Текст книги "Взрыв (ЛП)"

Автор книги: Э. К. Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 16

КАЙ

Тот район, через который мы проезжали, знавал лучшие времена. Было ясно, что в этой части города процветает бедность. Но Леонард Дженкинс не преуспел в жизни, так что это было чудом, что он вообще смог позволить себе где-то жить.

Старик потерял все во время пожара, который много лет назад унес его дом и дом Браунов. К сожалению для него, он не потрудился оплатить страховку на дом, поэтому остался без гроша. Только потому, что в момент пожара он был на работе, он расстался со своей жизнью.

Браунам повезло меньше.

Эш остановил машину в нескольких кварталах от дома, в котором жил Леонард, и я повернулся на сиденье, чтобы посмотреть на Райли, которая всю дорогу молчала. Встретившись со мной взглядом, я увидел, что гнев все еще бурлит у нее под кожей.

Я понял. Конечно, понял. Я был не настолько глупый, чтобы думать, что Райли встретила бы меня с распростертыми объятиями, как только открылась правда, но надеялся ли я, что ее любовь ко мне к этому времени погасила бы гнев?

Да, да, черт возьми, так и было.

Логическая часть моего мозга знала, что Эш прав. Мне нужно было дать ей время смириться со всем и позволить ей вернуться ко мне так же, как она вернулась, когда уехала во Францию. Проблема была в том, что Райли тогда еще не была моей женой. Как бы сильно я ни верил, что она моя в то время, у меня не было на нее прав.

Но теперь я это сделал.

Райли могла требовать столько времени и пространства, сколько ей было нужно, но она никуда не собиралась уходить. Она была моей гребаной женой, и когда она вернулась из Франции, я пообещал ей, что если она когда-нибудь снова попытается уйти от меня, я прикончу ее, а затем и себя, чтобы последовать за ней в загробную жизнь.

Ну, с тех пор я побывал в загробной жизни, и это было чертовски жалко. Как бы сильно ни билось мое сердце за те шесть месяцев, что мы были в разлуке, я прожил каждый день в аду без нее, и у меня не было никакой возможности вернуться. Так что моей прекрасной жене просто пришлось бы смириться с этим, потому что она никуда не собиралась уходить.

Но моя упрямая Звезда вела битву сама с собой. Я видел это каждый раз, когда она выплевывала в мой адрес свои ядовитые слова, потому что, как только она говорила что-то злобное, она тут же сожалела об этом, зная, что это причинит мне боль.

И я увидел это в ее глазах, когда она впервые увидела мои шрамы. Они были наполнены смесью эмоций – беспокойством за меня, гневом на тех, кто их вызвал, облегчением от того, что я дышу, и любовью. Любовь сияла ярче всего, пока она не вспомнила, что была зла на меня.

Вот почему мне пришлось надавить немного сильнее. Подтолкнуть ее избавиться от гнева, чтобы она могла позволить себе почувствовать любовь, которая, я знал, была внутри нее. Мы были близки к этому раньше, когда она сорвалась и сказала мне, что доктору не следовало утруждать себя реанимацией после первой попытки. Я знал, что она не это имела в виду, и если бы не вмешательство Эша, я бы толкнул ее немного сильнее и заставил сломаться.

Это был подлый поступок, но я никогда не скрывал от нее, кто я такой, и так или иначе, я давал ей понять, что ее место рядом со мной.

– Ты готова? – спросил я, хотя не похоже, что у нее был большой выбор в этом вопросе.

Если бы она не сделала то, о чем я ее просил, я бы перекрыл доступ к средствам, обеспечивающим безопасность Кендры и ее семьи. Но Райли не стала бы так рисковать, она действительно была слишком хороша для меня и для этой жизни.

Но теперь для нее было слишком поздно, она была частью меня так же сильно, как и я был частью ее, и я чертовски уверен, что мы никогда больше не расстанемся.

– Да, – торжественно ответила она, отстегивая ремень безопасности.

– Хочешь сначала что-нибудь обсудить? – спросил я, убедившись, что она уверена, что запомнила всю информацию, которой мы с Эшем поделились с ней перед тем, как покинуть каюту.

