Текст книги "Помощница судьбы. Пенталогия (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бердичева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)
Я тут же вернула горшок в исходное положение и прикрыла лежащей рядом крышкой.
– Ты кто? – поинтересовался вновь пришедший.
– Ирина. А ты?
– Рослик, вольный охотник. Я не видел тебя в стае, Ирина.
– Ай, не заморачивайся, – махнула я рукой, – сама я не местная, да и там таких нет. А где ты летал во время облавы, вольный птиц? Трофеев не видать, значит, свой среди чужих? – позиций у горячего котелка я не сдавала и одновременно рассматривала еще одного представителя народа Седрика. Мужчине на вид было лет тридцать – тридцать пять. Светлые прямые волосы по плечи, светлые брови и ресницы, тонкий с горбинкой нос и тонкие же губы. Глаза были неожиданно синими. Лицо какое-то очень худое, впалые щеки и легкая серебристая щетина на щеках. Высокий, но какой-то скособоченный на одну сторону. Одежда на нем тоже была светлой: светло-серая рубаха и такого же цвета штаны. Я тут же придумала ему кличку: “снежный барс”. Не помню, какие они у нас на самом деле, а этого хищника представила хорошо: одинокая бело-серая поджарая фигура на фоне покрытых снегами гор. Пока мы друг друга разглядывали, прибежал Седрик и сказал, что все приборы разложил и можно нести котелок. При этом обиженно смотрел на меня.
– Не мужское это дело: ведро к мусоропроводу выносить… – определила я настроение сына вождя. – Ладно. Так и быть. Котелок уж сама донесу.
И проплыла мимо задумавшихся над моими словами аборигенов в другой зал. Они отвисли и потянулись за мной на запах.
На столе стояли три глубокие миски, и рядом с ними лежали ложки.
Я разлила все, что было в котелке, начиная с себя, как с самой голодной. Или наглой? В конце концов, сюда я не просилась, паек мне не выдали, значит все, что нашла, то мое. К тому же, здесь не Египет, чтобы страстно желать отправиться сюда для поправки здоровья. Сами ошиблись, пусть сами и вытягивают. Это я вспомнила “руку судьбы” в черном прикиде из моего подъезда. А может, и вообще, я сплю и вижу сон? Такой цветной сериал “Русская баба Яга на службе мафии”. А еще я неожиданно обратила внимание на то, что не только двигаться, но и мыслить я начала как-то иначе.
А может, и вообще, все это галлюцинации на нервной почве?
Короче, суп я вылизала быстрее всех. Мужчины, хотя и отстали, но ненадолго. И вот, наконец, мы сыто расположились на скамьях. Рослик внимательно продолжал меня разглядывать, прищурив синие глаза. Седрик ерзал, то дергая за рукав соплеменника, то глядя на меня. Наконец не выдержал: – Рослик, а она от охотников убежала!
– А ты убежал за мной. – пожала плечами я.
– Я в кустах далеко был, манка не слышал! – отверг намеки мальчишка. – А тебя они связали! А она, знаешь, раз! – это он уже Рослику рассказывал. – И здоровый дядька кверху ногами валяется, а она бежит!
– Как ты смогла? – спросил мужчина.
– Я ничего не помню. – ответила я чистую правду. – Делать что дальше будем?
Седрик тоже посмотрел на Рослика.
– Не знаю, – развел руками он. – Я, наверное, уйду высоко в горы. Седрик, пойдешь со мной?
– А мама? А папа? – глаза мальца наполнились слезами. – Их надо спасти!
– Им уже ничем не поможешь, малыш. – Грустно сказал Рослик.
– Тогда проваливай в свои горы и не морочь парню голову! – сказала я ему.– Последний к тебе вопрос и можешь уже идти: могу я с кем-то здесь посоветоваться, как пробраться к людям, чтобы нас с мальчишкой не опознали?
– Зачем тебе? Хочешь долгой и мучительной смерти?
– Нет, хочу освободить стаю. И украсть манок.
– Это безумие. – через какое-то время ответил мне Рослик.
– Не безумней того, чтобы всю оставшуюся жизнь скакать по снегам и ловить куропаток, постепенно полностью превращаясь в зверя. – пожала я плечами.
– Тогда иди к оракулу. Может, он подскажет, что тебе делать дальше? – Рослик встал, скособочился и, прихрамывая пошел к жилым комнатам.
