Текст книги "Взрыв (ЛП)"

Автор книги: Э. К. Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Э.К Хантер
Взрыв

Всем, чье сердце было разбито концовкой «Разрушение».

Я надеюсь, что искуплю свою вину .....

ПРОЛОГ

ХЕНДРИКС

– Где он, черт возьми? – прорычал я, расхаживая взад и вперед по складу и в сотый раз поглядывая на часы.

– Он скоро будет здесь, босс. Ты же знаешь, Джейкоб дерьмовый хронометрист, – сказал Алекс, выпуская последнюю струю сигаретного дыма и затушив окурок об пол. Я чертовски ненавидел эту вонь, но это была небольшая цена за то, что рядом со мной был такой преданный человек, как Алекс.

В его словах был смысл. Джейкоб всегда был никудышным хронометристом. Каждый раз, когда я договаривался о встрече с ним, когда он работал у моего бывшего босса Кая Вулфа, он опаздывал. Даже если это длилось всего одну-две минуты.

Сводил меня с ума.

Но то, чего ему не хватало в пунктуальности, он восполнял энтузиазмом. С того дня, как я встретил Джейкоба, я увидел в нем потенциал, и было слишком легко заполучить его в свой карман вместо Кая.

Я полагал, что смогу простить неспособность уложиться во время в обмен на то, что у меня будет верный слуга.

Однако какая-то часть меня беспокоилась, что его опоздание было вызвано не только тем, что он не мог точно определить время. На прошлой неделе были обнаружены тела моих людей, и я начал думать, что приливы и отливы изменились в сторону удачи, которой мы с Максом наслаждались последние шесть месяцев.

Шесть месяцев.

Шесть месяцев прошло с тех пор, как я застрелил Кая Вулфа, человека, который считал себя неуязвимым. Шесть месяцев, чтобы показать жителям Холлоуз-Бэй, что я главный, даже если это было не совсем правдой.

Для жителей Холлоуз-Бей, независимо от того, работали ли они на организацию Вулфа или были просто резидентом, я теперь был их королем.

Для начала это были тяжелые несколько недель, особенно после того, как Кай сообщил, что я его предал. Но за месяцы до этого я поднял волну, и на моей стороне было достаточно людей, чтобы занять трон. Те, кто не хотел работать на меня, что ж, они прошли нелегкий путь, и было немало тех, кто отказался сотрудничать.

Благодаря перестрелке на складе, где я застрелил Кая, на нашей стороне осталось всего несколько выживших, а это значит, что лишь горстка доверенных людей знала правду: Макс Торн был настоящим Королем Холлоуз-Бей.

Так было не всегда, когда я был главным. Макс намеревался убить Кая и присвоить трон себе, но после того, как Кай чуть не забил его до смерти, ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Он едва цеплялся за сознание, когда я тащил его со склада, поэтому я принял решение. Решение, которое одобрил Макс, когда пришел в себя после полученных травм.

В ночь стрельбы я взял город под свой контроль и буду сохранять его до тех пор, пока Макс не выздоровеет. Но мы с Максом постепенно осознали преимущества того, что он остается скрытым в тени. Он был шефом полиции, у него был доступ к ценным разведданным, контакты по всей стране, черт возьми, по всему миру, если мы хотели зайти так далеко.

И так мы решили. Он продолжал бы играть свою роль шефа, еще какое-то время дергая за ниточки из-за кулис, пока массы Холлоуз-Бэй не поверили бы, что я главный.

Проблема была в том, что мне слишком нравилось быть главным.

Все шло хорошо до тех пор, пока неделю назад, в течение нескольких ночей, не были обнаружены тела пятерых моих людей. Все пятеро когда-то были людьми Кая, но с тех пор доказали свою преданность мне. Я не знал, было ли совпадением, что эти пятеро были убиты, или нападения были целенаправленными.

В любом случае, это были не очень хорошие новости.

Каждый из них встретил свою судьбу довольно гротескным образом, и самое последнее тело было выброшено возле Sapphire, клуба, которым я теперь владел, точно так же, как я владел всем бизнесом Кая.

