Текст книги "Легенда о Белом Тигре (СИ)"

Автор книги: Екатерина Алферов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Я почувствовал странное давление на затылок. Мне показалось, что кто-то на меня смотрит, я огляделся, но не заметил никого в толпе. Показалось?

Когда Лао Вэнь поднялся на помост, разговоры стихли. Старый лекарь развернул свиток и заговорил громким, ясным голосом, неожиданно сильным для его возраста:

– Жители Юйлина! В этот благословенный Праздник Луны мы возрождаем древнюю традицию – «Состязание трёх добродетелей». Двое достойных мужчин будут соревноваться за право просить руки моей внучки, Сяо Юй. Их ждут испытания силы, мудрости и добродетели. Пусть победит достойнейший!

Толпа одобрительно загудела. Я внимательно наблюдал за реакцией соперников. Чжао Мин стоял с высокомерной усмешкой, всем своим видом показывая уверенность в победе. Сяо Хэ был серьёзен и сосредоточен, но в его глазах горела твёрдая решимость.

– Первое испытание – испытание силы! – объявил Лао Вэнь. – Каждый участник должен продемонстрировать своё мастерство и силу тела. Чжао Мин, сын нашего уважаемого старосты, выступит первым.

Чжао Мин шагнул вперёд, поклонился старейшинам и выхватил свой меч. Клинок сверкнул на солнце, вызвав восхищённые вздохи в толпе. И не зря – меч был великолепен, с лезвием, отполированным до зеркального блеска, и рукоятью, инкрустированной драгоценными камнями.

Сын старосты начал демонстрировать своё мастерство. Он выполнял сложные приёмы, которым его, несомненно, обучали лучшие учителя, нанятые его отцом. Меч в его руках двигался с удивительной скоростью и точностью, описывая в воздухе сложные фигуры. Завершил он свою демонстрацию эффектным ударом, разрубив подброшенную помощником дощечку на лету.

Толпа разразилась аплодисментами. Даже я был впечатлён – Чжао Мин действительно хорошо владел мечом. Он поклонился, с самодовольной улыбкой принимая восторженную реакцию деревенских.

– Теперь свою силу продемонстрирует Сяо Хэ, подмастерье кузнеца Вана, – объявил Лао Вэнь.

Сяо Хэ шагнул вперёд, и я заметил, как встревоженно сжались кулаки Сяо Юй. Она боялась, что он не сможет сравниться с блестящим выступлением Чжао Мина. Но я знал, что кузнец подготовил нечто особенное.

К всеобщему удивлению, Сяо Хэ не стал доставать оружие. Вместо этого он попросил вынести на помост маленькую переносную наковальню, молот, щипцы и жаровню с горящими углями, в которой уже грелся небольшой кусок металла. Понимание и тихие одобрительные возгласы прокатились по толпе – кузнец собирался показать своё истинное мастерство.

– Я не воин, – просто сказал Сяо Хэ, обращаясь к старейшинам и деревенским жителям. – Моя сила не в владении мечом, а в умении создавать вещи. Позвольте мне показать это.

Его движения были уверенными и точными – движения мастера, который провёл тысячи часов, совершенствуя своё ремесло. Он проверил в жаровне раскалённый добела кусок железа, ловко подхватил его щипцами и положил на наковальню.

И тут началось настоящее представление. Молот в руках кузнеца запел свою песню, отбивая чёткий, гипнотический ритм. Удары следовали один за другим, каждый точно рассчитан, каждый приближал бесформенный кусок металла к задуманной форме. Сяо Хэ работал так быстро, что его руки казались размытыми, но при этом каждое движение было наполнено силой и мощью.

Я видел, как он тайком направляет свою ци в металл, как научил его и как учился он сам, наблюдая за кузнецом Ваном – ничего слишком явного, но достаточно, чтобы металл светился чуть ярче, плавился чуть легче, принимал форму чуть послушнее и быстрее. Для непосвящённых это выглядело просто как проявление исключительного мастерства, но я понимал, что Сяо Хэ применяет то, чему научился у меня. Я почувствовал прилив гордости за друга.

