Текст книги "Темный луч. Часть 1 (ЛП)"

Автор книги: Эдриенн Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– О, чувак, – начал он.

Я прервал его; я просто не мог.

– У меня нет желания разбираться с твоим дерьмом, Джордж. Если ты не хочешь, чтобы она стала твоей всадницей, тогда убей ее на ринге. Это так просто.

Если тебе нужно было убить, чтобы не стать заявленным, что ж, Колизей был единственным местом, где можно было это сделать.

В последующие дни я избегал всех. Держался подальше от Ирен, хотя мой дракон тосковал по ней, и я держался подальше от отродья.

Я увидел ее однажды вечером в кафетерии. Люциан сидел рядом с ней. Они смеялись, в то время как тошнотворное чувство в моем животе усилилось.

Что это было? Было ли это знаком? Пыталось ли мое тело сказать мне, что она достойна заявить на меня права? Не сегодня, очевидно, но когда-нибудь? Единственным, у кого был такой эффект или что-то подобное, был Люциан.

Я встал с подушки и подошел к их столику. Люциан бы понял. Он бы знал, почему я ничего не сказал раньше, но я больше не мог так жить. У меня просто больше не было сил.

Я остановился, и все они посмотрели на меня. Сестра прищурила глаза. Бекки подняла одну бровь и неловко посмотрела на Люциана, который прищурился.

– В чем дело, Блейк? – спросил он.

– Я больше не могу этого делать, – вздохнула я.

– Делать чего?

– Ты прав во всем.

Он нахмурился.

– Я не понимаю, – сказал он.

Я покачал головой. Было странно, что зверь был так спокоен. Это, должно быть, она. Это должна была быть она.

– О том, кто она такая. Дракон знает, Люциан.

Его глаза округлились. Он понял, о чем я говорил, и посмотрел на отродье.

Она понятия не имела, о чем я говорю.

Нерешительно спросил Люциан:

– Нам нужно рассказать мастеру Лонгвею. Почему ты рассказываешь мне об этом сейчас?

– Потому что я больше не могу этого делать. Я больше не могу держаться. – Я сдался. – Я хочу, чтобы это закончилось.

– Хорошо, – сказал он и посмотрел на отродье.

– Что? – она неловко улыбнулась.

– Нам нужно пойти к мастеру Лонгвею… Блейку, мне и тебе.

– Почему мне? – Она с трудом сглотнула, и ее голос звучал растерянно, даже испуганно.

– Потому что ты та самая.

– Что? – закричала она. – Нет, нет, это, должно быть, ошибка.

– Здесь нет ошибки, – отрезал я. – Дракон всегда знает, точно так же, как Джордж знает, что Бекки – его всадница. Он просто не хотел этого говорить. Мне жаль, что я ничего не сказал раньше. Это сложно.

– Люциан. – Она покачала головой. – Я не могу этого сделать. Пожалуйста, не заставляй меня делать это.

– Все будет хорошо. Доверься мне.

Она выглядела так, словно собиралась заплакать, мне не следовало ей говорить. Все в кафетерии наблюдали за происходящим. Все драконы, все учителя. Они не могли поверить в то, что я говорил.

Именно тогда я проснулся.

Я тяжело дышал. Часть меня все еще была рада, что я наконец кому-то рассказал, это означало, что моя борьба закончилась. Почему мне это приснилось?

«Потому что это твоя жизнь, Блейк. Ты мой, а не принца Тита, не этой маленькой ничтожной девчонки. Ни один из них не спасет тебя. Ты мой, мой, мой».

Тьма вернулась, а была всего лишь среда. Четыре дня. Убийство удержало безумие на расстоянии всего четырех дней. Становилось все труднее отгонять темноту.

Я вздохнул. Зверь никогда не позволит мне кому-либо рассказывать. Никогда не позволит мне заявить о себе.

Темнота собиралась поглотить меня, и это был бы мой конец.

***

Я снова пошел повидаться с Ирен. Она не задавала глупых вопросов, как Табита и Люциан. Быть с ней действительно помогало, но этого уже было недостаточно.

Мы снова использовали Каинов Огонь, совсем немного, и я потерял сознание в объятиях Ирен.

Она выпихнула меня из своей башни около трех часов утра, и я принял еще Каиново Огня, когда добрался до комнаты.

Почему Ирен больше не было достаточно?