Когда клуб закрывался и посетители расходились, тело выбросили из мчащегося фургона. Это было тело Винса, который когда-то давно был телохранителем Кая, пока не перешел на мою сторону. Он был выпотрошен, его кишки свисали наружу, и запах стоял такой отвратительный, что меня самого вырвало.

Я думал, что у меня проблемы, но тот, кто уничтожал моих людей, был серьезно невменяем.

Где, черт возьми, был Джейкоб?

Я расхаживал взад и вперед по складу, мужчины, которых я привел с собой, молча наблюдали за происходящим, но они знали, что лучше не говорить. Они думали, что Кай был безжалостен, но он был ничем по сравнению с тем, насколько плохим был я.

В моей голове роились вопросы о том, где, черт возьми, мог быть Джейкоб. Да, он часто опаздывал, но это продолжалось почти час, и он, черт возьми, знал, что лучше не заставлять меня ждать так долго. Я стиснул зубы от отчаяния, предчувствие, что с ним что-то случилось, росло все глубже в моем нутре.

Постигла ли Джейкоба та же участь, что и других моих мужчин?

Я не знал, кто несет ответственность за убийство моих людей, но у меня была чертовски хорошая идея. По указанию Макса я перестал выплачивать Бьянки 5%-ную пошлину, которую Вулфы должны были выплачивать им в рамках мирного договора. Договор, который действовал со времен войны, которую старый Теодор Вулф начал с ними много лет назад.

Я всегда думал, что Кай должен был оспорить договор, он не виноват, что его прадед был высокомерным придурком и затеял драку, в которой не мог победить, но Кай был слишком большим трусом. Он не хотел начинать ненужную войну.

Максу, с другой стороны, было наплевать на этот договор. Он считал, что это не его дело, потому что он так и не вырос Вулфом, и как только мы захватили Холлоуз-Бей, Макс одним из первых действий приказал мне прекратить выплату им 5%.

Если честно, я был удивлен, что им потребовалось столько времени, чтобы нанести ответный удар. Но это не имело значения, даже если бы они это сделали, мы были готовы к войне. В ночь, когда я убил Кая, банда Макса, «Олени», были наготове, чтобы штурмовать город и захватить банду Кая, «Тени».

Через час после того, как появились новости о смерти Кая, я отдал им приказ нанести удар, и они успешно захватили улицы.

Каждому члену банды «Теней» был предоставлен выбор – работать на меня или умереть. Достаточно сказать, что большинство выбрали разумный вариант – работать на меня. Банды объединились, и под названием «Олени» теперь в моем распоряжении была мощная уличная банда.

Так что да, мы были готовы, если бы Бьянки захотели развязать войну в городе.

Вполне возможно, что за убийствами стояли другие семьи. Теперь, когда в других городах распространился слух, что я главный, любое количество старых врагов Кая могло стоять за этими смертями, играя на руку моему городу. Я был только рад позволить им привести войну к моим дверям.

Пришло время всему миру узнать, насколько могущественным я могу быть.

Прошло еще несколько минут, а Джейкоба по-прежнему не было видно. Я выругался себе под нос. Лучше бы у этого ублюдка была веская причина для опоздания. Я достал свой телефон и попытался дозвониться до него, но, как и в предыдущие четыре раза, ответа не было.

– Черт возьми! – взревел я, и мой голос эхом разнесся по большому пространству склада.

Я только что принял большую партию кокаина, который разрезали и разделяли в подсобке. Чем раньше Джейкоб приедет сюда, тем быстрее мы сможем наладить выпуск продукции и тем быстрее поступят деньги.

Я подавил желание швырнуть телефон об стену, вместо этого отправив Джейкобу сообщение с просьбой позвонить мне, как только он сможет, или ожидать одностороннего разговора с моим пистолетом.

– Может быть, он занят тем, что трахает одну из тех хорошеньких девушек в Sapphire, – хихикнул Лоуренс, один из моих людей. Он раздражал меня, ему всегда приходилось отпускать саркастические комментарии или шутки, и, откровенно говоря, он слишком часто испытывал мое терпение.