– Я поняла, Кай. Я не дура.

– Я никогда этого не говорил, детка, – ответил я, одарив ее очаровательной улыбкой, которая заслужила мой хмурый взгляд в ответ.

Мы втроем вышли из машины и молча направились к обветшалому голубому дому, где жил Леонард. Без сомнения, мужчина готовился к вечеру в местном зале для игры в бинго. Ему следовало бы тратить меньше времени на игру в бинго и больше на ремонт своего дома.

Каждое окно в передней части дома было так или иначе повреждено, будь то разбитое стекло или полностью заколоченное досками. Очевидно, Леонард не слишком беспокоился о своей безопасности, если ему нравилась такая жизнь.

«Аполло» потратила недели на то, чтобы следить за передвижениями Леонарда, убеждаясь, что он никак не связан с Торном. Нам нужно было убедиться, что приближаться к нему безопасно.

Я не питал особой надежды получить от него информацию. Прошло семнадцать лет с тех пор, как сгорел дом Браунов, и еще больше с тех пор, как они взяли Торна на воспитание, или, как его к тому времени называли, Майкла Такера.

Тем не менее, было разумно рассказать об основах, даже малейший намек на информацию мог оказаться полезным для уничтожения этой пизды. И я не собирался просто так валить его с ног.

Я собирался уничтожить его.

Подойдя к дому, Райли поколебалась всего секунду, прежде чем открыть калитку и пойти по тропинке, пролегавшей через заросший сад. Когда мы подошли к входной двери, которая, казалось, могла открыться от малейшего толчка, мы с Эшем осмотрели местность, убеждаясь, что угрозы нет.

Райли громко постучала в дверь, и старику не потребовалось много времени, чтобы открыть ее. Леонарду было под шестьдесят, но годы курения и пьянства обветрили его кожу, из-за чего он казался на много лет старше своего фактического возраста. Его лицо было покрыто темными пятнами, белки глаз приобрели желтый оттенок, а от грязной одежды разило сигаретами.

Добрая улыбка появилась на его лице, когда он увидел Райли, прежде чем настороженность сменилась, когда его взгляд упал на Эша и меня, защищающих ее.

– Э-э-э... чем... чем я могу вам помочь, мисс? – сказал он, сосредоточив свое внимание на Райли.

– Вы мистер Дженкинс? – спросила она с теплотой в голосе.

– Да, кто вы? – ответил он, его глаза снова метнулись к Эшу и мне.

– Меня зовут Клэр, я надеялась, что вы сможете помочь мне с некоторой информацией о моем брате, я полагаю, раньше он жил по соседству с вами. Его воспитали Кэрол и Энтони Браун много лет назад, – сказала Райли, ложь легко слетела с ее языка.

Она была против того, чтобы притворяться сестрой Джона Андерсона, когда я сказал ей, с кем мы собираемся встретиться, но она также знала, чем рискует, если мы раскроем, кто мы на самом деле.

– Ох, – ответил Леонард, его тон сменился с настороженного на веселый. – Да, я хорошо помню Браунов. Пожалуйста, заходите внутрь.

Не дав нам возможности возразить, он повернулся и пошел по коридору. Райли повернулась, чтобы посмотреть на меня, ее бровь вопросительно приподнялась, но я кивнул ей и мягко подтолкнул ее следовать за мной. Ей нечего было бояться. Не то чтобы я хоть на секунду подумал, что Леонард создаст нам проблемы, но он был бы мертв, если бы хотя бы попытался поднять на нее палец.

В доме пахло несвежими сигаретами, и интерьер нуждался в ремонте больше, чем снаружи. Обои отваливались от стен, ковер был потертым, и когда он провел нас в гостиную, диваны были изъедены молью и покрыты пятнами.

Райли поморщилась, увидев предложенное ей Леонардом место, но быстро взяла себя в руки, улыбнулась и села, а мы с Эшем расположились по бокам от нее.

– Кто, э-э-э, кто это такие? – спросил Леонард, и его глаза снова стали настороженными, когда он оценил размеры нас двоих.

– О, простите. Это мой жених, Джеймс, – сказала она, положив руку на бедро Эша и мгновенно выведя меня из себя.

