Текст книги "Легенда о Белом Тигре (СИ)"

Автор книги: Екатерина Алферов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Когда мы спустились с перевала, а деревья стали ровнее и из скрученных ветром борцов превратились в густой лес, я выломал ему ветку, ободрал сучья, и у старика появился надёжный костыль.

Мы продолжили путь, и теперь Лао Вэнь шёл увереннее, опираясь на костыль. Запахи продолжали меняться. К лесным ароматам примешивались новые – я чувствовал близость человеческого жилья. Дым от очагов, причём не один – я различал как минимум пять разных источников. Дым от сжигания сосновых дров, более едкий запах соломы, сладковатый аромат горящих фруктовых веток.

Затем появились запахи и звуки домашних животных. Свиньи, куры. И навоз – коровий, лошадиный, козий – все они пахли по-разному, создавая характерную для деревни тяжёлую смесь запахов. Я поморщился.

Воняет.

– Мы почти пришли, – сказал Лао Вэнь, когда солнце уже клонилось к закату. – Видишь дым над деревьями? Это Юйлин.

Мы вышли на более широкую тропу, утоптанную множеством ног. Здесь запахи деревни стали ещё сильнее. Я различал кузницу – металл, уголь, пот кузнеца. Лавку – специи, ткани, кожа. Трактир – пиво, жареное мясо, табачный дым.

И людей. Много людей. Даже слишком много. Каждый со своим уникальным запахом. Крестьянин, работавший в поле – земля, пот, сено. Женщина, стиравшая бельё – мыло, речная вода, мокрая ткань. Дети, игравшие у ручья – грязь, водоросли, веселье.

С каждым вдохом я узнавал о деревне больше, чем мог бы увидеть глазами. И это знание одновременно успокаивало и тревожило. Юйлин была обычной деревней, полной обычных людей с их повседневными заботами. Но где в этой картине был я? Найдётся ли мне место среди людей?

Я напрягся. С каждым шагом к деревне беспокойство нарастало. У людей есть оружие. Я сильный и быстрый, но если их будет много…

А ещё они злопамятны. Если их испугать… они не оставят меня в покое.

– Не волнуйся, – произнёс Лао Вэнь, словно читая мои мысли. – Мой дом стоит на отшибе. Никто не увидит нас, если ты не захочешь.

Эти слова немного успокоили меня, но напряжение всё равно не отпускало. Вскоре среди деревьев показался небольшой домик, стоящий особняком от остальных строений. Деревянный, с соломенной крышей и маленьким садом, обнесённым низким забором из плетёных ветвей.

До меня донёсся густой запах лекарственных трав. Несомненно дом лекаря.

Едва мы приблизились, дверь распахнулась, и на порог выскочила девушка лет шестнадцати. Тонкая, хрупкая, с длинными чёрными волосами. Её одежда была простая и скромная, руки испачканными в травяном соке, но её запах…

Я вдохнул и едва не зажмурился. До чего же сладкий и зовущий аромат…

– Дедушка! – воскликнула она, бросаясь к нам. – Я так волновалась! Ты пропал на целый день, я думала…

Она осеклась, заметив меня. Её тёмные глаза расширились от испуга.

[*] Лао Вэнь и Старый Вень – одно и то же. Лао – это Старый, употребляется как прозвище.

Портреты

Старый Вень

И его милая внучка Сяо Юй

Глава 3

Новое имя

Я понимал, как выгляжу – оборванный, покрытый запёкшейся кровью и грязью, с дикими глазами и спутанными волосами – чудовище и урод, монстр из леса. Девушка отступила на шаг, прижав руку ко рту.

– Сяо Юй, не бойся, – мягко произнёс Лао Вэнь. – Этот молодой человек спас меня от разбойников и от кое-чего куда более страшного. Если бы не он, твой дед не вернулся бы домой. Не только мне, но и ему нужна помощь.

Девушка перевела взгляд с меня на деда, потом снова на меня. В её ярких глазах страх постепенно сменялся любопытством. Она послушно кивнула.

– Входите, – наконец произнесла она, отступая в сторону. – Дедушка, ты ранен? Что случилось?

– Долгая история, внучка, – вздохнул Лао Вэнь. – Сначала мне надо добраться до кровати. Кажется, моя нога сломана.