Он был одним из первых «Оленей», и Карлос Ригби тоже не был его поклонником. Хрен знает, почему Карлос, глава «Оленей», терпел его так долго.

Я остановился перед ним и ухмыльнулся, как будто смеялся над его комментарием. В конце концов, Джейкобу действительно нравилось проводить большинство ночей в клубе, трахая одну из шлюх, которые там работали.

Без предупреждения я выхватил пистолет. Глаза Лоуренса расширились от страха, прежде чем погас свет. Выстрел из моего пистолета отразился от стен, когда тело Лоуренса рухнуло на пол, из зияющей дыры в его голове хлынула кровь.

Те немногие мужчины, которые посмеивались над остроумным замечанием Лоуренса, замолчали и вытянулись по стойке смирно, их взгляды были устремлены куда угодно, только не на меня и не на мертвое тело, они не хотели закончить так же, как их товарищ.

– Чертовски вовремя, – пробормотал Алекс себе под нос, ухмыляясь при виде крови, сочащейся из дыры во лбу Лоуренса.

Когда я убирал пистолет, снаружи донесся громкий скрежет, звук вращающихся колес. Вместо того чтобы убрать пистолет, я крепко держал его в руке, сняв с предохранителя и готовый снова выстрелить. Бросившись к двери, я рывком распахнул ее как раз вовремя, чтобы увидеть, как темный фургон ненадолго остановился по крайней мере в двадцати футах от меня. Я поднял пистолет, но все произошло быстро.

Боковая дверь фургона открылась, и фигура в маске выбросила тело. Фургон тронулся с места еще до того, как дверь закрылась. Я выстрелил из пистолета в удаляющуюся машину, но все, что сделали мои пули, это отрикошетили от кузова, когда фургон выезжал с территории комплекса.

На фургоне не было ни номерного знака, ни каких-либо отметин, ничего, что отличало бы черный фургон от любого другого черного фургона в Холлоуз-Бэй. Это было до жути знакомо с тех пор, как я и несколько «Оленей» доставили Каю мертвое тело Айзека много месяцев назад.

Люди, стоявшие позади меня, прыгнули вперед в ту же секунду, как я выстрелил, и они тоже вытащили пистолеты, но опустили их, когда фургон исчез.

– Иди проверь! – приказал я Алексу.

Он осмотрел местность, прежде чем приблизиться к телу, держа пистолет наготове, готовый выстрелить в случае необходимости. Добравшись до тела, он пнул его ногой, прежде чем перевернуть. Даже с расстояния между тем местом, где я стоял, и телом, я мог разглядеть, что это был Джейкоб.

Лицо Алекса побледнело. – Босс, вам лучше подойти и посмотреть на это.

Я пересек стоянку, и чем ближе я подходил, тем легче было разглядеть, что именно с ним случилось. Я проглотил намек на разочарование, когда подошел к Алексу и посмотрел на тело. Хороших мужчин было трудно найти.

На Джейкобе не было верхней одежды. Вместо этого его торс был покрыт черно-синими синяками и засохшей кровью. Много засохшей крови из резаных ран, которые начали покрываться коркой, что означало, что они были нанесены по меньшей мере несколько часов назад, если не дольше.

Последний раз я разговаривал с Джейкобом больше суток назад, когда договорилась встретиться с ним на складе. Тот, кто сделал это с ним, пытал его по меньшей мере в течение дня.

Его травмы были очевидны – вывихнутые плечи, разбитые коленные чашечки, отрубленные пальцы. Но не эти травмы были причиной того, что желчь подступала к моему горлу.

На его лбу было вырезано слово:

«ТРУС»

Кровь в моих жилах превратилась в бушующий ад, когда я уставился на резьбу. Это слово имело только одно значение, но прежде чем я успел осознать это, раздался пронзительный телефонный звонок, заставивший нас с Алексом выпрыгнуть из наших гребаных шкур. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что звон исходит из штанов Джейкоба.

– Убери это! – рявкнул на Алекса.

Он опустился на колени и похлопал Джейкоба по ногам, нашел телефон и вытащил его. Он протянул его мне, и когда он это сделал, я увидел, что это был не его обычный телефон, а это означало, что у того, кто это с ним сделал, был его личный телефон, и, следовательно, теперь у него был доступ к большому количеству информации о моем бизнесе.

