Текст книги "Взрыв (ЛП)"

Автор книги: Э. К. Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Несмотря на то, что я планировала остаться рядом с ней на всю ночь, мой разум лихорадочно работал, отказываясь прекращать проигрывать образы того, как Кай жестикулирует. Прежде чем я осознала это, потребность увидеть его стала слишком сильной, и я снова стала пробираться по дому. Только на этот раз, чтобы разыскать своего мужа.

Он был в одной из гостевых комнат, которые Энджел показала мне ранее. Я распахнула дверь и обнаружила Кая, стоящего посреди комнаты, его брови были нахмурены, пока он стучал по своему телефону. Когда наши взгляды встретились, он швырнул телефон на кровать.

– Ты научился жестикулировать, – сказала я вместо приветствия, все еще ошеломленная увиденным.

На мгновение на его лице промелькнуло чувство вины, как будто я обвинила его в государственной измене.

– Да, – ответил он, прежде чем нежная улыбка появилась на его губах. – Она не должна была тебе говорить.

– Она этого не делала. Я видела, – ответила я, проходя дальше в комнату и закрывая за собой дверь. Взгляд Кая прошелся по моему телу, его глаза горели, как всегда. – Когда ты научился?

– Когда я был прикован к постели на несколько месяцев после ранения, – тихо ответил он после короткой паузы. Его слова задели меня за живое, и мое собственное чувство вины захлестнуло меня при мысли о том, что Кай не может встать со своей кровати.

– Почему? – не осознавала, пока не оказалась прямо перед ним, что прошла через комнату и запрокинула голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

Черт возьми, он был великолепен. Мое нутро сжалось от потребности почувствовать его внутри себя. Единственный мужчина, который заставлял меня чувствовать то, что я чувствовала.

Любил.

Обожал.

Лелеял.

– Потому что Энджел – моя семья. Я хотел учиться для нее. Для тебя.

Как и тогда, когда я смотрела, как он жестикулирует, меня снова захлестнула приливная волна любви к мужчине, стоящему передо мной, и я была бессильна удержаться от того, чтобы показать ему, как сильно я его люблю.

– Кай. – Его имя сорвалось шепотом с моих губ, когда я обвила руками его шею и притянула его голову вниз, чтобы мои губы могли встретиться с его губами.

Он колебался секунду, но, не в силах сопротивляться, его руки схватили меня за бедра и притянули ближе, когда мой рот открылся, впуская его язык внутрь. Но когда наши языки закружились в чувственном танце, Кай отстранился, убирая руки с моих бедер и делая шаг назад, так что мне пришлось убрать руки с его шеи.

– Я чертовски пожалею, что сказал это, но мы не можем, – он помахал рукой между нами, на его лице отразилось разочарование. – Мы не можем продолжать трахаться и игнорировать наши проблемы, звезда. Нам нужно поговорить.

Я сделала шаг вперед, снова сокращая расстояние между нами. – Я знаю, Кай, и я обещаю тебе, что завтра, в самолете домой, мы поговорим.

Подняв руку, я положила ладонь ему на грудь между грудными мышцами, прямо там, где был шрам, но быстро отдернула ее, когда его челюсть сжалась, как будто мое прикосновение обожгло его.

– Было больно? – спросила я, озабоченно наморщив лоб.

– Это не то, что ты думаешь, – ответил он, проводя пальцем по моей щеке, его глаза были полны обожания. – Я собирался подождать, чтобы показать тебе.

– Что мне показать?

Он на мгновение остановился, но, по-видимому, придя к какому-то решению, Кай расстегнул рубашку, и когда он распахнул ее и снял, то обнаружила большую медицинскую повязку, примотанную скотчем к груди, прямо там, где был шрам.

Опасаясь худшего, я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, но он улыбнулся мне сверху вниз. – Сними повязку, детка. Не о чем беспокоиться.

Нервничая, я отклеила ленту, удерживающую повязку на месте, и когда она оторвалась от его груди, у меня отвисла челюсть.

В центре грудных мышц, прикрывая сердце, у Кая была огромная новая татуировка, которая прикрывала линию шрама, проходившую между грудными мышцами. На одной стороне шрама была половина серебряной звезды, на другой – половина головы белого волка, и там, где два изображения пересекались вдоль линии шрама, они сливались, делая их единым целым.

