Текст книги "Взрыв (ЛП)"

Автор книги: Э. К. Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 20

РАЙЛИ

Аромат сосны и свежего воздуха успокоили мое бешено колотящееся сердце, когда я выходила из домика, отчаянно желая увеличить расстояние между собой и двумя придурками. Слова Эша звенели в моей голове повторяющимся циклом, от которого гнев скручивался у меня в животе. Не те слова, которые он только что произнес в хижине, а те, которые он впервые произнес, когда прибыл на конспиративную квартиру много месяцев назад.

– Я сожалею о том, что случилось с Каем. Я знаю Кая много лет, он хороший друг. Я обещаю тебе, ты отомстишь каждой суке, которая причинила боль тебе и ему.

Он хороший друг. Так сказал Эш. Нет, он был хорошим другом. Тогда я не придала этому значения, просто предположила, что он не совсем смирился со смертью Кая, но теперь я знала, почему он использовал эти слова. В тот самый момент он знал, что Кай жив.

Не просто знал, но и провел месяц у его постели.

По какой-то причине это предательство глубоко ранило меня. Более серьезное, чем предательство Майлза, то, что Майлз не отходил от меня с той минуты, как сказал, что Кай умер, но Эш, он был с Каем, и имел наглость так нагло лгать мне в лицо.

Насколько я была уверена, он мог принять его извинения и засунуть их себе в задницу.

Добравшись до огромного дерева, я села и прислонилась спиной к стволу, сделав несколько глубоких вдохов в надежде, что мои руки перестанут дрожать. Прислонив голову к дереву, я закрыла глаза.

Я так устала.

Устала таить в себе этот постоянный гнев. Устала от того, что Кай пытается заставить меня простить его. Устала от замешательства, которое тяжелым грузом легло на мое сердце. Устал от того, что в одну минуту хотела представить будущее с Каем, а в следующую – убраться от него как можно дальше.

В голове у меня был полный кавардак, а сердце болело.

И я больше не хотела ничего чувствовать.

Я закончила.

Я ущипнула себя за переносицу. Мне нужно было убраться отсюда, подальше от них. Но, как я уже догадывалась, у меня не было возможности самостоятельно тащить свою задницу домой.

Везде, где сейчас был дом.

Кроме того, на обратном пути после встречи со Стефани Эш сказал, что сегодня вечером мы вылетаем обратно в Форест-Пойнт. Мне просто нужно было пережить еще несколько часов с Каем и Эшем, но как только мы вернемся на знакомую территорию, я придумаю план.

Может быть, София придумала способ, которым мы оба могли бы сбежать так, чтобы эти придурки в нашей жизни нас не нашли.

Из-за недавних событий, связанных с Максом, и накаленных эмоций у меня начала раскалываться голова, которая медленно перерастала в мигрень, чему не помогал звук приближающихся шагов. Мое сердцебиение подскочило до миллиона ударов в минуту, когда знакомый запах, от которого у меня все сжалось внутри, ударил мне в ноздри.

Когда шаги стихли, я открыла глаза и обнаружила, что Кай смотрит на меня сверху вниз.

– Райли, я знаю, ты расстроена...

– Кай, прекрати, – сказала я, в моем тоне звучало смирение. – Я не могу справиться прямо сейчас. Мне просто нужно побыть одной.

Его челюсти сжались, но он кивнул головой. – Послушай, я не могу сейчас оставить тебя одну, нам нужно съездить в клинику, чтобы я мог сдать кровь, но после мы улетаем. Я обещаю дать тебе немного времени побыть одной в самолете.

Он выдержал мой взгляд, давая понять, что говорит серьезно. Тот факт, что он пообещал, означал, что он не пойдет против своего слова. Я неохотно поднялась на ноги, смирившись с тем, что мне просто придется страдать в течение следующих нескольких часов, пока я, наконец, не смогу немного успокоиться и все хорошенько обдумать.

Однако то, что произошло в конце полета, – это уже другой вопрос.

– Когда мы вернемся, я хочу снова остаться с Софией, – сказала я.

