Текст книги "Легенда о Белом Тигре (СИ)"

Автор книги: Екатерина Алферов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

К сожалению, следующие вопросы оказались сложнее. Я не мог вспомнить имя бессмертной, живущей на луне (Чанъэ), не знал, сколько дней проходит между двумя полнолуниями (29,5), и совершенно запутался в мифах о нефритовом зайце, толкущем в ступке на Луне эликсир бессмертия.

– В этом состязании победа присуждается Чжао Мину! – объявил староста, и его сын торжествующе улыбнулся мне.

Я кивнул, признавая поражение. Что ж, я и не рассчитывал победить в испытаниях на знание традиций, которых не помнил.

Следующим был конкурс «Каллиграфия на воде» – нужно было написать иероглиф «月» (луна) на поверхности воды бамбуковой кистью так, чтобы он держался не менее десяти секунд. Это требовало идеального контроля над движениями и правильной техники нанесения краски.

Когда пришла моя очередь, я взял кисть, обмакнул её в плошку с тушью и склонился над широкой чашей с водой. Рука предательски дрогнула – я никогда не был силён в каллиграфии, несмотря на уроки Лао Вэня. Первая попытка провалилась – иероглиф расплылся, едва коснувшись воды. Вторая была немногим лучше.

– Сосредоточься, – шепнул мне Лао Вэнь, стоявший рядом. – Представь, что кисть – продолжение твоей руки, а рука – продолжение твоего сердца.

Я глубоко вдохнул, пытаясь найти внутреннее равновесие. На третьей попытке я не выдержал и направил крошечную частицу ци в кисть, делая движения более точными. Линии легли на воду, образуя узнаваемый иероглиф. Он продержался ровно семь секунд, прежде чем раствориться.

– Достойная попытка! – подбодрил меня староста Ли Чен. – Но недостаточно для победы.

И вновь я уступил Чжао Мину, чей идеально выполненный иероглиф держался на воде почти пятнадцать секунд.

Так продолжалось и в остальных состязаниях. Я проигрывал в тех, что требовали знания традиций и тонкого понимания культуры, но побеждал в испытаниях на силу, ловкость и боевые навыки.

В «Бою Теней» – схватке на деревянных мечах в полумраке, освещённом только лунным светом, – мои звериные чувства дали мне неоспоримое преимущество. Я двигался между соперниками как призрак, бесшумно и неуловимо, сбивая повязки с их глаз прежде, чем они успевали понять, откуда пришла атака.

Но в «Плетении светильников» – создании фонаря из рисовой бумаги и бамбука – мои грубые пальцы, привыкшие к когтям и боевым техникам, подвели меня. Тонкая бумага рвалась от малейшего усилия, а бамбуковые палочки ломались, когда я пытался согнуть их в нужную форму.

В итоге моя сторона победила в командном состязании «Перетягивание Лунного Каната», где моя сила стала решающей, но уступила в «Охоте на Лису-оборотня» – игре, где нужно было искать в лесу спрятанные амулеты, разгадывая загадки переодетого старейшины.

К поздней ночи, когда основные состязания завершились, у меня накопилось несколько призов: серебряный амулет за победу в испытаниях силы, красивый лук с резьбой за меткую стрельбу, новый пояс из тонкой кожи за победу в «Бою Теней», мешочек с пряностями за командное перетягивание каната и кулёк со сластями, конфетами и пряниками.

Когда я стоял, держа все эти сокровища в руках, ко мне подошла группа детей – моих старых знакомых и тех, что с восхищением следили за моими выступлениями в течение дня. Я тут же оделил их сладким.

– Братец Бай, а как ты стал таким сильным? – спросил маленький мальчик, тот самый, что задавал этот вопрос утром.

– А ваши глаза правда видят в темноте? – подхватила девочка с букетиком.

– А вы правда культиватор? – поинтересовался третий, постарше.

Я не смог сдержать улыбку:

– На первый вопрос я уже отвечал. На второй – да, я вижу в темноте лучше, чем многие. А насчёт последнего, да, оказалось, что у меня талант, и Лао Вэнь хорошо меня тренирует…

Я опустился на колени и начал раздавать детям свои призы. Серебряный амулет получил самый младший мальчик:

– Он защитит тебя от злых духов, – сказал я, вкладывая талисман в его маленькую ладошку.

