Текст книги "Утраченный трон"
Автор книги: Эд Гринвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
8
ДОМ ВОИНА – ЕГО КРЕПОСТЬ
ВОЛК-ПАУК навис над ней. Эмбра раскинула пустые руки, понимая, что она не сможет вовремя произнести нужное заклинание, и бросилась бежать, уворачиваясь. Волосы метались по ее плечам, она на бегу озиралась, пытаясь найти выход и увидеть, где ее спутники. Она знала эту комнату: они снова оказались в Доме Безмолвия, перенесенные сюда заклинанием Сараспера…
Хоукрил лежал ничком, окровавленный, в помятых латах. Краер метался вокруг длиннозуба, нанося удары длинным ножом, а Сараспер с пепельно-серым лицом без сил привалился к стене. Драгоценный Дваер Эмбры находился где-то во внутренностях волка-паука, эта тварь проглотила его целиком, когда пыталась откусить поднятую руку девушки там, на холме.
Банда Четырех была не в том состоянии, чтобы выиграть этот бой.
– Бегите! – крикнула Эмбра, больше для того, чтобы определить состояние Сараспера, чем с какой-либо другой целью.
Его глаза закрылись, он без сил привалился к стене, но губы шевелились. Она старалась расслышать его слова, но…
– Уползайте – более подходящее слово, – крикнул ей в ответ Краер.
Секунду спустя она услышала, как он застонал от боли, получив удар лапой. Краер отлетел в сторону, его нож со звоном покатился по камням. Потом квартирмейстер перевернулся и стал кататься по холодному каменному полу, постанывая и корчась от боли. Длиннозуб торжествующе зарычал и двинулся вперед.
Не задумываясь, Эмбра кинулась к нему, размахивая руками. Мохнатая голова поднялась, отводя взгляд от упавшего квартирмейстера, и голодные золотистые глаза уставились на девушку. В маслянистых глазах волка-паука внезапно зажглись холодные белые огни, теперь она смотрела в призрачные, рожденные колдовством очи смерти. Низкий рокот вырвался из глотки зверя, и он прыгнул к ней.
Эмбра понимала: иногда мохнатое чудовище было длиннозубом на охоте, а иногда – слугой мага, пережившего смерть и установившего контроль над зверем. Как раз сейчас костяной маг подавил собственный разъяренный мозг волка-паука, и за это Эмбре следовало быть ему благодарной. Подчиняясь чужой воле, длиннозуб решил сначала уничтожить ее, а потом схватить Хоукрила или Краера и оторвать им головы, чтобы убить наверняка… или чтобы их сожрать.
Эмбра попятилась и закричала, бросая ему вызов, а затем повернулась и побежала. Если бы она сумела добраться до кошелька Сараспера вовремя…
– Госпожа, – прошипел старый целитель, его лицо застыло, словно маска со стиснутыми зубами, – отойдите. Дайте мне время!
Одна из его рук стала длиннее обычного и приобрела странный желтый цвет. Серый мех вырастал местами вдоль удлиняющейся и распухающей руки, становился гуще. Она подбежала к старику.
– Нет, Сараспер! – крикнула Эмбра. – Он вдвое больше тебя! Даже если тебе удастся стать длиннозубом раньше, чем он вонзит в тебя клыки, это не поможет!
Сараспер замотал головой, словно хотел отмахнуться от ее слов, тело его содрогалось. Когда Эмбра протянула руку к его кошельку, глаза старого целителя закатились, он обмяк и сполз на бок, увлекая ее за собой. Эмбра в отчаянии упала на тело Сараспера, пытаясь нащупать кошелек между их телами. Он не успел закончить превращение, но у нее уже не оставалось времени сотворить какое-либо боевое заклинание. Как говорится в старой балладе, «времени так мало, но надобно успеть».
В тот момент, когда у Эмбры вырвался вздох отчаяния, ее пальцы сомкнулись вокруг гладкой и твердой фигурки. Она крепко сжала ее и быстро откатилась в сторону, не обращая внимания на то, что порвала кошелек в клочья.
Длиннозуб навис над ней, его глаза по-прежнему оставались холодными точками белого света, а слюнявая пасть широко распахнулась. Клешни на лапах, теперь превратившиеся в два кулака со сломанными, смехотворно разросшимися зубами, поднялись высоко в воздух, подобно двум дубинкам, готовясь наносить сокрушительные удары.
