Текст книги "Гибельный день"

Автор книги: Эдриан Маккинти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Это был удар ниже пояса, и оба пацана прекрасно это понимали. Они переглянулись.

– Миссис Макферрин, это я курил. Ребята тут ни при чем.

Она посмотрела на три сигаретных окурка и настороженно оглядела меня:

– Что вы здесь делаете?

– Хотел бы поговорить с вами об одном деле… – начал было я.

– Дело? О, хорошо! Присядьте пока, а я схожу на кухню и принесу чай.

– У меня нет времени, я очень тороплюсь, – попытался остановить ее я.

Глаза женщины сузились. Лицо ее как-то сразу сильно уменьшилось – она стала похожа на аккордеон, выпавший из грузового отсека «Боинга-747».

– Нет чая – нет и дела, – прозвучал ее холодный ответ.

Отказом от гостеприимства я, несомненно, нанес ей оскорбление, а в Ирландии это серьезная ошибка.

– Пожалуй, я бы выпил чашечку чая, если вы не возражаете, – сдался я. Она прошла на кухню, и скоро я услышал, как закипает чайник. Я поглядел на часы. У меня действительно не было времени на всю эту галиматью, но не мог же я начать пытать эту женщину на виду у ее детей. Ребята снова занялись своей статуей.

– Наверное, ему нужно что-то типа пояса, что ли… – заметил Манки, оглядывая чучело.

– А что, папа римский носит разве пояс?

– А эти веревки, которыми монахи подпоясывают свои рясы?

– Что-что подпоясывают? – переспросил Стивен, и мальчики расхохотались. Но мне было не до смеха.

– Миссис Макферрин, мне нужно уже идти! – крикнул я в сторону кухни, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие.

Она вернулась, неся поднос с чашками, чайником и вазочкой с шоколадным печеньем. Налила мне чаю, я взял печенье.

– Ну и сколько вам нужно контрабандного виски? – шепотом спросила она.

– Не понимаю, – ответил я.

– Вы же пришли сюда, чтобы купить виски?

– Нет, нет, я по другому делу. Я ищу Слайдера.

– Слайдера? Понятия не имею, где он сейчас. Я его уже два дня не видела, – недовольно сказала она.

Сердце у меня ёкнуло.

– Миссис Макферрин, это действительно очень важно. У нас со Слайдером давно были дела… в общем, э-э-э… ситуация в принципе такая… Я только что вернулся из Ольстер-холла, где доктор Маккой из Америки проводил «возрожденческую» мессу. И я почувствовал, будто заново родился. Но мне нужно возвращаться в Беверли-Хиллз, где я работаю. После того как я вернулся к свету, мне нужно покончить со всеми долгами. Понимаете, я задолжал Слайдеру тысячу фунтов и хочу вернуть ему долг до отъезда.

Пурга чистой воды, но семя упало на подходящую почву.

Глаза женщины вспыхнули от жадности.

– Ну, сынок, это же просто чудо, ты обрел веру в Господа Бога и прочее… Но я, к сожалению, не знаю, где он сейчас…

– А разве он живет не здесь?

– С недавних пор нет. Хотя… я знаю, кто может подсказать, где находится Слайдер. Маленький Динджер.

– Кто это?

– Мой младшенький. Он немного… понимаете… немного странный, скажем так. Но Слайдер присматривает за ним. Берет его в путешествия, играет… На этой неделе возил его куда-то – брал покататься на машине. Так что Динджер должен знать.

– А сам-то Динджер где сейчас?

– Там, где обычно, на пляже, – подал голос Стивен.

– Где именно?

– А там он один и будет.

– Ну что ж, спасибо за беседу, миссис…

– Так, подожди-ка минутку, парень! Я же должна получить вознаграждение? Я сообщила, где находится Слайдер… ну то есть где находится тот, кто знает, где его найти. Мне – пять процентов. Пятьдесят фунтов, – потребовала она.

Не желая, чтобы она подняла шум, я отсчитал пять десяток. Она улыбнулась и положила деньги в карман. «Чтоб ты подавилась!» – подумал я про себя и вышел из дома на поиски младшего члена семейки.

В море сверкало отражение луны. Первые звезды. Долгие летние сумерки, которые в Северной Ирландии и Шотландии в это время года могут длиться до полуночи.