Лук достался Ань Цзы, который весь день не сводил глаз с моих выстрелов:

– Практикуйся каждый день, и скоро будешь стрелять лучше меня.

Пояс я отдал Ли Сяо-бо, который явно мечтал стать воином:

– Носи его с гордостью и помни: истинная сила не в мышцах, а в сердце.

Мешочек с пряностями получила Мэй Лин:

– Передай своей маме, – сказал я. – Скажи, что это благодарность за такую замечательную дочь.

Остальным я вывалил все сласти в подставленные ладони.

Дети с благоговением приняли подарки и разбежались, крича и размахивая своими сокровищами. А я остался стоять посреди площади, ощущая странное тепло внутри. Человеческое тепло, которое было странным для моей звериной половины. Но даже суровое чудовище с гор в моей душе соглашалось с тем, что с тигрятами нужно быть нежнее.

Лао Вэнь подошёл ко мне, опираясь на свою трость:

– Ты отдал все призы, – заметил он. – Почему?

Я пожал плечами:

– Мне они не нужны. А им они в радость.

Старый лекарь кивнул с одобрением:

– Ты многому научился за эти месяцы, Бай Ли. Не только культивации и боевым искусствам, но и кое-чему очень важному.

– И что же это? – спросил я, хотя уже знал ответ.

– Быть человеком, – просто ответил Лао Вэнь. – Несмотря на твою особую природу, на все твои способности, самое ценное, чему ты научился – это человечность.

Я посмотрел на детей, играющих с моими подарками, на жителей деревни, празднующих и смеющихся, на Сяо Юй и Сяо Хэ, держащихся за руки в свете фонарей, и понял: старик прав.

Возможно, я никогда не вспомню своего прошлого. Возможно, моя судьба – вечно балансировать между человеческой и звериной природой. Но сегодня, в этот момент, я понял, что я больше не дикарь. И это ощущение было прекраснее любого приза.

Когда стемнело окончательно, и настало время зажигать большой костёр в центре деревни, староста Чжао подозвал меня:

– Бай Ли, ты заслужил право зажечь первый огонь, – сказал он, протягивая факел.

Я принял факел и повернулся к сложенным в пирамиду дровам. На мгновение мне захотелось использовать технику «Ладонь Белого Тигра», чтобы зажечь костёр без факела, простым касанием руки. Но это было бы слишком – деревня ещё не готова к таким демонстрациям. Тигр внутри фыркнул, осуждая моё тщеславие.

Вместо этого я просто поднёс факел к дровам, наблюдая, как огонь жадно перепрыгивает на сухую древесину, как разгораются язычки пламени, освещая лица собравшихся вокруг людей.

– За Юйлин! – воскликнул я, поднимая факел. – За мир и процветание!

– За Юйлин! – подхватили голоса вокруг.

Пламя костра взметнулось к ночному небу, где уже сияла полная луна – символ Праздника Середины Осени. Её серебристый свет смешивался с золотым сиянием огня, создавая особую, волшебную атмосферу.

Начались танцы и песни. Кто-то играл на флейте, кто-то бил в барабан, задавая ритм. Девушки кружились в традиционном танце с фонарями, а юноши соревновались в исполнении песен и написании стихов.

Я отошёл в сторону, наблюдая за весельем. Человеческая часть меня хотела присоединиться, но звериная предпочитала держаться в тени, наблюдать, защищать.

– Не танцуешь? – спросила Сяо Юй, подойдя ко мне с двумя чашками вина.

– Не умею, – честно признался я, принимая чашку. – Боюсь выглядеть глупо.

Она рассмеялась:

– Ты победил в «Танце с Коромыслом», но боишься обычного танца?

– То была ловкость, а это… – я замялся, подбирая слова. – Это часть культуры, а ты сама видела, насколько я в ней силён.

Сяо Юй понимающе кивнула:

– Ты справился сегодня лучше, чем ожидал, правда?

– Да, – согласился я. – Думал, что буду чувствовать себя чужим, но вышло наоборот.

– Потому что ты больше не чужой, – просто сказала она. – Ты – часть Юйлина. Часть нашей семьи.