Время будто замерло, пока все, затаив дыхание, наблюдали за рождением металла. И вот, спустя каких-то полчаса, на ладони Сяо Хэ лежал маленький, но совершенный кинжал. Примерно такой использовали лекари, чтобы срезать травы. Этот явно был под маленькую женскую руку. Лезвие сверкало синеватым светом и переливалось под лучами солнца.

– Этот кинжал, – сказал Сяо Хэ, поднимая его над головой, – я создаю не для войны, а как символ защиты. Пусть он послужит напоминанием, что настоящая сила – в способности созидать, а не разрушать.

Он подошёл к краю помоста и протянул кинжал Сяо Юй.

– Примешь ли ты этот дар как знак моей верности?

Девушка шагнула вперёд и с достоинством приняла кинжал, низко поклонившись. По толпе пробежал одобрительный шёпот – гораздо более искренний, чем после выступления Чжао Мина.

Лао Вэнь поднял руки, призывая к тишине.

– Оба участника продемонстрировали выдающуюся силу и мастерство – один в военном искусстве, другой в ремесле созидания. В этом испытании я объявляю ничью.

Старейшины кивнули, соглашаясь с решением. Я заметил, как лицо Чжао Мина потемнело – он явно ожидал полной победы в первом же испытании. Сяо Хэ, напротив, склонил голову, принимая вердикт со смирением.

– Приступим ко второму испытанию – испытанию мудрости! – провозгласил Лао Вэнь. – Участники должны ответить на вопросы о свойствах трав, взаимосвязи пяти элементов и загадках природы. Я понимаю, что вы не лекари и никогда не учились лекарскому мастерству, но я хотел бы, чтобы будущий муж моей внучки был образованным и понимающим человеком.

Соперники встали перед лекарем, готовые отвечать. Лао Вэнь достал небольшую шкатулку и открыл её, демонстрируя различные сушёные травы и корни.

– Первый вопрос, – сказал он, поднимая тёмный изогнутый корень. – Что это за растение и каковы его свойства?

Чжао Мин ответил первым:

– Это корень дикого женьшеня, драгоценное лекарство, дарующее долголетие старикам и силу воинам.

Лао Вэнь перевёл взгляд на Сяо Хэ.

– А твой ответ?

Сяо Хэ внимательно посмотрел на корень, и я заметил, как в его глазах мелькнуло узнавание – наверняка он вспомнил что-то из того, что ему рассказывала Сяо Юй.

– Это действительно женьшень, – сказал он, – но его ценность не столько в дарении долголетия, сколько в способности восстанавливать равновесие ци в организме. Он помогает при истощении, укрепляет селезёнку и лёгкие, но должен использоваться с осторожностью, особенно при лихорадке или избытке жара в теле.

Лао Вэнь одобрительно кивнул.

– Правильно. Ответ Сяо Хэ более полный и точный.

Испытание продолжилось. Вопросы становились всё сложнее – о взаимодействии трав, о сезонах сбора, о методах приготовления снадобий. Чжао Мин отвечал уверенно, опираясь на книжные знания, полученные, несомненно, специально для этого состязания. Но в его ответах чувствовалась механическая заученность, без настоящего понимания.

Сяо Хэ, напротив, отвечал не всегда так гладко, иногда запинался, но в его словах ощущалось глубинное понимание, идущее от практики и живого интереса. Я знал, откуда это понимание – от долгих разговоров с Сяо Юй, от совместных прогулок по лесу, от искреннего желания узнать то, что важно для неё.

Наконец, Лао Вэнь задал последний вопрос, который, как я понял, был решающим:

– Что такое «сердце горы»?

Чжао Мин, не задумываясь, ответил:

– Сердце горы – это драгоценный камень или руда, скрытые в её глубинах. Самая ценная часть, которую ищут шахтёры.

Лао Вэнь перевёл взгляд на Сяо Хэ. Тот молчал, задумавшись, и в этой паузе я почувствовал напряжение всей толпы.

– Сердце горы, – наконец сказал Сяо Хэ, – это не камень и не сокровище. Это дух горы, её сущность, то, что даёт ей жизнь. Как любовь даёт жизнь человеку, так и гора живёт своим сердцем. И только тот, кто умеет слушать, может услышать его биение. Сердце горы концентрируется в металле, делая его уникальным и насыщая особой ци, поэтому этот металл так ценится.