Сказать, что это было потрясающе, было бы преуменьшением.

– Скажи что-нибудь, – попросил Кай после минуты молчания, в его голосе звучала неуверенность.

– Это....Прекрасно, – сказала я, отрывая взгляд, чтобы встретиться с его темными глазами.

Он улыбнулся редкой застенчивой улыбкой, которая согрела мое сердце. – Это мы, детка, – сказал он, снова проводя пальцем по моей щеке и вызывая огненную дорожку на моей коже. – Это ты и я, вместе на всю вечность, как я и обещал.

Слезы навернулись у меня на глаза, и я не могла найти слов, чтобы сказать. Мое сердце готово было разорваться от любви, которую я испытывала к этому сумасшедшему мужчине. Вместо этого я положила руки по обе стороны от татуировки и потянулась, чтобы поцеловать его. На этот раз не было никаких колебаний, когда он встретил мои губы и провел языком у меня во рту, его зубы слегка прикусили мою губу.

Кай поглощал мой рот, но я была так же изголодана по нему. Хотя мы трахались несколько раз за последние несколько дней, это было по-другому. Страсть и потребность взяли верх, это был поцелуй, который соперничал с тем, что мы разделили в день нашей свадьбы, и прямо тогда в нем не было ненависти или гнева, только любовь.

Так много любви.

Кай нащупал край моей майки и, прервав поцелуй на мгновение, стянул ее через мою голову, прежде чем его рот снова накрыл мой. Мои пальцы теребили молнию на его брюках, отчаянная потребность раздеть его, чтобы я могла видеть каждый дюйм его тела, поглотила меня. Его толстый член высвободился, когда я дернула его штаны вниз, и мои ночные шорты последовали за ним вместе с промокшими трусиками.

Мое естество сжалось, когда Кай поднял меня и отнес на кровать. Он уложил меня, нависая надо мной, но у меня были другие идеи. Сегодня вечером я хотела все контролировать. Надавив на его плечи, Кай охотно перекатился на спину. Я не теряла ни секунды, прежде чем оседлать его, расположив его член у своего входа, когда встретилась с его глазами, обнаружив, что они пылают от его потребности во мне.

– Господи, Звезда, – прошипел Кай, когда я опустилась ниже, насаживаясь своей киской на его длину.

Его пальцы сжали мои бедра, когда я начала двигаться, мои глаза были прикованы к татуировке с изображением нас, пока его слова эхом отдавались в моей голове.

Это ты и я, вместе на всю вечность, как я и обещал.

– Кай, – выдохнула я, пока мои бедра медленно двигались, его руки контролировали темп, с которым я двигалась.

– Поиграй со своими сиськами, жена, я хочу увидеть эти твердые соски, – простонал Кай, и я немедленно подчинилась. Я была как пластилин в его руках, не в силах отказать ни в чем, о чем просил меня этот человек.

Мои руки метнулись к грудям, где я обхватила их и сжала, прежде чем мои пальцы нашли каждый сосок и пощипали, посылая разряды удовольствия прямо в мою сердцевину.

Моя киска сжалась вокруг члена Кая, когда он толкнулся вверх, и мои бедра задвигались быстрее, потребность кончить становилась все сильнее.

– Райли, черт возьми, ты такая чертовски красивая. Я обещаю, что все исправлю между нами, детка, – прошептал Кай с неприкрытой уязвимостью в голосе, которая поразила меня прямо в грудь.

– Мы разберемся с этим, Кай, – выдохнула я, сдерживая рыдания, потому что в тот момент я знала, что мы найдем способ все уладить. Я не хотела представлять себе будущее без него.

Он крепко зажмурил глаза, а когда они открылись, в них было облегчение. Его толчки ускорились, подводя меня ближе к краю, и с последним щелчком по моим соскам моя киска прижалась к его длине, и я откинула голову назад, когда достигла кульминации.

– Звезда! – Кай взревел, толкаясь еще раз, опустошая свой груз глубоко внутри меня.

