Текст книги "Книга (СИ)"

Автор книги: Ефимия Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Не настолько, – он вдруг усмехнулся. – Но…

Я спустила ноги с кровати, встала. Голова предательски плохо соображала, но я мучительно пыталась собраться с мыслями. Отрешиться от вчерашнего.

– За что вы так со мной, Тельман? Что я вам сделала? Я уже поняла, что я вам не нравлюсь, но мы вроде бы договорились…

Он всё же посмотрел мне в глаза и замер, вжавшись в дверь. А приглушённый голос зазвучал тише, чем раньше:

– Не знаю. Иногда в вашем присутствии я просто… теряю над собой контроль. Мне хочется сделать вам больно. Так, как никому другому.

Это было неожиданное, почти интимное признание, слишком интимное – и слишком искреннее, если я хоть что-то понимала. Мне нечего было на это ответить.

– Ту служанку вы больше не увидите.

– Айку? Вы даже имени-то её не помните. И вы считаете, мне должно быть от этого легче? Из-за своей минутной вы прихоти лишили девушку работы, а она, возможно, кормила всю семью. Но вы же ни о ком не думаете, кроме себя.

Тельман снова взъерошил волосы и промолчал.

– Фальшивка. Все ваши слова. Вы сам. Ваша злость. Ваша болезнь…

– Откуда вам знать?!

Теперь замолчала я. Действительно, откуда? Не говорить же ему, что я сама так придумала. Не говорить же ему, что под предлогом мнимой болезни меня саму опекали всё детство, не давая и глотка свободы, пока я не взбунтовалась. И вот теперь он тоже по-своему бунтовал.

Воспоминание оказалось неожиданным, и я прикусила губу.

– Вы правы. Этого я знать не могу.

– Вам нужно что-нибудь съесть, сегодня сложный день, – Тельман так и не отводил от меня горячего, какого-то болезненного взгляда. – Отец потребует нас к себе. Будет собран Совет Одиннадцати.

– Вы снизошли до извинений и объяснений, а это значит, – я делаю ещё шаг вперёд, а Тельман, пусть даже и инстинктивно, отступает, следя за мной, как загнанный в угол феникай за подкрадывающимся лисаком. – Это значит, что моё присутствие там действительно нужно, поэтому до заседания совета вы будете прикидываться паинькой, но затем настанет вечер, вы захотите сбросить напряжение, и всё повторится. Убирайтесь, Тельман. Наше соглашение расторгнуто. Я не собираюсь смотреть на ваши…

– Не знаю, что со мной творится в вашем присутствии. С той нашей первой брачной ночи…

– С вами и без моего присутствия ничего хорошего не происходит, – злость моя внезапно схлынула, оставляя усталое опустошение. – Не врите хотя бы сами себе.

– Всё у нас сразу пошло куда-то не туда, – Тельман невесело хмыкнул. – Впрочем, думаю, что и вы не желали этого брака, но у вас, как и у меня, не было никакого выбора. Может быть, вы хотите вернуться домой? У вас там остались родственники, которым вы могли бы доверять?

– Домой – это в Травестин? Нет уж, там меня никто не ждёт.

– Мне тоже некуда бежать. Хотя бы что-то общее у нас есть.

"Больше, чем тебе кажется", – добавила я мысленно и вздохнула.

– Ещё раз вы примете эту золотистую дрянь – я даже разговаривать с вами не стану. Поверьте, мало вам не покажется.

– Вы такая грозная, моя фени…

– И фамильярничать со мной тоже не нужно. Если уж у вас ничего нет за душой, учитесь хотя бы притворяться, Вират. Вам потом, возможно, всю жизнь притворяться хорошим правителем, которому не совсем уж наплевать на свою страну и свой народ.

– Грозная и жестокая.

Я протянула руку и почти коснулась особенно непослушной пряди, а глаза Тельмана снова полыхнули обжигающей яростью.

– А вот этого не нужно.

– Не нужно, – эхом повторила я, отходя к кровати. – Выйдите, я оденусь.

