Текст книги "Жила-была Хозяйка или дорогами иных миров (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Она не заметила, как подплыли русалки. И пусть их было всего две, но Аня подобралась. Русалки внушали ей страх. Дракона не боялась, а при появлении хвостатых – неприятный холодок пополз по спине. Сам дракон не пошевелился. Так и продолжал пребывать в прострации, и солнце, отражаясь в единственном открытом глазе, делало его похожим на золотую монету.

– Слышь, уродина, – донеслось с воды. Две габаритные и явно в возрасте тети с впечатляющими верхними сто двадцать, с зелеными волосами, облепившими плечи, хотели общаться, используя Аню в качестве переводчицы, – ты зачем наших мужей порвал?

Аня не удержалась и закатила глаза. Вот она – прелесть дипломатии. Только встанешь на одну сторону, проникнешься ее проблемами, как оказывается, что ты поддержал агрессора.

Ее эмоции было столь яркими, что перевода не требовалось.

– Эти мужья… – прогудело в голове.

Дальше шло образное сравнение с простейшими, испорченными уже в утробе матери и способными лишь на связь все с теми же пиявками.

– Они первыми напали, – перевела девушка.

Девы моря, похоже, были в курсе и коварством мужей не огорчились. Решив, что обращаться к Ане предпочтительней, они спросили:

– А этот урод с крыльями, перепутавший небо с морем, что тут вообще делает?

Ане хотелось ответить честно: от людей спасается, но правда была унизительной для драконьего достоинства, и потому пришлось напрячь мозги, чтобы ответ удовлетворил обе стороны.

– Ищет новый дом для себя и своей семьи.

– Пусть в другом месте ищет, – последовал ожидаемый ответ.

На что она надеялась? Что две расы, живущие в разных средах, найдут способ договориться? А вариант был только один. И Аня скосила взгляд, прикидывая, сколько русалок за один раз поместится в желудке дракона. Заманчиво, конечно, и пляж… Чертов пляж не отпускал. А все из-за каких-то там… стерв, одним словом.

– А что ты имел в виду, когда говорил про утробу матери? – мысленно спросила она у дракона. Картинка, которую обрисовал дракон, была отвратительной, но идея про порчу прослеживалась четко.

Дракон подтвердил ее догадки. Русалы болели генетическим заболеванием, передающимся только мужским особям. Можно было представить, как это было. Сначала несколько заболевших, потом рост продолжился в геометрической прогрессии, пока не охватил целый народ.

– Это лечится? – поинтересовалась Аня.

Дракон фыркнул, взметнув облачко песка. Тратить силы на мокриц? Никогда.

– Ваших мужей можно вылечить, – пояснила Аня русалками. Девы моря аж на берег выползли от таких новостей, бормоча о проклятии моря, которое много веков висит над их народом, – он готов попробовать, но процесс сложный. И нельзя сказать получится ли, но я бы рискнула.

Дракон хрюкнул, зарывая морду в песок. Аня удивленно покосилась в его сторону, не понимая, что того развесило. У нее тут сложные переговоры, да еще и со стервами, а этот…

– Я понял, ты двуногое и одновременно крылатое. Такое извернется и найдет путь даже в самой чернильной мгле.

И вот как это воспринимать? Как комплимент или оскорбление?

Пока она размышляла, дракон закончил маяться дурью, высунул испачканный нос из песка и торжественно объявил:

– Радуйтесь, пиявочные мокрицы, сыны неба помогут вам.

– Он согласен излечить ваших мужей, – перевела девушка.

На том и разошлись. Драконы получали право: селиться на прекрасных островах – голых скалах, питаться мелкой рыбой – жрать все, что плавает, а взамен они обещали снять проклятие – излечить будущих русалов от генетической патологии.

Аня проводила взглядом неспешно уползающего к себе дракона, оставляющего за собой на каменном полу дорожку из белого песка. Все же такое громадное животное смотрелось в зале с диванчиками феерично.

Арвель уже шел к ней, но девушка махнула рукой координатору и… улизнула к Фиолету. День выдался тяжелым, но она не смогла бы заснуть, не проверив, как там дела у друга.

