Текст книги "Гибельный день"

Автор книги: Эдриан Маккинти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Заткнись, ненормальный! – крикнул я ему, но он был неуправляем.

Поезд подходил все ближе и ближе и тормозить не собирался.

– Нам всем крышка, – прохрипел Энди за моей спиной.

– Обойдется, – попытался я его успокоить.

Промежуток между путями и ограждением был шириной всего лишь в ярд. И тут я впервые подумал, что Энди, должно быть, прав. Наверное, чертов поезд собьет нас. Он шел на полной скорости.

– Может, перебраться на другую сторону, там места больше, – предложил Энди.

– Валяй. Ты споткнешься, упадешь, тебя шарахнет током, а потом отрежет голову. А мне придется потом все это объяснять твоей маме.

– Пускай башку отрежет Большому Фергалу, чтоб не выделывался!

– Вот уж кто точно заслужил такую участь! Это же его идея…

Я обернулся поглядеть на Фергала, но увидел только ослепляющий свет локомотива. Теперь между нами и поездом оставалось всего лишь десять футов. Господи Иисусе и все его святые угодники!!!

Завыл гудок, и я не услышал – почувствовал – свой крик.

– Боже милостивый! – заорал Энди, и поезд настиг нас.

– Меня засасывает! – вопил я. – Правда засасывает!

Кто-то смотрел на нас, приподнявшись с кресел в вагонах.

Ослепительный свет, стук колес, искры. Поезд с ревом пронесся мимо.

Фергала рвало рядом с путями. У меня перехватило дыхание – легкие того и гляди разорвутся.

Энди положил мне руку на плечо. Я потряс головой.

– Этот парень чуть нас не убил, – сказал я, указав на Фергала.

– Да козел! – припечатал Энди.

Мы схватили Фергала за куртку и дотащили бесполезного придурка до станции. Вышли из метро, спустились с холма по лестнице. Разумеется, оттого что мы перелезли через ограждение и прогулялись вдоль путей, мы сильно сократили себе путь, но и жизнь – на несколько лет.

Вскоре мы подошли к ярко освещенному бару, уже более-менее очухавшись. Фергал поглядел на свои большие электронные часы и объявил, что сейчас ровно девять.

– Как и обещал, я довел вас кратчайшим путем. А теперь посидим, – сказал он.

Мы с Энди переглянулись – ничего, кроме презрения, Фергал у нас не вызывал. Не успели мы в баре сделать и нескольких шагов, как по плечу меня похлопал вышибала:

– Сколько вам лет, ребята?

– К чему эти идиотские вопросы? – спросил Энди. Я застонал. Неужели не можешь просто ответить, ты, чертов громила-недоумок? – Ты разве не видишь, что мне двадцать пять? – продолжил Энди.

Вышибала недоверчиво взглянул на него, тогда Энди полез за самым фальшивым из всех поддельных паспортов. Фергал помахал рукой перед носом вышибалы:

– Это мои друзья!

Фергал был старше нас с Энди лет на пять, но грозному блюстителю порядка в баре было плевать на то, кто чей друг. Я тяжело вздохнул. Проделать весь этот путь в самое сердце Бронкса, рисковать жизнью, срезая дорогу по железнодорожным путям – и все ради какого-то мифического бара, а на деле просто гнусной забегаловки! Впрочем, это уже без разницы, потому что нас вот-вот выставят отсюда вон.

– Мне двадцать пять, – продолжал гнуть свое Энди, показывая паспорт.

Вышибала поглядел на Фергала:

– Подожди-ка… Ты, часом, не работаешь на Лучика и Темного Уайта?

Фергал прищурился, выпрямился и расправил плечи.

– Да, – гордо ответил он.

– А это твои друзья? – спросил вышибала.

– Да. Мы в одной команде. Энди почти полгода с нами, а Майкл… это его первая неделя в Америке.

Вышибала выглядел расстроенным и напуганным.

– Прости, я не знал… не знал, – испуганно извинился он.

– Все нормально, – ответил Фергал.

Вышибала попятился.

– Прости, приятель, что я тебя за плечо схватил. Я же не знал, что ты работаешь на Темного Уайта, – обратился он ко мне.

– Забудь, – пробормотал я. – Все нормально.

Фергал немедленно вырос в моих глазах.