Я оставалась там, где была, в течение минуты, член Кая подергивался внутри меня, пока мы оба восстанавливали дыхание. Мой взгляд снова остановился на его татуировке, и впервые за долгое время меня охватило чувство умиротворения.

Нам было о чем поговорить, и прощение далось нелегко, но у нас была любовь. Любовь настолько глубокая, что она пробежала по нашим венам и проникла в мозг наших костей, и этого было бы достаточно, чтобы пережить любую бурю.

– Скажи мне, что любишь меня, жена, – прошептал Кай. Я встретилась с его темными глазами, в которых не было ничего, кроме его обычной привязанности ко мне.

Слова застряли у меня в горле. Не то чтобы я не хотела их произносить, но они были погребены под массой эмоций, и я просто не могла их выплеснуть. Вместо этого я подняла руки и, не сводя с него глаз, показала жестами.

– Я люблю тебя.

ГЛАВА 22

КАЙ

Когда я принял решение привезти Райли в Испанию навестить Энджел, я знал, что это рискованно. Был большой шанс, что она будет умолять меня оставить ее здесь, пока я вернусь, чтобы положить конец войне, и если бы это произошло, я не был уверен, что смог бы ей отказать.

Я всегда хотел только, чтобы Райли была счастлива, и, учитывая, что я был единственной причиной ее страданий, было бы чертовски трудно затащить ее обратно в Холлоуз-Бэй, зная, что я делаю ее еще более несчастной.

Но тогда я был эгоистичной сукой, и мне нужно было, чтобы Райли была рядом, так что, даже если бы она умоляла, у меня было столько же шансов сказать "нет", сколько и согласиться.

Так что, справедливости ради стоит сказать, что я испытал огромное облегчение, когда Райли даже словом не обмолвилась о том, чтобы остаться, когда пришло время уходить. Вместо этого она обняла сестру, ее глаза наполнились непролитыми слезами, когда они прощались. Энджел, с другой стороны, рыдала навзрыд, несмотря на то, что Райли пообещал ей, что пройдет совсем немного времени, и они снова будут вместе.

Я молча поклялась себе закончить эту гребаную сагу с Торном и Хендриксом как можно скорее, просто чтобы мои девочки могли воссоединиться навсегда.

Передав Энджел Джейн, которая, к моему удивлению, не избегала меня во время этой поездки, а делала все возможное, чтобы спросить, как у меня дела, Райли села в машину с решительным выражением лица. Только потому, что я хорошо знал свою жену, я мог видеть разбитое сердце, которое она пыталась скрыть.

Держа себя в руках, когда машина выезжала со двора, Райли махала Энджел всю дорогу, пока дом и ее сестра не скрылись из виду. Когда у нее вырвался всхлип, и слезы потекли по ее щекам, я отстегнул ремень безопасности и притянул ее к себе на колени. Она прижалась к моей груди и оставалась там всю обратную дорогу до частного аэродрома.

Эш уже ждал, готовя самолет к обратному вылету в Форест-Пойнт. Одарив его слабой улыбкой, она поднялась на борт самолета и заняла место в одном из кожаных кресел в салоне.

– Я полагаю, мне можно здесь посидеть, или ты снова хотел приковать меня к кровати? – спросила она, ее голос был полон юмора.

Черт, мне нравилось ее нахальство.

– Может быть. Если ты будешь плохо себя вести, мне придется подумать об этом, – ответил я, имея в виду шутку, но когда ее глаза потемнели, а мой член дернулся при мысли о том, что она прикована и находится в моей власти, я пожалел о своих словах.

– На этой ноте я собираюсь поднять нас в воздух, – сказал Эш, прочищая горло. – Посмотрим, сможешь ли ты выдержать весь девятичасовой перелет без секса и драк.

С этими словами он исчез в кабине, закрыв за собой дверь и оставив нас одних. Я сел напротив Райли, сопротивляясь желанию посадить ее к себе на колени. Если бы я это сделал, то действительно не прошло бы много времени, прежде чем мы стали бы трахаться, и нам нужно было бы поговорить.

Нам с женой давно пора было прояснить ситуацию раз и навсегда.