Маленькая шалунья заплатила бы за это.

Эш на мгновение напрягся, но, не желая выдавать наше прикрытие, продолжил, положив свою руку поверх ее.

И за это он тоже заплатит.

– А это мой друг, Барни, – сказала она, указывая на меня.

Гребаный Барни. Из всех имен, которые она могла подобрать для меня, она выбрала Барни?

– Что ж, приятно познакомиться, – сказал Леонард, улыбаясь нам троим, прежде чем переключить свое внимание на Райли. – Итак, кто твой брат? Кэрол и Энтони воспитали несколько детей за то время, что жили по соседству со мной.

– Был, – сказала она, проделав чертовски хорошую работу по изображению раскаяния в том, что ее фальшивый брат мертв. – Его звали Джон. Джон Андерсон. Его взяли на воспитание мистер и миссис Браун, когда ему было девять.

– Ах, да! Я помню Джона, – просиял Леонард, откидываясь на спинку кресла. – Он был тихим мальчиком, почти не разговаривал. С ним что-нибудь случилось?

– Его застрелили на дежурстве около полугода назад, – ответила она с ноткой яда в голосе, которую вы услышали бы, только если бы знали Райли так, как я.

– О, мне так жаль это слышать, – ответил Леонард, сочувственно улыбаясь ей. – Я должен сказать, что из всех их детей я был больше всего удивлен, что он присоединился к полиции.

– Спасибо, – ответила она сквозь стиснутые зубы. Незаметно, чтобы Леонард не заметил, я завел руку ей за спину и положил на поясницу, надеясь, что это успокоит ее. Она напряглась, но через мгновение ее тело расслабилось, как будто мое простое прикосновение заземлило ее, и она, наконец, убрала руку с бедра Эша. – У меня не было возможности встретиться с ним, поэтому он никогда не знал, что у него есть сестра. Но я выслеживала людей, которые могли знать его, я хотела знать, каким он был. Мне удалось поговорить с некоторыми коллегами, но вы первый человек, которого мне удалось найти, кто мог бы пролить свет на его детство.

Меня должно было беспокоить то, с какой легкостью Райли поддерживала ложь, но я гордился своей девушкой за то, что она и глазом не моргнула, когда заводила старину Леонарда.

– Хм, ну, боюсь, я не уверен, что смогу сильно помочь. Как я уже говорил, Джон был тихим мальчиком. Тебе бы лучше выследить другого мальчика, который воспитывался вместе с ним, они были такими же ворами. Я не могу сейчас вспомнить его имя, – Леонард сделал паузу и потер подбородок. – Саймон! Кажется, его звали Саймон Эванс.

Это был первый раз, когда мы услышали имя этого парня, но в этом не было ничего удивительного. Кто-то, предположительно Торн, проделал чертовски отличную работу, удалив все записи с именами детей, которых воспитывали Брауны. Майкл Такер был единственным именем, которое нашел Айзек, мой частный детектив, когда впервые начал пытаться выяснить, кто такой Джон Андерсон. К сожалению для Айзека, его поиски информации привели к его смерти от рук Торна.

– Саймон был единственным ребенком, который жил с Кэрол и Энтони, когда с ними жил Джон? – спросил я, подаваясь вперед с нескрываемым любопытством. Если бы этот Саймон Кид был все еще жив, он был бы лучшим источником информации о Торне, чем Леонард.

– Нет. Была девочка, она была примерно на год старше Джона, но держалась особняком, очень прилежная девочка, всегда утыкалась носом в книгу. Она переехала, как только ей исполнилось восемнадцать, уехала учиться за границу и вернулась только несколько месяцев назад. Она читает лекции в университете, прямо здесь, в Джексонвилле. И, конечно, был Майкл, – он сделал паузу, и на его лице появилось мрачное выражение. – Майкл, Саймон и Джон были дружны, как воры, они все были одного возраста. Куда бы ни пошел один, двое других обязательно следовали за ним. Они были неразлучны. Такер, такова была его фамилия, но я боюсь тебе сказать, что он мертв.

Я поглаживал большим пальцем мягкую кожу спины Райли, но при его словах замер.