– Ах ты, маленькая сучка, – прорычал я, когда ответил на звонок, не давая тому, кто был на другом конце провода, возможности заговорить. – Я отрежу тебе яйца и засуну их тебе в глотку за то, что ты сделал!

На мгновение меня встретила тишина, прежде чем они заговорили. – С тобой тоже приятно поговорить, Хендрикс. Что заставляет тебя думать, что кто-то с набором шариков нарезал молодого Джейкоба кубиками?

Мое сердце перестало биться в груди от голоса, которого я не слышал шесть месяцев, но который я никогда не забуду.

Тот, который сбежал.

Если бы все пошло как надо, Райли прямо сейчас была бы прикована к цепи в моем пентхаусе, использовалась и подвергалась насилию как моя личная секс-кукла. То, что я планировал сделать с этой девушкой, Господи. Но мне пришлось сделать выбор: спасти Макса или забрать Райли, и в тот момент Макс был нужен мне больше.

Я сделал все, что мог, чтобы выследить ее и Майлза, когда они бежали из Холлоуз-Бэй после того, как ряду ключевых фигур было отправлено видео. На видео было видно, как доктор Харрис пытается вернуть к жизни Кая, привязанного к нескольким аппаратам. Один аппарат издал длинный и громкий звуковой сигнал, указывающий на отсутствие пульса.

Видео, в котором врач назвал время смерти Кая.

Я хотел увидеть его тело как доказательство того, что он действительно умер, но к тому времени, когда мои люди добрались до приемной доктора Харриса, место было уже расчищено. Не было никаких признаков тела Кая, Майлза или Райли. Когда Макс достаточно поправился, он изучил видео в мельчайших деталях, проанализировав цифровую информацию, стоящую за видео, и в конце концов пришел к выводу, что оно настоящее.

Великого Кая Вулфа больше не было.

Что касается Майлза и Райли, их нигде не было видно. Где бы они ни были, они проделали чертовски хорошую работу, оставаясь незамеченными. Я не знал, помогал ли им кто-нибудь, но сомневался в этом. Я предупредил всех своих знакомых, что если кто-нибудь будет уличен в оказании им помощи, то они столкнутся с тем же обращением, которое ожидало Майлза, когда он попадет в мои руки, – его голова будет насажена на пику.

– Ты думаешь, я поверю, что ты убила Джейкоба, Райли? – ответил сквозь стиснутые зубы, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие и нисколько не смущаясь тем, что она была на том конце провода. Даже спустя столько времени, одного звука ее голоса было достаточно, чтобы заставить мой член дернуться. Я трахал большинство девушек в Sapphire, представляя, что они Райли, но ни одна из них не соответствовала моим фантазиям.

У меня все еще чесались руки от желания заполучить ее.

– Верь во что хочешь, но мне в любом случае было наплевать. Однако есть кое-что, что ты должен знать, – она сделала паузу, и я не мог удержаться от того, чтобы не закрыть рот, чтобы не услышать, что она хотела сказать. – Я иду за тобой. И когда я это сделаю, к тому времени, когда я закончу, ты будешь желать, чтобы Кай был еще жив и пытал тебя вместо меня. Считай это предупреждением.

Линия оборвалась прежде, чем я успел ответить, и когда раскаленная добела ярость разлилась по моему телу, где-то поблизости раздался звук тикающих часов.

Я уставился на Алекса, оглядывая его с ног до головы. Действительно, глупо, он ни хрена не тикал. Но он смотрел на меня точно так же, как будто думал, что я тикаю.

Похоже, придя к одному и тому же выводу, что ни один из нас не тикает, как гребаные часы, мы оба посмотрели на Джейкоба. Я обвел взглядом его тело, ища источник шума, и именно тогда заметил грубо зашитую рану, исчезающую под поясом его штанов.

Я протянул руку и опустил ремешок, чтобы обнаружить мигающий красный огонек, загорающийся под кожей, и стало чертовски ясно, что тиканье исходит от имплантированного туда устройства.