Когда двигатели взревели, вскоре самолет уже громыхал по взлетно-посадочной полосе. Через несколько мгновений самолет взлетел. Райли смотрела, прижавшись носом к окну, как земля под нами становится все дальше, и я не упустил одинокую слезу, скатившуюся по ее щеке. Я знал, что слеза будет из-за того, что она снова покидала свою сестру.

Но если все пойдет по плану, их разлука продлится недолго.

Как только самолет выровнялся, и мы затерялись среди облаков, я решил, что пришло время стиснуть зубы. Расстегивая мой поясной ремень, Райли с любопытством наблюдала, как я встал со своего места и подошел к маленькому бару, стоявшему в углу салона. Схватив бутылку виски и два стакана, я поставил их на стол между нами с Райли и снова сел напротив нее.

– Нам это понадобится для нашего разговора, – сказал я, когда Райли посмотрела на меня, приподняв бровь.

Ее плечи покорно опустились, и дрожащей рукой она открыла бутылку, прежде чем разлить янтарную жидкость по двум бокалам.

– Ничто так не заглушает боль, как алкоголь, верно? – она поднесла стакан ко рту и залпом осушила его, поморщившись при этом.

– Верно, – ответил я, следуя за ее действиями, виски обожгло мне горло, когда я сглотнул. – Прежде чем я начну, мне нужно, чтобы ты пообещала мне кое-что, – сказал я, наливая каждому по бокалу.

– Что? – ответила она с сомнением в голосе.

– Мне нужно, чтобы ты пообещала, что будешь меня слушать.

– Я обещаю, что выслушаю, – быстро ответила она, но я еще не закончил.

– И мне нужно, чтобы ты пообещала, что, как бы ты ни разозлилась, как бы сильно, по-твоему, ни ненавидела меня после того, как я тебе все рассказал, ты простишь меня за то, через что я заставил тебя пройти, и ты не бросишь меня, потому что я не могу жить без тебя, звезда, – я позволяю ей услышать уязвимость в моем голосе, мне нужно, чтобы она узнала мой самый большой страх, что она никогда не сможет преодолеть это и каким-то образом найти способ оставить мою эгоистичную задницу.

К моему облегчению, ее лицо смягчилось. – Кай, я не могу обещать, что прощу тебя сразу, ты должен понять, что последние шесть месяцев были для меня адом на земле, – ее голос дрогнул, но она глубоко вздохнула и продолжила. – Но я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы понять, и я обещаю….Я не оставлю тебя.

Я на мгновение уставился на ее красивое лицо, зная, что она говорит правду, и чертовски надеясь, что она, блядь, поймет, почему я должен был пойти по этому пути.

Я кивнул, прежде чем взять стакан и допить свою порцию. – Я знаю, у тебя будет куча вопросов, но позволь мне выкинуть это из головы, а потом я обещаю, что отвечу на все, что ты захочешь знать.

Ее челюсть сжалась, но она кивнула, прежде чем последовать моему примеру, допила свой напиток и откинулась на спинку стула, пристально глядя на меня.

Сделав вдох, чтобы унять бурю, начинающую бушевать у меня внутри, я вцепился в подлокотники, чтобы не сжать кулаки, когда начали всплывать воспоминания.

– Я мало что помню о той ночи. Я помню, как дрался с Максом, я помню, как ты кричала, и я помню, как меня пронзила боль, боль, какой я никогда раньше не испытывал, – сказал я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, потому что каждый раз, когда я говорил о той ночи, ярость вскипала у меня под кожей. – Я помню, как сидел в машине, положив голову тебе на колени, и я помню, как говорил тебе, что люблю тебя, а ты сказала, что это прозвучало так, словно я прощался.

Я протянул руку и схватил ее за руку, проведя большим пальцем по костяшкам пальцев, как делал всегда, когда нуждался в ее утешении. – По правде говоря, звезда, я думал, что я прощаюсь. Я чувствовал, как жизнь покидает меня, и все, о чем я мог думать, это о том, что если я умру, то умру счастливым, потому что твое лицо будет последним, что я когда-либо увижу.

Ее глаза наполнились слезами, и слеза медленно скатилась по щеке. Я сопротивлялся желанию отмахнуться от этого, полный решимости донести свою точку зрения на происходящее.