Из минимальной информации, которую нашел Айзек, мы знали, что Майкл Такер предположительно погиб при пожаре в доме, унесшем жизни Браунов, но из-за отсутствия информации оказалось трудно собрать все воедино.

Айзек нашел свидетельство о смерти Майкла Такера, в котором говорилось, что он погиб в результате пожара, но позже нам выдали справку, подтверждающую смену имени с Майкла Такера на Макс Торн, а также тест ДНК, показывающий, что Такер был моим сводным братом.

Торну нравилось играть в свою маленькую игру, попутно разбрасывая достаточное количество кусочков головоломки, чтобы мы продолжали гадать, что, черт возьми, происходит. Я предполагал, что он каким-то образом подделал собственное свидетельство о смерти, чтобы все выглядело так, будто он погиб при пожаре. Это был его способ помешать нам узнать правду, пока он не будет готов раскрыть, кем он был на самом деле.

Но если он подделал свое свидетельство о смерти, какого черта Леонард был уверен, что Майкл Такер на самом деле погиб при пожаре?

– Как он умер? – спросила Райли, играя свою роль в том, что ничего не знала об истории Андерсона и Торна.

– Ну, это не очень приятная история. В доме Кэрол и Энтони случился пожар, я думаю, это было около семнадцати лет назад. Следователи считали, что это был поджог, но так никого и не поймали. Но пожар был разрушительным. Это случилось посреди ночи, и Кэрол и Энтони были найдены мертвыми в своих постелях, у них не было ни единого шанса.

Его глаза остекленели, когда он вспомнил это воспоминание, и я не мог не почувствовать укол сочувствия к Браунам, ведь сгореть заживо было не лучшим выходом.

– Огонь перекинулся на мой дом, – продолжил Леонард. – Я был на работе, но когда вернулся домой, половина моего дома была в огне. Это было чудо, что пожарные смогли потушить пожар до того, как он охватил все помещение. Мне удалось спасти кое-какие вещи, но я многое потерял. Конечно, мне не следовало бы роптать, если бы я не работал, кто знает, что бы случилось.

– А как же Майкл? – спросил я, теряя терпение. Я не хотел погружаться в воспоминания о том, что он потерял, мне нужна была информация.

– Ах, да, Майкл, – ответил он, выныривая из воспоминаний. – Ну, он тоже попал в огонь.

– Ты уверен? – я ответил быстро, ощущение, что что-то не сходится, становилось сильнее по мере того, как он говорил.

– О, я уверен. Я сам видел, как они выносили его тело. Какой позор, ему только что исполнилось восемнадцать. Он был единственным, кто все еще жил с Кэрол и Энтони. Стефани, Джон и Саймон съехали за несколько месяцев до пожара, но они определенно вынесли тело Майкла. Это зрелище не покидало меня все это время, – сказал Леонард.

Тело Райли рядом со мной напряглось, и мы с Эш обменялись взглядами поверх ее головы, думая об одном и том же.

Если Майкл Такер действительно был мертв, то кем, черт возьми, был Макс Торн и почему он притворялся Такером?

– Знаешь, я думаю, у меня могла бы быть старая фотография семьи до того, как их унес огонь, дай мне минутку, – с этими словами Леонард вышел из гостиной, оставив нас троих ошарашенными.

– Что, черт возьми, происходит прямо сейчас? – прошептала Райли после минуты напряженного молчания, нарушаемого только отдаленным звуком копошащегося в коридоре Леонарда.

Кусочки головоломки соединились воедино в моей голове. – Если бы мне пришлось делать предположения, я бы сказал, что Торн снова пустил нам пыль в глаза, – ответил я сквозь стиснутые зубы.

– Ты думаешь, Торн присвоил себе личность Такера? – спросил Эш, приходя к тому же выводу, к которому медленно приходил я.

– Срань господня, – прошептала Райли. – Но если Макс не Майкл, то кто же он, черт возьми?

Это был чертовски хороший вопрос.

Прежде чем я успел ответить, Леонард вернулся в комнату, улыбаясь фотографии, которую держал в руке, и не подозревая о смятении, которое вызвал.