Эмбра продолжала катиться, пытаясь проскочить мимо него раньше, чем он сможет размазать ее по камням в ее собственном дворце, но понимала, что ей не уйти.
Пол рядом с ней взорвался, и наследнице Серебряного Древа внезапно обожгло болью кожу головы: прижатые к полу волосы были вырваны с корнем. Девушка отлетела в сторону, обломки клыков дождем посыпались ей на лицо, а зубастые челюсти отскочили вверх после мощного удара. Волк-паук повернул к ней морду. Разинутая пасть надвигалась на нее…
Она плохо знала шесть комнат, расположенных за этой, и почти ничего не знала о еще не сработавших ловушках Дома Безмолвия. Сараспер был единственным, кто мог пустить их в ход против этого зверя, но Сараспер лежал без сознания или мертвый у нее за спиной. Именно Владычица Самоцветов должна победить этого зверя, который способен изорвать их всех в кровавые клочки.
Всегда это должна делать Владычица Самоцветов, Сарг ее побери!
Она не сознавала, что прокричала эти слова вслух, пока до нее не донесся насмешливый голос Краера из полумрака за спиной длиннозуба.
– Конечно. Некоторым требуется очень много времени, чтобы усвоить маленькие жизненные уроки.
Бурный поток грязных ругательств, который она обрушила на него после этих слов, отозвался многократным эхом. Волк-паук не обратил никакого внимания на квартирмейстера, который опять поднялся и наносил ему удары кинжалом, а продолжал преследовать Эмбру. Он врезался в колонну, за которой она пыталась укрыться, словно не заметил препятствия.
Колонна толщиной четыре фута поддерживала сводчатый потолок зала долгие века. Тонкая сетка трещин, покрывавшая вырезанные на ней руны, не изменилась, когда комната содрогнулась, да и сама колонна не сдвинулась ни на дюйм. Длиннозуб взревел от боли и отскочил назад, с намерением обогнуть колонну и схватить зубами девушку, которая изо всех сил старалась увернуться.
Ее руки и ноги пока уцелели, и статуэтка по-прежнему оставалась в руке, но у волшебницы не было времени даже вздохнуть, а не то чтобы вспомнить и произнести заклинание. Эмбра сама взревела от ярости, вскочила и бросилась бежать, а челюсти зверя щелкнули в воздухе прямо у нее за спиной.
– Госпожа Эмбра! – позвал Краер откуда-то справа. – Твоя магия может исцелять? Пусти в ход Камень!
Длиннозуб врезался в очередную колонну и раздробил каменный пол рядом с ней одной из своих бесполезных челюстей на лапе. Эмбра отпрыгнула подальше и крикнула в ответ:
– Он внутри этого зверя! Ястреб ранен, да? Ответ квартирмейстера удивил ее.
– Он очень плох, – крикнул Краер, – но Сараспер нам нужен больше. Я могу пройти по той дороге, по которой мы шли в Аделн, но я не знаю, как до нее добраться отсюда, а в этом крыле дома – сплошные ловушки!
– Когти Темного! – простонала Эмбра. – Неужели удача так и не повернется к нам?
– А если это вдруг произойдет, как же наши приключения? – весело откликнулся квартирмейстер. – Как же наш героизм? Какие подвиги бесстрашной Банды Четырех будут воспевать барды?
– Краер, – огрызнулась Эмбра, тяжело дыша, и взбежала по короткой лестнице на балкон с давно сломанными перилами, – барды будут воспевать что угодно. Если мы ничего не совершим, они просто все выдумают! – Зубы зверя заскрипели о камень, когда челюсти на лапах попытались сбить девушку с ног. – Хотела бы я видеть их всех здесь и сейчас, – прибавила она и вжалась в брешь между зазубренных камней, чтобы оказаться как можно дальше от длиннозуба. – Они бы помогли нам сражаться с этой тварью!
– Эмбра, – крикнул Краер, – помнишь, как ты сотворила того ночного червя в развалинах, когда тебя взяли в плен? Ты могла бы снова это сделать, сейчас, и заставить его залететь прямо в глотку зверя?