Я осторожно помог старику переступить высокий порог и оказался внутри традиционного деревенского дома. Первое, что поразило меня – это запах. Сотни различных ароматов смешивались в воздухе: горькие травы, сладкие коренья, терпкие настойки, дым от очага. У меня с непривычки чуть было не закружилась голова. Я еле сдержал чихание.

Единственная большая комната была простотой и практичной. Справа от входа располагался глинобитный очаг с железным котлом, из которого поднимался пар, наполняя дом влажным теплом. Над очагом висела закопчённая полка с глиняной посудой и медными горшками различных размеров, начищенными до блеска. У противоположной стены стоял большой деревянный шкаф с множеством ящичков – каждый размером с ладонь и помеченный выцветшими иероглифами.

Под тёмными от времени балками висели сотни связок сушёных трав, корней, цветов и неопознаваемых растений.

Вдоль стен тянулись открытые полки, заставленные керамическими горшками, стеклянными пузырьками и бамбуковыми контейнерами всевозможных форм и размеров. На каждом сосуде были наклеены полоски бумаги с названиями содержимого, написанными аккуратным почерком. Между полками висели свитки с изображениями человеческого тела, помеченного загадочными точками и линиями.

В дальнем углу комнаты, куда я осторожно отвёл Лао Вэня, стояла низкая деревянная кровать – кан, которую можно было подогревать изнутри. Она была устлана толстым соломенным матрасом и накрыта выцветшим, но чистым одеялом. Рядом с кроватью расположился низкий столик из тёмного дерева, на котором стояли пиала с водой, несколько исписанных иероглифами бумаг. В углу между кроватью и стеной я заметил алтарь предков – небольшую полочку с курильницей, откуда поднималась тонкая струйка благовонного дыма, и выцветшим портретом пожилой пары.

Я помог Лао Вэню опуститься на кровать, стараясь не задеть больную ногу. Сяо Юй тут же принялась хлопотать вокруг деда – быстрыми, уверенными движениями она сняла с его ноги самодельную повязку, которую мы соорудили в пути, и начала осторожно ощупывать повреждённое место.

Её движения выдавали опытную помощницу лекаря – она точно знала, где хранится каждая нужная вещь. Не глядя, девушка дотянулась до одной из полок и взяла глиняный горшочек, открыла его и понюхала содержимое, затем отставила и взяла другой.

Пока она готовила компресс, мешая в деревянной ступке какие-то травы с резким, почти ментоловым запахом, я неловко замер у порога, не зная, что делать дальше.

В углу у окна я заметил небольшой письменный стол с кистями для каллиграфии и тушечницей. Рядом лежало несколько книг в потёртых переплётах – травники и медицинские трактаты. Судя по виду, их частенько читали. Я бросил взгляд на иероглифы, и у меня заболела голова…

Я вроде бы когда-то знал, что они означают… Но попытка вспомнить не увенчалась успехом. Мне стало совсем неуютно.

Всё было слишком странным, слишком незнакомым и непривычным.

Каждый предмет здесь имел своё назначение, каждая травинка была собрана с определённой целью. И посреди всего этого идеального лекарского дома стоял я – дикий, непричёсанный чужак, не знающий своего места в этом мире. Дикарь вломился в царство целительства и древней мудрости. Позорно…

Глядя на этот дом я кое-что осознал.

Мне тут не место.

Что ж, я помог Старому Вэню, как и обещал, теперь мне пора. Мне нужно вернуться на мою гору. День почти закончен, а я ещё даже не завтракал. По пути поймаю кролика… Я начал потихоньку отступать к двери, но тут услышал голос старика.

– Не стой там, молодой господин, – позвал меня Лао Вэнь. – Входи, присаживайся. Сяо Юй, приготовь нашему гостю чаю и хорошенько его угости. Думаю, он захочет умыться, а после найди какую-нибудь одежду. Видишь, его лохмотья совсем не годятся. Мы должны отблагодарить моего спасителя.

Девушка кивнула и, всё ещё бросая на меня опасливые взгляды, занялась приготовлением чая. Я нерешительно сел на пол у очага. Мои мысли о побеге исчезли во мгновение ока.