Я снова потерял сознание на кровати. Я пропустил весь день в четверг. Единственное, что я отметил, – это то, что меня разбудили.

Вдалеке я мог слышать, как кто-то говорит вдалеке. Это был глухой, отдаленный звук.

– Блейк. – Мое тело затряслось, и я понял, что кто-то пытался меня разбудить. – Блейк. – Голос зазвучал громче, настойчивее. Еще одно встряхивание. – Черт возьми, Блейк, очнись! – Чья-то рука шлепнула меня по щеке. Я открыл один глаз и обнаружил Табиту, стоящую рядом с моей кроватью.

Свет был ослепляющим. Я закрыл глаза.

– Что с тобой не так? – Она рывком выдвинула ящик моего прикроватного столика. – Ты снова употреблял!

– Убирайся. – Это был едва слышный шепот.

Она продолжала кричать. Крошечные уколы ножа в мой череп, ее голос был раздражающе болезненным.

– Убирайся! – закричал я.

Через некоторое время дверь хлопнула, и я снова заснул.

Я снова появился только в пятницу. Выходные мало чем отличались. Люциан наконец-то собирался домой на выходные, не то чтобы это имело для меня какое-то значение.

Каинов Огонь действовал лучше, когда его разбавляли водой. Я смешал воду с белым порошком. Составные части были отмерены до совершенства, получилась молочно-белая жидкость. Я наполнил им шприц и ввел иглу в свой кровоток.

Меньше чем через минуту я почувствовал, как мой разум затуманился. Меньше чем через час я либо буду в нокауте, либо не вспомню, что меня вырубило.

Если это был единственный способ избежать тьмы, тогда я буду делать это каждый божий день, если придется. Наркота не заманит меня. Я скорее умру, чем стану ее пленником.

– 34~

Чья-то рука сильно ударила меня по лицу.

Табита, я хрустнул зубами.

Но я не мог открыть глаза. Я был слаб. Слишком слаб. Мне не нравилось это чувство. Я не должен. Я не хотел умирать.

Я сам себя сглазил.

Затем пальцы приоткрыли мои веки, и ярко засиял свет. Я мог слышать голоса, но так далеко. Как будто я лежал в ванне с водой.

Руки подняли меня. Я почувствовал спиной холод пола. Воду на лице.

Я по-прежнему никак не реагировал.

Это было плохо. Очень плохо.

Я не знал, день сейчас или ночь. Сколько дней прошло? Что происходило вокруг меня? Это не было чем-то новым. Я уже проходил через это пару раз, но никогда не было так плохо.

– Блейк, – завыл пронзительный голос. Я почувствовал что-то внутри себя. Это было трогательно, вызывая у меня тошноту. Затем мое тело ожило, и меня вырвало. Сильно.

***

– Блейк. – Мастер Лонгвей был полон разочарования. Мы находились в его роскошно обставленном кабинете, окруженные гобеленами и торжественностью положения директора.

Я не хотел смотреть на него. Он не понимал. Он не поймет; он был Металлическим. Им не нужен кто-то, кто поможет им оставаться хорошими. Ни побои, ни наркотики, ничего.

– Люциан сказал, что это был не первый раз, когда у тебя была передозировка запрещенных препаратов.

– У Люциана длинный язык, – пробормотал я.

– Если бы Люциан не пришел за помощью, ты был бы сейчас мертв. Ты хочешь быть мертвым?

Я не ответил.

– Что мне с тобой делать, Блейк? Я должен сообщить об этом.

Сообщить об этом. Они запрут меня. Отец уже угрожал. Это было единственное, чего боялся зверь. Не иметь возможности быть в небе, чувствовать ветер. Мое зрение затуманилось. Слеза скатилась по щеке.

– Поговори со мной. Я хочу помочь, но не смогу, если ты не откроешься.

– Я не могу, – сказал я, вытер щеку тыльной стороной ладони и скрестил руки на груди.

– Ты хочешь быть запертым, Блейк? Ради своей собственной безопасности?

– Нет, – прорычал я. – Я возьму себя в руки. Пожалуйста, не сообщайте обо мне.

Он кивнул. Немного поразмыслил, а затем снова кивнул.

– Прекрасно, но мне понадобится твое сотрудничество. Ты должен вернуть мое доверие и прекратить использовать Каинов Огонь. Это вещество убивает драконов. В следующий раз, когда я поймаю тебя с ним, я сам запру тебя и выброшу ключ. Понимаешь?

