Текст книги "Нефрит. Огонь. Золото"

Автор книги: Джун Ч. Л. Тан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Глава 47

АЛТАН

Я несколько раз моргаю, пытаясь сфокусироваться, но вокруг полнейшая темнота. Голова у меня словно свинцом налита и кружится. В воздухе ощущается тончайший цветочный аромат. Затекшие конечности болят и ноют, как будто ими давно не пользовались. Я неуверенно поднимаюсь на ноги, слепо шаря вокруг.

Холодный металл. Камень. Замкнутое пространство. Узко так, что я могу коснуться противоположных стен, разведя руки в стороны.

Подземелье.

Ударяю кулаком в металлическую дверь. Если бы только я не оказался слишком нетерпелив. Если бы проявил хоть чуточку больше осторожности. Все давалось мне слишком просто. То, как я разоружил стражников, как нашел метку Дийе, как все камеры оказались пусты, кроме одной. Идеальная ловушка для импульсивного и высокомерного болвана.

Ты.

Одно-единственное торжествующее слово, произнесенное, когда показалось это прекрасное лицо, слишком молодое, чтобы принадлежать бабушке Ан.

Потом меня окутал цветочный аромат и, наконец, темнота.

Я опускаюсь на пол. Внезапно мои уши улавливают шепот, свистящий звук мельчайших частиц, рассыпающихся по земле.

О боги.

Нет. Нет-нет-нет.

Мои пальцы нащупывают шершавую землю.

Шершавую, словно песок.

Глава 48

АН

Холодный воздух проникает в мою спальню из оставленного приоткрытым окна. Дрожа, я пытаюсь сесть. Действие ядовитого чая императрицы проходит, но кое-что изменилось. Я сгибаю пальцы. Магия ко мне не вернулась. Вероятнее всего, подмешанная в напиток субстанция каким-то образом заблокировала мою ци.

Откровения императрицы тяжким грузом ложатся мне на сердце. У меня не получится вызволить аму и Алтана, не убив прежде своего отца. Способна ли я на подобное? Небеса отвернулись бы от меня за такой грех, но разве боги не прокляли меня с самого начала? Будет ли Алтан принесен в жертву, чтобы спасти нашу землю?

Парализующее отчаяние грозит снова затопить меня, но я стараюсь его подавить. Постепенно возвращаю контроль над телом и, стиснув зубы, хромаю к двери. Нужно найти Линьси и передать ей послание Алтана и Тан Вэй.

Прежде чем я успеваю подойти к дверям, кто-то распахивает их. Служанка. Я никогда раньше не видела эту девушку.

– Кто ты? Что тебе нужно и где Линьси? – требую я ответа.

– Прошу прощения, госпожа. Я ее не видела. Солнце еще не взошло, возможно, она спит.

– Неважно. – Я пытаюсь проскользнуть мимо девушки, но она не шевелится. – Прочь с дороги.

В ответ она тычет двумя пальцами в мое левое плечо. В спине тут же возникает острое покалывание. Я изо всех сил пытаюсь пошевелиться, но ощущение такое, будто к моим ногам привязаны гири.

– Простите, но у меня приказ доставить вас к главному министру. – В ее голосе нет ни капли сожаления.

Вероятно, она приспешница моего отца, которую назначили придворной дамой. Возможно, даже из священников. Если ей позволено так со мной обращаться, значит, что-то произошло.

– Как же я доберусь до него, если ты меня обездвижила?

Девушка делает шаг в сторону и с размаху заламывает мне руку за спину. Я вскрикиваю от боли. Усиливая хватку, она продолжает выкручивать мне руку. Что-то холодное и острое давит мне на горло. Я ощущаю на шее ее дыхание, когда служанка обращается ко мне.

– Это мой любимый клинок. Он всегда остро отточен, а твоя плоть такая нежная, – нараспев произносит она. – Я освобожу твои меридианы, но знай, что любое неверное движение, любая мысль о побеге – и я разрежу тебя на куски быстрее, чем ты успеешь воспользоваться своей проклятой магией. Мы ведь поняли друг друга?

Она не знает, что чай Чжэньси отключил мою магию. Наверное, в глубине души она боится моего умения красть жизнь.

– Конечно, – подтверждаю я, небрежно сгибая пальцы. Ее клинок напрягается у моей шеи. – Не волнуйся, я не стану тратить на тебя свою энергию. А теперь отпусти меня. Не хочу заставлять отца ждать.

Девушка опускает кинжал и трижды постукивает меня по спине. Снова обретя чувствительность ног, я пошатываюсь. С оружием в одной руке и лампой в другой она ведет меня по темным коридорам. Мы проходим мимо стражников и других слуг, но никто не обращает на нас внимания. Или, по крайней мере, все делают вид, что им все равно. Я ловлю на себе парочку взглядов украдкой и молюсь, чтобы слух об этом дошел до Тай Шуня. Но сможет ли он что-то предпринять? Мое сердце сжимается, когда я думаю о Линьси. Что с ней сотворила императрица?