Глаза Кая потемнели, но, к моему удивлению, он не отказал мне наотрез. – Мы поговорим об этом, когда вернемся, – хрипло ответил он.

Это было лучшее, что я собиралась получить.

На данный момент.

К тому времени, как мы добрались до клиники, как и было предсказано, моя раскалывающаяся голова превратилась в мигрень, и больше всего на свете мне хотелось лечь и заснуть.

По дороге Кай заставил меня позвонить Грэму, и после некоторых уговоров, в основном в форме заверений, что он станет шефом, как только разберется с Максом, он согласился «посмотреть, что он может сделать» в отношении получения кофейной кружки Макса. Мы договорились, что он свяжется с Майлзом, как только получит его, и, когда я повесила трубку, я обнаружила, что Кай наблюдает за мной с гордостью, сияющей в его глазах, и меня захлестнуло теплое чувство.

И разве это не заставило меня почувствовать себя еще более трахнутой с головой?

Как только мы вошли в клинику, медсестра провела нас в палату, которая, помимо подтверждения, что она была там для взятия крови, хранила молчание.

Какого черта мне понадобилось быть здесь, я не знала. Но Кай ясно дал понять, что не оставит меня одну в машине, так что я была здесь, наблюдая, как медсестра накладывает жгут на бицепс Кая, прежде чем коснуться его руки и ввести иглу в вену.

Я не была новичком в крови. Черт возьми, я видела чьи-то гребаные внутренности после того, как Майлз выпотрошил одного из людей Хендрикса, так что вид крови меня не беспокоил. Но в ту секунду, когда кровь Кая начала стекать во флакон, я застыла.

Образы истекающего кровью Кая проплыли у меня в голове, и как бы я ни старалась, я не могла оторвать взгляда от ярко-красной крови, сочащейся из тела Кая.

Кровь, которая была его жизненной силой.

Кровь, которую его сердце перекачивало по его телу, чтобы поддерживать в нем жизнь.

Его драгоценная кровь, которой он потерял так много.

Мое сердце забилось, как мчащийся поезд. Где-то в комнате раздался шум, словно кто-то сдавленно всхлипнул. Только когда рядом со мной появилась фигура, я поняла, что звук исходит от меня.

– Райли, ты в порядке? – спросил Эш. Он присел так, что его глаза были на уровне моих, его брови озабоченно нахмурились.

Я не могла ответить. Мое горло сжалось, как будто вокруг него обвилась змея, и сдавливало так сильно, что я не могла дышать или произносить какие-либо слова. Единственное, что я могла сделать, это смотреть туда, где медсестра продолжала брать кровь у Кая.

– Эш, уведи ее отсюда к чертовой матери, – прогрохотал голос. Это был голос Кая, но он был далеко, или моя голова была заперта в пузыре. В любом случае, голос звучал приглушенно для моих ушей.

Теплая ладонь легла на мою руку, отвлекая мое внимание от того места, где медсестра вытаскивала иглу, что было нелегко из-за того, что Кай попытался вырвать ее сам.

– Давай, Райли, – сказал Эш, поднимая меня с сиденья и практически вынося из комнаты обратно на свежий воздух. Я пошла добровольно, мне нужно было убраться подальше от вида крови Кая.

Как только вечернее тепло коснулось меня, я сделала глубокий вдох, мои горящие легкие снова расширились, и все мое тело затряслось. Эш не отпускал меня. Вместо этого он держал меня за руки, следя, чтобы я не упала.

–Так лучше?

– Да, – ответила я, когда была уверена, что снова могу говорить.

Я посмотрела вниз, туда, где меня держали его руки, и сделала шаг назад, мою кожу покалывало, как будто в нее вонзились тысячи иголок. Эш нахмурился, когда его руки опустились, но прежде чем он успел что-либо сказать, Кай Вулф вихрем вылетел из клиники.

– Детка, ты в порядке? – спросил Кай, беря мое лицо в свои большие ладони и заставляя меня посмотреть в его встревоженные глаза.