Эти слова тронули меня глубже, чем я ожидал. Семья. Понятие, которое было абстрактным для меня, когда я проснулся в пещере с потерянной памятью. Теперь оно действительно обрело смысл. Когда я говорил Сяо Хэ про семью, я не соврал.

– Спасибо, – только и смог сказать я.

– Не за что, гэгэ, – улыбнулась Сяо Юй, используя обращение «старший брат», которое стало привычным между нами. – А теперь идём. Сяо Хэ хочет с тобой выпить тоже.

Я последовал за ней, чувствуя странный покой в душе. Впервые за долгое время зверь внутри меня был полностью спокоен, словно признавал это место, этих людей своими.

Праздник Середины Осени продолжался, и я был его частью – не как чудовище, не как герой, а просто как Бай Ли. Человек с особыми способностями и белыми волосами, но всё же – человек.

И в эту ночь, под полной луной, этого было достаточно.

Глава 24

Барышня Ли

Когда самые шумные гуляния стихли, Сяо Хэ отвёл Сяо Юй показать их дом – тот самый, который жители деревни помогли восстановить после нападения. Они не пригласили никого из нас сопровождать их, и это было понятно – им нужно было время вдвоём.

Я поднялся на небольшой холм на краю деревни, откуда открывался вид на всю Юйлин, освещённую серебристым светом полной луны. Фонари в домах постепенно гасли, но кое-где ещё горели огни – праздник Луны продолжался в семейном кругу.

Я ощущал странную смесь чувств – радость за друзей, удовлетворение от победы справедливости, но и лёгкую грусть, причину которой не мог точно определить.

– Не спится в такую ночь? – голос Лао Вэня вывел меня из задумчивости.

Старый лекарь поднялся на холм и встал рядом со мной, опираясь на свою палку.

– Любуюсь луной, – ответил я. – И думаю о сегодняшнем дне.

– Хороший день и хорошая ночь, – кивнул Лао Вэнь. – Моя внучка счастлива, и это главное.

– Вы не боитесь мести старосты? – прямо спросил я.

Лао Вэнь вздохнул.

– Боюсь, конечно. Но иногда можно рискнуть ради действительно важных вещей, – Он посмотрел на меня с лёгкой улыбкой. – К тому же, у нас есть ты. А с таким защитником даже староста дважды подумает, прежде чем причинить вред моей семье.

Я кивнул, принимая это как должное. Да, я защищу их всех – Лао Вэня, Сяо Юй, Сяо Хэ. Они стали моей семьёй. А тигр защищает свою территорию до последнего.

– Смотри, – внезапно сказал Лао Вэнь, указывая куда-то в сторону леса.

Я пригляделся и увидел это – несколько фигур на краю деревни, скрытых тенями деревьев. Одна из них была знакомой – Чжао Мин. А остальные… что-то в их позах, в их движениях казалось напряжённым и угрожающим. Я их раньше не видел, да и запах их казался незнакомым…

– Кто это с ним? – спросил я, напрягая зрение.

– Не знаю, – ответил Лао Вэнь, и в его голосе появилась тревога. – Но меня беспокоит, что он встречается с кем-то тайно, в такой час и в таком месте.

Я принюхался, но ветер дул в другую сторону, и я не мог уловить запах незнакомцев. Однако инстинкт подсказывал мне, что это новая угроза.

– Я буду настороже, – сказал я. – И не позволю никому навредить Сяо Юй и Сяо Хэ.

– Знаю, – Лао Вэнь положил свою сухую и тонкую руку мне на плечо. – Но будь осторожен. Иногда враги приходят оттуда, откуда их не ждёшь.

С этими словами он оставил меня наедине с моими мыслями и луной. Я ещё долго стоял на холме, наблюдая за деревней, вдыхая ночной воздух, наполненный запахами осени и предчувствием перемен.

Чжао Мин и его таинственные спутники вскоре скрылись в лесу, но меня всё ещё не отпускало беспокойство. Я решил остаться на холме подольше. Здесь вид открывался на большую часть деревни и окрестностей, а мои глаза, привыкшие к ночи, легко различали даже самые мелкие движения внизу.