Я смотрел на тлеющий огонь, и впервые за этот долгий день почувствовал странный прилив надежды. Может быть, здесь, среди людей, я смогу наконец понять, кто я на самом деле? Но глубоко внутри зверь настороженно принюхивался, готовый в любой момент броситься прочь.

Передо мной появилась простая глиняная чашка с каким-то приятно пахнущим отваром и пара лепёшек. Я искоса посмотрел на Сяо Юй, но тут мой живот издал громкую трель. Девушка вскинула на меня блестящие глаза и закусила губу, чтобы сдержать улыбку. Она быстро отвернулась и отошла к дедушке, делая вид, что ничего не слышала.

Я не должен набрасываться на еду, напомнил себе я. Люди так не делают… но обе лепёшки тут же исчезли неизвестно куда! От еды и тёплого питья меня начало клонить в сон, мои веки отяжелели, но я тут же вздрогнул, услышав, что ко мне кто-то подходит. Я еле сдержался, чтобы не вскочить и не выставить когти в защитной стойке, но по запаху понял, что это девушка. Не хотелось бы её напугать.

Сяо Юй мягко позвала меня:

– Гость, пойдёмте, я нагрела воду.

Уже стемнело, но добрая девушка вынесла фонарь. Не сказать, что но был мне сильно нужен, скорее свет был для неё. Мы сели на заднем дворе, и внучка лекаря споро заработала ножницами и острым ножом. Лезвие отскоблило кожу на моём лице и шее.

Я сидел на низкой табуретке посреди двора и даже боялся дышать, чувствуя себя до странности беззащитным. Вокруг моих ног уже скопилась внушительная куча спутанных волос – чёрных от грязи, слипшихся от засохшей крови и смолы. Сяо Юй обрезала их методично, слой за слоем, иногда морща носик от неприятного запаха.

Я старался не вздрагивать от её прикосновений, и в то же время старался не слишком принюхиваться. Нежная и мягкая человеческая самочка… то есть, девушка пахла так сладко…

Ух, только не это… Я должен успокоиться. Я точно знал, что у людей всё по-другому. Они договариваются о браке, а не сходятся, как звери, когда приходит время. Если накинуться на неё, я из героя стану гнусным злодеем. Лао Вэнь и его внучка были добры ко мне.

Нельзя гадить там, где будешь спать. Даже тигр это понимает.

Я очень надеялся, что Сяо Юй не заметит, как моё тело реагирует на неё. Я спокоен. Я не зверь…

– Хорошо, теперь нужно помыть то, что осталось, – девушка отступила, критически оглядывая результат своей работы, и кивнула. – Вода уже нагрелась.

Она указала на большую деревянную бадью, установленную за домом. От воды поднимался пар, смешиваясь с ароматами трав, которые Сяо Юй щедро туда бросила. Мята, ромашка и что-то более терпкое, но приятно пахнущее.

– Я… сам справлюсь, – хрипло произнёс я, всё ещё непривычный к собственному голосу.

Сяо Юй посмотрела на меня, кивнула и не стала спорить. Она протянула мне плошку с какой-то густой жижей, пахнущую травами, и сплетёную из травы мочалку.

– Это мыло, оно отмывает грязь. Будь осторожен, чтобы не попало в глаза, а то будет жечь, – добавила она с лёгкой улыбкой, и ушла в дом, оставив меня наедине с бадьей.

Сбросив свои обноски, я осторожно залез в горячую воду и чуть было не зашипел. Сначала было почти больно – кожа, покрытая ссадинами и порезами после битвы с тварями, остро реагировала на жар. Но постепенно тело расслабилось, и напряжение внизу тоже потихоньку спало. Я обнаружил, что раны уже начали затягиваться – гораздо быстрее, чем должны были бы у обычного человека.

Я взял мыло с мочалкой и принялся оттирать толстый слой грязи. Тело как будто само знало, что делать. Или я просто вспоминал… Вода быстро потемнела, но с каждым движением я чувствовал, как возвращаюсь в мир людей. Словно грязь была не просто грязью, а какой-то стеной, бронёй, отделявшей меня от человеческого общества.

Особенно тщательно я промыл волосы, с удивлением обнаруживая, что они вовсе не чёрные, как я думал вначале. С каждым полосканием они становились всё светлее и светлее.

