Текст книги "Утраченный трон"
Автор книги: Эд Гринвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
– У них не было лиц.
Латник просто медленно кивнул, не выказывая удивления.
Нортрин неуверенно двинулся вперед, держа руки за спиной.
– А теперь, воин, я требую, чтобы ты положил свой меч и ушел к себе в комнату. Здесь сегодня ночью было пролито достаточно крови.
Хоукрил поднял бровь и ничего не ответил.
– В мое время, – произнес Нортрин Джаланвилук самым угрожающим голосом, который у него получился, – меня считали великим воином. Мужчины по всей Долине боялись меня, и я не так уж давно отошел от дел и поселился здесь. Если ты хочешь прожить немного дольше, послушай меня. Положи свой меч.
Хоукрил положил меч на стол рядом с Эмброй и устало произнес:
– Я с тобой не ссорился, виночерпий. Нортрин шагнул вперед.
– Это хорошо. Твоя госпожа ранена?
Он положил ладонь на одеяло, чтобы откинуть его в сторону, тут меч сверкнул, как жалящая змея, разрезав с молниеносной быстротой костяшки пальцев второй руки Нортрина.
Кинжал, который виночерпий принес, чтобы заколоть чародейку, выпал из перерубленных, болтающихся пальцев. Нортрин зашатался над телом женщины, которая принесла столько неприятностей его любимой «Фляге».
Темнота поглотила его.
Хоукрил протянул руку, в которой уже не было меча, и оттолкнул теряющего сознание виночерпия, чтобы не дать ему тяжестью падающего тела обрушиться на Эмбру.
Когда Нортрин с грохотом упал на пол, что-то шевельнулось в самом темном углу зала. Летучая мышь, которая до того спокойно висела, наблюдая за событиями этой ночи, внезапно бесшумно взлетела и устремилась прочь.
19
КАК ОРГАНИЗУЮТСЯ ЗАГОВОРЫ
ПОТРЕВОЖЕННЫЕ шумом летучие мыши сорвались со своих привычных мест на скалах и зигзагами полетели прочь, хлопая крыльями. В пещере было холодно, несмотря на колеблющиеся языки пламени над поставленными в круг жаровнями. Это пламя поддерживало края огромного, медленно вращающегося огненного диска, круга из огня толщиной в дюйм, который парил на уровне человеческой груди и весело сверкал в дымной темноте.
Босые фигуры в одеяниях с капюшонами двигались вокруг этого диска, время от времени то один, то другой откинутый капюшон обнажал чешуйчатую змеиную голову с острыми клыками. Одеяния топорщились сзади, словно скрывая хвосты. Жрецы пели на ходу, странные, низкие звуки речитатива то взлетали, то опускались, темп все ускорялся и стал резким, настойчивым, быстрым, а потом мгновенно наступила тишина, и все служители Змеи одновременно вытянули руки. Тут же языки пламени отступили к самым краям диска, открыв взорам картину на его поверхности.
То было яркое, парящее в воздухе изображение маленькой лощины в горной части Долины, неподалеку от пещеры. Заросший овраг быстро сужался, поднимаясь вверх, и заканчивался маленьким озером, над которым просматривались развалины каменной башни. Какой-то человек, с непокрытой головой, но в полном вооружении, скакал на коне к этой крепости, и лицо его было так же лишено выражения, как безоблачное небо над его головой, а движения его были медленными и скованными.
– Постарайтесь удержаться в седле, лорд Безмозглый, – насмешливо прошептал один из жрецов Змеи. – Вы уже близко.
Человек на коне опасно покачнулся пару раз, когда конь выбирал дорогу среди осыпающихся камней на последнем крутом склоне.
– Итак, сейчас мы встретим самого таинственного из магов, – насмешливым голосом произнес один из жрецов, обращаясь к стоящей рядом с ним на коленях женщине, вся одежда которой состояла лишь из лениво извивающихся змей, – и зачислим его в растущую армию Змеи или уничтожим, в зависимости от его выбора.
– Ох, – сказала жрица и резко поднялась. – Я боялась именно таких планов.
