Текст книги "Все, что мне нужно (ЛП)"

Автор книги: Э. Сальвадор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– Лола?

– Хм?

– Мы все еще притворяемся?

– Я… я не знаю, что мы делаем.

Я облизываю губы, пожимая плечами.

– Ты хочешь остановиться?

Мне следовало бы кивнуть, но вместо этого качаю головой.

– Нет, я не хочу останавливаться.

ТиДжей берет рубашку и позволяет ей упасть на пол.

– Я не забыл, где мы остановились. Скажи это.

Я закатываю глаза.

– Нет, я не собираюсь этого говорить.

Он хватает меня за талию, мягко сжимая ее и ведя назад, пока моя задница не коснется его стола.

– Почему ты такая упрямая?

– Почему ты так настойчив? Все это нереально, – возражаю я, наклоняя голову в сторону.

Отпустив мою талию, он кладет ладони на стол и наклоняется.

– Так это неправда?

Одна рука остается на столе, а другая играет с прядью моих волос, а затем он тянет ее.

– Все еще не по-настоящему?

Я прерывисто вздыхаю и качаю головой.

Его хватка ослабевает, рука опускается вниз по изгибу моего бедра, и как только достигает края, он останавливается.

– А что насчет сейчас?

Сглатываю, чувствуя, как пересыхает в горле. Я использую всю свою силу воли, чтобы не тереть бедра друг о друга.

– Нет.

На его лице появляется ухмылка, ТиДжей отпускает подол и его рука скользит под мое платье.

– Да ладно, Персик, ты же можешь сказать мне, что это неправда?

Это слишком реально, мои мокрые стринги являются доказательством, но я отказываюсь это признавать.

– Это не так. Тем более, меня зовут не Персик. Мы это уже прошли.

– Правда?

ТиДжей притворяется невежественным, поднимая пальцы по внешней стороне моего бедра, дразня кожу и оставляя небольшой огненный след.

Я прочищаю горло, сдерживая стон.

– Ты меня бесишь, знаешь это?

Глубокий смешок раздается в его груди.

– Я слышал, но знаешь, что действительно бесит?

– Что?

Ненавижу то, как я задыхаюсь.

– Ты говоришь, что это неправда, но мы с тобой знаем, что как только я прикоснусь к тебе, мои пальцы будут чертовски мокрыми.

Его губы так близко, что мне едва ли придется пошевелиться, чтобы прикоснуться к ним.

Я закатываю глаза.

– Ты такой самодовольный.

– Да, иногда.

Мне бы не хотелось, чтобы его тон был самодовольным, если бы не казался таким горячим.

– Но это не обо мне. Мы говорим о тебе. Просто прими, что это реально, и я буду рад пошевелить пальцами именно там, где ты хочешь.

Я втягиваю воздух, хватаясь за край стола, а его пальцы движутся к внутренней стороне моего бедра.

– Это не… – я задыхаюсь, чувствуя, как один палец задевает мои складки сквозь кружевной материал.

Он делает это медленно, намеренно растягивая момент и вызывая головокружение.

Мои ногти впиваются в дерево, я тяжело дышу, когда чувствую, как материал стрингов касается клитора, оказывая лишь малейшее давление, но этого достаточно, чтобы ноги начали дрожать.

– Это реально. Скажи это. Умоляй об этом, – требует он, повторяя мои слова ранее.

Последняя часть моей сдержанности превращается в ничто, когда он усиливает давление и добавляет еще один палец. Я полностью теряю себя, когда он наконец касается ноющего комка нервов.

– Это правда, – хнычу я, сильно закусывая губу и бесстыдно трусь о его пальцы, чувствуя, как ткань застревает между складками. – Это реально.

– Умоляй об этом, Лола, – хрипло шепчет он мне в губы.

– Пожалуйста, ТиДжей…

Остальные слова застревают в горле, когда он поднимает меня, толкает все, что лежит на столе и кладет на него.

– Раздвинь ноги.

Собственничество в его голосе делает со мной что-то, чего не могу объяснить, и я раздвигаю ноги, поднимая платье до талии.

– Такая чертовски мокрая, – хрипит он, покусывая мою челюсть, одновременно отталкивая пальцами мокрое кружево в сторону.