Отлив обнажил мокрый и холодный песок; вода, отходя, опутала дюны водорослями. На берегу валялись морские звезды и прозрачные медузы. Отсюда можно было видеть большую часть выгнувшегося дугой Белфастского залива. Бангор от Шотландии отделяли всего лишь двадцать миль воды. А сейчас, когда заходящее солнце освещало холмы Голуэя, Шотландия казалась еще ближе.

Динджер действительно был на пляже один и собирал ракушки около волнолома.

– Много набрал? – спросил я у него.

Вместо ответа он презрительно бросил собранные ракушки и попятился от меня. Мальчик лет девяти был босиком; джинсы и свитер, больше чем надо на несколько размеров, болтались на худеньком теле. Черные волосы и большие глаза. Он не выглядел странным или более странным, чем его братья или мамаша-гарпия. Отбежав от меня на приличное расстояние, он запел. Выкопал корягой что-то из песка. Оглянулся, не ушел ли я, приподнял с песка длинную водоросль и раздавил несколько «поплавков». Они хрустнули, из них брызнула морская вода, потекла между пальцев на свитер. Водоросли были выпачканы соляркой, какой-то слизью, поэтому плети было трудно вытянуть из затянувшего их песка.

– Помочь? – приблизившись, спросил я.

– Прежде чем войти в дом, ты должен почистить обувь, – сказал мальчик и снова убежал от меня.

Да, это будет та еще морока… Поймать его я не смогу из-за многочисленных ран и протеза.

Неожиданно Динджер остановился и присел около мертвой чайки. Ее крылья были покрыты чем-то похожим на толстый слой клея, а голова – почему-то черная. Танкеры по пути в Белфаст иногда проходят мимо этого места, возможно, здесь произошла утечка нефти или тут нелегально сбрасывают отходы.

– Она мертва, – изрек Динджер, обращаясь ко мне.

– Да, я вижу. Очень печально. Ты Динджер?

– Всё умирает, – философски заметил ребенок. Рассмотрев чайку, он взял ее за крыло и протянул мне.

– Нет, спасибо. Слушай, Динджер, я хочу поговорить о твоем брате, Слайдере, – сказал я.

– Что это? – спросил Динджер, указывая на камень, облепленный темно-красной массой съедобных водорослей. Ребенок подполз к камню и приподнял плеть водоросли.

– Ты знаешь, что это? – повторил он.

– Багрянки, – ответил я.

Динджер оторвал кусок и протянул мне.

– Съешь, – приказал он.

Я откусил, прожевал – соленая и противная. С трудом проглотил, борясь с тошнотой.

– Спасибо, – произнес я.

– И как на вкус? – хитро спросил меня Динджер.

– Ты сам-то пробовал?

– Не-а, – отозвался мальчуган, судорожно дыша ртом, как выброшенная на берег рыба. – Как на вкус? – повторил он свой вопрос.

На вкус водоросли похожи на кусок дерьма, соскобленного с подошвы сапога рыбака-траулерщика, а затем гнившего на полу самого мерзкого борделя лет эдак двадцать.

– Мне понравилось. Хочешь попробовать?

Динджер помотал головой. А парень-то вовсе не так глуп, оказывается! Опять начался дождь. Пацан вытащил из кармана шапку с надписью «Глазго Рейнджере» и натянул на голову. Вязаная шапка не особо защищала от дождя, но хотя бы ветер не задувал в уши.

– Динджер, скажи… – Я снова попытался завязать разговор.

– А приключение будет? – задал вопрос Динджер.

– Динджер, в другой раз я, может, и согласился бы, но, послушай, не мог бы ты оказать мне услугу? Я ищу Слайдера, и твоя мама сказала, что ты знаешь, куда он ездил всю неделю. Он же катал тебя на машине, да?

– Ты говорил с моей мамой?

– Да.

– Ух! Значит, все-таки приключение.

Было уже довольно поздно, и я подумал, что напрасно теряю время с этим пацаном, но все же попытался еще раз:

– А если я отправлюсь в приключение, ты скажешь, где сейчас брат?

– Да, скажу, если ты кое-что сделаешь, – произнес Динджер заговорщическим тоном.

– Я уже съел водоросли, неужели этого недостаточно?

– Ты должен сделать еще кое-что, – сердито повторил Динджер.

– Хорошо, что?