– Жду вас на завтрак. Прошу… прошу вас. Вират Фортидер будет завтракать с нами.

– Он уже настолько хорошо себя чувствует?

Тельман неопределённо мотнул головой, и я поняла, что этого он попросту не знает.

– На вашем месте я бы перестала мстить хотя бы отцу, который всего лишь…

– Я постараюсь не трогать вас, а вы не лезьте в мою жизнь, – прошипел Вират. – Слуги вас проводят. До встречи, моя дорогая.

– Если Вират Фортидер спросит меня, где я была эти два года? Думаю, он уже в курсе вашей бурной личной жизни.

– Скажете, что были нездоровы, но сейчас уже всё хорошо, и мы активно трудимся над наследником.

– Надеюсь, подкладывать подушку под платье для пущей достоверности не потребуется?

– Разве что там, где у других женщин обычно располагается грудь.

"И да хранят меня каменные драконы, – я посмотрела на тихо закрывшуюся дверь. – Как от постели Его Величества, так и от того, чтобы не придушить его ненароком".

Глава 27. Криафар

Проводить меня на королевский завтрак пришёл сам Рем-Таль. Его холодное серьёзное лицо, как обычно, трудно было прочесть, тем не менее, он сразу же поинтересовался моим самочувствием и настроением, и – как показалось – довольно искренне. Пока мы шагали по бесконечным и совершенно одинаковым на первый взгляд коридорам, мне в голову пришла одна абсурдная идея.

– Рем-Таль, подождите.

Он тут же остановился, чуть склонив голову набок, как большая длинноногая птица: журавль или, может быть, аист. Я протянула руку и коснулась его плеча, наблюдая за реакцией. Реакция не последовала, и я сжала пальцы на запястье своего хладнокровного провожатого. Но когда ладонь легла ему на слегка колючую шёку, Рем-Таль тихо и почти растерянно проговорил:

– Вирата, что вы делаете?! – и я опомнилась, отдёрнула руку. Похоже, эксперимент не удался, и на мои прикосновения неадекватно реагировал один только Тельман. Ничего особенного в них не было – просто имел место быть один особенный, совершенно ненормальный король, вот и всё.

* * *

Один только вид прежнего короля Фортидера, отца нынешнего Вирата и по совместительству моего законного, хоть и временного и выдуманного супруга, мог внушить трепет и менее чувствительной особе. Он был по-настоящему истощён и напоминал больного после серьёзной химиотерапии – полностью гладкий безволосый череп, обтянутый бледной кожей, запавшие глаза. Магия сохранилась в Криафаре преимущественно в довольно слабых целителях, а я подумала о Стурме, маге-целителе – неужели даже она даже для первого лица в королевстве не в силах ничего сделать? Впрочем, возможно, именно благодаря её усилиям отец Тельмана получил в подарок от судьбы эти тридцать солнцестоев.

Здоровому человеку смотреть на умирающего всегда тяжело. А если ты ещё и чувствуешь себя причастным…

– Доброго утра, Вират Фортидер, – сказала я, не поднимая глаз, решив быть тихой, молчаливой и милой. – Рада видеть вас в добром здравии.

Интересно, знает ли сам король о том, что его возвращение в мир живых – временное?

– Здравие не такое уж доброе, но спасибо на ласковом слове, дочка. По правде говоря, не ожидал увидеть тебя, говорят, и ты нездорова? Нам, старикам, болеть – дело обычное, но духи-хранители бывают слишком суровы к молодым.

– Пути духов-хранителей неисповедимы.

– Это верно.

Тельман, уже менее помятый, но на диво молчаливый, сидел примерно посередине еще одного чудовищно огромного стола чудовищно огромной парадной обеденной залы. Кроме него и пары слуг, один из которых неотлучно находился за спиной старого короля, а второй бдил за сменой блюд и тарелок, в зале никого не находилось – Рем-Таль испарился, оставив меня на пороге. Вероятно, пользовался минутной передышкой в присмотре за своим подопечным. Я посмотрела на лежавшие на другом конце стола приборы – и решительно переставила их напротив Тельмана, мимоходом отметив, как он сощурил глаза. Впрочем, где уж было Крейне изучать особенности придворного этикета! Зато я смогу хотя бы его услышать.

