Текст книги "Жила-была Хозяйка или дорогами иных миров (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Неужели маг считал ее настолько дурой или вконец запуганной девчонкой, чтобы она могла слепо довериться ему? Плохо же господин из другого мира знал русских женщин. Тот, кто прошел школу, сам поступил на бюджетное в ВУЗ, причем наперекор желанию родителей не в медицинский, кто выжил в гадюшнике под названием «Дизайнерская компания: вы лишь подумали, а мы уже нарисовали», того так просто не обмануть красивыми сказочками о верных и преданных друзьях – дай палец, руку откусят.

Все они хороши: и переселенцы, и теневики. Не понятны только до конца мотивы. Есть ли в их вражде и желании обладать связкой порталов что-то еще, кроме оккупации и исхода в другой мир? Надо будет обсудить с Павлом. Надо.

Щекам внезапно стало горячо, и девушка подумала, что как раз с ним говорить и не хочется. Вот ничего предосудительного с Тагиром не делала, а все равно стыдно, словно она мужа с любовником обманывала.

И тут же сама себя одернула. Кому должно быть стыдно за обман, так это ему! Сердце заныло от тупой боли. В глазах защипало от сухих слез.

Аня уткнулась лбом в холодное окно – стало легче.

Она ему доверилась. Поверила. И в чистые цели, и в благородные намерения, а главное, в то – что ей ничего не угрожает, что он ее защитит всегда и от всего.

Боже, как она ошибалась. Он всего лишь работает на тех, кто может ее уничтожить в любой момент. За непослушание, за неудобство.

Действительно, зачем им живая Хозяйка порталов, когда мертвая гораздо удобнее? Вот интересно, если ее сделают призраком, станет ли дом ее слушать или утратит свою индивидуальность и им будет легко управлять? Скорее, второе, иначе не существовал бы этот обходной маневр.

Ладно, достаточно страдать и жалеть себя.

Аня решительно сбросила одеяло, оделась, привела себя в порядок. Повыше вздернула подбородок и вышла из комнаты. В голове мелькнула мысль: «Королева, идущая на эшафот».

Коридор встретил пустотой и тишиной, хотя признаки бурной деятельности угадывались: обрывки бумаги, чей-то оброненный бумажный стаканчик с пролившимся на пол кофе, рассыпавшиеся по полу стекляшки из женского браслета.

Аня постояла около двери, разбавившую свою фиолетовую ориентацию круглым солнышком с задорной ухмылкой. Дошла до русалок – тут все было без изменений, как и у болотников – даже поганки наросли с плесенью, а вот еще одна определившаяся дверь, нет, даже две.

Аня потрогала огромный черный замок, провела пальцем по толстой цепи. Ну, здравствуй, мир теней. Тень от замка вдруг шевельнулась, на ней прорезались глаза, выступили алые губы, которые сложились в трубочку… Девушка с ругательством отшатнулась. Это уже перебор… Не надо намекать на кокетство! Ничего она с Тагиром не заигрывала, ясно!

Мысленные сентенции пропали даром – дом считал иначе. Тень причмокнула, облизала толстые губы красным языком.

Тьфу! – сплюнула Аня, скривившись от отвращения. Тень от замка гаденько захихикала.

– На переплавку сдам, – пригрозила девушка, – в воде ржаветь оставлю, в розовый покрашу.

Тень дернулась, впиталась в полотно двери и пропала.

– Так-то лучше, – удовлетворенно проговорила Аня, – лучше без теней, чем с таким, такой… Тьфу, заговариваться стала. А это что? – она удивленно вскинула брови, рассматривая вторую определившуюся за сегодня дверь.

Собственно рассматривать там было нечего. Две галочки, вот только нарисованные галочки не машут крыльями, стремительно приближаясь.

– Мамочки, – отшатнулась девушка, – да это же…

Да, это были они самые. Зубастые, чешуйчатые, когтистые, с кожаными крыльями, каждый размером с вагон.

На Аню внимательно глянул огромный глаз с вертикальным зрачком и… пропал, оставив после себя чувство дикого первобытного страха, а на белой двери снова красовались две галочки размером с ладонь.

