Текст книги "Все, что мне нужно (ЛП)"

Автор книги: Э. Сальвадор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Он от всей души смеется.

– Выключи это дерьмо.

Я направляюсь к своему шкафчику и хватаю свои вещи, не обращая внимания на их прожигающие мою спину глаза.

– Так это правда? – спрашивает Джаггер.

Я крепко сжимаю челюсти, не давая себе взорваться. Мне требуется долгая секунда, прежде чем разворачиваюсь со своими вещами в руках.

– Какой смысл спрашивать меня, собираешься ли ты слушать его дерьмо?

– Марк не единственный, кто говорит об этом, – говорит Трей, один из моих товарищей по команде. – Все об этом говорят.

Я вздыхаю.

– Все любят говорить всякую ерунду. Я не знаю, почему вы все удивлены.

– Так эта девчонка Лола все это выдумала? – спрашивает Вайет, еще один из моих товарищей по команде. При упоминании ее имени у меня кружится голова и болит челюсть от того, как сильно ее сжимаю. – Чертова сука, вот и все эти…

– Заткнись, черт возьми, – рявкает Сейнт, и я впервые слышу, чтобы он говорил так серьезно. – Вы не знаете, исходило ли это от нее. Нигде не сказано, что это так.

– Я просто говорю, – возражает Вайет, пожимая плечами. – Я не единственный, кто так думает. Вы все знаете, в каком чертовом отчаянии все эти девушки, гонящиеся за вниманием и всем остальным. Вы все знаете, на что они готовы пойти, просто чтобы сказать, что они были с нами. Она ничем не отличается. Разве не забавно, что упомянули именно ее и никого больше? Вы все глупы, если верите этой чертовой суке…

Я теряю здравомыслие. Я прижимаю Вайета к шкафчику, прижимая предплечье к его горлу. Его глаза расширяются, моя внезапная реакция застала его врасплох. Когда он выходит из шока, то пытается оттолкнуть меня, но я не двигаюсь. Я толкаю руку дальше, пока парень не начинает задыхаться, но все равно не сдаюсь.

– Не говори, блять, так о Лоле. Если услышу, как ты говоришь о ней всякое дерьмо, мне плевать, что ты мой товарищ по команде. Я выбью из тебя все дерьмо.

Я чувствую, как парни нависают за моей спиной, но прежде, чем они успевают меня оттащить, я отталкиваюсь от него. Чувствую себя в десять раз злее, чем раньше. Не знаю, что меня больше злит, но я даже не думаю об этом, когда выхожу и направляюсь в душевую.

Моя встреча с Джанет закончилась тридцать минут назад, а я все еще пытаюсь все уловить. Она так много сказала, но единственное, в чем она больше всего непреклонна, – это не злиться во время интервью.

Не знаю, почему она вообще предположила, что я разозлюсь. Я давал бесчисленное количество интервью, и во время некоторых из них мне задавали крайне идиотские вопросы, но никогда не терял хладнокровия. Я всегда хорошо справляюсь с давлением и знаю, как себя вести.

Какой бы хреновой ни была эта ситуация, единственное, чего я не собираюсь делать, это терять свое дерьмо в прямом эфире национального телевидения. Особенно сейчас, как никогда. Все, кому небезразличен баскетбол, будут смотреть, иметь свои мысли и высказывать нежелательное мнение. Это всегда случается.

– Ты хочешь об этом поговорить? – спрашивает Сейнт, ставя чашку на кофейный столик передо мной.

Сейчас никого не должно быть дома. Вот почему я пришел сюда. Две пары отменили, поэтому вернулся домой, потому что мне нужна была тишина и покой, и я устал от пристальных взглядов, которые получал. Так называемые «детские новости» не заставили себя долго ждать.

Думаю, мне все-таки не суждено обрести тишину и покой. Иногда Сейнт не знает, как понять намек.

– Не о чем говорить.

Мои глаза скользят по чашке, и когда я читаю, что это такое, я стону.

– Что? Я думал, тебе нравится матча?

После того, как мы с Лолой попробовали его вместе, я начал его заказывать. Теперь я не могу думать о дурацком зеленом напитке, не думая о ней. Холодное оно или горячее, я чувствую его запах, вижу его, и все, о чем могу думать, – это улыбка на ее лице, когда вдыхает напиток. Как ее глаза светлеют и как облизывает губы, словно пытаясь убедиться, что не пропустит ни одной капли.

