Текст книги "Легенда о Белом Тигре (СИ)"

Автор книги: Екатерина Алферов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Annotation

Я проснулся в пещере от запаха человечьей крови. Какого чёрта проиходит на моей горе?!

Жанр: ранобэ (оно же Light novel)

Цель книги: приключения и махач. Только приключения и махач. Большой сюжет, заговоры и политика начнётся к тому третьему-пятому, не раньше.

Итого, в меню:

Сильный герой 1 шт

Стартовая деревня 1 шт

Монстры много

Культивация до 3й звезды

Начальные квесты достаточно

Мудрый наставник 1 шт

Друзья имеются

Враги обязательно!

Барышни в наличии (ну вы поняли, про что я, кекеке))))

Легенда о Белом Тигре

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Легенда о Белом Тигре

Глава 1

Пробуждение на горе Туманов

Меня разбудил запах крови.

Я принюхался не открывая глаз. Привычный камень пещеры – холодный, с минеральными прожилками, помнящий эпохи до появления людей. Пыль – сухая, с легкой горечью, оседающая на каменном полу и стенах. Утренняя роса.

И – кровь. Точно кровь.

Сначала это был лишь намёк, тончайшая нить среди сонной темноты. Металлический привкус, словно медную монету положили на язык. А потом запах раскрылся и позвал меня.

Первые мгновения сознание отказывалось фокусироваться, словно затянутое вязкой и тяжёлой пеленой полусна. Повернувшись на бок, я уткнулся щекой в шершавый камень и поморщился. Тело ломило, будто последние несколько суток я таскал валуны.

Впрочем, может, так оно и было.

Я медленно открыл глаза, щурясь от рассеянного света, проникающего в пещеру через узкий вход. Пещера была небольшой – не более пяти шагов в поперечнике, с потолком, который опускался ниже к задней стенке, где я обычно спал.

Обычно?

Да, я осознал, что живу здесь давно. Вход, расположенный с восточной стороны, был наполовину скрыт каменным выступом и кустарником – незаметен снизу, но с отличным обзором долины. Идеальное логово.

Логово?

Странное слово всплыло в сознании само собой. Не убежище, не дом, а именно логово. Место для зверя, не для человека.

Серые утренние сумерки мягко очерчивали силуэты моего неприхотливого жилища: каменный выступ, служивший столом; «кровать» – просто гора сухой травы и листьев; несколько сломанных веток в углу; остатки вчерашней трапезы – обглоданные кроличьи кости брошенные у входа.

Проклятье, я что, сожрал его сырым?..

…

…а почему меня это так заботит? Съел и съел. Это моя честная добыча. Вкусно.

Я невольно облизнулся при мысли о еде, о сочном жирном мясе… И подобрался.

Запах крови становился отчетливее. Влажный, солёный, и совсем не похожий на сладковатый запах подсохшей кроличьей крови.

Человеческая кровь.

Странно… откуда я знаю разницу?

Я привстал, опираясь на руки, и тут же замер, уставившись на свои конечности с недоумением. Пальцы с непомерно отросшими, почерневшими от грязи ногтями больше напоминали когти хищной птицы или дикого зверя. Кожа на костяшках огрубела, покрылась мозолями и царапинами. Предплечья оплетала сеть шрамов. Некоторые были рваными, как будто я боролся с дикими зверьми, а часть – узкими и точными, словно нанесенные холодным оружием…

Да и сами руки выглядели странно знакомыми и одновременно чужими.

Это… мои руки?

Озадаченный, я провел ладонью по лицу и наткнулся на клочковатую, спутанную бороду. Волосы на голове, судя по ощущениям, отросли ниже плеч, грязные пряди неопределённого цвета свисали на глаза.

В памяти забрезжила мысль, что когда-то я выглядел иначе. Опрятнее. Чище. Не таким диким.

Но когда это было? И было ли вообще? Интересная у меня биография. Вспомнить бы её ещё!

…Кто я?

У меня вообще есть имя? У людей есть имена. А я человек? Откуда я родом? Сколько мне лет?.. Пустота вместо ответов. Не помню, впрочем, это не важно. Сначала надо узнать, что происходит.