Когда я наконец вылез из бадьи, стыдливо прикрывшись мочалкой, Сяо Юй уже оставила для меня стопку с чистой одеждой – простой рубахой и штанами из грубого полотна. Они были великоваты – наверняка принадлежали кому-то крупнее, но всё равно казались роскошными по сравнению с лохмотьями, в которых я пришёл. Нити непривычного одеяния кололись, и я всё время хотел почесаться, но заставил себя терпеть.

Словно услышав, что я закончил, девушка выглянула из дома и растерянно замерла.

– Вот это да… – только и сказала Сяо Юй, глядя на мои волосы. В её глазах читалось удивление.

– Что? – спросил я, инстинктивно напрягшись.

Вместо ответа она вынесла из дома большое начищенное медное блюдо и протянула мне:

– Посмотри сам.

Я осторожно взял блюдо и взглянул на своё отражение. Из отполированной поверхности на меня смотрел незнакомец – юноша лет двадцати с изможденным, но правильным лицом. Высокие скулы, прямой нос, глаза… глаза странного золотисто-карего цвета, с необычным разрезом и широким разлётом чёрных бровей, придававшими лицу хищное выражение. Но самым поразительным были волосы – чисто-белые, как первый снег, лишь с несколькими тонкими чёрными прядями, разбросанными то здесь, то там.

– Это… я? – прошептал я, не узнавая себя.

– А ты не помнишь, как выглядишь? – тихо спросила Сяо Юй.

Я покачал головой, не отрывая взгляда от отражения. Кто этот человек? Почему у него такие необычные волосы? Почему его глаза так странно блестят, словно у зверя в ночном лесу?

– Ну и дела, – пробормотала Сяо Юй. – Впервые вижу такие волосы. Как будто снегом присыпали. Это ведь не седина.

В её голосе не было страха или отвращения – лишь искреннее любопытство. Это странным образом успокаивало.

– Зайди к дедушке, – сказала она, забирая блюдо. – Он хотел поговорить с тобой, когда ты будешь готов.

Я кивнул.

Старик лежал на своей кровати. Его нога, перевязанная и закреплённая палками с двух сторон и уложенная на специальные подушки, явно причиняла боль, но лицо Лао Вэня оставалось спокойным. Он пил какой-то отвар из глиняной чашки.

– А, вот и наш спаситель, – улыбнулся он, увидев меня в дверях. – Заходи, присаживайся. Теперь, когда ты больше похож на человека, чем на горного духа, можно спокойно поговорить.

Я осторожно присел на край низкого табурета рядом с кроватью.

– Как твоя нога? – спросил я.

– Заживёт, – отмахнулся Лао Вэнь. – В моём возрасте все раны затягиваются медленнее, но боги даровали мне знание трав, а это не хуже магии. – Он внимательно посмотрел на меня. – Ты и сам неплохо справляешься, я смотрю.

Я непроизвольно коснулся щеки, где ещё несколько часов назад был глубокий порез от когтей твари. Я видел в зеркале, что от него осталась только тонкая розовая линия.

– Не уверен, что я… обычный человек, – тихо ответил я.

Лао Вэнь долго смотрел на меня, словно что-то решая. Наконец он медленно кивнул:

– Пожалуй, ты прав. Обычный человек не справился бы с той мерзостью на горе. И обычный человек не залечивает раны с такой скоростью.

– Кто я? – прямо спросил я. – Ты что-нибудь знаешь? Может, слышал обо мне?

Старик покачал головой:

– Увы, не могу сказать, что встречал тебя раньше. В нашей деревне никогда не было юноши с белыми волосами – такое бы запомнили. Но… – он сделал паузу, – есть кое-что, что меня интересует. Что ты помнишь о себе?

Я сосредоточился, пытаясь пробиться сквозь туман, окутывающий мою память. Образы мелькали и таяли, как утренняя дымка.

– Почти ничего, – признался я наконец. – Помню пещеру на горе. Помню, что гора… моя. Но кто я, откуда пришёл, как там оказался – пустота.

– Интересно, – Лао Вэнь потёр подбородок. – Может, ты ударился головой? Или пережил что-то настолько ужасное, что разум сам стёр воспоминания? Или ты культиватор, чья тренировка привела к такой травме?