– Да… Я просто не жажду этого, но все равно спасибо.

Он пожимает плечами, и улыбка расплывается по его лицу.

– Во всяком случае, не сейчас.

Когда я поднимаю на него взгляд, он смотрит на меня взглядом, который я не могу расшифровать. Хотя я не подвергаю это сомнению. Я сейчас не в настроении слушать его или чье-либо дерьмо.

Я написал ей сообщение после того, как закончил разговор с Джанет, но она не ответила.

– Почему ты здесь? Разве у тебя сейчас нет занятий?

– Да, но у меня встреча с отцом.

Он встает, подходит к подставке под телевизор и открывает ящики, вытаскивая матовую черную коробку. Он позволяет себе упасть на диван рядом со мной и открывает коробку.

– Ох… – это все, что я говорю.

Я думаю, что у Сейнта и его отца не самые лучшие отношения. Каждый раз, когда они разговаривают, он катает косяк. Никому не разрешается курить. Нас тестируют до, после и в середине сезона. Но каким-то образом ему это сошло с рук, когда неделю назад мы сдали анализы.

– Все в порядке?

– Да, все отлично.

Он сияет, ставя коробку на стол. Он достает кофемолку, фильтр, бумагу и травку.

– С тобой все в порядке? В конце концов, ты только что узнал, что теперь отец.

Все в порядке, но я не собираюсь признаваться в этом ни ему, ни кому-либо еще.

Я колеблюсь, прежде чем ответить.

– Я не… отец.

– Ты уже знал об этом, не так ли?

Он перестает измельчать травку и смотрит на меня без осуждения.

– Она сказала тебе в пятницу. Вот о чем она хотела с тобой поговорить.

Воспоминания об этом дне крутятся в моей голове. Мои костяшки пальцев касаются ее руки, картина, трепет на ее лице, когда Лола смотрела на мои фотографии, матча, ее признание, мои слова, одинокая слеза.

Я кладу голову на спинку дивана и смотрю в потолок.

– Да, она это сделала.

– Дай угадаю, ты ей не поверил?

– Нет. Ты знаешь историю о том, как мы встретились. Прошло два года с тех пор, как мы виделись в последний раз, два года, как мы разговаривали. Не можешь ли ты сказать мне, что поверил бы ей?

– Я понимаю, но я бы все обдумал, прежде чем решить, верю ли я ей или нет.

Я смотрю на него так, будто он сошел с ума.

– Что решать? Скажи мне, Сейнт, что тут следует учитывать?

Он медленно затягивается косяком, прежде чем выпустить клуб дыма в воздух.

– Во-первых, она предпочла рассказать тебе наедине, а не говорить кому-либо еще.

Я горько смеюсь.

– Наедине? Новости повсюду. Все думают, что у меня есть ребенок, потому что она не добилась своего.

– Я видел видео, посты. Ничто не указывало на то, что именно она что-то сказала. Они даже не намекнули, что это она что-то сказала. Если я не ошибаюсь, все говорили, что кто-то подслушал ваш разговор, когда вы двое спорили в «Ликвид».

Единственное, что я видел и слышал, это то, что тренер показал мне сегодня утром, и подкаст, который ребята слушали в раздевалке. Я знал, что если посмотрю и увижу то, что они говорят, это меня смутит, поэтому держался подальше от телефона. Я лишь время от времени проверял его, чтобы узнать, ответила ли Лола.

– Забавно, что ты веришь тому, кого едва знаешь, – отвечаю я, чувствуя волнение. – Я думал, мы лучшие друзья? Разве ты не должен быть на моей стороне?

Он лениво улыбается, делая еще одну медленную затяжку.

– Речь идет не о сторонах, а о фактах. Ты всегда слишком занят, рассматривая ее, чтобы это заметить. И дело не в том, что я не на твоей стороне, но она тоже моя подруга.

– Я не рассматриваю ее, – неуклюже возражаю я.

Сейнт фыркает, выгибая бровь.

– Как скажешь, ТиДжей.

– Разве у тебя нет встречи с отцом?

Он поднимает руку и смотрит на часы, висящие на его запястье.

– У меня еще есть несколько минут. Так ты собираешься пройти тест?

Я смотрю на него.

– Ты серьезно?

