Текст книги "Все, что мне нужно (ЛП)"

Автор книги: Э. Сальвадор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

– Значит ли это, что мы будем чаще видеться?

Мы выходим и обходим здание сбоку, направляясь к нише.

– Да… Я надеюсь на это.

Мои мысли разбегаются в разные стороны, но все они ведут к одному и тому же месту. В моей спальне, обнаженная, и так много разных поз.

– Прости, что ушла в воскресенье. Я… браслет все еще у тебя?

Она изумленно смотрит на коричневую кожу на моем запястье.

Я собирался снять его, но так и не смог заставить себя это сделать. Если только это не тренировка или не игра, я всегда надеваю его, а когда на мне его нет, это странно. Он очень потрепанный, и слово «Персик» выцвело, но он мне так нравится, что я его не мог его снять.

– А как я мог снять? – выворачиваю запястье, чтобы показать его. – Это был подарок на день рождения от моей бывшей девушки.

Ее брови недоверчиво приподнимаются. Для нее все это было притворством, но для меня было реальностью. Лола была моей первой и единственной девушкой.

Мы стоим друг напротив друга в нише, так близко, что я улавливаю аромат ванили.

– О, – задумчиво произносит она, проводя зубами по своей нижней губе. Это действие возвращает меня к воспоминаниям о том, как она втягивала мою нижнюю губу в свои губы. Лола была нежной, податливой и незабываемой.

Я моргаю, прогоняя туман в глазах, и откашливаюсь.

– Так, о чем же таком важном ты хотела поговорить наедине, Персик?

Ее щека дергается, и я знаю, что она отчаянно пытается сдержать улыбку, но у нее ничего не получается, и улыбка сама собой появляется на губах.

– Опять это прозвище? У меня есть имя.

– Я знаю, но Персик тебе очень подходит, – бесстыдно позволяю своему взгляду блуждать по ее телу, не торопясь, чтобы медленно впитать в себя изгибы ее талии, а затем бедер. – Мы познакомились из-за персикового сока.

Я могу сказать, что у нее в голове крутится спор, без сомнения, она хочет поспорить с моим утверждением. Она знает, что это не вся правда, но смиренно вздыхает.

После секундного молчания Лола прерывисто выдыхает.

– Я хотела поговорить с тобой наедине, потому что…

– ТиДжей!

Мы с Лолой поворачиваемся в направлении голоса. Алексия стоит в нескольких шагах от нас, держа свой телефон в поднятой руке, как будто говоря: «Где твой телефон?». Это напоминает мне, что мы планировали встретиться, чтобы быстро перепихнуться.

Я поднимаю палец, прося ее дать мне секунду. Она переводит взгляд на Лолу и хмурит брови, как будто не осознает, что та стоит рядом со мной.

– У меня не весь день в запасе, – говорит Алексия.

Я коротко киваю ей и снова смотрю на Лолу.

– Извини за это. Мы договорились… позаниматься.

– Верно. В любом случае, это не лучшее место, чтобы рассказывать тебе об этом.

Я хмурю брови.

– Рассказать мне, что?

– Ты занят в эту пятницу?

– Нет, я буду дома, но что ты хочешь мне сказать?

– Я снова приеду, чтобы поработать над другим проектом. Мы можем просто поговорить там.

Я никогда не отличался терпением или умением тщательно обдумывать, прежде чем заговорить. Это плохая черта, но я работаю над этим.

– Ты можешь сказать мне сейчас. Я могу позаниматься с Алексией позже.

– Все в порядке. Я обещаю, что расскажу тебе в пятницу. Тебе, наверное, стоит пойти позаниматься.

Я собираюсь сказать ей, что лучше послушаю, что она скажет, но Лола уже приняла решение и уходит.

Алексия решает, что не хочет ждать, и подходит ко мне.

– Ты готов?

Я не могу объяснить, что чувствую, когда смотрю, как уходит Лола, но отбрасываю это и смотрю на Алексию.

– Дай-ка я возьму свои вещи.

Глава 10

ТиДжей

Чувствую себя настоящим преследователем.

Я должен работать над обсуждением в классе, редактировать фотографии, которые нужно отправить завтра, или есть свой обед, который, уверен, уже остыл. Я должен делать что угодно, только не думать о Лоле и не следить за ее аккаунтом в Instagram.