Жрец повернулся к ней, лицо его потемнело и нахмурилось, а она протянула руку и прикоснулась к нему.
Его голова взорвалась, наполнив воздух алым дождем из тысяч капель. Секунду спустя все другие жрецы, окружившие диск, разделили его судьбу.
Пропитанная насквозь кровью жрица равнодушно прошла сквозь ливень красных капель, прошептала заклинание и махнула рукой. Один из обезглавленных трупов двинулся с места и занял предназначенное ему место. Тогда жрица улыбнулась, кивнула и перешла к следующему мертвецу.
Каждое из бездыханных тел послушно поднималось в воздух, переворачивалось вниз лицом и повисало под углом к земле у самого диска так, чтобы кровь из него стекала на одну из жаровен.
Тело верховного жреца парило вверх лицом, с прижатыми к бокам руками. Оно находилось в центре огненного кольца, потом опустилось и соприкоснулось с картинкой, тогда изображение исчезло в кровавых витках, расходящихся от него.
Затем тело жрицы стало расти, выпрямляться, менять свои очертания и постепенно превратилось в Ингрила Амбелтера.
– Если к короне Аглирты будет тянуться не одна рука, это может привести к тяжелым последствиям, – пробормотал он, оглядывая бойню. – Пусть эта встреча продолжается, дети Змеи, без вашего наблюдения и контроля.
Он улыбнулся парящим в воздухе трупам, насмешливо поклонился им, потом отвернулся от огненного кольца и шагнул в никуда, растаял на полушаге, оставив пещеру созданным им мертвецам.
Господин барон Бериас Гончие Псы спустился на несколько ступенек вниз из пустого арочного проема по лестнице, которая вела в крепость Каэрата. Эта башня была разрушена так давно, что никто уже и не помнил, кем был Каэрат или когда и чем он правил. Барон внезапно остановился, вздрогнул, несколько раз энергично тряхнул головой, потом отшатнулся и огляделся. Казалось, он впервые видел то, что его окружало. Через мгновение, тяжело дыша, правитель Гончих Псов зашагал вперед, в развалины башни, держа руку на рукояти меча. Пол вестибюля был засыпан грудами упавших камней, а большая часть задней стены просторного зала за ним исчезла, и дневной свет заливал помещение, где деревья росли из пола, а статуи удобно устроились на змеящихся корнях.
– Чародей? – позвал барон в темную, полную ожидания темноту. – Чародей, я пришел. Где ты ожидаешь?
Звездный Чародей, если верить балладам, был самым могущественным магом, какого знала Аглирта. Он правил этими землями много веков назад, проникая в умы самых храбрых баронов и самых невинных младенцев одинаково легко, часто и искусно, так что все они становились его послушными рабами и служили ему в делах больших и малых.
Никто не помнил, когда он исчез, и никто не видел его тела и не слышал достоверных сообщений о его смерти, так что находились многие, кто считал, что он не умер, а все еще прячется где-то и не дает о себе знать по каким-то своим причинам. «Пока не придет Чародей» – такую поговорку еще можно было услышать в горной части Долины, а некоторые верили, что правление Чародея было более славным, чем правление любого короля, законного или нет. Так что когда барон получил однажды ночью устное послание от Звездного Чародея, жрецы Змеи пришли в волнение. Им не терпелось прибрать к рукам это самое мощное оружие, чтобы применить его против Пробужденного короля.
Да, пусть эта встреча состоится и чародея, который хочет заманить к себе на службу барона, самого заманят на службу, к вящей славе Змеи… Сейчас барон почувствовал себя так, словно в голове его рассеялся теплый чешуйчатый туман. Он стоял один, слегка растерянный, в этой расселине в горах, смотрел на разрушенную башню и гадал, кто же его здесь ждет.
Внезапно кто-то появился – призрачная фигура, сливающаяся с темной массой каменной скамьи неподалеку и непринужденно раскинувшаяся на ней. Этот призрак смотрел на барона с легкой улыбкой, приподнявшей уголки его губ. Ну, он в достаточной степени похож на человека и похож, если его не подводит плохая видимость и его собственная память, на самого могущественного из Темной тройки магов, которые служили барону Фаероду Серебряное Древо, на Ингрила Амбелтера…
– Приветствую тебя, Повелитель Заклинаний, – тихо произнес барон и был вознагражден полным удовлетворения взглядом. – Это ты стал причиной моего освобождения?