Девушка вздохнула – оказывается, все это страшное кино она смотрела не дыша, вытерла вспотевшие руки о кардиган. Сердце стучало, как сумасшедшее, а в голове зрело трусливое, но такое разумное: «Как тебе монстрик? Покрупнее русалки будет. Все еще хочешь вести переговоры в других мирах? Смотри, как бы не сожрали. А то ведь не все знают, какая ты исключительная и ценная особа».

– Ничего, ничего, – прошептала Аня, – это они за детенышем прилетали. Вернем, глядишь – не сожрут.

И она развернулась в сторону кухни. Чай – верное средство от нервов. Главное, кипяток на себя не пролить дрожащими от пережитого руками. Послал же Бог соседей…

На кухне никого не наблюдалось, как и в столовой. Аня взбодрилась перспективой позавтракать в одиночестве, и скоро на плите весело шипел чайник, вкусно пахло яичницей, а в микроволновке крутился бутерброд с сыром.

Она чуть-чуть не успела насладиться завтраком.

– Уже встала? Отлично, значит, не пропустим.

Павел сунул ей в одну руку бутерброд, ухватил за вторую и потащил из кухни.

– Такого больше никогда не увидишь, – возбужденно пояснял он на ходу, но Аня все равно ничего не понимала. – Эвакуацию закончили, кое-кто все же решил уйти на побережье, так что мы даже раньше времени уложились.

Павел помедлил перед порталом в мир переселенцев, прижал девушку к себе одной рукой, прошептал:

– От меня ни на шаг, – и они оказались по ту сторону портала.

Быстрый переход – и перед Аней раскинулся знакомый пейзаж: изрезанная бухтами линия побережья, складчатые бока низких гор и голубая громада воды, угрожающе нависшая над островом. Они стояли на вершине. Солнце скользило по зеленовато-синим бокам волны, цветными пятнами виднелись внизу крыши домов, по небу плыли перистые облака, было тихо, и не верилось, что эта мирная тишина обманчива.

А затем раздался вздох, точно великан проснулся. Он эхом прокатился вдоль побережья, и волна медленно двинулась вперед. Она ползла сначала нехотя, почти неспешно, затем опустилась ниже, ускоряясь с каждым метром отвоеванной ею земли. И стал уже виден арьергард наступления: вывернутые с корнем деревья, выломанные стены, снесенные крыши, пустые лодки. Все это бурлило, перемалывалось, накатывая с неотвратимой силой.

Павел мягко потянул, увлекая за собой – обратно. И вот перед ней снова уютная кухня, на плите остывшая яичница, а перед глазами картина восставшей стихии. Нет, чойгвейцы точно сумасшедшие. Уйти из жизни таким образом? Бр-р…

– Испугалась? – Павел притянул к себе, обнял, а она замерла, ощущая, как внутри ломается равновесие, как две силы: страх за жизнь и симпатия к Павлу, начинают между собой войну.

Если полностью доверюсь Павлу, могу умереть, – думала Аня, – если возьму власть в свои руки, приструню переселенцев и стану настоящей, а не на словах Хозяйкой, останусь в одиночестве. В таких делах друзей, увы, теряешь, а любовь и подавно.

Что же выбрать? «Хозяйка» и «Павел» внутри затеяли возню, а она так и стояла, наслаждаясь теплом мужского тела, не в силах отстраниться, сделать первый шаг в сторону, пока запах горелого не вырвал из объятий.

– Ну вот, – проговорила огорченно, рассматривая то, что осталось от яичницы, а ведь точно помнила – плиту выключала. Павел мягко забрал у нее сковородку.

– Садись, сейчас новую сделаю.

Теплая кружка грела руки, впереди бежали две дороги, и надо было сделать выбор. Но сначала завтрак и… новости.

– Значит, эвакуацию закончили…

– Да, – кивнул маг, бросая ветчину на сковородку. Мясо зашипело, по кухне поплыл запах жареного, – можно приступать ко второму этапу. Наши уже подобрали отдельный остров, организуем там временный лазарет. Детей и женщин переведем в первую очередь. Хватит, намоклись.

Аня кивнула, она не возражала, действительно – хватит, и надеялась, что и Фиолетик возражать не будет.

И только в голове продолжала вертеться надоедливая мысль – о прошлом вечере Павел так и не спросил.