– Эй, Седрик, – окликнула я пацаненка, глядящего в спину ушедшему. – Ты маму-папу спасать собираешься?
Мальчик повернул ко мне свою грустную желтоглазую мордочку: – А что мы сможем? Я – еще маленький, слабый. Ты, – он смерил меня презрительным взглядом, – не воин, а женщина.
– Тогда не ной и иди с Росликом в горы. И отстань от меня, понял? – вызверилась я и встала. Посмотрела на грязные тарелки. – Убери за собой, герой!
И, развернувшись, пошла в пустую комнату и растянулась на шкурах. Да, оракул – это интересно. Возможно, подсказка судьбы? Надо найти и вытрясти душу. Это будет моим первым ходом.
Глава четвертая. Рэй и Соли.
Наверное, я проспала несколько часов, потому что в пещерах стало совсем темно. Я потянулась и спокойно перекинувшись в кошку, или пуму, как они себя называют, пошла искать кладовую. Вытащив оттуда копченый окорок, закусила и потопала к выходу. Открытая всем ветрам арка выходила на закат, и в лицо мне ударили яркие желто-оранжевые лучи. Я села и огляделась. Невысокие горы, вероятно, сложенные из известняка, отражали этот насыщенный цвет, переходя от коричневого через почти красный к зеленовато-желтому. Редкие деревца и кустарники, покрытые синеватой листвой при дневном свете, сейчас казались почти черными. Это было невероятно, потрясающе красиво. С другой стороны, у нас бы это считалось востоком, на закатный горизонт наползало глубокое фиолетовое небо. “Скоро взойдут луны!” – вспомнила я. А, собственно говоря, чего я сижу? Надо искать этот их местный оракул. Может, чего подскажет? Интересно, думала я, поднимаясь, у них, как у нас в древней Греции, тоже надо газом подышать, чтобы узнать будущее? Или местным аналогом мухоморчиков травануться? Я топала по коридору в поисках Седрика и про себя напевала: “В потолке открылся люк, не пугайся, это глюк, он покажет верный путь, как проснешься, не забудь, а забудешь, вновь приду, по другому проведу…”. Тут у меня в голове раздался робкий голос котенка: “ Ирина, ты не ушла?”
“А должна была? Ты, вообще, где?” – спросила я у мелкого. Навстречу мне из темноты послышался топот мягких тяжелых лап, и тут же в меня уткнулся мокрый и теплый нос. Я обернулась человеком и погладила пушистую короткую шерстку котенка: – Ну, вождь краснокожих, я рядом, с тобой, чего ты?
– Я думал, что ты ушла, – заплакал уже мальчишка и, обняв меня руками, спрятал голову мне куда-то в плечо. Я гладила его по голове: – Я никуда не уйду от своего вождя! – торжественно объявила ему, – Мы с тобой – один клан! Ты и я. Кстати, а этот ваш Снежный барс, он что, тебя бросил?
– Не знаю, Рослик ушел, ты ушла, а меня оставили…– снова начал шмыгать носом пацан.
– Мы с тобой о чем договаривались? – я присела перед ним и заглянула ему в глаза. Они светились желтым светом. “Интересно, а мои светятся?”– на задворках сознания мелькнула любопытная мысль, и, усовестившись, заскочила обратно.
– Мы договаривались идти к Оракулу. И если бы ты не начал выяснять, кто из нас большой начальник, мы бы уже все знали. А так, только зря время потратили! – с досадой сказала я.
– Ирина! – мальчик погладил меня по щеке, – не сердись, пожалуйста! Давай дружить!
– Конечно. – заверила его я и спросила: – А, собственно говоря, ты сам-то знаешь, где этот ваш оракул находится и что он такое?
– Где находится, знаю. А что это такое – нет. С ним папа советовался.
– Веди! – объявила я и взяла Седрика за руку.
Мы вышли в горы. Солнце уже зашло, а на фиолетовое небо выкатились местные луны.
Я на секунду остановилась и подняла лицо к небу: – Седрик, а как они, – я показала на шары вверху,– называются?
Мальчик тоже посмотрел вверх.
