Текст книги "Жила-была Хозяйка или дорогами иных миров (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

– Ты специально сделал нас господами?

За окном неторопливо, кидая цепкие взгляды по сторонам, прошла парочка в черных мундирах.

– На таких меньше обращают внимание. Я бы не отказался совершить подвиг в честь прекрасной дамы, но не уверен, что дама оценит трупы, которыми будет устлан ее путь.

– Дама… не оценит, – подтвердила Аня и поинтересовалась: – А приходилось? Уходить с боем, оставляя трупы?

Она вдруг поняла, как мало знает о жизни Павла. Кем работал, что делал, встречался ли с женщиной? Любопытство заерзало внутри, побуждая спрашивать и спрашивать.

– Приходилось.

– Когда познакомился с Тагиром? – спросила наугад и поняла, что права, видя, как тень набежала на лицо Павла.

– Дался тебе этот Тагир, – неодобрительно покачал головой маг, – если хочешь знать, с ним мы встретились на переговорах. Он же не рассказывал, что мы принесли извинения, выплатили компенсацию и договорились о перемирии? Нет? Я так и думал. Эти господа любят выдавать часть правды, оставляя самое ценное в тени. И эмиссар от них в твоем мире – часть мирного соглашения. А ближе мы познакомились, когда этот эмиссар решил, что Сан Саныч должен обязательно обзавестись новым другом. Как ты догадываешься, знакомство проходило за бутылкой коньяка, а старику уже тогда пить было противопоказано.

– И кто победил? – спросила Аня, примерно представляя, как именно проходило близкое знакомство двух магов.

– Ничья, – кратко ответил Павел и тут же попытался перевести разговор на другую тему: – Лучше расскажи, как тебе удалось обмануть охрану и проникнуть в мир драконов.

– Не дождешься, – со злорадством пресекла его попытки поймать на откровенность, – это не моя тайна. А давно ты в охране работаешь?

– Три года, с первых дней Проекта, а до того спасателем. С начала катастрофы у нас многие ушли в службу спасения. Отец вот тоже, – и он замолчал, а Аня принялась мысленно ругать себя – опять на неприятную тему скатились. Да у него о чем ни спроси – то секрет, то личная трагедия.

– Думал, что будешь делать после Проекта?

Павел оторвал взгляд от поверхности стола и посмотрел на девушку.

– Женюсь, – неожиданно выдал он. Усмехнулся, глядя, как вытягивается от удивления лицо девушки и пояснил: – У меня большая семья, с десяток кузенов и кузин, тети, дяди. Представь, большой дом на побережье полный народу, где всегда что-то случается и царит кавардак. Кузен Хриф регулярно притаскивал живность со всей округи, и она неизменно расползалась по дому. Кузена Листана постоянно попадала во всевозможные неприятности и вечно чем-то болела. Моей сестре с огромным трудом удавалось подчинить свой дар стихийного мага, и у нас то горело, то затапливалось, то летали предметы по комнатам.

– Весело, – прокомментировала девушка, представляя себе семейку магов. Чужая жизнь болью отозвалась в сердце. Действительно, о чем думала, о чем мечтала? У него своя жизнь, и в ней нет места для девушки из другого мира.

– И кто невеста? Уже выбрал?

– Выбрал, – кивнул Павел, – вот закончим с переселением – сразу женюсь.

Аня с досадой отодвинула от себя недопитую чашку с шоколадом. Непостижимо, как ей мог нравиться настолько сладкий напиток? Отвратительно! Да и весь город с его узкими улочками вдруг сделался противным.

Дура, полная дура… Кто она для него? Девушка из другого мира, часть его работы, можно сказать, курортный роман. Закончилась работа – прощай увлечение. Настроение портилось вместе с погодой. Длинные капли, оставляя полосы, потекли по стеклу. Начался дождь.

– Аня, я чем-то тебя обидел? – напрягся Павел, заметив ее помрачневшее лицо.

– Нет, что ты, – испуганно – а вдруг догадается – принялась отрицать девушка, ухитрившись даже улыбнуться, – устала просто. Думаю, нам пора.