– Сарг побери, Краер, – почти взвизгнула она, – понадобится целая вечность, чтобы…
Покорный магу длиннозуб пытался взобраться на балкон, он считал, что загнал Эмбру в ловушку. Крошащиеся камни, разрушенные водой, которая долгие века просачивалась сквозь них и каждую зиму замерзала твердыми, как железо, сосульками, вылетали из стен под его тяжестью и падали вниз вместе с ним. Возможно, она все-таки успеет.
Прижавшись плечами к разбитым камням, Эмбра подняла фигурку, сосредоточилась на желаемом результате и начала шепотом произносить заклинание, пугающе простое…
Краер, о котором чудовище забыло, незамеченным осторожно пробрался к тому месту, где лежал Сараспер. Неудивительно, учитывая присутствие стольких людей с луками и то удовольствие, которое ночные черви получали, поедая людей и их скот, что эти кошмарные, похожие на летучих мышей, агрессивные твари стали в Долине редкостью, но почему маги в междоусобных стычках не использовали стаи этих тварей?
Сараспер лежал на спине, странно изогнувшись среди обломков камней, которые давно осыпались со сводчатого потолка над головой. Краер погладил его руку так нежно, как могла бы это сделать мать, пробующая ласково разбудить больного ребенка.
– Сараспер? – прошептал он. – Ты слышишь меня?
Распростертый на камнях старик слабо застонал, слегка повернул голову и что-то пробормотал. Краер склонился к нему, как влюбленный, и приник ухом к шевелящимся губам.
– Мы вечно бежим… сражаемся… В наших руках Аглирта, которую можно спасти или дать ей погибнуть, – шептал Сараспер. – Я так устал… пускай гибнет… Дайте ей погибнуть, и покончим со всей этой борьбой…
Краер содрогнулся. Он только единственный раз слышал от человека такие речи. Тот человек отказался жить дальше и просто весь съежился и умер, за один день и одну ночь, и на теле его не было никакой раны. Но что с Сараспером? Он израсходовал все силы или его снова настигло колдовство какого-то затаившегося мага?
Он им необходим. Необходимы его ум, его целительские способности, его боевой задор, иначе они все погибнут здесь. Но как снова зажечь в нем энергию?
– Эмбра! – позвал коротышка, поднял глаза и увидел, что длиннозуб вскарабкался наконец на балкон, с грохотом обрушивая вниз камни. – Эмбра, ты мне здесь нужна!
Длиннозуб искал проход, тыкался в разные стороны, нерешительно заглядывал в щели, искал.
И нашел. Из темноты вырвался вихрь темных крыльев, который быстро и метко, как клинок меча, проник прямо в утробу волка-паука, заглушая его рев, и сбил его с ног. Он при падении вывернул шею, и вопль ярости и ужаса перешел в какофонию сдавленного бульканья. Черные крылья яростно вспарывали воздух: вызванное колдовской силой создание решительно загнало длиннозуба в брешь в стене, и он застрял там, бессильно размахивая перепутавшимися конечностями.
Крылатый червь таял на глазах у Краера.
– Клянусь Троими! – пылко признался квартирмейстер в пустоту. – Не хотел бы я, чтобы на меня охотился маг!
Эмбра, всхлипывая и пошатываясь, вышла из темноты. Она тяжело упала на колени, сжимая руками голову, которая явно раскалывалась от боли, и спросила, задыхаясь:
– Что еще случилось?
– Госпожа, – прошипел Краер, – ты мне тут нужна. Это Сараспер! Он…
Владычица Самоцветов запрокинула назад голову, лицо ее исказилось от боли, и она устало спросила:
– Он все еще умирает, да?
Краер с трудом встал.
– Да, – резко бросил он. – Да, умирает. Ты можешь помочь, или волшебницы годятся лишь на то, чтобы взрывать, испепелять и обманывать?
Эмбра Серебряное Древо проползла немного вперед по балкону на четвереньках и мрачно посмотрела на него.
– Если ты хочешь меня разозлить, Краер, то, прошу тебя, прекрати. Если тебе действительно нужен ответ, то я должна сказать: да. – Она закрыла глаза и сползла на камни.
– Боги на небесах! – закричал Краер. – Неужели все собираются лечь и умереть, оставив меня одного?