– Ты должен пройти по трубе! – ответил ребенок, указывая на сточную трубу, которая тянулась по берегу до залива.

Это было мне по силам, хотя вся труба была покрыта водорослями и колониями мелких рачков.

– Хорошо, если я минуту продержусь на трубе, ты скажешь мне, где Слайдер? Так?

Динджер кивнул.

– По рукам? – спросил я.

Нехотя и после долгих раздумий он протянул левую руку. Его пальцы были скрещены, и я понял, что он собирается учинить какую-то подлянку.

– Так, Динджер, давай другую руку и без штучек! – предупредил я.

Динджер вздрогнул и протянул мне правую руку.

Я влез на сточную трубу и сделал несколько шагов. Разило наихудшей в мире вонью, несколько отвратно выглядевших чаек что-то вылавливали в воде. Когда я больше не смог выносить убийственный аромат этого места, я спрыгнул с трубы и быстро подошел к Динджеру, который гладил грязную собаку.

– Собаки слышат все в ультрафиолете. Они могут услышать практически что угодно – как Бэтмен. Нет, это не ультрафиолет, это что-то другое… Ультра-что-то, но не ультрафиолет… – поведал мне Динджер.

Я схватил его за руку и нагнулся, чтобы видеть его глаза:

– Динджер, слушай меня. Свою часть уговора я выполнил – прошелся по трубе. Теперь ты должен сдержать свое обещание. Где твой брат?

– Я не хочу тебе говорить. – На глазах Динджера выступили слезы.

– Почему?

– Потому что ты сразу уйдешь и мне не с кем будет играть. Манки и Стиви не хотят со мной играть…

– Я вернусь и приведу с собой Слайдера. Ты любишь брата. Он берет тебя на прогулки, так ведь? Вы с ним отправитесь в приключения.

Личико Динджера просветлело.

– Да, Слайдер берет меня в походы. Он говорит, это секретные миссии – как в кино.

– Он брал тебя в секретную миссию? – переспросил я, отпустил его руку и присел рядом на песке.

Динджер кивнул.

– Секретную-пресекретную! – повторил он.

– Ну, мне ты можешь об этом сказать. Я самый старый и самый лучший друг Слайдера. Я хочу его найти. И мы все отправимся в очередной поход. Ну, как тебе?

Динджер хитро улыбнулся:

– Мы поедем на машине Слайдера, да?

– Разумеется, именно на машине Слайдера! А потом купим мороженого. Ты, я и Слайдер.

– А отпрашиваться у Стиви и Манки не будем?

– Нет, ни за что! Только мы втроем. Ну, где он?

– Он на машине.

– Куда он поехал? На секретную миссию?

Динджер торжественно кивнул.

– А автомобиль где?

– В секретном месте. В старом поместье, рядом с аркой, – прошептал Динджер.

– Где это старое поместье?

– Я не знаю…

– Точно не знаешь? – чуть надавил я.

– Нет.

– Какая жалость… Значит, мы не сможем найти Слайдера и отправиться в путешествие.

– Мы отправимся в поход! – со слезами на глазах выкрикнул Динджер.

– Динджер, подумай, вспомни, где это секретное поместье?

Динджер тотчас прекратил плакать, закрыл глаза и задержал дыхание.

– Оранжевая ложа, – выдохнул он.

– Так, Оранжевая ложа… И где она находится?

Ребенок нахмурился и уткнулся лбом в песок.

Об Оранжевой ложе я практически ничего не знал, кроме того что это была тайная организация протестантов, основанная в восемнадцатом веке в память о Вильгельме Оранском, который после победы над Яковом II, последним королем из невезучей семейки Стюартов, стал королем Британии и Ирландии.

Динджер встал.

– Домой, Лаки, домой! – скомандовал он собаке. Собака взглянула на мальчика и деловито потрусила по берегу. Тогда Динджер поманил меня пальцем.

– Я знаю, где именно, – раздался его торжествующий шепот. – Рядом с тем большим памятником.

– Каким большим памятником?

– Большим памятником на другой стороне залива.

– В Шотландии?! – Я едва не запаниковал.

– Нет, нет, где-то тут, – ответил Динджер, махнув рукой.

Я вглядывался в сумрак, пытаясь определить место, куда указывал мальчишка, но было уже так темно, что виднелись разве что огни Белфаста, Раткула, Каррикфергюса – и только.