– Знаешь, а ведь про них сложена очень грустная сказка. Мне рассказывала мама, когда я был совсем маленьким. Так вот, оранжевая – это Соли. Она была первой красавицей среди всех кланов. Ее приезжали сватать многие мужчины. Но девушка была дочерью вождя и могла выбирать. Однажды ночью, гуляя по горам, она увидела одинокого волка, сидящего на камне, и смотрящего в небо. Волк не видел Соли. Он пел. Он пел чудесную песню о любви, и о том, как подчас бывает трудно сказать об этом любимой, когда сам вожак хочет взять девушку в жены. “Зачем ей знать о моих чувствах, ведь все равно ты никогда не будешь со мной. Твой удел – чужая пещера. Ваши будущие щенки. Зачем мне смущать твою робкую душу своими огненными желаниями? Я спрячу их, загашу, и лишь пепел навсегда сохранит память о тебе в моем сердце!” Соли запомнила волка и на следующую ночь опять прокралась к тому месту. Волка на камне не было, и никто не пел песен. Соли обернулась девушкой и села на нагретый дневным теплом камень. И начала тихонько напевать. И вдруг из-за утеса вышел высокий и красивый парень. У него были серые волосы и серые глаза. Соли вскочила: – Это ты вчера здесь пел?
Парень пожал плечами и рассмеялся: – А зачем тебе знать? Мы, волки, свободный народ, хотим – поем, не хотим – грустим.
– А о ком пел ты? – спросила любопытная Соли.
– Неважно. – ответил парень, развернулся и ушел.
Но Соли была очень избалованной девушкой. На следующее утро она объявила отцу, что нашла себе жениха.
– Как его зовут, дочка? – спросил отец. – Из какого он клана?
– Из волчьего. Как зовут, не знаю. Я слышала, как он пел на скале. И я хочу в мужья именно его!
Чего не сделаешь ради любимого ребенка? Отец приказал найти парня и привести к нему. И той же ночью молодого волка поймали и доставили в пещеры. А утром, с первыми лучами, привели к вождю.
– Щенок Рэй! – обратился Вождь к волку. – Радуйся! Тебя выбрала в мужья моя дочь Соли!
Парень молча стоял перед вождем, связанный за руки.
– Чего молчишь? – удивился Вождь.
– Радуюсь. – Ответил волк. – Когда свадьба?
– Сегодня днем. – Объявил отец. – Чего тянуть?
– Подожди один день. – Попросил парень.
– Не сбежишь? – подозрительно сощурил глаза Вождь.
– Посадите в пещеру и охраняйте. – Пожал плечами парень. – А еще лучше, я полежу у входа, в тенечке.
– Смотри, ты дал слово!
И парень, обернувшись волком, лег в тень скалы и положил тяжелую морду на лапы. Иногда к нему подбегала Соли и пыталась с ним поговорить. Но молодой волк не открывал даже глаз. Соли капризничала и иногда теребила его пушистую шкуру. Но волк так и не откликнулся. Только на вечерней заре он вдруг встрепенулся, подпрыгнул и, встав на четыре лапы, протяжно завыл. И столько боли было в его плаче!
К нему подходили члены клана, узнать, что такое с ним случилось, но он ни с кем не разговаривал.
На следующее утро из пещеры вышла красавица Соли и подошла к волку.
– Пора! Мы идем к оракулу, и он соединит наши руки и сердца!
Волк обернулся парнем и подал девушке руку: – Идем!
Оракул того клана находился в самой верхней пещере самой высокой горы. Они забрались на карниз.
– Дальше, Соли, я не пойду. – сказал парень.
– Почему? – спросила красавица.
– Моя возлюбленная сегодня ночью умерла. Прости, Соли, но без нее я не могу жить! Прощай, красивая девушка, найди себе хорошего парня и будь счастлива! – Рэй встал на край обрыва и, оттолкнувшись, прыгнул вниз, в глубокое ущелье.
Только с Соли тоже случилась беда: она, сама не замечая как, влюбилась в Рэя. Несколько дней она ходила сама не своя. Отец приглашал к ней самых веселых дарков, но Соли их не слышала. И вот, однажды ночью, она сидела на том самом камне и думала про Рэя, когда на небо вдруг выкатилась золотистая луна, и девушка на ее диске четко увидела лицо Рэя.
– Зачем ты это сделал? – закричала она. – Мы могли быть счастливы вместе!
Лунный Рэй усмехнулся и грустно подмигнул ей.