– Не знаю, – я развёл руками. – Иногда… иногда мне кажется, что я даже не отсюда. Не из этих мест, понимаешь? Как будто я пришёл издалека, из… – Я осекся, не зная, как объяснить странное чувство, что я тут чужой, которое иногда накрывало меня.

– Значит, издалека… – тихо произнёс Лао Вэнь.

Я вздрогнул.

– Я слишком странный?

Лао Вэнь покачал головой.

– Нет, твоя история необычная, но не слишком удивительная. В этом мире есть много вещей, которые кажутся странными, пока не столкнёшься с ними лицом к лицу, – философски заметил старик. – Мерзость, с которой ты сражался – что это за создание? Из какого кошмара она прибыла? Но она была реальна.

Он отпил из своей чашки и неожиданно сменил тему:

– Тебе нужно имя.

Я поднял брови.

– Нельзя же ходить безымянным. Как нам тебя называть?

Я задумался. Где-то глубоко внутри жило ощущение, что у меня было имя. Настоящее имя. Но вспомнить его было всё равно что пытаться поймать дождь руками – вода просачивалась между пальцами, не оставляя ничего.

– Я… не знаю, – вздохнул я. – Выбери сам.

Лао Вэнь улыбнулся, в уголках его глаз собрались морщинки.

– Что ж, давай подумаем. – Он оглядел меня с головы до ног. – С такими волосами тебе подойдёт имя Бай. Это значит «белый».

Он взял с прикроватного столика небольшую дощечку, кисточку и тушь. Быстрым движением кисти начертал на дощечке иероглиф.

– Вот так пишется Бай, – сказал он, показывая мне.

Я уставился на знак, и странное чувство дежавю накрыло меня. Иероглиф казался одновременно и чужим, и знакомым. Словно я видел такие знаки в другой жизни, но не совсем такие…

– А к нему добавим… – Лао Вэнь задумался, – пожалуй, Ли. Это значит «сила». – Он нарисовал рядом ещё один иероглиф. – Бай Ли. Белая Сила. Или Белый Силач, если хочешь, – усмехнулся он. – Тебе подходит.

Я повторил имя, пробуя его на вкус:

– Бай Ли.

Оно звучало правильно. Не как настоящее имя… но… как неплохая замена, пока я не вспомню своё.

– Спасибо, – искренне сказал я.

– Не за что, Бай Ли, – Лао Вэнь улыбнулся. – Можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Так началась моя новая жизнь в деревне Юйлин.

Первая ночь прошла не слишком-то приятно.

Сяо Юй гостеприимно постелила мне у очага, положив на пол толстую соломенную циновку и накрыв её одеялом – таким же, как на кровати Лао Вэня, только более потрёпанным. Она принесла ещё и подушку, набитую гречневой шелухой, и с явной гордостью уложила всё это богатство возле тёплого очага.

– Здесь тепло, вам будет удобно, – сказала она, явно стараясь быть доброй хозяйкой, несмотря на то, что иногда она бросала на меня задумчивые и опасливые взгляды.

Я поблагодарил её кивком, неловко устраиваясь на непривычной постели. Новая одежда – грубая холщовая рубаха и штаны – сидела на мне мешковато и кололась в самых неожиданных местах. Ткань пахла пылью, мылом и травами, которыми Сяо Юй наверное перекладывала бельё при хранении.

Когда в доме погасили последнюю лучинку, и воцарилась темнота, мои мучения только усилились. Духота маленького помещения давила на меня. Запахи обострились, и казалось, что дым выедает мне глаза и лёгкие. Я привык к прохладному горному воздуху, к ветру, свободно гуляющему по пещере. Здесь же воздух стоял плотной стеной, наполненный тысячами тяжёлых запахов.

Травы под потолком источали свои ароматы, усилившиеся в тепле остывающего очага. Дым от угасающего огня смешивался с запахом свиного жира от ужина (Сяо Юй пожарила небольшой кусочек сала с капустой, было вкусно, но мало). От стен пахло старым деревом. Даже пол под циновкой имел свой запах – плотный и влажный.