В лесу уже наступила ночь. Было темно и одуряюще сладко пахло невидимыми цветами. Стоило ей шагнуть из портала, как лист под ногами рванул куда-то вверх. Остановился под самым небом. Здесь, под звездами, на краю листа сидели двое, и красные огоньки горящих трубок плавали в темноте.

Курительная комната была открыта, и Аня подозревала – специально для нее. Действительно, стоило сесть на край листа, свесить ноги в пустоту, охватить взглядом купол звездного неба над головой, вобрать в себя эту мерцающую бесконечность, как в руки легла продолговатая деревяшка трубки.

Она молча, говорить не хотелось, затянулась, вдохнула горьковато-пряный аромат дыма, чувствуя, как уносится прочь напряжение дня, как пустеет голова, а на душе становится тепло.

Сколько они так молчали? Сложно сказать. На вдохе огоньки в трубках разгорались, и тогда становились видны лица: два мужских и одно женское.

Аня не сразу поняла, что Фиолет сегодня в новом облике. Не в образе Павла или ее, а в незнакомом – парня лет двадцати, с густой шевелюрой белых, отливающих фиолетом, волос, заплетенных во множество косичек и перехваченных сплетенным из трав шнуром на затылке. Загорелая кожа могла принадлежать любителю моря и пляжей, прямой нос, красиво очерченные губы – наследнику аристократического рода, а вот большие глаза с фиолетовыми зрачками и мерцающими в них искорками – точно были нечеловеческими.

Его сосед, напротив, выглядел обычным. Короткий ежик соломенных волос, широкое лицо, грубые черты, квадратный волевой подбородок. Глубоко посаженные глаза принадлежали человеку лет сорока, а шрам на виске, человеку, чья жизнь не была простой. И только понимание, что перед Аней «старший брат» Фиолета, разрушало эту иллюзию. А еще она понимала, чей образ сейчас видит – мага, дружба с которым послужила причиной создания собратьев Зеленки.

Серебристая молния метнулась к горизонту, оставляя за собой мерцающий след, послужив сигналом к началу звездопада. Десятки гостей из космоса сгорали в атмосфере, даря протрясающее зрелище.

Аня забыла дышать, осознавая, сколь скуден ее словарный запас, чтобы описать происходящее чудо.

– Спасибо, – прошептала, когда звездопад пошел на убыль.

– Повод есть, почему бы не отпраздновать, – ответил Фиолет. – А тебя, сестренка, вижу можно поздравить.

Ее действительно можно было поздравить. Штурм пережила, федералов с носом оставила, со своей сущностью познакомилась, с русалками договорилась, но если копнуть глубже… Поводов праздновать не оставалось.

– Дай ей высказаться, – вмешался старший товарищ, – не видишь, грызет бедняжку. И первый ответ: ты можешь звать меня Льяр.

«Бедняжка» сделала затяжку, поболтала ногами и решилась:

– Я не понимаю, что сегодня произошло. Что это вообще было и что делать дальше.

– Конечно, ты не понимаешь, Ань, – немного сердито ответил Фиолет, – если заглянуть в комнату и тут же закрыть дверь, сложно разглядеть, что внутри. Ты испугалась.

– Ага, – не стала отрицать девушка, легла на спину, раскинула руки. Хорошо-то как. И звезды близко – протяни руку – дотянешься. И рядом с другом сегодняшний день выглядел иначе – проще и легче.

– Не дави на нее, она еще человек.

– Вот именно, а не должна была быть. Я мечтал принять ее на равных, а теперь…

– Ты думаешь только о себе. Для людей такие быстрые изменения не полезны.

Слушать спор двух бессмертных сущностей, искренне переживающих о ней, было приятно и самую малость смешно.

– Ань, – Фиолет улегся рядом, – ты сейчас ручей, впадающий в полноводную реку. Вся вода в реке принадлежит тебе, но ты боишься ее принять, предпочитая оставаться все тем же тоненьким ручейком, лишь мысленно отгороженным от реки.

– Не поняла, я ручей или река? И можно как-то подольше оставаться отгороженной?

