Текст книги "Взрыв (ЛП)"

Автор книги: Э. К. Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 24

КАЙ

Майлз и я заслужили гребаную медаль за выдержку, которую мы проявили, когда перевозили Торна без сознания на выбранное нами место в лесу. Если бы я не хотел, чтобы эта сука проснулась и почувствовала каждый срез наших клинков, каждую кость, которую мы сломаем, он был бы мертв задолго до того, как мы прибыли.

Мы не были нежны с ним, когда вытаскивали его бесчувственное тело из фургона и тащили через лес. Мы были у черта на куличках, и как только мы покончим с ним, единственными людьми, которые будут знать, где находится его мертвое тело, будем я и Майлз.

Мы оставили половину команды обыскивать дом моей семьи в надежде, что они смогут найти то, что нужно Майлзу, чтобы взломать систему безопасности. Джек и Танк отвезли нас в выбранное нами место, но они остались у фургона, пока мы тащили Торна глубоко в лес, туда, где никто никогда не обнаружил бы эту пизду.

Подходящий конец для эгоистичного психопата.

Протащив его через темный лес, мы привязали ублюдка к толстому дереву, сняв с него всю одежду, кроме белых трусов. Никому из нас не нужно было видеть барахло этого засранца. Тяжелые цепи обвивали его грудь, не давая двигаться верхней части тела. Его руки были заведены за ствол дерева как можно дальше назад и скованы еще большим количеством цепей, не позволяющих его рукам двигаться. Его ноги также были прикованы цепями к основанию дерева.

К тому времени, когда мы закончили, шансов на то, что Торн вырвется на свободу, было ноль.

Он начал приходить в себя в фургоне, но пока мы не были готовы разобраться с ним, мы не хотели, чтобы он просыпался. Без сомнения, он нажал бы на каждую из наших кнопок, чтобы заставить нас сорваться с места. Учитывая то, как мы с Майлзом изо всех сил старались сохранить самообладание, была большая вероятность, что мы и близко не добрались бы до леса, прежде чем кто-нибудь из нас не выдержал.

Чтобы заставить его замолчать, Майлз заткнул рот Торну тряпкой с хлороформом, и псих снова заснул. Как только он был прикован цепью к дереву, его голова поникла во сне, мы с Майлзом принялись за работу, выкапывая глубокую яму в земле, которая вскоре должна была стать последним пристанищем для этого ублюдка.

Мы работали молча, и к тому времени, когда закончили, мы оба были покрыты грязью и потом. Оставалось совсем немного, пока мы не будем залиты его кровью, и я был только рад запачкать руки ради стоящего дела.

Когда яма была вырыта, и ранние утренние лучи начали освещать небо, мы были готовы к тому, что этот ублюдок проснется, и мы сможем начать.

– Ты в порядке? – спросил я Майлза, осознав, что он уже несколько минут пялится на Торна, его челюсти крепко сжаты, тело вибрирует от ярости, которая соперничает с моей собственной.

– Я буду там, когда этот ублюдок испустит свой последний вздох, – ответил Майлз сквозь стиснутые зубы, не сводя глаз с обмякшего тела Торна. – Я хочу, чтобы ему было больно, Кай, я хочу, чтобы он не чувствовал ничего, кроме боли, которую чувствую я. Но я также не могу выносить, когда эта пизда дышит еще секунду. Мне требуются все силы, чтобы не вскрыть его прямо сейчас.

Боль в его голосе была очевидна. Сколько бы Торн ни кричал, это никогда не вернет Тео к нам. Хотя я скучал по своему брату, скучал по нему больше, чем когда-либо признался бы, я примирился с его смертью. Если бы Тео не был убит, я бы никогда не встретил Райли. Теперь, когда она была в моей жизни, дыра, оставленная смертью Тео, была не такой зияющей, как когда-то.

Но у Майлза никого не было. Может быть, у него с Софией все наладилось бы, или, может быть, он нашел бы счастье каким-то другим способом, но для него частичка его самого всегда будет похоронена вместе с Тео.

