Текст книги "Темный луч. Часть 1 (ЛП)"

Автор книги: Эдриенн Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Я втолкнул ее в кабинку, из которой она только что вышла, и осыпал поцелуями каждый кусочек ее кожи.

Я набросился на нее, показав ей, что драконы моего возраста могут быть такими же блестящими любовниками, как и драконы ее возраста.

Она постанывала, и ей приходилось подавлять звуки.

– Черт, Блейк, – выдохнула она и притянула меня к себе, чтобы я снова поцеловал ее.

Ее руки теребили пуговицы на моих джинсах. Она стянула их. Следующими были мои боксеры.

Меньше чем через минуту я был внутри нее. Зверь зарычал от удовольствия. Он наслаждался каждым мгновением. Я был потерян внутри нее. Ничему не удивляясь и ни о чем не заботясь в этом гребаном мире.

Она была моим противоядием. И пока зверю это было нужно, я убью любого, кто встанет у нас на пути.

Дверь открылась, и прозвучало мое имя. Пришло время прекратить этот дикий перепихон и пойти петь.

– Извини, я действительно не хочу уходить, но…

– Иди. Пой. – Она оттолкнула меня, когда я натягивал боксеры и джинсы. Она подарила мне еще один поцелуй. – Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, какая ты удивительный? – Ее голубые глаза пронизывали мои, как будто заглядывали в душу.

– Нет, в последнее время я только и слышу о том, какой я говнюк. Но приму этот комплимент в любое время. – Я сильно шлепнул ее по идеально вылепленной попке.

– Иди, – она оттолкнула мою руку.

Я выбежал из кабинки. Я нашел Айзека снаружи у бара, спрашивающего кого-то, не видел ли он меня.

– Я здесь, – рассеянно сказал я, все еще застегивая ремень.

– Чувак, какого хрена? У тебя уже был секс?

Смеясь, я провел руками по волосам и одернул рубашку, пока она не села идеально.

– Да, ты выглядишь прекрасно, – прорычал Айзек. Он с важным видом вышел на сцену под гитару.

Я неторопливо вышел, и толпа снова сошла с ума.

– Что это у тебя с толпой? – Из динамика донесся голос Айзека.

– Это Рубикон, – пошутил я. Они снова зааплодировали. – Всего лишь выход Рубикона.

Толпа засмеялась, когда Айзек притворился взбешенным. Я некоторое время смотрел на них и представил нашу следующую песню.

Тай отбил вступление на барабанах. Остальная часть группы присоединилась к ним. Первые несколько нот зазвучали на гитарах, и настала моя очередь.

Толпа пела припев вместе с нами. Я наклонился с микрофоном в руке, и все запели так громко, как только могли, с Таем и Айзеком на подхвате.

Я рассмеялся, встал и взял инициативу в свои руки, идеально закончив песню.

Толпа скандировала, требуя продолжения, когда Джереми вернулся на сцену.

Я вернулся в туалет, надеясь, что Ирен все еще там, но кабинка была пуста. Она действительно просто знала, как держать парня в напряжении, желая большего.

Я нашел Айзека у бара.

– Она ушла?

– Заткнись.

– Только ты можешь заняться сексом до того, как концерт, блядь, закончится.

Я усмехнулся.

– Я не так уверен в этом. – Я отхлебнул напиток, который бармен поставил передо мной, когда глаза Айзека последовали за моими в сторону Тая.

– Так чертовски несправедливо. – Айзек покачал головой.

– Ты слишком мил. Я же говорил тебе, относись к некоторым как к дерьму. Я имею в виду, просто спроси Тая. – Мы наблюдали за ним, сидящим на диване с четырьмя девушками. – Они в мгновение ока съедят у тебя из рук.

– Да, нет. Я не обладаю таким талантом.

Я не мог не задаться вопросом, куда, черт возьми, исчезла Ирен. Я даже не мог ей позвонить. Мне действительно стоит купить себе новый гребаный Кэмми. Скоро.

***

Наша очередь подошла в последний раз. Это было все. Я нервничал, но пришло время. Самое грандиозное.

– Готов? – Айзек хлопнул меня по спине, когда я допил пиво.

– Выпустить мне кишки? Нет. – Я встал с барного стула.

Джереми уже звал нас. Толпа всерьез неравнодушна к Оборотням.