Я прерывисто выдыхаю, откидываю голову назад, пока он проводит двумя пальцами вверх и вниз по моим складкам, но когда его пальцы находят мой клитор, с губ срывается громкий стон. Мне было бы стыдно, если бы не пыталась отчаянно найти свое освобождение.

– Не останавливайся, – прошу я, выгибая спину, когда его большой палец обводит маленький бутон, а другой скользит по киске. И затем, за долю секунды, меня охватывает первый оргазм.

Досадно, как быстро это происходит, но у меня нет времени осознать произошедшее, потому что ТиДжей вводит в меня два пальца.

– Аааа, – хнычу я, сжимая его пальцы, когда он вводит их внутрь и наружу, пока его большой палец все еще находится на клиторе.

– Глубже? – спрашивает он, чувствуя, как пульс отскакивает от моего горла.

– Да… глубже, – робко говорю, отчаянно кивая.

Не уверена, как ему удается проникать пальцами так глубоко, но они попадают в точку, до которой я никогда раньше не добиралась. ТиДжей толкает пальцы, быстро трахая меня ими, в то время как я умоляю его не останавливаться.

Я так близко, каждый сантиметр тела горит и дрожит в предвкушении. Когда на короткое мгновение открываю глаза, то мельком вижу ТиДжея и свое отражение в зеркале. Не знаю, что со мной не так, но звук его скользких пальцев, и видя, в каком положении мы находимся, как я прижимаюсь к нему, как его пальцы входят и выходят из меня, я испытываю сильный оргазм, и все тело сводит судорогой.

Я плотно закрываю глаза, тяжело дыша, прижимаясь к нему бедрами. Киска пульсирует, когда оргазм распространяется по всему телу.

Когда наконец перевожу дыхание и открываю глаза, то понимаю, что платье задралось выше, и ТиДжей смотрит на мой живот, покрытый растяжками.

Этого достаточно, чтобы вернуть меня в реальность. Отталкиваю его и спрыгиваю со стола, натягивая на себя платье.

– Лола, я…

– Уже довольно поздно. Мне пора идти.

Я сцепляю пальцы перед животом, и меня обрушивает волна подавляющих эмоций.

– Я, э-э… – боже, почему мне так неловко? – Увидимся.

Я направляюсь к двери, готовая бежать к ней, но, прежде чем успеваю схватить дверную ручку, слова ТиДжея останавливают меня.

– Хочешь переночевать?

Чтобы слова полностью отложились в моей голове, требуется секунда, но даже когда это происходит, такое чувство, будто все еще не расслышала его правильно.

– Что?

– Хочешь переночевать?

Поскольку мое бесстрастное лицо – дерьмо, я знаю, что, вероятно, выгляжу как олень, пойманный в свете фар, с широко раскрытыми глазами и приоткрытыми губами, смотрящий с удивлением на его вопрос.

– Я обещаю, что это не так, – говорит он, прежде чем успеваю что-то сказать. – Я просто думаю, что было бы лучше, если бы мы подождали до утра, чтобы отвезти тебя домой. Поскольку продолжается вечеринка и все пьют, тебе безопасно оставаться здесь.

Я заправляю волосы за ухо, скрещивая руки на груди. В голове разгораются дебаты, пока размышляю о том, что хочу сделать. Меня даже не должно было быть здесь сегодня вечером, особенно в его комнате.

– Мне нужно вернуться к друзьям. Я просто вызову такси, и мы приедем за машиной утром, если ты и ребята не против.

ТиДжей смотрит на меня так, будто только понял, что я пришла не одна. Он улыбается и понимающе кивает.

– Я не позволю тебе воспользоваться «Uber». Я отвезу вас всех домой.

– Тебе не обязательно…

– Либо я отвезу тебя домой, либо ты останешься здесь. Я не собираюсь с тобой спорить.

– Хорошо, ты можешь отвезти нас домой.

Глава 33

ТиДжей

Я фантазировал о Лоле слишком много.

Поначалу это было невинно. Она просто была там, так красиво улыбаясь и смеясь. Так всегда начиналось, но потом что-то изменилось, и ее улыбки превратились в приоткрытые губы, а смех превратился в хриплые стоны.

Это были не просто приоткрытые губы и хриплые стоны. Она была обнажена, в разных позах. Так много разных способов трахаться.

Все, что я мог делать во сне, это смотреть на нее. И когда проснулся, то фантазировал о том, как она будет звучать и чувствовать себя.