Чародей на скамье кивнул.
– Я – и еще я сделал так, чтобы наша беседа здесь была скрыта от глаз и ушей служителей Змеи. Учти, что твоя жизнь зависит от того, сумеешь ли ты в дальнейшем притворяться по-прежнему покорным Змее. И еще – чешуйчатые снова возьмут тебя под свой контроль, если я не наложу несколько сильных заклинаний на твой мозг.
– Сильных?
Лучик магического света, похожий на иглу, вырвался из указательного пальца сидящего чародея и устремился к одной из ноздрей барона.
Бериас замер, схватился за рукоять меча, снова застыл, а затем глубоко вздохнул и расслабился. Его глаза все еще блестели, когда более яркое сияние выплыло из рук чародея, и барон снова оцепенел, но на сей раз на его лице появилась слабая гримаса боли.
– Скажи мне, если пожелаешь, – медленно произнес он, его взгляд вернулся откуда-то издалека, и он посмотрел прямо в глаза Повелителю Заклинаний, – почему власть твоих заклинаний принесет мне меньшее рабство, чем владычество Змеи?
Ингрил Амбелтер пожал плечами.
– Все находятся в чьей-нибудь власти, – ответил он. – Ты теперь – в моей. Однако в отличие от змеиных служителей я не люблю превращать людей в автоматы, дергающиеся по моей воле. Я считаю таких слуг в лучшем случае неуклюжими.
Он развел руками.
– Жрецы Змеи любят презрительно насмехаться над всеми нами, считая нас глупцами, и, поступая так, они связывают себя собственной глупостью, которая превосходит нашу. Их способ действия – это удар дубины, а мой – выпад быстрого, острого и верного меча. Они пользуются магией, чтобы принудить тебя. Я так не делаю. Они управляют каждым твоим словом и поступком. Я предоставляю тебе самому найти свою судьбу и надеюсь убедить тебя, здесь и сейчас, что мы должны на время объединить усилия для достижения одних и тех же целей. Если бы я был жрецом Змеи, я бы не утруждал себя стараниями убедить тебя, я бы заставил тебя, не заботясь о том, что творится у тебя в голове, делать лишь то, что я хочу.
Правитель Гончих Псов медленно кивнул.
– Значит, – тихо произнес он, – вот я стою здесь, и мой разум снова свободен. Убеди меня.
Человек, некогда бывший Повелителем Заклинаний Серебряного Древа, несколько мгновений задумчиво смотрел на барона, а затем наклонился вперед на своей скамье и быстро и настойчиво заговорил:
– Мы с тобой разработаем план. Я выведал кое-какие из магических заклинаний, которые охраняют Пробужденного короля, и теперь знаю, как заставить короля совершать определенные поступки и делать то, что я ему прикажу. Конечно, это примитивный способ, почти такой же, каким последователи Змеи контролировали тебя.
Барон опять нахмурился и шагнул вперед.
– Почему ты думаешь, что я захочу принять в этом участие, чародей?
Амбелтер словно не услышал его слов.
– Главное, запомни, что эту энергию лучше применять очень экономно. Я намерен использовать ее всего два раза.
Он встал со скамьи и зашагал через зал, причем его ноги не нарушили покой щебня, а шаги были беззвучными. Бериас, правитель Гончих Псов, прищурившись, следил за ним.
– Сначала, – сообщил чародей, – я заставлю короля случайно наткнуться на «тайный» ритуал Змеи. Когда он появится среди жрецов Змеи, они, конечно же, нападут на него, после чего агенты, побуждаемые моими заклинаниями, возглавят атаку хорошо вооруженных придворных в защиту своего короля.
– И что? – проворчал барон, задумчиво поглаживая подбородок.