Мы поднялись по лестнице в верхний бар – конечную цель нашего путешествия.

Разумеется, мы могли бы выпить и в любом другом месте Ривердейла или Манхэттена, но у этого места якобы имелась одна особенность: здесь было полным-полно фордхэмских девчонок, которые, по словам Фергала, совсем не прочь перепихнуться. Пиво, молоденькие девчата, нанюхавшийся Фергал… Мда, хорошенький коктейль!

– Есть у меня предчувствие, что вся эта затея окончится слезами, – поделился я с Энди.

– Хорошо, если только слезами!

Мы открыли дверь верхнего бара и вошли. И как будто попали в сказку, в таинственную страну Шангри-Ла, в Эдем. (Со мной, конечно, согласится лишь тот, кому, как и мне в те годы, рай представлялся в виде увешанной зеркалами комнаты, полной семнадцатилетних девчонок-католичек, выглядящих как проститутки: толстый слой косметики, короткие юбочки в обтяжку, сапожки на каблуках, куча украшений и аромат духов, стыренных из маминого шкафа.)

Отовсюду прямо в глаза, как на допросе, светили яркие лампы. На двух телеэкранах крутили ролики Эм-ти-ви, а музыка была такой громкой, что всем, кроме обслуживающего персонала, приходилось вопить. Толпа грубиянов и охламонов с Лонг-Айленда пялилась на девчонок во все глаза – угрюмая шпана, ищущая любого приключения: секс или драка – им было все равно.

Фергал углядел свободный столик почти в углу, прямо под одним из телевизоров. Он повел нас к нему, руки его так и летали по сторонам, и я уже испугался, как бы он не опрокинул чью-нибудь кружку. Сам-то он справился бы, если что, но в драку неизбежно были бы втянуты и мы с Энди. Пока мы шли к цели, читали про себя молитвы и повторяли мантры, чтобы он довел нас до столика без происшествий. Наконец мы сели за стол и сняли куртки.

– Заказываю я, – сообщил я и спросил ребят, что они будут пить. Все заказали лагер, так что я мог не бояться ошибки. Как только я достал сотню у стойки, бармен поспешил выполнить заказ. Купюра была частью аванса, присланного Лучиком, чтобы помочь мне переехать из Белфаста в Нью-Йорк.

Я заказал три кружки. Заплатил сразу же, собрал сдачу и взял кружки в одну руку. Затем осторожно двинулся обратно к столику, стараясь не споткнуться о вытянутые ноги, лежащие рюкзаки, не наступить на пояса пальто.

– Отлично! – крикнул Фергал, выхватил кружку из моей руки и, одним глотком осушив ее наполовину, рыгнул.

Пребывать в обществе Фергала не так-то просто. Уж очень хорошо он разыгрывает из себя деревенщину. Да и вообще он со странностями. Всегда одет в твидовые брюки и пиджак и кошмарный шерстяной жилет. У него была рыжая бородка, больше похожая на сыпь. Энди утверждал, что когда-то Фергал был профессиональным вором, но верилось в это с трудом. Я сел, поглядел на Энди, и мы оба отпили из кружек.

– Ну, как тебе в Америке? – спросил меня Энди.

– Нормально…

– Где живешь?

– В непотребном бардаке.

– Не прибедняйся.

– Так, парни, слушайте сюда! – выдохнул Фергал и серьезно посмотрел нам в глаза. По его тону и виду можно было решить, будто речь пойдет о заговоре против королевы Виктории, но на деле, похоже, имелись в виду девушки. – Так… Я приглядываюсь к столику под часами. Особенно не пяльтесь, но скажите: сколько, по-вашему, лет брюнетке, которая сидит под буквой «Р» в слове «Рейнджерс»?

Фергал уставился на бесстыжую малолетку с высокой прической, похожей на пчелиный улей, вызывающе накрашенными губами и мини-пластырями от угрей. Рядом сидела ее старшая сестрица. Устав, по всей видимости, от постоянных упрашиваний, она взяла-таки младшую на субботний отжиг. Сдается мне, к полуночи ни та ни другая домой не вернутся.

– Шестнадцать? – предположил Энди.

Фергал взглянул на меня.

– Ничего подо-обного, – протянул я. – Я-то знаю, сколько ей на самом деле!

– Семнадцать, что ли? – предположил Фергал.