Это даже не ее личный, а деловой аккаунт, потому что другой – закрытый. Я не собирался искать, но она появилась в моей ленте некоторое время назад. Сейчас я с сожалением листаю его, просматриваю ее посты, особенно те, в которых она присутствует. Которых не так уж много.

Не то чтобы я возражал; ее картины невероятны. Я встречал очень талантливых людей, но Лола – это нечто совсем другое. Я не должен удивляться, учитывая, что она подарила мне холст с изображением заката.

В настоящее время он висит на стене моей спальни здесь, в Северной Каролине. Я уверен, что, если бы оставил его дома, моя сестра Хейзел взяла бы его к себе в комнату.

Следующий пост, на который я кликаю, посвящен мальчику с вьющимися каштановыми волосами, медовыми глазами и чертовски милой улыбкой. Читая подпись, я с недоумением смотрю на ребенка, потому что она подписала его: «Моя муза. Мой медвежонок. Мой Феникс». В голову лезут странные мысли, но я быстро прогоняю их, потому что ребенок совсем на нее не похож.

Вместо того, чтобы продолжать поиски, я закрываю Instagram. Не только потому, что чувствую себя преследователем, но и потому, что с нетерпением жду подтверждения того, что Лола приняла мою просьбу.

Нет причин следить за ней, но любопытство взяло верх. Я не могу не задаться вопросом, чем она занималась последние два года.

Все, что я знаю, это то, что она перевелась из местного колледжа, занимается живописью и помешана на кофе со льдом и черничных кексах. Это все, что рассказал мне Сейнт, потому что, по-видимому, они с Лолой теперь лучшие друзья.

– Что ты здесь делаешь?

Голос Джейдена прерывает ход моих мыслей.

– В ожидании Сейнта.

Я не замечаю, что Лэндон стоит рядом с ним, пока не поднимаю голову и не встречаюсь с ним взглядом. Его глаза кажутся черной дырой, высасывающей жизнь из всего сущего.

Он выгибает бровь, его взгляд скользит по коридору, а затем возвращается ко мне.

– Просто какая-то девушка?

– Перестань все переоценивать.

– Зачем ты ждешь Сейнта, если приехал на машине в кампус? – спрашивает Джейден, скрестив руки на груди.

– Разве вам обоим не нужно куда-то идти?

Я хватаю свои вещи и запихиваю их в сумку, зная, что в любую секунду они все могут выйти из класса.

– Нам следовало бы спросить тебя о том же, – идиотская улыбка на лице Джейдена становится шире. – Поправь меня, если я ошибаюсь, Лэндон, но, когда ТиДжей в последний раз был в кампусе, если это не касалось баскетбола или секса с девушкой?

– Какая, блять, разница, если…

Мой взгляд перескакивает на толпу студентов, выходящих из аудитории. Хотя я сосредотачиваюсь не на них, а на Лоле, когда она выходит с парнями, и Полли рядом с ней. Чувствуя, как глаза Лэндона и Джейдена прожигают меня насквозь, я снова смотрю на них.

– То, что я делаю или не делаю, не должно вас касаться.

– Точно, – в голосе Джейдена слышится веселье. – Ты собираешься это есть?

Я закатываю глаза, отдавая ему свои объедки, прежде чем взять последние вещи, убедившись, что аккуратно обращаюсь с сумкой, в которой лежит моя камера. Краем глаза замечаю, что люди с любопытством поглядывают на меня, а также на Лолу, которая смеется над чем-то, что говорит Джаг. Я замечаю не только это, но и то, что его рука обнимает ее за плечи.

Джаггер, должно быть, почувствовал, что я смотрю на него, потому что, когда наши взгляды встретились, на его лице появилась самодовольная ухмылка. Он наклонился и прошептал что-то ей на ухо, что заставило ее поднять на него глаза. Она улыбнулась, но покачала головой, на что он рассмеялся и опустил руку.

Я знаю, что он делает, и не куплюсь на это. Знаю, что он пытается подшутить надо мной, но он и не подозревает, что мне все равно.

– Привет, – говорит Полли, почти не обращая на нас внимания и уткнувшись в свой телефон.