Пролитая человеческая кровь – это всегда к неприятностям.

Я медленно поднялся на ноги. На мне были лохмотья, когда-то, вероятно, бывшие приличной одеждой. Вон, даже осталась часть вышивки… или это просто грязное пятно? Теперь же ткань истончилась настолько, что еле прикрывала тело. Ноги оказались босыми, ступни – огрубевшими и покрытыми коркой засохшей грязи. На левой щиколотке змеился шрам, похожий на след от укуса.

– Разве это… я? – прохрипел я вслух и поразился собственному голосу – низкому, хриплому от долгого молчания.

Эта фраза повисла в затхлом воздухе пещеры, оставшись без ответа. В голове роились обрывки мыслей, ни одна из которых не складывалась в целостную картину. Кто я? Как долго живу в этой пещере? И почему мне кажется, что я знаю другую жизнь – жизнь, где не приходилось спать на голых камнях, охотиться на кроликов и жрать их сырьём?

Новый порыв ветра принес с собой более отчетливый запах крови, а с ним – еще что-то. Что-то неприятное, гнилостное, противоестественное. Словно сама земля исторгла из своих глубин нечто, чему не полагалось существовать.

Мерзость.

Я поморщился и втянул воздух глубже. Обоняние казалось неестественно острым. Разве человек способен различать столько оттенков запахов? Кровь – свежая, еще теплая. Пахнет страхом и болью. Не меньше четырех человек. И… один из них еще жив.

Странная мысль вдруг пришла мне в голову: никто не имеет права проливать кровь на моей горе.

Моей горе?

Да, моей! Эта гора принадлежала мне. Каждый камень, каждое дерево, каждый ручей был частью моей территории. Я был здесь хозяином и защитником границ.

Я выпрямился, ощущая, как напрягаются мышцы. Тело отзывалось странной, звериной готовностью. Словно в нем жил кто-то еще – сильный, свирепый, не ведающий страха или забывший, что это такое…

Я шагнул к выходу из пещеры, машинально пригибаясь под нависающим каменным сводом. Утренний воздух ударил в лицо – свежий, холодный, пропитанный ароматами хвои, мха и влажного камня. На мгновение я замер на пороге, ослеплённый внезапной яркостью после полумрака пещеры.

Мне почудились высоченные сияющие башни из зеркал, но стоило моргнуть, как они пропали…

Мир раскинулся передо мной, словно древняя картина, нарисованная рукой мастера. Моя гора Туманов оправдывала своё название. Белесая дымка струилась между склонами, обволакивала деревья, превращая реальность в сказку. Вековые сосны поднимались из тумана, как мачты призрачных кораблей – их нижние части тонули в молочной пелене, а верхушки купались в золотистом сиянии восходящего солнца.

Я словно жил на вершине огромного каменного столпа, уходящего в облака. Из утренних туч проглядывали соседние вершины, поросшие хвойным лесом. К северу и востоку тянулась горная цепь.

На западе гора резко обрывалась, открывая вид на долину. Сейчас она была почти полностью скрыта под одеялом тумана, напоминавшим спокойную водную гладь. Лишь изредка из этого белого моря выступали верхушки самых высоких деревьев и едва различимые дымки от очагов – там, внизу, лежали деревни.

Человеческие поселения.

Почему-то от этой мысли внутри всколыхнулось странное чувство – смесь презрения, опаски и… тоски?

Что-то внутри тянуло меня туда, но я знал, что нельзя приближаться туда, где пахнет едой и дымом. Слишком опасно.

Угрюмые склоны ниже моей пещеры обрывались почти отвесно, создавая естественную защиту от незваных гостей. Лишь с восточной стороны к вершине вела узкая серпантинная тропа, местами такая узкая, что двум людям было не разойтись.

Эта дорога, древняя как сама гора, петляла между скал, иногда скрываясь в туманной дымке, иногда проявляясь тонкой ниткой на фоне зеленых склонов. Когда-то давно монахи вырубили здесь ступени, но время и дожди сделали их почти неразличимыми. Сейчас сквозь завесу тумана я мог видеть только ближайший поворот дороги, где и происходило то, что разбудило меня.