Я положил руку ему на плечо и ободряюще сжал его, и он посмотрел мне в лицо широко раскрытыми глазами. Был только один человек, к которому я проявлял привязанность, но она была единственным человеком, который сделал меня менее бессердечным ублюдком и способным проявлять привязанность к тем, кого я любил, а я, черт возьми, любил своего кузена.

– Делай то, что тебе нужно, Майлз. Если ты хочешь растянуть это на следующие несколько дней, я с тобой. Если ты хочешь покончить с ним быстро, я с тобой. Все, что тебе нужно.

Он выдержал мой пристальный взгляд, и, если я не ошибаюсь, его глаза, казалось, наполнились слезами. Но, взяв себя в руки, он перевел дыхание и кивнул мне.

– Давай покончим с этим. Если мне придется смотреть на его лицо еще долго, я, скорее всего, перережу себе горло, – сказал он с решимостью, запечатленной на его лице.

Когда он двинулся к телу Торна с ножом в руке, я отступил за дерево и вышел из поля зрения Торна, чтобы Майлз мог взять инициативу на себя.

– Просыпайся, просыпайся, психованный ублюдок, – прорычал Майлз, прежде чем несколько раз сильно хлопнуть Торна по щекам, звук его ладоней, ударивших Торна по лицу, эхом разнесся по лесу. Я усмехнулся маленькому стишку Майлза.

Тело Торна едва заметно дернулось, когда он пришел в себя и попытался пошевелить руками, но когда понял, что не может, поднял голову.

– Чт... где... я...? – спросил он сбитым с толку голосом.

– Вот-вот начнется твое путешествие в ад, – сказал Майлз бесстрастным голосом. Майлз обычно скрывал свое сердце, но я знал, что он не хотел бы доставлять Торну никакого удовольствия, видя, как сильно ему больно.

Последовала пауза, пока Торн оглядывался по сторонам, вертя головой, чтобы понять, где он находится. Он несколько раз кашлянул, чтобы прочистить горло.

– Привет, Майлз. Как приятно тебя видеть, – сказал Торн с весельем в голосе. Я понятия не имел, что этот ублюдок нашел смешного в своем затруднительном положении. Этот человек действительно был конченым психом.

– Хотел бы я сказать, что это чувство взаимно, – ответил Майлз, сохраняя хладнокровие, но с того места, где я стоял, я мог видеть, как под кожей моего кузена закипает гнев.

– Где эта маленькая шлюшка? Ты проделал хорошую работу, держа ее взаперти, – сказал Торн, веселье становилось все сильнее. Мои кулаки сжались, когда я услышал, как он во второй раз назвал мою жену шлюхой, и я, блядь, не мог дождаться, чтобы начать причинять боль этому ублюдку. – Я должен сказать, что Хендрикс с ума сходил, разыскивая ее. Лично я никогда не замечал в ней очарования, на мой взгляд, она слишком болтливая сучка. Ты поласкал ее киску, пока был в бегах, Майлз? – Майлз стиснул зубы, но ничего не ответил. – В качестве небольшого совета от кузена к кузине, тебе не мешало бы прятать ее от Хендрикса, от того, что он хочет с ней сделать, выворачивает даже мой желудок.

Мне потребовались все мои силы, чтобы не выпустить рычание, которое рвалось из моей груди.

– Ты мне не двоюродный брат, ты забрал у меня моего двоюродного брата, – сказал Майлз, не реагируя на насмешки в адрес Райли, как это было со мной, хотя я знал, что ему бы чертовски не понравилось, если бы Торн так отзывался о моей девушке.

– Вообще-то, в некотором смысле, можно сказать, что я забрал у тебя обоих двоюродных братьев. Может, я и не стрелял в Кая, но Хендрикс действовал по моему приказу.

Глаза Майлза встретились с моими за спиной Торна, и я кивнул ему. Самодовольная усмешка тронула его губы. – Ты уверен в этом, Макси?

Я вышел из-за спины Торна, более чем чертовски готовый встретиться лицом к лицу с человеком, который думал, что может отнять у меня все. Когда мои ноги задели ветку, отчего она сломалась, голова Торна резко повернулась туда, где стоял я, его глаза расширились от удивления, прежде чем его рот растянулся в садистской улыбке.