– Привет, ребята.

Легкая застенчивая улыбка появляется на губах Лолы, когда ее взгляд встречается с моим.

Эта улыбка, эти губы, ее чертовы глаза. Они не должны были всплывать у меня в голове. В последнее время я не должен был думать о них. Особенно о ее длинных волнистых волосах, намотанных на мой кулак.

Я отрываюсь от своих импульсивных мыслей, ненавидя себя за то, что снова об этом думаю, и за то, как легко выдал себя перед парнями. Единственные, кто не замечает моих мыслей, – это Полли и девушка, которая маячит у меня в голове с воскресенья.

– Привет, – говорим мы все, хотя, судя по выражению лиц парней, я могу сказать, что им до смерти хочется сказать что-нибудь глупое, за исключением Лэндона. Я никогда не могу сказать, когда он хочет что-то сказать или о чем думает.

Лола опускает взгляд на свой телефон, и ее глаза расширяются.

– Мне нужно идти, но увидимся завтра в пять?

– Звучит заманчиво, – нахально улыбается Сейнт. – Ты все еще пьешь кофе?

Он смотрит на меня, хотя его вопрос адресован ей.

– Да, я не смогу вернуться, если у меня не будет кофеина.

Она прикрывает зевок тыльной стороной ладони, и в этот момент я замечаю татуировку в виде красного феникса у нее на запястье.

– ТиДжей тоже хочет кофе.

Я у него в долгу

– О.

Она выглядит такой же шокированной, как и я.

Сейнт не делает никаких предупреждений. Он из тех, кто говорит «давай сделаем это» и задает вопросы позже.

– Я собираюсь в Юнион-центр. Моя машина припаркована на той стороне кампуса.

– Все в порядке. Я припарковался неподалеку, – говорю я.

Это ложь. Мой универсал припаркован на противоположной стороне кампуса, но это неважно.

– Ладно, ребята, увидимся завтра, – она улыбается и машет им на прощание.

– Пока, Лола, – говорят они все в унисон и смотрят на меня, когда она оборачивается.

Джейден и Сейнт не перестают вести себя по-детски и издают тихие чмокающие звуки.

Разворачиваясь на пятках, я показываю им средний палец и иду в ногу с Лолой. Последнее, что я слышу, прежде чем мы выходим из здания, – это как те два идиота, которых я называю «Тварь Первая» и «Тварь Вторая», издают звуки, похожие на шлепки. Я не знаю, в чем дело, но когда они вместе, то, как правило, совершают глупости.

Массовый серфинг. Танцующие на кофейных столиках, стульях и крышах. Если поверхность ровная, они будут там танцевать. Заключаем пари, кто сможет переспать с большим количеством девушек или набрать больше телефонных номеров. Самые смелые. Устраивают соревнования по водным горкам и пив-понгу только для девочек, возвращающихся в школу. Список можно продолжать, но, когда они вместе, неизбежное неизбежно произойдет.

Мы молча идем по брик-лейн, и до меня доходит, что впервые я понятия не имею, что хочу сказать девушке. Я мог бы спросить ее о самых разных вещах. Вопросы вертятся у меня на кончике языка, но не могу заставить себя ни о чем ее спросить.

Взглянув на нее сверху вниз, я замечаю, что солнце придает ей золотистый оттенок, теплые солнечные лучи, падающие на ее лицо, делают ее глаза более яркими, а губы – чуть более темного оттенка красного.

– Я снова в краске?

Этот вопрос выводит меня из странного состояния, и я благодарен ему, потому что обнаруживаю, что чувствую себя в нем слишком комфортно.

– Краска?

– Ты смотришь на меня.

Она поднимает одну руку, затем другую, ища какие-либо следы упомянутой краски.

– Только не говори, что это у меня на лице?

Ее вопрос сбивает меня с толку, пока я не осознаю, что тупо смотрю на нее.

Я смотрю прямо перед собой.

– Нет, я смотрел на татуировку у тебя на запястье. У тебя ведь не было ее два года назад, верно?

Лола колеблется, но качает головой.