– Вы ещё ни разу не присутствовали на Совете Одиннадцати, Крейне? – Вират Фортидер почти демонстративно обращался ко мне одной, полностью игнорируя сына. Я улыбнулась, надеясь, что улыбка выглядит скромно и мило, а не так, как я её чувствовала изнутри: насмешливым болезненным оскалом.

– Даже не слышала о таком. Только о Совете Девяти.

– Конечно, где уж вам слышать о подобном – мой сын не любитель сборищ, на которых невозможно устроить оргию.

Я не смотрела на Тельмана, но почти физически чувствовала его эмоции, вполне по-человечески понятные. Наверное, независимо от того, что мы вытворяем, от родителей всё равно хочется полного принятия – без учёта возраста и статуса. И я вздёрнула подбородок.

– По молодости супруг порой переходил черту дозволенного, но всё это в прошлом. Уверена, что отныне забота о нуждах государства станет его первейшей потребностью.

Тельман быстро взглянул на меня, серые глаза вспыхнули, но их выражение было мне непонятно: благодарность, злость, сарказм? А вот старший Вират неожиданно тепло улыбнулся:

– Знаете, Ризва тоже всегда меня ото всех защищала. Хотя в данном случае…

– Жаль, что мы с ней не успели познакомиться, – искренне сказала я, обрывая очередную сентенцию, обличающую Тельмана. И подумала вдруг, что мешает мне – если я всё-таки вернусь обратно, а я же должна вернуться, не останусь же я навсегда в этой безумной галлюцинации собственного выдуманного мира! – что мешает мне сделать для каждого из своих нечаянных знакомцев маленькое чудо? Вернуть Вирату Ризву – можно же придумать причину! Излечить Тельмана, чем бы он там не болел – это как минимум, а как максимум примирить его с самим собой и с окружающим миром. Снять проклятие с Криафара. Я всё могу сделать с этим миром, абсолютно всё, я для него бог – и от осознания этого закружилась голова. Могу всё, что угодно, вот только не сейчас и не здесь.

И вряд ли эти перемены положительно скажутся на рейтинге книги… Хотя какой, к чёрту, рейтинг, какая, к чёрту, книга. Я провела подушечкой большого пальца по краю ножевилки и почувствовала боль, кровь капнула на светлую скатерть, и я, как ребёнок, торопливо сдвинула на пятнышко тарелку.

Всё реально, реальнее, чем было там, в моей прошлой жизни, пусть я помню её из рук вон плохо.

– Мы могли бы вместе сходить в фамильную усыпальницу, – чуть оживился король. – Я ведь… так и не попрощался с ней толком, хотя скоро, я полагаю, мы увидимся снова. Я думаю, Ризве было бы приятен ваш визит.

Тельман резко отодвинул стул от стола и встал. Кажется, он был на грани взрыва, хотя я и не понимала причин такой реакции.

– Куда… ты? – обращаться к нему на "ты" было едва ли не сложнее, чем поверить в реальность происходящего.

– Наелся, – холодно ответил законный супруг. – Я буду ждать… тебя, – кажется, он тоже давился неформальным обращением, – в зале заседаний. Пообщаюсь пока что с виннистерами, побеседую о… нуждах государства, которые мне так небезразличны, что даже оргии уже не отвлекают. Справлю, так сказать, первейшую нужду, то есть, потребность.

Я тоже поднялась, нахально протянула руку для поцелуя, пытаясь переключить его внимание.

– Как скажете, мой Вират.

Мы посмотрели друг на друга через стол. Внезапно мне самым абсурдным образом захотелось вытворить что-нибудь совершенно безумное, ненормальное. Дать ему пощёчину, заорать, рвануть со стола скатерть, скидывая на пол квадратные блюда и кувшины из толстого матового стекла, ухватить Тельмана за камзол, вцепиться в него, расцарапать щёки, а потом… Я прикрыла глаза. Может быть, сам воздух этого мира так действует на иномирных писателей, что они немножечко сходят с ума?