– Я нашел это, моя коробка с фотографиями, к счастью, уцелела в огне. Вот, – он протянул фотографию Райли, которая взяла ее и держала так, чтобы мы с Эш могли заглянуть ей через плечо.

На фотографии была изображена семья. Мама и папа, без сомнения Кэрол и Энтони, угрюмая молодая женщина, вероятно Стефани, и их трое мальчиков. Несмотря на то, что фотографии было по меньшей мере семнадцать лет, если не больше, учитывая их юные лица, было легко определить, кто они такие. Джон Андерсон, Майкл Такер до того, как стал Торном, и третий мальчик, вероятно, Саймон Эванс.

– Это Майкл? – спросил я, указывая на злобное лицо ребенка, который вырос и стал моим заклятым врагом.

– Нет, – сказал Леонард, подтверждая мои опасения. – Это Саймон. Этот, – он указал на мальчика, которого я изначально принял за Саймона. – Это Майкл. Он умер через несколько месяцев после того, как была сделана эта фотография.

ГЛАВА 17

РАЙЛИ

Когда мы вернулись в хижину, уже стемнело. Часовая поездка обратно пролетела незаметно, пока мы втроем обсуждали последние события.

Я ожидала, что Кай будет в ярости, но, на удивление, он довольно хорошо воспринял новый поворот сюжета. Когда Эш спросил его, почему он так спокойно к этому относится, Кай просто пожал плечами и сказал, что ему насрать. В любом случае, Макс Торн, или кем бы он там ни был, умрет.

Разговор продолжался, пока мы доедали пиццу, которую прихватили по дороге в коттедж, и когда мы больше не могли есть, мы втроем замолчали, погрузившись в свои мысли.

– Ну, я думаю, единственный способ выяснить, кто такой, черт возьми, Саймон Эванс и почему он выдает себя за Майкла Такера, – это немного покопаться, – сказал Эш, потягиваясь и вставая с дивана. – В соседнем городе есть офис «Аполло», я собираюсь отправиться туда и начать кое-какие исследования.

В животе у меня зародилось дурное предчувствие. Если Эш уедет, я останусь здесь наедине с Каем, а я не была уверена, что готова к этому. Я почти забыла о нашем утреннем споре, учитывая все, что мы выяснили, но теперь, когда Эша не стало, я знала, что Кай воспользуется этой возможностью в своих интересах.

– Поговори с Майлзом, – сказал Кай, тоже вставая. – Он сможет помочь.

– Конечно, Барни, – сказал Эш, ухмыляясь. Услышав недовольный рык Кая, я не смогла сдержать фырканья, которое вырвалось у меня. Голова Кая резко повернулась туда, где я сидела, его темные глаза сузились, глядя на меня.

– Возможно, тебе захочется остаться на ночь, Эш. У нас с женой есть кое-какие незаконченные дела.

Ага. Так оно и было.

– Поверь мне, твоих супружеских неурядиц мне хватит на всю жизнь. Я догоню вас, ребята, утром, постарайтесь не поубивать друг друга, пока меня не будет, – ответил Эш, все еще ухмыляясь.

Кай уставился на меня, когда Эш схватил свою куртку и вышел, его темные глаза прожигали меня, но я не могла сказать, горели ли они яростью или похотью.

В любом случае, интенсивности, сверкнувшей из его темных глаз, было достаточно, чтобы заставить меня вскочить на ноги и отойти от него на несколько шагов, надеясь, что я смогу предложить себе какую-то форму защиты от волка, который, я была уверена, вот-вот выйдет поиграть.

Услышав, что звук двигателя машины стал тише, Кай подошел на шаг ближе, жар в его глазах теперь горел как в аду.

Похоть.

Это определенно была похоть.

И я была в такой большой беде, потому что, судя по выражению его лица, мое нутро сжалось от желания.

– Что ты делаешь? – спросила я, когда он подошел еще на шаг ближе. Его язык высунулся и провел по нижней губе, и будь я проклята, если не хотела, чтобы его язык пробежался по всему моему телу.

Но я отказалась уступить ему. Если он думал, что сможет проложить себе путь к прощению, то ему чертовски не повезло.