Я кивнул.

– Тетя хочет с тобой поговорить. – Он махнул рукой, чтобы я уходил.

Я встал и вышел из его кабинета.

Мастер Лонгвей – это одно, но моя тетя – совсем другое. Она была близнецом моей матери.

***

Сказать, что Констанс кричала, было преуменьшением. Я никогда не видел, чтобы она теряла самообладание. Она всегда была такой собранной, всегда справлялась с ситуациями с самообладанием и изяществом. Это было то, с чем она изо всех сил пыталась справиться.

Я позволил ей выкинуть это из головы. Когда она закончила, она действительно выглядела усталой.

– В течение следующих трех месяцев ты будешь приходить и сдавать тест на наркотики каждое божье утро, – сказала она. – Я ясно выразилась? В противном случае я расскажу твоему отцу, Блейк, и позволю Роберту разобраться с тобой.

Я фыркнул.

– Ты позволишь им запереть меня, Констанс?

– Если это спасет тебе жизнь, тогда да! – закричала она. – Увидимся завтра утром в семь.

Я оттолкнулся от стула; он откатился назад. Может быть, он и упал, но мне было все равно.

Блядь. Как, черт возьми, мне теперь приручать этого зверя? Эти идиоты понятия не имели, какого хрена они только что обрушили на меня.

***

Ирен была последним человеком, с которым мне приходилось иметь дело. Она плакала и бушевала. Она потребовала знать, было ли ее больше недостаточно.

– Я не хочу, чтобы ты умер, Блейк, но мне нужно, чтобы ты боролся, – молила она. – Мы следили за Каиновым Огнем. Что случилось?

– У меня было больше.

– Черт возьми, Блейк. Где ты его взял?

– Ты знаешь, где.

– Я думала, ты завязал с боями. Это только быстрее подтолкнет тебя к краю пропасти. Чего ты в этом не понимаешь?

– Мне жаль, ладно? Я борюсь. Я… – Мое зрение снова затуманилось.

– Это из-за темноты, не так ли?

Я кивнул.

– Я больше ничего не вижу. Даже мельком не вижу.

Я ненавидел это, потому что знал, что это была не просто темнота, это была она.

– Я буду стараться еще больше, – тупо пообещал я.

– Лучше бы так оно и было. Я не собираюсь терять тебя.

Она поцеловала меня в губы. Я просто хотел большего.

В течение следующих двух месяцев моя жизнь была сущим адом. Констанс сдержала свое слово. Она ждала меня в своем офисе в семь каждое утро. Там она колола мне палец и проверяла мою кровь на наркотики.

Конечно, первые несколько недель в моем организме еще оставалось немного, но количество нанограммов на миллилитр становилось все меньше и меньше. Я, с другой стороны, становился все безумнее и безумнее по мере того, как зверь становился беспокойным.

Я ненавидел всех. Люциана за то, что он делал то, что у него получалось лучше всего. Мастера Лонгвея за то, что угрожал мне советом. Тетю за то, что угрожала мне отцом. Ирен за то, что слишком сильно заботилась.

Мне больше не было дела ни до кого из них. Мне даже было все равно, какой сегодня день. Затем мастер Лонгвей назвал мое имя по внутренней связи вместе с парой других.

Я хмыкнул. Хотя у меня не было настроения идти к нему в офис, я был обязан. Он имел это в виду, когда сказал, что я должен вернуть его доверие.

На самом деле, он заставил меня убирать беспорядок. Сначала мне пришлось привести в порядок библиотеку, что было чрезвычайно скучно, за исключением тех случаев, когда Табита немного снимала напряжение. Потом мне пришлось отремонтировать одну башню за школой. Она была старой и скреплялась термитами. Я должен был укрепить ее. Тяжелый труд был тем, что могло сохранить мне рассудок, по крайней мере, так думали мастер Лонгвей и моя тетя.

Когда я добрался туда, то нашел Ченга, Арианну и Люциана перед офисом.

– Серьезно? – Арианна посмотрела на Люциана, не впечатленная. Ее руки были сложены перед собой. – Ты знаешь, что в конце концов ей будет только больно, Люциан.

– Посмотрим, – сказал он.

О чем, черт возьми, они говорили?

Арианна усмехнулась.