Все, чего хотел – это выкинуть ее из своих мыслей, раз и навсегда. Я хотел иметь возможность стоять перед ней и не испытывать желания целовать, прикасаться и обнимать ее.

Я действительно идиот, раз думал, что это сработает. Думая, что смогу стоять перед ней и все равно не испытывать того же желания. Я больше не должен называть это так. Лучший способ описать то чувство, которое Лола оставила во мне, это поглощение.

Поглощенный ее прикосновениями, смехом, улыбками, хныканьем, нежными руками.

Я настолько поглощен ею, что рыжие, золотисто-медные волосы и засохшая краска затуманивают зрение.

Не могу объяснить, как, черт возьми, это произошло или как это остановить, и не уверен, хочу ли я это делать.

Я вздыхаю. Не знаю, сколько раз ворочался, но сдаюсь. Как бы ни старался, я не могу заснуть, потому что единственный человек, о котором не могу перестать думать, спит в моей спальне.

У Лолы не было другого выбора, кроме как переночевать, потому что Кара заснула в комнате Джейдена, а Дейзи заснула на диване. Я знал, что ей неловко оставаться, поэтому предложил переночевать на диване, чтобы она могла занять мою комнату.

Это не имеет большого значения. Я несколько раз спал на диване, когда был слишком пьян, чтобы подняться наверх. Проблема в том, что каждые несколько минут я думаю о своих пальцах внутри ее мокрой, тугой киски. Думаю о том, какая она была мокрая, как хорошо их принимала, как, черт возьми, умоляла, стонала, и ее щеки горели красным. И каждый раз, когда думаю об этом, мне становится тяжело.

Как прямо сейчас.

– Иисус Христос, – бормочу я.

Сидя, я упираюсь локтями в колени, закрывая лицо ладонями. Так продолжалось до тех пор, пока не услышал скрип лестницы.

– Прости, я тебя разбудил?

Я вижу только ее силуэт из-за темноты, но Лола стоит посреди лестницы и не двигается.

– Нет, я проснулась.

Боже, не знаю, что она со мной делает, но мое сердце бьется так чертовски быстро.

– Не можешь заснуть?

– Нет. Извини, мне, наверное, пора идти домой…

– Хочешь кофе? – предлагаю я, съеживаясь от того, как быстро эти слова слетают с губ. Мне должно быть неловко из-за того, как сильно начинаю жаждать ее присутствия, но разве это плохо – хотеть быть рядом с ней… все время?

– Прямо сейчас? – шепчет она.

– Прямо сейчас, – подтверждаю.

Тишина между нами сохраняется, и на мгновение мне кажется, что она собирается вернуться наверх, но Лола спускается по ступенькам.

Встав, быстро поправляю пижамные штаны, благодарный, что я полутвердый и сейчас темно.

– Будь готова получить новые впечатления. Это будет лучше, чем любой кофе, который ты когда-либо пила.

– Ой? Это так?

– Да.

Я сократил расстояние, слепо потянувшись к ее руке. Лола напрягается, когда обхватываю ее ладонь, но не отстраняется.

– Извини, я просто не хочу, чтобы ты обо что-нибудь споткнулась.

Я мог бы включить свет, но меньше всего мне хочется, чтобы кто-нибудь проснулся. Это не потому, что я эгоистично хочу быть только с Лолой.

Ее напряженная рука легко прижимается к моей.

– Хорошо, иди вперед.

Ведя на кухню, я крепко держу ее за руку, и где-то по пути мы переплетаем пальцы. И это заставляет осознать, что ничто и никогда еще не казалось мне таким правильным.

И теперь не уверен, как смогу отпустить ситуацию, и я имею в виду не только физически.

Когда мы доходим до кухни, я включаю свет вытяжки. Он тусклый, но излучает достаточно света, чтобы мы могли видеть друг друга.

Отвожу взгляд от периферийного устройства, но мне приходится внимательнее смотреть, потому что на ней моя рубашка.

Я видел тысячи людей, носивших футболки или рубашки с моим номером или фамилией, но никто никогда не выглядел так хорошо, как Лола выглядит сейчас. Ее волосы слегка растрепанны, глаза завораживают, как вселенная, губы накрашены красным, а моя рубашка обволакивает идеальное тело, заканчиваясь прямо у бедер.

– Ты-ты носишь мою рубашку.