– Сломай ногу, – сказал Фред из «Из-под Октавиуса». Он был их солистом, и, черт возьми, у него были трубы.

– Ты, сука, хотел бы! – Я крикнул в ответ, и он рассмеялся.

Мое сердце заколотилось, когда я схватил микрофон. Просто слушая аплодисменты толпы и впитывая их, я снова взлетел на вершину мира.

Ассистент принес высокий стул. Я сел.

– Это одна из тех песен, – пошутил я, и аудитория снисходительно усмехнулась. – Где я изливаю вам свое сердце, так что будьте нежны.

Зал радостно ахнул.

– Мы любим тебя, Блейк! – крикнул кто-то.

– У меня плохие новости, милая, – пошутил я в ответ на всеобщее хихиканье.

Айзек начал бренчать на гитаре. Я сделал еще один глубокий вдох, когда заиграла мелодия, мягкая, как крылья голубки. К ним присоединились барабаны и клавишные. Я закрыл глаза и начал петь «Никогда не дыши».

Все было серьезно кончено еще до того, как началось, но в тот момент я полностью потерял себя. Мое сердце, мои внутренности, я выложил все, что у меня было.

Когда было спето последнее слово, толпа замолчала. Мне казалось, что я вот-вот умру.

Несколько секунд спустя радостные крики и песнопения обрушили стены. Мурашки побежали по коже; это продолжалось тридцать секунд, минуту, дольше.

Им очень понравилось.

– Большое вам спасибо. Вы были великолепны, – сказал я и помахал толпе.

Мы ушли, когда они скандировали, требуя продолжения.

– Что, черт возьми, это было? – спросила Милли, стоявшая двумя ступеньками выше. – Как, черт возьми, я собираюсь победить это?

– Прости, – одними губами произнес я.

– Ненавижу преследовать тебя. – Она устроила игривый припадок.

– Я говорил тебе, Милли, тебе следовало остаться с нами.

– Отсоси, Айзек, – пошутила она и исчезла.

Все поздравляли нас. Они влюбились в «Никогда не дыши». Они впитали песню в себя.

Я снова был на вершине мира, и на этот раз мне не понадобился Каинов Огонь, чтобы попасть туда.

***

Я остался на ночь у Айзека и отпраздновал это событие. Мне нужно было купить телефон на мою долю призовых денег, которые мы выиграли. В остальном, ну, мама нуждалась в них больше, чем я.

Айзек уже получил несколько звонков из студий, желающих записать «Никогда не дыши».

Я ненавидел, когда это случалось. Выбирать было трудно. Хотя деньги были хорошими, я бы нашел способ потратить их на всякую ерунду.

Но не в этот раз. Дом нуждался в них больше, чем я.

В понедельник я снова был в башне Ирен. Точнее, в ее кровати в башне.

Она сводила меня с ума. Наше время было ограничено всякий раз, когда она вызывала меня на наши сеансы.

– Ты уже решил, кого собираешься использовать для записи «Никогда не дыши»?

Я покачал головой.

– Не знаю, должен ли я это делать. Звукозаписывающие лейблы всегда находят способ облапошить тебя.

– Да ладно, Блейк, все не может быть так плохо.

– Это показывает, как мало ты знаешь о бизнесе развлечений. Нам нужно это исправить. – Я перевернул ее на спину и поцеловал мягкую плоть ее шеи. От нее чудесно пахло свежестью. Это вызывало привыкание.

Глядя в эти ярко-голубые глаза, я спросил:

– Почему ты никогда не рассказываешь мне о своем прошлом?

– Ты никогда не спрашивал.

– Значит, если я спрошу тебя о чем-нибудь, ты просто скажешь мне?

– Я так и сделаю.

Я прищурился.

– Хорошо, как умерла Тэнси?

– Долгая история. Для которой мне понадобится несколько бутылок джина, прежде чем мы перейдем к этому разговору.

– Вы были Дентом?

– Нет, но через некоторое время мне стало так казаться. Она была для меня всем.

– Всем?

– Что, ты не знал?

– Знал что? – Я прищурился.

– Мне нравятся не только мальчики, Блейк. – Она наклонилась и нежно поцеловала меня в губы.

– Тебе также нравятся девушки?

– О, женщины – это, черт возьми, лучшие любовницы, которых только можно заполучить.

– Прости? – Я чувствовал себя запуганным.

