Текст книги "Книга (СИ)"

Автор книги: Ефимия Летова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

Вират Тельман так и не женился. После смерти Вираты Крейне он какое-то время пребывал в уединении, из которого вышел совершенно внезапно для окружающих, уже не знающих, что и делать. Тема самой краткосрочной из криафарских Вират отныне была под запретом, хотя её статуя так и осталась стоять в спальне Вирата. Не иначе как всё тем же пресловутым божественным благословением криафарцы объясняли разительно переменившиеся поведение и образ жизни Его Величества – он с головой погрузился в управление государством и со временем зарекомендовал себя справедливым и мудрым правителем, несомненно, неравнодушным к судьбе своего народа. О его романах и похождениях сплетничать перестали – возможно, уважали горе потерявшего жену человека, а возможно, повода действительно не было.

Конец

Палец зависает над клавишей enter. Осталось совсем чуть-чуть: опубликовать главу и сменить статус книги с "в процессе" на "завершено". История Криафара будет продолжаться и дальше, но уже без меня.

Не знаю, что я буду делать потом. Растить сына, детей, и… И ждать, тоже ждать, мучительно ждать всю свою жизнь? Финальная глава закончена, но может быть эпилог. Не уверена, что смогу ещё когда что-нибудь написать. Нет, не так. Уверена, что уже не смогу.

Я должна закончить. Не могу не опустить палец, даже если хочу потянуть это мгновение прощания. Мокрые тяжелые ресницы ударяются о щёки. Левая рука поглаживает живот исконно женским оберегающим жестом.

Всё нормально. Нет, не так… всё правильно. Так, как и должно быть. Прощай, мой хороший.

Подушечка большого пальца ложится на клавишу, как на курок пистолета.

* * *

Я могла бы мечтать о тебе, но ты

Сам по горло в безумных мечтах увяз,

Словно змеев бумажных, твои мечты

Уносили ветра парой острых фраз.

Я могла бы скорбеть по тебе, но ты

Никогда и ни в чём не приемлешь скорбь.

Небо пахнет дождём, и пусты сады,

Но листвы разноцветен калейдоскоп.

Я могла бы писать о тебе, но ты

Разрывал, будто цепи, черновики,

Я надеялась в будни сложить листы, —

Самолетик бумажный слетел с руки…

Вдаль бессмыслица времени нас несёт,

Разводя навсегда, а слова – пусты.

Я могла бы любить тебя – вот и всё,

Я могла бы остаться с тобой,

но ты…

Эпилог

Примерно за три месяца до начала описываемых событий.

Наш мир. Марианна.

Я открываю глаза и сонно щурюсь. Плотные шторы прикрывают окна, не оставляя ни малейшей щелочки, так что трудно понять, ночь сейчас или утро.

А вот не надо было читать в постели допоздна!

Всё-таки утро. Дома бардак. И уснула я не в постели, а вообще на полу, ноутбук за ночь разрядился и теперь укоризненно смотрел на меня тёмным слепым экраном.

6.59.

Я точна, как часы. Бессмысленно точна и постоянна.

Как бы ни рыдала я вчера, сколько бы ни выпила, отмечая с самой собой круглую дату нашу с Кириллом официального и окончательного развода – ровно месяц! – а организм всё равно упрямо поднимается, точно неотмоленный неупокоенный мертвяк. Душ. Глава из какой-нибудь аудиокнижки. Работа. Еще несколько глав из фэнтези-книг, чтобы как можно меньше вспоминать о реальной жизни. Зависание в соцсетях, чатах, чтение новостей, по большей части неприятных и совершенно мне не интересных, сериалы, в которых я в упор не помню содержание предыдущей серии. Сон. И далее по кругу. День за днём.