Ночь становилась глубже. Луна поднялась в зенит, её серебристый свет заливал долину, превращая обычные пейзажи в нечто волшебное и неземное. В такие моменты особенно остро ощущалась граница между двумя моими сущностями. Человеческая половина тянулась к деревне, к свету и теплу домашних очагов. Звериная же ликовала под открытым небом, слушая шёпот ветра и ночных тварей, чувствуя себя частью этого древнего, бескрайнего мира.

Я глубоко вдохнул ночной воздух. Запахи деревни остались внизу – дым очагов, еда, люди. Здесь же, на холме, в ноздри ударял аромат сосновой смолы, влажной земли, диких трав. И ещё что-то… новое и незнакомое.

Аромат цветов?

Я напрягся, принюхиваясь. Странно. Осень же. В это время года цветы почти не цветут, тем более так интенсивно. И всё же в воздухе отчётливо витал сладкий, дурманящий аромат.

– Прекрасная ночь, не правда ли? – раздался за моей спиной мягкий женский голос.

Я резко обернулся, уже готовый к прыжку. Мои рефлексы сработали мгновенно – тело напряглось, ци устремилась к рукам, пальцы почти превратились в когти.

И замерли в таком положении.

В нескольких шагах от меня стояла девушка, красивейшая из всех, кого я когда-либо видел. Её лицо, бледное в лунном свете, казалось вырезанным из белого нефрита – настолько идеальные черты, настолько безупречная кожа. Длинные чёрные волосы были украшены серебряными шпильками с подвесками, которые тихо звенели при малейшем движении. Одежда – изысканное платье из шёлка цвета ночного неба, расшитое серебряной нитью, – плотно облегала стройную фигуру. В руках девушка держала небольшой свёрток.

Я застыл, поражённый не только её красотой, но и тем, что не услышал её приближения. Мой слух улавливал даже самые тихие шаги, шорох одежды и дыхание. Но эта девушка появилась из ниоткуда, словно соткалась из лунного света.

– Прошу прощения, если напугала вас, господин Бай Ли, – улыбнулась она. Её голос звучал как тихий перезвон серебряных колокольчиков.

– Вы знаете меня? – спросил я, медленно расслабляя руки, но не теряя бдительности.

– Кто же в деревне не знает героя, победившего скверну и спасшего стольких людей? – ответила она. – К тому же, после сегодняшних состязаний о вас только и говорят. «Сын Горы» – так вас называют теперь.

В её словах была лесть, но произнесённая так естественно, что не вызывала отторжения. И всё же что-то меня настораживало. Я не помнил, чтобы видел эту девушку на празднике или в деревне раньше. А такую красавицу я бы точно запомнил.

– Вы не боитесь ходить одна так поздно? – спросил я. – Ночь не всегда безопасна.

– Для тех, кто знает её тайны, ночь безопаснее дня, – загадочно улыбнулась девушка. – К тому же, разве может грозить опасность той, кто находится рядом с великим воином?

Она сделала шаг ближе, и я снова уловил тот странный, сладкий аромат цветов. Он исходил от неё, от её волос, от её одежды, от её кожи.

– Позвольте представиться, – она слегка поклонилась, – меня зовут Ли Лин. Я родственница Ли Яна [*], которого вы спасли.

Ах, вот оно что. Теперь понятно. Хотя… Ли Ян никогда не упоминал о такой красивой родственнице.

– Я просто сделал то, что должен был, – ответил я, немного смущённый. – Любой поступил бы так же.

– Любой ли? – она покачала головой. – Вы слишком скромны, господин Бай Ли.

Я смутился. Одно дело, когда ты делаешь, что должен, а другое – когда тебя за это хвалит такая красавица…

Словно прочитав мои мысли, девушка добавила:

– В любом случае, я пришла, чтобы лично поблагодарить вас за спасение дорогого родственника. – Она протянула мне свёрток, который держала в руках. – И принесла небольшой дар – вино из горных ягод. Оно особенное, созревает только под лунным светом.

Я принял свёрток, ощущая через ткань прохладное прикосновение керамической фляги.

– Благодарю, но это лишнее…

– Нет, прошу вас, – она мягко настояла. – По нашему обычаю, спасителю родственника нужно преподнести дар, иначе духи разгневаются.

Я не знал такого обычая, но моя память всё ещё была неполной. К тому же, отказ мог бы обидеть девушку. Кто в здравом уме захочет поссориться с такой красоткой? Конечно, я уступил.