– Ага. Мне бы хотелось знать, стану ли я дядей. У меня нет братьев и сестер, поэтому никогда не будет кровных племянниц или племянников. Это будет самое близкое к этому.

Я ищу хоть малейшие следы юмора в его выражении лица, но быстро понимаю, что он говорит серьезно.

Я хмурюсь от глупости, исходящей из его рта. Предоставьте Сейнту возможность сказать что-то подобное.

– Ты чертов идиот.

– Нет, это ты идиот.

Он кладет косяк между губами и берет с кофейного столика телефон. Он что-то печатает, прежде чем встать и взять коробку.

– Я написал Лоле сообщение и сказал ей встретиться со мной в «Midnight Brew» в четыре.

– Разве у тебя нет с ней занятий в это время?

– Я подумал, что она собирается пропустить. Ты не единственный, о ком они говорили всякую ерунду.

Улыбка на его лице становится натянутой, а затем смягчается.

– Я не знаю, появится ли она. Она не ответила на мои сообщения, которые я отправил два часа назад, но попробовать стоит. Только не облажайся.

– Зачем мне что-то портить?

– Ты не всегда умеешь обращаться со словами. Клянусь, вы с Лэндоном будете самым большим идиотами. Никого из вас не убьет, если вы время от времени будете немного любезны.

– Нет, но людям нравится пользоваться, – возражаю я.

Он начинает меня бесить больше, чем обычно.

– Ты прав, они так и делают, но поверь мне, когда говорю, что с ней это не так. В любом случае, когда ты встретишься с ней, не будь засранцем, иначе я выбью из тебя все дерьмо.

На его лице расплывается тошнотворно-сладкая улыбка. Он больше ничего не говорит, уходит и поднимается по лестнице, пока не исчезает.

«Ты не единственный, о ком они говорили всякую ерунду».

Опираясь локтями на колени, я закрываю глаза, ненавидя то напряжение, которое чувствую, когда тревога болезненно сжимает мою грудь. Но становится еще хуже, когда мой телефон вибрирует в кармане. Мне не нужно смотреть на него, чтобы знать, кто это. Я весь день игнорировал этот звонок и знаю, что больше не могу его откладывать.

– Привет.

– Почему ты игнорируешь мои звонки? – кричит Хейзел, заставляя меня оторвать телефон от уха. – Мама и папа сходят с ума!

– В этом нет необходимости. Скажи им, что все уже решено.

Я опустил голову, запустил пальцы в волосы и сильно их потянул.

– Так ты папа?

Я не упускаю нотки волнения в ее голосе.

– Хейзел, не будь дурой. Я не отец.

– Не злись на меня.

Прежде чем я успеваю ответить, она продолжает.

– Так это правда? Потому что это повсюду. Черт возьми, ты папа. Папа!

– Не верьте тому, что было сказано. Я не знаю, откуда они взяли эту информацию, но они…

– Это твой брат говорит по телефону? Позволь мне поговорить с ним.

Я слышу мамин голос на заднем плане, а потом начинается шарканье, пока она не заговорит.

– Теодор Джексон Кингстон!

Ее голос повышается с каждым словом.

Я потираю затылок.

– Привет мама.

– Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что от тебя не забеременела какая-то девушка?

В ее голосе просачивается гнев, но я слышу нотки разочарования.

– Тебе всего двадцать один год, и ты все еще учишься в колледже! Стоит ли мне напомнить тебе, что ты готовишь дерьмово!

– Мама, пожалуйста, перестань кричать.

Я держу телефон подальше от уха.

– От меня не забеременела какая-то девушка, и просто хочу вам сообщить, что моя готовка… продвинулась.

Правда в том, что я готовлю отвратно. Всего я делал это три раза с тех пор, как живу здесь, и все три раза было дерьмовыми. Я больше даже не беспокоюсь, а ребята не подпускают ни меня, ни Джаггера к кухне.

– Теодор, – говорит папа.

Отлично, я на громкой связи.

– Они говорят, что ты сделал ребенка какой-то девушке. Сынок, здесь есть презервативы и…

– Правда, Фил? Сейчас не время для разговоров о презервативах. Разговоры о презервативах уже позади. Ребенок уже родился!

– Когда мы сможем встретиться с малышом?

– Хейзел! – все трое кричат на нее.

– Что? Я очень рада стать тетей, – отвечает она, забавляясь, явно наслаждаясь этим.