Она рассмеялась.

– Ты сам производишь впечатление, но если ты в ближайшее время не уйдешь, боюсь, что кто-нибудь тебя найдет. Тогда все это закончится.

– Да? Пусть они попробуют.

Она засмеялась как раз перед тем, я поцеловал ее в последний раз. Она взяла прядь моих волос и поиграла с ней.

– Ты хоть представляешь, насколько ты прекрасен?

– Я слышал это пару раз, – пошутил я.

– Ну, так и есть. Могу сказать тебе вот что. Если твой отец узнает, он буквально убьет меня.

Я прищурился.

– Почему он так сильно тебя ненавидит?

– Легко. Я не смогла увидеть, кто собирался предать Ала. Он потерял своего всадника. В ту ночь он потерял все. И он винит меня.

– Это не твоя вина.

– Знаю, но… – Она вздохнула.

– Это не твоя вина. – Я поцеловал ее снова, и на этом все. Гвоздь в мой гроб. Ирен начинала становиться чем-то большим, чем просто инструментом для успокоения зверя.

Она также начинала становиться для меня всем.

– 12~

Следующие несколько недель пролетели незаметно. Я становился все более и более довольным своей жизнью. Я начинал чувствовать себя прежним собой.

Айзек выбрал один из звукозаписывающих лейблов. На этот раз он не стал работать с Фрэнком. Тот был гребаным подлецом, хорошо владел языком, но с очень короткими руками, когда дело касалось денег.

Поэтому Айзек выбрал бутик звукозаписывающего лейбла, который относился к нам как к королям. На запись «Никогда не дыши» ушел целый уик-энд.

Для музыкального клипа они выбрали блондинку и использовали заклинание, чтобы преобразить ее волосы и присыпать веснушками. Она совсем не была похожа на девушку из моих снов, даже когда ее карие глаза стали зелеными.

Другой Драконианец сыграл роль, предназначенную для дракона, но чем меньше они знали, тем лучше.

Получилось здорово. Это было весело. Даже несмотря на то, что дыра в моем животе разрывалась каждый раз, когда мы делали очередной дубль. Я не хотел этого чувствовать. Скоро снова вернется тьма. Я был уверен в этом.

Мы закончили в воскресенье. Теперь нам просто оставалось дождаться выхода сингла.

Я снова улизнул и провел день с Ирен. Я быстро забыл о дыре, в которую меня погрузили выходные. Присутствие Ирен исцелило меня. Я забыл о рыжей, о снах и о том, что чувствовал.

Может быть, Ирен было достаточно…

На следующей неделе наши сеансы стали длиннее, но из-за этого больше людей начали замечать.

Мастер Лонгвей спросил ее, когда дело дошло до меня, произошли ли какие-то изменения, с тех пор как она видела меня так много раз. Она была обеспокоена. Она нуждалась во мне так же сильно, как я нуждался в ней.

Она протянула мне косяк. Секс, который у меня был с Ирен, был подобен наркотику, но косяк каким-то образом его закреплял. Как будто она знала, что моей тьме нужно все, что она предлагает.

– Что ты предлагаешь? Что ты собираешься ему сказать? – Я должен был знать.

– Не знаю. Я не могу лгать, Блейк. И я понятия не имею, что он хочет, чтобы я ему сказала.

– Ты рассказала ему о моих запутанных снах?

– Поверь мне, я воспользовалась этим сразу же. В конце концов, это должно прекратиться.

– Нет! – Я был непреклонен.

Она улыбнулась.

– Я имела в виду использовать сон в качестве причины. Сны обычно прекращаются, и причины тоже.

– Я что-нибудь придумаю.

– Блейк, у тебя и так слишком много забот.

– Мне это нужно, Ирен. Ты мне нужна.

Ее щеки стали темно-розовыми. Я не мог поверить, что она все еще краснела от моих комплиментов. Она была так прекрасна. Она нежно поцеловала меня и снова взяла у меня косяк.

– Тебе нужно уйти. Я встречаюсь со Стефани в полдень.

Я посмотрел на ее часы. Оставалось пять минут до встречи.

– Хорошо. – Я поцеловал ее один раз и выскользнул из постели. Я влез в джинсы и натянул рубашку. – Завтра в это же время?

– Не завтра, Блейк. Это становится опасным. Нам нужно быть осторожными.