У меня навернулись слезы, когда до меня дошло, что с ним все в порядке. Он не истекал кровью. Я не пыталась отчаянно остановить кровь, которая сочилась из пулевых ранений. Он был жив и дышал, и острая боль облегчения пронзила каждый дюйм моего тела.

– Я в порядке, – сказала я, вырывая свое лицо из его хватки.

Он сделал шаг вперед. – Ты не в порядке. Ты белая, как гребаное привидение, и ты чертовски перепугалась там, в той комнате.

– Я сказала, что я в порядке, – отрезала я, отгоняя образы окровавленного тела Кая, моя раскалывающаяся голова становилась сильнее с каждой секундой. – Пожалуйста, мы можем уйти?

Мой голос дрогнул, слезы грозили пролиться, но я отвернулась, не в силах больше смотреть на Кая. Он хотел возразить, я знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он хотел стоять прямо здесь, пока я не признаю, что со мной не все в порядке, но, к счастью, Эш спас положение.

– Кай, нам пора. У нас впереди долгий перелет. Вы, ребята, можете поговорить об этом позже.

Темные глаза Кая прожигали меня несколько секунд, прежде чем он покачал головой. – Хорошо. Давай выбираться отсюда.

Он схватил меня за руку и, крепко сжав ее, повел обратно к машине. Когда мы сели в машину, вместо того, чтобы сесть впереди, как он делал по дороге в клинику, Кай сел сзади со мной, держа меня за руку и поглаживая костяшки пальцев, как он обычно делал.

Я отказывалась признавать, насколько это было чертовски приятно.

Когда мы добрались до аэродрома, уже опустилась ночь, и реактивный самолет был готов и ждал нас. В голове у меня стучало, но, верный своему слову, Кай отвел меня в спальню в хвостовой части самолета. Он сказал мне немного отдохнуть и что вернется за мной, когда мы причалим. С этими словами он оставил меня в покое.

Я без колебаний нырнула под одеяло, наслаждаясь комфортом кровати теперь, когда я не была прикована к ней наручниками, и через несколько минут после того, как моя голова коснулась подушки, я крепко уснула.

В мгновение ока Кай осторожно разбудил меня. Мои глаза распахнулись, и я обнаружила, что он наблюдает за мной с настороженным выражением на своем красивом лице.

– Мы заходим на посадку, Звезда. Как твоя голова?

Я села, довольная, что мигрень прошла. – Все в порядке. Я действительно проспала весь полет?

– Да, – ответил Кай, давая мне место встать. Он провел меня в зону отдыха и дал бутылку воды, которую я с благодарностью выпила, наблюдая в маленькое окошко, как Эш сажает самолет на небольшую взлетно-посадочную полосу, окруженную холмами и густыми деревьями.

– Где мы? – спросила я, когда самолет остановился. Чем дольше я смотрела в окно, тем больше убеждалась, что это не тот аэродром, с которого мы взлетели. Хотя, я не могла быть уверена.

Когда мы выезжали из Форест-Пойнта несколько дней назад, было темно. Теперь поднималось утреннее солнце, что не имело для меня особого смысла, между Джексонвиллом и Форест-Пойнтом не было большой разницы во времени, и если бы мы летели всего пять часов, все еще должно было быть темно.

– Нам нужно кое-что сделать, прежде чем мы отправимся домой, – загадочно сказал Кай, прежде чем взять меня за руку и повести в переднюю часть самолета, где Эш выходил из кабины.

Я не стала больше задавать вопросов. Теперь я проснулась, эмоции вспыхнули с новой силой, но я отогнала их. Каким бы дерьмом мы ни занимались, где бы, блядь, мы ни были, я бы согласилась с этим. Чем скорее мы это сделаем, тем скорее сможем снова начать.

Кай подтолкнул меня вперед, положив руку мне на поясницу, как только Эш открыл дверь самолета, и вышел на лестницу, которая была приставлена к самолету. Следуя за мной, как маленький щенок, я спустилась по лестнице к ожидавшей машине и с удивлением обнаружила мужчину, стоящего рядом с открытой дверцей.

Хотя я никогда не видела его раньше, если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что это наемник Аполлона. Он был такого же телосложения, как и все парни, работавшие на «Аполлона», и у него был этот злобный ублюдочный вид.