Запах крови стал сильнее. К нему примешивалась та отвратительная вонь мерзости. Я принюхался, поворачивая голову, как зверь, определяя направление запаха. Снизу, с горной тропы, что извивалась между скал, ведя к перевалу.

Что-то произошло там. Что-то плохое.

А потом я осознал, окружающую меня тишину.

Гора молчала.

Прежде этот склон никогда не бывал безмолвным. Пересвист птиц в кронах деревьев, стрекот насекомых в траве, шорохи мелких грызунов среди камней, далёкие крики орлов, парящих над долиной. Даже когда я шёл по горе, они затихали, но никогда не умолкали совсем.

Но сейчас… Абсолютная, мёртвая тишина. Казалось, будто сама гора затаила дыхание.

Я прислушался внимательнее, напрягая слух до предела. В этой неестественной тишине можно было различить лишь биение собственного сердца да гулкое эхо далёкого водопада где-то за северным хребтом.

Животные всегда чуют беду раньше людей. Они прячутся, замирают, пережидают. И если притихла вся гора…

Я неожиданно для себя обнаружил, что издаю низкий, утробный рык. Моя глотка и грудь вибрировали от мощного звука, пальцы напряглись, выпуская когти. Надо объяснить чужакам, кто тут хозяин.

Моё тело отреагировало прежде разума – мышцы напряглись, плечи развернулись, колени слегка согнулись, готовые к прыжку. По коже побежали мурашки, волоски на руках встали дыбом.

Взгляд привычно выхватил самый безопасный путь вниз, к источнику запаха. Не по открытой тропе – слишком заметно. Между камнями, по узкому каменистому жёлобу, полускрытому зарослями.

Я двинулся вниз, не давая себе времени на размышления. Тело словно само знало, что делать. Каждый шаг был точным, выверенным. Там, где обычный человек карабкался бы с трудом, я двигался плавно и быстро. Руки и ноги находили уступы и трещины инстинктивно, без усилий мысли. Когти служили дополнительными зацепками, впиваясь в мягкий мох и камень.

Я перепрыгивал с уступа на уступ, использовал гибкие ветви кустарников для спуска, скользил по осыпям мелких камней, сохраняя равновесие там, где любой другой кубарем полетел бы вниз. Всё это происходило в полной тишине – ни единого сорвавшегося камешка, ни одной хрустнувшей ветки.

В голове промелькнула мысль, – а мог ли я так раньше? – и пропала. Я знал, что не мог. Сейчас было не до рефлексии. Сначала надо разобраться с проблемами.

За поворотом тропы открылась небольшая каменная площадка – один из редких ровных участков на крутом склоне. Место, где обычно путники делали привал перед последним рывком к перевалу. Замедлив шаг, я начал красться, прижимаясь к скалам, сливаясь с тенями деревьев. Тропа была всего в нескольких десятках метров ниже. Оттуда доносились звуки – влажное хлюпанье, треск разрываемой плоти, тяжёлое, неритмичное дыхание.

Приблизившись к повороту тропы, я замедлился и осторожно выглянул из-за скалы.

Моим глазам предстала сцена кровавой бойни.

Три тела в тёмной поношенной одежде – судя по виду, бандиты – лежали в лужах собственной крови. Один с разорванным горлом, второй с распоротым животом, третий обезглавлен, его голова соединялась с телом лишь маленьким кусочком кожи. Тела изломанные. Смерть наступила недавно – кровь ещё не успела свернуться.

В стороне, прижавшись к скале, сидел старик с седой бородой, одетый в серое одеяние травника. Лицо в крови, одна рука безвольно повисла, но он ещё дышал. Рядом с ним валялась опрокинутая корзина с травами и корнями. Я заметил среди них женьшень – редкий, ценный корень, за который многие готовы убить.

Что ж, картина понятна. Лихие ребята решили поживиться за счёт старика, но запах крови привлёк мерзость. Какая ирония. Хищники оказались жертвами.

Я снова взглянул на тропу. Там, в центре площадки возвышалось… чудовище.