– Милый город, приятные люди, – бормотала Аня, идя к порталу, косясь на патрулирующих улицы черномундирников. Милый… ведь его безопасность обеспечивается суровыми порядками. Украл, поймали – к палачу. Страшно представить, что у них за более тяжелое преступление положено. Казнили, оживили и снова казнили?

– А вы с Сан Санычем легко отделались, – поделилась она своими мыслями с Павлом.

– Мы не отделались, – смутился маг, – мы честно оставили золото, но кто-то послал за стражей…

– Понятно… развлечения здесь ценятся дороже золота. На вашу казнь весь город бы собрался. И ты не прав. В девятнадцатом на казнь не ходили как в театр, вешали по-тихому или на каторгу ссылали. Впрочем, кормят тут вкусно, – она попыталась быть объективной.

Когда подошли к порталу, Павел остановился, взял девушку за руку. Аня хотела было освободиться, но тело сделалось чужим, отказываясь повиноваться.

– Ань, не знаю, что изменилось между нами, но ты мне по-прежнему дорога.

– Ты не виноват. Просто… жизнь изменилась.

– Я догадываюсь, что это за «жизнь», которая имела наглость встречаться с тобой, – помрачнел маг, – просто запомни – я лучше умру, но не допущу, чтобы с тобой случилось плохое. А что касается Проекта… Мы не идеальны и совершили много ошибок в прошлом.

– И много глупостей, – вздохнула девушка, напоминая себе, что она ему не пара. Щекам и губам стало жарко, словно их натерли перцем. И захотелось большего. Прильнуть к широкой груди, обнять, прижаться, уткнувшись носом, и довериться, как может женщина довериться своему мужчине.

Глупости… одни сплошные глупости в голове. Она стояла так близко, что видела в его черных глазах отражение себя. Потянуться бы, коснуться его щеки, ощутить под пальцами колючую небритость.

И где гордость, когда она так нужна?

Рядом предупреждающе рыкнул Вальди, и Аня с облегчением отвернулась.

– Нагулялись? – Арвель стоял у портала, миролюбиво улыбаясь. В глазах мага читалось явное нетерпение отправиться в восьмой мир.

Последние приготовления завершались, маги обменивались короткими репликами, ждали какого-то растеряху, забывшего важный артефакт.

На душе было муторно, но боль притупилась, заслонившись предвкушением. Сказка готовилась распахнуть последнюю дверь и явить миру замок красавицы или пещеру чудовища. А ей так нужен замок… Чтобы оставили в покое Фиолета, чтобы оставили в покое ее саму и занялись переселением. И чтобы некоторые поскорее исчезли из ее жизни.

Она сжала ладони с такой силой, что ногти впились в кожу. И хотя умом понимала – изменить ничего уже нельзя – проход в мир открыт, но мысленно молила об удаче.

Волнение пузырьками поднималось изнутри, щекотало горло. Страшно не было. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось.

– Готова? – голос Павла за спиной, и в голову полезли ненужные мысли.

Аня кивнула, первой шагнула в новый мир.

Сильно припекало солнце – по голове точно обухом ударили от жары, оглушительно трещали цикады, над головой слышались переливчатые трели невидимой птицы. Над степью волнами колыхалась выжженная трава, под ногами сухой пылью оседала растрескавшаяся от засухи земля, слева, вдалеке, виднелся лес. Больше ничего Аня заметить не успела – обзор заслонили спины магов.

На взгляд девушки – это было излишне. Куда бы ни дотягивался взгляд, не было видно ни души. Они были одни среди сухих трав местной равнины. Цикады, птица и пришельцы в этот мир.

Через час устроили совещание по первым результатам.

– Отличный мир, – пригубив кофе, докладывал Павел, – прекрасный баланс, можно сказать, не испорченный сильными возмущениями, только в стороне леса мы засекли непонятную аномалию. Разберемся в ближайшее время.

Аня слушала, ловя себя на мысли, что не разделяет оптимизм собравшихся. Интуиция подсказывала, если все идет гладко – готовься к неприятностям, а своей интуиции Аня привыкла доверять.

Девушка вернулась к себе. Хотелось сделать пару набросков. Чужой город разбудил вдохновение, и теперь оно просилось на лист бумаги.