Эш пожал ему руку, и он кивнул нам с Каем в знак приветствия, когда Кай проводил меня на заднее сиденье машины, забрался рядом со мной и снова взял меня за руку. Эш запрыгнул на переднее пассажирское сиденье, а мужчина сел за руль. Через минуту мы выезжали с аэродрома на дорогу.

Я уставилась в окно, гадая, куда, черт возьми, мы направляемся. Или, скорее, кого, черт возьми, мы собирались увидеть. Я не была уверена, что мой мозг сможет справиться с еще какими-нибудь перипетиями в саге о Максе Торне.

Погрузившись в свои мысли, я отключилась от разговора, который начался между Эшем, Каем и водителем. Я прислонилась лбом к окну и уставилась на проплывающий мимо пейзаж, но на самом деле я не смотрела.

Мой мозг работал на пределе, мое тело сжималось туже, чем сжатая пружина, и даже бабочки порхали в животе каждый раз, когда большой палец Кая касался костяшек моих пальцев, или когда я чувствовала, как его горячий взгляд прожигает мне затылок.

Мы ехали всего около двадцати минут, когда водитель съехал с дороги, свернув на грунтовую колею, и только тогда я обратила внимание, куда мы едем.

Грунтовая дорога была окружена акрами полей, и когда мы поднялись на вершину небольшого холма, вдалеке показался огромный фермерский дом. Это был красивый дом, окруженный еще большим количеством полей, и на одном из них несколько лошадей паслись под утренним солнцем.

Тот, кто жил здесь, не стеснялся нескольких долларов, это уж точно.

– Кто здесь живет? – спросила я, любопытство взяло верх по мере того, как мы приближались к дому.

Кай нежно сжал мою руку. – Терпение, Звездочка.

Я сердито посмотрела на него, его недостаток информации чертовски бесил меня.

Снова отвернувшись от него, я посмотрела в окно, любуясь прекрасными садами по мере того, как мы приближались к дому. Когда машина свернула во двор перед домом и остановилась, входная дверь распахнулась, и я почти перестала дышать, когда из дома выбежало самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видела.

– Энджел! – воскликнула я, вырывая свою руку из руки Кая и распахивая дверь.

Едва не споткнувшись о собственные ноги, когда я выскакивала из машины, я встретила свою сестру, когда она налетела на меня, широко раскинув руки, когда столкнулась с моим телом. Я заключила ее в объятия, прижимая к себе, пока неконтролируемые рыдания сотрясали наши тела. Бог знает, как долго мы вдвоем стояли там, держась друг за друга изо всех сил.

Снова держа ее в своих объятиях, я была поражена тем, как сильно скучала по этому маленькому отродью. Впервые за несколько месяцев я почувствовала, что снова могу дышать, и мне ни за что не хотелось ее отпускать.

Зарывшись лицом в ее волосы, я глубоко вдохнула, по коже побежали мурашки, когда в нос ударил знакомый аромат малины. В тот момент я забыла обо всем. Забыла о своем гневе на Кая, забыла о боли в моем сердце, забыла о ублюдках, которые хотели разрушить наши жизни. Были только я и моя сестра, моя лучшая подруга.

Одна из причин, по которой я живу.

Неохотно высвободившись из ее объятий, я отстранилась, чтобы получше рассмотреть ее. За те месяцы, что мы были в разлуке, она стала почти такой же высокой, как я, ее волосы стали длиннее, фигура полнее, но самое заметное, что изменилось, – это то, как ярко засияли ее глаза.

В течение многих лет карие глаза Энджел казались затравленными, но сейчас они были яркими, полными жизни и счастья.

– Ты выросла, – показала я, язык на мгновение показался мне чужим в моих пальцах. Мне не приходилось показывать жесты несколько месяцев, но это укоренилось во мне, и в ту секунду, когда я начала жестикулировать, это было похоже на езду на велосипеде.