– Кай! – фыркнул он, его темные глаза следили за мной, когда я подошел и встал рядом с Майлзом. – Ты жив! Какой приятный сюрприз! Я не предвидел, что это произойдет, браво!

Я уставился на него, восторг на его лице был чертовски ненастоящим. Этому психу, казалось, было наплевать, что он привязан к дереву и вот-вот встретится со своим создателем. Вместо этого он улыбался так, словно собирался отправиться на свой любимый аттракцион в тематическом парке.

– Должен сказать, вы меня одурачили! Если бы я мог пошевелить руками, я бы наградил вас заслуженными аплодисментами.

– Он действительно гребаный псих, – сказал Майлз, и мы оба уставились на Торна, не веря своим ушам.

– Скажи мне, как ты это сделал? Я видел видео, как они работали над тобой, Кай. Я видел это, когда они объявили о твоей смерти, мне это показалось очень реальным, – сказал Торн, все еще сияя, переводя взгляд с меня на Майлза.

– Ты же знаешь, Макс, как легко манипулировать технологиями. Было нетрудно придать им убедительный вид, – пожал плечами Майлз.

– О, да! Мне было очень весело взламывать базы данных и вносить изменения в отчеты на протяжении многих лет. Знаешь, Майлз, нам с тобой следует работать вместе, из нас получилась бы отличная команда.

– Этот ублюдок реально сейчас? – Майлз зашипел, сжимая кулаки.

– Похоже, тебе было очень весело изображать из себя настоящего полицейского, – сказал я, готовый продолжить это дерьмо.

Его ухмылка стала шире. – Вы раскрыли мой секрет! Еще раз, браво! Вы пара, вы действительно умнее, чем кажетесь!

– Мы знаем гораздо больше, придурок, – прорычал Майлз, его тело напрягалось по мере того, как Торн изрыгал дерьмо изо рта.

– Пожалуйста, просветите меня! – Торн просиял.

Я повернулся, чтобы посмотреть на Майлза, ошеломленный поведением Торна. – Что, черт возьми, не так с этим мудаком?

Майлз, не отрывая взгляда от Торна, ответил. – Стефани была права, он психопат. Не напрягается в рискованных ситуациях, манипулирует всеми вокруг, самовлюбленный. Он потратил годы на то, чтобы дергать за ниточки, и ему нравится слышать, как все повелись на его ложь. Ему наплевать, будет он жить или умрет, Кай, все, что его волнует, это то, чтобы люди знали, что он сделал.

– О, Майлз, я впечатлен. Я вижу, ты провел исследование психопатов. И, клянусь Стефани, должен ли я предположить, что вы разыскали мою приемную сестру и нанесли ей визит? – сказал Торн.

– Выследить ее было нетрудно, придурок. Она все еще живет в городе, в котором ты вырос, – ответил Майлз.

– Неужели? Я не знал, что она вернулась из Англии. Моя вина в том, что я был занят утверждением своих прав на трон, – пробормотал Торн почти про себя.

Мое настроение испортилось еще больше, если это вообще было возможно. – Хотя ты никогда не претендовал на трон, не так ли, Саймон?

Ухмылка сползла с его лица.

– Не называй меня так, черт возьми, – прошипел он сквозь стиснутые зубы.

Это выглядело так, как будто мы только что нашли то, что заставляло психо тикать.

– Не большой поклонник того, кто ты есть на самом деле? – сказал Майлз, придя к тому же выводу, что и я. – Интересно, почему это так, Саймон. Может быть, потому, что твоя жизнь была такой чертовски жалкой, что тебе приходилось притворяться кем-то другим? Скажи мне, это из-за того, что твоя мама была шлюхой и не знала, кто твой папочка, ты так облажался, или из-за того, что с тобой сделал один из ее бойфрендов?

– Заткнись на хрен! – взревел он, прежде чем дернуть за свои цепи, но это было бесполезно.

– Тебе не нравится слышать правду, не так ли, Саймон? – добавил я, делая шаг вперед, и увидел его широко раскрытые дикие глаза.

– Я не Саймон, я Майкл Такер! – проревел он, и изо рта у него полетела слюна. – Я Майкл! Я! Больше никто!

Я прыгнул вперед, сокращая расстояние между нами, обхватила его рукой за горло и сжал.