– Ты чертова идиотка. Ребенка нет.

– Теодор, следи за своим языком, Хейзел, сейчас не время для этого. Насколько нам известно, это ложь. Это все ложь, да? Мы говорили об этом.

Беспокойство в голосе отца говорит мне, что он не уверен, верит ли в то, что говорит.

– Да, я умею пользоваться презервативом и вытаскивать его.

Хейзел отвечает:

– Похоже, нет.

– Хейзел, заткнись, – ругается мама. – Теодор, нам нужно во всем разобраться. Твое имя повсюду. Если это ложь, нам нужно убедиться, что эта девушка понесет какое-то наказание за ложь. Кто вообще эта Лола?

Хейзел громко охает, а затем визжит, как ребенок.

– Это Лола?

– Лола? – спрашивают мама и папа.

– Лола – девочка с выпускной недели.

Я слышу головокружение в ее голосе.

– Девушка, которую ты просил меня помочь тебе найти. О боже, это же Лола. Как я не подумала об этом раньше? Неудивительно, что она выглядит такой знакомой.

Я забыл, что попросил Хейзел помочь мне найти ее в Instagram. Так что, может быть… я немного отчаянно пытался найти ее после того, как она уехала из Майами.

– Она не просто какая-то девушка. Лола – девушка, за которую ТиДжея посадили. Причина, по которой он взял яхту без разрешения папы. И если я правильно помню, мы нашли фольгу от презерватива, так что ребенок, должно быть, от ТиДжея.

Я сожалею, что когда-либо сказал ей что-нибудь.

Мама смиренно вздыхает.

– Тебе нужно поговорить с этой девушкой, и если она непреклонна, то тебе нужно пройти тест.

У меня отвисает челюсть.

– Мама, пожалуйста, скажи мне, что ты не…

– Я полечу туда следующим рейсом и не испытывай себя, потому что я это сделаю.

– Папа…

– Послушай свою маму. Поговори с Лолой и, если она непреклонна, то пройдите тест. Конец дискуссии.

Больше я ничего не говорю, потому что начинаю чувствовать нарастающую панику. Я пытаюсь представить себе каждый сценарий, в котором все это может оказаться каким-то кошмаром, но я лгу только самому себе.

Это реальность… Я могу быть отцом.

Глава 17

Лола

Почему я не подумала об этом раньше?

Это то, что вы называете «охотницей за вниманием», дамы и господа.

Если есть ребенок, где доказательства?

Клянусь, люди сделают все, чтобы привлечь внимание.

По крайней мере, она горячая.

Нужно заработать на жизнь.

Забавно, что люди делают ради внимания.

Конечно, кто-то воспользуется ТиДжеем.

Кто-нибудь, позвоните Мори.

Не волнуйся, ТиДжей, мы в это не верим.

Она для улицы.

Очевидно, что никто не врёт.

Охотники за джерси действительно находятся на новом уровне.

Кто, черт возьми, вообще эта девушка?

Она действительно сказала алименты.

Комментарии бесконечны. Мне не нужно продолжать читать, чтобы знать, что они все говорят обо мне. Между тем, все жалеют ТиДжея. Они все думают, что он часть моей схемы по привлечению внимания и денег.

Я прикусываю внутреннюю часть щеки, глядя на единственный комментарий, от которого у меня сжимается желудок. Дело не только в том, кто это сказал, но и в том, что под одним этим комментарием у него почти тысяча лайков и шестьдесят ответов, согласных с ней.

Этот комментарий исходил от девушки, с которой ТиДжей «учился», девушки, которая была рядом с ним в «Ликвид».

Алексиаваттс: Люди всегда прилагают все усилия, чтобы привлечь внимание, даже если это означает причинение вреда кому-то другому в процессе. Любой, кто знает ТиДжея, знает, что это неправда. Любой, кто верит в эту ложь, не должен называть себя фанатом или ассоциироваться с ТиДжеем.

Мне не следовало нажимать дальше, но у моих пальцев есть собственное мнение, и когда нажимаю на ее имя, я вижу, что она написала меньше часа назад.

В посте их совместная фотография. Он обнимает ее за талию, а она прижимается к нему, пока они оба улыбаются. Когда смотрю на ее подпись, я не могу не прикусить щеку сильнее.

Алексиаваттс: Всегда болею за тебя!