– Смешная… Ты – река, считающая себя ручьем. Так понятнее? И сколько ты собираешься оставаться ручьем?

Аня подумала о Павле – а вдруг у них получится стать семьей, о маме, о друзьях, о родном мире, в котором так хорошо ручейку, но тесно будет реке.

– Тридцать лет.

– Вот видишь, – одобрил ее ответ Льяр, – какие-то тридцать лет. Девочка их заслужила, не находишь? И подумай, сколько радости тебя подарят ее дети…

– Дети… – мечтательно протянул Фиолет и заявил: – Трое, Ань, а лучше четверо.

– А давай ты сам их родишь? – предложила девушка.

– Ох, Ань, – заржал лес, – я же постоянно «рожаю». Деревца там, кустики. Вот дети, правда, не выходят. Ладно, поможем. Только учти, если решишь умереть – блокировка сразу слетит. Станешь рекой раньше срока.

– Ясно.

Помирать было никак нельзя. Маги запечатлевать кинутся, а сущность портального перехода – возьмет свое и сделает из нее полноценную хранительницу.

– А как там Зеленка?

Фиолет хмыкнул и на полном серьезе произнес:

– Лечится от стресса и шарахается от женщин. Тяжко ему пришлось, здорово ты его потрепала.

– Я? Его? Потрепала? – возмущенно вскинулась Аня и только потом заметила смеющийся взгляд Фиолета. – Он сам всех довел своей… а… – и она махнула рукой. Объяснять было долго, и это был именно тот случай, когда хорошо, что все закончилось живыми и здоровыми.

– А я, кажется, сегодня глупость совершила.

– Еще одну? – «удивился» Фиолет.

– Многую из, – улыбнулась девушка, – пообещала, что драконы излечат русалов и зря. Как только обман вскроется…

И она кратко рассказала, что произошло в мире русалок.

– Ой, Ань, какая ты наивная, – заржал Фиолет, и даже Льяр его поддержал скупой улыбкой, – нет, тебе действительно рано в наш клуб. Драконы, да будет тебе известно, с их сложным деторождением, действительно много знают о вынашивании плода и его возможных патологиях. И в этом они опередили русалок, которые генетическую патологию считают проклятием моря. Но лечить они хвостатых дам не будут. Те сами справятся. Каждая русалка – маг, и прекрасно позаботится о детеныше, стоит только направить ее мысли с нужную сторону. Так что все будет нормально. Да и где ты еще найдешь столь две прекрасно подходящие друг другу расы? Честно, Ань, ты отлично справляешься. Пока на одной интуиции, но знания придут с возрастом.

С возрастом… И какой, интересно, возраст у нее теперь может быть?

– Какой захочешь, – услышал ее мысли Льяр, – тридцать лет ты проживешь, как обычный человек, разве что болеть не будешь и стареть медленней, а дальше – преград нет. Как захочешь – так и будет.

Как захочешь? Перспективы завораживали, вечность оказалась вдруг рядом – один шаг, но торопиться не хотелось. Да и многое нужно было решить, вот, например.

– Льяр, там один товарищ хочет с тобой познакомиться. Родом из того же мира, что и Льяррус. У них давняя проблема. Не могут найти лекарство от какой-то болезни. Эпидемии каждые пятьдесят – шестьдесят лет, а один из образцов, который Льяррус привез из твоего мира, оказался антидотом.

Она не успела переговорить с Тагиром и сейчас действовала на свой страх и риск, но вытрясти правду из теневика еще успеет, главное – заручится поддержкой Льяра. Да и теневик сам виноват – заигрался в тайну. Не хотел выдавать уязвимость родного мира, а она не понимала, почему он в нее клешем вцепился.

Льяр был краток:

– Пусть приходит.

– Спасибо. А скажи, я вот еще понимаю, почему Льяррус вернулся к тебе, после того как побывал на родине, но почему его сородичи не смогли найти вход в твой мир, а они его упорно искали, идей нет.

Оба леса синхронно вздохнули и выдали:

– Молодая.

– Глупая.