– Как я уже сказал, у нас есть кое-какие незаконченные дела, – ответил он. Его тон был таким, какой я слышала раньше. Это был его тон «Не связывайся со мной, черт возьми».

– Я не хочу разговаривать. Мне нечего тебе сказать, и я не хочу слышать никаких дерьмовых оправданий, исходящих из твоих уст, – ответила я, позволяя ему услышать злобу в моем тоне.

– Это и к лучшему, детка, я тоже не хочу разговаривать. Ты мне кое-что должна.

Это заставило меня задуматься.

– Сколько, черт возьми, я тебе должна? – рявкнула я.

Его губы изогнулись в злобной усмешке. – Помнишь сделку, которую мы заключили несколько месяцев назад, когда были на складе с Блейз?

Мое сердце подпрыгнуло к горлу.

– Ч-что? – мой голос дрожал, и хотя я знала, о чем он говорит, я решила прикинуться дурочкой.

– Ну же, жена, ты же помнишь. Мы заключили сделку. Я бы не стал убивать Блейз в обмен на одну ночь, чтобы делать с твоим упругим маленьким телом все, что захочу.

О, черт возьми.

– Ты шутишь? – сказала я, уперев руки в бедра, пытаясь игнорировать все грязные образы, которые внезапно ожили в моей голове.

– Неужели это выглядит так, будто я шучу? – он сделал еще один шаг вперед, побуждая меня опустить руки и сделать еще один шаг назад, и трахни меня, моя киска начала пульсировать.

– Но ты действительно убил ее! – закричала, вскидывая руки в воздух и пытаясь игнорировать реакцию своего тела на моего мужа.

– Не тогда, когда я этого не сделал. Не тогда, когда мы заключали сделку. Я выполнил свою часть, теперь ты выполнишь свою, – злая улыбка на его губах стала шире, а в глазах появился хитрый блеск. Кай всегда гордился тем, что был человеком слова, и теперь он проверял, смогу ли я сдержать свое слово.

И, черт возьми, хотела ли я быть такой. Гордость и упрямство удерживали меня от желания отказаться от сделки, на которую я по глупости согласилась, даже если обстоятельства существенно изменились с тех пор, как мы ее заключили. Но это не означало, что я собиралась просто перевернуться и принять это.

Буквально.

– А если я скажу «нет»?

– Ты можешь говорить «нет» сколько угодно, это все равно произойдет, – пригрозил он.

– Значит, ты возьмешь меня силой? – бросила вызов.

– Что я говорил тебе в самолете, звезда? Я остановлюсь, когда ты действительно это имеешь в виду, – он подошел еще на шаг ближе, и я нервно сглотнула.

Мое сердце бешено колотилось, потому что, несмотря на то, что мой мозг говорил мне держаться твердо и не уступать ему, все мое тело умоляло меня позволить ему делать все, что он, черт возьми, захочет.

– Но не забывай, Райли. Я знаю тебя. Я знаю каждый дюйм твоего тела. Я могу сказать, когда твой пульс учащается. Я вижу, как твои глаза расширяются от желания. Я знаю, когда твоя пизда становится влажнее при одной мысли о том, как мой член толкается в нее. Твой рот может говорить ”нет", но твое тело говорит нечто совершенно другое.

Черт.

Он был чертовски прав. Все, что он только что описал, происходило, особенно та часть, где моя киска становилась все более влажной. Прямо сейчас мои трусики были определенно мокрыми.

Бушевала внутренняя война. Кай был прав, нельзя было отрицать мою физическую реакцию на него, и если я была честна сама с собой, я ничего так не хотела, как чтобы он изнасиловал меня.

Но большая часть меня все еще была зла на него, и та часть меня, которая доминировала над моими эмоциями, не была готова услышать его доводы в пользу того, что он заставил меня пройти через шесть месяцев ада.

Но давайте посмотрим правде в глаза, это был Кай Вулф, с которым я имела дело. Я могла протестовать сколько угодно, и все это время, пока мое предательское тело реагировало таким образом, не было никакого способа, которым он не выполнил бы свою угрозу.

У меня не было другого выбора, кроме как принять правду об этом.

