этого.
– Ты никуда не пойдешь, – повторил он.
Хильд поняла свою ошибку, и теперь била точнее. Второй удар распорол его руку от кисти до плеча. В третий раз он еле успел заслонить грудь локтем. В какой-то момент закружилась голова, и Орвар покачнулся. Кровь уже не падала с кончиков пальцев каплями, она стекала струйкой. Он обошел Хильд и направился к Чаше. Звук падающей на дно кубка крови эхом отражался в ушах. Хильд опустила нож и смотрела со смесью надежды и страха.
Очень скоро по комнате поплыл аромат горячего меда и корицы, и лимона и еще какой-то травы. Орвар почувствовал себя пьяным от одного только запаха. Хильд, двигаясь словно во сне, подошла и встала рядом. Чаша была полна до краев, над ней колыхалось облачко душистого пара.
– Пить, – попросил Орвар.
Хильд подняла сосуд обеими руками и подала его мужу.
– Вот кубок браги,
вождь бранного веча,
В нем смешана сила
С мощною славой,
Полон он песен,
Письмен на пользу
Разный заклятий
и радостных рун. (1)
Она понятия не имела, откуда пришли эти слова. Орвар не мог отвести взгляд от жены. В этих смешных полосатых носках, в пижаме из голубого флиса она умудрялась выглядеть… величественно. Он захватил кубок вместе с ее рукой и сделал первый глоток, затем еще и еще.
Сигареты почти кончились, все важные темы были говорены-переговорены не раз. Когда мужчинам не о чем беседовать и нечего выпить, они точат оружие. Хельги Левша водил точильным камнем по длинному клинку медленно, словно ласкал женские волосы. В такие минуты ему думалось особенно хорошо. И о своей одинокой жизни. И о Стае, которая хоть и начала разрастаться, когда Хокон Молодой взял власть в свои руки, да только не так быстро, как хотелось бы. И об этом непутевом Хорфагере, последнем в своем роду.
Старые эйги уже начинали опасаться, что он до старости так и будет скакать по чужим постелям и не обзаведется собственным логовом. Появление Хильд сначала обнадежило их, но затем насторожило. Уж больно непонятной казалась оборотням эта девушка. Конечно, Орвар поначалу наломал с ней дров, но и она могла бы вести себя разумнее. К чему было убегать на три года? К чему сейчас спорить с ним, коли он уже законный муж? То есть почти законный. Слава богам, сегодня вечером все должно решиться окончательно.
– Посмотри, как там дела? – Бросил он Греттиру.
Тот опасливо посмотрел в сторону окна. Внутри горел свет, неяркий, но достаточный, чтобы превратить стекло в черное зеркало для тех, кто находился в доме.
Напарник Хельги по ночному дежурству сделал пару шагов в сторону и осторожно вытянул шею. Затем вернулся и сел рядом:
– Пьют.
Затем вынул из спрятанных под курткой ножен свою Улву (2) и тоже принялся точить лезвие.
Орвар пил долго, словно в этот небольшой кубок могло вместиться целое ведро. Наконец он оторвался от Чаши и утер губы тыльной стороной ладони.
– И выпьем мы вместе этот кубок, и да пошлют нам боги счастливый день… то есть, ночь.
В глазах его сверкал веселый вызов: струсишь или нет? Хильд не могла отступить. Она сделала глоток и чуть не застонала от удовольствия – питье было горячим, густым от меда, пряным от разных трав, в меру сладким и будило новую жажду. Она припала к краю Чаши и пила так, словно несколько дней терпела жажду. И голод.
И такой же голод был в глазах Орвара. А кубок все еще оставался полон.
– Будешь еще? – Хильд протянула Чашу мужу.
– Буду. – Он заставил ее опустить сосуд на стол, затем потянул ее к себе. – Тебя.
Она огляделась по сторонам: голые лавки, свернутые матрасы, ковер и несколько пушистых шкур на полу. Ни тебе ароматных свеч, ни розовых лепестков. Эта комната ничем не напоминала номер для новобрачных, который по ее представлениям снимали в отелях для брачной ночи люди уровня Орвара Хорфагера. Это даже рассмешило Хильд.
– А, была не была, – беспечно сказала она.
Орвар рявкнул совсем по-медвежьи, и в ту же секунду она оказалась прижата к стене у окна. Мужчина уже тяжело дышал ей в волосы, его руки шарили под пижамой.
– Я не дойду до кровати, – пробормотал он, – извини.
Прикосновение холодного воздуха к коже ягодиц сказало, что ее трахнут прямо здесь и сейчас. За окном что-то мелькнуло и тут же пропало.
– Орвар, кажется, нас видят.
– Всех убью, – пообещал он. – Завтра.
– Орвар… О-о-о!
Он вошел в нее двумя резкими толчками и на мгновение замер, прислушиваясь к тому, что происходит внутри него. Внутри них обоих.
– Хотя я не против поиметь тебя перед всей Стаей. Пусть все видят, что ты моя.
Его губы скользили по ее шее, он зубами тянул ее волосы, прикусывал кожу под затылком, обводил кончиком языка мышцы спины.
– Я думала, что как раз для этого люди придумали кольца, – Хильд уже ни о чем не беспокоилась.
Ее тело медленно выгибалось в дугу и уже подрагивало от предвкушения полета. Она оперлась широко раскрытой ладонью в стекло, не беспокоясь, что может выдавить его.
– Кольца недостаточно. Ничего не достаточно. Я не хочу, чтобы другие получали твою улыбку, чтобы вообще смели поднять на тебя глаза. Ты вся моя!
– Не жадничай, – Хильд и здесь нашла в себе силы засмеяться, – ты и так залез в меня на двадцать сантиметров.
– Глубже, – он прикусил мочку уха, – ты меня недооцениваешь.
– Ох, я завтра вообще смогу ходить? – Она шутила, завтра она взлететь сможет.
– При… вы… кай! – Орвар стремительно увеличивал ритм. – Теперь так будет каждую ночь.
Когда Хильд казалось, что она вот-вот сломается, стрела сорвалась с тетивы, вонзилась в темноту перед глазами и рассыпалась фейерверком звезд. Орвар быстро развернул ее к себе, снова вошел и замер, ловя губами ее мучительно долгий выдох. Когда их тела перестали дрожать, он наклонился, поднял с пола ее пижамные штаны и помог одеться.
– Просто чтобы ты не замерзла, – пояснил он. – Дай мне минут десять, и я снова их сниму.
– С тебя сотня, – сказал Греттир, глядя на женскую ладонь, что огромной белой бабочкой металась по оконному стеклу. – Теперь, надеюсь, успокоятся. А то все нервы уже в труху.
Хельги достал из бумажника купюру и протянул ее Греттиру.
– Не очень-то радуйся, – посоветовал он. – Думается мне, самое интересное еще только начинается. С такой женой Орвару скучать не придется.
1. Цитата из «Саги о Вёльсунгах»
2. Улва – волчица, здесь женское имя, использованное в качестве имени меча