– Говоришь, настоящие болотники? – фиолетовая Аня ходила по берегу моря, пиная камушки. – Прям мокрые все и сопливые? Слушай, а им здесь нормально без слякоти-то будет? Не пережарятся на солнышке?

Аня внимательно посмотрела на Фиолетика, но тот вроде не издевался и говорил серьезно.

– Ладно, пусть живут, мне не жалко, только подальше отсюда. Знаешь, сырость мне не полезна.

Нет, все-таки язвит. Набрался же где-то. Надо бы обсудить, хотя… и она мысленно махнула рукой. Фиолет – не ребенок, сам разберется, что плохо, а что хорошо.

– Тогда так и договоримся, – со вздохом произнесла девушка и протянула своему двойнику коробочку. – Мне тут подарок сделали. Проверишь на сюрпризы?

– Хм, – Фиолетик повертел коробочку в руках, отщелкнул крышку, полюбовался на чистоту камней, скорчил заумное лицо и наконец произнес: – Сделаю. К вечеру заглядывай, дам ответ.

Он вдруг ухнул по пояс в песок, ввинтился еще глубже, почти исчез, но напоследок выплеснул глухо:

– Если решила забирать – забирай. Не люблю мямлей.

И пропал, на этот раз окончательно.

Легко сказать – забирай, – ворчала себе под нос Аня, идя по берегу, – а если его родители в благодарность пообедать решат, причем мною?

Драконенок обрадованно скакал навстречу. Он уже совсем поправился, лишь крылья не затянулись до конца. Аня протянула кусок мяса, предусмотрительно захваченный с собой. Малыш, смешно похрюкивая, принялся за угощение.

Что делать? – думала Аня, разглядывая питомца. – Не оставлять же его здесь? Сейчас маленький, безобидный, хотя зубы уже ого-го какие, а вырастет – и как такого прокормить?

– Ладно, горе мое, пошли домой, – она поманила звереныша, и тот послушно взобрался на ожидавший все это время девушку лист.

ГЛАВА двадцать первая

– Анечка, как же так? – растерянно хлопал глазами Арвель, косясь на зверюгу, ростом с девушку. Зверюга с любопытством вертела головой, словно мысленно подсчитывая окружающих ее магов.

Вид у нее при этом был предвкушающий… Ну, точно у собаки, которую неделю держали на брокколи, а потом привели в мясную лавку. Аня на всякий случай придвинулась ближе, Вальди, наоборот, оставил себе место для прыжка.

Вообще их незапланированное появление – Анечка, а можно в следующий раз вы нас будете предупреждать о ваших планах – вызвало нешуточный переполох. Выйдя из двери и увидев, как навстречу им Арвель ведет делегацию болотников, Аня сразу осознала – не повезло.

У болотников вытянулись лица, Арвель, как более привычный, лишь недовольно поджал губы, из стен вылупилась невидимая охрана, а Вальди аккомпанировал переполоху своим басовитым рычанием.

Детеныш нервно перетаптывался за спиной девушки, облизывался, сопел, и ей очень хотелось послать всех этих грозных дяденек – драконов, что ли не видели? – чтобы не пугали малыша.

– У нас сегодня, кажется, по плану следующая эвакуация? – и она кивнула в сторону болотников. – Все согласовано. Фиолет не против. Можете начинать. И надо возвращаться к исследованиям. Заодно и его домой вернем.

Болотники – с их мокрых плащей уже успела натечь лужа – радостно заулыбались. Страшная зверюга была мигом забыта.

– У нас все готово, Хозяйка, хоть сейчас начнем, – вперед выступил представительный мужчина.

– Отлично, – кивнула ему Аня, подумав, что надо бы засыпать коридор хоть опилками, и выжидательно посмотрела на Арвеля.

Маг ответил внимательным взглядом, словно прикидывая – сразу послать или все-таки сделать вид, что согласен.

– Хорошо, – выбрал он второй вариант, – Павел обеспечит вам сопровождение, – и тут же повернулся к коллегам: – Прошу за мной. Обсудим детали.

Далее возникла небольшая заминка – надо было пройти мимо драконенка, который воспринял прижимающихся к стенам магов как отличную игру и попытался половить «добычу». «Добыча» бледнела лицом, шипела ругательства, уклоняясь от пока еще коротких лап с уже длинными когтями. Охрана посмеивалась, но спасать собратьев из болотного мира не спешила.