Нос горит у переносицы, а глаза наполняются слезами. Мое зрение становится размытым, и все, что вижу, – это неразличимые цвета, слитые на экране в один.

Я продолжаю говорить себе, что оно того не стоит. Что они не знают правды. Что все будет хорошо, но комментарии заставляют меня чувствовать себя дерьмом и напоминают о том, что произошло два года назад. Реакция родителей, когда я им рассказала, а также мой бывший парень и его друзья узнали об этом и назвали меня шлюхой.

Я изо всех сил стараюсь сдержать слезы, но уже слишком поздно: одна слеза скатывается по моей щеке, а за ней другая.

И только когда я слышу, как открывается дверь, я вытираю их и хватаю свои вещи.

– Мне жаль. Я даже не осознавала, что потратила время.

Я всхлипываю, изо всех сил стараясь не сломаться перед тем, кто вошел.

– Лола, – говорит Кара позади меня, и когда она обнимает меня, я растворяюсь в ее объятиях.

Когда чувствую, как нас обнимает еще одна пара рук, мне не нужно смотреть, чтобы понять, что это Дейзи. Я тяжело вздыхаю, позволяя себе расслабиться в них, когда несколько слез скатываются по щекам и прилипают к подбородку.

Несколько секунд я наслаждаюсь тишиной, пока не прочищаю горло.

– Мне жаль.

– Тебе не о чем сожалеть, – мягко говорит Кара.

– Мы уже говорили об этом раньше. Ты не извиняешься, если в этом нет необходимости, – отчитывает Дейзи.

Они обе отстраняются от меня и садятся по обе стороны от меня. Я не смотрю на них, но знаю, что они смотрят на меня. Лишь секунду спустя до меня доходит, что девочки должны быть в классе, а не здесь, со мной, пока я погрязла в жалости к себе.

Я бы не узнала, что новость просочилась, пока утром не пришла на занятия и не увидела Габби. Она первая мне рассказала, потому что, видимо, это повсюду.

Я не могла поверить в то, что услышала, пока не увидела статью, за которой последовал пост, а затем что-то еще, что привело меня к падению в кроличью нору.

Так я оказалась запертой в одной из учебных комнат библиотеки Аткинса. Мне нужно было расслабиться, прежде чем я вернусь в кампус. Сказать, что я чувствовала себя ошеломленной, – ничего не сказать. Мои руки не перестают трястись и потеть, и я обдумываю худшие сценарии развития событий.

– Как вы, ребята, меня нашли?

Я всхлипываю, вытирая последние слезы тыльной стороной ладони.

– Помни, у нас есть местоположение друг друга, – говорит Кара.

Я киваю, вспоминая, что с начала занятий мы решили поделиться друг с другом своим местоположением на случай чрезвычайной ситуации.

– Они много говорят…

Мне не нужно объяснять, чтобы они поняли, о чем я говорю.

– И ничего хорошего обо мне.

– Конечно, это не так, и это никогда не будет хорошо.

Кара усмехается.

– Она уже чувствует себя дерьмово. Нет нужды так говорить.

– Зачем делать вид, будто мы не видели того, что было сказано? Эти hijos de puta, pinches pendejos, cabrones9… блин, они заставили меня ругаться по-испански, – ворчит Дейзи.

– Эти идиоты чувствуют себя оборонительно и думают, что имеют право так думать, потому что все они живут в иллюзии, что знают ТиДжея. Я знаю, что это больно, и ненавижу, что тебе больно. Если бы могла, я бы дала пощечину каждому, кто говорит всякую ерунду.

На моих губах появляется улыбка, потому что я бы не позволила ей сделать именно это.

– Я не могу этого сделать, но могу сказать вам, что мы все знаем правду. Мы все знаем, что ТиДжей – отец, и я знаю, что это не то, что вы хотите услышать, но они так похожи.

Дейзи никогда не перестает быть честной.

– Эти люди ничего не знают ни о тебе, ни о ТиДжее, и несмотря на то, что они это знают, они будут продолжать нести всякую ерунду, потому что чувствуют право на свое мнение. Особенно, когда речь идет не о них, а если бы роли поменялись местами, это была бы другая история.

Кара сухо усмехается.

– Разве это не правда?

– Никто из этих людей не знает, и они не узнают, если ТиДжей не решит пройти тест.

Челюсть Дейзи дергается, а нос раздувается.