– Нет. Это все было по наитию, – тихо смеется она, словно вспоминая тот момент, когда сделала тату. – В одну минуту я пью с Дейзи и Карой. Следующую минуту мы делаем татуировки и пирсинг. Мой тебе совет: никогда не пей с Дейзи, потому что она убедит тебя сделать то, на что ты и не думал, что решишься

Я смеюсь.

– Звучит как Сейнт.

Она кивает в знак согласия. Я подумываю о том, чтобы спросить, что именно Сейнт убедил ее сделать, ведь они едва знакомы. Я быстро решаю не делать этого, потому что мне-то какое дело.

Лола поднимает руку и крутит запястьем, показывая мне красные чернила.

– Мне это действительно нравится, – говорю я.

Не задумываясь, я обхватываю ее запястье. Все происходит как в замедленной съемке. Мой мозг приказывает остановиться, отказаться от прикосновения, но рука не получает напоминания.

Теперь кажется, что все происходит как бы между прочим, потому что в тот момент, когда я чувствую ее гладкую кожу под своей ладонью, я возвращаюсь на два года назад.

Прикосновение к ней вызывает ностальгию. Я ловлю себя на том, что хочу ухватиться за момент из прошлого и не отпускать его. Но не позволяю себе зацикливаться на прошлом и гоню воспоминания прочь, сосредотачиваясь на настоящем моменте.

– Почему феникс? Что это значит? – спрашиваю я, не обращая внимания на то, как нагревается моя рука на ее коже и как чувствую ее неровный пульс, прежде чем отпускаю ее запястье.

– Значение. Это символизирует обновление жизни, – голос у нее низкий, почти шепот. – Преодолевая жизненные трудности.

Клянусь, я вижу, как в ее глазах мелькает печаль.

– Черт, мои и близко не так значимы, как феникс, – опускаю взгляд на свою правую руку и засовываю ее в карман. Большинство из них – это случайные вещи, которые мне нравятся, но есть одна, которая мне особенно нравится.

– Это единственное, что у меня есть значимое.

Я приподнимаю бровь.

– У тебя есть еще?

Я осматриваю каждый дюйм ее тела, но на ней темно-зеленые брюки-карго и бежевый топ. Она выглядит так чертовски хорошо, что я начинаю путаться в мыслях.

– Да.

Ее щеки окрашиваются в нежный розовый цвет, когда она убирает прядь волос за ухо.

– В других местах.

Я приподнимаю брови.

– В других местах?

– Да… в других местах.

Я смотрю на нее не мигая, пытаясь понять, где же могут быть остальные ее татуировки. Это ошибка, потому что чем больше об этом думаю, тем более неуместными становятся мои мысли.

Мне следовало бы остановиться и обдумать то, что собираюсь сказать, но я действительно ничего не могу с собой поделать.

– В каких еще местах? Ты не можешь просто сказать мне, что у тебя есть другие татуировки, и не сказать, где именно.

Лола игриво улыбается.

– Это пять крошечных тату, но они совсем не сумасшедшие.

Ее тон небрежен, но эта улыбка и эти глаза говорят мне об обратном. Что-то подсказывает, что я должен выяснить, где они находятся, желательно в таком месте, где будем только мы с ней и абсолютно без одежды.

– Ты действительно собираешься оставить меня в неведение?

Она смеется, и я не могу удержаться от смеха. Приятно осознавать, что в кои-то веки это не адресовано кому-то из моих друзей.

– Это просто татуировки. Местоположение не имеет значения.

Внутренний голос, полный отчаяния, умоляет меня спросить ее, но я воздерживаюсь от этого, потому что не хочу выглядеть отчаявшимся. Есть одна вещь, которую я отказываюсь делать, – это умолять.

– Хорошо, – пожимаю плечами, не развивая тему дальше. – Итак, Сейнт сказал мне, что ты перевелась. Что заставило тебя поступить в университет Северной Каролины?

На самом деле я хочу спросить, что Джаггер прошептал ей на ухо, но решаюсь этого не делать.

– NCU8 всегда был университетом моей мечты. У них потрясающая художественная программа, и мне нравится атмосфера. Я уже получила письмо о приеме и планировала поступить сюда на первом курсе, – она делает короткую паузу, прежде чем продолжить, – но кое-что случилось, и мне пришлось поступить в местный колледж. Что насчет тебя? Что заставило тебя поступить в университет Северной Каролины?