– В таком случае, я принимаю дар с благодарностью, – кивнул я, развязывая ткань.

Внутри оказалась красивая глиняная фляга, покрытая глазурью с серебристым отливом. Ли Лин достала из рукава две маленькие чашечки:

– Позвольте угостить вас. В такую ночь, под полной луной, вино раскрывает свой лучший вкус.

Было что-то гипнотическое в её голосе, в её движениях. Я обнаружил, что киваю, хотя обычно мало интересовался алкоголем. Моя звериная половина всегда была настороженно относилась к веществам, притупляющим чувства, да и вкус выпивки часто оставлял желать лучшего.

Ли Лин ловко откупорила флягу и налила вино в чашечки. Жидкость была необычного серебристо-белого цвета, почти как лунный свет, собранный в сосуд.

– За вашу доблесть, господин Бай Ли, – сказала она, поднимая свою чашечку.

Я поднял свою, и мы выпили. Вино обожгло горло приятным теплом, которое тут же распространилось по всему телу. Вкус был странным – сладкий, с нотками горных ягод, но и с чем-то ещё, чего я не мог определить. Как будто что-то древнее, словно сама сущность лесов и лугов была заключена в этой жидкости.

– Необычно, – сказал я. – Никогда не пробовал ничего подобного.

– Это старинный рецепт нашей семьи, – улыбнулась Ли Лин. – Мы храним его уже много поколений.

Она снова наполнила чашечки, и мы выпили ещё раз. Странным образом вино не затуманивало разум, а наоборот, делало мысли кристально ясными. Мир вокруг стал ярче, красочнее, полнее. Я заметил детали, которых не видел раньше – как лунный свет играет на серебряных шпильках в волосах Ли Лин, как её дыхание создаёт маленькие облачка пара в прохладном ночном воздухе, как её сияющие глаза отражают звёзды.

– Присядем? – предложила она, указывая на большой плоский камень у края холма. – Отсюда открывается лучший вид на долину.

Мы сели рядом, достаточно близко, чтобы чувствовать тепло друг друга, но не соприкасаясь. Ли Лин продолжала разливать вино, и мы пили, глядя на деревню внизу и на полную луну над головой.

– Вы любите стихи, господин Бай Ли? – внезапно спросила она.

– Боюсь, я не сильно в них разбираюсь, – честно признался я. – Наставник Лао Вэнь нашёл меня полным дикарём в горах, забывшим самого себя. Много времени ушло на восстановление утерянных навыков, до поэзии пока не дошёл.

– Какая жалость, – она покачала головой. – Стихи – это пища для души, особенно в такие ночи, как эта. Послушайте:

Серебряный свет играет в потоке,

В лесных дебрях тигр мелькнул.

Нежный иней покрывает склоны,

Осенний ветер одинок на заре.

Её голос был мягким, но каждое слово словно проникало прямо в сердце. Я видел образы, которые она рисовала стихами – величественного тигра, покрытые инеем горы, одинокий ветер на рассвете.

– Красиво, – сказал я. – Чьи это стихи?

– Мои, – просто ответила она. – Сочинила сейчас, глядя на вас.

– На меня? – я был удивлён. – Почему?

– Потому что вы напоминаете мне тигра, – улыбнулась она. – Гордого, сильного, одинокого. Окружённого людьми, но всё равно отделённого от них своей сущностью.

Я вздрогнул. Она словно заглянула прямо в мою душу, увидела двойственность моей природы. Как это возможно?

– Не удивляйтесь так, – рассмеялась Ли Лин, заметив мою реакцию. – Любой, кто внимательно смотрит, может увидеть тигра внутри вас. Особенно в лунном свете, когда маски спадают и проявляется истинная природа.

Она снова наполнила наши чашечки. Я не заметил, когда успел выпить так много, но странным образом не чувствовал опьянения – только приятное тепло и необычную ясность мыслей.

– Хотите, я научу вас сочинять стихи? – предложила Ли Лин. – Это проще, чем кажется.

– Сомневаюсь, что у меня получится, – я покачал головой.

– У вас получится, – уверенно сказала она. – Просто смотрите на луну и говорите то, что чувствуете. Вот так.