– Она – драконье отродье, простолюдинка, которая рано или поздно сойдет с ума. Они никогда не смогут осознать нашу реальность. Короче говоря, ты напрасно тратишь ее и свое время.

– Отродье? – спросил я и понял, что это прозвучало немного собственнически. Все они посмотрели на меня, и я невесело рассмеялся. – Ты и отродье. – Я очень быстро сложил два и два. Несколько недель назад Люциан задал мне нелепый вопрос. Он хотел встречаться с отродьем. Почему он попросил у меня разрешения… и тут меня осенило. Он был начеку.

– У нее есть имя. Вы двое говорите о ней как о какой-то чуме. И да, она на самом деле очень интересный человек. – Он хмуро посмотрел на меня.

Я поднял руки в знак защиты, еще больше издеваясь над ним и прикрывая свой промах.

– А ты, – он посмотрел на Арианну, – я скорее умру, чем женюсь на ком-то вроде тебя.

Слабая улыбка на ее лице исчезла. Я фыркнул.

– Войдите, – сказал мастер Лонгвей с другой стороны закрытой двери. Мы все вошли в его кабинет. Мы нашли его сидящим за своим столом.

Люциан, Арианна и ботаник сели на стулья, в то время как я занял позицию у стены. Я скрестил руки на груди.

– В чем дело, мастер Лонгвей? – спросила Арианна своим высокомерным тоном принцессы. Я ненавидел этот тон. Но ей тоже не понравилось отродье, так что мы были за одно.

– Это насчет новой ученицы.

И тогда он просто должен был это сказать. Ее имя. Я хотел уйти. Я собирался сказать ему, чтобы он засунул Драконию себе в задницу, но потом лицо моей матери всплыло у меня в голове. Я должен был попытаться ради нее. Что бы она сказала, если бы узнала о моей зависимости?

Так что я остался.

– Что насчет Елены? – спросил Люциан.

– Она борется чрезвычайно усердно. Единственное, что я могу сказать в ее пользу, так это то, что она так легко не сдается. – Он посмотрел прямо на меня. Как будто знал, что я знал, но не говорил.

Мне это ни капельки не понравилось. Я первый отвел взгляд. Как я должен действовать? Как бы я поступил, если бы это был кто-то другой, а не человек, которого я подозревал в том, что он мой настоящий всадник? Невозмутимо. Но увы.

– Итак, я сказал, что посмотрю, что я мог бы сделать, чтобы помочь.

– Не понимаю, – сказала Арианна.

– Не у всех могут быть одновременно и мозги, и красота, принцесса, – язвительно сказал я.

Она бросила на меня испепеляющий взгляд.

– Хватит, Блейк. – Мастер Лонгвей бросил на нас обоих взгляд, для меня жестче, чем для нее. – Мне нужно, чтобы вы помогли ей разобраться с основами. Вы все лучшие в определенной области, и если вы поможете мне, я позабочусь о том, чтобы вы получили дополнительные баллы на выпускных экзаменах, которые, я мог бы добавить, – он снова посмотрел на меня, – и в которых, некоторые из вас отчаянно нуждаются.

Я пожал плечами. «Притворяйся, что тебе все равно» – таков был новый девиз. Она была всего лишь драконьим отродьем.

– Ну и что? – спросила Арианна. – Мы должны тренировать ее? – В ее голосе звучало замешательство.

– Да, в чарах, принцесса, как сказал мне профессор Дайзенберг, вы продвинуты в своем классе.

Она выпрямилась, улыбаясь. Она замирала, когда дело доходило до драки.

– Что касается тебя, Люциан, – сказал мастер Лонгвей, – Искусство войны. Научи ее быть воином.

Мне не понравилось, как он сказал «воином». Это было так, будто он говорил кодовым языком, приказывая Люциану обучить ее заявлению прав на Рубикона.

– Ченг, введи ее в курс истории Пейи.

Я прищурился. Чары, Военное искусство, история. Он пытался заставить всех остальных сложить два и два о том, кто была отродье.

– Блейк, – сказал он.

– Нет, – сказал я, не подумав.

Глаза мастера Лонгвея дернулись, а рот приоткрылся.

– Не думаю, что у тебя есть право голоса в этом вопросе.

– Я не собираюсь учить ее говорить на латыни. Научить простого человека, тем более драконье отродье, говорить на латыни невозможно. Ты это знаешь.