– Ты не Майкл Такер. Ты не мой сводный брат, – держась одной рукой за его горло, я вытащил из заднего кармана листок бумаги. Результаты анализа ДНК показали, что он не был родственником мне или моему отцу. – Ты убил моего настоящего брата и присвоил его личность, ты облажался, сумасшедший кусок дерьма.

Его глаза пробежались по бумаге, читая информацию. Когда ухмылка тронула его губы, я не смог удержаться от желания отомстить за брата, о существовании которого даже не подозревал. Я изо всех сил ударил Торна кулаком в лицо. Последовавший за этим громкий хлопок показал, что я успешно сломал ему нос, и когда я отступил, по его лицу потекла кровь.

А потом этот долбанутый псих захохотал еще громче.

– Полагаю, я не могу отрицать результаты анализа ДНК. Ты прав, я не Майкл. Тот мальчик был слабаком. У него могло быть так много, но он был слишком большим трусом, чтобы взять то, что принадлежало ему по праву, – выплюнул он с ядом в голосе. – Когда он узнал, кто его отец, ему следовало послушаться меня. Я бы помог ему заявить права на трон Холлоуз-Бей, но он был слишком трусливым, чтобы пойти против своей семьи! Но я не был, я не был трусом! И посмотри, чего я достиг! Все находятся под моим командованием! – он маниакально расхохотался.

Выражение гордости появилось на его лице, но из-за крови, размазанной по его рту и подбородку, я никогда раньше не видел, чтобы кто-то выглядел таким безумным.

– Не все находятся под твоим командованием, – сказал я, готовый подорвать эго ублюдка. – Ты думаешь, Хендрикс находится под твоим контролем? Ты не можешь ошибаться сильнее.

– Ты лжешь! – рявкнул он, и ухмылка снова исчезла с его лица.

Я не ответил. Вместо этого я порылся в кармане в поисках телефона и включил запись, которую я сделал, когда мы пытали Алекса. Нажимая кнопку воспроизведения, я не сводил глаз с Торна, наслаждаясь моментом победы над ним в его собственной извращенной игре.

– Хорошо! Я скажу тебе, пожалуйста.... Остановись! - Алекс закричал. В моей голове вспыхнуло воспоминание о том моменте, когда он сдался, это было сразу после того, как я вывихнул ему оба плеча, и его руки повисли под неловкими углами, а по лицу текли слезы.

– Каков план Хендрикса?

– Он…. он хочет править Холлоуз-Бэй, – Алекс плакал. Даже на записи я слышал агонию в его голосе.

– У него уже есть Холлоуз-Бэй, – сказал Майлз.

– Нет. Торн дергает за ниточки, и Хендрикс следует за ним. Но Хендрикс собирается убить Торна прежде, чем тот получит шанс показать, что на самом деле он отвечает за город.

Убирая телефон, я уставился на Торна. Его лицо ничего не выражало, когда он узнал о предательстве Хендрикса.

– Больно, не так ли, – сказал я, сохраняя нейтральный тон. – Когда кто-то, на кого ты думал, что можешь положиться, оказывается предательской шлюхой.

Впервые в своей жалкой жизни Максу Торну нечего было сказать.

– Признай это, Саймон, ты проиграл, – сказал Майлз, делая шаг вперед, чтобы встать рядом со мной. – К тому времени, как сегодня сядет солнце, все будут знать, что ты всего лишь жалкий мошенник.

Торн встретился с нами взглядом, и через секунду его темные глаза наполнились злобой.

– Это не имеет значения, – сказал он, ухмыляясь. – Ты не можешь отрицать того, что я сделал, тех усилий, которые я приложил, чтобы всех одурачить. И они все попались на это, даже великий Кай Вулф попался на мой трюк! Мне потребовалось двадцать лет, чтобы сделать это, но смотри! Тебя свергли с трона, и я заявил на него права! – он запрокинул голову и издал леденящий душу смешок. – Все жители Холлоуз-Бэй будут помнить меня за мое величие, может, я и мошенник, но я стану легендой!

Честно говоря, самомнение у этой пизды было нереальным.