Но хуже всего были человеческие запахи и звуки. Я слышал дыхание и храп спящего Лао Вэня. Сяо Юй за занавеской ворочалась во сне, и я слышал каждый вздох, каждое движение. Её запах – молодой, свежий, с примесью лаванды, которой она ополаскивала волосы – постоянно отвлекал меня.

Я попытался закрыть глаза, но сон не шёл. Мой внутренний ритм был полностью сбит. В пещере я обычно охотился ночами, когда добыча выходила кормиться, а спал днём, укрывшись в прохладной темноте. Сейчас же от меня ожидали, что я буду спать, когда всё моё существо рвалось наружу, на ночную охоту.

Одеяло было слишком тяжёлым и жарким. Я сбросил его, стало немного легче, но недостаточно. Подушка пахла чужими людьми – теми, кто спал на ней до меня. Циновка шуршала при каждом движении, а я ворочался постоянно, пытаясь найти удобное положение.

Через час мучений я сдался. Осторожно, стараясь не шуметь, поднялся и тихо выскользнул из дома. Ночной воздух ударил в лицо свежестью, и я жадно вдохнул полной грудью. Звёзды смотрели с чёрного неба, а тонкий серп луны давал достаточно света для моих глаз.

Рядом с домом был небольшой навес для дров. Я забрался под него, устроившись прямо на настиле. Здесь было прохладно, зато пахло древесной корой и смолой, ветер свободно гулял, принося запахи леса.

Блаженство.

Я свернулся клубком, как делал это в пещере, и наконец смог задремать.

Проснулся я в предрассветных сумерках от знакомого запаха. Кролики. Несколько штук, совсем рядом. Мой нос подсказывал, что они забрались в огород Лао Вэня – учуяли молодую капусту и морковную ботву.

Инстинкт охотника проснулся мгновенно. Я бесшумно поднялся, принюхиваясь. Три… нет, четыре кролика. Два молодых, годовалых, упитанных. Один старый самец – его запах был резче, с мускусными нотками. И крольчиха.

Я начал было красться к огороду, но ткань новой одежды зашуршала при движении. Кролики насторожились – их длинные уши повернулись в мою сторону. Не раздумывая, я стянул рубаху и штаны, аккуратно сложив их под навесом. Прохладный воздух приятно коснулся кожи.

Теперь я двигался совершенно бесшумно, но тут возникла другая проблема. От меня пахло. Сильно пахло человеком – мылом, которое мне вчера дала Сяо Юй, травами из дома, дымом от очага. Этот чужеродный запах обеспокоил кроликов больше, чем любой звук.

– Проклятье, – беззвучно выругался я, видя, как старый самец поднялся на задние лапы, всматриваясь в темноту.

Раньше я пах лесом, пылью, своим собственным диким запахом. Звери не чуяли во мне человека. А теперь…

Пришлось применить всё своё мастерство охотника. Я обошёл огород с подветренной стороны, двигаясь очень медленно, как будто перетекая с места на место. Молодые кролики продолжали жевать капустные листья, но старый самец не расслаблялся ни на секунду.

Я выбрал момент, когда он отвернулся, проверяя другую сторону огорода. Прыжок – быстрый и точный. Мои пальцы сомкнулись на загривке ближайшего молодого кролика. Он даже не успел пискнуть – мои руки сжали его шею – хрусть! – и всё кончено.

Остальные кролики бросились врассыпную. Я метнулся за вторым годовалым – тот петлял между грядок, но в огороде благодаря плетню у него не было шансов. Ещё один точный прыжок, и у меня в руках трепыхалась вторая добыча. Старый самец и крольчиха успели удрать – ну и ладно, мне хватит.

Я присел на корточки прямо там, среди грядок, держа в руках тёплых кроликов. Голод, который я даже не осознавал, вдруг проснулся с удвоенной силой. Вчерашний крестьянский ужин из лепёшек и овощей был слишокм жалким для того, кто привык к свежему мясу.

Не раздумывая, я вцепился зубами в загривок первого кролика. Тёплая кровь наполнила рот сладким вкусом. Я легко отделил шкурку когтями и впился в жирную тушку. Я ел быстро, жадно, разрывая мясо на куски и глотая почти не жуя.