Потребовалось меньше десяти секунд, чтобы понять, что эта маленькая сучка подложила ему в живот самодельное взрывное устройство.

– Беги! – крикнул Алекс. – Беги!

Мы оба повернулись и побежали к укрытию склада, и когда мы достигли двери, я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как тело Джейкоба разрывается на части от небольшого взрыва.

Я поднял руку, чтобы прикрыть глаза, пытаясь защитить лицо от жара бушующего огня, который теперь пылал там, где несколько мгновений назад лежало тело Джейкоба.

Отовсюду вокруг меня донеслось невнятное бормотание, и Алекс что-то говорил, но я не мог расслышать, что именно. Все, на чем я мог сосредоточиться, – это рев в моей голове, мои мысли были поглощены маленькой девочкой, которая думала, что может прийти за мной.

Это было смешно.

Я надеюсь, что она действительно придет за мной, потому что я собирался получить массу удовольствия, наконец-то сделав Райли Беннетт своей.

ГЛАВА 1

РАЙЛИ

– Опять, – рявкнул Майлз, подняв боксерские перчатки, чтобы прикрыть лицо.

Пот стекал у меня по спине, мизинец пульсировал там, где он был сжат в кулак в боксерских перчатках в течение последнего часа, а мышцы рук ныли.

Несмотря на это, я все равно подняла руки, готовая снова ударить Майлза. Не имело значения, что мой мизинец чертовски болел из-за того, что Макс Торн вывихнул его. Если уж на то пошло, боль в пальце отвлекала меня от боли в сердце.

Шесть месяцев. Шесть долгих месяцев прошло с той ночи, когда мое сердце не просто разбилось, а разлетелось на миллион осколков, не оставляя надежды на то, что его когда-нибудь починят.

Забавно, когда я встретила Кая Вулфа, человека, который изменил мою жизнь, я согласилась на его дурацкую сделку – принадлежать ему в течение шести месяцев. По истечении этого времени я собиралась уйти со своей сестрой Энджел и обещанием лучшей жизни для нее.

Даже в самых смелых мечтах я не предполагала, что по уши влюблюсь в этого мужчину, соглашусь выйти за него замуж только для того, чтобы потерять его несколько дней спустя.

За последние шесть месяцев я сбилась со счета, сколько раз, лежа в постели, задавалась вопросом, какой была бы моя жизнь, если бы я не встретила Кая. Или, если бы я не влюбилась в него, и мы с Энджел ушли после того, как наше соглашение подошло к концу.

Но я никогда не позволяла себе думать, насколько другими были бы последние шесть месяцев, если бы Кай выжил, получив пулю в сердце от человека, которого он когда-то считал другом, братом.

Я сосредоточилась на своем дыхании, когда била по подушечкам, наблюдая за работой ног Майлза, когда мы танцевали в саду, в котором я тренировалась. У меня было несколько тренеров, но Майлз, безусловно, давался мне тяжелее всех.

Хотела бы я сказать, что после смерти Кая у меня появились сверхчеловеческие крутые способности, которые означали, что я могла сразиться со своими врагами и уложить их всех одним ударом, но этого просто не произошло. Однако что действительно произошло, так это то, что в тот момент, когда Майлз сказал мне, что Кай мертв, что-то внутри меня переключилось.

Если я была честна, то к тому моменту переключатель все равно был уже на полпути к тому, чтобы быть брошенным. Я потеряла стольких дорогих мне людей благодаря гребаному Максу Торну и этому предательскому мудаку Хендриксу Беккеру, и в ту минуту, когда Майлз произнес эти слова, все, о чем я могла думать, – это о мести.

Месть за Дэнни, человека, который стал мне и Энджел как брат. За Диану, мою бывшую начальницу, которая погибла, когда Хендрикс пытался похитить Энджел. За Жаклин и Томаса, верных сотрудников, которые оба пытались помешать Хендриксу добраться до меня, и, конечно, за месть за Кая.

Мужчину, который украл мое сердце.