Бутыль самогона немым укором примостилась под окном. Плотно заткнутая, она больше не воняла, но исчезать не собиралась.

«С таким талантом надо научиться дематериализации», – подумала Аня, доставая альбом, а то к бутыли добавится что-нибудь еще, и комната превратится в склад.

– Слышь, Николаевна, – материализовался Сан Саныч. Дракончик все так же сидел у него на плече, не собираясь расставаться с призраком, – с самогоном у тебя хоть и не вовремя, но круто вышло. Может, на поток поставим?

Рука дрогнула, и край крыши вышел кривым.

– Продавать будем? – предложила, исправляя линию.

Сан Саныч задумался, мотнул головой, и встрепанные волосы взметнулись, чтобы опасть венчиком над лысиной.

– Пить!

– Даже так, – выгнула бровь Аня, перейдя к прорисовке башенки, – уж не себя ли, уважаемый, вы записали в главные потребители сего продукта?

– Зря смеешься, – надулся призрак, – я, в молодые годы, на свадьбе брата и не столько выпил.

– Не сомневаюсь, – кивнула девушка, – но сейчас вы, простите за прямоту, только нюхать способны.

Сан Саныч засопел, однако возразить ему было нечем. Дракончик слетел с его плеча, совершил круг по комнате и уселся на пробку бутыли. Вызывающе выгнулся, зашипел.

«Спелись», – вздохнула девушка, ощущая себя заведующей детского сада или психбольницы, смотря с какой стороны поглядеть. Очень хотелось высказаться в духе: «Я тебя породил, я тебя и убью», но Аня сдержалась – что взять с убогих, но линия на рисунке вышла в два раза толще, чем надо.

– Сан Саныч, – она посмотрела на призрак, взвешивая, как бы деликатнее задать мучивший ее вопрос, – а вы помните, как стали таким, ну… вы поняли.

– Хм.

Призрак уселся рядом в кресло, бесцеремонно заглянул через плечо, бросив: «Недурно». Тяжко повздыхал. Пожевал прозрачную губу.

– Знаешь, девонька, все как в тумане. Что-то я помню, конечно, о той жизни, но мало… Помню, жена была и работа. Помню, дом этот купил, мечтал здесь на пенсии жить. Но как жил… не помню, а уж как таким стал – и подавно.

Сан Саныча стало жаль, и захотелось сделать что-нибудь приятное для призрака. Старик же не виноват, что переселенцы с ним сотворили такое.

– Хотите кое с кем познакомлю? – предложила, откладывая рисунок. – Только дракончика лучше оставить дома, боюсь, потеряется он там.

– Давно не заглядывала, – фиолетовая Аня пребывала не в духе, об этом свидетельствовали и скрещенные руки на груди, и взлохмаченные волосы. Аня невольно потянулась проверить свою прическу – нет, вроде такого безобразия у нее на голове нет.

– Один день, – пожала плечами Аня, с раскаянием понимая, что после знаменательного визита к драконам она не зашла сказать спасибо, а надо было.

Но долго дуться Фиолет был не способен, через мгновение его лицо смягчилось, он коротко кивнул Вальди и бросил выразительный взгляд на гостя.

Аня уловила намек и торопливо произнесла:

– Знакомься, Сан Саныч, прежний хозяин порталов, а ныне бессменный хранитель порядка в доме.

«Хранитель» приосанился, расправил плечи, тщетно пытаясь придать остаткам волос на голове хоть какую-то презентабельность.

– Со всем почтением, мадемуазель, – и потянулся поцеловать фиолетовую ручку.

Руку ему со смешком протянули, правда в процессе поцелуя та утратила фиолетовость, посветлела, сделавшись полупрозрачной. И когда Сан Саныч выпрямился, его взгляд уткнулся в столь знакомую рубашку с оторванной пуговицей на воротнике, недоуменно скользнул выше по тощей шее, ввалившимся щекам, добрался до отливающих фиолетовым глазам, один из которых ему нагло подмигнул.

Призрак покачнулся, схватился за грудь, забыв, что никакие потрясения не способны причинить вред его призрачному здоровью.

– Фиолет! – попыталась устыдить шутника Аня, но тот лишь отмахнулся, одними губами прошептав:

– Не мешай.