По толпе пробежал восхищённый шёпот. Даже я был поражён глубиной его ответа. Лао Вэнь улыбнулся, и в его глазах я увидел гордость учителя, услышавшего от ученика нечто превосходящее его собственные уроки.

– Во втором испытании я объявляю победителем Сяо Хэ, – провозгласил Лао Вэнь.

Чжао Мин сжал кулаки, но смолчал, признавая справедливость решения. Счёт качнулся в сторону кузнеца – но всё равно нужно было третье испытание, чтобы определить окончательного победителя.

Люди начали гадать, каким будет испытание добродетели. Но Лао Вэнь, вместо того чтобы объявить задание, произнёс:

– Добродетель нельзя проверить заданием. Она проявляется в повседневных поступках, в решениях, которые мы принимаем, когда думаем, что никто не видит. Поэтому третьего испытания не будет… пока.

Это вызвало удивление и даже некоторое разочарование в толпе. Староста Чжао нахмурился, но не решился оспорить решение лекаря.

– Пусть соперники отдохнут, – продолжил Лао Вэнь. – Когда взойдёт полная луна, мы проведём церемонию «Чая под луной», и решение будет принято.

Праздник продолжился. Начались танцы, игры, состязания в стрельбе из лука для детей. Женщины накрыли столы с угощениями – лунными пряниками, рисовыми шариками, фруктами и чаем. Мужчины затянули старинные песни под аккомпанемент флейты и двухструнного эрху. Меня звали присоединиться, но я не знал ни одной песни, поэтому просто сбежал.

Я искал глазами Сяо Хэ, чтобы подбодрить его, но не мог найти в толпе. Вместо этого я натолкнулся на Чжао Мина, который разговаривал с несколькими своими друзьями у края площади. Они замолчали, как только увидели меня.

– А, вот и верный пёс кузнеца, – с насмешкой сказал Чжао Мин. – Пришёл посмотреть, как твой друг проиграет?

Я старался сохранять спокойствие, хотя зверь внутри меня зарычал от злости.

– Сяо Хэ достойно проявил себя в испытаниях, – ответил я ровным голосом. – А окончательное решение примет Лао Вэнь.

– Старик мудр, но слаб, – Чжао Мин понизил голос, чтобы его слышали только я и его друзья. – Он понимает, что пойти против воли старосты – значит обречь свою семью на трудности. Как думаешь, он рискнёт будущим своей внучки ради гордости?

– Лао Вэнь ценит счастье Сяо Юй выше всего, – сказал я, чувствуя, как когти начинают выдвигаться на моих пальцах. Я сжал кулаки, скрывая их. – И знает, что оно не в богатстве, а в любви.

Чжао Мин рассмеялся, но в его смехе не было веселья.

– Любовь? Что может знать о любви дикарь вроде тебя? – Он шагнул ближе, его дыхание обдало меня запахом вина и чего-то ещё, тёмного и липкого, чему я не мог дать названия. – Слушай внимательно, Бай Ли. Сяо Юй будет моей, с благословения Лао Вэня или без него. И если ты или твой друг-кузнец встанете на моём пути…

У меня внутри аж всё заклокотало. Спасло от необдуманного ответа внезапное волнение в толпе. Люди закричали, указывая куда-то в сторону, недалеко от площади.

– Помогите! Ребёнок в колодце! – донёсся чей-то отчаянный женский крик.

Я мгновенно забыл о Чжао Мине и бросился на звук, расталкивая людей. У старого колодца на краю площади собралась толпа. Несколько детей с испуганными лицами стояли у каменной кладки, а одна женщина истерично кричала, наклонившись над тёмным отверстием.

– Они играли и не заметили, как он перевесился! – всхлипывала она. – Мой мальчик упал!

Я подбежал к колодцу и заглянул внутрь. В тусклом свете, проникавшем в глубину, я различил маленькую фигурку. Мальчик лет пяти-шести каким-то чудом зацепился за выступ в стене колодца, но его силы явно были на исходе. Вода была всего в нескольких локтях ниже, тёмная и холодная.

– Верёвку! Быстрее! – крикнул кто-то из мужчин.

И тут я увидел Сяо Хэ. Не раздумывая ни секунды, он сбросил куртку и, прежде чем кто-либо успел его остановить, перемахнул через каменную кладку и начал спускаться по скользким стенам колодца, цепляясь за выступы и камни. Его пальцы, мозолистые от работы в кузнице, находили опору там, где обычный человек непременно сорвался бы.