Я сказала девочкам, что не собираюсь упрашивать его пройти тест. После того, что он сказал мне в пятницу, я устала. Я не могу снова пережить то, через что прошла с родителями. Это было утомительно, и последнее, что мне нужно, – это впасть в яму депрессии, как я сделала два года назад.

Так что этого не произойдет. Если Феникс когда-нибудь спросит, я скажу ему правду, но до тех пор не собираюсь поднимать этот вопрос.

– Независимо от испытания, тебе не нужно никому доказывать. Пожалуйста, не поддавайся этим негативным комментариям, – сочувственно добавляет Кара, потирая мою спину. – Ты зашла слишком далеко, чтобы позволить этому сбить тебя с толку. Ты крутая мамаша, родившая ребенка. Ты не только учишься в университете, но и работаешь, и у тебя есть свой бизнес.

– Меня бы здесь не было, если бы не вы, девочки.

Я улыбаюсь им обеим, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

Я всегда буду благодарна своим лучшим подругам, а также родителям Дейзи за помощь. Если бы не они, я бы не была там, где нахожусь сейчас.

– Мы ничего не сделали, а только слегка подтолкнули тебя. Ты сделала все сама, и мы не можем еще больше этим гордиться.

Кара улыбается мне.

– Но я серьезно не знаю, что бы я делала без…

– Ладно, ладно, – перебивает меня Дейзи, вероятно, чувствуя себя неловко.

Она ласкова, но только в определенной степени. Она не плакса и не обнимашка. Последний раз я видела, как она плакала, когда родился Феникс, и даже тогда она пыталась это отыграть.

– Теперь, когда мы с этим разобрались, я просто хочу знать, кто начал это дерьмо.

Я вздыхаю, ковыряя краску, застрявшую под ногтем. Я думала, кто мог бы что-то сказать, но никто не приходит на ум. Единственные люди, которые знают, это девочки и ТиДжей. Сначала мои мысли обратились к ТиДжею – я не могу поверить, что говорю это – но я не верю, что это был он.

Я пожимаю плечами.

– Кто знает, но я не думаю, что это был ТиДжей. Его друзья вели себя точно так же, когда мы увидели их в субботу.

Конечно, если бы это было так, они бы что-нибудь сказали. Они были повсюду в «Ликвид», но ни разу не сказали хоть слова о ребенке. Хотя они сказали несколько вещей, которые меня расстроили. Это была причина, по которой я с самого начала пошла в туалет.

Ребята намекнули, что ТиДжей ревнует.

Если бы они только знали, что он больше не хочет меня видеть. Я им об этом не говорила, но ясно дала понять, что меня это не волнует.

– И он написал мне, – говорю я.

– Что?

– Когда?

– Что он сказал?

– Не так давно, – отвечаю.

Я разблокирую телефон и жалею, что не вышла из Инстаграма, потому что они видят фотографию Алексии и ТиДжея.

– Я видела ее комментарий к одному из постов, в котором говорилось обо мне…

Я рассказываю им, что произошло и что заставило меня перейти на ее страницу.

– Тебе лучше надеяться, что я ее не увижу.

– Она того не стоит, Дейзи. Она действительно знает ТиДжея. Они близки, – тяжело сглатываю, но комок в горле остается. – Во всяком случае, вот что он написал.

Я выхожу из Инстаграма и открываю его сообщения.

Никто: Нам нужно поговорить.

Никто: Это не шутка. Нам нужно поговорить.

Никто: Хватит меня игнорировать.

Никто: Я просто хочу поговорить.

– Чем ты планируешь заняться? – спрашивает Кара, кладя телефон передо мной.

– Я не хочу с ним разговаривать. Уверена, он захочет, чтобы я признала, что это я начала и лгала.

На лице Дейзи появляется коварная ухмылка.

– Тебе следует встретиться с ним, и пока ты его отвлекаешь, я прорежу ему шины, – говорит она, вытаскивая карманный нож.

Я фыркаю, нажимая пальцем на кончик лезвия.

– Нет, ты не собираешься этого делать.

Кара смотрит на меня так, будто это я говорю об иррациональных действиях.

– Он водит G-Wagon. Я уверена, что он может позволить себе новые шины.

– Нет, – невозмутимо говорю я.

Мой взгляд падает на телефон, когда он загорается. На моем экране появляются три сообщения от Сейнта.