Внезапно я понял:

– Черт побери, ты, часом, не про памятник в Ноке?

Памятник в Ноке – это огромный военный мемориал, поставленный на вершине горы Нок рядом с Белфастом. Знал я о нем не так уж много: огромная глыба гранита, на которой – предположительно – выбиты имена всех ирландцев, погибших в Первую и Вторую мировые войны. Колоссальное сооружение, с вершины горы вся окрестность видна на пятьдесят миль вокруг. Подростки использовали это место для своих свиданок и секса. К памятнику вела одна-единственная дорога по лесу, иногда встречались небольшие фермы. Уединенное место вдалеке от цивилизации. Я не помнил, чтобы поблизости от памятника было какое-то заброшенное поместье Оранжевой ложи, но я не очень хорошо знал те места.

Динджер часто-часто закивал.

– Динджер, давай-ка еще раз с начала. Слайдер взял тебя в поместье Оранжевой ложи рядом с памятником в Ноке?

– Змей-птица, воздушный змей-орел, – ответил он.

– Ты запускал воздушного змея в Ноке? – переспросил я.

– Да. Нок, Нок, Нок. Слайдер сказал: «Подожди в машине, я скоро вернусь, и мы с тобой объедем весь мир и будем запускать змея». Воздушный змей в виде орла.

– Он велел тебе ждать в машине рядом со старым поместьем в Ноке, так? И рядом с поместьем была арка?

– Секретная миссия. Ждать в машине рядом с поместьем. Только и всего, только и всего, только и всего.

– Он о девочке ничего не говорил? О маленькой девочке?

– Запускали змей, дул очень сильный ветер.

– Хорошо, забудем о девочке. Что-нибудь еще можешь мне сказать о поместье?

– Мы запускали змея, – повторил Динджер.

– Когда брат вернулся из поместья рядом с Ноком, вы запускали змея?

– Да, – пробормотал Динджер, устав от моих вопросов. Встал, повернулся ко мне спиной и пошел вдоль берега.

– Спасибо, Динджер! – выкрикнул я и побежал в противоположную сторону.

Я обдумывал услышанное. Вполне вероятно, что ребенок придумал всю эту историю от начала до конца, да и повторялся он все время, но было ясно, что Слайдер все-таки брал младшего брата куда-то на этой неделе. Вполне может быть, что похитители прячут Шивон в заброшенном поместье Оранжевой ложи, у которого имеются ворота в виде арки, и расположено оно рядом с памятником в Ноке.

Слайдер велел Динджеру ждать в машине, пока он отнесет еду или что-то другое, нужное похитителям, а затем они поехали в Нок запускать воздушный змей.

Ну что ж… Благими намерениями вымощена дорога в ад… Слайдер присматривал за своим умственно отсталым братом, но, видит бог, из-за девочки мне придется-таки его убить!

Я чувствовал, что это отличный след. Слайдер точно участник банды. И, будь я игроком, я мог бы сейчас побиться об заклад, что младший братец Слайдера только что сообщил мне, где бандиты держат девочку.

От пляжа я помчался в центр города. Увидел поджидающее кого-то такси и махнул рукой.

– Я по вызову! – сказал водитель.

Я распахнул дверь и уселся на пассажирское сиденье. Сунул ему все оставшиеся в бумажнике деньги – несколько сотен долларов и евро. Достал револьвер и держал его на коленях. Даже не целился. Метод, так сказать, кнута и пряника.

– Значит, так, приятель. Мне нужна твоя чертова машина. Пилерам скажешь, что я вышвырнул тебя из машины, угрожая оружием, но ты должен дождаться завтрашнего утра. Дошло? Вопросов нет?

– Тебе нужна моя машина на пару часов, и ты мне даешь пять сотен евро?! Твою мать, парень, какого хрена ты револьвер-то вынул?

– Так по рукам?

– Да я вообще не буду вызывать копов, скажи только, где машину бросишь.

– Не знаю… Мне нужно дергать отсюда. Забирай бабло, но, если все же решишь настучать на меня копам, дождись хотя бы часа ночи. Ясно? Тогда мне уже будет все равно.

– Какие проблемы, приятель, все путем! Это древняя, но надежная колымага, только не забывай выжимать сцепление, когда переключаешь передачи.

Я уселся на его место и тронул машину.