Покончив с первым кроликом, я облизал губы, чувствуя приятную тяжесть в желудке. Второго кролика я поднял и задумчиво рассмотрел. Этот – для Лао Вэня и Сяо Юй. Старый Вэнь ранен, ему нужна хорошая еда. Я знал, что люди предпочитают готовить мясо, а не есть сырым. Я отнесу его в дом, и Сяо Юй сама решит, что с ним делать.

Только тут я осознал, в каком виде нахожусь. Голый, покрытый кровью, с мёртвым кроликом в руках, сидящий посреди огорода в предрассветных сумерках. Если бы кто-то увидел меня сейчас…

Я быстро направился к колодцу во дворе. Ведро воды было ледяным, но я вылил его на себя без колебаний, смывая кровь и запах свежего мяса. Ещё одно ведро, и ещё. Зубы застучали от холода, но я почувствовал себя чистым.

Пока люди думают, что я человек, я должен быть человеком.

Отряхнувшись, я подобрал оставленную одежду и оделся. Ткань неприятно липла к мокрой коже, но это было меньшее из зол. Взяв кролика, я тихо вошёл в дом.

На кухонном столе лежала деревянная доска для разделки. Я положил кролика рядом, прикрыв его чистой тряпкой – пусть хозяева найдут утром. Подарок от странного гостя, который так и не научился спать как человек.

Вернувшись под навес, я снова свернулся клубком на голой земле. Солнце уже приближалось к горизонту, заливая серым светом небо, и я чувствовал приятную усталость после охоты. Может быть, теперь я смогу поспать хотя бы пару часов, прежде чем начнётся новый день в этом странном мире людей, к которому я пытался приспособиться.

Дом Старого Вэня и его внучки

Глава 4

Помощник лекаря

Прошла неделя с той ночи, когда я убил двух кроликов в огороде. Лао Вэнь ничего не сказал о моей добыче, только поблагодарил за мясо. Сяо Юй сварила из кролика густой бульон с травами, и я с удивлением обнаружил, что вареное мясо тоже может быть вкусным, хоть и не таким сочным, как сырое, а горячий ароматный суп мягко уляжется в животе и заставит моего внутреннего зверя мурлыкать от удовольствия.

Жизнь в деревне Юйлин текла размеренно, словно медленная река. Я взял на себя всю тяжёлую работу по хозяйству. Колол дрова, носил воду из колодца, чинил крышу, которая протекала в нескольких местах, обрабатывал небольшой огород за домом. Всё это было странно знакомо моему телу, хотя разум не помнил, чтобы я когда-либо занимался подобным.

Сао Юй поначалу держалась отстранённо, но постепенно привыкла ко мне. Она учила меня готовить простые блюда, показывала, как перебирать зерно, сушить травы и ягоды на зиму. Иногда я ловил на себе её любопытные взгляды, но она никогда не задавала прямых вопросов о моём необычном виде или о том, как я сражался с чудовищами.

Каждое утро я помогал Лао Вэню разбирать травы, учился различать их по запаху и виду. К полудню в дом начинали стягиваться больные – кто с кашлем, кто с ломотой в костях, кто просто за советом. Я сначала прятался на заднем дворе, но потом привык сидеть в углу, наблюдая, как старый лекарь осматривает пациентов.

Отношение деревенских ко мне было настороженным. Никто не говорил в лицо, но я чувствовал их взгляды, слышал шёпот за спиной. «Странный юноша с белыми волосами», «дикарь с горы», «не помнит, кто он такой». Некоторые делали странные знаки руками, когда я проходил мимо. Дети разбегались, завидев меня издалека, когда я помогал Сяо Юй носить воду из колодца. Парочка пыталась кинуть в меня камнями, но девушка их строго отругала.

Добрая внучка лекаря дала мне повязку на голову, прикрыть мои волосы, но я всё равно был чужим.

– Не обращай внимания, – говорил Лао Вэнь, заметив моё хмурое лицо после очередной встречи с соседями. – Люди боятся того, чего не понимают. Дай им время.

Время… Я научился считать дни по человеческому календарю, хотя мой внутренний ритм всё ещё сбивался. По ночам меня тянуло на охоту, а днём клонило в сон. Но постепенно я приспосабливался.

В одно туманное утро Лао Вэнь позвал меня к себе. Старик сидел за низким столиком, раскладывая сушёные корни.