Льяр пояснил:

– Аня, со временем ты врастаешь в этот мир, и любое открытие портала ощущаешь, как живой разрез на коже. Будет тебе лет, скажем, пятьсот, ты тоже сможешь блокировать доступ в свой мир.

– Понятно.

Понятно было и другое – ее версия о неслучайном подборе миров в портальной связке была верна.

Звезды над головой ехидно подмигивали, точно подтверждали: – Да-да, ты не ослышалась, пятьсот лет. И нет смысла спрашивать возраст обоих товарищей, так по-простому сидящих рядом с ней на листе и курящих трубки. Все, что больше ста лет – ей представлялось с трудом.

С другой стороны, три недели назад она вообще не представляла себя в разумном лесу. Или открывающей двери в другие миры. Или летающей на драконе. А сколько еще предстоит… И если с мирами лесов было все понятно, и просматривались отличные перспективы по линии: драконы – русалки, с миром теневиков так же появилась надежда на прогресс, про болотный мир можно было просто забыть, то средневековый город еще не проявил себя. А может и не проявит, оставшись обычным таким городком средневекового мира.

– Ты уже спишь, – ласково прошептали над ухом, и девушка плавно взмыла в воздух, поддерживаемая невидимой силой, а затем ее понесло куда-то. Звезды мигали, расплываясь, сливаясь в сверкающую круговерть. А потом был тихий голос Арвеля и мягкость постели.

Проснулась Аня отдохнувшей и полной сил – хоть сейчас картошку копать или миры открывать, в зависимости от обстоятельств. За окном алыми полосами пламенел рассвет, намекая на морозный день. На стеклах серебрились узоры.

Аня полежала, наслаждаясь тишиной и покоем, и вдруг подскочила, осененная внезапной мыслью. Если дом сейчас часть порталов, то это же… Это просто… Какой простор для творчества! В душе колыхнулась волна радости – сказка стала реальностью. Это ее дом, и она может делать все, что хочет. Хочет – дворцовые покои, хочет – хай-тек или строгий классицизм. Все, что душеньки угодно.

Аня обвела прищуренным взглядом комнату, оббитые вагонкой стены, кресло, мольберт и… не стала ничего трогать. Может потом, лет через сто, когда надоест, решила она. Внизу слышались голоса, и голос отца она узнала сразу. Этого следовало ожидать – мама всегда была флагманом их семьи, и если она сказала, что дочь вне закона и работает на другие миры, и ей нужна помощь, потому как дисциплина и нормальное питание не налажены, то партия в лице отца ответила «есть»!

А потом ее взгляд зацепился за столик и букет роз на нем. Внизу белела записка. Девушка развернула и прочла: «С добрым утром, милая. Кофе и я ждем внизу. Хотел разбудить, но буду ждать следующей ночи».

Постскриптумом шло: «С твоими договорился – свадьбу празднуем здесь».

Хотелось возмутиться – не посоветовался, в любви толком не признался, но счастливая улыбка уже играла на губах, и Аня точно знала, что ответит «Да».

ЭПИЛОГ

Снег валил крупными хлопьями. После знаменательного дня, когда им чудом удалось избежать провала, прошло десять дней. Через два дня наступал Новый год, и в доме все сильней ощущалась атмосфера праздника. Вкусно пахло елкой, которую установили в углу столовой, но еще пока не наряжали. Арвель, замученный, с синяками под глазами, ходил с таинственным видом и обещал какой-то сюрприз в новогоднюю ночь. Мама не ходила, летала по дому, периодически замирая на месте, и тогда из кармана доставался блокнот с карандашом, и вслух заклинаниями произносились: кардамон, ваниль, горчица и бальзамический соус.

Отец, которому весной, предстояло выйти на пенсию, не заикался больше о том, чтобы поработать еще года два. Он часто закрывался с Арвелем в гостиной, переоборудованной в кабинет. С его опытом геолого-разведочных работ мир дракона представлялся эдаким Клондайком. Маги это тоже понимали, а потому относились к Николаю Александровичу с большим уважением, на что отец смеялся, мол, магия – магией, а науку никто не отменял.