– Следующее, что я помню, – это просыпаюсь в комнате, подключенный к дерьмовой куче машин, и мне казалось, что каждый дюйм моего тела охвачен огнем. Я помню, как оглядывался в поисках тебя, но там был Эш, и это чертовски смутило меня. Он не живет в Америке, поэтому я не мог понять, почему он там был. Примерно через пять секунд я понял, что тебя нет со мной, и меня охватил такой сильный страх, что я не мог дышать. Эшу пришлось успокаивать меня, но все, о чем я мог думать, это о том, что мне нужно встать с постели и найти тебя, но мое гребаное тело отказывалось подчиняться.

Гнев брал верх, мой голос становился грубее по мере того, как слова лились с моих губ, воспоминания о том моменте, когда я проснулся в месте, которого ни хрена не знал, становились сильнее с каждой секундой. Но теперь, когда я начал, мне нужно было очистить свой организм от слов.

– Врачам пришлось дать мне успокоительное, потому что машины, блядь, взбесились, мое сердце билось так быстро, но я не понимал, что приношу больше вреда, чем пользы. Тогда я не знал, что им уже пришлось трижды перезапускать мое сердце.

Я помолчал, наливая нам обоим еще по стакану виски. Никогда, ни на секунду не думал, что говорить о том, что произошло, будет так чертовски тяжело, как сейчас. Я говорил об этом с Эшем и с Майлзом, но было не так уж трудно произнести эти слова. Может быть, это было из-за разбитого сердца на лице Райли, из-за которого было почти невозможно говорить.

– Я потерял слишком много крови. В этом-то и была проблема. Пуля, попавшая мне в грудь, прошла на дюйм мимо сердца, но причинила достаточно повреждений, чтобы я потерял так много гребаной крови. Доктор Харрис был готов назвать время смерти, когда мое сердце отказало во второй раз, но Майлз приставил пистолет к его голове и заставил его продолжать реанимировать меня.

Райли ахнула, и я понадеялся, что знание того, что Майлз не отказался от меня, поможет ей найти для него прощение.

– Когда он восстановил мое сердцебиение, он начал делать мне переливание крови, но продолжал говорить Майлзу, чтобы он готовился к худшему. Он искренне верил, что я умру, но Майлз, он никогда не терял надежды, – по лицу Райли покатилось еще больше слез, и я мог сказать, что у нее уже было несколько вопросов, но, верная своему слову, она хранила молчание.

– Именно тогда Майлзу начали поступать звонки. Хендрикс сделал свой ход и приказал "Оленям" захватить город. Он распространил слух, что Майлз стрелял в меня и убил, и ударился в бега вместе с тобой, и как мой заместитель, он взял все на себя. Не имело значения, что я уже пустил слух, что он объявлен в розыск за предательство меня, он работал за кулисами, настраивая моих людей против меня, и к тому времени у него было достаточно поддержки.

Мои челюсти сжались от слепой ярости из-за того, что мой бывший друг делал за моей спиной. Его предательство было глубже, чем я когда-либо предполагал.

– Большинство мужчин, поджавших хвост, были убиты Майлзом и командой "Аполлона" в ночь перестрелки, но было пятеро мужчин, которые выжили, чтобы рассказать эту историю. Пятеро, которых Майлз убил и вернул обратно Хендриксу в нескольких частях. Док Харрис все еще работал надо мной, когда Майлзу позвонили. Это был Эрни. Он сказал Майлзу, что Хендрикс назначил награду за то, чтобы тебя доставили к нему, и за то, чтобы Майлз был убит на месте. Награда была в десять миллионов долларов, и люди сходили с ума, желая найти тебя. У Майлза было меньше десяти секунд, чтобы принять решение. Он знал, что должен вытащить тебя оттуда, но он также знал, что ты никуда не денешься, пока знаешь, что у меня все еще есть пульс. Вот почему он сказал тебе, что я умер, это было для того, чтобы вытащить тебя оттуда. Он пытался защитить тебя.

Она уставилась на меня, широко раскрыв рот и приподняв брови, и я дал ей минуту переварить то, что я сказал. Когда она взяла стакан и снова опрокинула в себя виски, я продолжил.