Энджел не ответила. Ее заплаканные глаза расширились, когда она схватила мою руку, притягивая ее ближе к себе, чтобы посмотреть на мое кольцо. Мое обручальное кольцо, которое я все еще носила на безымянном пальце.

Кольцо, которое я ни разу не собиралась снимать, как бы ни была зла на Кая.

– Ты вышла замуж? - Энджел жестикулирует после того, как хорошенько рассмотрела камень на моей руке.

Она повернула голову, и только тогда я заметила, что Кай подошел и встал рядом со мной. Увидев его лицо, она сильно покраснела.

Черт возьми. Я надеялась, что моя сестра не запала на моего мужа.

Кай поднял руку, чтобы поздороваться, прежде чем повернуться ко мне. – Детка, у нас есть двадцать четыре часа, прежде чем нам снова нужно будет подняться в воздух. Мне нужно кое-что сделать, поэтому я оставлю вас, леди, чтобы вы могли немного побыть вместе. Здесь вы будете в безопасности, это дом Аполлона.

– Хорошо, – ответила я, на мгновение задумавшись, что Кай должен был делать в Испании, потому что теперь я знала, где мы находимся.

Кай наклонился вперед и запечатлел нежный поцелуй на моих губах, и я не остановила его. На самом деле, я приветствовала это. В конце концов, он воссоединил меня с Энджел, пусть и всего на двадцать четыре часа. Снова помахав рукой моей сестре и одарив ее одной из своих очаровательных улыбок, он повернулся и сел обратно в машину. Мгновение спустя его увез парень, который привез нас сюда, вместе с Эшем, который все это время оставался в машине.

– Серьезно, ты вышла за него замуж? - Энджел показала жестом, когда я повернулась к ней лицом, ее улыбка становилась шире с каждой минутой.

– Это сложно, – я показала в ответ. – Я расскажу тебе все, но сначала я хочу знать все, что ты делала.

ГЛАВА 21

РАЙЛИ

После того, как Кай уехал, Энджел повела меня в дом, где Джейн ждала с лучезарной улыбкой на лице. Эта женщина была практически неузнаваема по сравнению с той, которую я оставила во Франции.

Мешковатая одежда, которую она носила раньше, исчезла, ее заменили одеждой, подчеркивающей ее изгибы. Она всегда собирала свои мышино-каштановые волосы в тугой пучок, но теперь она подстригла их и сделала прическу "пикси", которая подходила к ее лицу в форме сердца, и она отказалась от очков в толстой оправе, как я предположила, вместо контактных линз.

Джейн всегда была робкой женщиной, но теперь в ней чувствовалась уверенность, которая говорила о том, что она больше не боится бросать вызов миру. Я не могла не задаться вопросом, было ли время, проведенное в камере, настолько разрушительным для ее души, что это на самом деле показало ей, что она более жизнестойка, чем она когда-либо думала.

В ту секунду, когда я оказалась в пределах досягаемости, Джейн обняла меня, и еще больше слез пролилось от меня, Энджел и Джейн. Джейн проделала невероятную работу по уходу за Энджел с тех пор, как я уехала от нее, она стала мне как мать, и я буду вечно благодарна ей за любовь и заботу, которые она проявляла к моей сестре.

Когда слезы счастья сменились смехом, Энджел и Джейн устроили мне экскурсию по дому, и я не могла не заметить, что несколько охранников "Аполлона" наблюдают за каждым движением Джейн. Неудивительно, что ее уверенность в себе расцвела, когда она оказалась в окружении крупных, мускулистых мужчин, на которых было совсем неплохо смотреть.

Если я думала, что дом, в который нас привезли во Франции, впечатляет, то здесь на нем не было ни единой заплатки. Здесь было все, что только может пожелать молодая девушка: кинозал, боулинг, открытый бассейн в виде лагуны с собственной ленивой рекой и танцевальная студия, где Энджел сообщила мне, что хочет пойти по моим стопам и заняться танцами на пилоне, когда вырастет.

Я не знала, была ли я горда или унижена. В любом случае, я сказала маленькой соплячке, что, когда она в конце концов вернется домой, я дам ей несколько уроков на том основании, что она никогда не работала в стрип-клубе. Она быстро согласилась, скорчив гримасу при мысли о стариках-извращенцах, наблюдающих за ее танцем.