Я снова отрицательно покачал головой, сделал большой глоток из своей кружки, стараясь потянуть время.

– Ей всего-то четырнадцать, – выпалил я наконец.

Фергал и Энди аж глаза выпучили.

– Да не может быть! – произнес Энди.

– Поверь мне, приятель. Могу спросить ее, если вы мне не верите.

Они не поверили. Я спросил. Девчонка ответила, что ей двадцать один, а я в ответ сообщил ей по секрету, что слышал, будто скоро в бар должна нагрянуть полиция с облавой – проверять удостоверения личности. Через пять минут, когда слух разошелся по бару, пять столиков опустели.

Теперь подошла очередь Энди заказывать. Он мялся у стойки, однако, хоть и был он здоровенным детиной, обслуживать его не торопились. Фергал, наконец-то пришедший в себя после глюков, впал в созерцательное настроение.

– Этот Энди умеет произвести впечатление своими габаритами, но при этом в баре его никто не замечает, – изрек Фергал.

– Поясни.

– Ну смотри. Он не урод, не красавец. А чтобы на тебя обратили внимание в баре, ты должен быть либо чрезвычайно смазливым, либо уродом. А Энди – он четко посередине между этими крайностями, – отозвался Фергал.

– Зато ты, Фергал, тощий и долговязый сукин сын с мерзкой бороденкой, вырядившийся как бомж, а нос у тебя такой длинный, что не уступит какому-нибудь небольшому холму в Голландии, – выпалил я, просто чтобы поглядеть, как далеко могу зайти.

Он даже бровью не повел:

– Вот именно! Потому я никогда не жду в баре дольше тридцати секунд. А тебя так быстро обслужили потому, я подозреваю, что бармен решил: парнишка с таким зловещим взглядом запросто пойдет на все, если не получит свою кружку вовремя.

– Будем считать, что зловещий взгляд – это комплимент, – заметил я.

– Да как угодно!

Вернулся Энди и спросил, о чем мы беседовали.

– А, так, о всякой чепухе, – ответил я совершенно искренне и подхватил вторую кружку.

Фергал допил свою и оглядел бар.

– Ребята, простите, что я вас сюда притащил. Тут слишком шумно, давайте-ка двигать из этого заведения, – скучливо произнес он.

Мы согласились, допили пиво и подхватили свои куртки со спинок стульев. В это время дверь бара открылась и вошел Скотчи Финн.

– Явился, наконец! – объявил Энди. – Скотчи, он такой… Сказал, что собирается прийти, но верить до конца ему нельзя.

– Это он – Скотчи? – спросил я, глядя на тощего как скелет, противного бледнолицего подонка с огненно-рыжими волосами и кривыми зубами.

– Ну да! – уверил Энди.

Со Скотчи я раньше не встречался, но его слава бежала впереди него. Предполагалось, что он встретит меня в аэропорту, но он не явился. Он должен был подыскать мне жилье в Ривердейле, а я получил его в Гарлеме. Он должен был показать мне город, но вместо него пришлось отдуваться Энди. А неприятней всего то, что, если бы я понравился Лучику, Скотчи получил бы новую команду. Мы, все трое, должны будем подчиняться именно ему. Наш новый босс.

Скотчи увидел нас и расплылся в улыбке до ушей.

– Ребята, не уходите, а? Ставлю вам выпивку. – Скотчи бросил пальто в угол, отошел и почти сразу вернулся, держа в руках четыре кружки пива и стаканы с виски – для «полировки».

– Смерть за смерть! – произнес Скотчи и опрокинул выпивку в рот.

Мы сделали то же самое.

– Так это ты новенький, да? – спросил он меня.

– Да.

– Слышал, ты служил в гребаной британской армии? – спросил он угрожающе.

– И снова верно.

– Ага, чертов коллаборационист… Я всю жизнь сражался с британцами, расставлял им ловушки, вырезал их, отстреливал поодиночке. В графстве Арма все это было, – произнес Скотчи с наигранной злобой.

– Да, узнаю речь сельского дурачка – последыша кровосмешения. Графство Арма… Поражаюсь, как у тебя хватало времени на драки с британцами, когда ты только и делал, что трахал свою сестру, а заодно и всех животных, которые попадались под руку на ферме. А потом ты и вовсе перестал различать: где сестра, а где животные… – ответил я и отпил из кружки.