Переселение драконов прошло буднично, без фанфар, красных дорожек и цветов. Пока маги заканчивали разведку нового мира, которому дали название «Латье», что в переводе значило «Идеал», Аня выторговала право для драконов разок, в одну сторону, прогуляться по залу порталов.

Громадные животные полные смертельной мощи, обладающие внушительным набором когтей и зубов, неспешно двигались мимо столов, мимо пухлых диванов с резными ножками, мимо нервно переминающейся охраны, мимо застывших магов, работающих в наспех развернутом здесь же координационном центре.

– Анечка, вы понимаете, если они захотят, мы не сможем им ничего противопоставить? – тихо, наклонившись, прошептал Арвель.

– Поэтому, мой дорогой координатор, мы будем с ними дружить. Долго и счастливо. И без жертв. Кстати, для переноски яиц все готово?

Яйца – были самым ответственным и самым хрупким в прямом смысле этого слова моментом переселения.

– Добровольцев мы нашли, – кивнул Арвель, – каждый оставил распоряжение на случай своей гибели.

– Пусть не надеются, – сердито мотнула головой девушка, – никаких случаев. Если не разобьют яйцо…

В этот момент из портала показалась первая четверка добровольцев. Двигались они со скоростью груженных хрусталем черепах – практически не дыша – держа за углы сеть, в которой лежало крупное, серое в крапинку яйцо. До портала яйца доставили в сетях же сами драконы, а вот по непривычному полу переносить отказались. Катить не рискнули сами маги – а ну как треснет? Кто его знает, какова прочность у скорлупы? Потому переносили вручную. Чужеродную магию зародыш дракона блокировал интуитивно, как опасную.

– Опускай. Аккуратно. Все, держу.

Каждую четверку ждала небольшая платформа на колесах, на которую со всей предосторожностью грузили яйцо. Драконы уже прошли по ту сторону портала. Аня предполагала, ящерицы все же приглядывают за транспортировкой, но своими методами… Так было даже лучше, и маги, хоть и нервничали, но гораздо меньше, чем если бы за ними наблюдала пара глаз с вертикальными зрачками.

Посмотрев третью по счету погрузку, Аня решила, что ее присутствия не требуется – Арвель справится сам. Повернулась уйти, как тут раздался предупреждающий крик. Уже оборачиваясь, Аня успела заметить, как обрывается край сети, как яйцо, зависнув над платформой, неспешно, но вместе с тем стремительно наклоняется, с глухим стуком приземляется на край и соскальзывает вниз.

– Держу, – просипел маг, лежа на полу. Яйцо, приземлившееся ему на живот, он обхватил руками, еще и ногами зафиксировал. Судя по красному лицу и выступившей испарине – удержание вышло жестким. Так и оказалось – целители установили ушиб брюшины и два сломанных ребра. Героя отправили лечиться. Яйцу повезло больше – ни трещинки.

– Я же ему второй отец теперь, – бормотал, уплывая на носилках маг, – хоть на рождение позовите.

– Позову, – пообещала Аня, только сейчас начиная осознавать, что держать эти миры порознь не выйдет. Люди – существа любопытные, не оставят в покое крылатых и хвостатых, а тем, в свою очередь, придется привыкать, что двуногие – не только еда, точнее совсем не еда, а отличное средство от скуки. С другой стороны, есть надежда, что когда-нибудь людям удастся подняться в глазах драконов выше и заслужить уважение. Стал же Льяррус для разумного леса настоящим другом….

В Анином мире маги ушли в глубокое подполье. Девушка не вникала в детали, главным было то, что Павел, после нескольких дней чуть ли не круглосуточного отсутствия и возвращения каждый раз под новой личиной, теперь был дома.

За самой Аней последили дней пять, и девушка честно старалась вести себя самым естественным образом, уходила в дом, оставляя телефон в квартире, но федералы на контакт не пошли и на допрос не вызвали. А потом, по словам Павла, слежку убрали, как и прослушку с ее телефона.