Кое-как я прихожу в чувство – по утрам душевные прорехи парадоксальным образом куда легче залатываются, чем вечером. К 8.15, то есть ко времени, когда нужно выходить на работу, я отыскала наименее мятую одежду, и даже собственное отражение в зеркале стало пугать чуть меньше. Всё наладится. Свыкнусь, выживу, а там и до пенсии недалеко…

Посмотрела на телефон – упс, похоже, часы-то на стене встали. Только половина восьмого! Ещё прорва времени… Мысли заметались по голове, как вспуганные птицы на запертой голубятне, где только что вспыхнул пожар. А ведь можно просто выйти на улицу и пройтись пару остановок пешком. Подышать воздухом и выхлопными газами, на небо посмотреть, мороженое купить и съесть, непременно посадив пятно на куртку. Всё, что угодно, только бы не давиться внезапно наступающими и обступающими стенами, одиночеством и тишиной – даже часы перестали тикать. Я торопливо сунула ноги в разношенные кроссовки, единственным плюсом которых было то, что не надо тратить время и что-то там завязывать и застёгивать, схватила телефон, сумку, и резко, не дожидаясь очередного панического выверта психики, открыла входную дверь.

…и замерла, едва ли не столкнувшись нос к носу с какой-то девушкой.

* * *

Она стояла прямо за дверью, и видимо, всё ещё приходила в себя, за какие-то доли секунды умудрившись безнаказанно отшатнуться от неожиданно распахнувшейся двери. Сначала я с лютой тоской подумала, что это цыганка: девушка была темноволосая, вся какая-то всклокоченная и взъерошенная, и рядом с ней, уцепившись за её руку, переступал с ноги на ногу маленький худенький мальчик лет двух на вид. Лично я с цыганками дел никогда не имела, но историю о том, как лет пять назад моя подруга Валя, сама не понимая, почему и зачем, пообщавшись с представителем легендарного народа, сняла с карточки всю свою зарплату и отдала незнакомой прежде женщине в цветастых юбках, предвещавшей ей некие глобальные перемены в судьбе, выслушала раз десять за всё время нашей долгой дружбы.

Девушка, точнее, молодая женщина смотрела на меня во все глаза и молчала. На цыганку она, сказать по правде, нисколько не походила: бледное и чистое европейское лицо без косметики было печальным и одухотворенным, как у монахини или мадонны с картины эпохи Возрождения. Может, квартирой ошиблась? Или, скорее, всё проще: она из этих, сектантов… История о том, как Валя сорок минут дискутировала со свидетелями одной из самых известных сект, а потом, проникнувшись жалостью к «доходягам», кормила их борщом у себя на кухне, была выслушана мной не меньшее количество раз, чем история о цыганке. Лучше всего аккуратно сделать вид, что гостью я не вижу, закрыть дверь и сбежать. Я захлопала по карманам в поисках ключа: скорее всего, опять провалился в дырку, которую я вот уже месяц никак не могу зашить…

В этот момент девушка сделала шаг в сторону, перекрывая мне путь к отступлению и неловко проговорила, тихо, но к сожалению не настолько, чтобы я могла сделать убедительный вид, будто ничего не слышу:

– Вы Марианна?

…не сектантка и не ошиблась. Не знаю, почему, но мне вдруг стало тревожно, неуютно и тоскливо, хотя ничего такого настораживающего в девушке с ребёнком не было, напротив. Симпатичная, стройная, одета вполне прилично – на просящую милостыню не похожа. Под мышкой зажат ноутбук, что выглядело отчего-то нелепо.

"Надеюсь, не дальняя родственница, желающая у меня пожить, не родственница и не знакомая Кирилла с тем же запросом. Не хочу разбивать чужаками свой устоявшийся загнивающий мирок, пусть будет как будет, пусть это ошибка, совпадение, пусть она уйдёт!"

– Да? – нейтрально ответила я, прикрывая за собой дверь и оставаясь на лестничной клетке. Пусть соседи слышат, лучше вот так, чем пустить кого-то в свою заветную норку, а вот не пущу, пусть даже она трижды чья-то там родственница. И тут же мелькнула спасительная, всё объясняющая мысль: новая соседка. Соседка пришла знакомиться, или я её заливаю, или ей соли не хватает.