Джейн и Энджел рассказали мне, как у нее дела со всеми школьными заданиями. Джейн продолжала обучать Энджел на дому, но все ее работы проверялись, и, к моему удивлению, Энджел получала высшие баллы на всех своих уроках. Несмотря на все, что произошло с того дня, как я заключила эту чертову сделку с Каем, по крайней мере, моя сестра получала образование, которое я отчаянно хотела, чтобы она получила.

Энджел всегда любила компьютерные игры, но за последние несколько месяцев ее любовь сменилась с игр на расшифровку и взлом баз данных, благодаря одному из наемников, который был техническим гением, и, по словам Энджел, она собиралась устроить Майлзу побегушки за его деньги.

И снова я не знала, гордиться мне или обижаться.

Когда экскурсия подошла к концу, Джейн оставила нас с Энджел, чтобы побыть немного вместе, и Энджел умоляла меня пойти с ней на встречу с Эдгаром.

Паника охватила меня при мысли о том, что моя младшая сестра проявляет интерес к мальчикам, поэтому я не смогла удержаться от смеха, когда она повела меня в конюшню и представила Эдгару, своему любимому коню.

Эдгар был красивым гнедым жеребцом, которого нашли заброшенным на ферме недалеко от дома, и он был спасен одним из наемников "Аполлона". Для Энджел это была любовь с первого взгляда.

Выражение печали промелькнуло на ее лице, когда она знаками показала мне, что знает, что однажды ей придется расстаться с Эдгаром, если это будет означать возвращение в Холлоуз-Бей.

Пока я гладила Эдгара по носу и смотрела, как моя сестра жестикулирует, рассказывая мне обо всем, что она делала каждый день, чтобы присматривать за Эдгаром, мысли неистовствовали в моей голове.

Будет ли когда-нибудь для Энджел безопасно вернуться в Холлоуз-Бэй?

Может быть, я могла бы остаться здесь с сестрой.

Может быть, мне не нужно было возвращаться в Холлоуз-Бей с Каем.

Но могла ли я действительно оставить Кая?

Конечно, я была зла на него, но я не могла отрицать ту любовь, которую питала к нему.

И хотела ли я уйти с войны с Максом и Хендриксом?

Могу ли я просто уйти от всего, чего мы достигли до сих пор?

Энджел похлопала меня по руке, и я поняла, что отключилась, потерялась в своем собственном маленьком мире. – Что случилось?

– Ничего, – я показала в ответ, одарив ее улыбкой, которая, я знала, не коснулась моих глаз.

Я и забыла, какой проницательной была моя младшая сестра. Ее брови нахмурились, и она потянула меня за руку, усаживая на тюк сена.

– Что-то не так, я тебя знаю. Ты несчастлива.

Господи.

Как я могла объяснить двенадцатилетнему ребенку, что за последние шесть месяцев мне пришлось пережить разбитое сердце, предательство и американские горки эмоций? Здесь она беспокоилась о лошади, в то время как рядом со мной мой мир, казалось, разваливался на части. И все же, когда я встретилась взглядом со своей сестрой, глазами, в которых не было ничего, кроме любви и фамильярности, я поймала себя на том, что рассказываю ей все.

Ладно, не совсем все. Не об убийствах, к планированию которых я приложила руку, и уж точно не о наших с Каем спальных делах, ей определенно не нужно было знать об этом.

Когда я закончила, у нее отвисла челюсть. Я поморщилась, прежде чем лечь спиной на тюк сена, уставившись на деревянные балки и задаваясь вопросом, как, черт возьми, эта сумасшедшая история вошла в мою жизнь.

Так было до тех пор, пока она не потянула меня за руку и не заставила сесть лицом к ней. – Почему он позволил тебе поверить, что он мертв?

Я вздохнула. – Не знаю.

– Он тебе не сказал? – показала она, ее пальцы быстро двигались.

– Он пытался, но.... – пожала плечами, не желая признавать правду, что не дала ему шанса.