Длиннозуб отозвался хриплым ревом, в котором звучала боль, но больше было злобы, и Краер услышал яростное царапанье: зверь пытался выбраться из расщелины, в которую его загнали. Чтобы заняться, подумал Краер, единственным существом, еще стоящим на ногах в Доме Безмолвия, – квартирмейстером.
Отчаяние придало ему скорости. Через несколько секунд бега по камням, которые рассыпались под ногами, задыхающийся Краер прикоснулся к лицу Эмбры Серебряное Древо, которая лежала без сил, свесив голову через край осыпающегося балкона.
– Госпожа! – позвал он и стал трясти ее так энергично, как только посмел. – Госпожа!
– Краер, – пробормотала девушка, – если ты хочешь, чтобы я занялась Сараспером, тебе придется отнести меня к нему.
– Я не могу! – рявкнул Краер прямо ей в лицо. – Я не настолько силен!
Но потом он сжал зубы, ухватил ее за плечи и потянул.
Она перевалилась через край, как мешок, набитый зерном, и придавила его к полу всем весом. Они застонали в унисон. Длиннозуб ответил им злобным ревом, и Эмбра заерзала сверху, упираясь в Краера коленями и локтями, а потом поднялась, пошатываясь, на ноги.
– Помоги мне, Краер, – прохрипела она, качнувшись вперед. – Я… не могу…
– Как ни странно, я это заметил! – ответил он, морщась от боли, с огромным усилием встал и обхватил ее рукой за плечи.
Гладкая и поразительно твердая грудь прижалась к его щеке. Краер глубоко вдохнул аромат духов Эмбры, снова выдохнул и повел ее вперед. Услышав рев длиннозуба, на этот раз еще более громкий и злобный, он подумал, что если начнет напевать, она очнется быстрее, так как ощутит в своей грудной клетке вибрацию, и…
И он напевал, пока они пробирались по камням, до тех пор пока Эмбра не хихикнула ему в ухо и не предупредила:
– Если ты будешь меня смешить, я не успею сделать то, что ты хочешь, и длиннозуб всех нас сожрет!
– Я рискну, – весело ответил ей Краер. – Все что угодно, только бы ты не валялась в ожидании, когда тебя съедят, как Ястреб и старикашка.
Его решительность помогла им добраться до целителя. Сараспер все еще лежал на спине среди камней, в прежней позе. Эмбра посмотрела на него и вздохнула:
– Я не целительница, Краер.
– Госпожа, нам необходимы его знания, хотя бы о том, где добыть еще семейных магических предметов, из которых можно черпать энергию для твоих заклинаний, – настойчиво произнес Краер, почти силой заставляя ее опуститься на колени. – У него осталась только одна из этих безделушек, всего одна, и мне нужно, чтобы ты его исцелила с ее помощью, сделала его снова живым и бодрым!
– Краер, я не могу, – в отчаянии вскрикнула Эмбра. – Я не умею. Залечить ожоги и только что нанесенные мечом раны – это да, но…
– Госпожа, он потерял желание быть здесь, с нами, – сообщил ей квартирмейстер и стиснул ее плечи так сильно, что Владычица Самоцветов охнула и посмотрела на него широко раскрывшимися от боли, испуганными глазами. – Мне нужно, чтобы ты ему вернула это желание и заставила его исцелить самого себя. Ты можешь извлечь магию из этой безделушки в его кошельке и передать ему, чтобы он исцелился? И тогда он сможет помочь Ястребу.
Эмбра кивнула.
– Сарг тебя побери, Краер, отпусти меня, – сказала она, морщась. – Вернуть ему волю к жизни?
– Поцелуй его, Эмбра, – приказал Краер, свирепо глядя на нее. – Обнимай его, ласкай, шепчи его имя, как влюбленная. Заставь его почувствовать себя необходимым, напомни ему, что чувствует мужчина, когда его обнимают, да, в конце концов, лизни его в кончик носа, будь он проклят!
– А пока я буду облизывать Сараспера, ты сам что будешь делать?
Квартирмейстер неуловимо и плавно двинул ногой. Какой-то предмет ярко сверкнул в воздухе и был подхвачен на лету ловкими пальцами. Краер описал кинжалом широкую дугу и ткнул в сторону балкона.