– Уважаемый, – уже громче и к призраку, – не хотите разнообразить свое нетленное существование?

– Я так выгляжу? – со стоном спросил Сан Саныч, явно не поняв ни вопроса, ни почему мадемуазель вдруг оказалась мужского пола, похожей на него самого, как отражение в зеркале.

– А хочешь выглядеть иначе? – с коварством искусителя вопросил Сан Саныч номер два, лихо перейдя на «ты». – Например, вот так.

И пышногрудая голубоглазая блондинка в открытом вечернем платье «Смерть мужчинам» сменила собой Сан Саныча номер два. Секунда – и она стремительно порыжела, грудь уменьшилась, а в зеленых глазах загадочно замерцали фиолетовые искры.

Хозяин порталов только беззвучно открывал и закрывал рот, онемев от впечатлений.

Аня философски решила не вмешивать. Чем бы ни тешились, лишь бы не пили. И если подумать, Фиолет прав. Ну какая жизнь у Сан Саныча? Коллекцию бутылок собирать? Ерунда, а не занятие. Вот и мается старик от безделья. И надо будет обязательно уточнить, как продвигаются его наблюдения за пятеркой магов и переселенцами, а то дала задание, а спроса нет. Ей слабо верилось, что из этих наблюдений выйдет толк, и старик, скорее всего, вывалит на нее ворох сплетен, догадок, но сама дала, самой и разгребать, выискивая крупицы нужных сведений.

Между тем шок прошел, и в глазах призрака разгорался азарт.

– А Сталина можешь?

Фиолет кивнул и перед ними возник Кощей Бессмертный в классическом исполнении: черные одеяния, обтянутая кожей фигура, по которой можно изучать строение тела, лысый череп и немигающий взгляд.

– Чур меня, – отшатнулся Сан Саныч, сделав поползновение перекреститься. Вальди гавканьем поддержал его мнение о неприятности объекта.

– Я ошибся? – не выходя из образа, ледяным тоном осведомился Кощей.

Аня могла поклясться, что у нее по спине прошелся холодок и с чего-то вспомнились казематы со средневековой комнатой пыток. Вот же… сила искусства. Знает же, что это Фиолет, а интуиция вопит – деру, Хозяйка, деру.

Сан Саныч отрицательно затряс головой, решив, что указывать такому на ошибку – сущая глупость, причем последняя в его призрачной жизни. К тому же, если подумать, тиран, он и есть тиран. Сказочный там, настоящий…

– Хорошо, – растянул губы в оскале Кощей. Зубы у него оказались вампирского вида – острые клыки кровожадно блеснули на солнце. Сан Саныч продемонстрировал, что бледный призрак – это призрак почти прозрачный, а Вальди вздыбил шерсть на спине, оскалившись в ответ.

– Тебя бы любой театр с руками оторвал, – неодобрительно покачала головой Аня, добавив, без всякой почтительности к тирану: – И кстати, Сталин выглядел совсем по-другому, а то, что ты изобразил зовется Кощей Бессмертный. Должен же помнить, мы про него сказку читали.

Кощей пристыженно опустил голову, и через секунду фиолетовая Аня взирала на всех своими нечеловеческими глазами.

– Я решил, что по вызванным эмоциям этот образ подойдет.

– Почти угадал, но все же Сталин – человек, а не выдуманный герой. И у него вполне конкретная внешность.

– Покажешь? – заинтересовался Фиолет.

Аня обреченно кивнула. Похоже, ученик вырос, и ему пора расширять кругозор. С другой стороны, ну его на фиг это просвещение. Страшно представить, какие выводы он сделает из «Войны и мир».

А потом настал сущий дурдом. Фиолет принялся учить Сан Саныча менять облик, и для этого им понадобилась натура. Вальди не подошел в виду анатомических сложностей, на роль подопытной была номинирована Аня.

Если вам когда-нибудь придется иметь дело с призраком, никогда не позволяйте ему брать с вас проекцию.

Аня сто раз пожалела, что согласилась.

Присутствия чужой сущности было отвратительно до вставших дыбом волос. Затем пришло ощущение замораживающего холода, отголоски эмоций, не ее, дрожь в пальцах, сухость во рту и желание выпить.