– Верь этому сколько хочешь, но уверяю тебя, когда я верну себе мой город, твое имя будет запрещено произносить во всех устах в Холлоуз-Бэй. Любой документ, на котором стоит твое имя, будет уничтожен, и о тебе забудут. А что касается твоего разлагающегося тела, ты будешь здесь, посреди этого леса, и единственные два человека, которые будут знать, где ты похоронен, будем я и мой двоюродный брат, и я, черт возьми, уверяю тебя, мы никогда о тебе больше не вспомним.

Но мои слова не были услышаны. Торн снова запрокинул голову, глядя на небо, становящееся светлее по мере восхода солнца, и рассмеялся леденящим душу звуком, от которого у меня по коже побежали мурашки.

– Он не в своем уме, Кай. Нам нужно покончить с этим, – сказал Майлз, делая шаг к Торну.

Это движение привлекло внимание Торна, и он перестал смеяться, его бешеные глаза встретились с Майлзом и со мной.

– Прежде чем ты убьешь меня, тебе, возможно, захочется кое-что узнать, – сказал он, ухмыляясь.

Мне следовало сказать ему, чтобы он унес свои секреты с собой в могилу, но любопытство сгубило чертову кошку. – Продолжай.

Он улыбнулся, и мое сердце упало, когда я понял, что только что попался в его ловушку.

– Во-первых, ты должен знать все, что Хендрикс запланировал для твоей девушки, – угрожающе сказал он. – И он получит ее, Кай. Он ничто, если не настроен решительно.

Не знаю, страх или ярость приковали меня к месту. В любом случае, я не двинулся с места.

– Он потратил месяцы, планируя, что собирается с ней сделать. Сначала он собирается трахать ее во все дырки, пока у нее не пойдет кровь. Затем он собирается проделать это снова, и как только она не сможет двигаться, потому что он трахал ее так сильно, он изнасилует ее снова. И тогда...

Я услышал достаточно. Я даже не осознавал, что мое тело летит вперед, пока не оказался перед ним, и мои кулаки не врезались ему в ребра. Он хрюкал, когда я бил его снова и снова, но его хрюканье было прервано раскатами смеха, разносящимися по лесу.

Я продолжал бить его, используя как свою личную боксерскую грушу. Нежелательные образы того, как Хендрикс прикасается к Райли, всплыли в моей голове, но вместо того, чтобы оттолкнуть их, я использовал их, чтобы поддерживать ярость, сжигающую мое тело. Ребра затрещали под моими кулаками, костяшки пальцев покрылись кровью, но этого все равно было недостаточно.

Обрушивая удар за ударом, точно так же, как я делал это на складе перед тем, как меня подстрелили, тело Торна начало оседать. Я остановился только из-за острой боли в боку, откуда мне удалили селезенку. Сделав шаг назад, тяжело дыша, с трясущимися руками, я уставился на ублюдка.

Его лицо было искажено, глаза опухли, губа разбита. На его теле уже начали появляться синяки, а эта сучка все еще смеялась.

– Что, блядь, с ним не так, он что, гребаный Супермен или что-то в этом роде? – я тяжело дышал, когда Майлз встал рядом со мной.

– Черта психопата, Кай. У них более высокая толерантность к боли, чем у большинства. Вероятно, поэтому он не умер, когда ты избил его на складе. Мы могли бы стоять здесь весь день и причинять боль этой пизде, и он бы проглотил это, – сказал Майлз, его голос был холоден по сравнению с яростью, бурлящей в моих венах. – Пришло время покончить с этим ублюдком раз и навсегда. Давайте закопаем его в землю и покончим с этой сумасшедшей пиздой.

Я не мог не согласиться.

Кивнув головой, я сделал шаг назад, более чем готов к тому, что мой кузен закончит работу. Я получил свой фунт плоти, и теперь Майлзу пришло время найти успокоение, в котором он нуждался.

Несмотря на свой внешний вид, Торн хохотал как гиена и поднял голову, чтобы посмотреть на нас. Один глаз заплыл, губы были толстыми и окровавленными, а когда он открыл рот, чтобы заговорить, его зубы были измазаны кровью.