– Держись, малыш! – услышал я его голос из глубины. – Я почти рядом с тобой!

Сяо Хэ добрался до ребёнка, осторожно взял его одной рукой, крепко прижав к себе, а второй продолжал удерживаться за стену. К этому времени принесли и опустили в колодец верёвку. Сяо Хэ ловко обвязал её вокруг мальчика, и ребёнка медленно подняли наверх.

Я помог вытащить малыша из колодца и передал его рыдающей матери. Мальчик был мокрым и испуганным, но живым и, похоже, не пострадал, если не считать ссадин на руках.

Затем мы вытянули и Сяо Хэ. Он выбрался с гораздо большим трудом – промокший до нитки, дрожащий от холода, с окровавленными от камней пальцами. Но на его лице светилась улыбка облегчения.

Мать спасённого ребёнка бросилась к нему, обнимая и благодаря сквозь слёзы. Сяо Хэ растерянно улыбался, явно смущённый таким вниманием.

Я обернулся и увидел Чжао Мина, всё ещё стоявшего поодаль. Он не сделал ни шага, чтобы помочь, возможно, боясь испортить свой дорогой наряд водой или испачкать руки о грубую верёвку. Наши взгляды встретились, и я увидел в его глазах понимание – он только что проиграл третье испытание. Я еле сдержался, чтобы не ухмыльнуться, и поскорее отвернулся. Мне надо было убедиться, что сам молодой кузнец в порядке.

Лао Вэнь, который наблюдал за всем этим с краю толпы, подошёл к вымокшему Сяо Хэ.

– Испытание добродетели состоялось само собой, – громко сказал он, так, чтобы все слышали. – Истинное благородство проявляется не в словах, а в поступках, не в обещаниях, а в действиях.

Толпа одобрительно загудела. Сяо Хэ стоял, вода стекала с его волос и одежды, но он выглядел сейчас благороднее любого принца.

– Так что же, состязание закончено? – спросил один из старейшин. – Кузнец победил?

– Традиция должна быть соблюдена полностью, – твёрдо ответил Лао Вэнь. – Когда взойдёт полная луна, Сяо Юй проведёт церемонию «Чая под луной», и её выбор станет окончательным.

Солнце постепенно склонялось к горизонту, окрашивая деревню в золотистые тона. Праздник продолжался, но теперь в воздухе витало ощущение предрешённости исхода. Люди то и дело поглядывали на восточный край неба, ожидая появления полной луны, которая должна была стать свидетельницей завершения состязания.

Сяо Хэ переоделся в сухую одежду, которую принесла ему одна из женщин. К нему постоянно подходили люди, хлопали по плечу, выражали уважение. Он принимал это с застенчивой улыбкой, всё ещё не привыкший к такому вниманию.

Я нашёл его у края площади, где он в одиночестве любовался закатом.

– Ты молодец, – сказал я, подходя. – Спас ребёнка и выиграл состязание одним прыжком.

Сяо Хэ смущённо покачал головой.

– Я и не думал о состязании в тот момент. Просто увидел, что мальчик тонет, и прыгнул. Любой бы так поступил.

– Не любой, – возразил я, вспомнив неподвижную фигуру Чжао Мина. – И в этом и есть суть добродетели. Она проявляется, когда ты не думаешь о награде. Либо есть, либо нет, – напомнил я.

Он задумчиво кивнул, а потом посмотрел на меня с тревогой.

– Думаешь, Сяо Юй выберет меня?

– Я уверен в этом, – твёрдо ответил я. – Её сердце уже давно сделало выбор. Церемония лишь подтвердит его для всех. Думаю, во всей деревне уже нет сомневающихся.

Сяо Хэ слабо улыбнулся, но тревога не покинула его глаз.

– Семья Чжао могущественна, – тихо сказал он. – Если я выиграю, они могут навредить Лао Вэню или Сяо Юй. Может, мне стоит…

– Даже не думай отказываться, – перебил я его. – Лао Вэнь знает, на что идёт. И Сяо Юй тоже. Счастье стоит риска.

– А ты? – внезапно спросил он. – Зачем ты рискуешь ради нас?