Высокий молодой маг с традиционной для болотников бородой вдруг протянул девушке крупный цветок, напоминающий кувшинку, и проговорил с приятной улыбкой:

– Весело тут у вас.

– Хоть плачь, – подтвердила Аня, пытаясь отвлечь зверюгу от особо приглянувшегося ему мага. Драконенок тыкался носом в карман его плаща, маг потел, вжимаясь в стену. Фиолетовый пухлый заяц, который был прицеплен к ее рюкзаку, – без него, как и без книг, девушка к Фиолету не ходила – драконенку понравился, и маг был милостиво отпущен, а игрушка качественно обслюнявлена.

– Еще увидимся, – со значением произнес мужчина, не отрывая от лица девушки своих красивых карих глаз.

На плечо Ане приземлилось что-то мокрое, она двумя пальцами брезгливо сняла растерявшего свою пушистость зайца, кивнула магу и двинулась к нужной двери.

– Никакой личной жизни, – пожаловалась обслюнявленной игрушке, открывая дверь.

– И какая же личная жизнь тебе нужна? – ее руку перехватили. Заяц был изъят, за секунду – магия – приведен в прежний няшный вид, на цветок тоже покусились, но Аня не дала.

– Насыщенная и… – девушка задумалась, – честная. Надоело недомолвками жить, – она вскинула глаза на Павла.

– Хорошо, будет тебе насыщенная, – пообещал маг, оглянулся и, понизив голос, добавил: – Вот прям сегодня вечером и на всю ночь.

Аня оторопела от внезапной наглости, но ответ нашелся сам собой:

– Э… нет, насыщенную я и сама себе могу устроить. Вот с честностью так не получится, она, понимаешь, взаимной должна быть.

Охрана усиленно делала вид, что вновь стала невидимой и вдобавок глухой.

– С честностью у нас у всех проблемы, – заметил Павел, и Аня вздрогнула – так многозначительно прозвучала фраза. «А если он знает?» – запаниковала она.

– Ограничимся насыщенностью? – предложил маг, но девушка отрицательно замотала головой.

– Ограничимся насущным, – и выразительно кивнула за спину, где оставленный без присмотра драконенок гонялся за Вальди.

В горах царствовал ранний вечер. Солнце еще стояло высоко, но в низинах уже таились сиреневые сумерки. Горько пахло вереском. Высоко в небе, раскинув крылья, парила птица.

Аня вздрогнула, присмотрелась, но нет, это была лишь птица, и девушка перевела дыхание, огляделась. Огромные пики тянулись к небу, сверкая на солнце белыми шапками ледников, крупные валуны, щедро запятнанные цветным лишайником, напоминали уснувших на поле зверей. Было удивительно тихо и тепло – ранняя осень или позднее лето решила девушка, закатывая рукава кардигана. Долина готовилась ко сну, ветер стих, и сегодня здесь было умиротворяюще спокойно, даже птиц не было слышно.

Настолько умиротворяюще, что Ане пришлось напомнить себе и про рыжего хищника, и про драконов, и про то, что расслабляться в чужом мире могут лишь идиоты или имеющие девять жизней кошки, а у нее жизнь только одна.

Деятельность магов на первый взгляд была незаметна. Разве что трава у портала была примята, да соседние кусты выглядели потревоженными.

Она уточнила пару вопросов о погоде, о местных хищниках и рельефе местности, который удалось разведать. Тревожило одно – кроме того раза, когда удалось засечь пару драконов на рассвете, маги их больше не видели. Ане почему-то не верилось, что драконенка бросили родители. Не зря же дверь так настойчиво демонстрировала монстров. Дом не стал бы пугать просто так.

– Хорошо, – девушка отошла от портала, маги плотным полукругом двинулись следом – ну точно первое лицо государства на митинге оппозиции, – давайте осмотримся, будем надеяться, он сам позовет родителей.

Малыш действительно вел себя беспокойно. Принюхивался, смешно морщил нос, издавая странное повизгивание.

И все же было что-то тревожное в этой тишине, подумалось Ане. Она оглянулась на магов, фыркнула: «Стоит ли волноваться с такой-то охраной?» – и обвела внимательным взглядом долину, небо, горы.