Тельман взглянул на протянутую ему руку с отвращением, как на дохлую випиру. Очевидно, схожее желание выкинуть какой-нибудь фортель отчаянно боролось в нём с нежеланием ещё больше выводить отца из себя и пониманием совершенно реальной возможности лишиться этого всего – трона, достатка, свободы…

Неловкое прикосновение его пальцев к моим было едва ощутимым, как дыхание. Но нас обоих тряхнуло – меня от неуместного жгучего желания к нему прижаться, поцеловать, прокусывая губу до крови, а на лице Тельмана отражалась бессильная глухая злость. Он протянул мою руку к себе и наклонился, но не задел, резко, с явным облегчением отпустил и буквально выбежал прочь.

Я поймала взгляд старшего Вирата, на удивление не раздражённый, а скорее, задумчиво-заинтересованный, и едва удержалась от желания сунуть в рот ноющий порезанный палец. Вместо этого положила себе на тарелку порцию очередного незнакомого блюда нежно-лилового оттенка и начала жевать, почти не чувствуя вкуса.

* * *

Зал заседаний оказался гораздо меньше по размеру и куда менее пафосным, нежели парадно-обеденный. Тоже каменные стены и сводчатый, каким-то хитрым образом подсвеченный потолок. Небольшая приподнятая над каменным полом сцена, одиннадцать одинаковых стульев с высокими спинками, стоящие полукругом вокруг подмостков – на Совете все должны были быть символически равны. Тельман действительно общался с одним из виннестеров – так в Криафаре назывались советники-министры по самым разным вопросам.

Их было семь: кругленький невысокий мужичок, заведующий финансами, седовласый усатый и очень суетливый мужчина, отвечающий за животноводство, растениеводство и распределение ресурсов, проще говоря, виннистер Охрейна, типчик с прилизанными тёмными волосами, занимающийся торговлей, очень суровый мужчина с квадратной челюстью, ответственный за добывающую отрасль, высокий и тощий виннистер по военным делам, улыбчивый блондин, руководящий взаимодействием с иными странами, совершенно безликий и какой-то серый виннистер прочих вопросов "жизни мирской". Восьмым должен был быть служитель духов-хранителей, должность, устраненная в последние сто пятьдесят лет, девятым – маг, один из Совета Девяти, но эти персонажи по понятным причинам отсутствовали. Последние два места предназначались Вирату и Вирате Криафара.

С учётом Его Величества Фортидера и стоящих за спиной Тельмана стражей: как всегда бесстрастного Рем-Таля и хмурой Тиры Мин, всё в тех же кожаных брюках, но хотя бы прикрывшей свои разукрашенные нательными узорами руки строгим мужским камзолом, – нас оказалось двенадцать.

Глава 28. Криафар.

Мы с Тельманом сели на предназначенные нам места. За спиной стояли вечные спутники Его беспутного Величества. Несмотря на то, что оставалось как раз два свободных стула, присаживаться они не стали – то ли не по статусу, то ли из принципа. Я, едва ли не как заправский маг-менталист, чувствовала умиротворяющее присутствие Рем-Таля и нервную, беспокойную ауру Тиры Мин.

Столько моментов из жизни персонажей, из устройства самого этого мира не было мной продумано и придумано, и вот – иная реальность прорвалась в оставленные дыры, словно вода в продырявленное днище корабль. С этой книгой всё сразу пошло наперекосяк, раньше я не позволяла себе подобной халявы, скажем, оставлять героев, даже второстепенных, без подробной биографии. А теперь парочка таких героев буквально дышит мне в затылок, а я и понятия не имею, о чём они думают и чего хотят. Да что там, я сама – тот пресловутый второстепенный герой, внезапно попавший в главные и теперь не понимающий, в какую сторону идти.

И даже главный герой, Вират всея Криафара – совершеннейшая для меня загадка.