– Не уходи от меня! Тебе в небе так одиноко! Я сейчас, я уже иду! – она карабкалась на ту самую гору, откуда шагнул вниз молодой волк.
И вот она стоит на краю карниза, а в фиолетовом небе ей улыбается любимый Рэй. Она поднялась на носочки, подняла руки вверх и прыгнула, пытаясь поймать ускользающую луну.
На следующий вечер на небосвод взошли уже две луны: Рэй – первый. Он вечно уходит. Соли, оранжевая, вторая. Она догоняет своего возлюбленного и хочет ему сказать, как они были бы счастливы вместе… Пойдем! – резко дернул меня за руку Седрик. – Это все старые сказки.
И мы отправились к оракулу. В отличие от легендарных героев, мы не поднимались на утесы, а вошли в небольшой лесок. На почти круглой поляне возвышался небольшой грот, из которого вытекал прозрачный ручеек. Крепко держась за руки, мы с Седриком вошли внутрь.
Откуда-то из-под земли здесь бил чистый, прозрачный источник. И больше ничего в пещере не было. Журчание воды и темнота, слегка подсвеченная от выхода яркими лунами. Я присела и опустила руку в воду. Она неожиданно оказалась теплой. Я побултыхала пальцами и провела ладонью по неглубокому дну.
“Как же с тобой поговорить, Оракул?”– подумала я. Седрик тоже стоял рядом и смотрел, получится ли что-то у меня.
– Ты ничего не знаешь? – на всякий случай спросила мальчика. Тот молча пожал плечами и умоляюще посмотрел на меня.
Я усиленно думала и смотрела на темную журчащую воду. Вдруг мне показалось, что на дне что-то блеснуло. Я застыла и начала всматриваться в этот разгорающийся блеск.
– Ты видишь? – шепотом спросил Седрик.
– Тс… Тихо.– я пожала его ладонь.
Серебряная точка тем временем все росла, разгоралась, и наконец, жидкое серебро заполнило собой всю чашу. Я убрала руку и вгляделась в извивающиеся разводы, а в голове появилось четкое присутствие посторонней сущности.
– Ты кто? – спросила я негромко.
“Тот, кого звала.”
– Что надо сделать, чтобы спасти клан?
“Идти к людям”.
– Но я – чужая и не знаю, как себя вести! И внешне мы с Седриком так от них отличаемся!
“Ты уже забыла, какого рода ты дочь?”
– И что?
“Спаси моих дарков, чужачка!”
Серебро водоема медленно растворялось в темной воде. Я посмотрела на Седрика.
– Ты что-нибудь слышал?
– Да! – мальчишка благоговейно посмотрел на меня. – Он сказал, что ты всех спасешь, и что я должен тебя слушаться!
“Вот это еще одно дело для супер-операционистки из Долгопрудного! Женщина-кошка, пятый элемент!”– злобно пыхтела я, выбираясь из лесочка и поминая тихим ласковым словом и Судьбу, и ее полномочного представителя.
– Седрик! Спать хочешь?
– Нет. Мы же спали! – возмутился ребенок.
– А кушать?
– Немного. – Сознался он.
– Тогда делаем так. Сейчас возвращаемся в поселение клана, кушаем… Слушай, а людские деньги у твоего отца были?
– Не знаю.
– Тогда, заодно, проведем ревизию папиной резиденции.
Мы вернулись в пещеры.
Наскоро поев, зажгли с Седриком два факела и пошли в ‘кабинет’ вождя клана.
– Все, что найдешь интересное или непонятное, складывай на пол в середине комнаты. – распорядилась я. И мы зарылись во всевозможные ящики. Чего там только не было! Седрик со смехом показал мне связку пыльных чешуек, нанизанных на тонкую, но прочную нить. Мальчик встряхнул ее, я чихнула.
– Что это? – спросила я.
– Подарок от клана ящеров!
– И что в них ценного?
– Не знаю. – Легкомысленно швырнул их в сторону ребенок.
– Если бы они не представляли никакой ценности, твой отец стал бы их у себя хранить?
– Нет! – сверкнул мальчишечий желтый взгляд.
– Значит, берем!
Мы отобрали также драгоценные камни, два небольших слитка какого-то белого металла, похожего на нашу платину, а также неожиданную находку: иголки и нитки в деревянной коробочке.