Она подняла бровь и поджала губы, бросив на меня неодобрительный взгляд. – Ты не дала ему объясниться?

– Нет, нет никакого объяснения тому, что он сделал, – я показала в ответ, изо всех сил стараясь подавить растущий гнев, который всегда появлялся, когда речь заходила об обмане Кая.

– Это просто глупо, – она показала в ответ, драматично закатив глаза и заработав мой сердитый взгляд. Когда я подняла руки, чтобы жестикулировать в ответ, она остановила меня. – Откуда ты знаешь, что у него нет действительно веской причины? Может быть, он был в коме или что-то в этом роде, а потом, как только очнулся, пришел тебя искать.

Если бы только все было так просто.

– Все было не так, – я показала в ответ, качая головой.

– Откуда ты знаешь? Может, он сделал это, чтобы защитить тебя? – запротестовала она, и ее лицо исказилось от разочарования.

– Как притвориться мертвым, чтобы защитить меня? – ответила я, и слезы злости защипали мне глаза от того, как она защищала Кая, когда мне было больно.

– Я не знаю. Но даже если его доводы были глупыми, ты должна, по крайней мере, выслушать его, а затем, если ты решишь, что его доводы недостаточно веские, ты можешь надрать его жалкую задницу, но, по крайней мере, получить полные факты.

Она раздраженно всплеснула руками в воздухе и уставилась на меня в ответ.

Я снова подняла руки, чтобы ответить, только на этот раз остановила себя. Правда заключалась в том, что я не знала, почему Каю потребовалось шесть месяцев, чтобы сказать мне, что он не умер. Я не остановилась, чтобы обдумать причины его обмана, слишком поглощенная своим гневом. Я имею в виду, была ли какая-нибудь простительная причина позволить твоей жене думать, что ты мертв, и позволить ей испытать ту душевную боль, которую Кай заставил меня почувствовать?

Я вспомнила наш спор, когда он нашел меня у Бьянки. Он сказал, «Ты многого не знаешь», но я прервала его, отказалась дать ему шанс что-либо объяснить, и с тех пор я была слишком зла на него, чтобы даже подумать о том, чтобы выслушать его.

Но, возможно, Энджел была права. Не то чтобы я верила, что существует какое-то оправданное объяснение, но, по крайней мере, если бы я услышала его версию случившегося, я была бы полностью вооружена информацией, прежде чем принимать какие-либо решения, которые повлияют на мое будущее. Вздохнув, мое тело обмякло, когда смирение захлестнуло меня.

– Когда ты успела так поумнеть? – показала сестре.

Маленькая паршивка ухмыльнулась мне. – Что я могу сказать? У тебя ген упрямства, а у меня ген сообразительности.

Я закатила глаза и притянула ее в объятия, приняв решение наконец поговорить с Каем. Но не сейчас, сейчас было мое время с Энджел, и я собиралась максимально использовать каждую секунду, проведенную с ней.

Забавно, в моей жизни были моменты, когда время тянулось мучительно медленно, но теперь было ограничение по времени, которое я могла проводить со своей сестрой, время ускорилось. Не успела я опомниться, как день закончился.

Если бы все было по-моему, мы бы не спали всю ночь, чтобы провести как можно больше времени вместе, но с наступлением ночи Энджел не могла сдержать зевок, срывавшихся с ее губ. Решив, что с меня хватит, я приказала ей лечь в постель, намереваясь спать рядом с ней.

После того, как она приняла душ и начала готовиться ко сну, я приняла душ в свою очередь, но когда я вышла из ее ванной комнаты, ее нигде не было видно. Натянув одежду, я направилась вниз на поиски маленького отродья. Честно говоря, она сказала, что у меня ген упрямства, но я думаю, что мы оба унаследовали его.

Пока я пробиралась по дому, в нем было тихо, пока я не услышала низкий смех из гостиной. Смех, который я узнала бы где угодно.

Кай.

Я не видела его с тех пор, как он ушел после нашего первого приезда, он даже не появился за ужином, и, честно говоря, я была благодарна за перерыв.