Аня встряхнулась, точно собака после купания, и вновь стала сама собой. Выдохнула, скрупулезно проверяя, не осталось ли внутри лишнего. Застарелого алкоголизма, например.

– Молодец, – хлопнул ее по плечу Фиолет, – растешь. Раньше бы не согласилась, а теперь вытерпела и ничего.

И попросил:

– Не поворачивайся, ему нужно еще чуть-чуть времени.

– Не хотела бы я это повторить, – поморщилась девушка, ощущая сухость во рту, – и, кстати, ты мне напомнил кое о чем. Меня тут проинформировали, что я, точно бабочка, вылуплюсь из кокона и во что-то превращусь. Это правда?

Фиолет дурашливо улыбнулся, и Аня сразу же догадалась – нормального ответа не будет.

– Почему бы нет. Найдешь принца, влюбишь в себя, он поцелует и…

– Я серьезно! – обиделась Аня.

– И я серьезно, – парировал Фиолет, только дурашливая улыбка все так же держалась на его губах, – поцелуй – одна из схем перерождения для нас, сущностей. Ты подумай.

– Я думаю, кто-то чересчур много о себе возомнил и считает нужным морочить мне голову.

– Ой, а тебя ищут, – вдруг напрягся Фиолет, – там что-то случилось. Тебе стоит вернуться, а Сан Саныча оставь, я его потом сам верну. Мы с ним еще поработаем над устойчивостью облика.

Перед тем как уйти, Аня тихонько прошептала:

– Спасибо за помощь. Все получилось.

Фиолет небрежно кивнул, давай понять, что благодарность принята, но он считает ее человеческой условности, а ему, сущности, требуется нечто более значимое, чем просто «спасибо», вот как, например, новый товарищ и новый предмет для опытов.

Стеклянная завеса портала отразила бледную девушку со вставшими дыбом светлыми волосами. Фиолет не ошибся, изобразив ее именно такой, и Аня криво усмехнулась. Что же, с такими друзьями она еще легко отделалась испорченной прической.

ГЛАВА двадцать восьмая

Ее действительно искали. Стоило появиться в зале порталов, как она тут же столкнулась с идущим в ее сторону Павлом. Аня потрепала Вальди по голове и сделала вид, что их встреча – чистое совпадение и ничего больше.

Павел шел быстрым, пружинистым шагом. Черная рубашка обтягивала широкую грудь, и пусть бицепсы на руках не бугрились, Аня помнила, какими сильными были его руки. Одетый в темное маг неуловимым образом напоминал вышедшего на охоту хищника, а хмурое выражение лица намекало, что охота не была удачной.

После сегодняшнего разговора встречаться с Павлом не хотелось. Хотелось зарыться в одеяло, бесцельно поваляться в кровати, посмотреть глупый сериал и съесть полкило мороженого. Ну или нарисовать мага, а потом порвать рисунок на мелкие кусочки и выбросить из сердца.

Когда-то это работало. Сейчас Аня не была уверена, что у нее поднимется рука на рисунок, не говоря уже о манипуляции с сердцем. Да и как стереть из памяти того, кто постоянно напоминает о себе. Нет, не зря запрещены романы с коллегами. Сколько усилий теперь придется затратить, чтобы не потерять лицо, как говорят японцы.

– Аня, у нас контакт и нужна твоя помощь.

Павел действительно был взволнован, а еще она прочитала на его лице тревогу.

– Что такое? Драконы, русалки?

– Хуже, – скривился маг, и Аня всерьез озадачилась вопросом, что может быть хуже этих тварей, – сама увидишь. Координатор против твоего участия, но по-моему иного выхода нет.

Это было что-то новенькое. Размолвки между Арвелем и Павлом случались и раньше, но он впервые столь открыто не поддержал позицию начальства. Более того, предлагал Ане стать на его сторону.

– Погоди, – она ухватила мага за рукав и придержала, – если я правильно догадалась, оно или они – разумные, и вам нужен переводчик.

– Ты не отойдешь от портала дальше трех шагов. Мы спроецируем разговор, так что напрягать слух не придется. И, – разворот в сторону девушки и внимательный взгляд, – не переживай, все будет хорошо.