Однако это была не просто месть. Пока угроза не была устранена, я не могла рисковать приближаться к Энджел. Она была в безопасности, по крайней мере, сейчас, живя своей лучшей жизнью на другом конце света, и именно там она останется в обозримом будущем.

За прошедшее время я ни разу не видела свою сестру и не переписывалась с ней. Я знала, что в ту же секунду, как увижу ее, мне захочется отказаться от всего, что мы с Майлзом запланировали. Майлз был на связи с командой безопасности, защищавшей ее, но я сказала ему, что, если с ней что-то не случится, мне не нужно знать, как у нее дела. Я даже не поговорила с ней на Рождество, в первый раз в жизни, и это ранило меня глубже, чем любой нож.

Вместо этого, весь гнев и боль, которые я испытывала из-за потери Энджел и Кая, я использовала, чтобы сосредоточиться на единственной цели, которую мы с Майлзом имели в виду.

Убить Макса и Хендрикса и вернуть Холлоуз-Бэй.

По правде говоря, мне было насрать, кто правит Холлоуз-Бэй. Что касается меня, то я собиралась помочь Майлзу вернуть город, и как только ужасная парочка будет мертва, Майлз сможет делать с ним все, что захочет. Мы с Энджел исчезнем, начнем новую жизнь и придумаем, как жить без Кая.

Но, по-видимому, это сработало не так.

Через несколько ночей после смерти Кая я сказала Майлзу, что, как только я помогу ему вернуть Холлоуз-Бэй, он больше не увидит меня. Именно тогда он сбросил бомбу.

Вечером нашей свадьбы, когда Кай ждал моего появления, чтобы мы могли обменяться клятвами, он сказал Майлзу, что, если с ним что-нибудь случится, он хотел бы оставить все мне.

И я имею в виду все.

Включая Холлоуз-Бэй.

Конечно, этот засранец не потрудился сообщить мне эту часть, когда я сказала «да». Если бы он сказал мне, что планирует сделать меня своей наследницей Холлоуз-Бэй, если с ним что-нибудь случится, я бы дважды подумала, прежде чем начинать свадьбу. Но тогда именно поэтому он ничего мне не сказал, потому что чертовски хорошо знал, что я скажу.

Несмотря на серьезность того, как Майлз сообщил новость, и тот факт, что я скорбела по своему дорогому покойному мужу, я согнулась пополам от смеха. Но смех перерос в слезы, когда Майлз не засмеялся вместе со мной, и я поняла, что он говорит серьезно.

Смертельно серьезно.

Слезы сменились гневом. Гнев на глупость Кая. Гнев на тот факт, что он принял такое важное решение по наитию. Злость на него за то, что он вообще умер, черт возьми. Майлз беспомощно наблюдал, как я разгромила гостиничный номер, в котором мы отсиживались после того, как выбрались из Холлоуз-Бэй через несколько часов после смерти Кая.

После этого я несколько часов сидела в ошеломленном молчании, пока не пришла к выводу, что не имеет значения, суждено мне править Холлоуз-Бэй или нет.

Этого никогда не было.

Я была беглой танцовщицей на пилоне, пока не встретила Кая, я не была воспитана в той жизни, которая была у Кая и Майлза, и уж точно не мечтала править чертовым городом.

Это была безумная идея.

Когда я, наконец, снова обрела дар речи, я сказала Майлзу, что мне наплевать на то, что Кай оставил мне, и как только с этим придурковатым дуэтом разберутся, я передам бразды правления ему. Майлз сжал мое плечо и сказал, что мы поговорим об этом в другой раз.

С тех пор мы не обращали внимания на слона в комнате.

Майлз замахнулся на меня кулаком, но я быстро увернулась и ткнула его кулаком в живот. Он издал "уфф", но это было недостаточно сильно, чтобы нанести какой-либо урон.

В этом-то и заключалась проблема. Майлз мог научить меня наносить удары, он мог научить меня сдерживать взрослого мужчину, даже научить меня стрелять из пистолета и попадать в цель, но я не была бойцом. На самом деле, если только меня не загоняли в угол и не приходилось пробиваться с боем, я никогда по-настоящему не была склонная к насилию.