– И множество жрецов Змеи будет убито, – с улыбкой продолжил Повелитель Заклинаний, – король будет благодарен своим спасителям, а мы с тобой, при помощи моей магии, будем наблюдать за всем этим из безопасного потайного места. И у наших агентов появится возможность обыскать всю местность в поисках магии Змеи.
– И может быть, даже найти Дваеры, которыми, по слухам, владеют жрецы, – пробормотал барон, бросая искоса взгляд на чародея.
Ингрил Амбелтер снова улыбнулся и прибавил:
– Затем я вновь воздействую на короля: я приглашу его королевское величество на встречу с нами. Ты представишься ему как единственный барон, сохранивший истинную верность Речному Трону, который с большим риском для себя пренебрег чарами жрецов Змеи и вступил в союз с заморским чародеем – им буду я сам, под другим именем и с другим лицом, – дабы защитить законного Пробужденного короля от великого зла, Змеи. Другими словами, я использую свою магию только для того, чтобы привлечь к тебе внимание короля. Ты этого заслуживаешь.
Бериас кивнул, в глазах его загорелся огонек, и он сказал:
– Итак, мы стоим лицом к лицу с правителем всей Аглирты, и наша судьба находится на кончике нашего языка. И что именно мы скажем?
– Мы скажем королю, что если он пообещает нам титулы, даст мне должность при дворе, а тебе дарует власть над другими баронами, то мы соберем армию, в которой он так отчаянно нуждается, и поведем ее на битву со Змеей.
– А если он откажется?
– Я мог бы его принудить, – медленно произнес Ингрил, – но мне гораздо больше хочется, чтобы король действовал свободно, исходя из собственных суждений и желаний.
– И поэтому?
– И поэтому, если он откажется, мы встретимся снова и составим другой план. Но я не думаю, что он откажется.
«Он не откажется, потому что ты все-таки принудишь его, – мрачно подумал барон, глядя в глаза чародея. – А если твоя магия позволяет тебе слышать сейчас мои мысли – тоже хорошо: ты знаешь, что я думаю».
– А если он согласится? – спросил он, медленно потирая руки в перчатках.
– Мы соберем армию, которую пообещали, прибегнув к помощи наемников. У меня более чем достаточно денег, чтобы призвать их под наше знамя в Силптаре, в южных землях и на Иеремборских островах, где найдется много людей, которые хотели бы расправиться с воинами Аглирты и одновременно установить мир между их водяным королевством и Речным Троном. Мы поведем их на битву против баронов – первым делом против твоих собственных соперников, конечно, – и во время одной из этих стычек заморский чародей продемонстрирует верность королю, пожертвовав собой.
– Ты снова изменишь облик, – пробормотал правитель Гончих Псов. – И кто займет твое место, перед тем как опустятся мечи?
– Самый верный и опытный телохранитель короля, какого мы только сможем найти, – с кривой усмешкой ответил чародей, – потому что, убрав его, мне придется занять его место, и таким образом я буду находиться намного ближе к уху короля.
Он был бы удивлен, если бы знал, что дворянин, который задумчиво смотрел на него, прочел его следующие мысли так же точно, как если бы он произнес их вслух: «А добившись такого высокого положения, ты с легкостью устроишь так, чтобы некоего барона Гончие Псы убили в ближайшей стычке».
– Кажется, тебе очень не терпится осуществить этот план, – проворчал барон, – и это наводит меня на мысль, что эти твои защитные чары скоро закончатся. Возникает вопрос: что случится со мной и с твоими тайнами в тот момент, когда жрец Змеи снова погрузится в мои мысли, или попытается подчинить меня, или просто подавит мою волю?
Ингрил Амбелтер обернулся, и в какое-то мгновение правитель Гончих Псов готов был поклясться, что его сапоги парят в нескольких дюймах выше заваленного мусором пола.
– А! – воскликнул чародей, словно приходя в восторг. – Если жрец Змеи попытается проникнуть в твой мозг и таким образом нарушит мои заклинания, я узнаю об этом, тут же окажусь рядом с тобой и пущу в ход свои собственные, убийственные для змей чары!
Барон отвесил ему изящный придворный поклон.