Разумеется, Нок был на другой стороне города. Я посмотрел на часы: почти десять. Нужно успокоиться. Времени еще больше чем достаточно.

– Держись, Бриджит, держись, девочка! – шептал я, обращаясь мысленно к ней и ребенку. Какая разница, что это ребенок Темного? Половина-то генов – от матери! Ради дочери Бриджит я и Землю сдвину с места! Я уже кое-чего добился и сделаю еще больше.

А ты, скрывающийся под маской, лица которого я пока не знаю?

Все давно предрешено задолго до твоего и моего появления на свет.

Ты притаился в своем убежище.

Чувствуешь, что-то холодит твой загривок?

Это я приближаюсь.

Да.

Спите пока спокойно, убийцы. Обнимите тех, кого любите. Поцелуйте жен. Вдохните полной грудью ледяной ночной воздух.

Время, отмеренное вам в этом мире, тает на глазах.

Я иду.

Иду на вы!

11. Гнев Одиссея

Нок. 16 июня, 22:15

Серебристый свет освещает серый асфальт – над морем висит серп луны.

Темнеющий горизонт. Соленый туман. Пустынный берег.

Я обгоняю машины, покидающие город. А вдали за холмами – банда выродков и плачущая, испуганная девочка.

Что-то будто маячит впереди. Неясные тени, живущие в уголках моих глаз? Как было договорено, приземляются вертолеты, уступая ночное небо насекомым и голубям, летящим вдоль линий магнитного поля.

Нет, эти тени крупнее стрекоз и голубей.

Присматриваюсь.

А, я знаю, что это!

Фантомы, порожденные воображением, призраки, фурии, жаждущие боги были рядом со мной, впереди меня. Следили, торопили.

Быстрее, быстрее!

Они знали, что кровавый пир едва только начался. Боль – позади и впереди. Они питаются болью. Боль поддерживает их жизнь. Как они жаждут глубоко вонзить когти в добычу, отведать трепещущей плоти.

Мы поможем тебе, несущий смерть.

Таксист оставил термос. Я открыл его и отпил тепловатого чая. Проглотил еще одну таблетку морфина. Надо завязывать. В армии за это вытатуировали бы на лбу клеймо – букву «м». Забудь о фантомах, почувствуй окружающий покой, ночь, залив. Расслабься.

Взглянул на руки, уверенно лежащие на руле. Да, эти руки не предназначены для мирной работы.

Несущий смерть, все верно.

Не знаю, что я буду делать, когда все закончится, но сейчас я позволю им сделать то, что у них получается лучше всего. Нажать на спусковой крючок. Взмахнуть ножом.

Да…

Через четверть часа я снова приближался к Белфасту. Утром я радовался возвращению домой, но не сейчас. Я получил отличную прививку от ностальгии. Атака из РПГ, долгие профессиональные избиения – отличные лекарства.

Я поглядел в окно: дождь, соленая вода, холодный воздух.

Никакого волшебства. Белфаст ничем не отличается от прочих мест. Несколько достопримечательностей. Некоторое количество воспоминаний. Авиастроительный завод. Аэропорт. Большой плакат с рекламой книги «Эволюция? Раскопки говорят: нет!». Справа – огромные краны верфей «Харленд энд Вулф», место, где был построен злополучный «Титаник» и его обреченные собратья, «Британик» и «Олимпик». Мой отец работал на верфях. Его отец работал там же, до того как уехал за море. Где же мой отец сейчас? Живет ли он по-прежнему в этих краях? Моя любимая бабушка давно умерла, а именно она меня вырастила. Родители ничего не значили в моей жизни. Как отрезало. И город не вызывал у меня ностальгии. Я проносился мимо. Ни Перу, ни Америка не стали моим домом, но и здесь я себя дома не чувствовал.

И все же Бриджит правильно сделала, заставив меня приехать. Она правильно рассчитала: этот город, как ни крути, был мне родным, поэтому только я и сумею найти Шивон. Ее дуболомы никогда не смогли бы подобраться так близко к цели. Ни за что. Думать, что все можно купить за деньги, – так по-американски! Но в Ольстере, или Афганистане, или других подобных местах деньги часто бессильны. Полицейские – тоже. Если у вас в Белфасте возникла серьезная проблема, вы не станете вызывать полицию.