Тихо. Теплый воздух ласково касается лица, он едва заметно дрожит над цветами, заставляя их пахнуть сильнее, часть неба напитывается сиреневой краской, которой скоро предстоит стать розовой. Видит Бог, этот мир прекрасен.

Аня прикрыла глаза, подставляя лицо под солнечные лучи. Расслабилась.

Движение воздуха, хлопок, чей-то испуганный крик. Аня распахнула глаза – мимо пронесся дракончик, запрыгал перед огромным валуном, лежащим неподалеку, истошно заверещал.

Валун? Девушка прищурилась. Зрение сбоило, показывая что-то несусветное. Ну не может у валуна быть двойной тени, да еще и с крыльями. Да и не шипят валуны так страшно, и зубов у них нет совсем, как и вытянутых желтых зрачков.

В ушах звенело от низкого вибрирующего шипения. Инфразвук? – мелькнула мысль, но тут же пропала перед насущным: мамочки, да это же дракон!

А ее уже теснили назад к порталу, и только заорав:

– Да стойте же! – удалось прекратить это безобразие.

– Аня, – перед ней возникло белое от напряжения лицо Павла, – уходи, мы его задержим.

– Нет!

Внутри девушки билось отчаяние – утащат силой, не смогу ничего сделать, но еще сильнее внутренности сжимались от страха – дракон, словно бабочка из кокона, медленно разворачивался, вырастая и заслоняя собой горы. И как к такому подступиться? Раздавит и не заметит.

– Ты не понимаешь, мы не знаем, что это за хрень! – орал маг. – Он не обнаруживается. Ничем! Так что брысь отсюда, пока эта тварь занята своим отпрыском.

Но Аня упрямо прикусила губу, сняла, вцепившуюся ей в плечо руку мага.

– Это ты не понимаешь, а я понимаю. Все, что они говорят.

На лице мага отразилось недоумение. Он обернулся, словно не веря, что ему не послышалось, и это вот шипение и есть разговор.

– Ты спятила, – покачал головой.

И правильно, кстати, сказал, потому как судя по разговору, их всех собирались примерно наказать за похищение детеныша, разорвав на кусочки, а кусочки разбросав над горами. И никак иначе.

– Уже неделю как, – усмехнулась девушка. Страх отступил, собственное безумие вдруг показалось смешным, и она сочувственно похлопала Павла по плечу: – Прости, мои тараканы оказались круче твоих.

Глаза у мага округлились.

– К-какие тараканы? – переспросил он.

– Неважно, – отмахнулась девушка, – просто поверь, это твой шанс изменить историю.

Спереди раздались предупреждающие крики, маг отвлекся, Ане много же было не надо – проскользнула мимо, уклонилась от тянувшейся к ней руки и оказалась на переднем крае.

Оно двигалось к ним. Неспешно, словно скала. Очень зубастая скала с нехорошим прищуром желтых глаз.

Тараканы не внутри меня, нервно подумала Аня. Я и есть таракан-букашечка для этой твари. С хрумкает, только косточки захрустят.

Драконенок вынырнул откуда-то сбоку. Подлетел, чуть пихнул девушку вбок и старательно зашипел, изгибая короткую шею.

– Двуногое – хорошее. Оно – кормить. Оно – заботиться.

Язык был чужой, перевод шел с трудом и с опозданием. Но самое сложное было не это.

Аня откашлялась, набрала в грудь воздуха.

– Оно – хорошее, – подтвердила, тщательно шипя непривычные для горла звуки, – оно – друг.

Дракон замер, по-собачьи удивленно склонив вытянутую голову с гребнем, моргнул. Был он темно-болотного цвета в крупную блестящую чешую, впечатляющие антрацитовые когти ярко выделялись на фоне вереска, кожаные крылья сложены наполовину, длинный хвост загибался к задней лапе. Но самое главное, Павел был прав – тварь была не просто опасна, она была абсолютно чуждой как по внешнему виду, так и по манере общаться.

– Мы – все хорошие, – добавила девушка. Язык болел от усилий, горло саднило, но диалог надо было продолжать.

Дракон фыркнул, и кто-то из магов, не выдержав, зарядил молнией в его шкуру. Молния срикошетила, уйдя куда-то в сторону, не причинив твари никакого вреда.