Она хотела сказать, что нисколько не переживает, что полностью доверяет своему телохранителю, что с ним ей не страшны никакие чудовища, а если еще добавить защиту дома – то можно встречаться с кем угодно, хоть с бабой Ягой, хоть со змеем Горынычем.

– Почему трех? – поинтересовалась, дабы не начать нести вслух крутящуюся в голове чушь.

– На этом расстоянии гарантировано прикрытие защиты порталов, – пояснил Павел, – так что я тебя очень прошу, без глупостей, хорошо?

Аня даже отвечать не стала. Когда это она совершала глупость? Разве что, когда целовала начальника своей охраны? Так это была не глупость, а надежда. Кто виноват, что не оправдалась? Что некоторые жениться надумали, намекая, на местное для жениха происхождение невесты и наличие у выбранное особы магического дара. Хотя про дар она сама придумала, но, вероятно, догадка недалека от истины.

С горечи размышлений, в голову пришла мысль о теневом товарище. Давненько она ему не звонила. Опять же тема для разговора есть. Переселенцы ничего не обнаруживают или не хотят говорить, у дракона сквозь иносказания не продерешься, а Фиолет шутить изволит. И никто бедной девушке правды не скажет. А вот теневик единственный, кто не заморочится моральными аспектами правды. Так и скажет: «Товарищ Аня, станете вы в скором времени чудом-юдом о трех головах. Ну или уши у вас вырастут острыми, а лик приобретет неземную, точнее, эльфийскую красоту».

Аня тряхнула головой, прогоняя бредовые мысли. С какого такого бадуна уши? Вон Сан Саныч за два с половиной года ничуть не изменился, так почему она внешне должна поменяться?

– Ань, – тихонько окликнул ее Павел, и девушка вынырнула из размышлений. Они стояли перед порталом, – слушай внимательно. Их семеро. Магия есть, но очень странная. Чем-то напоминает, – маг нахмурился, взъерошил волосы, – забудь, не важно. Главное, три шага и стоишь. Что бы ни случилось, ты остаешься на месте, а при первой же опасности уходишь в портал. Я серьезно, Ань. Если с тобой что-нибудь произойдет, я себе этого не прощу.

Дорого бы она отдала, чтобы услышать эти слова, когда все закончится. Когда они перестанут быть подопечной и телохранителем, когда их не будут связывать рабочие отношения, и она обретет свободу, а переселение завершится. Когда… некоторые товарищи с зеленой кожей не будут стоять полукругом на расстоянии примерно тридцати метров от портала и нервировать магов одним своим видом. Кстати, об ушах.

У зеленых товарищей они были нормальными, а вот все остальное… В белые волосы, отдельные пряди которых были выкрашены в красный, желтый и синий цвета, были вплетены стебли каких-то растений, что очень походило на прически северо-американских индейцев, одеяния же отсутствовали полностью. Срам прикрывало странное облачко, явно магического рода. Ростом товарищи были метра три, не меньше, и, если судить по их сухощавым, костлявым телам, туземцы относились к друидам-великанам, случайно выкупавшихся в растворе зеленки. Сходство дополняли шесты в руках, а также венки из сине-желтых цветов на шеях и запястьях. Полный натурализм.

«И стоило наводить панику? – размышляла Аня, всматриваясь в зеленых. – Оружия нет, вид созерцательно-отрешенный, точно как у цапли, явившейся проверить, кто там копошится на краю ее болота. Ясно же, что граждане сосуществуют в полной гармонии с природой и агрессия им не свойственна, если только не трогать их обожаемую природу. А вот тут начинаются варианты…»

– И давно стоят? – шепотом спросила Аня, когда лимит «три шага вперед и ни шагу больше» был исчерпан.

– Минут сорок, – вполголоса ответил Павел, добавив с завистью: – Ни разу не пошевелились. Как возникли, точно из воздуха, так и стоят, не шелохнувшись.

– И молчат?

– Мы пытались заговорить, но без толку.