Тем временем загадка сидела рядом со мной, довольно уныло глядя на своеобразную сцену, на которой выступал с докладом первый участник Совета Одиннадцати, суровый виннистер Кравер, подробно и занудно, но не без некоторой агрессии сыплющий цифрами и фактами на головы преданно внимающих слушателей. Я попыталась отвлечься от своего переменчивого взбалмошного супруга и вслушаться в речь советника, почти целиком скопировав хмурое внимательное лицо Вирата Фортидера, который появился здесь на своём отдельном кресле в сопровождении сразу же удалившихся слуг.

Вслушиваться и следить за ходом доклада было трудно: во-первых, дикция глубокоуважаемого Кравера оставляла желать лучшего, он безбожно шепелявил и говорил, спотыкаясь на каждом третьем слове, во-вторых, само перечисление незнакомых мне названий горных пород вводило в состояние некоего медитативного транса. Я поняла, что яшмаит и фириан – самые известные драгоценные камни Криафара – добываются в так называемом Самоцветном Радужном поясе, располагавшемся, соответственно, за радужным районом, там, где и держали два года в полузаточении юную королеву Крейне. Богатые месторождения минералов добывались с трудом, так как добытчиков от собственно месторождений последние полтора века отделяли толстые каменные слои, которые можно было пробивать и взрывать, но нанесённые каменной поверхности раны затягивались самым невообразимым образом, словно каменные плиты стремились восстановить свою порушенную целостность. Однако отказаться от добычи камней и металлов, экспорт которых составлял основу внешней экономики мира, было невозможно. Местные горщики постепенно приноровились к капризному ландшафту. Работать в добывающей отрасли было муторно и сложно, случалось, что во время вскрытия очередного месторождения люди гибли массово и беспричинно, что тоже относилось к последствиям наложенного проклятия. Однако после Охрейна Самоцветный Радужный пояс был вторым местом, куда толпилась очередь желающих прибиться, как-никак, источник неплохого дохода, несмотря на все сложности и опасности. Как бы не называли "презренным" денежный металл заритур, а дураков – желающих отказаться от него – не находилось…

После достаточно короткой сводки о достижениях, сводившихся, в общем-то, к тому, что за последние два года разработки не уменьшились, а продолжали находиться на прежнем уровне, последовали обильные жалобы. Утилизация отходов требовала финансов и договоренностей с соседним Альтионом, который, собственно, их и утилизировал в самом бюджетном варианте, но в последнее время изрядно обнаглел и поднял расценки. Резко негативное влияние вредоносной каменной пыли, в изобилии образующейся во время вскрытия месторождений, на здоровье работников привело к массовым протестам и требованиям компенсаций, не предусмотренных бюджетом. Поступила идея перенести обрабатывающие минералы аппараты поближе к территории, на которой происходила добыча, что было в целом логично с учётом общей заброшенности радужного района, однако требовалось решить некие юридические вопросы с номинальными владельцами брошенных имений – и опять-таки требовались дополнительные вложения… Король Фортидер кивал с умным видом, светловолосый Ристур, виннистер иностранных дел, едва ли не подпрыгивал на месте, желая внести свою ценную лепту по поводу несговорчивого Альтиона, а также главных импортёров "минералов ювелирного значения" – Травестина, моей, между прочим, родины, и Таринтура, о котором я сегодня услышала в первый раз.

Прочие доклады проходили по аналогичной схеме: несколько сдержанных слов о текущей работе "в поте лица, не щадя живота своего", а далее полнокровный и вдохновенный рассказ о проблемах, которые не решаются, сложностях, не дающих нормально работать, но преодоление которых находится за пределами компетенции уважаемых виннистеров, и планах, которые страшно даже представлять, а не то что реализовывать, с учётом уже имеющегося опыта нерешённых дел и задач.