Мне предстояло чертовски хорошо прозреть, и я бы солгала, если бы сказала, что это худшая вещь в мире.

Увидев, что на моем лице отразилось смирение, Кай сделал еще один шаг вперед, когда я отступила, не осознавая, что он медленно прижимал меня к стене. Поскольку мне некуда было деваться, Кай сделал последний шаг вперед, тесня меня, когда он поднял руки и прижал меня к стене.

– Мы можем сделать это легким или трудным путем, звезда, – прошептал он мне на ухо, его запах окутал меня и заставил мои гормоны взбеситься. – Это зависит от тебя. Но я предупреждаю тебя, детка, если ты пойдешь трудным путем, я отыграюсь на твоей заднице, и ты не сможешь кончить.

Ну, это было несложно.

Ни в коем случае нельзя было лишать меня оргазмов.

Еще раз.

– Тогда, наверное, я выберу легкий путь.

Едва слова слетели с моих губ, как его рот накрыл мой, его бедра подались вперед, и его твердая длина прижалась к моему животу. Когда его язык вторгся в мой рот и начал бороться с моим, моя киска сжалась, и я не смогла сдержать вырвавшийся у меня бессмысленный стон.

Как будто это был сигнал, которого ждал Кай, он схватил меня за бедра и поднял на руки, мои ноги обвились вокруг него, как будто у них был свой разум. Его рот не отрывался от моего, пока он нес нас к дивану, где уложил меня. Мои ноги раздвинулись, позволяя его огромному телу устроиться между ними.

Его рот оторвался от моих губ, когда он начал покрывать поцелуями мою шею, его рука массировала одну из моих грудей, заставляя мой сосок затвердевать под материалом бюстгальтера. Я крепко зажмурилась, наслаждаясь ощущением его губ на своей коже.

Сколько ночей я провела, молясь о том, чтобы этот момент повторился? Чертовски много, это уж точно.

– Черт возьми, жена, ты даже не представляешь, как сильно я хочу вонзить свой член в твою тугую киску и трахать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь ходить, – прошептал Кай мне в горло, его теплое дыхание коснулось точки моего учащенного пульса.

Господи, неужели я пропустила мимо ушей его грязные слова. К моему полному разочарованию, он отстранился и сел на колени между моих ног. Он смотрел на меня сверху вниз с такой гребаной любовью и обожанием на лице, что у меня защемило сердце.

Только на этот раз боль была приятной.

– И я буду трахать тебя, Звезда. Я собираюсь наполнять тебя своей спермой всю ночь напролет. Но сначала мне кое-что от тебя нужно.

– Что ты хочешь? – спросила я хриплым голосом, когда он поцеловал меня до смерти. Он схватил меня за руки и притянул к себе так, что я тоже села, наши носы были всего в дюйме друг от друга.

– Я хочу, чтобы ты станцевала для меня, – прошептал он, с тоской глядя мне в глаза.

– Что? – я ответила, удивленно приподняв бровь, потому что все, что я ожидала, он скажет, было не так. – Здесь?

– Да, детка. Вот, – ответил он, доставая телефон. Я уставилась на него, пока он выбирал приложение, и через несколько секунд вступительный ритм песни, которую я так хорошо знала, начал заполнять комнату.

Love on the Brain была песня, которая играла, когда Кай впервые увидел меня танцующей в клубе «Грех». Мы танцевали под нее после того, как поженились, это была наша песня.

В те месяцы, когда я думала, что Кай умер навсегда, я не могла заставить себя слушать это, потому что это было бы слишком больно, но когда ритм снова стал знакомым, я не смогла удержаться от нежной улыбки.

Когда я встретилась взглядом с Каем, гнев, который я испытывала по отношению к нему, начал утихать, когда воспоминания пронеслись в моей голове в виде монтажа. Воспоминания, о которых я не позволяла себе думать месяцами.

Первый раз, когда мы заговорили.

Тот раз, когда он спас меня от изнасилования в переулке.

Он предложил заплатить за кохлеарный имплантат Энджел в обмен на то, что я буду принадлежать ему в течение шести месяцев.

Первый раз, когда мы поцеловались.