– Тогда когда? – потребовал я.

– Через два дня, хорошо?

Я фыркнул.

– Мы должны быть осторожны, – взмолилась она.

– Ладно, как скажешь. – Я развернулся и ушел.

– Не будь таким, – крикнула она мне вслед, но я не замедлился. Я понятия не имел, как, черт возьми, я продержусь два дня.

Уходя, я чуть не сбил Стефани с пути.

– Извини, – сказала она.

– Все в порядке. Она в ужасном настроении. Просто предупреждаю, – пробормотал я.

– Хорошо. – Ее голос звучал по-настоящему растерянно. Я понял. До сих пор я, наверное, никогда не говорил с ней ни слова.

Я не оглядывался назад. Просто перекинул рюкзак через плечо и зашагал обратно в свою комнату.

***

Я открыл дверь и замер. Люциан стоял в ванной.

Он выглядел прекрасно, пока не начал ходить. Он прихрамывал. Как это было возможно? Он был принцем Тита. Ласточкокрылый мог бы исцелить его.

– Я вернулся, – сказал он.

Я кивнул и нахмурился.

– Тебя интересует хромота? – Он улыбнулся. – Тебя и всех остальных.

– Почему? – Это было все, что я смог выдавить.

– Я исцелился обычным способом. Никаких приложений в виде Ласточкокрылых, Блейк.

– Зачем ты сделал это с собой? – Я был расстроен. Не только на себя за то, что заставил его пройти через это, но и на него тоже. Его можно было бы легко исцелить. Это было не так просто для нас, драконов. Прикосновение Ласточкокрылых не могло исцелять драконов. Только людей. И вот он отказывался от этого. Почему? Чтобы заставить меня почувствовать себя еще дерьмовее.

– Чтобы вспомнить, как это было, что я чувствовал. Каждый раз, когда я поворачивался, эта боль. Это мое топливо.

– Топливо для чего? – взревел я.

– Чтобы в следующий раз сделать лучше, Блейк.

Я фыркнул.

– Ты с ума сошел?

– Я дал тебе обещание, Блейк. И я собираюсь сдержать его. Мне не нужно, чтобы ты понимал, почему я поступаю так, как поступаю. Но ты мне как брат. Я найду способ заявить на тебя права.

Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и открыл их.

– Нам было по тринадцать лет. Я не ожидаю, что ты сдержишь это обещание.

– Я человек слова. Только подумай, каким королем бы я был, если бы не смог сдержать своего слова.

– Ты напрасно тратишь время.

Люциан усмехнулся. Это заставляло меня чувствовать себя маленьким. Как будто я не видел общей картины того, почему он должен заявить на меня права.

– Если я не заявлю на тебя права, тогда я должен убить тебя, Блейк. Не думаю, что смогу с этим жить. Так вот почему я решил лечиться нормально. Мне нужна боль. Она подталкивает меня к тому, чтобы делать лучше.

Я понял, о чем он говорил. Никто никогда не наберется храбрости встретиться со мной лицом к лицу, если я изменюсь. Никто, кроме него.

Это был мой гребаный мир.

Я с трудом сглотнул и ушел.

***

В течение следующих нескольких дней все рухнуло. Невозможность увидеть Ирен сказалась на мне отрицательно.

Мастер Лонгвей своими постоянными вопросами приносил больше вреда, чем пользы. Моя семья поняла, что мне нужны определенные вещи, чтобы оставаться хорошим. Почему он этого не понимал?

Возвращение Люциана только добавило весомости. Мне казалось, что я спускаюсь с высоты среди облаков на землю.

Нормально выздоравливать? Что за шутка. Как бы сильно я ни хотел верить, что он будет тем, кто заявит на меня права, я не мог. Нет.

Он не был тем человеком королевской крови, которого видела Ирен, когда вылупилось мое яйцо. Его сердце и голова были в нужном месте, но он был не из той родословной.

Я как раз затянулся сигаретой, когда люк на крыше открылся.

Первое, что я увидел краем глаза, были белоснежные волосы. Она не сдавалась. Странная черта для Снежного Дракона.

– Так и думала, что найду тебя здесь, – сказала она, забирая у меня сигарету.

Я просто уставился на нее. Какой ей дело?

– Итак, как у тебя дела?

– Норма, я думаю.

– Мой брат ищет тебя. Я сказала ему, что ты занят, – сказала она.