На первый взгляд – огромный дикий кабан, но гнусная вонь, окутывающая его и поднимающаяся рваными клубами тёмной дымки вверх, говорила, что это уже не зверь. Его шкура, покрытая грубой щетиной, пульсировала чёрными венами, словно под ней текла не кровь, а жидкая тьма. Глаза светились болезненным жёлтым светом. На боку набухала отвратительная опухоль, похожая на гигантскую бородавку. Она, казалось, жила своей жизнью – пульсировала и увеличивалась с каждым куском плоти, который чудовище с мерзким хлюпаньем и чавканьем вырывало из тела одного из бандитов. Я мог поклясться, что на мгновение разглядел в этой мерзкой массе бородавки подобие рыла.

Но самым жутким было то, что существо не просто пожирало мясо. Когда его клыки вгрызались в тело, из ран вытягивались тонкие нити серебристого света, которые тварь всасывала вместе с кровью и плотью. С каждой поглощённой нитью опухоль на боку увеличивалась, а тело жертвы становилось серым, иссушенным.

Душа. Тварь пожирала души!

Откуда я это знал? Просто знал и всё. Это мерзость – существо из изнанки мира, паразит, искажающий живое, созданный, чтобы убивать.

Во мне закипал тяжёлый гнев. Оно пришло на мою гору жрать.

Как оно осмелилось⁈

Я буду защищать свою территорию. Любой ценой.

Холодная и расчётливая ненависть накрыла меня. Это не должно быть тут. Это не имеет право существовать. Мерзость должна быть уничтожена.

Старик заметил меня. В его глазах вспыхнула надежда, тут же сменившаяся ужасом. Он слабо дёрнул здоровой рукой, явно пытаясь прогнать меня. Мол, беги, пока цел.

Разумный человек так бы и поступил. Но во мне поднималась волна ярости, затмевающая разум. Мерзость на моей горе.

На моей территории!

Оскверняет мои владения!!!

– Эй! – рявкнул я, выходя из-за скалы. – Это моя гора!

Мой голос прозвучал ниже и глубже, чем раньше. С рычащими нотками, которых не бывает у людей. В горле у меня как будто клокотал мой гнев, стремясь вырваться наружу.

Существо медленно подняло морду от разорванного тела. Его жёлтые глаза сфокусировались на мне. Из пасти, полной гнилых изогнутых клыков, капала чёрная слюна, смешанная с кровью. Тварь издала звук – не рык, не визг, а нечто среднее, напоминающее скрежет металла по стеклу.

– Прочь отсюда, – прорычал я, и мой голос прозвучал ниже и громче, чем я ожидал.

Чудовище перестало жевать и уставилось на меня, склонив массивную голову набок. В его взгляде мелькнуло что-то, похожее на удивление – если такое существо вообще способно удивляться.

А затем оно бросилось на меня. Существо рванулось вперёд с неожиданной для своей массы скоростью. Полтонны искажённой плоти тараном неслись на меня.

Инстинкт сработал быстрее мысли.

Я метнулся в сторону, перекатился, оказался за спиной твари. Она с разгона врезалась в скалу. Посыпались камни, эхо удара разнеслось по ущелью. Мерзость взревела от боли и ярости.

Я едва успел отскочить, когда туша пронеслась мимо, снося все на своем пути. Каменистая почва задрожала под моими ногами. Тварь затормозила, разворачиваясь с чудовищной ловкостью и готовясь к новому броску.

Когда кабан снова атаковал, я был готов. В прыжке, который человек совершить не смог бы, я перемахнул через него, оказавшись у твари на спине. Мои руки действовали будто сами по себе – когти впились в жесткую кожу, с легкостью вспарывая её, как лезвие вспарывает пергамент.

И это было правильно, я знал, что мои когти не подведут.

Из ран хлынула чёрная густая жидкость, забрызгав меня с головы до ног. Она была черной, вязкой, совсем не похожей на кровь обычных животных. Она жгла кожу, воняла тухлятиной и болотом. Но боль только разжигала мою ярость. Я наносил удар за ударом, разрывая шкуру, добираясь до того, что заменяло твари внутренности.

Чудовище взревело, мотая головой и пытаясь сбросить меня. Я держался, продолжая наносить удары, целясь в шею и в места соединения головы с телом. Каждый удар находил цель. В тот момент я существовал только здесь и сейчас – в битве, которая казалась странно знакомой, будто отголосок других сражений, которые я не помнил, но которые мое тело не забыло.