Она протянула руку к ночному светилу, словно пытаясь дотронуться до него:

Полная луна висит над миром,

Свет её касается всего живого.

Тайны ночи раскрываются под её взглядом,

Сердца влюблённых бьются в унисон.

– Теперь вы, – она повернулась ко мне. – Просто скажите, что чувствуете, глядя на луну.

Я поднял глаза к небу, к серебристому диску, который словно гипнотизировал меня. Слова пришли сами собой:

Луна смотрит на мир сверху,

Видит в каждом его истинную суть.

Человек или зверь – ей всё равно,

Она просто свидетель вечности.

– Видите! – воскликнула Ли Лин. – Я же говорила, что у вас получится! Вы родились поэтом, господин Бай Ли.

Я не был уверен, что моё творение можно было назвать настоящей поэзией, но от её похвалы по телу разлилось приятное тепло – или это было действие вина?

Мы продолжали пить и сочинять стихи, и каждый раз Ли Лин находила в моих неуклюжих попытках что-то достойное восхищения. Постепенно мы сидели всё ближе друг к другу, и я ощущал тепло её тела сквозь тонкую ткань одежды.

Время словно остановилось. Луна замерла в зените, звёзды мерцали неизменно, мир внизу застыл в серебристой тишине. Были только мы двое на вершине холма, вино и поэзия.

– У вас удивительные глаза, – внезапно сказала Ли Лин, наклонившись ко мне так близко, что я мог сосчитать её ресницы. – Золотые, как у тигра.

– Это просто отражается лунный свет, – сказал я тихо.

– Может быть, они просто стали такими в лунном свете, какими должны были быть, – прошептала она, поднимая руку и легко касаясь моей щеки. – Может быть, они показывают вашу истинную сущность.

Её прикосновение было лёгким, как дуновение ветра, но пробуждало внутри меня странные чувства. Я не знал, что ответить, поэтому просто смотрел в её глаза – тёмные, бездонные и полные тайн.

Не знаю, кто из нас сделал первое движение. Возможно, она. Возможно, я. А может, это была сама луна, подтолкнувшая нас друг к другу своим серебристым светом. Но внезапно мы оказались слишком близко, и её губы, холодные и сладкие, как лунный свет, коснулись моих.

Мир вокруг перестал существовать. Был только этот момент, это прикосновение, это чувство. Моя звериная половина, обычно настороженная к незнакомцам, не протестовала – наоборот, она словно тянулась к этой странной девушке, к её аромату, к её прикосновениям.

Её руки скользнули по моим плечам, обвились вокруг шеи. Мои руки нашли её талию, ощутили тепло тела сквозь тонкий шёлк. Поцелуй становился глубже, настойчивее, и я почувствовал, как ци внутри меня начинает танцевать, извиваться, бежать быстрее к даньтяню, а оттуда – по всему телу.

То, что произошло потом, осталось в моей памяти как размытый, но невероятно яркий сон. Прикосновения, шёпот, переплетённые тела, лунный свет на обнажённой коже. Ощущения, о существовании которых я даже не подозревал. Эмоции, слишком сильные, чтобы их можно было выразить словами. Может быть, поэт и справился бы, но я им не был…

Это было похоже на культивацию, но гораздо глубже и сильнее. Словно наши энергии переплетались, усиливая друг друга, создавая что-то новое, более мощное. Я отдавал, она брала, но сил не становилось меньше.

Я не знал, сколько времени прошло. Может быть, часы. Может быть, мгновения. Когда я пришёл в себя, мы лежали на мягкой траве, укрытые её шёлковым платьем. Луна уже клонилась к западу, возвещая о приближении рассвета.

– Что это было? – прошептал я, всё ещё ошеломлённый силой пережитого.

– То, чего жаждало твоё сердце, – ответила она, улыбаясь. В лунном свете её кожа казалась почти прозрачной, глаза – ещё темнее, а волосы – черными, как сама ночь. – То, чего ты никогда не испытывал прежде, но теперь будешь помнить всегда.

Она была права. Теперь я понимал, почему люди женятся, почему стремятся быть рядом с теми, кого любят. Это чувство – слияние, полное единение, невероятная гармония – было сильнее любой культивации, любой техники.