Когда мы приехали в дом, в котором жили последние шесть месяцев, Майлз настоял, чтобы я научилась защищаться. Я лелеяла эту идею исключительно на том основании, что никогда больше не хотела оказаться в положении слабака, когда дело касалось Макса или Хендрикса. Но сражаться с Майлзом у меня просто не хватило духу.

– Давай, Райли, ты можешь придумать что-нибудь получше, – прохрипел он.

С тех пор, как Майлз покинул Холлоуз-Бэй, он коротко подстригся, и его мышцы стали крупнее, чем раньше. Я предположила, что, проводя каждую свободную минуту, тренируя свой гнев в тренажерном зале, он добьется этого. К тому же отсутствие рядом женщин, которые могли бы выместить его разочарование, не помогало.

Это было не похоже на то, что Майлз мог ворваться в бар и подцепить женщину, он был в розыске. Твердо держать голову на плечах было важнее, чем Майлзу перекинуть ногу через плечо.

Я нанесла удар кулаком по подушке, но Майлз увернулся, и мой удар пришелся в разреженный воздух.

– Я уже говорил тебе раньше, ты должна наблюдать за своим противником и предугадывать, что он собирается сделать дальше, – проворчал он.

Меня охватило разочарование. Я, блядь, старалась изо всех сил, он просто не понимал, что я не боец, если только мне действительно не приходилось пробиваться из чего-то.

Разочарование переросло в гнев, когда я не отступила с пути его приближающегося удара. Это было несложно, к счастью, мягкие перчатки на его руках предотвратили какой-либо ущерб от удара по моему лицу, но этого было достаточно, чтобы почувствовать пульсацию в моей губе.

– Давай, Райли, приложи немного усилий!

– Отвали, Майлз, я и так стараюсь изо всех сил! – крикнула я, задыхаясь.

– Ты недостаточно стараешься, – крикнул он в ответ и снова ударил меня по лицу другой рукой.

Противный засранец.

Моя кровь закипела от ярости, когда он ударил меня снова. На этот раз было больно.

– Что ты собираешься делать, если Макс, или Хендрикс, или кто-нибудь из "Оленей" похитит тебя на улице, а? Что ты собираешься делать тогда, плакать, как маленькая сучка, и надеяться, что кто-нибудь придет тебе на помощь?

Его слова задели за живое.

В конце концов, именно из-за этого умер Кай.

Если бы я не была такой чертовски слабой и не пошла прямо в ловушку Хендрикса, Каю никогда не пришлось бы спасать меня, он никогда бы не оказался на складе, куда Хендрикс мог выстрелить из своего пистолета.

Ослепляющая ярость просочилась сквозь мои кости. Внезапно там стоял не Майлз, а Хендрикс. На его лице была та самодовольная ухмылка, которая всегда была у него на лице, и он разглядывал меня так, словно я была его следующим блюдом.

Красивый сад, в котором мы находились, растаял вдали, и единственное, на чем я сосредоточилась, был мужчина, стоящий передо мной. Человек, который убил моего мужа.

Я бросилась на него, изо всех сил ударив кулаком в живот. На этот раз из него вышибло дух, и он отшатнулся, сбитый с толку. Увидев удобный случай, я ударила его кулаком в нос.

Кровь брызнула во все стороны, когда моя перчатка слетела, но я еще не закончила, слишком много ярости вибрировало во мне, отчаянно желая вырваться наружу. Теперь Хендрикс был ослеплен, ослеплен кровью и болью.

Я ударила его коленом в бедро, как учил меня Майлз, и он бесформенной кучей рухнул на пол. Но на его уродливом лице все еще была дерьмовая ухмылка, и меня охватило желание стереть ее.

Запрыгнув на него сверху, я оседлала его и снова и снова опускала руки в перчатках, нанося удары по его лицу. Он попытался прикрыть голову руками, но мои удары были безжалостны.

– Я, блядь, убью тебя! – закричала я. Слезы выступили у меня на глазах, и рыдание вырвалось из меня, когда гнев превратился во что-то другое.

Душевная боль.