– У вас есть кладовая, где хранится какая-нибудь одежда? – поинтересовалась я у котенка.
– Пойдем! – археолог-энтузиаст повел меня в дальнюю пещеру. И там, на полочках, скромненько лежали юбки, кофты, какие-то штаны и даже обувь. Все это богатство было покрыто толстым слоем пыли.
Я почихала и поковырялась. Припомнила, во что был одет первый абориген, встреченный мной в этом мире, и взяла широкие штаны, куски полотна ( на портянки, так как носков я не заметила), еще одни штаны и две пары сапог, предварительно примерив их на себя и Седрика.
– Зачем все это здесь лежит? Вы это носите?
– Нет. Это наверное, людское.– почесал черноволосый загривок мой мальчик.
Мы взяли еще две рубахи и вышли вон. Юбки я брать не стала, так как женская мода меняется все время, в отличие от мужской. А спалиться, не дойдя до цели, не хотелось. А что, я – плоская, худая барышня. Оденусь в мужской костюм, сойду за тринадцатилетнего пацана. Вот только что делать с волосами? Они у меня яркие и длинные. А уши? Их куда девать?
Я посмотрела на тряпки, которые несла в руке вместе с одеждой. И меня осенило! Бандана! Это то, что нужно! Я взяла темно-синюю тряпку и, подозвав Седрика, обвязала ее вокруг черноволосой головы. Да здравствуют свободные пираты!
Свои волосы ( слава местным Богам, что они, как остевая шерсть, не сваливаются и не сильно путаются), я расчесала найденным в какой-то из пещер гребешком и заплела в длинную и тугую косу. Обернув ее вокруг головы, я накрепко примотала ее тряпкой. Голова получилась не маленькая. Однако, с кем не бывает?
Мы с Седриком посмотрели друг на друга и рассмеялись. Вернувшись в кабинет отца, и оглядев собранные нами богатства, я отправила парня на поиски двух мешков с лямками.
– Для добычи! – понял Седрик и умчался. И уже скоро мы с ним все аккуратно распихивали по нашим рюкзачкам. Про еду мы тоже не забыли. Окорок был порезан и завернут в свежие листья, похожие на нашу крапиву. Мальчик грустно оглядел заброшенный дом.
– Не грусти, – я погладила его по плечу. – Вот найдем твой клан, победим всех врагов, вернемся, и снова здесь будут ходить взрослые пумы и бегать котята! Вперед?
Седрик кивнул головой.
Для того, чтобы идти быстрее, мы решили перемещаться по лесу в зверином облике. Так и нюх и слух, да и выносливость лучше. Мы приладили на спины мешки и обернулись. Попрыгали. Вроде, держатся. Тогда в путь!
Глава пятая. Смурги.
Мы решили свои поиски начать с той поляны, где был захвачен клан. Взяв след, мы пошли через лес за светом Рэя и Соли. На поляне, с которой почти двое суток назад я быстро убегала, было сильно натоптано. Воняло конским навозом и резким запахом охотников. Следы даже не понадобилось искать. Через лес была протоптана целая просека. Мы с Седриком черными в лунном сиянии тенями молча скользили среди деревьев. Кое-где чувствовался кровавый запах. Видимо, кого-то из дарков били. Вот спрашивается, зачем? Они и так под одуряющим действием манка. Или у людей всех миров так принято: унизь сраженного, добей побежденного? Злость к мучителям переполняла меня. Да и Боги тоже хороши! Изначально всем живущим надо давать равные условия существования. А то выберут любимчиков и смотрят, как они деградируют от безнаказанности. А когда остальные начинают вымирать, очухиваются, и без разбора и счета раздают провинившимся кнуты, а обиженным – пряники.
Лесная дорога бесшумно стелилась под мощные лапы, небосвод стал бледнеть и постепенно сменил свой фиолетовый цвет на желто-зеленый. Звезды посветлели и медленно погасли. Занималась оранжевая заря. Лес тоже поменял свой окрас с черного на серый. На траве выступили капельки росы. Запахло близкой водой. “Хочу пить!”– тут же пришло мне сообщение от Седрика. Я кивнула головой и свернула в сторону уже слышной речки.