– Попробуй, – сказал он. – Это все, о чем я прошу.

– Вы напрасно тратите наше время. Вайден права. Вы должны прислушаться к ней.

Заткнись на хрен. Ты идиот.

Вместо этого я сделал глубокий вдох и одарил его не впечатленным, безразличным взглядом.

– Я понимаю, что зря трачу ваше время, мистер Лиф. – Он поднялся и скользнул ко мне. – А что бы ты сделал, если бы я подумал, что напрасно трачу свое время, скажем, с тобой? – Он посмотрел мне прямо в глаза, вторгаясь в мое личное пространство.

– Отлично. Я постараюсь, – пробормотал я.

– Хорошо. – Он снова казался самим собой. – Это все, что я хотел услышать. – Он подошел, чтобы снова сесть, и вручил каждому из нас по листку бумаги. Теперь у нас был гребаный график. – Можете идти.

Я вышел первым, скомкал листок бумаги после того, как увидел что-то похожее на четверг в библиотеке.

Люциан пробормотал что-то о том, что мне нужно относиться ко всему серьезно, но я не остановился, чтобы послушать.

Я не мог поверить, что собираюсь учить отродье общаться со зверем.

***

В те выходные я использовал Огонь Каина, который спрятал от мастера Лонгвея. Констанс здесь не было, а Джулия вряд ли была драконом.

Это вырубит меня до следующего воскресенья. Тогда, может быть, мне не придется ничему учить эту маленькую засранку.

Весь уик-энд я был не в себе. Я понятия не имел, что, черт возьми, происходит вокруг меня.

Я очнулся от этого в понедельник. Не зная, как это произошло. Такая доза обычно выбивала меня из колеи на неделю.

Либо я становился очень сильным и темным, либо отродье имело к этому какое-то отношение. Что-то, что было необъяснимо для всех, кроме профессора ку-ку с ее пристрастием к дентам и тому подобному.

Следующие несколько дней пролетели незаметно. Чем больше я хотел пойти и взять еще Каиново Огня и просто вообще пропустить четверг, тем сильнее судьба начинала давить. Это было так, будто она уже начала отсчитывать дни до моего заявления.

Я не был ничьей овечкой или собственностью. Я был Рубиконом, а не комнатной собачкой какой-то жалкой маленькой девочки.

Я столкнулся с Джорджем. Я на самом деле остановился и уставился на него и Ребекку Джонсон, идущих рука об руку, таких легкомысленных, смеющихся шуткам друг друга.

Когда, черт возьми, это произошло? Я знал, что она заявила на него права, но когда это произошло?

Они говорили о том, что нужно сделать седло. Я потерял дар речи. Он стал ее комнатной собачкой. Он поклялся, что никогда не будет принадлежать ей. Он ненавидел ее, за то, что она кричала вслух.

Дент был ненастоящим. Приливная волна бессвязных эмоций захлестнула меня. Это было ненастоящее. Это было всего лишь заклинание. Заклинание, которое заставляло нас любить и защищать их. Порабощало нас.

Я видел доказательство своими собственными глазами.

Джордж Миллс ненавидел каждый дюйм Ребекки Джонсон, а теперь? Теперь они говорили о том, какого цвета волосы будут у их детей.

Дент был ненастоящим. Это было предательство высочайшего масштаба. И я был единственным, кто знал правду.

– 35~

К тому времени, как наступил четверг, я был совсем не в себе. Честно говоря, я был сам не свой с тех пор, как появилось отродье, и мне нужно было это изменить. Мне нужно продолжать так, как было всегда, без чувств. Я даже не знал, что это было за чувство. Все, что я знал, это то, что я никогда раньше не чувствовал ничего подобного, и я не мог этого объяснить, но МНЕ ЭТО НЕ НРАВИЛОСЬ!

И теперь я сидел, как идиот, в библиотеке из всех возможных мест, ожидая ее прихода.

Я бы не пришел. Но Люциан умолял меня. Я ненавидел, когда он умолял. Я закрыл глаза, заново переживая тот вчерашний день.

– Пожалуйста, ей нужна твоя помощь, Блейк.

– Ты понятия не имеешь, о чем просишь меня, Люциан.