– Джек был в палате с Майлзом, и он сразу же позвонил Эшу, который помогал координировать все действия. Эш отправил в операционную другую бригаду. Они были наготове, чтобы освободить команду Джека от охраны дома. По чистой случайности они оказались в Холлоуз-Бэй. Двое из команды были бывшими медиками, которые, черт возьми, знали, что они делают. Пока Майлз был снаружи, утешая тебя после того, как сказал, что я умер, команда зашла с черного хода и вывезла меня. У них было все необходимое оборудование, чтобы доставить меня к вертолету, который приземлился недалеко от операционной, и меня доставили по воздуху из Холлоуз-Бэй. Это было чертовски рискованно, Майлз знал, что есть большая вероятность, что я не долечу, но он знал, что если он останется с тобой, то прибытие людей Хендрикса будет только вопросом времени, и тогда не только я был бы убит в любом случае, но они убили бы Майлза, а тебя доставили бы прямо к Хендриксу.

– Почему он просто не сказал мне, что происходит? – прошептала Райли, ее руки дрожали, когда она сжимала свой пустой стакан.

– Он знал, что ты будешь сопротивляться и откажешься покинуть меня...

– Я бы не стала! – запротестовала она, выпрямляясь на своем стуле, но когда я вопросительно поднял бровь, она снова опустилась на место. – Да, хорошо, я бы, наверное, так и сделала.

Я фыркнул, услышав ее признание, Майлз знал Райли почти так же хорошо, как и я.

– Дай мне закончить, детка, и ты сможешь задавать столько вопросов, сколько захочешь, – строго сказал я. Она кивнула в ответ, и я перевел дыхание, прежде чем продолжить. – Майлз собирался вытащить тебя из Холлоуз-Бэй, и как только я поправлюсь, он собирался рассказать тебе правду. Но я снова разбился на вертолете, и на этот раз команде потребовалось больше времени, чтобы вернуть меня обратно. Они связались с Джеком, который передал все Майлзу, и он принял решение ничего тебе не говорить, пока не будет уверен, что я вне опасности. Он не хотел говорить тебе, что я выжил, только для того, чтобы снова сказать тебе, что я не выжил. Когда мы приземлились, меня срочно доставили в частное учреждение, принадлежащее Apollo, ну, Эшу, поскольку теперь ты знаешь, что он стоит за этой организацией. У него там была команда лучших гребаных врачей, и им удалось стабилизировать мою жизнь, но они не знали, выживу ли я в ближайшие двадцать четыре часа.

– Но ты это сделал, так почему Майлз не сказал мне тогда? – спросила Райли, не в силах сдержаться от своего вопроса.

– Потому что, хотя я и пережил тот день, врачи знали, что опасность далеко не вне меня. Кроме того, учитывая то количество времени, которое они потратили на мою реанимацию, они не знали, получил ли я какие-либо повреждения мозга из-за недостатка кислорода, поэтому Майлз принял решение не говорить тебе, пока я не приду в сознание. Ты должна понять, Райли, он делал то, что считал лучшим для тебя. Он не хотел давать тебе ложную надежду только для того, чтобы ее снова отняли.

Она открыла рот, чтобы ответить, но по какой-то причине снова закрыла его, вместо этого оторвав взгляд от своей руки, ее взгляд был прикован к обручальному кольцу, которое она вертела на пальце.

– Что произошло дальше?

– Они держали меня на успокоительных в течение трех недель. Когда я проснулся и обнаружил там Эша вместо тебя, и отреагировал так, как отреагировал я, они давали мне успокоительное еще неделю. Врачи беспокоились, что мое тело недостаточно окрепло, чтобы справиться со стрессом, которому я подверг его, как только узнал, что произошло. Когда неделю спустя меня привели в чувство, Майлз был там вместе с Эшем.

– Майлз приходил повидаться с тобой? – спросила Райли, ее тело напряглось. – Я не думала, что он бросил меня.