– Я очень рад слышать это. Теперь я совершенно спокоен, – произнес он настолько холодным тоном, что лицо Ингрила Амбелтера помрачнело и маг начал было поднимать руку, готовясь запустить в собеседника заклинание.
– Итак, – добавил барон, уже повернувшись и шагнув к арке, за которой оставил своего коня, – я уверен, что мы поняли друг друга достаточно хорошо, чтобы заключить сделку, чародей.
Произнося эти слова, он знал, что говорит чистую правду и что Ингрил Амбелтер, бывший маг из Темной тройки Фаерода Серебряное Древо, тоже это знает.
Где бы вы ни находились в Аглирте, вы все равно окажетесь неподалеку от реки Серебряной и не сможете не заметить гордые флаги на баржах, которые перевозят самых богатых, самых высокопоставленных, самых могущественных граждан Аглирты. Но в тревожное время знатные путешественники часто наряжаются в плащи магов и пересекают Долину с меньшей помпой, но с большей скоростью.
Поэтому управляющий Таткаладорна, замка и охотничьего домика в горах баронства Кардасса, совсем не удивился, услышав удар гонга в ночь того самого дня, когда правитель Гончих Псов наслаждался прогулкой к развалинам башни Каэрата. Он открыл ворота и увидел небольшой отряд всадников в масках и плащах. Они попросили впустить их, употребляя выражения, которые, несмотря на их благовоспитанный и шутливый тон, почти не отличались от приказа.
Почтительно, бесстрастно и без промедления управляющий проводил их в передний двор, ударил в гонг, предупреждая лучников на крепостных стенах, чтобы приготовили стрелы, и прошел во внутренний двор, откуда послал копейщиков в казармы и к домашнему магу. Потом он пересек центральный сад и постучал в неохраняемую дверь, которая вела в личную трапезную великого правителя Кардассы.
Иткламмерт Кардасса поднял глаза от кубка с вином, от обычной пачки контрактов, договоров и деловых писем, ожидающих правки или подписи, от блюда с остатками очень изысканного по виду блюда из фазанов, тушенных с луком-пореем, и супа из речной черепахи и без всякого выражения спросил:
– Гости, Таурим?
Управляющий был слишком стар, чтобы выказать удивление такой проницательностью хозяина. Он лишь склонил голову и подтвердил:
– Четырнадцать всадников, великий правитель, все с оружием. Многие из них привыкли командовать, насколько я могу судить, а шесть самых могучих всадников сидят в седлах, защищенных броней. Они сейчас на переднем дворе, лучники предупреждены. Я разбудил стражу и мага.
Кардасса в ответ подал знак рукой, и тут же подле него возник командир копейщиков. Барон шепотом приказал ему:
– Принеси мой меч и распорядись убрать эти блюда. Позже я либо устрою настоящий пир, либо, что более вероятно, не стану угощать таких настойчивых посетителей ничем, кроме вина и разговоров.
Командир двинулся прочь, а барон поднял глаза на управляющего и сказал:
– Благодарю, Таурим. Пусть все обитатели замка встанут, оденутся в дорогу и упакуют самое ценное. Пусть все, кроме стражников и поваров, соберутся на конюшне и будут готовы ехать на всем, на чем можно. Те, кто не способен держаться в седле, должны увести мулов или просто отвязать и прогнать прочь всех животных… если меня убьют или я отдам приказ бежать.
Управляющий повернулся, а его господин очень твердой рукой поднял кубок и прибавил:
– Еще одно, Таурим. Поскольку ты позволил нашим гостям самостоятельно найти дорогу сюда из переднего двора, проследи, чтобы маг полностью осознал возможную опасность и – какими бы ни были его приказы и желания – чтобы его ученики не спали и были готовы сражаться или бежать.
Таурим уже очень давно служил этому человеку, которого, втайне от него самого и его верных слуг, называли Вороном Кардассы, – поэтому теперь он осмелился задержаться и задать вопрос:
– Господин, вы знали, что эти гости должны прибыть?
Улыбка барона была столь тонкой, что человек, знающий его не так хорошо, мог бы ее и не заметить.