– Нет, я знаю, – сказал он. – Я знаю, что глубоко внутри ты все еще там. Тебе все еще не все равно. Мой друг все еще там. И я никогда не откажусь от тебя. Пожалуйста, просто помоги ей. Может быть… кто знает?.. для разнообразия тебе было бы полезно помочь кому-нибудь другому.

Я смягчился. Он был так полон надежд. Я нет, но мне очень не хотелось его разочаровывать.

Я почувствовал это еще до того, как увидел ее. Напряжение кожи, холодный палец, пробегающий вверх по позвоночнику, мурашки. Желудок свело судорогой. Я не знал, как, черт возьми, мне пройти через это. Я сделал глубокий вдох, прочистил голову и попытался успокоить желудок.

Наконец она вошла в библиотеку и огляделась как идиотка. Она зашаркала ко мне. Она даже ходила неуверенно. О чем, черт возьми, думала Вселенная, соединяя это безмозглое, кроткое существо с могущественным Рубиконом? Вечность спустя она добралась до моего столика.

Ничего. Она ничего не сказала. Просто смотрела.

Я окружил нас щитом, которого она, казалось, даже не заметила.

– Привет, Елена, – поприветствовал я ее. Обычное латинское приветствие.

Она, по крайней мере, перестала пялиться… но сразу же нахмурилась.

– Я сказал мастеру Лонгвею, что это ошибка, – сказал я по-латыни, тоже быстро. – Но он действительно думает, что я могу научить тебя латыни. Честно говоря, я не хочу тебя ничему учить. Я хочу, чтобы ты потерпела неудачу. Тебе здесь не место, независимо от того, какая вселенная… – Полегче, Блейк. Ты не единственный дракон в библиотеке. Хотя у меня внутри все бурлило, но мои слова прозвучали так, будто мне просто было скучно.

– Тебе нечего сказать в ответ? – Я насмехался над ней. – Думаю, мне пора…

Она энергично покачала головой.

– Что?

– Да, – сказал я, все еще по латыни. – Я напрасно трачу свое время. Доброго дня, Елена. – Я кивнул на прощание, радуясь, что все закончилось.

– Блейк, пожалуйста! – закричала она.

Невидимая сила заставила меня остановиться. Я попытался сделать еще один шаг вперед, но не смог. Что это было?

– Мне действительно нужна твоя помощь. Я не хочу потерпеть неудачу.

Я попытался пошевелиться, но безуспешно. Я не мог запаниковать, не здесь. Множество удивленных зрителей наблюдали за нами.

Это был дент, эта гребаная связь. УЖЕ?

– Пожалуйста, – снова взмолилась она.

Рычание сорвалось с губ. Она еще даже не заявила на меня права, а часть меня уже уступала ей. Зверю это ни капельки не понравилось. Он ревел у меня в голове. Она была незначительным маленьким отродьем, но у нее была эта странная власть надо мной.

«Успокойся, Блейк. Успокойся. Спрячь это». Я сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. Одно было ясно: я собирался учить ее латыни, хотел я того или нет.

– Хорошо, но если ты заплачешь, с меня хватит.

Латынь. Давай посмотрим, как сильно я смогу надавить. Если драконы и магия не сломили ее, возможно, это сделает латынь.

***

Очевидно, для меня этот урок был тяжелее, чем для нее. Каким-то чудом она не заплакала.

В ту минуту, когда мой час истек, я ушел. Я пробормотал что-то о том, чтобы не опаздывать в следующий четверг. Я должен был уйти от нее. Мой желудок мог выдержать только это. Меня вырвало в ту минуту, как я добрался до туалета дальше по коридору.

Когда я вышел из кабинки, пара парней как-то странно посмотрели на меня.

– Должно быть, я съел больного оленя или что-то в этом роде, – проворчал я. Они усмехнулись, оставив это.

Я нашел Люциана на кровати. Его брови поползли вверх, когда я упал на диван и включил телевизор. Я почувствовал себя лучше.

– Видишь, это было не так уж трудно, не так ли? – уговаривал Люциан.

– Она не справиться. У нее ужасное произношение. Я напрасно трачу свое время.

Люциан усмехнулся.

– Никто не совершенен в латыни, Блейк. Ну, кроме тебя. Дай ей время. Она довольно быстро разбирается во всем другом. Я бы с удовольствием посмотрел, как однажды она заявит права на дракона. – Его пристальный взгляд был прикован ко мне.

– Что? – Я свирепо уставился на него.

Он улыбнулся.