– Еще кое-что, – прохрипел он. Майлз сделал паузу, вытаскивая второй нож из связки. – Прежде чем ты убьешь меня.….ты должен знать ... Я не убивал Тео, – он снова расхохотался, и мы с Майлзом замерли. – Я отдал приказ, но твой приятель, Хендрикс, был тем, кто перерезал Тео горло, – последовало еще больше смеха, когда он посмотрел мне прямо в глаза. – Все эти месяцы ты искал убийцу Тео, а он жил с тобой под одной крышей!

Рев вырвался у Майлза, в то время как я застыл на месте. Майлз рубанул одной рукой по воздуху, его клинок вспорол Торну живот, и его кишки мгновенно вывалились наружу. Другим ножом он вонзил его прямо в горло Торна, заглушив угрожающий смех, который разнесся по деревьям вокруг нас.

Вытащив нож из горла Торна, он почувствовал, как из зияющей раны хлынула кровь. Мы вдвоем молча стояли и смотрели, как жизнь покидает его тело, когда он сделал свой последний судорожный вздох.

Забавно. В большинстве убийств я обычно испытывал чувство удовлетворения, обрывая чью-то жизнь. Но, наблюдая за смертью Торна, я не испытывал ни капли удовлетворения.

Я вообще ничего не чувствовал, кроме ярости, бурлящей в моем теле.

ГЛАВА 25

РАЙЛИ

В ту минуту, когда Кай ушел, я расхаживала по дому до такой степени, что практически проделала дыру в ковре. Эш настоял, чтобы я легла в постель и немного отдохнула, я настояла, что не усну, пока не узнаю, что с Каем все в порядке. Майлз тоже, если уж на то пошло. Как бы сильно я ни злилась на него, я любила Майлза так, словно он был моей собственной плотью и кровью, и я не хотела, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Любому из них.

В моей голове роились мысли о том, что все идет не так. Что Макс не поддастся на уловку, что "Олени" превосходят численностью Кая и команду. Воспоминания о Кае, покрытом кровью, были на переднем плане моего сознания, пока Эшу не позвонили, подтвердив, что Макс в безопасности, а Олени, охранявшие дом, убиты.

Это никак не помогло успокоить нарастающее во мне беспокойство.

Макс всегда был на шаг впереди, перехитрял нас на каждом шагу. Тихий голосок в глубине моей головы подсказывал мне, что это будет не так просто, как просто зайти в дом Макса и схватить его. Пока Кай и Майлз не вернулись домой и не подтвердили, что Макс мертв, я не позволяла себе поверить, что это действительно было так просто.

Проходили часы. В какой-то момент половина команды "Аполлона" вернулась домой, потчевая рассказами об убитых ими оленях и о том, каким глупцом был Торн, попавшись на удочку, но из-за отсутствия Кая я не могла вздохнуть спокойно.

Несмотря на то, что Эш был измотан, доставляя нас домой, он не спал вместе со мной. Мы почти не разговаривали, но я ценила его молчаливую компанию больше, чем он мог себе представить.

Когда начало всходить солнце, я сидела на крыльце, наблюдая, как небо из темно-синего превращается в темно-розовое, а затем в ярко-оранжевое утреннее. Мои веки тяжелели с каждой минутой, но я отказывалась их закрывать.

Я знала, что могут пройти часы, прежде чем Кай вернется домой. На самом деле, Эш сказал, что это может занять даже пару дней, в зависимости от того, как долго они хотели растянуть пытки Макса. Но все же, как бы я ни устала, я отказывалась засыпать, зная, что как только я это сделаю, мои сны будут наполнены кошмарами о смерти Кая.

После четвертой чашки кофе звук приближающихся шин заставил меня сбросить с плеч одеяло, которое Эш принес мне посреди ночи, и я вскочила на ноги, затаив дыхание, пока не показался фургон.

Когда машина остановилась и боковая дверь открылась, воздух с шумом вырвался из моих легких, а кровь застыла в жилах, когда Майлз вышел первым, за ним Кай. Они оба были покрыты грязью и кровью, и хотя они выглядели невредимыми, страх сжал мою грудь, что это была их запекшаяся кровь.

Мне не пришло в голову не подойти ни к одному из Вулфов, когда они направились к дому, а Джек и Танк последовали за ними с серьезными выражениями на лицах. Я побежала к ним, отчаянно желая убедиться, что с Каем все в порядке, но Эш схватил меня за руку и остановил, никуда не давая идти.