Интересно, как он примет мои слова? Я начинал нервничать. Однако Скотчи медленно улыбнулся, обнажив обломанные клыки, а потом захохотал.

– Думаю, мы с тобой сработаемся, Майкл, – наконец произнес он.

– Хм, хотел бы я сказать о тебе то же самое, но не слишком-то в этом уверен, – нагло заявил я.

– Фамилия твоя Форсайт, да? Как у Брюса Форсайта, гребаного комика?

– Да, как у Брюса Форсайта, гребаного комика.

– Хорошо, с сегодняшнего дня буду звать тебя Брюсом, – заключил Скотчи.

– Может не получиться, приятель, – предположил я.

Скотчи пропустил мимо ушей мою наглость и переключил внимание на Фергала и Энди:

– Ну что, парни, как вы тут парились без меня, покуда я уворачивался от пуль и делал нас всех богаче, орудуя в Вашингтон-Хайтс?

– Отлично, – ответил я за всех. Это была моя первая попытка утвердить свое главенство над ними, а когда-нибудь, возможно, и над самим Скотчи.

Скотчи снова не обратил на меня внимания и начал рассказывать об одном отличном дельце, которое он провернул этой ночью вместе с Большим Бобом, Мики Прайсом и другими членами банды. Вымогательство, избиения, угрозы – прямо обхохочешься! Рассказав парочку кровожадных анекдотов, Скотчи поглядел на меня и схватил за руку:

– Давай, парень, выпей, я еще закажу. Угощаю! И ты, Энди, не отставай, гнусная твоя рожа!

Мы жадно набросились на выпивку, едва поспевая за Скотчи. Он заказал еще пива и бочонок навынос. Потом попытался заманить к нам за стол оставшихся малолеток, но все отказались. Когда Скотчи вышел в сортир, я и Фергал погрузили бочонок в «олдсмобиль» Скотчи.

– Ты уверен, что сможешь вести машину? – осведомился Энди, когда тот вернулся. Скотчи влепил ему затрещину. – Хорошо, хорошо, я же только спросил, – пробормотал Энди.

Скотчи завел машину и выехал со стоянки. Водитель он был ужасный – даже трезвый как стеклышко постоянно задевал рычаг стеклоочистителя, зеркало заднего вида или радио. А сейчас он был хорошо под градусом.

Дважды мы чуть не попали в неприятности, причем один раз – с полицией.

Он покрутил ручку настройки, и, когда раздались трели Карен Карпентер, Энди попросил оставить станцию.

– Мне нравится эта песня, – с пьяной откровенностью признался Энди.

– Мне тоже, – согласился Скотчи.

Я покосился на Фергала, но и ему, похоже нравилась Карпентер, так что только я остался равнодушным.

Мы подъехали к дому Скотчи в Ривердейле в пол-одиннадцатого. Хорошее местечко с балконом и видом на Гудзон. Скотчи постарался украсить свое жилище. Несколько постеров групп «Ху» и «Джем», на чьих концертах он бывал. Неряшливо покрашенная кухня. Огромная батарея пивных бутылок со всего мира, с гордостью выставленная напоказ на длинной полке.

Скотчи показал нам бар и ушел в кабинет звонить. К двенадцати у него должно было собраться человек сорок, из них только десять девушек. Выпивка, правда, была хороша. У Скотчи имелся огромный ящик односолодового виски, купленного у оптовика. Двенадцатилетнее «Боумор», семнадцатилетнее «Талискер» и «Айлей» – мой ровесник.

Лучик пришел сразу после полуночи. Мрачный, лысеющий парень, похожий на актера Стива Бушеми. В банде он был вторым лицом – после Темного Уайта. Я встречался с ним раньше, когда он беседовал со мной о работе у Темного. Именно Лучик, а не Скотчи решал, получу я работу или нет. Я сделал себе мысленную пометку: переговорить с ним еще раз. Лучику я понравился, и он представил меня Большому Бобу Морану и его брату Дэвиду. Боб был уже в стельку пьян и жаловался на доминиканцев, которые активно заселяли Инвуд, где он сейчас жил. По его словам, он собирался вернуться на Лонг-Айленд. Дэвид Моран оказался очень непростым человеком – работал непосредственно на мистера Даффи, признанного главу всей ирландской группировки в Нью-Йорке. У Дэвида и Лучика было много общего: они вместе приехали в Нью-Йорк, оба предпочитали руководящую работу – белые, так сказать, воротнички, в отличие от меня и Скотчи – простых исполнителей.