Тагир вернулся через неделю после штурма. Как и предсказывал Арвель, федералы продержали их дня три – а дружок твой, кремень, даже на детекторе не сломался. Сразу из Москвы маг отправился в деревню, выпустил из подвала тракториста, снял с него внушение, и мужик перестал бояться выходить из дома, прячась в подвал от любого шума, не зажигая свет и сидя в полной темноте, зато и пить бросил с пережитого.

Вторым делом Тагир навел порядок в фирме, прибегнув к услугам знакомой ему группы хакеров. Подчистил следы о нецелевых внесениях наличностей и снятиях. Арвель был прав – маг быстро стал своим в их мире, освоил технику и даже простые методы взлома. Бизнес он, по его выражению, давно отдал на поруки, наняв персонал, и дела пошли в гору, так что теперь не требовалось дополнительных вливаний от продажи камней на черном рынке.

Аня встретилась с Тагиром в Елагином парке. Белел под зажженными фонарями снег, крутились в не замерзшей воде утки, по аллеям разносились звуки вальса, горела украшенная огоньками на катке елка.

– Привет, Синеглазка.

Тагир похудел – одни глаза остались. Взгляд почернел, растеряв природный оптимизм, но это остался Тагир – несломленный, хоть и дико уставший.

– Привет. Досталось? – спросила с сочувствием. – Пожалел, небось, что со мной связался?

– Пару раз было. Своих-то они не особо трогали, а вот на мне… – и маг, поморщившись, ощупал правый бок. – Но ты не переживай, я живуч, как сто ваших, да и заживает на мне быстро. Все равно спросишь, скажу сразу – с Андреем твоим порядок. Уверен, еще заявится. Не утерпит.

– Пусть, – пожала плечами девушка, – одним больше, одним меньше.

– Мне стоит беспокоиться? Или предупредить Павлика? – прищурился маг.

За «Павлика» можно было и высказать, но сегодня ссориться Ане совсем не хотелось.

– Тебе стоит начать готовиться. Я договорилась о твоем визите к Фиолету. Он, конечно, не дракон, сразу жрать не станет, но на нервах поиграет.

– Знаешь уже, да? – он остановился около ограды, положил руки на перила моста. – Ань, я не буду извиняться, хоть порой и переходил черту, но таков я и методы у меня, – он дернул уголком рта, – не для милых барышень. А ты всегда была хорошей девочкой. Слишком хорошей для меня. Жаль, тебе не нравятся плохие парни, Синеглазка, но это твой выбор, и теперь я могу позволить себе сказать: чертовски правильный выбор. С Павлом, каким бы занудой он ни был, ты будешь в надежных руках. Он не даст тебе рисковать, не потащит ломать шею в горы или ловить русалок сетями. А я, Ань, не смогу без этого. Семья, дети, четыре стены, бокал вина по пятницам и поход в кино на выходных – это не для меня. Хотя… Кому я говорю? Ты ведь это сразу поняла, да? Вот такой я, Ань, не курю, почти не пью, а без адреналина не могу. Мне ваш мир потому так и зашел – в нем всегда можно найти приключение на голову. А другу своему фиолетовому передай: на нервах – всегда пожалуйста. Они у меня закаленные.

Откровения теневика не были неожиданностью. Аня интуитивно чувствовала, что интерес Тагира к ней выходит за рамки обычного интереса мужчины к привлекательной женщине. Но его доверие… его желание объясниться – все это смахивало на извинение, чтобы там Тагир не говорил.

– Ну-ну, – с сомнением покачала головой Аня, припомнив выходки Фиолета. Ведь не удержится – залезет в голову к теневику, откапает что-нибудь и… – Мое дело предупредить. Все равно ведь не откажешься?

– Не тот вариант, Синеглазка. Я, как услышал про разумный лес, еле сдержался, чтоб не прорываться к вам силой. Ты себе представить не можешь, как долго мы искали к нему путь. Он же блокирует любые порталы. Льярруса к себе пустил, пожалел умирающего. А когда тот вернулся с образцами и рассказами, то… Словом, ему не слишком поверили. Образцы убрали в архив, рассказы записали, но дальше стола они никуда не делись, а Льяррус… ушел обратно. И только через много лет один студент случайно наткнулся на них в архиве. У нас как раз бушевала эпидемия. Антидот мы получили, а вот синтезировать не смогли – слишком мало материала. Вот и вся история, Синеглазка. Так что я сейчас, как трепетная барышня, жду первого свидания с твоим другом.