Я что, черт возьми, заикался?

– Мое платье оказалось не слишком удобным и оно все еще мокрое. Надеюсь, все в порядке, что я ношу это, – застенчиво говорит она.

Я улыбаюсь как идиот, но черт возьми.

– Да, меня это устраивает. Ты можешь носить любую из моих рубашек… когда захочешь.

– Спасибо.

Лола отвечает на улыбку, но потом та ускользает, как будто она понимает, что не следовало этого делать, и убирает свою руку с моей.

– Итак, насчет кофе.

– Верно.

Я подхожу к стойке, где стоит новенькая кофемашина.

– Будь готова. Я изо всех сил старался приготовить идеальную чашку кофе.

Лола прислоняется бедром к стойке.

– Надеюсь, ты знаешь, во что ввязываешься. Мои ожидания сейчас чрезвычайно высоки, и я буду резко критиковать, если кофе не будет идеальным.

Я открываю дверцы шкафчика над кофемашиной и беру две кружки.

– Я потратил на это слишком много денег, чтобы оно не было идеальным.

– Ты только что купил кофемашину?

– Э… да, – говорю, застенчиво улыбаясь и ставлю кружки. – Я просто подумал, что смогу сварить кофе, когда ты и Феникс придете.

– Ой.

Лола выпрямляется, и мне кажется, что она краснеет.

– Я бы смолол для тебя кофейные зерна, но мне не хотелось бы будить всех остальных.

Она улыбается, и это не та маленькая, натянутая, пытающаяся быть милой улыбка. Это особый тип, который я видел в ее сдержанности по отношению к Фениксу, лучшим друзьям и, к сожалению… Сейнту.

Мне нужно перестать зацикливаться на ее улыбке, иначе все встанут до того, как кофе будет готов.

– Готова удивиться? – спрашиваю, хватая все, чтобы приготовить кофе.

– Удиви меня.

Я готовлю кофе, а она внимательно наблюдает, когда передаю кружку, Лола вдыхает горячий пар, как обычно. Она тихо стонет, и мне бы хотелось, чтобы этого не происходило, потому что воспоминания о ней на моем столе мелькают в голове. Но это не только на столе, но и на кухне. В моих фантазиях она обнаженная, склонилась над прилавком и кричит.

Черт, со мной что-то не так?

– Ого, прости, что сомневалась в тебе.

Я даже не могу злорадствовать или чувствовать самодовольство, потому что делаю все, что в моих силах, чтобы не напрягаться, но я слаб.

Я слабый человек, когда дело касается Лолы Ларсон.

– Я же говорил.

Это все, что мне удалось сказать напряженным голосом.

Она выдувает горячий пар и делает медленный глоток, и на этот раз с ее губ срывается лишь довольный вздох.

– Ты знаешь, что пожалеешь о покупке этого. Я могла бы просто приходить сюда каждый божий день.

– Тогда я просто позабочусь о том, чтобы всего было достаточно.

Делаю себе пометку: обязательно сходить и купить еще кофе в зернах, молока и сливок.

Лола подносит кружку, чтобы прикрыть рот, но я вижу, как приподнимаются уголки ее губ.

– Я шучу.

– А я нет. Вы с Фениксом можете прийти, когда захотите.

Опуская кружку, Лола смотрит мне в глаза.

– А что, если тебя здесь нет?

Поставив кружку, подхожу к другой стороне стойки и выдвигаю ящик, в котором лежат ключи от машины. Схватив свой, отстегиваю кольцо для ключей от другого кольца.

– Что… – она останавливается на полпути, брови поднимаются, а глаза скользят по моей ладони. – Ты не серьезно.

– Я очень серьезен.

Я держу перед ней связку ключей.

– ТиДжей, нет.

Покачав головой, она отталкивает мою руку и делает шаг назад, как будто увеличивая расстояние между собой и ключом.

– Лола, да.

– Я не собираюсь это принимать. А что насчет ребят?

Я поднимаю бровь.

– А что насчет ребят?

– Что они подумают, если я случайно появлюсь? Уверена, что им бы это не понравилось, и позволь сказать, Феникс не очень тихий ребенок. Ты встречался с ним. Что, если они пытаются отдохнуть, а он шумит?

Ее попытка урезонить меня мила, но бессмысленна.