– Лучик говорит, ты очень скоро станешь членом команды, – произнес Дэвид Моран.

– Пока он мне ничего не обещал, по крайней мере официально.

– Лучик о тебе наслышан: ты занимался рэкетом в Белфасте, когда был подростком, служил какое-то время в армии. Помни, мы тут все – одна большая семья. – Он похлопал меня по щеке.

Скотчи только сейчас заметил Лучика с Бобом и Дэвидом и мигом метнулся к ним. Пожал всем руки и потащил их на улицу – показать свою новую машину.

Энди нашел меня и отвел в сторонку.

– Майкл, угадай-ка, кто только что приехал? – произнес он, понизив голос.

– Папа римский? Мадонна? – спросил я, округлив глаза.

– Бриджит Каллагэн.

– Кто это?

– Дочка Пата. Младшая. Только что вернулась из университета. Ее оттуда отчислили, так что не болтай об этом: она может расстроиться. Усек?

Я кивнул. Однако за этой краткой информацией явно скрывалось что-то еще. Уж кого-кого, а Энди я мог читать как раскрытую книгу.

– Ну и что?

– Что ты имеешь в виду?

– Это ты мне скажи.

Энди вздохнул:

– Темный от нее прям без ума, она чертовски красивая. Он над ней трясется, как над родной дочерью. Вызвал меня на разговор и велел приглядывать за ней, когда она будет в Нью-Йорке, чтоб она там не вляпалась в какие неприятности. И, Майкл, это касается тебя тоже: не вздумай к ней приставать. Дошло?

– Дошло.

– Обещай мне, – сказал Энди.

– Обещаю!

– Давай, пошли, встретим их. Думаю, она пришла с приятелями.

– А с ними я могу общаться?

– Конечно.

Мы встретили Бриджит.

Осветленные волосы и веснушки. Может, она и вправду была красавица, но при том освещении, что было на вечеринке, я не мог ее хорошенько разглядеть. Она протянула руку, и я пожал ее.

– Майкл Форсайт, – представился я.

– Бриджит. Энди сказал, ты будешь с ним работать, – ответила она с резковатым нью-йоркским акцентом.

– Да, я буду работать на Энди, – ответил я насмешливо.

– Послушай, я рада с тобой познакомиться, только я ненадолго. Вот уж последнее место, куда бы я пошла в субботу ночью, – на тусовку в доме Скотчи.

– Вполне понимаю, – отозвался я.

Повисла долгая неловкая пауза – я даже успел различить цитрусовую нотку в сложной композиции ее духов.

– Приятно было познакомиться с тобой, – сказала Бриджит и обернулась в поисках своих друзей. Я смотрел, как она покачивает бедрами, удаляясь. Она дружески чмокнула Энди в щеку. Неожиданно я почувствовал укол ревности. Быстро протолкнулся через толпу и встал рядом с ней.

– Еще рано, – сказал я.

– Я должна найти своих друзей, – прошептала она.

– Не бойся, Майкл не задержит тебя, – хитро подмигнул Энди.

– И Энди не задержит тебя, он торопится еще раз послушать «Карпентерс», – огрызнулся я.

– Майкл в Америке нелегально, ему нужно вернуться домой пораньше и спрятаться от ищеек из Службы иммиграции и натурализации, – не отставал Энди.

– Зато меня быстро обслуживают в баре. – Меня уже несло – не остановиться.

– А я зато не курю, – отозвался Энди.

– Но зато я достаточно взрослый, чтобы курить.

– Мы с тобой одного возраста, – последовал ответ Энди.

– Мальчики, почему бы вам не обняться и не помириться? – шутливо упрекнула нас Бриджит.

Мы с Энди поглядели друг на друга и расхохотались. Бриджит оказалась не только красавицей, еще и умницей. Я был ею очарован. Я дружески похлопал Энди по спине, успокаивая: я всего лишь хотел перекинуться с ней несколькими словами. Энди с подозрением поглядел на меня, но отошел налить себе выпить.