– Занят? – спросил я.

– Да, это было все, о чем я могла думать. Тебя чрезвычайно трудно выследить. Это чудо, что я нашла тебя здесь. О, – сказала она, возвращая мне сигарету и потянувшись к своему карману. – Пока я не забыла. – Она достала ручку и наш новый альбом. – Не возражаешь, если я возьму у тебя автограф? – сказала она. – Пожааааалуйста.

Я фыркнул. Уголки моих губ мягко приподнялись.

– Конечно, повтори, как тебя зовут, милая?

– Ха, ха, – сказала она.

Я не оставил милого сообщения или чего-то в этом роде, но написал ее имя в виде сердечка и поставил свою подпись «Блейк» ниже, прежде чем вернуть ей.

Она обдумала это.

– Не думала, что ты парень сердечного типа, – заметила она. – Но я действительно влюбилась в «Никогда не дыши». Ты уверен, что у нее были рыжие волосы и зеленые глаза?

Я усмехнулся.

– Дай угадаю. Ее волосы должны быть белоснежными, а глаза ярко-голубыми?

– О, это было бы идеально.

Сильное желание поцеловать ее пронзило меня насквозь. Я действовал в соответствии с этим, не задумываясь, когда притянул ее к себе за майку.

Она врезалась в меня, и наши губы соприкоснулись.

Одно привело к другому, и я поставил щит.

Она остановилась, услышав негромкий хлопающий звук.

– Я впечатлена, мистер Лиф.

– Наконец-то кто-то впечатлен, – пофлиртовал я. Она снова поцеловала меня.

***

После этого я чувствовал себя как собака. Даже зверь чувствовал. Я думал, что измена будет чем-то, что ему понравится, но я ошибался. Он не хотел Табиту. Хотела ли ее моя человеческая сторона?

Нет, я хотел Ирен. И тут меня осенило.

Что, если Табита станет просто прикрытием? Конечно, я притворюсь, что мне хорошо, когда она постоянно находится в моей компании, но я могу обмануть мастера Лонгвея и отвлечь часть внимания от нас с Ирен.

Это сработает. Это должно сработать.

Я не мог дождаться завтрашнего дня, чтобы рассказать Ирен. Но что, если она на это не купится? Что, если она подумает, что я хочу намазать хлеб маслом с обеих сторон?

Нет, я заставлю ее увидеть это. Я должен.

Люциан храпел. Я натянул подушку на голову.

Не сработало.

Я хотел позвонить Ирен, но с возвращением Люциана это было бесполезно. Безнадежное дело. Он бы мигом рассказал мастеру Лонгвею, и на этом все было бы кончено. Они бы заперли меня и выбросили ключ.

Нет, я должен был быть терпеливым. Я хотел увидеть ее завтра.

***

Мой сеанс с ней был в полдень, сразу после обеда. Я нашел ее стоящей у окна. Она курила сигарету. Я закрыл дверь, запер ее и подошел к ней.

– Не прикасайся ко мне. – Она оттолкнула меня.

– Серьезно? – Я был взбешен. Сначала она настояла на двухдневном перерыве, а теперь это дерьмо.

– Ты и Снежный Дракон? – спросила она.

Мое тело раздулось.

– Как ты узнала? – Это дерьмо было невозможно скрыть.

– Серьезно? – спросила она. – Я Лунный Удар, Блейк.

– Это не то, что…

– Остановись. – Она рассмеялась. – Мне триста лет. Я прошла через все это дерьмо. Я думала, у нас что-то есть.

– Да. Не могла бы ты, пожалуйста, просто выслушать?

– НЕТ! – закричала она. – Это было весело, но все кончено.

– НЕТ! – Я схватил ее.

Она оттолкнула меня прежде, чем я смог ее поцеловать.

– Убирайся, или я закричу.

– Просто позволь мне…

– Вон! – Она указала на дверь.

Я не мог говорить с ней, когда она была в таком состоянии, поэтому я сделал то, что она сказала, и ушел.

Я знал, что рано или поздно мои поступки приведут к обратным результатам. Я просто не думал, что это произойдет. Я был уверен, что она выслушает меня, но я ошибался.

Тогда мои мысли сосредоточились на чем-то другом.

Если она видела меня на той крыше, тогда почему, черт возьми, она не видела, что я планировал? Что Табита была просто прикрытием.