Сердце девушки пропустило удар, в желудок словно кто-то кусок льда засунул. Она подсознательно почувствовала, что Павел приготовился прыгнуть между ней и драконом, но тот даже глаз от девушки не отвел, словно не молнией в него запустили, а так… травинкой пощекотали.

– Завтра, на закате, приходи, поговорим, друг, – зазвучал вдруг в голове чужой голос, даже ментально ухитрившись передать ехидность обращения «друг».

А потом наклонился, растопырил крыло, строго прошипел детенышу. Тот послушно взбежал по крылу на спину взрослого, распластался, вцепившись коготками в чешую.

Дракон развернулся, рванув с места крупными прыжками, пара взмахов, толчок – и вот они уже в небе.

– Живите, двуногие!!!! – разнеслось шипение по округе. То ли пожелание, то ли угроза.

– Что он сказал? – спросил Павел, когда от парочки осталась лишь точка в небе.

– Долгой жизни пожелал, – немного покривила душой девушка. О завтрашней встрече решила пока умолчать. Хватит бедным магам потрясений, пусть сегодняшнее переварят.

– Ты не можешь меня отстранить, – в спокойном голосе Павла можно было ведро воды заморозить.

– Еще как могу! – Арвель ухитрялся истерить шепотом, и Ане подумалось: Сан Саныч прав, пора лечить координатора, а то сорвется ведь. У них и так перебор с неадекватными личностями в доме.

Маги ссорились на кухне, Аню намеками пытались отправить в столовую к болотникам, но девушка включила режим игнора и осталась. Надорванное горло саднило, и она достала из холодильника бутылку минералки, открыла…

– Анечка, вы меня в гроб вгоните своими идеями, – простонал координатор, забирая бутылку из рук девушки и выпивая треть залпом, – ну почему вам не сидится дома?! Я готов дать вам все, что пожелаете. Хотите рисовать – рисуйте, вышивать, пазлы складывать – только намекните. Я даже выделенный интернет готов сюда провести.

Аня со вздохом вернулась к холодильнику, достала вторую бутылку.

– Аня, он прав, – вторая бутылка перекочевала в руки Павла, и девушка начала тихо звереть, – я уважаю твое право на самостоятельность, но сегодня риск был слишком велик. Ты могла погибнуть. А если бы этот папаша или мамаша оказался неразумным? Просто зверем? Нельзя рассчитывать, что твое умение понимать чужой язык тебя всегда выручит.

– Дядя, – просипела девушка, доставая третью по счету бутылку, последнюю, между прочим.

– Что? – переспросил Павел.

Аня сделала глоток, восхитительно холодная жидкость с пузырьками прокатилась по горлу, унимая раздражение.

– Это был его дядя, – пояснила уже нормальным голосом, – и они разумные. На мой взгляд, даже слишком, – поморщилась, вспоминая неприятное ощущение от ментальной связи – точно кто-то сжимает голову тисками, – и вообще вы слишком переживаете из-за пустяков. Пора думать о следующем этапе эвакуации, а что касается драконов. Я поговорю с Фиолетом, может, он уже сталкивался с ними и подскажет, что ожидать. А пока… – она едва заметно улыбнулась, – не выпить ли нам всем чаю?

Чай плавно перерос в обед. Болотники воодушевленно обсуждали перспективы отправки из гнилого мира женщин и детей и необходимости общей подготовки к переселению. Требовалось время – свернуть исследования, спасти уцелевшие вещи и заготовить как можно больше корня какого-то растения, лечебные свойства которого вызывали у магов сплошной экстаз.

К Фиолету девушка попала после полудня. На этот раз ее встречал, подрагивая краями от нетерпения, узкий серебристый лист. Аня успокаивающе махнула рукой Павлу, мол, все нормально, и шагнула на лист. Тот мгновенно рванул в самую гущу леса.

Минут десять скоростного полета – и она очутилась на странном дереве. Ветви его образовывали шатер, внутри шатра шелковилась фиолетовая трава, порхали прозрачные мотыльки, а сбоку выпирала шляпка гигантского гриба. И все это на высоте, откуда не просматривалась земля. Трава, лужайка и гриб!