Я смеюсь. У меня брали интервью бесчисленное количество раз, но этот вопрос мне никогда не задавали. Даже те, кто пытается узнать меня получше, никогда не задают его.

– Ты серьезно?

Она нахмурила брови.

– А почему бы и нет?

Все знают, что отец, брат Бен и невестка Мэрайя играли здесь в баскетбол. Мой отец также выступал в НБА, а Мэрайя в настоящее время выступает в WNBA. Хотя Лола – это не все, потому что она смотрит на меня так, будто понятия не имеет об этой информации. А может, и знает, но ей все равно. Не могу сказать наверняка.

– Многие люди думают, что это из-за моей семьи, но правда в том, что я встречался с бесчисленным количеством тренеров, и никто не оказал на меня такого влияния, как тренер Уоррен. В нем много замечательного, особенно его страсть к игре и то, что он относится к нам, игрокам, как к людям, а не как к трофеям. Играя за него, я снова влюбляюсь в эту игру.

Лола кивает, как будто в точности понимает, что я имею в виду.

– Именно так я отношусь к здешним преподавателям искусства. Они заставляют меня снова влюбляться в искусство.

Я улыбаюсь и придерживаю для нее дверь, пропуская вперед. Мы направляемся в кафе и делаем заказы.

Я узнаю, что Лола любит пробовать новый кофе. Я предпочитаю пить обычный только потому, что мне не хотелось бы платить за то, что может оказаться невкусным, но она меня уговорила.

И вот мы оба идем к ее машине, держа в руках холодные коктейли с ирландским кремом и овсяным молоком, потому что она сказала, что никогда раньше такого не пробовала. Кто я такой, чтобы отказываться? Особенно, когда она выглядела такой возбужденной. К счастью для нас обоих, в итоге нам это понравилось.

– Тебе не обязательно было провожать меня до гаража, – повторяет она в десятый раз, как будто это заставит меня передумать.

Не то чтобы я считал, что в гараже небезопасно, но сейчас шесть часов вечера, а она девушка, гуляющая одна.

– И, пожалуйста, позволь мне вернуть тебе долг.

– Ты действительно думаешь, что я отпущу тебя одну? И мне не нужны твои деньги, так что прекрати.

– Ладно. В следующий раз все будет зависеть от меня.

Этого не произойдет.

– Хорошо.

– Ну, это моя.

Мы стоим перед ее машиной, единственной на парковке.

– Спасибо, что прогулялся со мной. Действительно, становится жутковато гулять одной в такое время.

– Если хочешь, я могу гулять с тобой в другие дни. Бывают дни, когда не смогу из-за игр или тренировок, но уверен, что у меня все получится.

– Нет, все в порядке. Ничего страшного. У меня есть электрошокер и перцовый баллончик, – она вертит в руках ключи. – Со мной все будет в порядке.

– Не упрямься. Я действительно не возражаю.

Она неохотно соглашается.

– Хорошо, но, серьезно, не чувствуй себя обязанным. Я обещаю, что со мной все будет в порядке.

– Это не обязательство.

Я хочу это сделать. Мысль о том, что она будет гулять одна, меня не устраивает.

– Что ж, мне пора идти. Движение будет очень плотным.

Она открывает входную дверь и заходит внутрь.

– Спасибо за это.

– Да, в любое время. Ты все еще собираешься раскрыть мне этот большой секрет, который должен подождать до завтра?

– Да, как и обещала. Я расскажу тебе завтра.

– До завтра, Лола.

– До завтра, ТиДжей.

Она уезжает, и я не осознаю, пока ее машина полностью не скрылась из виду, что стою посреди пустого гаража с самой идиотской улыбкой на лице.

Глава 11

Лола

– Он безумен. По-настоящему и безмерно талантлив. У него есть все. Он грациозен на корте. Он быстро двигается. Он может заблокировать любой удар. У него есть все, чего хотела бы любая команда.

Дейзи драматично читает со своего ноутбука.

– И это было именно то, что сказал Кейн Уильямс. Многие просто бредят ТиДжеем, как будто он – второе пришествие в НБА, – говорит она, не слишком впечатленная тем, что игроки НБА говорят о ТиДжее.