Сейнт: «Midnight Brew» в 4?

Сейнт: Давай, не оставляй меня в подвешенном состоянии.

Сейнт: Кофе и все, что пожелаешь, я возьму с собой.

Он и еще несколько человек написали мне ранее, но я не смогла заставить себя ответить. Особенно Сейнту. Он был со мной добр, но с ТиДжеем он все еще дружит.

– Не могу поверить, что ты все еще разговариваешь с ним, – Дейзи морщит нос.

– Он очень милый.

Я перечитываю его сообщения, размышляя, хочу ли с ним встретиться.

– Ты бы знала, если бы дала ему шанс стать твоим другом.

– Черт возьми, нет, – отвечает Дейзи.

Она встает со стула, берет рюкзак и перекидывает его через плечо. После этого кладет руку мне на плечо и нежно сжимает его.

– Мне жаль. Я бы хотела остаться с тобой подольше, но мне нужно вернуться.

– Все нормально. Тебе не следовало покидать клинику. А тебе, – я смотрю на Кару, – не следовало прогуливать занятия.

Кара никогда не пропускает занятия. Не только потому, что она говорит, что оправдает свои деньги, но и потому, что ей искренне нравится ходить туда. Если бы я была такой же умной, как она, мне бы это определенно нравилось так же.

– Ты важна. Конец истории, – отвечает Кара, беря сумку. – Мы всегда здесь для тебя.

– Всегда, – говорит Дейзи и, в последний раз сжимая мое плечо, отпускает. – Я провожу тебя домой, и что бы ты ни делала, не смотри на эти глупые комментарии. Они того не стоят.

– И что бы ты ни решила сделать с ТиДжеем, мы поймем.

Когда они уходят, я размышляю, хочу ли я пропустить урок и встретиться со Сейнтом. Что, если он станет таким же, как ТиДжей или еще хуже?

Сейнт: Давай. Ты не можешь отказаться от бесплатного кофе.

Я: Хорошо. Я буду там.

Глава 18

ТиДжей

Сейнт: Она здесь.

Сейнт: Не будь ослом.

Когда я выхожу из машины и иду в кафе, я знаю, что ей скажу.

«Midnight Brew» находится в тридцати минутах езды от кампуса. Я никогда сюда не прихожу, но Сейнт приезжает.

Я не вижу и не узнаю никого из кампуса. Есть несколько кабинок и столов. Сидящие люди слишком заняты просмотром своих ноутбуков или чтением, чтобы сосредоточиться на том, кто входит или выходит. Кроме того, за стойкой пять барист, и когда я смотрю в глаза одной из них, она улыбается мне.

Я возвращаю улыбку и направляюсь к стойке, делая два заказа. Понятия не имею, что заказал, но девушка сказала, что это их новый осенний напиток, и пообещала, что он мне понравится.

Ожидая напиток на другом конце стойки, я ищу Лолу, но ее нигде не видно.

– ТиДжей, – зовет меня бариста, ставя оба напитка на стойку. – Ищешь кого-нибудь?

– Да, я уверен, что она…

– Она, вероятно, внизу, – указывает она на черную винтовую лестницу слева от нас.

– О, ладно, спасибо, – говорю я и спускаюсь по лестнице.

В отличие от верхнего этажа, здесь полки заполнены книгами, и люди смотрят на них, читают или сидят в своих ноутбуках.

Пройдя немного дальше в комнату, я ищу ее, пока не нахожу сидящей в кабинке, спрятанной сзади. Мое сердце ускоряется, и я ненавижу это. Даже когда ее нет рядом, такое случается, а когда парни говорят о ней как придурки, оно бьется немного быстрее.

Мысль о ней заставляет мое сердце биться быстрее.

Выдохнув, я направляюсь в ее сторону, но спотыкаюсь, когда понимаю, что она не одна. Прямо напротив нее сидит парень, держа в руках блокнот и ручку. Он что-то на нем рисует, а она улыбается и что-то говорит. Она пытается взглянуть в блокнот, но он двигает его раньше, чем она это делает.

Я понятия не имею, кто он, черт возьми, такой, но не собираюсь здесь стоять, пока они, блять, флиртуют. Я подхожу к ним, не сводя с него глаз, и знаю, что он чувствует мое приближение, потому что глаза парня мгновенно встречаются с моими.