Девушка несколько секунд молчала, закусывая губу, молчал и ребёнок, разглядывая меня странно контрастировавшими с тёмными волосами чистыми серыми глазами – не то что бы мне был так уж интересен их цвет, но он невольно обращал на себя внимание.

– Марианна, я понимаю, что, вероятно, мой визит вас удивил, тем более, что для вас мы ещё незнакомы, но… – мне не понравилось это "для вас" и это «ещё», и вообще не понравилось начало разговора, для спасительной версии с соседкой оставалось всё меньше шансов. – Но мне очень нужна ваша помощь. Вы можете помочь мне… нам с сыном. Только вы.

…значит, всё-таки выпрашивать пришла. Или деньги, или, что вероятнее, ночлег.

– Прошу прощения, – стараясь всё так же сохранять спокойствие, ответила я. – Но мне нужно убегать на работу. А вечером я уезжаю. На месяц. Или на год, как получится. Да и вряд ли я смогу чем-то помочь, так что…

– Вы можете, и это вопрос жизни и смерти! – незнакомка занервничала сильнее, а я стала прикидывать к кому из соседей можно заколотиться с просьбой о помощи, если неведомая безумная визитёрша схватится, например, за мирно лежащий где-нибудь в кармане её куртки нож. – Пожалуйста, я прошу вас! Хотя бы просто выслушайте. Это не займёт много времени…

– Что я могу для вас сделать? – я пошла на попятную, рассудив, что сумасшедшим не противоречат. Подтверждая мои самые худшие подозрения, девушка прижала выскальзывающий ноутбук к груди и сказала:

– Отправьте нас домой, пожалуйста, вы можете. Напишите книгу и отправьте нас домой. Только вы и можете.

– Куда отправить?!

– Домой, – повторяет безумная женщина и суёт мне в руки ноутбук, который я беру на автомате. – В Криафар.

Сорок минут спустя

В моём доме нет ничего подходящего для детских игр, хотя ребёнок не особо требует к себе внимания, он очень и очень спокоен, и это тоже кажется подозрительным. Чуть подумав, я решительно ставлю перед ним миску с грецкими орехами в скорлупе, оставшимися от Кирилла, который, в отличие от меня, их любил, и пустую бутылку из-под кефира с достаточно широким горлышком, чтобы туда можно было проталкивать орехи. Это нехитрое занятие увлекает малыша на гораздо более длительный срок, чем можно себе представить. Пока орехи с глухим стуком падают на дно бутылки, я и незнакомка по имени Карина смотрим друг на друга через круглый кухонный стол. На кухне тесно для троих, и бардак никуда не делся, но бояться или стесняться я перестала довольно быстро. Безумные – они ж сами как дети, чего их стесняться-то.

– Вечер говорил, что вы с Телем сразу хорошо нашли общий язык, – нарушает молчание незнакомка.

– Кто?

– Один мой знакомый маг. Его зовут Варидас, но с древнекриафарского это переводится как «вечер». Его так иногда называли другие маги.

– А. Это из этой самой ненаписанной книги.

– Написанной. Но не записанной.

Пора как-то резюмировать, подводить итог растянувшемуся почти на час безумному разговору, из-за которого я не пошла на работу, отговорившись внезапно прихватившим животом. Хочется сделать себе чаю или хотя бы даже кофе растворимого налить, но как-то не решаюсь поворачиваться к незваной гостье спиной.

– Вы – Кнара Вертинская? – мне уже почти весело, хотя на самом деле истерика подступает всё ближе и ближе. – Я, кажется, даже читала ваши книги, несколько лет назад они были бестселлерами, верно?

– Были. Но последние два года, как я вернулась из Криафара, я… я больше не пишу. Не могу, вы понимаете.

Неопределенно киваю. Так с ума я не сходила, но ведь всё ещё впереди.

– И вы утверждаете, что у вас есть некая написанная в будущем книга, которая ещё не написана, но которую должна написать я? Вместе с вами?