Я задумался. Действительно, по местным меркам я вмешивался во внутренние дела деревни, становясь на сторону простого кузнеца против сына старосты. Это могло иметь последствия.

– Вы – моя семья, – просто ответил я. – А семью защищают.

Его глаза заблестели от слёз благодарности, и он крепко сжал моё плечо – жест, более красноречивый, чем любые слова.

Наконец, на тёмно-синем небе появился серебристый край полной луны. Она медленно поднималась, большая и яркая, освещая деревню мягким, таинственным светом. Люди начали собираться вокруг помоста, где должна была пройти церемония.

Лао Вэнь вышел вперёд, ведя за руку Сяо Юй, чьё лицо теперь скрывала полупрозрачная вуаль. За ними шли помощницы из подруг, несущие чайные принадлежности, и старейшина Ли Чен, державший маленький серебряный гонг.

– Церемония «Чая под луной» начинается, – объявил Лао Вэнь. – С древних времён девушки выбирали суженых, предлагая им чашу чая. Смешивая листья и воду, они смешивали свои судьбы с судьбой избранника. Сегодня моя внучка, Сяо Юй, проведёт этот ритуал.

Он отступил, уступая место Сяо Юй. Девушка поднялась на помост, где уже стоял низкий столик с чайными принадлежностями. С изящной грацией она опустилась на колени перед столиком и начала готовить чай.

Её движения были медленными и ловкими. Она нагрела чайник, промыла чашки, аккуратно отмерила чайные листья. Затем, к удивлению присутствующих, достала из рукава два маленьких свёртка. Из первого она извлекла лепесток лотоса, который опустила в одну из чашек, из второго – сухой веточку сливы, которую положила в другую.

После этого она залила чай кипятком, и лёгкий ароматный пар поднялся над столиком, серебрясь в лунном свете.

– Пусть соперники поднимутся, – сказал Лао Вэнь.

Чжао Мин и Сяо Хэ поднялись на помост и встали по обе стороны от Сяо Юй. Девушка поднялась, держа в руках две чашки. Она повернулась к Сяо Хэ и протянула ему чашку с лепестком лотоса.

– Как луна отражается в воде, – тихо сказала она, – так моё сердце отражается в твоём.

Сяо Хэ принял чашку, поклонившись с глубоким уважением. Затем Сяо Юй повернулась к Чжао Мину и протянула ему вторую чашку.

– Пустая чаша ждёт наполнения мудростью, – произнесла она.

По толпе пробежал шёпот – каждому было ясно значение этих слов. Сяо Юй сделала свой выбор, и это был Сяо Хэ.

Ли Чен ударил в гонг. Выбор свершился!

Лицо Чжао Мина исказилось от гнева. Он резко отмахнулся, отбрасывая чашку, которая упала и разбилась о помост.

– Ты отвергаешь сына старосты ради нищего кузнеца? – прошипел он, схватив Сяо Юй за руку. – Ты пожалеешь об этом!

Я мгновенно оказался на помосте, используя Шаг Ветра, и встал между ними, отталкивая руку Чжао Мина.

– Отойди от неё, – тихо сказал я, но в моём голосе звучала такая угроза, что Чжао Мин невольно отступил.

– Ты… ты не посмеешь вмешаться, дикарь! – выпалил он, но уже без прежней уверенности.

– А ты проверь, – тихо рыкнул я.

– Сын, – раздался голос старосты Чжао, который тоже поднялся на помост. – Достаточно. Девушка сделала свой выбор, и мы должны уважать его.

Слова старосты удивили меня – я не ожидал от него такого благоразумия. Но, взглянув в его глаза, я понял – это не благоразумие, а холодный расчёт. Староста не хотел скандала на глазах всей деревни, предпочитая сохранить лицо сейчас и отомстить позже.

– Но отец… – начал Чжао Мин.

– Я сказал, достаточно. Сегодня праздник, будем веселиться, идём, надо позаботиться обо всём, – отрезал староста. Он повернулся к Лао Вэню и натянуто улыбнулся. – Поздравляю с будущим зятем, лекарь. Надеюсь, ваша внучка будет счастлива в своём выборе.

Лао Вэнь поклонился, принимая поздравление, но и в его глазах я видел понимание – это ещё не конец противостояния с семьёй Чжао.