– Им будет все равно. Джаггер, возможно, ведет себя немного странно рядом с ним. Он не очень хорошо ладит с детьми, но с ним все будет в порядке.

И это еще мягко сказано. Джаггер – это беспорядок с детьми, и он чертовски неуклюж.

– Лэндон всегда в своей комнате и редко бывает дома, так что тебе не придется о нем беспокоиться. А Джейден и Сейнт любят детей, так что для них это не проблема. В любом случае, теперь, когда сезон начался, они вряд ли будут дома.

Лола нервно прикусывает нижнюю губу, ее пальцы барабанят по стенке кружки.

– Я не могу это принять. Мне не хотелось бы кого-то беспокоить или чтобы Феникс что-то сломал. Ты знаешь, какой он любопытный. Ему нравится вникать во все.

Я роняю ключ на стойку, когда охватывает осознание. Продвигаюсь вперед, внимательно наблюдая за ней, чтобы убедиться, что не переступаю границы. Когда Лола не отстраняется, я подхожу ближе и медленно поднимаю руку, чтобы обхватить ее шею. Мягко касаясь большим пальцем ее щеки, я тону во вселенной ее глаз.

– Вы и Феникс – часть моей жизни, и это никогда не изменится. Они все знают и понимают, насколько я хочу присутствовать в его жизни, как и в твоей.

Свободной рукой слепо тянусь к ключу на стойке.

– Феникс важен, и ты тоже. Если ты счастлива, то я знаю, что он счастлив, и это все, чего хочу.

Взяв свободную руку Лолы, я кладу ключ ей на ладонь и сжимаю пальцы, обхватывая ее руку своей.

– Не обязательно приходить за кофе, просто воспользуйся им в случае чрезвычайной ситуации.

– Чрезвычайная ситуация? – спрашивает она, склоняет голову набок, глубоко задумавшись.

Наверное, задается вопросом, какая чрезвычайная ситуация заставила бы ее зайти.

– Бушующая буря. Вам определенно необязательно через это проезжать.

Внутри меня оседает беспокойство при мысли о том, что она едет сквозь шторм.

– На самом деле, я просто заеду за тобой, если только не буду на выездной игре.

– Мне не нужен шофер, – говорит Лола, мило улыбаясь мне. – Если возникнет чрезвычайная ситуация, я им воспользуюсь. И, может быть, просто может быть, если понадобится немного взбодриться, я зайду выпить чашечку кофе. А теперь тебе, наверное, стоит выпить кофе, иначе он остынет.

Ее взгляд метнулся к кружке, из которой я еще не пил.

И вот я снова иду, теряя счет времени. И снова это произошло из-за нее.

Прими это, говорит мне мое подсознание.

– Итак…

Замолкаю, отвлекая свои мысли, потому что балансирую на грани невозврата, знаю, что как только я упаду, пути назад уже не будет. Хотя я просто не уверен, насколько это плохо.

– Теперь, когда Хэллоуин закончился, я хотел с тобой кое о чем поговорить.

– Ой.

Она облизывает губы, ловя случайную каплю, прилипшую к нижней губе.

Счастливица капля.

– Скоро приближается День Благодарения, и мои родители задавались вопросом, не хотите ли вы и твои родители собраться вместе и что-нибудь сделать? На самом деле мы не можем встретиться в День Благодарения, потому что у меня игра, так что это должно быть на выходных. Но мои родители более чем готовы приехать сюда или встретиться где угодно. Им очень хочется познакомиться с Фениксом, и мама с папой очень хотят познакомиться с тобой и твоими родителями.

Изгиб ее губ опускается вниз, а некогда яркие глаза тускнеют. Лола отводит взгляд, он теряется вдалеке, и тяжело вздыхает.

– Если не готова к тому, чтобы мои родители встретились с Фениксом, я полностью тебя пойму. Не волнуйся я могу…

– Нет, я бы хотела, чтобы твои родители с ним познакомились.

Она изображает, наверное, самую фальшивую улыбку, которую я когда-либо видел.

– Они просто не смогут познакомиться с моими родителями. Они, э-э… они плохо восприняли беременность. У них было решение моей проблемы, но в итоге я от этого отказалась. Поэтому они выгнали меня, и с тех пор я с ними не разговаривала.

Ее губы дрожат, но ей каким-то образом удается сохранить улыбку.

– Тебя выгнали?