– Нет, и я не знаю, кто они. Но у меня, скажем так, есть подозрения… и вопросы. И один из них – почему им потребовалось так много времени, чтобы дойти до наших дверей.
Таурим молча смотрел на него несколько долгих секунд, потом пробормотал:
– Великий правитель, высока честь служить вам.
И он плавно повернулся к выходу.
Иткламмерт Кардасса смотрел ему вслед, и ни один мускул на его лице не дрогнул, но кубок, который он поднес к губам, оставшись в одиночестве, заметно дрожал, пока он осушал его до дна.
20
БРАВЫЕ БАРОНЫ
НИКТО не постучал в двери напротив стола барона Кардассы, и они открылись внезапно, но не резко. Великий правитель, подняв голову, взглянул на молчаливую группу людей в плащах и масках.
– Добро пожаловать в Таткаладорн, путники, – хладнокровно произнес он. – Можете повесить свои плащи тут, а вино ждет вас вон там. Могу я узнать, кто пользуется гостеприимством Кардассы сегодня ночью?
Первыми вошли в комнату самые крупные и тяжеловооруженные люди, они быстро взглянули направо, налево и вверх, отмечая местонахождение всех дверей. Этих, по всей видимости, телохранителей насчитывалось восемь.
Кардасса, сидящий в одиночестве, но с мечом в ножнах у бедра, не позволил себе улыбнуться. Ну, если молчаливая угроза входит в правила игры, он может ответить тем же. Он откинулся на спинку и стал спокойно изучать следующую бумагу, а закованные в латы телохранители прошли вперед, обменялись неуверенными взглядами и наконец, увидев, что комната пуста и в ней находится только один человек, сидящий у стола, кивнули через плечо остальным. Те, в свою очередь, прошли вперед, закрыли за собой двери, задвинули резные засовы, которые могли удержать за пределами комнаты всех, кроме самых сильных мужчин, и снова повернулись лицом к барону.
Затем все вошедшие одновременно сняли маски, открыв лица, многие из которых были знакомы Кардассе, и по очереди коротко назвали себя: «Аделн», «Орнентар», «Тарлагар», «Мовьерон», «Каладаш», «Талазорн».
Иткламмерт Кардасса одарил их улыбкой и снова указал рукой на графины с вином.
– Я также вижу среди ваших телохранителей Нарвима из Черных Земель; полагаю, теперь он служит в замке Аделн. А рядом с ним Мартит из Орнентара. – Кардасса окинул взглядом шеренгу воинов, но ответом ему были лишь молчание и пристальные взгляды. Тогда он повернулся и посмотрел на самого старшего из своих посетителей. – У ваших телохранителей нет языков?
– Есть, но у них также есть дисциплинированность – или благоразумие, – спокойно ответил барон Эскульф Аделн.
Правитель Кардассы удивленно поднял брови.
– Неужели? Тогда мне приходится сделать вывод, что их хозяевам очень не хватает этих достоинств. Неужели возникло дело такой огромной государственной важности, что оно заставило собраться вместе двух баронов королевства, еще одного будущего барона и трех известных магов и отправиться в путь ночью? И неужели оно настолько тайное, что нужно было ехать ко мне в охотничий домик под покровом ночи, вместо того чтобы явиться в замок при свете дня?
Наместник Тарлагара и два мага заметно покраснели, и некое подобие сдержанной улыбки проскользнуло по лицу одной из молчаливых вооруженных статуй, в которые превратились телохранители.
– Я проделал весь этот путь, – резко ответил барон Аделн, – не для того, чтобы препираться с тобой, Иткламмерт. Мы собрались здесь, чтобы пригласить тебя примкнуть к нам. Скоро мы начнем прямые и открытые действия в отношении трона Аглирты.
– Заговор против человека, который называет себя Пробужденным королем? – спросил барон Кардассы, спокойно записывая что-то на лежащем перед ним пергаменте.
– Если не вдаваться в подробности – да, – своим гнусавым голосом презрительно бросил маг Каладаш.
Барон хладнокровно взглянул на него из-за стола.