– Я, – величественно объявил он, указывая на чудовище, молотящее лапами в надежде выбраться на свободу, – буду сдерживать длиннозуба. В одиночку.
Эмбра покачала головой и печально улыбнулась.
– Ох уж мне эти квартирмейстеры, – сказала она. – Века понадобились, чтобы хоть один из них нашел для себя какое-то полезное занятие. И надо же – мне посчастливилось стать этому свидетелем!
– Госпожа, – взъярился Краер, – возможно, вы не знакомы со всеми непристойными жестами, которые в ходу у нижних чинов в Долине, но…
Он с энтузиазмом продемонстрировал ей такой жест, затем поклонился с мрачной торжественностью, повернулся и снова побежал в другой конец комнаты, размахивая кинжалом.
Эмбра покачала головой и склонилась над Сараспером, шаря в его кошельке в поисках последней статуэтки.
– Не так должна вести себя госпожа чародейка нашего и любого другого королевства, – сообщила она целителю, неподвижно распростертому перед ней. – Надеюсь, ты чувствуешь себя польщенным.
С губ старика слетел приглушенный звук, возможно – стон, а может быть – знак согласия.
Через секунду ему ответил рев длиннозуба, сопровождаемый яростными криками Краера. Где-то в противоположном конце комнаты послышался скрежет металла о камень. Этот шум поднял Хоукрила Анхару. Он стонал от боли.
– Всевидящие боги, – обратилась Эмбра к сводчатому потолку над головой, – неужели для девушки нигде не найдется уединения?
Правитель Сиятельного отвернулся от окна.
– Ну?
Его придворный маг не потрудился улыбнуться.
– Вы были правы, господин барон. Они действительно вернулись в развалины и читали там что-то в книгах, пока на них не напали.
– Напали?
– Костяной маг, а потом длиннозуб. Они исчезли – несомненно, перенеслись куда-то при помощи колдовства госпожи Серебряное Древо, и пока я не смог их обнаружить.
– Теперь снова займись этим, – заметил барон сухим, ровным тоном, что означало приказ.
Рустал Фолкрон склонил голову.
– Конечно, – ответил он и прибавил, уже поворачиваясь к двери: – Я закончил свой отчет, господин. Что-нибудь еще?
Правитель Сиятельного улыбнулся.
– Нет, Фолкрон. – Придворный маг уже двинулся к выходу, когда он бросил ему вслед: – Да, еще один вопрос. Как получилось, что Владычица Самоцветов, изнеженная девица и рабыня заклинаний своего отца, умеет читать эти парящие в воздухе книги, а все остальные маги Долины – нет? Неужели боги отметили ее своим особым расположением?
Лицо Фолкрона потемнело.
– Ответ на ваш первый вопрос – не знаю. Ответ на второй: господин барон, те, кого отмечают боги, редко удостаиваются большего, чем кратковременная милость. Чаще их судьбой становится мрачный удел, о котором барды слагают трагические баллады. Я бы не хотел быть отмеченным милостью богов.
Он оглянулся на хозяина, и они смотрели друг другу в глаза очень долго, молча, не шевелясь, потом барон медленно провел языком по губам и сказал:
– Фолкрон, твоя мудрость меня пугает. Снова. Возможно, боги все же тебя отметили.
Придворный маг Сиятельного ничего не ответил и вышел за дверь, но барон Одеман Сиятельный знал его уже давно, и от глаз его не укрылся быстрый жест, отводящий беду, который сделал маг перед уходом.
9
НЕДРЕМЛЮЩИЙ НОЧНОЙ СТРАЖ
ИНОГДА САРАСПЕРУ Коделмеру казалось, что боги отметили его и что им доставляет особенное наслаждение сыграть шутку со старым, одиноким целителем. Никакой сон не мог подарить ему это сладостное ощущение теплых губ, языка, проникающего в его полураскрытый рот, и нежного мурлыкания: «Сараспер, вернись ко мне. Вернись!»
Действительно, это не сон. Легкое покалывание в теле было вызвано магическим огнем, который омывал его изнутри и снаружи, и этот огонь рождался от прикосновения к груди твердой фигурки из его кошелька, прижатой к нему теплой тяжестью… Эмбры!
– Г-госпожа Серебряное Древо? – недоверчиво спросил он прямо в губы, прижатые к его губам.