– Можно ли их за это винить? Он настолько хорош, – говорит Кара, не отрываясь от книги, лежащей перед ней на кухонном столе. – Ты видела, как Карсон Райли назвал его?

– Непобедимый.

Они называют его так, потому что во время своей первой игры на первом курсе он получил травму. ТиДжей ничего не сломал, но на восстановление ушло больше времени, чем ожидалось. Все думали, что с ним покончено, но на втором курсе он доказал, что они ошибались, и теперь его называют непобедимым. С тех пор в баскетбольном мире только о нем и говорят.

Так что, возможно, я поискала его в Google и в итоге потратила несколько часов на то, чтобы прочитать все о нем. Я не хотела этого, но одна статья привела к твиту, за которым последовал пост в Instagram, который привел к другой статье в «Sports Illustrated» и так далее.

Я наткнулась не только на его характеристики. Джулианна не шутила, когда говорила, что его обожают и девушки сходят по нему с ума. Я не только нашла фан-аккаунты, посвященные ему, но и видео, где девушки просят ТиДжея дать им шанс. Я просто легкомысленно к этому отношусь, потому что они определенно хотят большего, чем просто свидание с ним.

Я не могу забыть симпатичную девушку, с которой он занимался во вторник. Я не идиотка. Я знаю, что это значило.

– Ладно, может, хватит говорить о ТиДжее?

Я ненавижу, когда при одном упоминании его имени сердце начинает биться немного быстрее, а ладони становятся влажными.

Мне не следовало бы нервничать, но я не могу перестать думать о том, как все может обернуться неправильно.

– Ма.

Феникс похлопывает меня по предплечью, давая понять, что пора сделать еще одну слойку с кленовым сиропом.

Он держит ее в форме звездочки на ладони. Взяв у него из рук маленькую звездочку, я подбрасываю ее в воздух и ловлю ртом. Он хлопает в ладоши и беззаботно улыбается.

Я наблюдаю, как он хватает две, но поднимаю бровь и качаю головой. Он знает, что делает, потому что хихикает и кладет в рот только одну. Ему всего полтора года, но он достаточно умен, чтобы понимать, что к чему. Несмотря на то, что слоеное тесто легко растворяется, я просто боюсь, что он может подавиться.

Я чмокаю его в лоб.

– Спасибо.

– Ммм.

Он улыбается и продолжает рисовать.

Чтобы отвлечься от мыслей о ТиДжее, я взяла свои художественные принадлежности, белую простыню и несколько холстов, чтобы мы с Фениксом могли порисовать. Если что и может снять мой стресс, так это мой сын и живопись.

– Прости.

Дейзи закрывает свой ноутбук, встает с дивана и садится на простыню рядом с Фениксом.

– Я как-то раз заглянула к нему, и с тех пор это все, что всплывает в памяти. ТиДжей или баскетбол.

Я приподнимаю бровь и приподнимаю губу.

– И в этом все дело?

Она усмехается, позволяя себе драматично упасть на спину.

– Помолчи.

– Ты такая драматичная. Он симпатичный. Я не понимаю, в чем проблема, – Кара высказывает именно то, о чем я думаю, или почти то же, что думает любой человек, который видит Сейнта.

– Он на два года моложе меня.

Она поднимает два пальца вверх, чтобы мы с Карой могли их увидеть.

– Два.

– Два, – Феникс тоже поднимает два пухлых пальчика, покрытых краской, и у него кружится голова от того, что он не только может произнести число, но и поднять пальцы вверх, как она.

Дейзи лежит на боку, опершись на локоть и положив голову ему на плечо. Она гордо улыбается и ерошит его кудри.

– Спасибо, малыш.

Дейзи и ее семья настаивают на том, чтобы Феникс учил испанский, и я полностью за это. Я немного говорю по-испански, но определенно не бегло.

– Так ты согласна, что он сексуальный?

Кара обходит диван и садится на простыню рядом со мной.

– Дело не в этом. Он на два года моложе меня, и я уверена, что он не стал бы… – она переводит взгляд на Феникса, а затем обратно на нас. – Я знаю, что он делает.

– Раньше это тебя никогда не останавливало. Ты общалась с людьми, у которых нет опыта.

– Да, но никогда с кем-то моложе меня.