– Что за черт, Эш? – прошипела я, переводя взгляд с того места, где он держал меня, на его лицо, с удивлением обнаружив, что его глаза были полны настороженности.

– Дай ему минутку, Райли. У него убийственный вид.

Я повернула голову туда, где Кай был почти у крыльца. Эш был прав, его лицо исказила гримаса, и он выглядел так, словно был готов свернуть шею любому, кто подойдет слишком близко.

Но это был Кай.

Он был моим мужем.

Он не причинил бы мне вреда.

Верно?

– Кай, – сказала я, вырываясь из рук Эша. Его темные глаза поднялись, чтобы встретиться с моими, и я не могла не отшатнуться от его кровожадного намерения, отразившегося во мне.

– Не сейчас, Райли, – прорычал он и с этими словами пронесся мимо меня, исчезая в доме. Острая боль пронзила мое тело, когда Майлз молча последовал за ним, отказываясь встречаться с кем-либо взглядом, когда проходил мимо меня, Эша и остальных, которые собрались на крыльце по их возвращении.

– Что случилось? – тихо спросила я, когда Джек вышел на крыльцо. В отличие от Кая и Майлза, на нем не было ни пятнышка крови или грязи. – Торн мертв?

– Да, – хрипло ответил Джек. – Он больше не будет создавать проблем.

– Тогда что не так с этими двумя? – спросила я, задаваясь вопросом, что, черт возьми, могло случиться, что они так разозлились, какими казались. Я не понимала этого, они достигли того, чего намеревались. Макс был мертв, конечно, они должны были прыгать от радости.

– Прежде чем они убили его, он сделал признание, – сказал Танк, присоединяясь к своей команде на крыльце.

– Что?

– Это Хендрикс убил Тео. Все то чертово время, пока Кай искал убийцу, он жил с ним под одной крышей.

У меня отвисла челюсть.

Срань господня.

Мы всегда предполагали, что именно Макс орудовал ножом, оборвавшим жизнь Тео. Из-за него все выглядело так, будто он был тем, кто убил Тео, и никем другим.

– Он говорил правду? – спросил Эш, когда я безучастно уставилась на Танка.

– Судя по тому, что сказал Кай, я бы сказал, что он был правдив. Очевидно, он смеялся как сумасшедший, когда хвастался этим, – сказал Джек, а затем, понизив голос, добавил: – Гребаный психопат.

– Черт возьми, – пробормотала я, поворачиваясь, чтобы посмотреть через дверь, за которой исчез Кай, оставляя за собой грязный след. – Неудивительно, что он взбешен.

– Да. На твоем месте я бы дал им обоим немного времени, чтобы успокоиться, – ответил Джек.

Я беспомощно смотрела на грязный след, не обращая особого внимания на парней, которые обменивались историями о том, что произошло в доме Торна, или на то, как Джек приказывал им собраться в штабе для подведения итогов. Мои мысли метались, а сердце болело за Кая.

Меня взбесило то, что Хендрикс вальсировал, не заботясь ни о чем на свете, зная, что он все это время убивал Тео, так что я могла только начать представлять, что чувствовал Кай.

Неосознанно мои ноги двинулись по следу из грязи. Послышались две пары шагов, и когда я добралась до верха лестницы, одна пара направилась в сторону комнаты Майлза, а другая – в мою. На мгновение мне захотелось разделить себя пополам, чтобы проверить обоих своих Волков. Майлзу было бы больно так же, как Каю, если не больше, а у него никого не было.

Но когда звук бьющегося стекла эхом разнесся по коридору со стороны моей комнаты, мое сердце приняло свое решение. Крадучись по коридору, я осторожно толкнула дверь в свою комнату, следуя по грязным следам, которые пересекали кремовый ковер и исчезали за закрытой дверью в ванную комнату.

Приготовившись к тому, что мне предстояло обнаружить, я открыла дверь и вошла внутрь. Кай стоял, склонившись над раковиной. Его руки, сжимавшие раковину, напряглись, из костяшки сочилась свежая кровь, зеркало над раковиной треснуло в том месте, куда он, очевидно, ударил кулаком.