Аня фыркнула. Трепетная барышня, как же… Скорее головорез, притворяющийся джентльменом. И ведь не попросишь оружия не брать, потому как сам Тагир и есть оружие.

Проект переселения находился в стадии подготовки – людей нельзя было так просто выкинуть на пустые земли, а потому задача магов-пространственников сводилась к одному – переместить как можно больше зданий, производств и домов. В Латье уже работали: искали воду, прокладывали водопровод, ставили солнечные нагреватели и монтировали водные станции по добыче энергии. Десятки команд-ученых перемещались по миру: составляли карты, изучали флору, проводили множество замеров и наблюдений за климатом. Эти данные следовало систематизировать, занести в базу, а ученых, которые норовили увлечься и не выйти в положенное время на связь, накормить и отправить вовремя отдыхать.

В зале круглосуточно работал координационный центр. Диванчики чередовались с рабочими столами. Да и сам зал претерпел ряд изменений – теперь его за считанные секунды можно было разгородить на сектора, а каждый сектор держала под прицелом пара автоматических пушек – идея Тагира. Он вообще никогда не отказывался от оружия, вот и купил одну по случаю – а больше и не требовалось.

Пушка была разобрана и собрана раз пятьдесят, пока девушка не выучила начинку и скопировала «подарок», ведь воспроизвести в доме Аня могла только то, что сама знала хорошо.

В дополнение около каждого портала появились спрятанные в пол и потолок перегородки из бронированного стекла, усиленные стальными решетками. Можно было посчитать это признаком паранойи, но после штурма вопрос безопасности вызывал у Ани стойкое желание окружить себя дотами с пулеметами.

Часть зала около входа в дом отвели под кафе-столовую, где в любое время суток можно было рассчитывать на простой, но горячий обед. Аня с родителями съездили на оптовую базу, сделав запас продуктов на пару недель.

За суетой грядущего переселения терялась подготовка к свадьбе – ее решили отложить до лета. Павла предстояло легализовать заново, а на это требовалось время. Выходить замуж за чужого внешне человека, Аня отказывалась, соглашаясь лишь на минимальное изменение во внешности – цвет волос и глаз.

Сан Саныч в эти дни был незаменим. Его можно было видеть в компании молодых магов, с которыми старик делился «мудростью» прожитых лет. Он с радостью работал гонцом, передавая просьбы Ани, частенько пропадал у Фиолета, но чаще всего его замечали в столовой, где командовала поварихами Клавдия Петровна. Милейшая женщина пребывала в полном недоумении, откуда каждое утро на ее рабочем столе появляется то букетик засушенных фиалок, то старая открытка, то диковинный цветок.

На Новый год работы были приостановлены. Центр зала Аня превратила в каток, и на льду отражалась красавица – под потолок – искусственная елка с сотней плавающих свечей на пушистых лапах, с гигантскими шарами и бусами. Елка пришлась по душе многим, и на ветвях то и дело можно было заметить зеленых дракончиков, дружно гоняющих одного бриллиантового или наоборот.

Преображенная по случаю праздника столовая в парадном дворцовом интерьере выглядела роскошно. На столах сверкал хрусталь – гулять, так гулять. В холодильниках охлаждалось шампанское. Под потолком мерцали тысячи крошечных звезд, то одна, то другая срывалась вниз, оставляя в воздухе сверкающих серебряный след. Звучала музыка. Кое-где уже танцевали. На льду, в призрачных коньках, рассекал Сан Саныч, решивший вспомнить молодость. Тагир, занявший место рядом с Таймарой, активно пытался расшевелить магиню всей силой своего обаяния. Та держалась неприступно, но слабая улыбка то и дело играла на алых губах.