– Больница находилась недалеко от того места, где ты жила. Врачи планировали привести меня в чувство, поэтому сделали это ночью, когда ты спала и ничего не заметила. Майлз хотел сначала поговорить со мной, прежде чем примет какое-либо решение сообщить тебе, что я действительно жив, – я сделал паузу, чтобы сделать еще глоток виски, теплая жидкость успокоила бурлящий гнев у меня под кожей. – Когда я проснулся во второй раз, Майлз объяснил, что ты в безопасности и за тобой присматривают люди Эша. Зная, что ты в безопасности, я мог слушать Майлза, не беспокоясь о тебе. Когда я полностью пришел в себя, Майлз рассказал мне обо всем, что произошло за то время, пока я был под действием успокоительных. Когда он сказал мне, что ты думала, что я мертв, я, блядь, обезьянничал. Я потребовал, чтобы они немедленно сказали тебе, что я жив, и привели тебя ко мне. Но и Майлз, и Эш отказывались, пока я их не выслушал. Эш даже пригрозил, что заставит доктора снова дать мне успокоительное, если я, блядь, не успокоюсь.

Райли уставилась на меня через стол, поглощенная каждым моим словом. Я только надеялся, что она будет слушать так же внимательно, когда я расскажу ей следующую часть.

– Когда я в конце концов успокоился, Майлз сказал мне, что мне нужно обдумать свои варианты, прежде чем он скажет тебе, что я жив. Он сказал, что ему неприятно видеть, как тебе больно, какой ты была, но что-то в тебе изменилось. Даже несмотря на то, что ты ломалась, он сказал, что в тебе проснулась новая решимость вернуть все, что было отнято у нас. Затем он сказал: «Иногда людям приходится ломаться, чтобы вернуться более сильными».

Ее лицо мгновенно побледнело. – Он так сказал? – спросила она с явной болью в голосе.

– Ага. И снова я набросился на него, как обезьяна. Но потом он попросил меня выслушать его, и если к концу всего, что он хотел сказать, я буду непреклонен в своем желании рассказать тебе, он пообещал, что пойдет прямо к тебе и все расскажет.

Чувство вины захлестнуло меня, потому что после того, как я услышал то, что он хотел сказать, я принял решение ничего ей не говорить. По-видимому, она тоже пришла к такому же выводу, и ее губы скривились в усмешке.

– Ты смирился с этим. Ты мог положить конец моим страданиям, но ты смирился с этим, – прошипела она, вырывая свою руку из моей хватки.

– Райли. Ты обещала выслушать меня, – напомнил я ей, пытаясь сохранить хладнокровие и не дать проявиться моему отчаянию из-за того, что она поняла, почему я принял решение.

Ее челюсть сжалась, и она смахнула слезу, но я воспринял ее молчание как знак продолжать.

– Как ты знаешь, Хендрикс угрожал людям, что они либо присоединятся к нему, либо умрут. У людей не было другого выбора, кроме как заявлять о своей преданности ему, поэтому не было никакого способа узнать, кто был действительно предан ему, а кто только что заявил о своей преданности, чтобы не столкнуться со смертью. В то время никто не знал, где, черт возьми, был Торн, прошло всего несколько недель после того, как я проснулся во второй раз, когда он появился снова и возобновил свою роль шефа, но, насколько Майлз знал в то время, он был где-то там, замышляя месть, пока Хендрикс руководил шоу. Нам нужно было время, время, чтобы увидеть, какими будут следующие шаги Торна и Хендрикса, время, чтобы найти людей, на которых мы могли бы положиться, когда придет время возвращать город, и время, чтобы я выздоровел, потому что я ни за что на свете не собирался сидеть сложа руки и наблюдать издалека, как вы с Майлзом стремитесь отомстить. Но мне также нужно было время, чтобы ты научилась защищать себя.

Ее брови взлетели вверх, но я продолжил прежде, чем она успела что-либо сказать по этому поводу. – Хендрикс связался с контактами по всем Штатам, он разослал твою фотографию каждому контакту, который у него был, требуя, чтобы тебя нашли и доставили к нему. Я доверял людям Майлза и Эша обеспечить твою безопасность, но если что-то случится, мне нужно было, чтобы ты знала, как защитить себя, потому что я ни за что на свете не был бы в состоянии помочь тебе. Тебе нужно было время, чтобы научиться. Нужно было знать, что если тебя когда-нибудь поймает какой-нибудь ублюдок, ты сможешь сделать то, что тебе нужно, чтобы защитить себя.