Услышав, как за мной закрылась дверь, Кай вскинул голову, его глаза встретились с моими в разбитом зеркале. Мне потребовались все мои силы, чтобы не вздрогнуть от ненависти, отразившейся в его прекрасных глазах.

– Кай...

– Оставь меня в покое, Райли. Мне нужно, чтобы меня оставили в покое прямо сейчас, – прорычал он низким и убийственным голосом, который я слышала много раз. Острая боль, которую я почувствовала снаружи, снова ударила меня, только на этот раз сильнее. Я ненавидела то, что ему было больно, но еще больше я ненавидела то, что он закрывался от меня.

Проглотив страх, подступающий к горлу, и напомнив себе, что Кай не причинит мне вреда, я шагнула вперед. Его губы искривились в рычании, но он не двинулся с места.

– Не отталкивай меня, Кай, – прошептала я.

Его глаза закрылись, но когда они открылись, они были полны решимости увести меня подальше от него. – Райли, я не буду просить тебя снова.

– И я больше не повторю тебе. Я никуда не уйду, – я держалась твердо, отказываясь оставить Кая, хотя знала, что он нуждается во мне больше всего. Он снова крепко зажмурился, его плечи вздымались, когда он делал успокаивающие вдохи.

Пользуясь случаем, пока он не смотрел, я протянула руку мимо него и включила душ. Шум льющейся воды заставил его открыть глаза и снова встретиться с моими в зеркале. Я выдержала его взгляд и стянула рубашку через голову.

Он сглотнул, когда его взгляд опустился на мою грудь, обтянутую лифчиком, и немного смягчился.

– Не отталкивай меня, Кай. Я знаю, тебе больно, так что позволь мне быть рядом с тобой, – я расстегнула лифчик и бросила его на пол, не отрывая взгляда от того места, где они встретились с его глазами в зеркале.

Он медленно выпрямил спину и повернулся ко мне лицом. Он ничего не сказал, но это было прекрасно, я не нуждалась в его словах. Ему не нужно было ничего говорить, чтобы я поняла, как сильно ему больно. Протянув руку, я схватила край его грязной рубашки и осторожно, чтобы не задеть кровоточащую руку, стянула ее через его голову. К моему удивлению, Кай не остановил меня.

Его торс был покрыт грязью, кровью и потом, цвета его новой татуировки потускнели из-за беспорядка. Дрожащими пальцами я расстегнула пуговицу на его джинсах и опустила молнию, прежде чем стянуть с него и джинсы, и боксерские трусы. Когда Кай скинул их, я спустила свои собственные штаны и трусы, а затем, взяв его за неповрежденную руку, потащила в душ.

Как только он оказался под горячей струей, вода из прозрачной превратилась в грязную, когда грязь смыло с тела Кая. Он наблюдал за мной, как ястреб, его челюсть была стиснута, а тело одеревенело от напряжения. За то время, что я знала Кая, я никогда не замечала, чтобы он был таким жестким, каким был сейчас.

Схватив губку для умывания, я намылила губку и начала водить ею по груди Кая. Он по-прежнему ничего не говорил, просто пристально наблюдал за каждым моим движением, пока я осторожно проводила губкой по его новой татуировке.

Постепенно сквозь него просвечивало яркое серебро звезды и волка, и когда это место очистилось от грязи и крови, я наклонилась вперед и слегка поцеловала прямо вдоль линии шрама. Его дыхание было прерывистым, но я почувствовала легчайшее облегчение, когда часть напряжения покинула тело Кая.

Не обращая внимания на его утолщающийся член, я перешла к следующему участку, вытирая грязь с остальной части груди Кая и с его плеч, прежде чем перейти к его рукам, не торопясь счищая каждое пятнышко грязи и крови с его кожи.

Добравшись до его поврежденной руки, я приложила губку к порезам. Мне не нравилось, что у него была содрана кожа на костяшках пальцев, но, учитывая, что синяки уже образовались, я не думала, что ущерб был нанесен просто ударом кулаком по стеклу. Я предположила, что эти костяшки пальцев нанесли какой-то ущерб ныне покойному начальнику полиции.