Небо на востоке начинало светлеть. Ли Лин заметила это и вздохнула:

– Мне пора.

– Я провожу тебя, – сказал я, помогая ей одеться.

– Только до края деревни, – она покачала головой. – Дальше я пойду сама.

Мы спустились с холма в предрассветных сумерках. Деревня всё ещё спала, только несколько ранних птиц подавали голоса, приветствуя новый день. Ли Лин двигалась невероятно легко, словно скользя над землёй, не оставляя следов.

У первых домов деревни она остановилась:

– Дальше я сама.

– Когда мы сможем увидеться снова? – спросил я, не желая расставаться с ней.

Она загадочно улыбнулась:

– Если духи позволят, мы встретимся вновь.

– Что это значит? – нахмурился я. – Ты ведь живёшь здесь, в Юйлине?

Вместо ответа она поднялась на цыпочки и снова поцеловала меня – легко, почти невесомо.

– До встречи, мой тигр, – прошептала она и, прежде чем я успел что-то сказать, скользнула между домами и исчезла.

Я хотел последовать за ней, но что-то удержало меня. Возможно, уважение к её желанию уйти одной. А может быть, странное чувство, что я не смогу найти её, даже если буду искать.

Я вернулся в дом Лао Вэня и заснул крепким сном без сновидений. Проспал почти до полудня, и когда наконец проснулся, солнце уже стояло высоко в небе, а деревня давно занималась своими повседневными делами.

За обедом Сяо Юй заметила моё рассеянное состояние:

– Ты сегодня какой-то странный, Бай Ли, – сказала она, наливая мне чай. – Случилось что-то?

Я помедлил, не зная, стоит ли рассказывать о ночной встрече, но потом решил, что нет смысла скрывать.

– Вчера я познакомился с родственницей Ли Яна, – сказал я. – Ли Лин. Она приходила благодарить меня за спасение брата.

Сяо Юй удивлённо подняла брови:

– Родственницей Ли Яна? Странно. У него нет сестры, только младший брат.

– Может, двоюродная? – предположил я, чувствуя, как внутри растёт беспокойство. – Она сказала, что её зовут Ли Лин.

Сяо Юй задумалась:

– В нашей деревне нет никого с таким именем. Особенно среди родственников Ли Яна. И я бы знала – я помогала дедушке составлять список всех жителей для реестра потенциальных культиваторов.

Теперь я был по-настоящему озадачен. Кто же была та девушка, с которой я провёл ночь? Как она знала о том, что я спас Ли Яна и как я это сделал?

– Опиши её, – попросила Сяо Юй, заинтригованная.

Я описал Ли Лин в мельчайших деталях – её лицо, одежду, серебряные шпильки в волосах, даже аромат цветов, который исходил от неё.

По мере моего рассказа глаза Сяо Юй расширялись всё больше, а к концу она даже прикрыла рот рукой:

– Бай Ли… Мне кажется, ты встретил лисицу-оборотня.

– Что? – я не поверил своим ушам.

– Лисицу-оборотня, – повторила она. – Или духа-лисицу. В наших краях ходят легенды о лисицах, которые могут принимать облик прекрасных девушек и соблазнять путников в полнолуние. Особенно тех, кто обладает сильной энергией ци.

Я вспомнил серебристое вино, странный аромат цветов, то, как Ли Лин двигалась, почти не касаясь земли, как она появилась из ниоткуда и исчезла между домами. Всё это действительно было необычным.

– Ты выпил с ней что-нибудь? – обеспокоенно спросила Сяо Юй. – Лисицы любят использовать дурманящие напитки.

– Она предложила мне выпить вино, – признался я. – Она сказала, что оно особенное, созревает под лунным светом.

– Осторожнее, Бай Ли, – Сяо Юй взяла меня за руку. – Лисицы-оборотни могут быть опасны. Они питаются энергией культиваторов, высасывают их ци, а иногда и жизненную силу.

Я задумался. В обычной ситуации я бы напрягся от такой новости, но сейчас странным образом не чувствовал никакого беспокойства. Более того, с момента пробуждения я ощущал себя бодрее и сильнее, чем раньше. Моя ци циркулировала свободнее, третья звезда сияла ярче, а четвёртая, едва наметившаяся прежде, теперь стала отчётливо видна в моём даньтяне.