– И вы все здесь? Или я свяжу с вами свою судьбу, а потом окажется, что невольно присоединился и к другим, которых сейчас не вижу?
– Нет, но… – начал барон Элдаг Орнентар. Кожа вокруг его глаз и рта имела странный голубой оттенок.
Аделн встал перед столом и громко вопросил:
– Что ты имеешь в виду?
Словно привязанные к нему множеством нитей, некоторые из телохранителей тоже подались вперед и одновременно уставились грозным взглядом на правителя Кардассы.
– Я имею в виду, – невозмутимо объяснил Иткламмерт Кардасса, – что я ожидал увидеть здесь, с вами, человека, который был председателем на ваших собраниях в более узком кругу, – Бодемона Сарра.
Некоторые маги замерли, а Каладаш начал что-то резко отвечать, но Аделн остановил его взглядом в упор, а потом повернулся снова к хозяину Таткаладорна и коротко ответил:
– Кажется, Бодемон Сарр исчез из Аглирты или, по крайней мере, из тех мест, где обычно находился. Я не знаю, откуда тебе может быть известно насчет наших собраний в узком кругу или об их участниках, но это правда: он посещал наши собрания, и он, бесспорно, нам сочувствует.
Улыбка Кардассы была полна насмешки, когда он ответил, вежливо кивнув:
– Бесспорно.
– Мне кажется, что ты настроен враждебно, – рявкнул наместник Тарлагара, выходя вперед и скрестив на груди руки. – Скажи нам прямо, Кардасса: какую ты сам займешь позицию?
Барон Кардассы поднял на него взгляд, продолжая писать, и мягко спросил:
– А как ты, Илискер Баэрунд, посмел заявить права на баронство и тем самым нарушить этикет и традиции Аглирты? Я здесь хозяин, а ты – один из многих незваных пришельцев, и будь любезен подождать и не требовать у меня ответа, пока я не закончу отвечать на важные вопросы правителя Аделна!
Лицо наместника потемнело, и он огрызнулся:
– Мне казалось, что вы закончили или что у вас было достаточно времени для того, чтобы закончить, если бы вы пожелали. Да, Бодемона Сарра здесь нет, это видит любой, у кого есть глаза. Так какая же часть твоего ответа осталась недоговоренной?
– Мое нежелание становиться на сторону тех людей в Аглирте, которые якшаются со Змеей, – прямо ответил правитель Кардассы.
– Что? – одновременно воскликнули наместник и маг Мовьерон.
– Что это за измышления? – подхватил маг Талазорн.
Сидящий за столом барон указал рукой на двух других баронов и ответил:
– Видите, Аделн молчит? Ему, как и мне, известно, почему лицо правителя Орнентара имеет голубой оттенок. Змеиный яд бушует в нем, и он должен выполнять приказы жрецов в капюшонах, иначе погибнет, когда они перестанут давать ему напитки, которые не позволяют яду сжечь его медленным огнем. Значит, любой, кто примет сторону Орнентара, принимает сторону Змеи, а мой прежний опыт отношений со змеелюдьми привел меня к выводу, что они не питают добрых чувств ни к баронам, ни к магам… ни к королевству под названием Аглирта.
– Хватит рассказывать сказки! – презрительно усмехнулся Каладаш, не глядя в сторону Орнентара, который хранил молчание, хотя глаза его горели яростью. – Ты думаешь, мы поддадимся на такую грубую провокацию? Тебе не удастся расколоть наши ряды!
Кардасса пожал плечами.
– Если мысль о яде кажется вам притянутой за уши, то почему никто из вас не попробовал моего вина?
– Довольно, – рявкнул Эскульф Аделн. – Сегодня ночью у меня нет времени на обмен колкостями, Иткламмерт. Становится ясным, что ты против нас. Это так?
Правитель Кардассы посмотрел на свои записи, словно обдумывая ответ, потом снова поднял взгляд и сказал:
– Я был так же изумлен, как и все вы, когда Спящий Король – безобидная старая легенда, развлечение бардов и жадно внимающих им детей – стал Пробужденным королем, реальным, опасно талантливым и взыскательным человеком, который ждет от нас верности. На протяжении многих поколений мы имели возможность похваляться, как нам угодно, и лелеять нашу вражду друг с другом по всей Долине. Изумлен и… раздражен.