Мои слова приглушены и полны недоверия.

Чем дальше ее слова проникают в мой мозг, тем глубже чувство вины погружается в желудок.

Какого черта? Они ее выгнали?

Несмотря на огромную улыбку, которую изображает на лице, Лола неловко переминаясь с одной ноги на другую.

– Да… это не имеет большого значения.

– Не имеет значения? – киплю я, желчь подступает к горлу. – Ты их единственная дочь, и они тебя выгнали?

Я облажался больше раз, чем могу сосчитать. Уверен, что пару раз мама и папа думали надрать мне задницу, но, несмотря на мои многочисленные неудачи, они всегда были рядом.

Не могу себе представить, чтобы их не было, особенно сейчас, с Фениксом. Родители являются одной из причин, почему я могу оставаться в здравом уме.

Как они могли так поступить с ней? Их единственная дочь.

Она пожимает плечами, улыбка ни разу не дрогнула.

– Лола, не улыбайся, как будто все в порядке. Не нужно притворяться, что тебя это устраивает.

Моё сердце больно сжимается за неё.

– Я… я, – всхлипывает она, отводя взгляд. – Я больше не хочу об этом говорить. Думаю, я пойду спать.

– Стой.

Я держу ее запястье, умоляя эти красивые глаза посмотреть в мою сторону.

– Нам необязательно говорить. Мы можем говорить о чем угодно. Просто позволь быть с тобой.

– Мне не нужна твоя жалость, – хмурится она.

– Нет, это не то. Я просто хочу быть с тобой.

Это правда. Как бы ни злился, это не связано с тем, что мне ее жаль, а связано с тем фактом, что мне нравится быть рядом с ней.

Ее молчание длится, кажется, целую вечность, и, несмотря на это, я цепляюсь за ее присутствие и держу за запястье, потому что в любую секунду она собирается отстраниться.

– Хорошо, я останусь.

Грустная улыбка появляется на ее лице, когда Лола отрывает свое запястье из моей хватки.

Некоторое время мы стоим на кухне и пьем кофе, пока из окна не начинают литься солнечные лучи, говорящие, что наступил день.

Глава 34

ТиДжей

Наверное, нет ничего лучше, чем начать сезон дома.

Толпа, музыка, песнопения и свет не похожи ни на что другое. Не буду отрицать нервы, которые трещат внутри меня, но, несмотря на них, я преуспеваю в энергии, которая гудит по всей арене.

– Это будет чертовски крутая игра.

Схватив себя за лодыжку, Сейнт сгибает ногу в колене и подтягивает пятку к ягодице.

Мы все ждем в туннеле, ведущем к корту, пока нас вызывает диктор.

Мало того, что это наша первая игра в сезоне, так мы еще играем с «Бэйлором», который взял на работу пятизвездочного Ксавьера Фостера. Помимо того, что он занимает второе место в рейтинге страны, его статистика чертовски хороша. Все говорили и до сих пор говорят о том, что именно он сбил меня с трона. Я понимаю, он новичок, ему всего восемнадцать лет, а мне двадцать один, не говоря уже о том, что он ни разу не был травмирован и Ксавьер разыгрывающий защитник, как и я.

Конечно, мне следует остерегаться его, но они почему-то забывают, что я играю с игроком номер один в стране, Сейнтом. Я не волнуюсь и не напряжен. Мы даже не играем на одной и той же позиции, но если бы волновался или сосредоточивался на том, кто скинет меня с трона, то это был бы он.

– Это как любая другая игра.

Джаггер ходит взад и вперед, его голова покачивается из стороны в сторону.

– Просто надеюсь, что вы все так играете, – говорит Сейнт, заставляя всех посмотреть на него, кроме Лэндона.

Он прислонился к стене, руки скрещены на груди, голова опущена.

Сейнт как обычно улыбается, но никто не пропускает его едкий тон.

– Помимо игры Ксавьера, – закатывает глаза он. – Мы также помним о брате Лэндона, Эштоне, и у ТиДжея есть ребенок.

Ксавьер и Сейнт недовольны друг другом. Мы не уверены почему. Все, что знаем, это то, что они выросли вместе.

– Ваша точка зрения? – спрашивает Джейден.

– Все будут говорить много всякой ерунды.