– Не думаю, что она хотела причинить мне вред, – сказал я наконец. – Скорее, наоборот… Я никогда не чувствовал себя так хорошо.

Сяо Юй выглядела озадаченной:

– Это необычно. Обычно встречи с лисицами-оборотнями истощают человека. Но, возможно, ты особенный случай. Или она особенная лисица.

– Или это был не оборотень вовсе, а просто шутка кого-то из деревни, – предположил я, хотя сам не верил в это. Никто в Юйлине не обладал такой красотой и грацией.

– Кто бы это ни был, – Сяо Юй строго посмотрела на меня, – будь осторожен, если она объявится снова. И обязательно расскажи дедушке. Он знает больше о таких вещах.

Я кивнул, обещая быть осторожным. Но внутри меня жило странное чувство – я не боялся новой встречи с Ли Лин. Наоборот, я ждал её, надеялся на неё.

Весь день я не мог перестать думать о прошедшей ночи. О серебристом вине, о стихах, о прикосновениях, о тех новых чувствах, которые открылись мне. Если это действительно была лисица-оборотень, то почему она не причинила мне вреда? И что означали её последние слова – «Если духи позволят, мы встретимся вновь»?

Вечером, когда я снова поднялся на холм, чтобы посмотреть на луну, я принёс с собой свиток и кисть. Кто знает, может быть, она появится снова, и мы сочиним новые стихи вместе.

Но холм был пуст. Только ветер шелестел в траве, да луна, уже не полная, а чуть ущербная, смотрела на меня с неба.

Я сел на тот же камень, где мы сидели ночью, и попытался сочинить стихотворение сам, без её помощи. Слова не шли, как я ни старался. Может быть, это действительно было колдовство и наваждение, созданные лисицей-оборотнем?

Но чувства, которые я испытал, были настоящими. Я был уверен в этом. И если это был дух, а не человек, что ж, в этом мире есть много тайн, и не все они враждебны человеку.

Я снова поднял глаза к луне и прошептал:

– Если духи позволят, мы встретимся вновь.

И мне показалось, что ветер донёс до меня далёкий смех, похожий на звон серебряных колокольчиков.

[*] Ли, если что, ОЧЕНЬ распространённая фамилия:D И Бай Ли подумал не на того Яна:D

Барышня-красавица Ли Лин:

Глава 25

Осенний сбор

Утро встретило меня гомоном птиц и ароматом свежеиспечённых лепёшек. За прошедшие месяцы я почти привык просыпаться в доме, а не в пещере, где любой звук отдавался гулким эхом. Здесь же, под крышей дома Лао Вэня, царили совсем иные звуки – шаги Сяо Юй, позвякивание котелков и чашек, шуршание трав, которые девушка перебирала каждое утро.

Но сегодня к привычным шумам добавилось что-то новое – негромкое пение. Сяо Юй напевала старинную свадебную песню, которую я уже слышал на деревенских праздниках.

Я вышел во двор, где девушка развешивала на верёвке только что выстиранные красные ленты – традиционное украшение для свадебной церемонии.

– Доброе утро, братец, – улыбнулась она, заметив меня. – Выспался?

– Вполне неплохо, – кивнул я, принюхиваясь к утреннему воздуху. – Готовишься к большому дню?

– До свадьбы ещё целая неделя, но столько всего нужно сделать! – Сяо Юй развесила последнюю ленту и отряхнула руки. – Сяо Хэ приходил рано утром, сказал, что закончил крышу. Теперь дом полностью готов и ждёт хозяйку… – она мило покраснела.

Я улыбнулся, вспоминая, как помогал молодому кузнецу со строительством. Зато теперь у молодой пары будет собственный дом – небольшой, но крепкий.

– Заходи завтракать, – Сяо Юй взяла пустую корзину и направилась к дому. – Дедушка уже встал и спрашивал о тебе.

Мы ели все втроём, как обычно. Лао Вэнь выглядел задумчивым, помешивая рисовую кашу деревянной ложкой. Его взгляд то и дело останавливался на внучке, и в глазах мелькала тень грусти.

– Что-то случилось, учитель? – тихо спросил я, когда Сяо Юй вышла, чтобы принести чай.