Даже после стольких лет отсутствия я чувствовал, как живет Белфаст. Мог с закрытыми глазами пройти по улицам. Дело не в знании географии города, меня вело понимание сущности происходящего. В Нью-Йорке, в Лиме – все было одинаково. Возможно, что и везде в мире. Одни и те же пятьсот человек элиты и пятьсот – отбросов. А все прочие – между этими двумя крайностями. Маленькие люди. Винтики. Я уже чувствовал их. След был отчетливым. Бриджит дала мне поручение, и я его выполнял. Теперь наступало время для счастливой развязки. А я – одновременно и бог, и его орудие разрушения.

Я возвращался в город.

Новые дороги, незнакомые мне.

Новые здания.

Наконец, следуя дорожным указателям, я выехал на трассу М-5, которая вела вдоль Белфастского залива на северо-восток. Машины по ней мчались со скоростью восемьдесят миль в час.

Трасса построена на искусственной насыпи. Чтобы дорогу не подмывало, выкопали несколько прудов-отстойников. Было ли так во времена, когда я здесь жил? Не помню. Пруды кишмя кишели цаплями и куликами-сороками, которые шумно взмахивали крыльями, переговаривались пронзительными голосами, устраиваясь на ночлег.

Птицы. Вода. Облака. Я.

Мимо проносился большой, насквозь промокший город. Белфаст отразился в зеркале заднего вида, быть может, в последний раз в моей жизни.

Я мог бы безостановочно мчаться на север – к паромной переправе в Ларне.

Мог бы. Но не буду. Бриджит, Моран, копы – все хотели, чтобы я прекратил поиски. Время поджимало, а похитители совершенно недвусмысленно изложили свои требования. Но Моран ошибался. Я никогда не проваливал дел, за которые брался, потому что действительно понимал суть происходящего, пусть не всегда четко, пусть иногда с ошибками. Может, поэтому Бриджит попросила у меня помощи. Она говорила: «Я хочу, чтобы никто не мешал, не лез с советами, я сделаю все, что прикажут похитители», а тайный смысл ее слов был: «Майкл, я люблю тебя, я верю тебе, ты можешь это сделать. Сделай это ради меня, Майкл. Найди мою дочь. Найди ее…»

Поймав себя на этой мысли, я рассмеялся, глядя на свое отражение в лобовом стекле:

– Экий ты фантазер какой!

С сантиментами и воспоминаниями покончено. Я сыт ими по горло. Как и обвинениями Бриджит, оскорблениями Морана и прочих бандитов.

Slán agat, [22]22
  До свидания (ирл.).


[Закрыть]город-фантом!

Slán abhaile! [23]23
  Прощай! (ирл.)


[Закрыть]Я не вернусь сюда никогда. Я это точно знаю.

Я должен решить, что теперь делать. Сумела ли Бриджит убедить копов не вмешиваться? Буйная копна рыжих волос, холодная улыбка, совершенное тело. Она могла быть дочерью Елизаветы и Эссекса, королевой Боудиккой… Да что там! Она смогла стать самой могущественной хозяйкой преступного клана в Соединенных Штатах.

Конечно, она будет около телефонной будки рядом с Часовой башней Альберта. Я так и видел эту картину. Дождь прекратился. Скользкие и мокрые улицы. Она выходит из взятого напрокат «даймлера». Бриджит в плаще, в руке портфель, битком набитый деньгами. Осунувшееся, обеспокоенное, настороженное бледное лицо. Прямо черно-белый кадр из «Третьего лишнего» или «На грани».

Часовая башня – слишком хорошо известная приезжим достопримечательность. Вряд ли кто-то из местных назначит здесь встречу. Старик, похоже, если и родился в Белфасте, то слишком долго прожил за границей.

Я задумался, а когда вновь взглянул в зеркало, город уже почти исчез. Остались только приземляющиеся «вертушки» и мерцающие отблески огней в черной воде залива. Машин становилось все меньше и меньше. Всё будто проваливалось в мокрую ночь еще одной среды в июне.

Ну и отлично.