Он положил перо и прибавил:
– Я не надеюсь, что царствование Сноусара продлится долго, мне кажется, что он не понимает нужд сегодняшней Аглирты, и я не согласен с некоторыми из его указов и со многими его идеями, которые он высказывал своим придворным. И все же у меня нет сомнений – если бы даже он был скулящим идиотом, он остался бы законным королем.
– Ха! Законным! – с издевкой заметил Каладаш.
Сидящий за столом человек поднял на него глаза и покачал головой.
– Ну, если людям позволено называть его величество фальшивым королем, когда они только пожелают, тогда что такое любой из баронов? Если мы всего лишь хвастливые задиры на этой земле, то ей самое место в железных руках последнего из оставшихся у власти тиранов.
Он снова пожал плечами и принялся писать.
– На острове Плывущей Пены появился король, и это, по крайней мере, что-то новое после долгих лет кровавой междоусобицы и коварных заговоров, один из которых сегодня ночью заполз под крышу моего охотничьего домика. Итак, все вы ясно меня слышали: нет, Кардасса не выступит против короля.
– И это твое последнее слово, барон? – резко спросил Каладаш, поднимая руки, на которых плясали белые огоньки.
Иткламмерт Кардасса невесело улыбнулся и тихо ответил:
– Последнее не в том смысле, в каком тебе бы хотелось, Каладаш. Если у тебя хватает глупости угрожать мне, то ты никогда не добьешься такой власти, чтобы стать угрозой для Бодемона Сарра.
– Хватит болтать, глупец, – с презрением бросил Каладаш. – Умри!
С его рук с треском слетело пламя, подобно белой молнии, на секунду раньше, чем зеленые вспышки, сорвавшиеся с рук Мовьерона и Талазорна, и поэтому оно долетело до Кардассы первым.
Долетело, отскочило, заметалось по комнате, издавая треск, похожий на щелчки кнута возницы, и поменяло цвет с белого на зеленый. Маги зашатались, упали на пол и превратились в дымящееся мясо раньше, чем их собственные или другие телохранители успели хотя бы потянуться к мечам.
Когда сталь все же с певучим звоном выскочила из десяти ножен и сверкнула над столом, правитель Кардассы рассеянно посмотрел на ряд жадно устремившихся к нему клинков и спокойно заметил:
– Чародей, который нападает на человека в его собственном замке и не ожидает, что тот защищен, слишком большой глупец, чтобы дать ему шанс захватить трон этого или любого другого королевства.
– Как и ты, мы не слишком любим магов и не очень им доверяем… Но я полагаю, у тебя приготовлены и для всех остальных маленькие ловушки? – резко спросил Эскульф Аделн.
Кардасса посмотрел на него глазами, холодными в такой же степени, в какой горели глаза Аделна, и мягко ответил:
– Этой ночью я не приготовил ничего, кроме глотка вина и согретой женщиной постели – для себя. Это не я скакал всю ночь, намечая для Аглирты новых королей.
– Ба! – оскалился наместник Тарлагара. – Посмотрим, носит ли умный барон Кардасса щит из заклятий, способный устоять против нескольких добрых клинков Аглирты одновременно!
Мечи поднялись и снова опустились с быстротой молнии и со звоном ударились о нечто невидимое, но твердое, как камень. Кардасса всего лишь приподнял одну бровь, отвернулся от них, защищенный волшебным щитом, взял лежащий на маленьком столике жезл и ударил в гонг, соблюдая определенный ритм.
Гонг подал его людям сигнал к бегству из Таткаладорна, а барон неспешно встал, не выпуская из руки жезла, и пошел к двери.
– Как сказал мой прапрадед много лет назад, – ледяным тоном сказал Иткламмерт Кардасса своим гостям, – предателей в Таткаладорне не привечают. Теперь я вас покину, чтобы приготовиться к путешествию на остров Плывущей Пены с целью предупредить короля о еще одном неудавшемся заговоре в Аглирте.