– Объявляю помолвку Сяо Юй и Сяо Хэ! – провозгласил Лао Вэнь. – Пусть полная луна будет свидетельницей их обещания!

Толпа разразилась радостными криками и аплодисментами. Музыканты заиграли весёлую мелодию, женщины запели поздравительные песни, мужчины начали подносить молодым чарки с рисовым вином.

Сяо Хэ и Сяо Юй стояли рядом, их руки едва касались друг друга – большего публичного проявления чувств не позволяли традиции. Но в их глазах светилось такое счастье, что мне стало тепло на душе.

Чжао Мин и его отец тихо покинули площадку, сделав вид, что они очень заняты предстоящими испытаниями, но их уход почти никто не заметил – все были захвачены радостью момента. Только я проводил их взглядом, чувствуя, что это отступление временное.

Глава 23

Праздник

Праздник продолжался до глубокой ночи. Когда стало всё ясно с помолвкой, молодёжь позвали участвовать в конкурсах. Ещё утром Лао Вэнь потребовал, чтобы я не сидел бирюком в углу:

– Ты должен участвовать в состязаниях. Это хорошая возможность ещё больше сблизиться с жителями деревни.

Я тогда поднял глаза от чашки с рисовой кашей и нахмурился:

– Разве это будет честно? У меня три звезды культивации, а скоро и четвёртая…

– Тебе не обязательно использовать всю свою силу, – пожала плечами Сяо Юй, с улыбкой расставляя перед нами чашки с чаем. – К тому же, испытания не только на силу, но и на ловкость, мудрость, знание традиций.

– В этом-то и проблема, – пробормотал я. – Я не помню традиции и обычаи. Что если я опозорюсь перед всей деревней?

Лао Вэнь усмехнулся, поглаживая бороду:

– Тогда деревня увидит, что даже у силача Бай Ли есть слабости, – и тихо засмеялся.

В его словах был смысл. За последние месяцы я многому научился, но всё равно был для жителей деревни непохожим на них. Мои белые волосы (хотя я научился скрывать их под повязкой), необычная сила, ночные патрули, даже работа в кузнице – всё это создавало ощутимую дистанцию между мной и обычными людьми.

– Хорошо, – наконец согласился я. – Попробую. Только не жалуйтесь, если вся деревня будет смеяться над вашим учеником, наставник. Будут полгода судачить о том, как плохо вы обучаете горных дикарей!

Сяо Юй рассмеялась, а Лао Вэнь довольно кивнул. Решение было принято.

– Давно у нас не было такого праздника, – заметил Сяо Хэ, когда мы с ним протискивались сквозь толпу. – После первых нападений скверны люди боялись выходить из домов. А теперь смотри – даже дети бегают без присмотра.

В его голосе звучала гордость, и я понимал почему. Наша работа со звёздным металлом дала жителям деревни инструменты для защиты, а мои ночные патрули обеспечили безопасность. Мы заслужили этот праздник.

– Надеюсь, ты готов к «Танцу с Коромыслом», – подмигнул мне Сяо Хэ. – Я специально для тебя выбрал самые тяжёлые вёдра.

– От лучшего друга другого и не ждал, – шутливо отозвался я, хлопая его по спине.

Сяо Хэ аж согнулся пополам.

– Ну и тяжёлая у тебя рука, Бай Ли! – выдохнул он.

Наш разговор прервал громкий удар в гонг. На платформу поднялся староста Чжао, разодетый в праздничные одежды, расшитые золотыми нитями. Он поднял руки, призывая к тишине:

– Жители Юйлина! В этот благословенный день Праздника Середины Осени мы собрались, чтобы почтить традиции наших предков и проверить доблесть наших молодых мужчин. Пусть сегодняшние состязания покажут, кто достоин зваться гордостью деревни!

Толпа разразилась приветственными криками. Я заметил, как многие смотрят в мою сторону с интересом и ожиданием. Видимо, новость о моём участии уже разлетелась по деревне.

– Первое испытание – «Камень Небесной Тяжести»! – объявил Чжао, указывая на огромный каменный жернов, установленный на краю платформы. На его поверхности были вырезаны узоры, изображающие полную луну и звёзды. – Тот, кто сможет поднять его выше всех, получит титул «Сын Горы» и право зажечь первый праздничный огонь!