Он попытался сесть, опираясь на камни, которые шатались и переворачивались. Стремясь обрести равновесие, он ухватился рукой за что-то теплое и мягкое – определенно не за камень.
За нечто обнаженное. Потрясенный, он уставился в глаза Владычицы Самоцветов, всего в нескольких дюймах от его глаз, и отдернул руку, словно схватился за горящую ветку.
– Что?..
– Сараспер, – твердо произнесла волшебница. – Мне необходимо, чтобы ты очнулся. Ты меня слышишь?
Длиннозуб выбрал именно этот момент, чтобы зареветь. Вслед за этим донеслись стук падающих камней и ругань Краера. Две головы повернулись одновременно, и две пары глаз увидели, как квартирмейстер мешком свалился с балкона на пол, а волк-паук злобно бросился за ним.
Потом Эмбра и Сараспер снова повернулись друг к другу, почти соприкоснувшись носами, и старый целитель скривил губы.
– Госпожа, – пролепетал он, – я слушал, но…
Эмбра схватила его ладонь и снова положила ее к себе на грудь.
– А теперь? – прошептала она.
Сараспер снова отдернул ладонь.
– Госпожа… детка… прекрати это, – проворчал он. – Скажи мне, что я должен сделать?
– Используй ту магическую силу, которую я вливаю в тебя, соприкасаясь с тобой телом! Исцели самого себя, – ответила ему Эмбра. – А потом, если сможешь, помоги Хоукрилу, чтобы он мог встать и двигаться. – Она слегка улыбнулась и быстро прибавила: – А потом мы хотим, чтобы ты увел нас прочь от этого длиннозуба, помог обойти все ловушки и добыл для нас еще магических предметов, из которых мы оба сможем черпать энергию…
Сараспер закивал, почти лихорадочно.
– Госпожа, – рявкнул он, пытаясь оттолкнуть ее, – Сарг побери, все эти задания можно перечислить потом!
Длиннозуб приближался к ним с угрожающей скоростью. Он игнорировал пляшущую фигурку квартирмейстера, который наносил удар и отскакивал в сторону, потом снова бросался к зверю, колол его и снова отскакивал. Тварь направлялась прямо к волшебнице.
– Исцели себя! – прошипела она снова, хладнокровно встала, поправила корсаж, опустила рукава и повернулась лицом к приближающемуся чудовищу.
Сараспер широко раскрытыми глазами смотрел на нее и чувствовал, как в него вливается магическая сила, успокаивая и возбуждая одновременно. Трое свидетели, ощущение было приятным. Очищающая, живительная сила, которая вернула его измененной руке человеческую форму, прогнала тошнотворное, опустошающее чувство изнеможения… но ему необходимо еще несколько мгновений, совсем немного времени, а длиннозуб уже так близко.
Эмбра Серебряное Древо сделала быстрое движение пальцами, и из них вырвался огонь – короткая, обжигающая молния, хлестнувшая по глазам волка-паука. Длиннозуб взвизгнул, но продолжал наступать.
Волшебница уже бежала прочь, с натянутой улыбкой и выражением воинственного азарта на лице; она увлекала за собой длиннозуба.
Сараспер оставался неподвижным, пока последние всплески магической силы не вернули его в состояние полной боевой готовности, и смотрел, как грациозно движется вдали Владычица Самоцветов. Она уклонялась и описывала круги, а длиннозуб, опустив голову и угрожающе разинув слюнявую пасть, рычал и упорно преследовал ее. Его глаза иногда становились золотистыми, как у льва, а иногда горели холодным белым светом, словно у этой твари был недюжинный ум.
Где Дваер? Эмбра предостерегающе поднимала руку, хватала пустоту, будто могла ее удержать и бросить, и время от времени почти игриво кричала:
– О Сараспер, не возись целый день! У меня почти не осталось магической силы, чтобы развлекать этого зверя!
Неужели они потеряли Камень? Казалось, прошла целая вечность, пока Сараспер поднялся на ноги, ободряюще махнул девушке рукой и побрел по неустойчивым камням, которые предательски уходили из-под ног, туда, где лежал латник. Он спотыкался, размахивал руками в поисках равновесия, тихо и часто ругался и все время следил за длиннозубом. Наконец целитель добрался до Хоукрила и вздрогнул, когда увидел его.