– Да.

– Именно я? Несмотря на то, что я никакая не писательница? Может, вам к кому-нибудь другому обратиться? Я в библиотеке работаю, книги только выдаю.

– Да! То есть, нет. То есть, вы, и я тоже, мы с вами гораздо больше, чем просто писатели, поймите. Есть мир, которого ещё нет, но он уже есть, и он должен быть. Он обязательно должен быть, но его демиургом должны стать и вы, а не только я, потому что я сама не смогу себя туда отправить, а мне очень, очень нужно туда обратно, вы понимаете? Я так долго вас искала, целых два года, я почти ничего не знала о вас, кроме имени, и вот наконец нашла, а вы… понимаете вы?!

– Нет, – честно сказала я. – Вообще-то в художественных книгах у вас всё было гораздо проще.

Карина взбивает волосы и смотрит на ребёнка.

– На самом деле, всё очень сложно объяснить вот так, в двух словах.

– А вы попробуйте в трёх, – на самом деле, мне даже интересно. И главное, совершенно непонятно, какова настоящая цель её визита – должна же быть какая-то цель, какой-то хитрый коварный умысел… или нет?

– Я вернулась из Криафара домой, продумывая, прокручивая в голове финал истории, – тихо говорит девушка. – Это был грустный финал, не сказать, чтобы плохой, но довольно грустный. Я помнила всё совершенно отчётливо – Тельмана, духов-хранителей, всё произошедшее, я вас, вас помнила! Я так хотела остаться, вернуться, я… Я просила об этом всех богов и духов, и Тельман, он тоже наверняка просил. Вероятно, они, то есть вы, вы или Шамрейн, но я всё-таки склоняюсь к вам, услышали нас. И произошло то, что произошло. Единственная возможная лазейка к тому, чтобы что-то изменить.

– Я была вместе с вами?

– Вы пришли в Криафар. И остались там, – Карина отчего-то отводит глаза в сторону.

– Про то, что было до того, как вы вернулись в наш мир, я более-менее поняла, – осторожно говорю я. – А дальше не очень, если честно.

– Я была уверена, что дописала финал, и дальше моя жизнь продолжится с того момента, на каком и остановилась. Мы с Тельманом, я имею в виду, моим двухлетним сыном, будем жить дальше, вот и всё. Но на самом деле, всё вышло по-другому. Оказалось, что я не писала финал. Более того, я даже книгу-то эту не писала. И, – Карина поднимает на меня глаза, золотистые, удивительно странного оттенка. – Ребенка у меня тоже нет. Я вернулась в этот мир, но на два с лишним года раньше, чем покинула его, когда Лавия меня из него выдернула!

Я села на стул и вздохнула.

– Так вам это всё просто приснилось?

Мне вдруг стало жаль эту тоненькую бледную женщину. Каково это: увидеть во сне или пусть даже видении, галлюцинации свой собственный чудесный мир, даже влюбиться в прекрасного короля, стать королевой – и вдруг проснуться посреди этой серой, унылой и посредственной действительности, понять, что это был только несуществующий в реальности сон?

– Нет! – Карина почти повысила голос, привстала, но тут же опустилась. – Нет, ведь вы – вы существуете, я же вас нашла, и вы – именно такая, какой я вас запомнила, какой я вас видела. Совершенно такая же! И потом… Мой сын.

– Вы же сказали, что ребенка не было?

– Я пришла в себя двумя годами раньше, нежели отправилась. Я была беременна, – тихо сказала Карина. – От него. От Вирата Тельмана Криафарского, в этом нет никаких сомнений. Это его сын. Он существует, вы понимаете это? Если существует ребёнок, должен же существовать где-то и его отец. Я вижу, что вы мне не верите, но я… У него глаза точно такие же. Это его сын! В нём кровь служителей. Мы должны вернуться в Криафар. Мы можем туда вернуться, оба, вы понимаете?! Тельмана Криафар не отпустит, но его сына примет, должен принять. Мне нужна ваша помощь! Я искала вас, искала вас каждый день. Напишите книгу вместе со мной и отправьте меня обратно. Нас с сыном. Сделайте что-нибудь. Пожалуйста!