По толпе пробежал шёпот. Жернов был действительно огромным – я сомневался, что обычный человек сможет даже сдвинуть его с места без подготовки. Впрочем, среди участников были крепкие молодые мужчины, привыкшие к тяжёлому труду в полях.

– Первый участник – мой сын, Чжао Мин!

Сын старосты поднялся на платформу. Он подошёл к жернову, демонстративно потёр руки и присел, обхватив камень. Его лицо покраснело от напряжения, шея вздулась, но жернов сдвинулся с места. Сын старосты с видимым усилием приподнял его примерно на ширину ладони от земли, удерживая несколько мгновений, прежде чем опустить обратно.

Толпа одобрительно загудела. Это был неплохой результат для человека без культивации.

– Достойная попытка! – провозгласил староста. – Кто следующий?

Один за другим участники выходили на платформу. Кузнец Ван смог приподнять жернов на высоту колена, но удерживал недолго. Молодой охотник Ли Ян поднял камень до пояса, впечатлив зрителей. Сяо Хэ, чьи руки привыкли к тяжёлой работе с металлом, также справился неплохо, подняв жернов почти до груди, чем вызвал радость Сяо Юй.

Наконец, пришла моя очередь.

Я поднялся на платформу, ощущая на себе взгляды всей деревни. Чжао Мин смотрел с плохо скрываемой злостью, а его отец – с любопытством и затаённой надеждой на моё поражение. Впрочем, большинство зрителей, особенно дети, искренне болели за меня. У меня была своя команда поддержки: Ли Сяо-бо, Чен Мин и Ань Цзы кричали громче всех.

– Бай Ли! Бай Ли! – раздались голоса из толпы.

Я шагнул вперёд, и толпа расступилась. Подойдя к жернову, я оценил его форму – плоский внизу, с углублением посередине, тяжёлый и неудобный для захвата. Обычные люди поднимали такие камни вчетвером, используя деревянные шесты.

– Справишься, чужак? – с насмешкой спросил Чжао Мин.

– Попробую, – в тон ему ответил я. – Уж если ты справился…

Из толпы послышались смешки, а гордец покраснел от злости.

На мгновение я задумался: насколько силы стоит проявить? Лао Вэнь советовал не использовать культивацию в полную мощь, но полностью скрыть её тоже было невозможно. Все знают, что я использую ци, но я никогда не показывал всех своих возможностей.

«Покажу им достаточно, чтобы впечатлить, но не напугать», – решил я.

Обхватив жернов руками, я начал медленно направлять ци в мышцы. Металлическая составляющая моей энергии придавала силе особую плотность. Камень поддался легко – я поднял его до пояса без видимых усилий, затем до груди, и наконец, выше головы, удерживая на выпрямленных руках.

По толпе пронеслось дружное:

– Ааах!

Некоторые зрители даже отступили на шаг, когда я, не останавливаясь на достигнутом, вознёс жернов ещё выше, вытянув руки в небо.

– Невероятно! – воскликнул кто-то из старейшин.

Я аккуратно вернул камень на место, стараясь не повредить узор. Однако, когда я убрал руки, на поверхности жернова остались трещины от моих пальцев, складывающиеся в странный узор, напоминающий звёзды. Несколько стариков в толпе переглянулись с многозначительным видом, но ничего не сказали.

После меня ещё несколько юношей пытались поднять камень, но никому не удалось даже сдвинуть его с места.

– Бай Ли – «Сын Горы»! – объявил староста Чжао, хотя и без особого энтузиазма. – Он заслужил право зажечь первый праздничный огонь!

Я склонил голову, принимая титул, и заметил, как дети смотрят на меня с восхищением. Один маленький мальчик, не старше пяти лет, пробрался сквозь толпу и дёрнул меня за штанину:

– Братец Бай Ли, – прошептал он громко, так что услышали многие вокруг, – вы можете поднять всю гору?

Люди вокруг рассмеялись, а я присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребёнком:

– Надеюсь, мне не придётся проверять, – улыбнулся я. – Но если тебе когда-нибудь понадобится поднять гору, позови меня, и мы попробуем вместе.

Мальчик просиял, а его мать смущённо улыбнулась и потянула сына обратно в толпу.