Продравшись сквозь кустарник и высокую траву, мы вышли на пологий песчаный берег. Песочек был мелким и бледно-желтым. Вода неспешной и глубоко-синей. Заря бликами играла на гребешках волн. Я тут же обернулась человеком и сказала Седрику: – Малыш, как хочешь, а я – купаться!
Мальчик тоже обернулся и вышел за мной на песок: – Ты любишь плавать? – спокойно спросил он. Я, стаскивая с себя рюкзак и бросая его на песок, честно ответила: – Очень, только давно не купалась. Я чуть-чуть поплаваю и обратно. Не испугаешься?
– А ты? Не испугаешься?
– Чего, малыш? – спросила его, щупая босой ногой воду. Теплая!
– Там смурги живут.
– А у них есть зубы? Они кусаются?
– Не знаю. – Честно ответил пацан. – Я слышал от взрослых. А так далеко от дома еще ни разу не заходил!
– Проверим? – бесшабашно улыбнулась ему и в брюках и рубашке вошла в воду. Хорошо! Приятно! Я плыла, и от меня в разные стороны расходилась небольшая волна. Седрик напился и, сидя на берегу, смотрел на меня. Я повернулась на спину и помахала ему рукой. Вдруг мне показалось, что снизу в меня ударило холодной струей. Я тут же повернулась и слегка поднырнула под волну с открытыми глазами. В плотной синеве промелькнуло темное тело, отсекая меня от берега. “Опаньки…”– пронеслось в моей рыжей голове. Я высунула голову наружу, глотнула воздуха и снова нырнула, только поглубже. Большое рыбье тело медленно лавировало вокруг, сжимая круги. Вот оно совсем рядом… На спине торчит высокий плавник. Я протянула руку и, выпустив когти, крепко схватилась за него. Рыбина дернулась и потащила меня на глубину. Я задержала дыхание и приготовилась дорого продать свою жизнь. “Вот же гадость, – проносились в моей голове обрывки мыслей,– и чего ей от меня надо! ”
“Да отпусти, дура, поиграть с тобой хотел”– ясно услышала я в своей голове.
“Ты меня не утопишь?” – подумала я уже осознанно.
“Больно!” – услышала в ответ и, рискнув, убрала когти. Рыбина сразу уплыла, а я вынырнула на поверхность и быстро погребла к берегу. Седрик уже бегал туда-сюда по песку и размахивал руками. И вот я уже достала ногами до дна, когда опять увидела в прозрачной воде огромную рыбину. Я обернулась, зашипела, и из пальцев опять выстрелили длинные когти.
Рыбина выплеснулась из воды и, падая назад в серебристом облаке брызг, обернулась небольшим пареньком лет десяти-одиннадцати, то есть, чуть моложе Седрика.
– Маленький! – бросилась я к нему, – я тебя сильно поцарапала?
Мальчишка блеснул серебристыми глазами и широко улыбнулся: – Не-а! А вы кто? – спросил он меня.
– Мы – дарки! – важно ответил за меня мой котенок.
– И я тоже! – мальчишка вылез из воды вместе со мной. – Наш клан называется смурги. Наша вторая ипостась – рыбы. Мы, в-основном, и живем в воде.
– От нас чего хотел? – недружелюбно отозвался сын вождя. – Мы тебя не трогали, чего приплыл?
– Ты так смешно бултыхаешься, – маленький светловолосый и светлоглазый смург посмотрел на меня, – мне захотелось рассмотреть тебя поближе!
– Дурачок, – сказала я, отжимая волосы. – Я могла тебя искалечить когтями. – И продемонстрировала ребятишкам неожиданно отросшие на человеческой руке когти.
– Оу! – округлил глазенки Седрик. – А я так не могу. Научишь?
– Когда пойму, как ими управлять, то конечно. – Мы втроем сели на песок. – Малыш, тебя как звать?
– Ксетий. Я – сын Ксенса. Нашего вождя.
– А скажи-ка мне, Ксетий, давно ли здесь проходили охотники? Не видал? Наш клан захватили охотники. А Седрик – тоже сын вождя и очень хочет помочь своему отцу. Ты что-нибудь знаешь?
Мальчишка водил пальцем по песку и искоса поглядывал на нас. Затем, когда все возможные колебания закончились, он вскочил и сказал: – Подождите здесь. Мне надо рассказать о вас вождю!
Он с разбегу забежал в воду, и вот уже в глубине заскользило серебристо-серое рыбье тело.