– Ничего.

Люциан знал. Он всегда знал. Я должен был как-то это изменить.

***

В пятницу Люциан не ушел. Он дулся. Если бы она была не той, за кого я ее принимал, я бы, наверное, переспал с ней просто для того, чтобы разозлить его, но я не мог. Кто знал, какое хреновое дерьмо натворит Дент?

Табита осталась с нами, а Люциан был где-то в другом месте.

Странно, но мне это не понравилось. Часть меня ненавидела тот факт, что он отправился за отродьем. Что она была с ним.

Она не принадлежала ему.

Я не хотел ее, но она не принадлежала ему.

Вероятно, это было связано с драконом. Расстраивало, что она заставляла меня так себя чувствовать.

Рыжая всплыла у меня в голове. В последний раз, когда она мне снилась, она рыдала, потому что я ее не любил. Почему во сне она была рыжей?

Я дунул. Табита тоже употребляла, и мы вышибали друг другу мозги остаток выходных.

В воскресенье, ближе к вечеру, пришел Люциан.

– Ты, должно быть, шутишь, – заметил он, когда увидел обнаженную Табиту, распростертую поперек моей кровати. Он уставился на меня.

– Уходи, если тебе это не нравится.

– Я никуда не уйду, Блейк. – Он закатил глаза. – Я живу здесь, помнишь?

Мне было все равно, если он не одобрял. Секс был тем, что мне было нужно, и в последнее время чудовище на самом деле не беспокоилось, от кого я его получаю. Ирен, Табита… Главное, чтобы это было не отродье.

Как раз в этот момент раздалась сирена. Она была оглушительна… и беспрецедентна.

– Что это? – прокричал Люциан, перекрывая сигнал тревоги.

Пейя была в опасности.

Я шлепнул Табиту по заднице. Она проснулась. Страх, появившийся на ее лице, когда она заметила странную сирену, был настоящим. Это была штука Снежного Дракона. Она лихорадочно одевалась, когда Люциан ушел.

Я должен был признать, что сирена также заставляла вибрировать мои чешуйки. По какой-то причине я не хотел находиться в этой комнате. Я хотел быть где-нибудь в другом месте.

Люциан найдет ее.

Почему у меня продолжали появляться эти нежелательные мысли? Я не хотел, чтобы на меня заявляли права, но… что? Так сбивает с толку.

– Поторопись, – прорычал я.

– Я иду. – Она надела туфли, и мы направились в холл.

Выйдя на улицу, мы последовали за потоком студентов вниз по лестнице в аудиторию. Все были полны предположений: «Что происходит? Что это значит? Кто-то умер? Произошла катастрофа?»

Я поджал губы и ничего не сказал, таща Табиту за собой.

Оказавшись внутри аудитории, я поискал ее. Я нашел Люциана, и она была прямо рядом с ним. Мои внутренние качели немного успокоились.

Я не прислушивался к их разговору. Я не хотел слышать ее страхи. Я не мог. Мне не стоило беспокоиться. Почему я волновался? Это выводило меня из себя.

Мои глаза нашли глаза Ирен. Она прищурилась. Я отвел взгляд. Сейчас она не могла сложить два и два вместе. Я не смог бы выжить без нее. И она могла бы бросить меня, если бы заподозрила, что у меня что-то не так с отродьем. Я сделал глубокий, беспокойный вдох. Когда я снова посмотрел на Ирен, она разговаривала с сэром Эдвардом.

Они понятия не имели, почему включились сирены.

Мне пришлось удержаться на стуле, чтобы не подбежать к ней.

Блядь.

Я ненавидел это. Я ненавидел это чувство. Это был серьезный пиздец. Все, о чем я мог думать, это о том, что Люциан недостаточно хорошо ее защищал.

«Прекрати это, Блейк».

Может быть, это был дент.

Это точно, черт возьми, был не я.

– 36~

– Меч короля Леона был украден. – Голос мастера Лонгвея эхом разнесся в микрофон.

– Что? – потрясенно прошептала Табита рядом со мной.

Меч короля Лиона. Мои мысли вышли из-под контроля. Не имело значения, каковы были теории, тот факт, что легендарный меч исчез, был проблемой. Если Горан когда-нибудь выберется из Итана, этот меч – единственное оружие, которое могло победить его.

Как? Стоял ли он за этим?