– Следующее состязание – «Танец с Коромыслом»! – объявил староста, указывая на дорожку из брёвен и камней, проложенную через всю площадь. Рядом стояли вёдра и коромысла. – Участники должны пронести полные вёдра воды через все препятствия, не расплескав ни капли!

Это состязание требовало не только силы, но и равновесия. Я видел, как Чжао Мин выбрал себе самое красивое коромысло, украшенное резьбой, а Сяо Хэ предпочёл простое, но хорошо сбалансированное.

Когда пришла моя очередь, я взял обычное коромысло и два ведра обычных размеров. Слуги старосты наполнили их до краёв водой из большой бочки.

– Не разлей! – крикнул Сяо Хэ, наблюдая с края площади.

Я осторожно поднял коромысло на плечи. Вёдра были тяжёлыми, но не для меня. Сложность заключалась в том, чтобы пройти по неровной, извилистой дорожке, сохраняя равновесие, чтобы вода не выплеснулась. Беда была в том, что до меня по препятствиям уже прошли другие и щедро полили их водицей. Дорожка была теперь не только извилистая, но ещё и мокрая!

К счастью, звериная часть моей натуры дала мне превосходный баланс. Я двигался плавно, перетекая с одной ноги на другую, преодолевая бревна, камни и ямы с грацией, которой позавидовал бы танцор. Моё тело словно само знало, как распределить вес, как повернуться на узком бревне, как присесть под нависающей веткой, не нарушив горизонтального положения коромысла.

Когда я достиг финиша, вёдра были по-прежнему полны до краёв. Даже староста Чжао не мог скрыть удивления.

– Снова победа Бай Ли!

И снова я почувствовал на себе восторженные взгляды детей деревни. Они смотрели на меня, как на чудо, как на живую легенду из сказок, которые рассказывали им бабушки зимними вечерами.

– Господин Бай Ли, – раздался голос откуда-то снизу. Я опустил взгляд и увидел Линь-Линь, протягивающую мне маленький букетик полевых цветов. – Это вам. Я опустился на одно колено и принял её подарок:

– Спасибо, маленькая госпожа. Это самая ценная награда.

Девочка зарделась от удовольствия и убежала к своим друзьям, которые тут же окружили её, наперебой расспрашивая о разговоре с «сыном горы».

Следующим испытанием был «Лунный Лук» – состязание в стрельбе из лука по бумажным фонарям, подвешенным на разной высоте. Здесь я тоже преуспел, хотя и не без усилий – стрельба требовала не только точности, но и понимания траектории полёта стрелы, чего мне поначалу не хватало. Однако звериное чутьё и острое зрение позволили мне быстро приспособиться.

Заключительный выстрел я сделал с закрытыми глазами, полагаясь только на слух и обоняние. Стрела пронзила самый дальний фонарь точно в центр, вызвав дружные аплодисменты зрителей.

– Как вы это делаете? – спросил меня молодой охотник, когда я возвращал лук распорядителю соревнований.

– Слушаю ветер, – ответил я, не вдаваясь в подробности о своих звериных чувствах. – И верю, что стрела найдёт цель.

На самом деле, всё было сложнее. Я чувствовал потоки воздуха, запах бумаги и масла, слышал, как поскрипывают верёвки, на которых висели фонари. Но объяснять это обычному человеку было бесполезно – он всё равно не смог бы понять.

После начались интеллектуальные состязания, и тут моя уверенность испарилась. Первым из них были «Загадки Луны» – старейшина Ли Чен задавал участникам вопросы о фазах луны, звёздах и древних мифах.

– Что растёт ночью и тает днём, но никогда не покидает небо? – спросил он, обращаясь ко мне.

Я замер, лихорадочно перебирая в уме возможные ответы. Луна? Нет, она не тает днём, просто становится не видна. Звёзды? То же самое. Что же…

– Лунный свет, – вдруг сказал я, сам удивляясь своему ответу.

Ли Чен улыбнулся:

– Верно! Лунный свет растёт с появлением луны и тает с восходом солнца, но всегда остаётся в небе, даже если мы его не видим.

Я выдохнул с облегчением. Один правильный ответ ещё не значил, что я справлюсь с остальными загадками, но это был хороший знак.