Мне как будто что-то подсказывало, куда надо бить. Мой разум словно раздвоился: часть меня действовала чисто инстинктивно, со свирепостью животного, а другая холодно анализировала ситуацию, выискивая слабые места, просчитывая варианты атак.

Туда! За ухо! Туда, где кожа тоньше, а кости слабее.

Существо билось подо мной, пытаясь сбросить. Одним резким рывком тварь развернулась, и мощный удар головой отправил меня в полёт.

Я сделал кульбит, перевернулся прямо в воздухе и врезался в ствол сосны с такой силой, что кора треснула и полетели щепки. Такой удар сломал бы человеку позвоночник и ноги, но я лишь пружинисто отпрыгнул и ощерился. То, что этот бой не будет лёгким я уже понял.

Существо снова пошло в атаку. Теперь оно двигалось медленнее – раны замедляли его, чёрная жидкость сочилась из десятков порезов. Но в жёлтых глазах по-прежнему горела смертоносная ярость.

Я встретил атаку лицом к лицу. Нырнул под удар клыков, оказался рядом с головой твари и вцепился когтями в её горло. Зверь внутри меня ликовал – это была идеальная позиция для смертельного удара.

Существо забилось сильнее, пытаясь стряхнуть меня. Но моя хватка была мёртвой. Я рванул когти в стороны, разрывая горло твари, выпуская потоки чёрной жидкости.

Мерзость пошатнулась. Её движения стали неуверенными, глаза помутнели. Я вонзил когти глубже, целясь в то место, где у нормального животного был бы позвоночник.

Казалось, победа близка. Я чувствовал эйфорию охотника, загнавшего добычу.

Но мерзость не была бы мерзостью, если бы не преподнесла гнусный сюрприз…

Глава 2

Старый Вэнь

Тварь завизжала и неожиданно резво метнулась, ударив меня об скалу. Раз! Ещё раз! Мне перехватило дыхание от боли, я разжал когти и отпрыгнул в сторону.

Мы замерли друг против друга тяжело дыша. Чёрная жижа с хлюпаньем лилась из разорванной шеи мерзости, любое другое живое существо уже бы погибло, но не эта тварь. Она нажралась достаточно плоти, чтобы длить и длить своё существование.

Проклятье, я должен добраться до сердца и раздавить его, тогда мерзость сдохнет!

Я только примерился напасть снова, как опухоль на боку существа внезапно вздулась и лопнула с влажным хлопком. Из неё хлынуло нечто чёрное, студенистое, быстро растекающееся по земле. Но вместо того, чтобы просто растечься лужей, эта субстанция взбурлила вонючими пузырями и начала формироваться, собираться, обретать объём и конечности.

За считанные секунды рядом с первым существом возникло второе – меньше размером, но с такими же жёлтыми глазами, полными ненависти и голода.

Я аж взрыкнул. Да вы шутите… Тварь… разделилась. Прямо у меня на глазах.

Я отпрыгнул назад, тяжело дыша. Лохмотья, служившие мне одеждой, пропитались чёрной слизью. Мои руки дрожали от напряжения. В голове стучала одна мысль: я недооценил противника.

Одна мерзость, даже раненая, была серьёзным врагом. Теперь их стало две.

Они окружали меня, двигаясь с жуткой синхронностью, словно управляемые единым разумом. Первая тварь – ослабленная, но всё ещё опасная – заходила слева. Вторая – меньше, но свежая и быстрая – справа.

Старик-травник молча наблюдал, прижавшись к скале. В его глазах я прочёл то, что предпочёл бы не видеть – понимание неизбежного. Что ж, смирение для малых и слабых, но не для меня!

Я не могу отступить. Не на моей земле.

Старшая мерзость издала тонкий визг, и обе твари бросились одновременно, смыкая клещи с двух сторон. Я принял боевую стойку, готовый уклоняться и нападать.

Время словно замедлилось. Я видел, как растягиваются в гримасе пасти чудовищ, как подрагивают их искаженные мышцы под шкурой, испещрённой чёрными венами. Слышал влажный хруст их суставов и хлюпанье внутренностей, в которых плескалась жирная тьма.