– Садись, Бай Ли, – кивнул он на подушку напротив. – Пора тебе узнать больше о травах. Не просто их названия, а суть.

Я послушно сел, скрестив ноги. Запах корней щекотал ноздри – земляной, с горьковатыми нотками.

– Вот, – Лао Вэнь поднял коричневый корешок, похожий на маленького человечка. – Женьшень. Знаешь, почему он такой ценный?

Я покачал головой.

– Не только из-за лечебных свойств, – старик повертел корень в пальцах. – Женьшень растёт медленно, годами впитывая силу земли. В нём накапливается ци – жизненная энергия. Чем старше корень, тем больше в нём силы.

– Ци? – переспросил я. Слово было знакомым, но значение ускользало.

Лао Вэнь улыбнулся:

– Ци – это энергия, которая течёт во всём живом. В людях, животных, растениях, даже в камнях. Умение управлять ци называется культивацией.

Он достал с полки старую книгу в потрёпанном переплёте.

– Это начальный трактат по культивации. Обычно я проверяю молодёжь деревни на талант к управлению ци – императорская армия всегда ищет одарённых.

Я взял книгу. Внутри были схемы человеческого тела с линиями и точками. И много странных значков. От взгляда на них у меня снова разболелась голова. Противная боль скопилась в переносице, заставив меня часто-часто моргать.

– Это меридианы, – пояснил Лао Вэнь, указывая на рисунок. – Двенадцать основных каналов, по которым течёт ци. У обычных людей они спят. У культиваторов – открыты.

Он встал и подошёл ко мне:

– Давай проверим твой талант. Закрой глаза, дыши ровно.

Я послушался. Тёплые пальцы старика коснулись моего лба, потом груди. Что-то щекотно пробежало под кожей, словно струйка тёплой воды.

– Интересно… – пробормотал Лао Вэнь. – Очень интересно.

– Что такое? – открыл я глаза.

Старик смотрел на меня задумчиво:

– У тебя есть талант, Бай Ли. Причём немалый. Твои меридианы… они не совсем закрыты, будто кто-то уже начинал их открывать, но, по какой-то причине, обучение пришлось прервать. Видимо, поэтому ты так силён. Также это может объяснить твою амнезию. Говорят, что если культиватор пытался продвинуться, но потерпел неудачу, он может пострадать как ментально, так и физически. И ещё… – он помолчал. – Твоя стихия – металл. Редкость для этих мест.

– Это плохо?

– Не плохо и не хорошо. Просто у каждой стихии есть склонность к определённым профессиям. Металл плохо сочетается с древесной стихией трав. Тебе будет сложнее изучать травничество, чем другим. Скорее всего ты сможешь освоить лишь самые основы. Но, – он хитро улыбнулся, – зато ты сможешь перетирать самые упрямые корни в порошок. Сила металла – в твёрдости и остроте.

С того дня моё обучение изменилось. Помимо трав, Лао Вэнь начал учить меня основам культивации. Каждое утро мы выходили во двор для занятий цигун – дыхательных упражнений для управления ци.

– Вдох через нос, выдох через рот, – наставлял старик. – Представь, как энергия входит в тебя с воздухом, течёт по меридианам, скапливается в даньтяне – энергетическом центре под пупком. Почувствуй, как она собирается воедино, словно вращается веретено и мотает тонкую шелковую нить.

Поначалу я ничего не чувствовал, кроме головокружения от глубокого дыхания. Но постепенно начал ощущать тепло в животе, покалывание в конечностях.

– Хорошо, – кивал Лао Вэнь. – Теперь попробуем открыть первый меридиан – Жэнь-май, переднесрединный. Он отвечает за выносливость и защиту.

Открытие меридиана оказалось болезненным процессом. Лао Вэнь закрыл ставни в доме и расположил меня на циновке в полутёмной комнате, где лишь тонкий луч света проникал через щель в занавесках. Из курильницы струился дым сандалового дерева, успокаивая нервы и очищая воздух. Во рту я держал кусочек какого-то особого корня, горький до слёз, но необходимый для расширения каналов ци.

– Сосредоточься на области чуть ниже пупка, – тихо инструктировал старик. – Представь светящуюся точку, которая начинает расти, пульсировать. Это твой даньтянь – центр накопления ци.