Арвель, стоящий в метрах пяти, заметил наконец новое лицо, чье присутствие на переднем крае было возмутительной безответственностью и пренебрежением должностными обязанностями, о чем маг и поведал, вежливо обойдясь без тыканья носом в нарушение владельца этих самых обязанностей, и удовлетворившись красноречивыми взглядами.

– Аня, раз уж вы здесь, умоляю, без подвигов.

– Ни шагу вперед, только назад, – сыронизировала девушка, но иронию никто не оценил. Более того, маги переглянулись и, кажется, остались довольны ее понятливостью.

– Мне нужно, чтобы они заговорили, – напомнила Аня, но аборигены сами нарушили молчание.

Их речь не звучала, а текла медленной песней, и, отвечая, девушка чувствовала, как не хватает музыкального образования, как стонут связки, пытаясь воспроизвести напев, как убого звучит ее исполнение по сравнению с оригиналом.

Случившееся следом за первыми же ответами прекратило издевательство над связками, сделав неважными и перевод, и сами переговоры. Все заняло пару секунд, не больше.

Раз – и из травы выросла еще одна зеленая фигура с луком в руках, раз – и натянутая тетива отправила в полет стрелу.

Сбоку раздался крик, Аню толкнули и, падая, она вздрогнула всем телом от резкой боли в плече, и удар об землю встретила, потеряв сознание.

Павел припарковал машину в знакомом дворе, огляделся, но не заметив ничего подозрительного, направился к подъезду. Нервно размял пальцы – работы предстояло много, а ментальное воздействие никогда не давалось ему легко. И послать больше некого – Клавдия Петровна его знает, а значит и внушению поддастся быстрее.

Он поднялся наверх и встретил женщину, открывшую на звонок дверь, широкой улыбкой.

Червячок беспокойства шевельнулся внутри, когда он выходил, и маг замедлил шаг, вглядываясь в тени, притаившиеся по углам двора. Его пугала не сама темнота, а то, что она могла скрывать. Натренированный взгляд нащупывал любые аномалии и… ничего не находил. До припаркованной машины оставалась пара десятков шагов, однако Павел не торопился. Если тот, кого он почувствовал, здесь, уйти не удастся.

– Стареешь, – нагло прокомментировали за спиной.

Павел шумно выпустил сквозь зубы воздух, мысленно послал шутника в долгое путешествие и неспешно, с достоинством обернулся. Дергаться было бесполезно. Хотел бы – напал.

– Что с Аней? – спросил Тагир, не дожидаясь, пока коллега выдавит из себя что-нибудь более рациональное, чем характеристики его родословной.

Пауза. Удивление. Замешательство – как узнал?! И два варианта решения: послать или соврать.

Павел поставил сумку с вещами на тротуар.

– Тебе какое дело? – дернул плечом, выбрав первый вариант. – Я перед тобой отчитываться не намерен.

В нормальном мире здесь последовала бы демонстрация аргументов убеждения, но светить подобным на виду у сотни свидетелей, отдыхающих дома после трудового дня, было бы полным идиотизмом. Оружие, которое Павел так и не удосужился приобрести, так же не подходило из-за шумности. А все остальное, хоть тот же яд, требовало подготовки и уединенности.

Не то что магия. Ты ему чистой силой, чтобы щиты прогнулись, а он в ответ что-нибудь замораживающее и острое. И так, пока щиты держат, а там… по обстоятельствам. Не все решает сила, многое зависит от правильной комбинации защита-нападение и затраченных на их создание усилий.

Судя по тому, как Тагир скривился, бросил раздраженный взгляд на окна, покрутил головой, но остался стоять на месте – думал он в том же ключе, а кидаться друг на друга с кулаками – сущее баловство, только местных стражей порядка дразнить.

– Что с Аней? – угрожающе повторил коллега и неожиданно сменил тон: – Она жива?

Павел удивленно моргнул, пристально всмотрелся в лицо Тагира, озадаченно размышляя на тему: «Чуждо или нет теневикам что-нибудь человеческое», а так же «Откуда такая внезапная озабоченность?», а главное, «Как прознал, тень плешивая? Следил?»

– Аня не берет трубку. Ты приехал один и забрал ее вещи. Надеюсь, вы не угробили Хозяйку?