Она хватает одно из кленовых слоек, подбрасывает его в воздух и отправляет в рот.

– И так уже достаточно сложно найти зрелых парней нашего возраста, которые знают, что делают. Я не могу представить, чтобы кто-то вроде него что-то знал, и его внешность не изменит моего мнения.

На губах Кары появляется язвительная усмешка.

– Значит, ты признаешь, что он привлекательный.

– Ты невыносима, – раздраженно фыркает она. – В любом случае, вернемся к тебе.

Я сосредоточенно смотрю на холст и изо всех сил стараюсь не обращать внимания на их горящие взгляды.

– Все будет хорошо.

Мягкий голос Кары должен меня успокоить, но он действует прямо противоположным образом. Все, о чем могу думать, это о том, что ничего хорошего не будет.

– Я знаю, тебе трудно смотреть на это с такой точки зрения, но если ты говоришь, что он все тот же парень, что и два года назад, тогда я знаю, что все будет хорошо.

Я делаю глубокий вдох, позволяя своим мыслям вернуться ко вчерашнему дню. Несмотря на странное напряжение, наш разговор и взаимодействие казались совершенно нормальными. Мне показалось, что мы вернулись на два года назад, за вычетом фальшивых свиданий.

– И просто имейте в виду, что прошло два года с тех пор, как вы виделись в последний раз. Для него это будет шоком, и, если он не поверит, можно сделать тест, – добавляет Дейзи. – И ты знаешь, что мы будем рядом, если он захочет встретиться с Фениксом.

Девочки высадят меня у его дома, но останутся поблизости на случай, если он захочет встретиться с Фениксом.

Я улыбаюсь сыну, когда он смотрит на своего медведя, сидящего рядом с ним, а затем на свою картину. Я думаю, что мишка – его муза, потому что холст покрыт всего лишь светло-коричневыми мазками краски.

Несмотря на то, что нервничаю, я знаю, что сказать ТиДжею об этом – лучшее, что можно сделать. Он имеет право знать, что у него есть сын, и Феникс имеет право знать, кто его отец.

– Именно так мы хотели бы внедрить «Иерархию потребностей Маслоу» в нашу жизнь, – говорит Полли, заканчивая презентацию.

Мы бы закончили запись некоторое время назад, но это заняло больше времени, чем ожидалось. Сейнт опоздал, Джаггер случайно удалил свою часть задания, и когда мы только начали снимать, то на полпути поняли, что так и не нажали кнопку воспроизведения.

– Тебе, наверное, стоит немного остудить это, – говорю Сейнту, когда Полли хватает камеру и выключает ее.

Сейнт не только опоздал, но и пришел с раной в уголке губы. Она немного распухла, но выглядит не так уж плохо.

– Я в порядке.

Он пренебрежительно машет рукой и, чтобы доказать, что с ним все в порядке, облизывает уголок, где порез.

– Ничего, немного слюны все исправит.

Я закатываю глаза от его двусмысленности.

– Я все еще пытаюсь понять, как, черт возьми, ты это с собой сделал? – спрашивает Джаггер, нахмурив брови.

– Я же сказал тебе, что пытался поправить простыню на своей кровати. Я неправильно придержал уголок и случайно ударил себя по губе, – отвечает он, вертя в руке маленький кинжал.

– Ты гребаный идиот. Конечно, ты бы сделал что-то подобное. Только ты, Первокурсник.

– Я же просил тебя перестать называть меня первокурсником. Девчонки не воспринимают меня всерьез, когда ты так делаешь, – возмущается Сейнт, после чего обращает свое внимание на меня, одаривая кривой ухмылкой. – Кстати, ты поговорила с Дейзи?

– Ей это неинтересно. Ты слишком молод.

Он усмехается, застигнутый врасплох.

– Слишком молод? Я всего на два года младше ее. Я серьезно не понимаю, в чем проблема. Знаешь, люди все время говорят мне, что я очень взрослый для своего возраста.

– Она слишком горячая для тебя, – отвечает Полли, укладывая вещи в сумку.

– Я согласен с Полли, – весело улыбается Джаггер.

– Может, мне стоит… – начинает Сейнт, но я прерываю его.

– Ей это неинтересно, так что даже не думай об этом.