Лицо Райли побледнело. – Я не знала, что Хендрикс расклеивал мою фотографию по всей стране.

– Майлз не хотел тебя пугать. Особенно к тому моменту, когда ты умоляла Майлза вернуть Холлоуз-Бэй, он не хотел тебя пугать. Он сказал мне, что вы были движущей силой возмездия Торну и Хендриксу, что у тебя были идеи о том, как вернуть город. Это ты потребовала, чтобы он что-то сделал...

– Да, потому что я думала, что ты мертв! – огрызнулась она, прерывая меня. – Кай, если бы я знала, что ты жив, я бы сидела сложа руки и ждала, пока ты выздоровеешь, чтобы ты мог справиться с этим.

– Вот именно. Ты бы откинулась на спинку стула и подождала, – я с минуту смотрел на нее, ожидая, когда ее гнев утихнет, и когда она немного успокоилась, я продолжил. – Звезда, врачи сказали, что мое выздоровление займет месяцы, может быть, дольше. Чем дольше мы ждали, тем сильнее Торн и Хендрикс оказались бы в городе еще до того, как мы начали бы планировать их уничтожение, и кто, черт возьми, знал, какой ущерб они могли нанести за это время. Но ты, ты выполняла миссию одной женщины, чтобы вернуть наш город...

– Твой город, – фыркнула она, хмуро глядя на меня.

– Наш город, Райли. Он стал нашим городом, когда мы поженились.

Несмотря на гнев, ее лицо смягчилось, а голос дрожал, когда она заговорила. – Кай, я никогда не хотела жить в городе. Я хотела только тебя.

– Я знаю, детка, – я сделал паузу, чтобы глубоко вздохнуть, зная, что то, что я собирался сказать дальше, разозлит ее еще больше. – И вот почему я попросил Майлза не говорить тебе, что я жив. Мне нужно было, чтобы ты захотела этот город так же сильно, как захотела меня. Мне нужно было, чтобы ты научилась любить управлять Холлоуз-Бей так, как это делаю я, нужно было, чтобы ты научилась управлять им, чтобы, когда я выздоровею, мы могли вернуть его обратно и править вместе. В день нашей свадьбы, когда я ждал, когда ты пойдешь к алтарю, я сказал Майлзу, что до тех пор, пока у нас не родится ребенок и пока он или она не будут готовы занять мое место, если со мной что-нибудь случится, я оставляю Холлоуз-Бей тебе. Я знал, что у тебя хватит духу продолжить все, что я делал, чтобы сделать Холлоуз-Бей лучше, ты просто должна была увидеть это своими глазами, и именно поэтому тебе пришлось сломаться, чтобы ты могла вернуться более сильной.

– Ты слышишь себя прямо сейчас, Кай? Ты хотел, чтобы я сломалась? Женщина, которую, как ты утверждаешь, любишь? Ты хотел, чтобы я разлетелась на тысячу кусочков и каким-то образом собрала их обратно без чьей-либо помощи? Это не любовь! Это пиздец! – прошипела она, и если бы взгляды могли убивать, я был бы уже покойником прямо сейчас.

Вместо того чтобы ответить сразу, я встал и пересек комнату, чтобы сесть на сиденье рядом с ней, схватив ее за руку и крепко сжав ее в своей. Она попыталась вырваться, но я не отпускал ее.

– Детка, я знаю, как это звучит, но посмотри, чего ты достигла. То, о чем ты никогда не задумалась бы, если бы думала, что я все еще жив. Ты научилась защищаться, ты научилась стрелять из пистолета, только эти две вещи заставляют меня так чертовски гордиться тобой. Но вдобавок ко всему, ты убедила Кимми, Эрни и Грэма доверять тебе, когда у них не было для этого причин. Ты приняла решение покончить с Колином, когда твое чутье подсказало тебе, что он предатель. Ты преследовала Алекса в клубе «Грех», намереваясь покончить с его жизнью, потому что он убил Жаклин. И ты заключила сделку с Бьянки, то, что дало нам преимущество в этой гребаной войне, то, что я никогда бы не подумал сделать, и то, чего Хендрикс никогда не предвидел.