В последний момент я прыгнул вверх, оттолкнувшись с такой силой, что взлетел над атакующими тварями. Они столкнулись друг с другом в том месте, где мгновение назад стоял я. Приземлившись на выступающий из склона корень, я мгновенно развернулся и бросился к младшей твари, которая ещё не успела прийти в себя после столкновения.

Мои когти вошли точно между лопаток существа. Её шкура ещё не успела загрубеть, как у старшей. Я чувствовал, как плоть раздирается под нажимом, как прорываются внутренние органы. Отвратительное ощущение – словно погружаешь руки в болотную трясину, полную гниющих останков. Меньшая тварь завизжала, извиваясь подо мной, но я не останавливался. Инстинкт вёл меня глубже, сквозь слои скверны, к сердцу, туда, в самый центр, к тому, что пульсировало внутри.

– Сдохни! – прорычал я, чувствуя, как мои пальцы смыкаются вокруг твёрдого объекта размером с кулак.

Я резко вырвал свою добычу из сотрясающейся туши, разбрызгивая кровь и чёрную жижу.

Это было ядро – сгусток тьмы, пульсирующий и вибрирующий, словно живое сердце. Я сжал его со всей силы, и оно лопнуло в моей ладони с тихим хлопком, обдав меня фонтаном чёрной жидкости. Существо под моими ногами содрогнулось в агонии и замерло.

Но первая, старшая тварь уже пришла в себя. Она атаковала сбоку, и я едва успел отскочить. Её клыки чиркнули по моим рёбрам, разрывая и без того жалкие лохмотья одежды и оставляя глубокую рану. Боль обожгла, заставив зарычать, но странным образом обострила чувства.

Кабан был ранен, ослаблен, но всё ещё опасен. Он кружил, прихрамывая на одну ногу, жёлтые глаза сузились до щёлочек. Чёрная жидкость сочилась из множества ран на его шкуре, но он явно не собирался сдаваться.

– Ты уже мёртв, – выдохнул я. – Просто ещё не понял этого. Никто не ходит по моей горе без разрешения, и тебе придётся заплатить.

Тварь бросилась на меня в последней, отчаянной атаке. Её голова была опущена, клыки нацелены на мой живот. Вместо того чтобы уклониться, я прыгнул навстречу, перевернувшись в воздухе и приземлившись на спину кабана. Когти моих ног впились в его бока, удерживая меня на месте, пока руки искали путь к ядру.

Его раны от нашего прошлого боя не успели затянуться, я вцепился в шкуру, раздирая её сильнее.

Кабан взбесился. Он крутился волчком, бился о скалы, пытаясь сбросить меня. Чёрная кровь заливала нас обоих. Я чувствовал, как её едкие испарения разъедают кожу, но не отпускал.

– Где? – прорычал я, погружая руки глубже в разорванную плоть существа. – Где твоё сердце, тварь?

И тут я нащупал его – глубоко под лопаткой, там, где у обычного животного находится сердце. Твёрдый, пульсирующий шар, излучающий холод. Источник мерзости. Ядро старшей твари оказалось крупнее, с неровной поверхностью, покрытой бугорками и впадинами.

Я обхватил его обеими руками и резко дёрнул, вырывая из плоти. Существо издало крик – не животный рёв, а тонкий, почти человеческий вопль, от которого волосы встали дыбом. Его тело выгнулось дугой, все мышцы напряглись в последней судороге.

Ядро пульсировало в моих руках, пытаясь вырваться, будто обладало собственной волей. От него исходили тонкие чёрные нити, которые обвивались вокруг моих пальцев, впиваясь в кожу. Оно знало, что умирает, но не собиралось сдаваться. Оно жаждало пожрать меня, кусалось в ответ, как загнанная в угол крыса. Боль была невыносимой, но сквозь неё пробивалась моя ярость. И ярость была сильнее.

– Ты. Не. Принадлежишь. Этому. Миру, – процедил я сквозь стиснутые зубы, сжимая ядро.