– 13~

Следующие несколько дней были дерьмовыми. Для этого не было других слов. Ирен заставила меня чувствовать себя дерьмово. Люциан сделал это чувство в десять раз хуже.

Я наконец-то получил свой Кэмми. Однажды позвонил Айзек; его номер был первым, с которым я связался. Примерно через три недели у нас был еще один концерт.

Я сказал ему, что не знаю, кем я буду через три недели. Я рассказал ему о тьме.

Он хотел прийти, но я сказал «нет».

Не в этот раз.

Я положил трубку и ни с кем не разговаривал. Я часто оказывался на горе Тейбл Вью Маунтин. Все дерьмо, которое я натворил в последнее время, только усугубляло катастрофу.

Завязывать отношения с гораздо более старшим драконом, не говоря уже о Вайден и одном из школьных сотрудников… Это был полный пиздец. Но я скучал по ней. Зверь внутри все еще тосковал по ней.

За последние несколько дней я записал несколько слов. Сначала в них не было особого смысла, но потом они начали складываться в другое стихотворение. Я назвал его «Навсегда потерянный».

Это было то, что я чувствовал в этот момент. Потерянный, и не важно, что я делал, чтобы выбраться из этого, в итоге я просто чувствовал себя еще более потерянным.

Разум, сердце и душа

Золото и чистота

Тьма свободна – вот прогноз

Гасну я быстрее звезд

Навсегда потерян я

Вечно опаздывая

«О, заплачешь?» Зверь издевался надо мной.

– Заткнись на хрен! – ответил я, но его смех просто эхом отозвался в моей голове.

Он всегда давил, всегда показывал мне правду, как это было.

Почему я должен держаться? Зачем? Если это была моя судьба, почему просто не сдаться сейчас? Зачем подвергать себя всему этому дерьму?

***

Я снова был внутри ринга. Стенки клетки искрились электричеством.

Передо мной стоял Рубикон. Он был уродливым ублюдком.

Это было все.

Наконец-то я оказалась лицом к лицу с ним.

Мы сражались. Независимо от того, как сильно я пытался одержать верх, он просто делал неожиданное и прижимал меня к стене. Электричество каждый раз пронзало меня насквозь.

Это было чертовски больно.

Моя энергия иссякала, но я все еще отказывался сдаваться.

Я попробовал еще раз, снова потерпел неудачу и попробовал что-то еще. Потерпел неудачу, снова, потерпел неудачу, снова, потерпел неудачу.

Я был на последнем издыхании, когда он поднял меня.

Его рот был широко открыт, он как раз собирался проглотить меня, когда начал смеяться. Забавненько.

– Когда ты собираешься понять это, мальчик? Я – это ты.

Я проснулся от толчка. Пот стекал с моего лба. Я все еще слышал эхо его смеха. Отдающееся из глубины души.

Люциан спал. Вся Академия спала. Мне нужен был воздух.

Я снова оказался на Тейбл Вью.

Там я ревел до тех пор, пока не сорвал горло. Мне просто нужно было не чувствовать себя мертвым. «Живым», возможно, требовало слишком многого. Только… не мертвым. Мне нужно знать, что я за что-то цеплялся. Моя жизнь не могла так закончиться. Я не был готов.

Я кричал до тех пор, пока больше не смог.

Я знал, что должен был сделать. Я знал, как продержаться еще немного.

Я достал Кэмми из кармана брюк, где они лежали скомканными на земле, и вручную набрал номер Фила.

– Блейки, – появилась голограмма Фила. – Ты опоздал.

***

– Возвращаемся по многочисленным просьбам! – закричал ведущий. – Гензель Боргендорф.

Толпа зааплодировала. Я снова был на ринге, и на этот раз это не было гребаным сном.

Зеленый Пар навис надо мной, как дом. Он был огромен, но размеры никогда меня не пугали. Прозвенел гонг, и этот бой закончился быстрее, чем я досчитал до десяти.

Ночь закончилась в мгновение ока. Я дрался три раза. Последний дракон был немного сложнее двух других и тоже был Зеленым Паром по имени Генри. Когда я наконец взялся за его крылья, он завизжал, как свинья.

Звук разрываемой плоти, вываливающиеся кишки и кровь на пол, их вкус на моих губах.

Моя кислота, горящая между губ.