Сверху пригревало солнышко, и я откинулась назад на локтях. Это, конечно, не Эмираты, но теперь какая разница, где загорать?
Минут через двадцать ленивого ожидания речка забурлила, и на берег вышли смурги: Ксетий и, наверное, его отец. Взрослый смург был тоже светлоглаз и светловолос, худощав, но жилист. Все-таки странно, что когда они оборачиваются людьми, то всегда одеты. Это какие-то эксперименты Богов? Или тот, кто создавал этих странных полулюдей-полуживотных, обладал повышенной стеснительностью? Но что мне понравилось, когда ты запачкаешь или порвешь одежду в человечьем обличье, побыв в шкуре дарка, и снова вернувшись обратно, одежда становится совершенно чистой и целой. Слава Богам!
Смурги, подошедшие к нам, были одеты в серые хламиды и серые же свободные штаны длиной на три четверти ноги. Я с интересом поднялась и пошла навстречу. Люди-рыбы остановились и поклонились. Мне показалось правильным в точности повторить их наклон. Им понравилось. Что ж, учтивость мне вбивали в голову с младых ногтей, то есть, с детского сада.
– Давайте присядем? – пригласила я отца и сына сесть на теплый песочек. Седрик стоял в сторонке и внимательно впитывал в себя все церемонии нашей встречи. Наконец все расшаркивания были закончены, и Ксенс, улыбнувшись, спросил: – Ксетий сказал мне, что вы идете к людям?
– Да, – согласилась я, – нам надо выручать наш клан. Мы с Седриком – последние пумы.
– Люди – странные, вздорные и жестокие существа. Вы не боитесь?
– Боимся. Но нам все равно надо нагнать отряд, пока они не дошли до большого города и не разделили клан. Мы потом всех просто не найдем.
– Разумно. – Согласился Ксенс. – Пожалуй, я помогу вам. Ведь с нами тоже может произойти всякое. Просто мы пока им не интересны. Я вот что думаю: дорога к ближайшему городу идет почти всегда по берегу моей реки. И я хочу вам предложить сократить путь по воде.
– Вы нас повезете? – подпрыгнул Седрик. Его желтые глаза блестели предвкушением необыкновенного развлечения. Ксетий надменно пожал плечиком: – Какое глава клана примет решение, так и будет! Быть может, сом проглотит вас, и в его желудке вы целыми, правда несколько обслюнявленными, вылезете уже у цели. Пап, ты уже придумал?
– Придумал, сын. Благородство их цели бесспорно, а сроки уже поджимают. Поэтому приглашаю наших дорогих гостей «оседлать волну».
– Как это? – недоуменно спросила я, вспоминая серферов своего мира, летающих на гребнях высоких приливных волн на пластиковых досках. Где волна и где доска?
– Не волнуйтесь, – успокоил меня Ксенс. – Воды реки добросят вас почти к стенам города. И надеясь на то, что все у вас сложится удачно, хочу заверить ваш клан в нашем к вам расположении и желании дружеских отношений! Короче, понадобится помощь, прыгайте в любую реку. Мои дарки будут предупреждены и сделают для вас все возможное!
– Спасибо, глава клана! – мы с Седриком поклонились, как положено. – Верим в успех нашего дела и в ваше дружеское расположение! Мы готовы!
Седрик и я нацепили наши рюкзаки и обернулись пумами. Все-таки, сохранять равновесие на четырех лапах легче, чем на двух ногах!
Ксенс присел на прибрежный песок у самой кромки воды, а руки положил на ее гладь, сразу ставшую неподвижной и прозрачной, как стекло. Он немного пошептал и, снова поднявшись, пригласил нас с Седриком встать на воду. Переглянувшись, мы неуверенно зашли на упругий и слегка перекатывающийся под нашими лапами, прочный помост, и оглянулись на остающихся на берегу дарков. “Спасибо за все!”– мысленно прошептала я этим замечательным людям-рыбам. Если доведется вернуться, обязательно недельку позагораю и покупаюсь в этой песчаной заводи!