– Ты студентка? – поинтересовался я, когда мы остались вдвоем.

– Быластуденткой. Ушла после двух семестров.

– Где училась?

– В Орегонском университете.

– Там красивые места, я слышал.

– Красивые, – подтвердила она.

– А что изучала?

– Кельтологию.

– Интересно?

– Да.

Ее односложные ответы ясно говорили: что-то идет не так. Я прекратил болтовню и заглянул ей в глаза:

– Ты, Бриджит, красивая и умная, ты злишься, что впустую тратишь время на вечеринке пьяных раздолбаев. Тебе здесь не нравится, так как еще полгода тому назад ты жила совсем в другом мире; то, что сейчас происходит, слишком похоже на «возвращение к корням». Ты гадаешь, сколько тебе еще терпеть болтовню этого недоумка, когда же ты найдешь своих друзей и вернешься с ними домой. Ведь так?

Она улыбнулась:

– Так. Но… ты ошибся в одном. Я не умная, не хватает мне изобретательности, чтобы убраться отсюда. Я просто думаю, потому и молчу.

– Мне ты совсем не кажешься глупой, – заверил я ее.

– Спасибо, Майкл, – ответила она и улыбнулась так нежно, что почти разбила мне сердце. Вот тут-то бы и поговорить, но в это время Скотчи и Энди затеяли спор, начали кричать друг на друга. Лучик с Большим Бобом оттаскивали Энди, а Дэвид Моран и Мики Прайс держали Скотчи.

Я нашел Фергала:

– Что случилось?

– Энди слишком много выпил и заявил, что Скотчи обобрал его до нитки, – пояснил Фергал, – а Скотчи пообещал, что отымеет Энди.

– Черт бы их побрал!

– Лучик не дал им подраться, но дело в том, что Энди прав. Скотчи, кажется, и вправду обобрал Энди.

– Этот Скотчи, похоже, та еще сволочь…

– Да я ему колени прострелю! – ревел Скотчи.

– Без оружия ты ноль, гнида трусливая! – выплюнул Энди.

– Заткнитесь вы оба, ради Христа! Кретины бестолковые! – заорал Лучик. Он вышел из себя, что было ему совершенно не свойственно. Скотчи и Энди пристыженно посмотрели на него.

Лучик прошептал что-то на ухо Скотчи. Тот тряхнул головой и опрометью куда-то помчался.

Вечеринка продолжалась еще минут пять, но неожиданно музыка смолкла, и все обернулись на Скотчи, стоявшего на огромных стереоколонках.

– Всем молчать! – выкрикнул Скотчи.

Мгновенно наступила гробовая тишина.

– У меня с малышом Энди произошел спор кой о чем, и он обозвал меня трусом. Я подумал и решил, что с меня хватит. Меня дико бесит, когда при всем народе меня называют трусливым выродком. Я что угодно могу спустить с рук, но только не это.

– Скотчи, слезай оттуда! – раздался откуда-то голос Лучика.

– Лучик, нет, я тебя, черт побери, уважаю, однако и ты должен меня уважать! Мы сейчас сыграем в одну игру, чтобы установить, кто действительно самый крутой и гнусный злодей в этом городе.

Все рассмеялись и захлопали в ладоши, думая, что это новый убойный прикол от Скотчи.

Скотчи жестом призвал к тишине. Прошептал что-то Большому Бобу, стоявшему рядом. Тот кивнул и быстро прошел в спальню в глубине дома. Вернулся он, держа в руках шестизарядный револьвер. Я протолкнулся в первый ряд. Взяв у Большого Боба ствол, Скотчи поднял его над головой. Все ахнули. Многие попятились назад.

Энди с лицом белее мела, тяжело дыша, глядел на Скотчи. Он судорожно вцепился в спинку стула, как будто это был поручень «Титаника». Он отчаянно пытался унять дрожь и удержаться на ногах.

– Итак, правила известны всем. Объяснять не буду. Вынимаю пять патронов. Остается один. Видите?

– Скотчи, угомонись! – крикнул Лучик из заднего ряда, но даже он не мог сейчас остановить действо. Толпа зашикала на него и не дала пройти вперед.

Скотчи положил патроны в карман.

– Брось, Скотчи, не тупи! – нарушил я всеобщее молчание.