Некоторых зрителей вырвало. Это была самая ужасная драка, которую они когда-либо видели. Это бесконечно воспроизводилось на больших экранах.

Я знал, что, когда Сэмюель позвонит снова, я приду. Сэмюель был недоволен тем, что мне потребовалось так много времени, чтобы связаться с ним. Если бы не этот контракт, Сэмюель знал бы, что я ничей не питомец.

Но без Ирен тьма наступила бы достаточно скоро. Мне это было нужно.

Я оделся в раздевалке. Уходя, я подписал части тела нескольких девушек, рубашки, шорты и кусочки бумаги, украшенные лицом Гензеля. Я забрался в лимузин вместе с Сэмюелем, Дими и Филом.

Мы отправились прямо к Сэму домой и веселились всю ночь.

Фил протянул мне мою долю. Это был пакетик Каиново Огня.

– Фил, – я посмотрел на него.

– Я не пытаюсь подсадить тебя на это, Блейк. – Он подошел, чтобы присесть на диван. – Ты знаешь, как спокойна тьма, когда ты это используешь. Я пытаюсь помочь тебе продержаться.

Я кивнул.

Я также не хотел попадаться на крючок, но он был прав. Зверь хотел, чтобы я потерпел неудачу. Это был его план с самого начала. Он обманом заставлял меня делать всякое дерьмо, чтобы я думал, что это то, что ему нужно, чтобы оставаться спокойным. А потом он выхватывал все.

Используя грязное лезвие бритвы из своего бумажника, Фил аккуратно разделил каждому из нас по две тонкие линии на кофейном столике перед нами.

– До лучших времен, Блейк.

– До лучших времен.

Потом мы занюхнули.

***

Я переночевал в одной из гостевых комнат Сэма. Когда проснулся, я мало что мог вспомнить из прошлой ночи. Голова хотела взорваться.

Девушка с длинными рыжими волосами и множеством локонов привлекла мое внимание. У нее не было ни одной веснушки, но на плече красовался огромный фиолетовый синяк.

Брюнетка была с другой стороны от меня; у нее была ушибленная рука. Я приподнял простыню и обнаружил третью девушку, спящую под одеялом.

Три?

На ее шее остался отпечаток моей руки.

Холодный палец пробежал вверх по моему позвоночнику, и мой желудок скрутило. Мне нужно было встать с этой кровати, но голова была готова расколоться надвое.

Кайф был адским порывом, порывом, в котором мне было насрать на то, кто пострадает, а кто нет. Но низость? Низость – плохо.

Я спустил ноги с кровати и почувствовал в своих мышцах, что прошлой ночью у меня был секс. Грубый секс. Очень много.

Я закрыл глаза. Образы запрыгали перед моими веками. Повсюду обнаженные тела.

Что, черт возьми, произошло?

Я заставил себя подняться и обнаружил свои джинсы вперемешку с кожаными брюками, платьями и модными топами. Я нашел рубашку на пуговицах и чуть не упал. У меня буквально двоилось в глазах.

В конце концов комната перестала вращаться, и я заставил себя встать и надеть рубашку.

Я продолжал поглядывать на синяки обнаженной девушки.

Я сделал это.

Я был монстром под кайфом.

Я открыл дверь, с туфлями в руках, и в доме было тихо. Я понятия не имел, как я вернусь в Академию, но я не мог там оставаться. Я должен был выбраться из этого места.

***

Я залег на дно на следующие несколько недель.

Я чувствовал себя глупо из-за того, что не принял его предложение. Вспоминая, что Сэмюель сказал мне в лимузине… все это прямо сейчас задевало меня за живое.

Я мог бы извлечь что-нибудь из этого. Я мог бы сэкономить и, возможно, купить эту красоту в витрине магазина байков Энди. Это было самое великолепное изделие, которое я когда-либо видел. Некоторые называли их сексом на колесах. Для меня они олицетворяли свободу. Чем более волнующе, тем лучше.

Я мог бы.

Я не должен думать о «что, если». Их не существовало. Какими бы яркими ни были сны, они никогда не станут реальностью, потому что ее не существовало.

Ее не было.

Я отодвинул веснушчатое лицо на задний план своих мыслей, когда вошел Люциан.

Он больше не хромал. Я ненавидел тот факт, что он решил не исцеляться, как это делали остальные люди в Пейе. Было глупо то, как он говорил о боли, вспоминая ее.