…Какой ужас. Что мне делать, как мне поступить? Совершенно очевидно, что она просто ненормальная, но весь её бред так… так логичен, так красив, я бы даже сказала – необыкновенно, волшебно красив, что я не знаю, что ей ответить. Она искренне верит в то, что говорит.

– Мой сын должен был родиться глухим, – шепчет Карина и неожиданно берёт меня за руку. – И я это знала. Но он – из Криафара, в нём кровь служителей, в нём моя кровь демиурга Криафара, и он здоров. Вы понимаете?! И я… обычно в таких случаях говорят – "не знаю, какому богу молиться", но я, я знаю. Вам, Марианна. Вы можете. Пожалуйста.

– Вы хотите, чтобы я оставила свою работу и села писать книгу по вашему миру, в котором вы возвращаетесь в Криафар, – тупо произнесла я. – То есть записала книгу и изменила только финал?

– Да. Только не финал, а эпилог. В финале нужно изменить лишь ту часть, что связана с вами… Я понимаю, что это звучит абсурдно и глупо, но… но у меня есть деньги, мои книги хорошо продаются и приносят мне деньги, хотя и не астрономические, но всё же, и я готова заплатить вперёд и…

– Мы с вами живём в одном городе? – перебила я, просто чтобы потянуть время.

– Нет, в разных. Говорю же, я очень долго вас искала.

– Где вы остановились?

– Нигде. Я только пару часов как сюда приехала. На такси.

– Располагайтесь, – мрачно ответила я. – Я должна сходить на работу, уладить… формальности.

Кажется, безумие заразно. Или просто стены собственной квартиры парадоксальным образом вдруг перестали на меня давить, и я вдруг вздохнула полной грудью… не знаю. Я оборачиваюсь на пороге кухни на сгорбившуюся на стуле девушку, на играющего с грецкими орехами сероглазого, такого серьезного ребенка и вдруг вижу нечто, совершенно нереальное. Невозможное.

На коже малыша проступают светящиеся золотые полосы и завитушки, похожие на какие-то сказочные древние руны.

Три недели спустя

– Почему ты сама не написала это всё? – спросила я Карину. На «ты» мы с ней перешли почти сразу, но вот понять её до конца я так и не смогла.

– Я не должна знать… Ну, как тебе объяснить? Чудеса не происходят с теми, кто знает о них заранее. Наверное, это глупо звучит и слишком несерьёзно, но…

– Да нет, вполне нормально, – пожала я плечами.

Со слов Карины и добавляя что-то от себя – если мне того хотелось – я записала историю попаданки-демиурга, её появления в Криафаре, её знакомства с Виратом Тельманом и все остальные события. Недоумевая порой – неужели Карина не хочет смягчить острые и грустные моменты? Неужели, воспользовавшись случаем, не хочет всё исправить? Но она упорно твердила, что исправлению подлежит только эпилог, и спорить с ней я не стала.

Несмотря на то, что Карина меня младше на четыре года, иногда мне кажется, что она гораздо, гораздо мудрее. В конце концов, она уже успела пожить в двух мирах… И неизвестно, сколько ещё миров из придуманных ею книг обрели плоть и кровь в каких-то иных, таинственных измерениях и живут теперь своей непостижимой самостоятельной жизнью.

Я стараюсь не задумываться о том, верю я ей или нет, а порой ловлю себя на мысли о том, что это не так уж важно. Пусть с работы меня уволят, пусть даже она сумасшедшая или лгунья… Кажется, так весело, как эти три недели, я не жила ещё никогда. То есть, мечтала и фантазировала я всегда, но оказалось, что записывать это всё и видеть на экране текст – это совсем, совсем другое. Даже если это не совсем мой собственный текст. Словно внутри меня открыли какую-то давным-давно запертую дверь, смазали маслом проржавевшие петли и замок и открыли. А за этой дверью оказался дивный цветущий сад. Мой персональный Охрейн.