– Сводный брат, – гримасничает Лэндон. – Если кто-то из вас слишком обеспокоен тем, что кто-то скажет что-то сегодня вечером, не выходите на площадку. Нам будет лучше без вас.

– Так вдохновляюще. Ты просто умеешь нас всех раскрутить, – саркастически замечает Сейнт.

– Это ты поднял подобную чушь, – обвиняет Джейден.

Сейнт пожимает плечами, улыбаясь.

– Просто хочу убедиться, что мы все на одной волне.

Закатываю глаза, не комментируя его неосведомленность или безразличие к чтению комнаты. Мы все уверены в своих способностях сыграть сегодня вечером. Нас бы здесь не было, если бы мы не думали, что справимся. Но это не значит, что мы все не чувствуем давления того, что поставлено на карту сегодня вечером.

Сейнт стоит рядом со мной. Наклонившись, он шепчет:

– Ты в порядке?

– Почему бы и нет?

Я ожидаю его фирменной дерьмовой ухмылки и какой-то случайной шутки, но впервые он ничего не делает.

– Мы знаем, что они все говорят, но мы тебя поддержим, хорошо?

Это не вопрос, а успокаивающее заявление, чтобы я не поставил под сомнение ни его, ни кого-либо из товарищей по команде и их поддержку меня.

Коротко кивнув ему, смотрю в сторону двора. Если оставить в стороне опрос AP и чемпионат, то рождение моего ребенка было в центре внимания команды.

Эта новость появилась в конце сентября. Сейчас начало ноября. Я надеялся, что к настоящему моменту все уже забудут об этом, но репортеры настроены говорить об этом при каждой возможности.

– Мы сделаем это, – говорит Сейнт, поднимая кулак.

– Мы сделаем это, – повторяю я, постукивая костяшками пальцев по его.

Одно очко. Мы выиграли с преимуществом в одно очко.

Мы отлично выступили в первом тайме, прибавив на двадцать очков, но во втором тайме они смогли отыграться. Нет другого оправдания, кроме того, что мы облажались, потому что не играли сплоченной командой. Не помогло и то, что Ксавье и Эштон чертовски издевались над Сейнтом и Лэндоном.

Я слышал комментарии в адрес Лолы и меня, но смог их проигнорировать. До настоящего времени.

– Ты устал?

– Повторите еще раз?

Я смотрю в сторону одного из многочисленных репортеров, стоящего передо мной в раздевалке.

Дерек криво улыбается. Он и многие другие репортеры держат свои телефоны и камеры близко к моему лицу, чтобы задать вопросы после игры. То, чего я боялся с тех пор, как прозвенел таймер для броска.

– Неудивительно, что ты отец. Кстати, поздравляю.

Он всегда был снисходительным куском дерьма, – напоминаю себе, выдавливая самую дружелюбную улыбку, какую только могу изобразить, и киваю.

– Итак, с учетом вышесказанного, ребенок не дает тебе спать? Потому что ты выглядел там немного уставшим.

Другими словами, ты причина того, что твоя команда действовала так чертовски ужасно.

К счастью, Джанет заставила меня попрактиковаться в ответах на эти глупые вопросы. Думаю, это было не так уж и бесполезно.

– Нет, он меня не беспокоит. Я сплю очень хорошо.

– ТиДжей, – другой интервьюер машет рукой, привлекая внимание к себе. – Я не могу представить, каково было с тех пор, как месяц назад ты узнал, что стал отцом. Как справляешься со стрессом, связанным с рождением ребенка и карьерой спортсмена?

Схватив концы полотенца, накинутого на шею, я делаю глубокий вдох.

– Отвечу – так же, как любой профессиональный спортсмен уже много лет.

– Но они профессионалы. Они не учатся в колледже, не делают домашнее задание. Я пытаюсь спросить: ваша команда выглядела перегруженной на площадке. Думаешь, они являются отражением того, что ты чувствовал в последнее время?

Стискиваю зубы, чувствуя, как у меня болят щеки от того, как сильно улыбаюсь. Уверен, что мои костяшки пальцев побелели от того, как крепко держу полотенце, но я не сдаюсь. Не сводя глаз с интервьюера, я, черт возьми, улыбаюсь, несмотря на гнев, который кипит внутри.

– Я признаю, что мы могли бы быть более сплоченными. Этому нет оправдания. У нас было достаточно тренировок, чтобы подготовиться к сезону, но одна игра нас не определит. Мы допустили ошибки, но учимся на них и готовимся к следующей игре.