Я смеюсь, видя шок на их лицах.

– Я знаю, что она передумает, – заявляет Сейнт, такой уверенный в себе.

– Ладно, продолжай мечтать. В любом случае, Рыженькая, ты хочешь пойти куда-нибудь вечером после того, как вы с ТиДжеем… – Джаггер замолкает.

– Все не так, – быстро говорю я, но по его взгляду вижу, что он мне не верит. Этот взгляд говорит о том, что я уже слышала раньше.

Я не утруждаю себя объяснениями с ним, потому что ничего ему не должна, и даже не знаю, как об этом рассказать.

Полли перекидывает сумку через плечо и хлопает Джаггера по руке.

– Оставь ее в покое, Джаг, но, если ты передумаешь, мы будем в «Tap House». У них отличные напитки, еда и караоке. Любимые блюда Габби и Джаггера.

– Я бы с удовольствием, но мне нужно закончить картину сегодня вечером.

Обычно я снимаю свадьбы вживую, но иногда делаю обычные картины на стороне.

Ко мне обратился мужчина и спросил, могу ли я нарисовать его с невестой на первом свидании. Я почти закончила с картиной, но мне еще нужно кое-что добавить, прежде чем отправлю ее завтра. А еще некому присмотреть за Фениксом, так что я не смогла бы пойти, даже если бы захотела.

– Ты все еще собираешься рисовать мою картину, верно? – спрашивает Сейнт.

Я не совсем уверена, как это произошло, но с первого дня занятий мы с Сейнтом сразу же сблизились. Мы не только стали друзьями, но у нас также схожие интересы. Например, наша любовь к черничным маффинам, то, что у нас нет братьев и сестер, и искусство.

Когда я рассказала ему о своем бизнесе, он, не колеблясь, попросил картину. Он не видел моих работ, но говорит, что доверяет мне.

Я подумала, что, как только назову ему цену, он откажется. Удивительно, но он этого не сделал, и не только не отказался, но и заплатил мне на месте и дал чаевых больше, чем было необходимо. Я не хотела брать у него деньги, учитывая, что я еще даже не начинала работу над его картиной, но он был настойчив.

Либо он никогда в жизни не слышал «нет», либо отказывается воспринимать это как ответ.

Тем не менее, по сей день Сейнт не видел моих работ, по крайней мере, так говорит. Он говорит, что хочет, чтобы его удивили. Он также сказал, что легко может отличить честного человека от фальшивого. Что-то о явных признаках, но я пока не поняла, что это значит.

– Да, обещаю. Мне нужно разобраться еще с тремя, а потом я займусь твоей.

– Хорошо.

Он улыбается, как всегда, и притягивает меня к себе, чтобы обнять.

– Тебе лучше отпустить ее, прежде чем… не бери в голову.

Джаггер хихикает, когда ТиДжей заходит на кухню с двумя чашками кофе в руках.

– Кстати, о дьяволе.

Я пытаюсь успокоить свое сердце, но оно не успокаивается. Не знаю, как заставить его остановиться или как заставить его биться медленнее, но, когда наши взгляды встречаются, мои ладони становятся влажными.

ТиДжей удерживает мой взгляд несколько секунд, прежде чем его взгляд скользит по руке Сейнта, обнимающей меня. Его взгляд ненадолго задерживается на Джаггере.

– Да, он прямо за мной.

ТиДжей большим пальцем показывает через плечо туда, где у него за спиной стоит Лэндон.

Он заходит на кухню с самым невозмутимым выражением лица, которое я когда-либо у кого-либо видел. В нем нет ничего светлого или теплого, только пустой взгляд, который каким-то образом умудряется кричать «отвали».

– У меня есть дела поважнее.

Лэндон игнорирует слова ТиДжея и смотрит на своих друзей.

– Мы уходим или нет?

– Привет, и тебе привет. Клянусь, Лэндон, мы были лучшими друзьями семь лет, а ты все еще не можешь поздороваться? – говорит Полли, не обращая внимания на его резкий тон.

Думаю, я бы тоже не беспокоилась, если бы у моего лучшего друга был глубокий, но плавный английский акцент.

– Привет, Полли, – отвечает он ровным тоном. – Мы уходим или перекусим?