– Брюс, ты еще салага, поэтому заткнись и не вмешивайся! – угрожающе прошипел Скотчи. Я хотел было ответить, но во рту чертовски пересохло. Постарался поймать взгляд Фергала. Похоже, он был напуган не меньше моего.

Скотчи слез с колонки и, расталкивая парней, расчистил вокруг себя круг.

– Сначала я, – заявил он.

Он зажал револьвер в руке, прокрутил барабан, приставил пушку к виску, закрыл глаза и нажал на спусковой крючок. Курок щелкнул по пустому патроннику. Пули не было.

Атмосфера в комнате резко изменилась. Одна девушка упала в обморок. Стоявшего неподалеку байкера вырвало, а все прочие нервно рассмеялись. Энди выглядел полумертвым от страха.

– Видите, ребята? Я живой, – хихикнул Скотчи. Он призвал к тишине, а затем передал револьвер Бобу, а тот – Энди.

Энди взял револьвер так, словно то была гремучая змея. Я пытался глазами найти Лучика, надеясь, что он сможет прекратить это безобразие, но он как в воду канул; толпа вообще заметно поредела.

Энди приставил ствол к правому виску. Дуло уперлось в светлые волосы. Энди был похож на мальчишку с фермы в Голуэе или Айове.

«Не надо, Энди», – хотел крикнуть я, но не сумел выдавить ни слова – перехватило горло. Энди закрыл глаза и нажал на спусковой крючок.

Тишина. Щелкнул курок. Раздался смех. Скотчи приподнял Энди в воздух и объявил его победителем. Взял револьвер и показал, что в нем нет ни одного патрона. Затем протащил Энди по всей комнате и уложил на диван. Какие-то люди подходили к Энди, хлопали его по спине. Скотчи истерически хохотал вместе с Большим Бобом, своим соучастником в этом спектакле. Бриджит я нашел забившейся в угол, в глазах у нее стояли слезы.

– Ты меня бросил, – сказала она.

– Нет. Я должен был посмотреть, что там с моим другом, – виновато залепетал я.

Она с отвращением посмотрела на меня:

– Парень вытащил револьвер, и ты немедленно исчез. Ты такой же, как и все остальные. Это ведь клуб для мальчиков, да? – выкрикнула она.

Я не знал, что ответить. Она помотала головой и вытерла слезы:

– Я ухожу.

– Можно… я провожу тебя домой? – промямлил я.

– Нет.

– Мы еще встретимся?

– Если ты работаешь на Темного, то да. – Она смерила меня ледяным взглядом. Окликнула своих друзей и выбежала прочь.

Фергал отыскал меня на балконе. Я смотрел на черный Гудзон и мост Джорджа Вашингтона, начиная всерьез жалеть, что приехал в Америку, что согласился работать со Скотчи…

– Выпей пивка, это тебя взбодрит, – сказал Фергал, будто прочитав мои мысли.

– Не хочу. Мне надо побыть одному.

Разговор с Бриджит основательно выбил меня из колеи. Возвращаться в Ирландию уже слишком поздно. Я задолжал Темному пятьсот зеленых и деньги за перелет, теперь обязан хотя бы эти деньги отработать. Фергал понял, как мне тошно.

– Нам нужно забрать Энди и ехать домой, – сказал он.

Наш приятель сидел в уголке дивана и пытался сдержать слезы.

– Ты сегодня герой! – ободрил его я.

Энди кивнул.

– Пошли домой, – скомандовал я.

Мы втроем вышли на улицу. Энди все еще дрожал, и мне пришлось поддерживать его под руку.

– Идти сможешь?

– Я в порядке, – откликнулся Фергал.

– Да я не тебя спрашиваю, бестолочь! – психанул я.

– Сейчас все будет нормально, – прохрипел Энди.

Мы в полном молчании шли на восток, в сторону станции подземки. Это была холодная, очень холодная ночь, на тусклом небе – ни одной звезды.

– Боб сказал, что револьвер был заряжен, когда Скотчи передавал ему ствол. Боб уговорил вытащить и этот патрон – ради Энди, – наконец пробормотал Фергал.

– Скотчи все равно больной на всю голову, – ответил я.

Станция была пуста, но в Нью-Йоркском метрополитене, как я знал, поезда ходят всю ночь. В половине третьего мы сели в поезд. Фергалу и Энди надо было ехать всего несколько остановок, а мне – в дальнюю даль, до 125-й улицы.