Я испытывала… двойственные чувства. С одной стороны, злость на Тельмана, который явно не сумел не то что вникнуть во все эти вопросы, но даже минимальным образом обуздать эту толпу опытных и искушенных бюрократов, каждый из которых был приблизительно вдвое старше его, и которые, очевидно, ни в грош его не ставили. Разумеется, небезосновательно, и всё же… С другой стороны, мне почему-то подумалось, что при своей жизни Вират Фортидер не так уж и стремился приобщить ветреного сына к политической деятельности, а если и стремился, то исключительно через упрёки, обвинения и сарказм, что явно не способствовало его стараниям. На что рассчитывал король-отец? На то, что будет жить вечно, и Тельман никогда не встанет на его место?

Тем временем на политических подмостках произошло определённое оживление. Виннистер Охрейна по имени Рион возбужденно размахивал руками перед лицом сонного Прегана, отвечающего за разнообразные мирские вопросы. Из-за полуприкрытых веками мутных глаз и какого-то сонного выражения на треугольном лице он походил на змею.

– Нет, мы не можем, мы категорически не можем увеличить расход довольствия, земля Охрейна не бесконечна, её нужно беречь! Глубокоуважаемый Крамер не так давно говорил о том, что и ресурсы Радужного пояса не безграничны, но там речь идёт о мёртвом камне, о мёртвых камнях, а здесь уникальный изумительный уголок природы, в котором мы чудом сумели сохранить жизнь, вы понимаете, Преган, жи-и-изнь! Накормив сотни голодных сегодня, мы получим тысячи умирающих от голода завтра! Нужно думать на перспективу!

Преган открыл узкий рот с бескровными губами и зашипел, как сердитая потревоженная випира:

– Пока вы думаете о будущем, вы лишаетесь возможности этого самого будущего!

– Будущее не есть какая-то там "возможность", это наш проект, наша задача, наше…

– Полегче, уважаемые виннистеры, – голос Вирата Фортидера был тих, но в нём ощущались отголоски былой властности, и, несмотря на слабость, виннистеры послушались моментально. – Насколько я понимаю, вопрос поднимается исключительно в связи с недавним ростом числа выступлений струпов?

– Да! – выкрикнул Рион, тогда как Преган высказал своё решительное "нет". Оба снова уставились друг на друга, словно мангуст и кобра.

– Люди голодны, Рион.

– Они всегда голодны! И им всегда всего мало.

– Нужно пересмотреть нормы распределения…

– Что думаешь, Рем-Таль? – неожиданно Вират Фортидер обернулся к застывшему, как изваяние из яшмаита, Стражу. Это было действительно… странно, и я, не глядя на Тельмана, почувствовала какую-то досаду за него. Не знаю, нарочно ли отец провоцировал сына, столь демонстративно игнорируя его, или это выходило само собой, но обращение даже не к одному из виннистеров, к Стражу, формально – слуге, пусть и высшего ранга, в обход родного отпрыска, было… было оскорбительной констатацией того, что законного наследника, лишь на тридцать солнцестоев уступившего отцу трон, можно не принимать в расчёт. Мне захотелось сжать руку Тельмана в своей, как-то ободрить его, поддержать, но делать этого, разумеется, категорически было не нужно. Даже если бы мои прикосновения не выбивали его из колеи, я понимала, что он должен как-то оправдать себя сам – и вряд ли оправдает.

Рем-Таль выглядел слегка растерянным, но и проигнорировать вопрос правителя не мог.

– Вират, не думаю, что простая раздача ресурсов решит вопрос с бунтовщиками. Это утихомирит их на несколько солнцестоев, но потом им нужно будет больше. И ещё больше. Они должны почувствовать нашу силу. Струпы уважают, если можно так сказать, только силу.

– Им нужно дать работу! – зашипел Преган. – Разумеется, не стоит выращивать армию нахлебников, но…

– Струпы чуть не убили мою жену днём ранее, когда она направлялась с караваном во дворец, – вдруг сказал, не поднимаясь с места, Тельман, и второй раз за всё время заседания Совета разом настала полная тишина. Голос Тельмана был немногим громче его отца, но, несмотря на то, что хозяйских властных ноток в нём не было совершенно, что-то заставляло прислушиваться к нему. Может, просто любопытство – неужели этот мальчишка вообще слушает, о чём идёт речь? Сказать по правде, и у меня были такие сомнения. – Мы не должны закрывать на это глаза. Но я против исключительно насильственного решения вопроса. Те, кто сейчас ежедневно пополняет ряды струпов – так или иначе, народ Криафара. Так что да, их нужно накормить, дать им работу. И устранить лишь тех, кто не примет единожды данный шанс. Радужные месторождения не единственное место, где можно добывать минералы… Есть горы за районом Вьюги. Потенциально – ещё более ценные месторождения.