Или каменная пустыня. Или что-то ещё: невероятное, доступное мне в любой момент, всегда находящееся внутри меня.

– Но как же поступить с Шамрейном? – спросила я. – Не уверена, что я смогу пойти вслед за тобой. И не совсем уверена, что это – именно то, чего я хочу.

– Не знаю, – сказала Карина. – Придумай. Ты сможешь.

И я… я рада, что она так ответила. Потому что кое-какая идея у меня действительно есть.

* * *

Поздняя ночь.

Я сижу за ноутбуком и заканчиваю дописывать эпилог. И, честно сказать, не жду никакого такого чуда.

Оно уже случилось. Карина навела в моей квартире порядок, но это-то пустяки: странным образом она и мальчик с золотыми сияющими рунами под кожей привели в порядок мою душу. Так что я пью кофе, печатаю текст, а на тумбочке у меня аквариум с рыбками. Карина, правда, предлагала завести скорпиона или хотя бы тритона какого-нибудь, но я не согласилась. К тому же, сказать по правде, я уже вынашиваю внутри новый сюжет. О девушке, живущей на маленьком острове с маяком, окруженном бушующим морем. Так что аквариум будет весьма кстати.

– Здравствуйте, Марианна, – говорит кто-то за моей спиной, и я, разумеется, вздрагиваю.

Но не то что бы очень – подсознательно я ждала чего-то подобного.

– Здравствуйте, Варидас.

Медленно-медленно я нажимаю на кнопку enter, заканчивая книгу – и оборачиваюсь. Мужчина с коротким мягким ёжиком волос и глазами цвета насыщенной чайной заварки стоит на пороге кухне. Точнее говоря, я знаю, что он такой – но вижу только смутную неясную тень.

Я улыбаюсь.

– Доброй ночи. Вы пришли за Виратой Крейне и её сыном?

– Верно.

Варидас делает шаг вперёд, но я всё равно не могу разглядеть его лица.

– Карина говорит, мы с вами были знакомы. Но я не помню.

– Да, я знаю. Я рад, что Вирата вернётся в Криафар, но мне… мне жаль, что всё так вышло. Позвольте ещё раз извиниться за всё, что было.

– Всё в прошлом, – нарочито бодро отвечаю я. – Точнее, в будущем… Не знаю, не знаю. Всё слишком запутанно. Стараюсь не задумываться, знаете ли.

Карина с мальчиком на руках выходит из комнаты, застывает на пороге. Тень мага по имени Варидас скользит к ним – для перехода он должен взять Карину за руку.

– До свидания, Вечер, – говорю я.

– До свидания… Анечка.

– Приходите ещё, всегда буду рада, – зачем-то бросаю я, а тень некогда слепого прорицателя тоже вздрагивает, едва заметно, но я улавливаю.

– Обязательно. Я очень люблю ваш мир.

Не знаю, что там между нами было в будущем, но нечто в его голосе мне подсказывает, что он действительно может ещё вернуться. И не только для того, чтобы рассказать, как Крейне устроилась в Криафаре. Как счастлив был увидеть внука Вират Фортидер. Как её встретил Вират Тельман – он ждал её, только её, не размениваясь ни на кого – и дождался.

Как взяв с собой только сына и пару камалов, Крейне и Тельман отправились в пустыню, ещё – пустыню, хотя уже далеко не такую мёртвую и безжизненную, как раньше. Отыскали два застывших каменных изваяния, напоминавшие статуи двух гигантских скорпионов, сложивших сетчатые крылья. Мёртвых? Нет, скорее крепко спящих.

И маленький Тель, сын демиурга с кровью служителя, говорящего с духами-хранителями, осторожно погладил по очереди их каменные носы и закричал, громко-громко:

– Просыпайтесь, ну же! Пора вставать!