Могучий воин лежал на спине, залитый кровью, его доспехи, там, где они хоть немного уцелели, были изжеваны и скручены. Ни у одного целителя во всем Дарсаре не хватило бы сил в одиночку залечить все раны и снова поставить латника на ноги. Но, может быть, хотя бы для начала можно сделать что-нибудь…
Сараспер стиснул зубы и стал дергать за изодранные края нагрудной пластины, срывая искореженный металл с изувеченной плоти под ним. Когда он с натугой ставил на места сломанные кости, Хоукрил что-то пробормотал и пошевелился под его руками.
– Ну, что? – крикнула Эмбра высоким от волнения и страха голосом.
Сараспер покачал головой.
– Терпение, – пробормотал он. – Немного терпения!
– Дай этот мудрый совет длиннозубу, – крикнула в ответ волшебница, – а не мне!
Сараспер безрадостно ей улыбнулся и снова занялся своим делом, чувствуя, как на него опять наваливаются усталость и слабость по мере того, как жизненные силы стекали с его пальцев в теплеющую плоть друга. Он должен выбраться из этой части Дома, где полно рассыпающейся мебели и ловушек, в комнаты к юго-востоку отсюда, куда не добрались мародеры и чересчур смелые наемники прежних баронов Серебряное Древо в поисках добычи. В одном зале, где стены отделаны блестящим зеленым мрамором, как он помнил, стояла парадная горка, набитая коллекцией музыкальных шкатулок, принадлежавшей одному из давно ушедших членов семьи, и каждая из них была заколдованной, причем некоторые получили такой щедрый заряд магии, что светились и пульсировали на протяжении всех этих долгих лет ожидания. Ему необходимо добраться туда, чтобы получить энергию для исцеления и отдать Эмбре запас топлива для ее заклинаний, но по дороге туда его подстерегает десяток или больше ловушек, и…
– Госпожа Эмбра! – позвал он. – Помните тайник Ночной Страж Таалина?
Госпожа Серебряное Древо оступилась, увязнув по щиколотку в щебне, и беспомощно упала на бок. Проклятие вырвалось у нее вместе с рыданием, когда на нее обрушились обросшие серым мехом лапы.
Сверкнул нож, и лапы отпрянули. Краер перепрыгнул через нее, весело напевая под нос. Он без устали колол и рубил своим сверкающим кинжалом. Эмбра встала на четвереньки, поморщилась, когда острые камни впились в ее пальцы, и крикнула в ответ:
– Да чтоб тебя, а что…
Поднявшись на ноги, она ясно вспомнила то, о чем он говорил, – небольшое укрепленное убежище внутри Дома Безмолвия, которое построил когда-то один особенно опасающийся убийц барон и в которое он удалялся каждую ночь. И Эмбра уже совсем другим тоном прибавила:
– О!
– Вот именно, – отозвался Сараспер. Хоукрил застонал под его руками и сделал слабую попытку подняться. – Если ты, в качестве наследницы Серебряного Древа, знаешь слова, которые запустят магические силы Ночного Стража…
– Знаю, – отозвалась волшебница. – Эти заклинания передаются из поколения в поколение всем членам семьи как забавные семейные предания, потому что считается, что проклятие делает их бесполезными. Отец использовал их, чтобы создать для меня магические оковы «живого замка». Но нам сперва нужно до них добраться, а там стоят эти ловушки…
– Оставь их мне, – радостно воскликнул старый целитель, – и смотри! Твой любимый Ястреб снова с нами!
Латник со стоном тяжело поднялся на ноги, стараясь улыбнуться. Это явно было нелегко: сильно шатаясь, он сделал несколько шагов, размахивая руками и морщась, но тут опять заметил длиннозуба. Хоукрил замер и зарычал в бешенстве, его рука потянулась туда, где должен был висеть меч.
– Спокойно, – проворчал Сараспер, хватая воина за окровавленные бицепсы другой руки. – Броситься сейчас опять в эти челюсти будет неэффективным, бесславным и даже не особенно полезным поступком! Мне нужно, чтобы ты сейчас заманил его и удрал.