– А вы подумали, какие средства требуются..! – вскинулся Кравер, щелкая своей выдающейся челюстью. – Это немыслимые средства, которых у нас нет!

– Никто не говорит о скоропалительных вложениях, однако предоставить занятость людям мы можем уже в ближайшее время.

Виннистер по финансам, Фриок, нервно сжал руки за спиной и подпрыгнул на своём стуле. По поводу "вложений" ему явно было что сказать, но перебивать юного Вирата он всё же не стал.

– А вы, Крейне? – внезапно обернулся ко мне отец Тельмана, и я вдруг подумала, а был ли этот Совет настоящим – или постановочным для нас двоих. – Что думаете вы? Тем более вы, в некотором роде, заинтересованное лицо. Страшно подумать, что могло случиться с вами, если бы не доблесть нашего Рем-Таля… Что вы думаете об этом всём?

– Эти люди… струпы… истощены до крайности и озлоблены до потери человеческого облика, – медленно начала я, мучительно желая испариться и не видеть этих обращённых на себя мужских глаз всех присутствующих, кроме, разумеется, Тельмана, вновь вернувшего себе отстранённый вид и безучастно изучающего какую-то точку на стене. – Не думаю, что с ними будет просто договориться… не думаю, что они будут испытывать благодарность за отданную еду, скорее, это действительно может подвигнуть их продолжать добиваться своего нападениями и запугиваниями. Но мой супруг прав. Они – жители Криафара, и просто вырезать их всех без остатка – всё равно, что отрубить заболевшую конечность.

– Иногда это необходимо, – сказал Вират Фортидер, но в его голосе не было снисходительности, скорее любопытство.

– Это необходимо в мире, утратившем магическую защиту, в мире, где маги-целители слабы, я понимаю. Но мы должны дать людям шанс. Временно можно перебросить силы с Радужного месторождения на разработку Вьюжного…

– Вирата! – хором выдохнули несколько виннистеров одновременно. – Мы не можем позволить себе перебои в экспортных поставках, у нас есть сроки и обязательства, мы импортируем слишком многое, мы…

– Не перебивайте мою жену, – холодно сказал Тельман, и шум голосов снова загадочным образом стих.

– Что ж, – Вират Фортидер хлопнул ладонью по колену, накрытому вязаным покрывалом. – По крайне мере, в самые ближайшие дни я хотел бы увидеть максимально подробный проект разработки Вьюжного месторождения.

– Но… – Кравер буквальным образом схватился за голову. – Но..!

– Мы могли бы обратиться к магам из Совета Девяти, – проговорила я, и тут ко мне обернулся даже Тельман. – Вертимер, Вестос…

– Маги никогда нас не слушали! – визгливо отозвался Рион. – Маги! Они окопались в своей пирамиде…

– Можно хотя бы попробовать.

– Вирата, прошу прощения, но в Криафаре вы человек ещё новый и, возможно, не…

– Спокойствие, соблюдайте спокойствие. На сегодня всё, – Вират-старший снова хлопнул себя по коленям, призывая к молчанию. – Всем спасибо за участие, появилось немало информации к размышлению. Жду доклады в письменном виде. И проект разработки Вьюжного месторождения, а также социальный план по обеспечению трудоустройством на нём безработных и бездомных желающих. Со всеми планируемыми расходами по минимальной и максимальной ставкам. По поводу магов – разговор не для сегодняшнего дня. Я устал. Расходимся. Крейне, постойте.

Виннистеры покинули изрядно нагревшийся зал заседаний почти мгновенно. Стражи стояли у дверей, Тельман небрежно поднялся, но отчего-то не спешил уйти.