Оно сопротивлялось, но с каждым мгновением его сила слабела. Наконец, с хрустом, похожим на треск льда, ядро раскололось в моих руках. Волна тёмной энергии ударила меня в грудь, отбрасывая назад. Я пролетел несколько метров и врезался в скалу, на мгновение потеряв сознание.

Когда зрение вернулось, я увидел, что от тварей не осталось ничего сверхъестественного. На земле лежали два обычных кабана – один крупный, старый, второй поменьше, молодой. Мёртвые животные, ничего более. Их шкура, прежде пульсирующая чёрными венами, теперь была обычного бурого цвета, иссохла и потрескалась. Глаза – не светящиеся жёлтым, а тусклые, обычные кабаньи глаза, ввалившиеся в череп.

Тьма отступила. Мерзость исчезла. Её больше ничего не держало в нашем мире.

Я поднялся на ноги, ощущая, как дрожат колени. Ярость боя отступала, и её место занимала боль. Царапины и порезы на теле горели огнём. Но хуже физической боли было осознание того, что только что произошло. Я бился с чудовищами из потустороннего мира. И победил. Голыми руками. Вернее… когтями.

Я посмотрел на свои руки. Они были покрыты чёрной слизью, которая постепенно испарялась на солнце, оставляя на коже красные следы ожогов. Когти медленно втягивались, руки вернулись к более человеческому виду. Тело успокаивалось, зверь внутри засыпал сном победителя, удовлетворённый битвой.

Мерзость изгнана.

Только сейчас я заметил, что старик-травник не убежал. Он всё ещё сидел, прислонившись к скале, и смотрел на меня широко раскрытыми глазами. В его взгляде был не страх, как я ожидал, а… благоговение?

Стыд накрыл меня неожиданно. Он видел. Видел мои когти, мою ярость, моё безумие. Видел, что я дикий зверь. Стал невольным свидетелем того, какое я чудовище… Я отвернулся, готовый бежать обратно в пещеру, скрыться в своём логове, подальше от людских глаз.

Нельзя, чтобы меня видели. Нельзя, чтобы меня нашли!

– Подожди, молодой господин, – слабый, но удивительно твёрдый голос остановил меня. – Не уходи, воин.

Я замер, не оборачиваясь. Часть меня хотела исчезнуть, тенью раствориться среди скал и деревьев, уйти в свой мир, где не звучат слова и нет места людям. Но другая – человеческая часть – жаждала чего-то… Странная тоска снова сдавила мне грудь.

– Ты… не боишься меня? – хрипло спросил я, всё ещё стоя спиной к старику.

– Боюсь ли я того, кто только что спас мою никчёмную жизнь? – В голосе старика послышался слабый смешок. – Старый Вэнь ещё не лишился разума окончательно. Я знаю, что такое благодарность.

Я медленно обернулся. Старик пытался подняться, опираясь на скалу, но его нога подогнулась, и он со стоном опустился обратно.

– Эти разбойники, – проговорил он, морщась от боли, – они не просто избили меня. Кажется, они сломали мне ногу. Хотели забрать женьшень, который я искал три года… Хоть я не желал им смерти, но они получили по заслугам.

Я нерешительно подошёл ближе, всё ещё готовый отпрыгнуть при первом признаке страха с его стороны. Но старик смотрел на меня и не прятал взгляд. Я не видел в его глазах отвращения, и не чуял от него злобы.

– Меня зовут Лао Вэнь [*], – представился он. – Я травник из деревни Юйлин, что лежит в долине за южным перевалом.

Я молчал, не зная, что ответить. Своего имени я не помнил. Кто я? Что я? Эти вопросы бились в моей голове, как пойманные птицы.

– У тебя есть имя, молодой господин? – мягко спросил Лао Вэнь, словно читая мои мысли.

– Я… не знаю, – честно ответил я. – Не помню.

Старик внимательно посмотрел на меня, словно оценивая.

– Что ж, – наконец произнёс он, – это необычно, но не невозможно. Бывает, что человек теряет память после сильного потрясения или удара по голове.

Человек. Странно было слышать это слово по отношению к себе после того, что только что произошло. Он видел во мне человека. Только был ли я им? Разве у людей есть когти?

– Ты назвал эту гору своей, – продолжил Лао Вэнь. – Ты живёшь здесь давно?