Вкусно пахло запеченным в духовке мясом, пирожками и ванилью. А еще в воздухе витало ожидание праздника. Годы беды и борьбы за выживание дались магам непросто. Многие похоронили родных, а некоторые и надежду. Проект переселения прошел все стадии отчаяния, слепой веры и разочарования. Сейчас в нем впервые зазвучали ноты реальности.

«И если бы не было праздника, его следовало обязательно устроить», – думала Аня, всматриваясь в лица красиво наряженных мужчин и женщин.

– Скучаешь, красавица?

Бокал шампанского в руку Павла смотрелся… искушающе.

– Нет, просто наслаждаюсь.

Игривые пузырьки с кисло-сладким вкусом винограда прекрасно вписались в атмосферу праздника.

– А я смотрю и не верю, что мне досталось такое сокровище.

Сокровище сделало глоток из бокала и подмигнуло.

– Знаешь, ты единственный, кого я не боюсь случайно прибить. Я даже когда злюсь на тебя, все равно чувствую – не всерьез. И с тобой мне как-то проще думать о будущем. После разговора с Фиолетом мысли о вечности никак не выходят из головы. А посмотрю на тебя и думаю: ну какая из меня всемогущность? Не нужны мне сверх способности такой ценой. Я хочу быть рядом с тобой. Хочу любить, хочу иметь детей.

Ее обняли за талию, притянули, и обжигающий шепот коснулся лица:

– Обещаю. Всегда. Пока не прогонишь. Быть рядом. Моя жизнь – лишь для тебя. Рассчитывай на меня во всем. Я прогоню любые кошмары из твоих снов, решу любые проблемы, но безумства поддерживать не буду, прости. Даже сейчас, как подумаю, что с тобой может случиться нечто непоправимое, а я не успею прикрыть, вот здесь, – и он дотронулся до левой груди, – точно огнем горит. Давай договоримся – я согласен даже на безумство, но в моей компании. И я должен попросить прощения. Мои ошибки поставили Проект и твою жизнь под угрозу.

– Я давно тебя простила. Во-первых, ошибки не совершает только тот, кто ничего не делает, а во-вторых, у тебя был серьезный противник, – и она бросила выразительный взгляд на Тагира.

– Был? – уточнил Павел, и в его глазах застыл лед.

– Был, – еле заметно улыбнулась Аня. Ревность, в разумных пределах, – бальзам для женской души и еще одно подтверждение чувств.

Она чуть отстранилась, провела рукой по щеке мужчины.

– У него изначально не было шансов.

Взгляд мужчины потеплел, а объятия стали крепче.

– Я уже выбрал место для нашего дома. Только представь: широкий берег моря, желтый песок, высокий, заросший травой холм и небольшая пихтовая роща. За домом растет лес, чуть дальше поднимаются невысокие горы. Мы сделаем круговую веранду, чтобы любоваться рассветом над горами и закатом над морем. В горах поселим животных. Уже принято решение переселить не только людей, но и тех диких животных, которым удалось выжить. Это удивительно, но наш мир словно решил дать нам время. Извержения поутихли, землетрясений стало меньше. Ты не против, если мы дольше, чем планировали будем топтать здесь пол?

– Топчите, сколько угодно. А что с миром драконов?

– Разведку провели поверхностно, большего пока сделать нельзя – нет ресурсов, но результаты интересны. Материк действительно свободен. Люди есть, но на других частях суши. Уровень развития – по вашим меркам раннее средневековье. И три страны из нашего мира уже изъявили желание перебраться туда.

– Они понимают, что это изоляция?

– У них свои соображение. Расселение мира мало чем отличается от расселения, скажем квартиры, и если у тебя площадь страны 100 кв километров, то и в новом мире ты получишь примерно столько же. Вот они и выбрали – в изоляции, зато площадь раз в десять больше, чем у них сейчас. А насчет изоляции… Они надеются поддерживать отношения через порталы. Так что твои мысли о вечности их крайне обрадуют.

– Рано их пока обнадеживать, я еще ничего не решила. Знаю одно – завтра отправимся смотреть твой пляж, холм и лес. Если уж меня лишили дома на озере в моем мире, пусть будет дом на берегу моря в другом.