Зеленое такси свернуло в сторону холмов. Среди полей виднелись фермы. Беленые каменные дома, готовые встретить непогоду: соломенные крыши в глиняной обмазке, укрытые кусками зеленого пластика. Дорога сужается. Двигатель ревет, когда машина на пониженной передаче вкатывается на все более крутые подъемы. С моей стороны виднеются болота, черные пакеты, прицепившиеся к проволоке, огни, блуждающие по Ирландскому морю и постепенно растворяющиеся в туманной дымке, что скрывает очертания острова Великобритания. Романтические пейзажи, столь неуместные в данных обстоятельствах. Ибо я уже приближаюсь к цели.

Игрушечные яхты в заливе. Очертания островов и холмов, из которых состоит Южная Шотландия. Зеленый пейзаж, кельтское небо и синяя вода, в которой все отражается похожим на лоскутное одеяло или карту-головоломку этого закоулка Вселенной.

Неохватное небо, просторная земля, широкое море – и вдруг картина расплывается. Черные точки перед глазами, гул в голове, пульсирующая боль в ребрах, ощущение, что земля медленно уплывает, перестает быть опорой. Во рту пересохло. Выжал сцепление, переключился на нейтралку, потянул ручной тормоз, открыл дверь и выпал из машины.

Упал на траву и попытался вздохнуть. Сердце отчаянно лупит по ребрам. Я лежу ничком на траве, рука попала в канаву. Мне все равно. Вдыхаю сырой ирландский воздух, стягиваю с себя куртку.

Внутренний голос командует: «В машину! В машину!»

Я все еще судорожно хватаю ртом воздух. Лежу на груди с распростертыми руками, вдыхая убийственное амбре глинистой жижи, силоса и навоза.

Дышать становится чуть легче.

Где я?

Холмистая местность, ведущая к плато Антрим. Дорога к горе Нок. Да, все верно. С неба сеется легкая морось, небо – грязно-серо-зеленого оттенка черного. Когда появятся звезды, они будут отличаться от тех, к которым я привык за последние несколько месяцев.

Дует порывистый ветер, протискиваясь между гор с моря. Я встал и прошелся вдоль дороги. Дыхание почти пришло в норму.

Все в порядке? Что произошло? Ты проигрываешь? Ты можешь проиграть в ноль часов одну минуту, но не сейчас. Завтра будет завтра. А сейчас соберись, сукин ты сын! На кону не только твоя жизнь. От тебя зависит жизнь матери и дочери.

– Подожди еще немного, – сказал я себе, с трудом уселся и достал пачку сигарет из кармана. Лепешки в канаве сплошь облеплены мухами. А еще и слепни, и комары! И эта вонь! Я был легко одет и замерз. Может, сигарета согреет. «Мальборо лайтс», слабые, а, все равно… Прикуриваю…

Я почувствовал тепло в носу, хотя кончики пальцев покусывал морозный воздух. Вдохнул дым, закашлялся и закрыл глаза. Давно не курил. Вспомнил. Табак согревает легкие, наполняя их резким, с горчинкой вкусом.

Я затянулся в последний раз и пошел к машине.

Я готов.

Такое больше не повторится.

Никогда.

Машина углубилась в холмы. Наконец я нашел указатель, который вел в сторону какой-то узкой однополосной дороги. Увидев пожилую женщину с колли, я высунулся в окно:

– Простите, пожалуйста, это дорога к Ноку?

Собака отправляла естественные надобности, и пожилая женщина пыталась поймать кал в пластиковый пакет, зажатый в руке. Видно, из-за больной спины она не могла нагнуться ниже, да и собака не слишком-то радовалась возне сзади: ей не дают сделать свои дела. Человек, не особенно торопящийся, мог бы счесть зрелище довольно любопытным.

Женщина распрямилась:

– А куда вы направляетесь?

– Где-то рядом с Ноком расположено поместье Оранжевой ложи. Мне нужно туда успеть к собранию.

– Уверяю вас, здесь нет никакого поместья! – ответила женщина.

– Но это дорога к Ноку?

– Да, вы едете правильно, – ответила старушка и медленно, слишком медленно, отошла с дороги.

Я с трудом подавил желание сбить ее, нажав на газ. Она приветливо помахала мне рукой, и я устремился в сторону горы.

Через несколько поворотов стало ясно, что это именно та самая дорога. Участки ухоженного леса приближались к фермам, сменяясь густыми зарослями молодых елей, в которых вы можете скрываться месяцами и никто не сможет вас найти. Я надеялся, что таинственное поместье не пряталось в глубине одной из чащоб.