– Не знаю, – повторил я. – Помню только пещеру наверху. И то, что гора… моя.

– Интересно, – пробормотал старик. – Очень интересно… Я слыхал, что на этой горе живёт особенный хранитель, но никогда не встречал его лично… – Затем он посмотрел мне прямо в глаза. – Молодой господин, мне нужна твоя помощь. Я не могу сам добраться до дома с такой ногой. Не согласишься ли ты проводить старика?

Я отступил на шаг. Спуститься в долину? К людям? Туда, где едкий дым. Часть меня – звериная часть – протестовала. Люди опасны. Люди непредсказуемы. Но человеческая часть… человеческая часть хотела идти туда, хотела увидеть других людей.

– Я живу один, на окраине деревни, – словно почувствовав моё смятение, добавил Лао Вэнь. – Только мы с моей внучкой. Мы не станем болтать направо и налево о нашем спасителе.

Я заколебался.

Я просто схожу и посмотрю. Если люди обозлятся или испугаются, я убегу. И снова вернусь сюда… Но что-то… что-то как будто звало меня, просило покинуть гору. Знать бы, как называлось это чувство, этот тихий зов.

– Хорошо, – наконец ответил я. – Я помогу тебе добраться до дома.

Старик благодарно кивнул, но сначала надо было прибраться. Я перетащил кабанов к пропасти и швырнул их вниз, в ущелье. Туда же отправились тела разбойников. Волки, лисы и стервятники разберутся с ними. Гора пожирает всех, но перевал должен быть чист. Не знаю почему, но я был уверен, что разлагающиеся тела помешают течению энергии. Я присыпал песком пятна крови. Над дальним перевалом собирались облака, ночью будет дождь, он смоет все следы.

Я подошёл, чтобы помочь старику подняться. Он был лёгким, почти невесомым, хоть и опирался на меня всем телом. От него сильно пахло травами, корнями и землёй – простые, честные запахи, без примеси лжи или страха. Он даже не поморщился, хотя я был уверен – от меня воняло. Откуда-то из глубины памяти пришло непонятная мысль о том, что он хороший целитель, раз может сдержаться и не выказать отвращения.

– Мы пойдём через южный перевал, – сказал Лао Вэнь. – Путь неблизкий, но другого нет.

Я кивнул и бережно повёл старика вниз по тропе, стараясь выбирать самые ровные участки. Спустя несколько шагов я оглянулся на место битвы. Если не приглядываться и не принюхиваться, то как будто ничего и не случилось. Я отвернулся.

– Ты знаешь, что это были за твари? – тихо спросил я, продолжая спуск.

Лао Вэнь вздохнул.

– Скверна, – коротко ответил он. – То, что не должно существовать в нашем мире, но иногда находит дорогу. Обычные животные, искажённые тёмными силами.

Я никогда столько много не разговаривал, как сегодня, у меня першило в горле, но раз уж начал… Я должен знать.

– Откуда они берутся?

Старик вздохнул.

– В старых книгах пишут о разрывах, трещинах между мирами. В таких местах течение времени и пространства искажается, позволяя тьме просачиваться из мира Демонов. Обычно эти разрывы незначительны и быстро затягиваются. Но иногда…

Он замолчал, и я не стал настаивать. И так понятно, иногда тьма сгущается и появляются такие – как эти кабаны. Мерзости. Противоположные истинному творению Неба, созданные лишь пожирать и уничтожать, но им никогда не суждено насытиться.

Мы продолжили спуск в тишине.

Перевал оказался сложнее, чем я ожидал. Тропа петляла между скалами, то поднимаясь, то опускаясь, иногда сужаясь настолько, что приходилось буквально протискиваться между каменными стенами и обрывом. Где один я бы пробежал во мгновение, приходилось останавливаться. С травником это было непросто, но я обнаружил, что обладаю удивительной силой и выносливостью. То, что для обычного человека было бы непосильной задачей, для меня оказалось лишь лёгким неудобством.

Постепенно пейзаж менялся. Голые скалы сменились лесистыми склонами. Сосны уступили место широколиственным деревьям. Воздух стал более влажным и тёплым. Мы спускались в долину.