Он никогда не сможет заявить на меня права.

Тошнота снова появилась, но я мог справиться с ней немного лучше. Мысль об этом как о слабости сделала свое дело. Моей тьме не нравилась слабость. После этого было легче сближаться с Люцианом на короткие промежутки времени.

Я все еще много лаял на него, а этот стиль разговора давался ему нелегко.

– Привет, – поздоровался он.

Я едва взглянул на него.

Он больше не обращал на это никакого внимания. В его глазах не было разочарования, как раньше, и он не задумывался и не раздражался каждый раз, когда я пытался игнорировать его.

Он как бы взрослел. Может быть, у короля Хельмута был с ним серьезный разговор о том, чтобы он дважды подумал, прежде чем заявлять на меня права.

Он был наследным принцем Тита. Его будущее было важнее, чем обещание тринадцатилетнего подростка.

Я сделал глубокий вдох, и мой желудок слегка скрутило. Я закрыл глаза и сделал мысленную пометку. Никаких глубоких вдохов, когда он рядом. Я медленно выдыхал. Пытаюсь унять скручивание в животе.

Можно было надеяться, что Люциан нарушит свое обещание и никогда больше не попытается заявить на меня права.

Я лег спать далеко за полночь. Я изо всех сил старался заснуть. Когда проснулся на следующий день, то обнаружил на полу серебристый конверт.

Люциан все еще спал. Это могло быть для него, но это не помешало мне встать с кровати и поднять конверт.

Мое сердце екнуло, когда я увидел на нем свое имя.

Она снова звала меня.

Я все еще чувствовал себя полным дерьмом из-за того, что сделал с ней. С того дня я даже не разговаривал с Табитой.

Мастер Лонгвей мог легко заставить ее встретиться со мной. Я надеялся, что это было не так, но это было возможно.

Время ползло. Я ненавидел свои потные ладони и отсутствие концентрации. Не то чтобы у меня действительно была какая-то концентрация с самого начала, но я чувствовал себя таким взвинченным. Я не знал, было ли это из-за того, что я снова увижу Ирен, или из-за того, что тьма подкрадывалась снова.

Когда, наконец, пришло время, я собрал книги и вышел из класса прежде, чем профессор успел что-либо сказать.

Я добрался до башни, страшась каждого шага. Почему я так нервничал?

В такие моменты, как этот, я жалел, что у меня нет моего дара предвидения – моей способности Лунного Удара. Чтобы знать, что должно было произойти.

Я протянул руку, чтобы постучать в дверь.

– Входи, – сказала она, прежде чем мой кулак коснулся двери.

Она всегда знала. Это было страшно, но в то же время удивительно, насколько сильным был ее дар.

Я открыл дверь.

Ее глаза сразу же нашли мои, и я отвел взгляд, возвращаясь к двери, когда закрывал ее.

Пожалуйста, больше никаких ссор.

Никто из нас не сказал ни слова, пока я крался к креслу.

Она схватила свою трубку и закурила. Она не делала этого перед другими; в трубке была трава. Ее можно было учуять за милю.

Она сделала несколько затяжек, занимая стул напротив за столом.

Мои глаза остановились на ней.

Дым валил большими белыми клубами. Запах травки наполнил ее комнату, от него у меня волосы на руках встали дыбом, когда я вдохнул.

Она положила трубку и посмотрела на меня.

– Мне жаль, что я вела себя как маленькая девочка. – Она ущипнула себя за нос.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Небольшая головная боль. – Она слегка нахмурилась и снова посмотрела на меня. – Я не хочу ругаться.

Я встал со стула и сел на край стола перед ней. Я наклонился и обнял ее. Ее волосы пахли клубникой, смешанной с медом или ванилью. Этот сладкий аромат стал одним из моих любимых запахов.

– Мне тоже жаль. Это было глупо, и я подумал, что, может быть, мастер Лонгвей ничего не заподозрит, если я буду с девушкой моего возраста. Это ничего не значило.

– Я поняла это благодаря маленьким Видениям, которые я улавливаю о тебе. В последнее время так трудно понять, куда ты идешь.

Почему она не могла увидеть мою судьбу? В этом не было никакого смысла.

– Это причина, по которой у тебя болит голова?

Она пожала плечами.

– В последнее время мне приходится форсировать это.

– Почему?