Пока Аня вертела головой, на шляпку выползла…

Девушка хмыкнула, потом не выдержала и засмеялась в голос. Гусеница была здоровой, волосатой и напоминала положенного на бок снеговика, но главной была шляпка из торчащих прутьев и длинная трубка, из которой, как и положено, курился почему-то зеленый дым.

Фиолетовое чудо покрутило внушительно задней частью, поерзало передним грудным шаром, устраиваясь поудобнее, потом попыталось перехватить трубку, но лапки для таких габаритов оказались коротковаты, и трубка нырнула вниз.

Аня уже ржала в голос, вытирая выступившие слезы. Значит, «Алису в стране чудес» Фиолетик прочитал и сильно вдохновился данным произведением.

– Так все плохо? – упавшим голосом уточнил Фиолет, когда она вернула ему трубку.

– Великолепно! Очень похоже, правда, – заверила его Аня и добавила: – Тебе бы спектакли ставить – с руками такого декоратора оторвут.

– Руки отрывать не надо, – насупилась гусеница, – спектакли ставить тоже. Это подарок, тебе.

– Мне? – удивилась Аня.

– Тебе, – подтвердила гусеница, – только сначала про твой подарок расскажу, пока не начали расширяться.

– Что начали?

– Потом, – тряхнула головой гусеница, еле успев подхватить верткую трубку, – подарок годный, можешь носить, а можешь и не носить. Цену, сама знаешь, какую платить. Ты с ним хоть целовалась-то?

От неожиданного вопроса Аня замерла, не зная, что и ответить. Очень хотелось натянуть одной наглой гусенице ее дурацкую шляпку по самые… докуда дотянется, короче.

– Вижу, что нет, – тоном ворчливой тетушки заметил Фиолет, – и как же ты, не попробовав, собираешься его на помощь звать!? А вдруг не понравится?

– Он мне жизнь будет спасать, а не то, на что ты намекаешь! – возмутилась девушка.

– Наивность! – припечатал Фиолет, затягиваясь и выпуская вверх три колечка зеленого дыма. – Сначала спасать, потом иметь. А уж физически или только морально – зависеть будет от тебя.

– Все, хватит! – прервала его Аня. Она хоть и злилась, но понимала – Фиолет прав. На все сто прав. Умел, засранец, разложить по полочкам – грубо, но доходчиво. – Я поняла. Серьги верни, и закроем вопрос.

Убрала серьги в карман, твердо решив искать помощь в другом месте.

– Вот и умница, – ласково сообщила ей гусеница, попыталась изящно сползти с гриба, но не рассчитала и шлепнулась, поочередно приложившись о землю каждой круглой частью своего тела.

Скатилась, потрясла башкой, потом принялась шарить многочисленными лапками в траве.

– Ее искал? – подала ей трубку Аня.

– Ее, ее, – подтвердила гусеница, – вот это мой подарок и есть.

Девушка покрутила трубку в руках, выразительно приподняла брови.

– Что смотришь? Трубок не видела? Кури давай, не сомневайся, – потребовала нахалка, приподнимаясь и сцепляя передние лапки на груди, – по всему лесу траву собирала, ух, забористо получилось, то, что надо.

Дым мягким облаком проник в легкие, осел там вкусом высохшей на солнце травы. Она сделала еще одну затяжку, пока не растеряла решимости. В горле запершило, и Аня кашлянула, сглатывая ставшей горькой слюну.

– Давай, подруга, – подбодрила ее гусеница, – не стесняйся.

А она не стеснялась. Глупо сомневаться в друге, когда сама к нему пришла. Разве что смущала появившаяся на поляне вторая гусеница, да еще стремительно розовеющий лес.

Аня легла на траву, прикрыла глаза. В голове зашумело, тело наполнилось легкостью. Знала бы мама…

Аня никогда не курила. Детские впечатления от маминых рассказов, историй болезней и страшных диагнозов, обсуждаемых между делом на кухне, действовали лучше любых запретов. Не пробовала, да и не тянуло. Кальяном баловалась, было дело в Тунисе. Так-то по молодости, когда в девятнадцать еще верилось, что весь мир будет у твоих ног, не разглядел пока, какая ты замечательная и хорошая. Это став постарше и мудрее, понимаешь – ни одна чудо-таблетка или порошочек не помогут развернуть мир лицом, если он уже обратился к тебе тылом. Сам, только сам, и только изменив себя изнутри.