Я по-прежнему ехал в гору, и теперь огромный военный памятник из гранита, стоящий на вершине, уже невозможно было не заметить. Я припарковал машину и побежал к памятнику. Со смотровой площадки был виден весь Белфастский залив и его окрестности. Над холмами на западе еще можно было наблюдать отблески величественного заката, а на востоке небо было черным, и в городках, окружающих залив, уже зажглись уличные фонари.

Я внимательно оглядел окрестности. Ни одного разрушенного здания, ни одной припаркованной машины, никаких тайных укрытий, никаких арок, никаких поместий. Ничего.

Моран все-таки был прав. Я провалю это дело.

Мне нужно было взять Динджера с собой. Придумать какую-нибудь байку и украсть ребенка. Боже… Он мог бы показать мне место, куда его возил брат.

Все псу под хвост.

Идиот! Придурок!

Самобичеванию я предавался недолго, взял себя в руки.

Так, успокойся, остынь. А что, если я вернусь обратно и привезу парня с собой? За сотню фунтов мамаша с удовольствием продаст его мне с потрохами.

Я поглядел на часы. Почти десять. Времени, чтобы съездить в Бангор и вернуться до полуночи, уже не осталось.

Проклятье!

Вдобавок ко всему, плато погружалось в холодный морской туман, который заполнял округу мутной влажностью. Низкая трава, вереск, болото – всё скрылось под мокрым плащом-невидимкой.

Полный тупик. При свете последних отблесков вечерней зари я отчаянно пытался углядеть здание, но вокруг не было ничего, даже отдаленно напоминающего поместье. Разумеется, кое-где стояли маленькие разрушенные фермы, оставленные в запустении со времен Великого голода, от них остались только четыре серых стены. Вся побелка давным-давно облезла, соломенные крыши провалились. Восстанавливать их было себе дороже, и фермеры использовали их как загоны для овец.

Подобраться так близко – и такая неудача!

Я выругался, достал пачку сигарет. Передумал и выкинул в темноту.

Что же делать? Рыскать вокруг смысла не было. Нужно ехать. Кто-то должен знать о старом поместье поблизости. Порасспрашивать местных. Хоть один да заметил странное оживление в этой почти безлюдной местности.

Я побежал к «тойоте» и спустился на главную дорогу.

Но и это был всего лишь сельский проселок без малейших признаков жизни. Ни домов, ни автомобилей, даже трактора ни одного не видно, только корова, мучимая бессонницей, бродит вдоль ограды и что-то жует.

Туман стал гуще – наступила ночь.

Опасаясь попасть в аварию, я снизил скорость до пяти миль в час.

Исчезли даже фермы.

Я миновал каменный мост через реку и оказался в угрюмом царстве сырости, где вообще не было ни малейших признаков жизни. Я ехал и ехал в надежде встретить хоть кого-нибудь или увидеть хоть что-нибудь.

Ударил по тормозам.

Все пошло наперекосяк. Я тащился в чужой машине куда глаза глядят. Нужен план. Нужна помощь. Пошарил в куртке в поисках телефона и набрал номер. Сигнала не было, и, только когда я выбрался из машины и вскарабкался на крышу, наконец-то смог дозвониться.

– Здравствуйте, – раздался женский голос.

– Здравствуйте, послушайте, я еду на машине и заблудился. Мне нужен номер «Помощи автомобилистам», – выпалил я.

– Вы ехали и заблудились? Может быть, вам нужно обратиться в «АА»? – спросила оператор.

– Черт побери! Вы думаете. Это решение всех проблем? «Анонимные алкоголики»? Я же сказал, что заблудился, а не спился!

– «Автомобильная ассоциация». – В голосе оператора звучала вселенская усталость.

– Ах да! «АА», просто замечательно, разумеется… Давайте номер… – извиняющимся голосом ответил я.

Она продиктовала номер, и я набрал его:

– Послушайте, я не знаю, сможете ли вы мне помочь, но дело, в общем, такое: я окончательно заблудился. Сейчас я где-то в холмах недалеко от Белфаста. Еду от горы Нок, ищу какой-нибудь паб, отель или полицейский участок, хоть кого-нибудь, кто мог бы подсказать мне дорогу. Наверняка же у вас есть подробная карта Ирландии, где отмечены все пабы, автозаправки и тому подобное? Есть ли хоть что-нибудь поблизости?