– Спасибо, ТиДжей, приятно с тобой поболтать.

– Как вы себя чувствуете…

А вопросы продолжались один за другим. Я боялся каждого из них.

– Выпей это.

Джейден протягивает мне чашку, наполненную до краев.

Нерешительно беру чашку, внимательно осматриваю ее, прежде чем понюхать. Морщу нос и возвращаю ему.

– Господи, черт возьми, Джей, ты что, вылил всю бутылку текилы?

Хитрая улыбка растянулась на его лице, отталкивая напиток обратно.

– Не задавай вопросов, Кингстон. Просто пей.

– Эй… – Сейнт делает паузу, его взгляд падает на очень полную чашку в моей руке. – Почему ты не пьешь?

– Это то, что я говорю. Пей. – подбадривает Джей, отпивая из своей чашки.

Джаггер стоит рядом со мной, обнимая за плечи.

– ТиДжей фотографирует… почему ты не пьешь?

Я закатываю глаза от их настойчивости, но, самое главное, от себя. Не так давно я бы не подумал об этом и выпил за считанные секунды, но сейчас не могу заставить себя сделать это. Или заставить себя насладиться вечеринкой, которую ребята решили устроить в честь нашей первой игры в сезоне. Здесь вся команда, кроме Лэндона, в этом нет ничего нового.

Несмотря на дерьмовое шоу после игры и интервью, я думаю только о двух людях, и они находятся в часе езды от меня.

– Может быть, я не пытаюсь умереть сегодня вечером.

Джаггер цокает языком.

– Это немного драматично, Тедди. Конечно может быть плохо, но взгляни на светлую сторону.

– Нет никакой светлой стороны, когда утром первым делом заглядываешь в унитаз. Нет, спасибо, я не в настроении.

– Мы знаем, но это поможет тебе очистить голову от… всего.

Под всем они подразумевают не только игры или вопросы, но и натиск негативных постов и комментариев, в которых меня отмечают в социальных сетях. Никто не пожалел ни секунды, чтобы напомнить мне, насколько плохо я справился. Они не будут говорить о том, как грязно играл Бэйлор, но будут о том, как грязно играл я.

Может быть, мне это нужно.

– Хорошо, но только один и все. То, что завтра у нас не будет тренировки, не означает, что я хочу напиться.

Делаю большой глоток, но тут же сожалею об этом, потому что горло обжигает. Я вздрагиваю и качаю головой, когда напиток оседает в глубине желудка.

– Черт возьми, что здесь такого?

– Хорошие вещи, – Джейден лениво улыбается Сейнту и делает глоток.

– Это дух, Тедди.

Джаггер сильно хлопает меня по спине, из-за чего большая часть напитка выливается на меня.

– Ой, извини.

Я стону, глядя на камеру, висящую на шее, на рубашку и джинсы. Они не мокрые, но достаточно влажные, и мне нужно переодеться.

– Отлично, – хмыкаю, сбрасывая его руку со своего плеча. – Я вернусь.

– Торопись! Хочу, чтобы ты меня сфотографировал, – кричит Джаггер, пока я поднимаюсь по лестнице.

Зайдя в свою комнату, переодеваюсь, но прежде, чем отправиться обратно, мое внимание привлекает ярко-фиолетовый цвет.

Перчатки Лолы лежат на моем столе. Я хотел вернуть их, но не могу заставить себя с ними расстаться.

Они не только напоминание о той ночи, когда я заставил ее кончить, но и о том, как печально закончилась ночь. Я не могу выбросить из головы выражение ее лица, звук голоса, дрожание губ.

Я не могу изменить то дерьмо, через которое заставили ее пройти родители, но могу изменить то, как все будет происходить с этого момента. Потому что я не хочу ничего, кроме счастья Феникса и Лолы. Они заслуживают всего этого.

– Привет.

Тихий голос отводит мой взгляд от перчаток к двери. Алексия стоит перед дверью со взглядом, который мне слишком хорошо знаком.

– Я искала тебя.

– Алексия…

– Просто послушай, ладно?

Она направляется ко мне, и я делаю несколько шагов назад, чтобы убедиться, что между нами достаточно места. Хотя ей все равно, потому что Алексия делает еще один шаг вперед, почти не оставляя места между нами.