«Все проблемы внутри нас», – философски решила Аня, разглядывая чудное розовое нечто, отдаленно напоминающее ушастый цветок с длинным хоботом.

– Как думаешь, призраком быть нормально? – спросила она у цветка. – Сан Саныч вон живет как-то и даже про водку не забыл.

Она вздохнула, сделала еще одну затяжку. На этот раз это была горькая осень, дым сжигаемых листьев в парке, жалость уходящего лета и холод наступающей зимы.

– А может, плюнуть и позволить им делать, что хотят? Зачем я лезу? Как будто мне больше всего надо? Займусь рисованием, сколько плакалась, что времени нет. А вот сейчас есть, а не хочется. Голова другим забита. Меня словно поставили руководить колхозом. Ни хрена не понимаю, но всех жалко и всем помочь нужно. А еще эти наблюдатели… Испытательный срок у меня. Если справлюсь – в живых останусь, нет – буду бестелесной дурой сквозь стены летать. Спросишь, почему дурой? А что лучше: быть принципиально правой, но мертвой или послать совесть в баню и остаться в живых? Молчишь? Не знаешь? Вот и я не знаю… Только чувствую, ответ придется искать и скоро.

Она затянулась, холодный дым заморозил горло, снежинки кололись внутри, сухие слезы щипали глаза.

– Тагир меня пугает. Думает, я к нему в ужасе прибегу. А я вот возьму и не прибегу… Лучше с тобой здесь останусь. Не прогонишь?

Рядом тяжко вздохнули.

– Мне фиолетовый всегда нравился. Вальди с собой возьмем и Павла, если захочет.

В горле пересохло, Аня вновь потянулась за трубкой. На этот раз дым цветочной сладостью наполнил грудь, внутри стало щекотно, а ушастый цветок обзавелся одним глазом и принялся им яростно подмигивать.

– А знаешь, я сегодня с драконами познакомилась, Арвель чуть не поседел, как услышал. Глупые они, эти маги… точно мамаши, которые трепещут над ребенком, не понимая, что с такой гиперопекой он никогда не станет взрослым. И Павел…

Она замолчала. Слова не подбирались, да и не готова она была обсуждать столь личную проблему с цветком и гусеницами.

«Еще одна затяжка» – решила девушка, вдыхая дым со вкусом шампанского, глупых шуток и дурацкого смеха.

– Шляпка-то, шляпка, ой, умора.

Павел в недоумении смотрел на угорающих над чем-то девушек. Одна – светловолосая, в джинсах, топике и кардигане, вторая – с фиолетовой кожей, волосами и в такой же одежде, только фиолетового цвета. Они сошли с листа, обнявшись, дружно хихикая над чем-то.

– А вот и наш красавчик! – фиолетовая ткнула в него пальцем, и вновь зазвучал девичий смех – ну точно колокольчик зазвенел. Хороший смех у Ани, правильный, подумалось Павлу. И улыбка такая светлая. С чего, интересно, они так развеселились?

– Товарищ маг, объект прибыл в целости и сохранности! – бодро отрапортовал фиолетовая Аня, вытянув руки по швам, не удержалась, хихикнула.

Маг нахмурился, обвел девушек суровым взглядом, потянул воздух носом – ничем подозрительным не пахло. Однако признаки неадекватного поведения на лицо. Зрачки, он пригляделся, чуть расширены, взгляд расфокусирован, координация нарушена.

– Ты что, пила? – обратился он к Ане.

Дружный хохот был ему ответом.

– Не-ет, – широко улыбаясь, ответила девушка, а потом подмигнула фиолетовой и, фривольно покачивая бедрами, двинулась к нему. Подошла, посмотрела задумчиво снизу-вверх и вдруг сложила губы трубочкой, потянулась, еще и глазки прикрыла.

Павел замер. Это было слишком откровенно, провокационно, чтобы быть правдой.

– Ты пила, – произнес утвердительно. Вздохнул, очертил пальцем овал лица и вдруг повернулся к замершей фиолетовой Ане: – Пойдем, повеселились и хватит. Пора домой.