После моего предыдущего разговора с Энджел у меня было время подумать обо всем, что было трудно делать в последние несколько дней, когда Кай душил меня. Но теперь, когда у меня было время привести свои мысли в порядок, я была полна решимости больше, чем когда-либо, выяснить причины, по которым он считал хорошей идеей притвориться мертвым.

Как только мы сядем в самолет домой, я собиралась получить ответы на некоторые вопросы.

Смеющийся Кай был такой редкостью, что любопытство взяло верх надо мной, и, подкрадываясь к приоткрытой двери, я прикусила губу, чтобы не ахнуть от открывшегося передо мной зрелища.

Энджел сидела на диване с Каем, и они разговаривали. Разговаривала не жестикулируя что-то или читая по губам.

Они разговаривали на языке жестов.

Кай жестикулировал.

Кай Вулф, человек, которому нравилось убивать и пытать людей, жестикулировал с глухой девочкой.

У меня отвисла челюсть, когда я наблюдала за движениями его рук. Это ни в коем случае не было идеально, но он узнал достаточно, чтобы вести беседу с Энджел, и моя младшая сестра наслаждалась этим. Она лучезарно улыбнулась ему, исправляя некоторые из его знаков, называя его придурком, когда он ошибался, чем вызвала еще один животный смешок Кая.

Если бы кто-нибудь другой назвал его придурком, они бы обнаружили, что смотрят в дуло его пистолета, но нет, как и большинство людей, Энджел обвела его вокруг своего мизинца.

Я наблюдала, как она нежно улыбнулась ему, поправляя другой знак, и он повторил движение со своей собственной искренней улыбкой на красивом лице, и в одно мгновение весь гнев и обида, которые я таила, исчезли. Это было похоже на то, что туман, сквозь который я пробиралась, рассеялся, и наконец, наконец, я снова могла видеть.

Это была моя семья.

Мой мир.

Кай и Энджел.

Мои колени чуть не подогнулись от приливной волны любви, захлестнувшей меня, и мне пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не грохнуться на землю. С ясной головой, впервые за несколько дней, я не заботилась ни о какой лжи и обмане, это не имело значения. Все, что имело значение, – это два человека, сидящие передо мной, и тот факт, что у нас могло быть будущее.

Кай был жив, Энджел в безопасности, и глубоко в своем сердце я знала, что он сделает все, что ему нужно, чтобы защитить нас.

Чего бы это ни стоило.

Даже если это означало притвориться мертвым, чтобы победить врагов.

Осознание этого было ошеломляющим.

Мое сердце бешено забилось, когда потребность войти и сказать им обоим, как сильно я их люблю, взяла верх, но я не хотела нарушать это зрелище. Оно было слишком драгоценным.

Зрелище, которое навсегда останется в моей памяти, вместе с единственным другим воспоминанием, которое у меня осталось о них вместе, – когда Кай вынес Энджел из клуба "Грех" после того, как спас ее.

Момент, когда мои миры столкнулись.

Я не знала, как долго я стояла и смотрела, но я была прикована к месту, не в силах отвернуться, пока Кай рассказывал Энджел все о нашей свадьбе и о том, как прекрасно я выгляжу, а Энджел время от времени поправляла свои жесты.

Только когда она в сотый раз зевнула и он сказал ей, что пора спать и что они еще поговорят, я ретировалась, не желая, чтобы меня застукали за их наблюдением.

Пробравшись обратно в комнату Энджел со слезами на глазах, я подождала ее, и когда она вошла, на ее милом лице была теплая, довольная улыбка.

– Чему ты улыбаешься? – спросила я, изображая неведение.

– Я просто рада, что ты здесь, – показала она. Я собиралась уличить ее во лжи, но не смогла, слишком переполненная любовью к ним обоим, чтобы испортить момент.

Энджел забралась в постель и уютно устроилась под одеялом, сказав «спокойной ночи», устраиваясь поудобнее. Я легла рядом с ней, наблюдая, как ее глаза опускаются, когда она засыпает с легкой улыбкой на губах. Через несколько минут с ее стороны кровати донесся легкий храп.