Теперь мне было насрать на Елену.

Я только хотел вернуть этот меч, но понятия не имел, как это сделать.

– Ты это слышал? – Голос Табиты звучал ошеломленно.

– Успокойся. – Раздражение окрасило мой тон. Я ненавидел то, как Снежные Драконы вели себя в трудную минуту. Проклятые трусы.

Все говорили одновременно, взволнованное облако болтовни. Я не мог разобрать, о чем они все говорили, но это сводилось к тем же опасениям, которые были у меня: этот меч имел решающее значение для выживания Пейи.

– Тишина! – взревел мастер Лонгвей. – Пока нет причин для паники. Члены Королевского Совета ищут его, пока мы говорим. Однако мы должны быть начеку при любых признаках опасности. Дракония будет одним из первых мест, на которые они нападут в случае войны.

«Ты уверен в этом, старина?» Эта мысль промелькнула у меня в голове. Я был Рубиконом; у меня был Розовый поцелуй. С ним они увидят свои задницы.

– Завтра утром мы первым делом отправим группы наблюдения на место, – сказал мастер Лонгвей. Он выбалтывал имена. Очевидно, я был среди них.

Почему, почему, почему он всегда называет меня? Глупый вопрос. Потому что я был Рубиконом.

Все встали при его уходе. Мой взгляд зацепился за целующихся Елену и Люциана.

– Я расскажу тебе, что знаю, хорошо? – сказал он ей, и она кивнула.

Я отвел взгляд, вышел через заднюю дверь после того, как Брайан забрал Табиту и вывел ее тем же путем, что и остальных студентов. Я нашел Ченга, Лайонела, Джеймса и Люциана в кабинете мастера Лонгвея.

Ченг посмотрел мне в глаза. Он был Коронохвостом и слишком много думал о своем собственном глупом благе. Он мог легко выведать мой секрет.

Что, если она догадается об этом? Она изучала историю вместе с Ченгом. Но нет. Она не сможет. Она была недостаточно храбра, чтобы даже подумать о том, чтобы заявить права на дракона, не говоря уже обо мне.

– Мы должны охранять школу, пока меч не будет найден. Я имел в виду это, когда сказал, что они сначала придут в школу. Устранение тебя, Блейк, – первое, что они сделают.

– Или попробуют завербовать его, – вставил Лайонел.

Я уставился на него, разинув рот. Так же поступили Люциан и мастер Лонгвей.

– Что я хочу сказать, так это то, что в этом году он не был персиком со сливками.

Я нахмурился.

– Я все еще здесь, не так ли?

Лайонел несколько печально покачал головой.

Клянусь, некоторые из этих Драконианцев думают, что они – дерьмо.

Мастер Лонгвей продолжал:

– Занятия в школе будут отменены на следующие несколько недель, пока Совет и королевская стража не найдут меч Короля Лиона. Король Хельмут и король Калеб оба отправили поисковые группы, чтобы сопровождать Совет.

Мой желудок скрутило узлом. Я так давно не испытывал такого сильного беспокойства.

Было упомянуто имя Ирен, и я застыл.

– Она что? – спросил я. Будь спокоен, Блейк.

– Ирен отвечает за объединение групп наблюдения, Блейк.

– Каких групп?

– Все распределяются по парам для несения вахты.

Я начал хихикать.

– Даже я?

– Если придет опасность, ты можешь измениться и делать то, что делаешь, в то время как другой член команды сможет предупредить остальных о нападении.

То, как он это сформулировал, прозвучало не так оскорбительно, как я изначально воспринял.

– Ладно, прекрасно, – неохотно сказал я.

Пожалуйста, пусть это не будет кто-то жалкий.

В ту ночь я не смог навестить Ирен; Эдди и Грег были с ней несколько часов. Мои мысли унеслись туда: секс втроем. Она бы не стала. Они бы этого не сделали. Прекрати, Блейк, Ирен не глупа. Ну, это тоже было не совсем правдой. Она впуталась в мое дерьмо, не так ли?

***

На следующее утро все задания по наблюдению были вывешены на стене, волшебным образом подвешенные ночью преподавательским составом.

Все еще спали.

Я подошел к стене за пределами кафетерия и нашел наши имена. Там было пять групп. Лидерами группы были Люциан, Лайонел, Джеймс, Ченг и я. Затем были перечислены отдельные пары внутри каждой группы.