“Мы тебе всегда рады!”– услышала я, и тут наш водяной плот тронулся и заскользил, что есть силы, по недвижимой водной глади. Берега отлетали в стороны со скоростью автомобиля начала двадцатого века, то есть, мы делали километров тридцать в час. Наблюдать за этим способом передвижения было чрезвычайно интересно: Волны ходили по реке, как всегда, но вот перед нами они выпрямлялись и замирали, и получалось, что мы летим, словно по ледяной дорожке. То слева, то справа из глубины всплывали длинные рыбьи тела: это смурги выбирались на нас поглазеть. Седрик давно стал мальчишкой и, сидя на коленках, махал рукой всем, кого видел в воде. Восторг и исследовательский интерес так и светился в его желтых звериных глазах.
Я задумалась: волосы и уши можно прикрыть банданой, а что делать с нашими яркими глазами? Да любой, кто на нас посмотрит, сразу определит, что мы “не местные”. Тем временем река становилась все шире, и я поняла, что еще немного, и мы подъедем к пригороду. Я тоже обернулась человеком и попросила речку, опустив в нее руку, как это делал Ксенс, чтобы она высадила нас, не доезжая до города. “Посмотрим, что к чему, да подумаем”. – решила я.
Деревья от берегов начали отступать и стали показывать свои неказистые бока бедные мазанные домики из глины. Вокруг росли какие-то огородики, ( куда ж без этого?), да паслись мелкие животные, привязанные за колышки. Я восхитилась: ну прямо, как наши козы! Может быть, какой-нибудь американец или немец пришел бы в ужас от здешней нищеты, а мне так ничего показалось: вполне себе пасторальный пейзажик! Если выехать из наших двух столиц куда подальше за кольцевые автодороги, то увидишь вполне аналогичные деревеньки с такими же покосившимися крышами, да еще будешь считать за счастье, что у тебя есть такая халупка и несколько соток земли с цветами и огурцами.
Речка посчитала свою миссию законченной и начала нас сносить к ближайшему берегу и низким кустам, полощущим в воде свои ветки. Громко выразив водам свою благодарность, мы с Седриком прыгнули на землю, цепляясь за синеватую растительность, и полезли на обрывистый берег осмотреться и составить приблизительный план общения с аборигенами и проникновения в город. Мой замечательный черный котенок отчаянно трусил, но изо всех сил старался, чтобы я этого не заметила. Он же мужчина! Я усмехнулась про себя, и промолчала. Не мне, временной гостье, переделывать многовековые иномирные традиции.
Мы надели широкие штаны, рубашки и банданы. На ноги намотали портянки, вернее, наматывала и себе, и Седрику я, да натянули жесткие сапоги, похожие на родные отечественные кирзачи. Говорю же, Россия рулит! И, закинув наши котомки за плечи, побрели по тропинке, идущей вдоль поля.
Через какое-то время котенок запыхтел, а потом застонал: ему было жарко и терло пятку. Я усадила его на поваленное дерево, стащила сапог и осмотрела ногу. Мозолей не было.
– Не ной! – строго приказала ему. – Дойдем до деревни, посмотрим на людей, сделаем выводы, проберемся в город, а там видно будет! Хочешь папу и маму увидеть?
Он покивал головой.
– Тогда терпи, герой, и твой подвиг прославят в былинах и веках!
– Да-а? – просиял маленький дарк.
– Два, три, вставай и нос подотри! Нам пора в путь! Запевай! – скомандовала я, и запела: – От улыбки хмурый день светлей, от улыбки в небе радуга зажжется….
Мальчишка слушал и улыбался. Я ему перепела все песни из наших мультиков, когда мы увидели сразу и большую деревню, и городской вал на горизонте.
Глава шестая. У людей.
– Начинаются предместья. – предупредила я Седрика. – Старайся не поднимать глаз. Иди и смотри себе под ноги. У нас сейчас первый тест-драйв. Если мы его пройдем, значит, город нам не страшен!
– А если не пройдем? – робко поинтересовался мальчишка.
– Тогда быстро побежим.
– Куда?
– В речку прятаться. И будем дальше соображать.
Мы взялись за лямки своих мешков, сгорбились и попылили по дороге, которая была и центральной деревенской улицей.
В пыли паслись, наверное, гуси, а вместе с ними и деревенские ребятишки от двух до пяти лет. Мы медленно приближались. Ребятишки подняли головы. Мы, загребая ногами и опустив глаза, едва тащились по дороге. Дети встали и начали нас окружать. Мы все также шли, ни на что не обращая внимания.