Единственный раз, когда я позволяла себе скучать по Каю, это когда оставалась ночью одна. Но прямо тогда лицо Кая всплыло в моем сознании, и среди всей ярости и яда, которые я вкладывала в каждый удар, мое сердце разбилось от того, как сильно я по нему скучала.

Мужчине подо мной удалось поднять руки, и в тот момент, когда я отвлеклась на боль от потери Кая, он схватил меня и перевернул на спину, прижимая к земле со всей силы.

– Райли, остынь. Это я, – сказал Майлз, кровь прилила к его лицу.

Дымка гнева рассеялась, когда Хендрикс исчез, и лицо Майлза снова появилось в фокусе. Моя грудь вздымалась от внезапного приступа напряжения, и потребовалась минута, чтобы все мое тело перестало трястись.

– Ты в порядке? – спросил Майлз, когда я наконец успокоилась, его брови озабоченно сдвинулись, по лицу текла кровь.

– Да, – прохрипела я. Теперь адреналин схлынул, и у меня не осталось ничего, кроме боли в сердце. Майлз скатился с меня, упал на бок и лег на траву рядом со мной, наши груди тяжело вздымались.

Никто из нас не произнес ни слова. Вместо этого я дала волю слезам, позволив себе немного поскучать по Каю. Позволить себе вспомнить его, пожелать, чтобы все было по-другому, и он все еще был здесь.

– Поговори со мной, Райли, – сказал Майлз, нарушая тишину, когда мои рыдания замедлились.

– Что тут сказать? – я ответила, когда была уверена, что могу говорить, не превращаясь в рыдающее месиво.

– Скажи мне, как ты себя чувствуешь, ты держишь все в себе, – он был прав. Я почти не говорила о Кае, и даже когда Майлз пытался заговорить о нем, я всегда сворачивала разговор. Я повернулась, чтобы посмотреть на него, он лежал на спине, глядя на теплое солнце, палившее прямо на нас.

– Что ты хочешь, чтобы я сказала, Майлз? Ты хочешь, чтобы я сказала тебе, как сильно болит мое сердце каждый день? Или что большую часть времени я так чертовски сильно скучаю по Каю, что едва могу дышать? – мой голос сорвался. Я глубоко вздохнула и отвернулась, глядя в голубое небо. – Разговоры об этом не изменят того, что произошло, он умер, и это все, что нужно понять.

Он не ответил, потому что не было слов, чтобы ответить мне. Кай умер, разговоры об этом не вернут его.

Ничто не вернет его обратно.

Мы лежали в тишине, оба погруженные в свои мысли. Через некоторое время он сел и вытер кровь из носа. Последовав его примеру, я села и начала стаскивать перчатки. Я так устала от нашего урока бокса на сегодня.

– С твоим носом все в порядке?

Он усмехнулся. – Он не сломан, думаю, будет болеть несколько дней, и, без сомнения, у меня появятся синяки под глазами.

Его нос перестал кровоточить, и он вытер большую часть крови. Но рана начала распухать, и следы засохшей крови покрывали его лицо.

– Извини, – пробормотала я, чувствуя себя чертовски ужасно.

– Не стоит, я знал, что в тебе это есть, ты просто должна была найти это, – я резко повернула голову к нему, мои глаза сузились от гнева. – Не злись на меня, Райли. Ты молодец. Полагаю, ты представляла Хендрикса у меня на лице, когда избивала?

Я стиснула зубы при упоминании его имени, гнев снова закипел у меня в животе. Когда я кивнула, Майлз улыбнулся.

– Хорошо. В следующий раз, когда тебе понадобится выкрутиться из ситуации, представь лицо Хендрикса и сделай в точности то, что ты только что сделала. Надеюсь, в один прекрасный день ты действительно будешь бить Хендрикса по лицу.

Проглотив комок в горле, я усмехнулась словам Майлза. Усмехнулась при мысли о пролитии крови Хендрикса. Волна решимости захлестнула меня, и я снова заперла всепоглощающую сердечную боль подальше, пока не осталась одна, чтобы дать ей волю.

Майлз встал и протянул мне руку, и когда я приняла ее, он помог мне подняться на ноги.