– Рад, что ты, оказывается, умеешь говорить, – Вират смерил собственного отпрыска взглядом, радости в котором было весьма скудное количество.

– Да, я уже лет двадцать пять уже как умею. Мать говорила, года в полтора научился.

– Крейне, – не обращая внимания на слова Тельмана, продолжил Вират Фортидер. – Крейне, ваши слова… вы молоды, вы верите в лучшее, это так понятно, и хотя…

– Она права, – резко оборвал его Тельман. – И по поводу Вьюжных копий, и по поводу магов. Несмотря ни на что, она права, так признай это хотя бы сейчас.

– Я надеюсь, моя дорогая, только на вас, – Фортидер кивнул мне, его острый подбородок дёрнулся. – Я надеюсь на то, что вы справитесь… со всем, и подарите Криафару достойного наследника. Моему сыну несказанно повезло.

– Я же ничего такого… – растерянно сказала я, но Фортидер лишь поднял руку, видимо, действительно утомившись от слов. Слуги молчаливо просочились в Зал заседаний, готовые подхватить Его болезное Величество.

– Подарите Криафару наследника, Крейне, и я умру если не счастливым, то в относительном покое.

Слуги подхватили кресло с королём – судя по всему, его тщедушное, иссушённое двухгодовой комой тело весело немного, – и унесли прочь.

Я вышла из зала заседаний и растерянно остановилась на пороге – в Каменном зале я ориентировалась ещё из рук вон плохо. Голос Тельмана буквально кольнул в затылок:

– Я провожу вас, дорогая Крейне. А вы, – это, очевидно, было сказано стражам, – можете идти. Не слышали что ли отцовское наставление: нам с супругой нужно срочно озаботиться наследником. Вот мы и отправляемся заниматься этим важным неотложным делом. Вдвоём.

Рем-Таль что-то ему отвечал, явно не согласный, что от дежурства в коридоре во время этого важного процесса может быть какой-то вред, а я двинулась вперёд, подумав о том, что проголодалась и устала, но один несомненный плюс от сегодняшней встречи есть: появился реальный повод для встречи с магами, практически официальный.

Я была уверена, что, доведя меня до личных покоев, Тельман уйдёт, но он, как ни в чём не бывало, зашёл вслед за мной. Новая светловолосая служанка испуганно выскользнула прочь, препятствовать ей он не стал. Впрочем, сейчас мой король был серьёзен, трезв и задумчив.

– А, так вы не шутили насчёт наследника? – как можно более насмешливо фыркнула я. Мне не хотелось с ним препираться, но и его беспричинное присутствие напрягало.

Тельман только махнул рукой.

– Я уже говорил, в вашей компании я чувствую себя на удивление свободно. Почти как в одиночестве. От этих соглядатаев порой так хочется отдохнуть. Крейне, насчёт магов… Даже не думайте. Вы меня поняли? Никаких разговоров, никаких визитов! Исключено.

– Почему? – такого поворота я не ожидала. – Почему нет? Я знаю, что открытый день прошёл, но…

– Это опасно. Вы не понимаете всего… Совет Девяти был созван Виратом Плионом еще до наложения проклятия, но теперь ситуация поменялась. Маги первые приняли на себя удар, их физиология, их душа, если можно так выразиться, изменились под его воздействием. Они никому не подчиняются, они не вполне адекватны и не контролируют свой дар, никто не сможет в случае чего… на них повлиять. Это опасно, я запрещаю.

– Так разве это не будет лучше для вас? – я не хотела с ним заигрывать, я даже наслаждалась тем, что мы можем говорить почти нормально, без подкалываний – и говорим вот уже несколько часов. Но я должна была увидеться с магами, и если остальные их боятся, тем лучше – конфиденциальный разговор был бы предпочтительнее. Вероятно, не стоит раскрывать им сразу, кто я есть – мало ли, какая будет реакция. Сначала стоит познакомиться, присмотреться. Впрочем, Нидра наверняка прочтёт мои мысли, а Варидас может увидеть моё будущее в другом мире…