Павел хотел было послать коллегу с его расспросами – не для него информация, да и признаваться в проблеме было неловко – почти угробили, но теневик смотрел с отчаянием, и его на мгновение стало жаль.

– Жива Хозяйка, – проговорил, удивляясь своей откровенности, – у нас были, эм, затруднения, но сейчас все хорошо.

Поднял сумку с земли, сделал шаг в сторону, обойдя коллегу по дуге. Тагир останавливать не стал, и Павел уверился – стычки не будет. Одна его часть этому обрадовалась – не до драк, когда с Аней такое, а другая была не против спустить пар. Напряжение последних суток вымотало до предела, и хороший бой с достойным противником, а достоинства Тагира как бойца он успел уже оценить, был бы кстати. Но… достаточно уже глупостей.

Тагир проследил, как машина скрылась за углом дома, сунул руки в карманы и поежился. Пока он караулил Павла, успел закоченеть. Жаль, что сегодня болотник выглядел пришибленным, даже совестно стало его на драку раскачивать. И что там у них произошло, если этот аппендикс магии приуныл?

Тагир мог припереть коллегу к стенке, мог взломать ментальную защиту и покопаться у него в голове, но на прямое противостояние идти было рано. Так и вышло, что он не стал рассказывать, как ночью примчался из Москвы, получив тревожный сигнал от следилки – простенького и плохо отслеживаемого заклинания – три раза в сутки отправляющей ему данные о самочувствии Ани. Как попытался проникнуть в квартиру – это удалось, а вот дальше защита не пустила. Как поставил ловушку здесь, справедливо полагая, что у Клавдии Петровны кто-нибудь да появится.

– И как мне тебе помочь, девочка? – пробормотал Тагир, легонько подпрыгивая на месте.

Женщина с собакой неодобрительно покосилась на него, но скандал устраивать не стала. Открыла дверь подъезда, прошмыгнула внутрь, закрыться двери помешал вставленный в щель ботинок мага.

– Кто там? – спросила из-за двери Клавдия Петровна и удивленно охнула, услышав в ответ:

– Жених вашей дочери.

Заскрежетал замок – и чуть полноватая женщина в домашнем халате с полотенцем на плече ошарашенно спросила:

– Как? Еще один?

Тагир мысленно взвыл, пожелав одному шустрому мгновенно сдохнуть и самому там же при копаться.

– Бывший, – потупился он, изображая величайшую скорбь на лице, – мы расстались три дня назад.

– Заходите, – махнула полотенцем Клавдия Петровна, пропуская гостя внутрь. Не на лестнице же обсуждать личную жизнь дочери.

На кухне вкусно пахло сдобой, а еще здесь было уютно, тепло и любовь чувствовалась в каждом предмете обстановки. Тагир позволил себе опереться о стену, прикрыть глаза и расслабиться, открывая дорогу к чужим эмоциям. Кольнуло сожалением – не его кухня, не его семья, не его любовь, но он сделал выбор, подписывая контракт на работу в другом мире. Поздно менять.

– Так что у вас произошло с Аней?

Ароматный чай струйкой наполнял высокую стеклянную кружку, на тарелке остывал внушительный кусок пирога, и размякший от тепла маг с трудом понял, о чем его спрашивают.

– Вы – умная женщина, Клавдия Петровна, сами понимаете из-за чего расстаются большинство пар – из-за ерунды. А тут еще соперник. Надо было сделать выбор и, увы, Аня сделала его не в мою пользу. Право жаль, я бы хотел иметь такую тещу как вы, – и он откусил кусок пирога, в блаженстве прикрывая глаза.

Несостоявшаяся теща засмущалась, и ямочки на щеках сделали ее еще милее. «Лет бы на тридцать моложе была и женился бы», – подумал Тагир, облизывая пальцы.

Засмущалась, но сбить себя с толку не позволила.

– Если вы надеетесь, что я смогу повлиять на Аню, то пришли зря. Моя дочь – самостоятельная женщина, и решения принимает она. Могу посоветовать одно: напортачили – исправляйте. У Анечки доброе сердце, и она многое может простить. Впрочем, на мой взгляд, ваши усилия бесполезны. У вашего соперника, эм, устойчивое положение.