– Вот ты и познакомился со Скотчи, нашим новым шефом, – ядовито произнес Энди.

– Да уж, – согласился я.

– Вообще-то он не настолько гнусен, как может показаться, – утешил Фергал. – Вот увидишь, через год мы станем лучшей бригадой в городе и будем закадычными друзьями!

Через год Фергал, Скотчи и Энди погибли в Мексике. Я потерял ступню и убил жениха Бриджит, Темного Уайта.

Вагон затрясся, загрохотал, тормозя. Сверкнули огни станции. Энди и Фергал вышли. Я закурил сигарету.

– Закадычные друзья, – медленно произнес я, позволил сигарете выскользнуть из пальцев, в задумчивости пропустил свою остановку и поехал дальше – до 96-й улицы.

Боевой вертолет завис над головой. Багдад? Нет, идет дождь. Значит, Белфаст.

Звезды. Звезды, которые продолжают светить, даже когда я закрываю глаза.

Тьфу!

Ну почему из всех воспоминаний – именно это?!

Я поднялся на ноги. Так, стою на незнакомой улице. Лицо залито кровью.

Звонит мой мобильник.

– Да?

– Майкл, ты где? – Голос Бриджит.

– В городе…

– Нашел что-нибудь?

– Да, одно имя. Думаю, может пригодиться.

– Слушай внимательно. Вычеркни это имя из памяти. Навсегда. Я сейчас выезжаю в полицейский участок на Артур-стрит. Туда буквально через несколько минут позвонят и сообщат условия. Деньги собраны. Все их условия я выполню. Сейчас уже слишком поздно. В полночь должен состояться обмен. И я не хочу, чтобы ты все испортил.

– Бриджит, подожди, это верный след! Я…

– Майкл, я же тебе сказала: забудь! Сейчас на кону жизнь Шивон. Прекращай поиски! Все, я выключаю телефон. Думаю, мы больше не увидимся.

Гудки.

Тишина.

Что же произошло с той испуганной девушкой в веснушках?

Ее выдрессировал Темный. Я ее выдрессировал. Она сама себя выдрессировала.

Теперь ей никто не указ.

Пусть так! Но устраниться? Черта с два!

Она плохо представляет, что может произойти. Обменом девочки на деньги история явно не закончится. Будь я проклят, если не прольется кровь! Эти подонки совершенно безжалостны.

И самое главное – я почти нашел их.

Взглянул на часы: еще нет и девяти – куча времени в запасе.

Преодолевая себя, потащился в сторону огней. Нашел бар. Пошатываясь, вошел в туалет. Снял куртку и футболку. Внимательно оглядел себя в зеркале. Все тело в синяках, ссадинах и порезах. Но внутреннего кровотечения, кажется, нет. Я ощупал ребра – парочка, скорее всего, треснула. С треснувшим ребром жить можно; куда деваться: болеть болит, а в гипс не закатаешь. Открыл горячую воду, смыл кровь с лица. Ополоснул грудь и промокнул раны бумажным полотенцем. На лбу красовалось несколько порезов. Подставил голову под струю воды и попробовал смыть запекшуюся кровь с волос. Включил сушилку для рук, подставил под горячий воздух лицо и ладони. Пока обсыхал, успел прочесть то, что было намалевано на стенах: «Смерть протестантам!», «Смерть фениям!», «Долой папу римского!», «Долой королеву!» и новое для меня – «Беженцы, убирайтесь домой!».

Я поправил повязку на животе, подтянул протез, надел футболку и куртку. Проверил револьвер. Перезарядил. Вышел.

– Как пройти к полицейскому участку на Артур-стрит? – спросил я бармена.

– Зачем?

Как вы мне все надоели со своими вопросами! Вытащил револьвер и направил бармену в лицо:

– Повторяю вопрос: как пройти к полицейскому участку на Артур-стрит?

– Выходите отсюда и идете прямо до тех пор, пока не дойдете до Пауэрс-стрит, там повернете налево к «Бутс», затем еще раз налево и придете прямо туда.

– Спасибо. – Я убрал револьвер на место и, подобно прочим вооруженным злодеям, вышел из бара в холодный, промозглый белфастский вечер.