– Что ты… ох, ты, должно быть, шутишь, – говорит Лола, ее голос полон презрения. – Не могу поверить, что он меня подставил.

Я игнорирую идиота и смотрю на хмурящуюся Лолу.

– Мне надо поговорить с тобой. Ты игнорируешь мои сообщения.

– Хм… – снисходительно улыбается она. – Правда, сейчас?

Парень, сидящий напротив нее, смеется, но, когда я смотрю на него, отводит взгляд.

– Ло…

– Ты совершенно ясно дал понять, что никогда больше не хочешь меня видеть, и, к счастью для тебя, я тоже больше не хочу тебя видеть. Так что можешь уйти.

Она отпускает меня рукой, поворачивая голову и глядя на придурка, сидящего напротив нее. Лола продолжает с ним разговор, как будто я не стою прямо перед ней.

Я ошеломлен на секунду. Меня никто никогда так не прогонял.

– Лола, мне нужно с тобой поговорить.

– Луиза, – поправляет она. – И нам не о чем говорить. В любом случае, как я и говорила…

Трепет наполняет мою грудь, но я преодолеваю беспокойство.

– Я здесь, чтобы сделать то, что должен был сделать в пятницу.

Она вытягивает голову назад, чтобы посмотреть на меня. В ее глазах кружится гнев, но он колеблется, когда к нему примешивается печаль. У меня в горле возникает комок, когда я замечаю, насколько опухло ее лицо и покраснели глаза.

Это возвращает меня в пятницу и к сожалению, которое испытал, увидев ее плачущей.

Она отрывает взгляд от меня и смотрит на идиота, одаривая его извиняющейся улыбкой.

– Мне очень жаль, я…

Он выскальзывает из кабинки, и я отхожу, чтобы он мог уйти. Хотя похоже, что парень хочет продлить это, потому что сразу не уходит.

– Мой перерыв в любом случае закончился. Мне пора возвращаться, увидимся позже.

– Хорошо, увидимся позже.

Она улыбается ему.

– Ты была права. Я нарисовал латте, – он показывает ей блокнот с изображением идеально нарисованной чашки.

Она смеется.

– Ты слишком предсказуем.

Ладно, я закончил с этим.

– Ладно, ну, пока.

Его улыбка становится напряженнее, но он ничего мне не говорит.

– Пока, Лола, увидимся позже.

– Пока, Дариус.

Она улыбается ему, но, когда он наконец уходит, сердито смотрит на меня.

– Я знаю, что ты хочешь услышать, и этого не произойдет. Ты зря тратишь наше время.

Мои губы приоткрываются, но я не могу заставить себя сказать то, что хочу. Знаю, что мне нужно покончить с этим, но вместо этого стою здесь, как тупица, и смотрю на нее.

Она поднимает бровь, не впечатленная.

– Хорошо?

Я вздыхаю и проскальзываю в кабинку напротив нее, и в процессе наши ноги соприкасаются. Можно было бы подумать, что ее подожгли, потому что она трясется на месте и быстро убирает их. Хотя Лола не может много двигаться, потому что кабинка не самая большая, а ноги у меня чертовски длинные.

Одна из ее ног оказывается между моими, а другая – по другую сторону от меня. Она ничего не говорит, но смотрит на меня так, будто это моя вина.

– Не смотри на меня так. Я ничего не могу с этим поделать.

– Да уж.

Я сдерживаю желание сделать остроумный комментарий, зная, что это не принесет мне никакой пользы. Лола уже разозлилась, и знаю, что, если не буду осторожен, она в конечном итоге уйдет.

Я вздыхаю, ставя перед ней одну из чашек.

– Я взял это для тебя.

Она смотрит на нее слишком долго, а затем отодвигает обратно.

– Я не хочу.

– Но я купил его для тебя.

Двигаю его обратно.

Лола на мгновение закрывает глаза, ее грудь приподнимается на вдохе. Она глубоко вздыхает и снова открывает глаза. Я думаю, она собирается отодвинуть напиток назад, но затем поднимает свою сумочку, которая лежала в стороне, и вытаскивает бумажник. Она достает двадцатидолларовую купюру и кладет ее прямо передо мной.

– Я возьму это, потому что ненавижу тратить зря кофе, но мне ничего от тебя не нужно. Это за сегодняшний день и за последние два раза, когда ты угощал меня кофе. Не делай этого больше.