Первый раз, когда мы трахнулись.

Первый раз, когда он сказал мне, что любит меня.

Горе от того, что я бросила его и уехала во Францию.

Осознание того, что я хотела быть рядом с ним и оставила свою сестру, чтобы быть с ним.

То, как у него отвисла челюсть, когда я впервые сказала ему, что люблю его.

То, как он смотрел на меня с такой любовью, когда я шла к алтарю.

И, наконец, любовь, которую я испытывала к нему, когда мы обменивались клятвами.

Глядя в его темные глаза, золотые искорки казались ярче, чем когда-либо, и впервые с тех пор, как я узнала, что он жив, я позволила себе подумать о нашем с ним будущем. Будущее, о котором я когда-то мечтал до того, как Хендрикс застрелил его, будущее, которое почти никогда не наступало, теперь могло наступить.

Осознание этого обрушилось на меня, как товарняк.

– Я буду танцевать для тебя, – прошептала я, протягивая руку, чтобы провести пальцем по его щеке, едва способная выдавить слова из-за тяжелого комка эмоций, застрявшего у меня в горле.

Его губы растянулись в улыбке, которую он надевал только для меня, и, переполненная любовью, которую я испытывала к этому мужчине, я была вынуждена отвести взгляд. Не поймите меня неправильно, гнев все еще был там, нам все еще было о чем поговорить, но прямо в тот самый момент я не хотела думать об этом.

Было только одно, что я хотела чувствовать с Каем, и это не был гнев или обида.

Я хотела его любви.

Медленно поднявшись на ноги, Кай откинулся на спинку дивана, широко расставив ноги, и его темный пристальный взгляд был твердо устремлен на меня. Как будто его взгляд был тем толчком, в котором я нуждалась, мои бедра начали покачиваться в такт ритму, и язык Кая метнулся, чтобы облизать его губы.

Закрыв глаза, я позволяю ритму взять верх. Мои бедра задвигались сильнее, мои руки пробежались по телу, обхватив мои груди и нежно сжимая их, прежде чем спуститься вниз по изгибам, чтобы погладить мою киску.

– Черт, – хриплый голос Кая ударил мне в уши, и когда я снова открыла глаза, то обнаружила, что он расстегнул пуговицу на джинсах, чтобы ослабить давление на свой твердый член.

Я ухмыльнулась, наслаждаясь эффектом, который произвела на него. Покачиваясь всем телом в такт музыке, я наслаждалась ощущением горячего взгляда Кая, блуждающего повсюду. Я повернулась к нему спиной, продолжая покачивать бедрами, позволяя ему видеть мою задницу. Услышав, как он заерзал на диване, я потянулась за подолом своего топа и стянула его через голову, прежде чем бросить на пол.

Мой лифчик последовал за ним, и когда я снова повернулась лицом к Каю, его взгляд сразу же остановился на моих напряженных сосках, и просто чтобы подразнить его, я протянула руку и ущипнула оба бутона. Пока я стояла к нему спиной, он стянул джинсы и боксерские трусы с ног, а его рука обхватила свой толстый член.

Были все шансы, что завтра гнев снова возьмет верх, но я знала, что независимо от того, насколько сильной может быть эта эмоция, я никогда не забуду вид его, сидящего там, его темные глаза горят от потребности во мне, когда он поглаживает свою длину.

Покачивая бедрами в такт, я спустила леггинсы, оставив кружевные трусики, которые были на мне. Кай хорошо спланировал мое похищение, он удивил меня маленьким чемоданом с одеждой, когда мы впервые приехали в коттедж. Я ни в малейшей степени не удивилась, обнаружив в чемодане самое вызывающее нижнее белье, но, поскольку его взгляд был прикован к моим кружевным трусикам, я была чертовски рада, что он это сделал.

– Господи, Райли, – сказал Кай, теребя большим пальцем кончик своего члена и откидывая голову на спинку дивана. Головка его члена заблестела от предвкушения оргазма, когда его большой палец соскользнул с кончика, и я облизнула губы. Прошло слишком много времени с тех пор, как я пробовала его в последний раз, и я не собиралась больше ждать.