– Вот как? – проворчал Хоукрил, вытащил свой боевой меч откуда-то из прорехи между разорванной подкладкой нагрудника и доспехами на правом боку, куда его загнали сокрушительные удары и тяжесть длиннозуба. – А как я должен его заманить, если он не обращает на меня внимания, а?
– Видят боги, ты нашел еще один неопровержимый довод в пользу тупого махания мечом, – фыркнул старый целитель. – Просто постарайся провести его именно под этой аркой, слышишь?
– Конечно, командующий всех сражений, – огрызнулся латник. – Пусть будет эта арка! – И он, издав полный ярости вопль, прозвучавший как сигнал боевой трубы, бросился бежать через зал.
Его рывок временно прервал власть костяного мага над зверем, и длиннозуб, отвлекшись от волшебницы, заревел в ответ и ринулся к нему. Эмбра и Краер повернули перепуганные лица к бегущему Хоукрилу, но тут заметили, что целитель яростно машет им руками.
– Сюда, ко мне! – звал Сараспер. – Сюда!
Волшебница и квартирмейстер переглянулись, затем Краер толкнул Эмбру к двери и рявкнул:
– Беги! Не похоже, чтобы здесь нашлись менестрели, которые могут увидеть, что мы вовсе не храбрецы и не герои. Так что уж лучше беги!
– Без тебя? – насмешливо бросила Эмбра через плечо.
Вместо ответа Краер продемонстрировал еще один непристойный жест из Долины, и они вместе бросились бежать. Хоукрил с кровожадной улыбкой проскочил между ними, он с энтузиазмом и очень быстро мчался в другом направлении. Глухой звук его первого удара и полный боли визг длиннозуба заглушили топот их сапог и хруст каменного крошева на полу.
– Хоукрил! – услышали Краер и Эмбра предостерегающий крик Сараспера. – Не увлекайся сражением, просто отвлеки его и уведи сюда, назад!
– Старик, – проворчал латник, рыча и задыхаясь, размахивая мечом и отбиваясь от лап и челюстей, – разве я учу тебя исцелять?
– Ястреб, – с упреком возразил старик, – я владел мечом еще до того, как ты был…
– Проблеском света в глазах нерожденной внучки той девушки, которая родилась, когда ты схватил свой первый меч не с того конца, знаю, – отозвался Хоукрил. – Еще разок – ух! Вот так! Считайте меня добровольной приманкой!
– Что стало с воинами, которые просто молчали и выполняли приказы? – вслух поинтересовалась Эмбра, тяжело дыша, и взбежала по короткой лесенке к арке, где, загораживая путь, стоял в ожидании Сараспер.
– Они все погибли, без рассуждений выполняя приказы полных идиотов, не в обиду вам будет сказано, госпожа баронесса, – ворчливо ответил целитель.
– Я не обижусь, – ответила Эмбра, – если ты не будешь меня так называть.
К ним присоединился Краер, и они вместе посмотрели на латника. Он пробирался к ним по камням, держа в руках меч, мокрый и темный от крови длиннозуба, а волк-паук из последних сил преследовал его.
– Вы наслаждаетесь зрелищем? – крикнул им Хоукрил. – Или делаете ставки? Или просто стоите на дороге, как полные идиоты?
– Впереди ловушки, костяные твои мозги, – сообщил ему Сараспер. – Пробежишь под этой аркой и резко сворачивай налево, потом беги вперед, пока не добежишь до слабо освещенной комнаты. Не входи в нее, а приложи руку к арке над входом и резко сворачивай направо, а после беги по открывшемуся перед тобой проходу. Он ведет к комнате с колоннами. Там жди меня, но если тебе дорога жизнь, не прикасайся ни к одной из колонн!
– В арку, налево, прямо до освещенной комнаты, направо, не прикасайся к колоннам, если мы задержимся, – нараспев повторила Эмбра.
– Правильно, – подтвердил целитель.
А Краер, глядя на преследующего Хоукрила зверя, тихо прибавил:
– Глаза этой твари опять изменились. Он что, тоже слушает твои инструкции?
– Проклятье, – рявкнул Сараспер.
– Почему маги не могут просто оставаться мертвыми?
Эмбра пожала плечами.
– Это мне неизвестно, но если бы случилось так, у нас не было бы короля, никакая Змея не угрожала бы королевству, и все мы покорились бы мечу того барона, который окажется самым сильным и жестоким.