Я замечаю, что мы слишком часто заворачиваем за угол. Это дорога вовсе не в покои или кабинет моего отца.

– Куда ты меня ведешь?

Девушка не отвечает. Мы молча минуем северное крыло и выходим в открытое поле, и я вижу возвышающуюся впереди огромную каменную стену.

Уже рассвело. Лучи света пересекают горизонт, очерчивая фигуру, болтающуюся между двумя высокими столбами на вершине стены. Молодой человек без рубашки, штаны ржаво-оранжевого цвета окровавлены. Его голова поникла, темные волосы развеваются на ветру.

Одна белая прядь сверкает на солнце.

Глава 49

АЛТАН

Сколько времени я уже кричу? Часы, дни… или секунды?

В темноте невозможно вести отсчет времени.

Ясно лишь то, что я охрип и разбил себе кулаки в кровь. Теперь она капает с кожи, ободранной и чувствительной от ударов о стены. Все, что я чувствую, – это удушающее давление. Все, что слышу, – бесконечные крики моей матери.

Песок перестал сыпаться.

Я увяз в нем по грудь, и этого достаточно, чтобы сломить меня. Воспоминания об отце, сестре, Шифу, о вырванном из материнских объятий мальчике, о других бесчисленных лицах – все смешивается в ядовитое варево, бурлящее в моей голове.

Воспоминания обо всех, кого я потерял.

Всех, кого подвел.

Стежки, удерживающие меня в целости, начали разъезжаться в стороны. Расползаться. Что выйдет наружу, когда я окончательно рассыплюсь на части?

Сквозь пелену отчаяния пробивается голос Ан: «Прости себя». Но как?

У тьмы нет ответа. А свет я найти не могу.

Слышится резкое лязганье металла. Поморщившись, я прикрываю глаза, когда яркий свет проникает в небольшое прямоугольное отверстие в двери.

В комнату заглядывает скрытое в тени лицо.

Звенят ключи, скрежещут отодвигаемые засовы. Дверь со скрипом открывается, и песок устремляется наружу. Я прижимаюсь к стене, чтобы не выпасть вместе с ним. Или в него.

Сейчас я, как никогда, дезориентирован, а потому беззащитен и уязвим. Однако фигура не нападает.

– Брат, это я.

Тай Шунь – последний человек, которого я ожидал здесь увидеть.

Пошатываясь, я поднимаюсь на дрожащие ноги, не обращая внимания на его протянутую ладонь. Согнувшись пополам и положив руки на бедра, я борюсь с желанием закричать. Какая-то часть меня так и осталась в той темной камере. Однако нужно собраться. Снова обрести себя.

Когда мои легкие наполняются воздухом, разум начинает проясняться. Чуть-чуть.

– Это правда ты, и ты жив. – Тай Шунь едва не плачет. Он недоверчиво качает головой, и в его глазах мелькает тень вины и боли. – Все это время ты был жив.

Инстинкт и привычка побуждают меня утешить его, но я не двигаюсь с места.

– Твоя мать знает, что ты здесь? – хриплю я.

– Нет, не знает. Будь я в курсе происходящего, не позволил бы ей сделать это с тобой.

– Тогда я должен поблагодарить вас обоих за вашу щедрость.

Он опускает голову.

– Я не понимаю, зачем она это сделала. Почему песок?

Издав неискренний смешок, я осматриваю каменный проход. Мы находимся не в пагоде, а в каком-то отделении дворцовых подземелий. На полу валяются стражники без сознания. Или мертвые. Это дело рук Тай Шуня? Он решил меня спасти?

– Почему ты меня выпустил? – Я отступаю на шаг, не уверенный, можно ли доверять брату или лучше ударить его и убраться отсюда.

– Помнишь тот потайной ход в стропилах, на который мы наткнулись в детстве?

– Разве сейчас подходящее время для воспоминаний о детстве?

– Сегодня мне не спалось. Я направлялся с флейтой к озеру, когда увидел, что мама входит в комнату Ан, и поднялся на стропила. Я не знал, что вы с Ан, – он делает короткую паузу, – знакомы.

– Мы более чем знакомы.

Он сглатывает.

– Много лет назад я услышал разговор и ничего не предпринял, пока не стало слишком поздно. С тех пор мне каждый день приходится жить с осознанием совершенной ошибки. И тебе тоже… у меня никогда не было возможности извиниться…

– Слишком поздно, – перебиваю я, отрывая кусок рукава, чтобы обернуть кровоточащие руки.

– Твои руки… позволь мне помочь.

Я отталкиваю Тай Шуня, пачкая его одежду своей кровью.

– Отойди от меня, – шиплю я. – Что еще ты слышал? Что еще ты знаешь?

– Армия нежити. Но это кажется мне бессмысленным.

– Мы имеем дело с древней магией, находящейся вне законов этого мира.

– Я знаю, что священники иногда заходят слишком далеко, но думал, что с новым руководством все изменится. Я и помыслить не мог, что Чжао Ян окажется еще хуже. Он всегда казался таким уравновешенным, а его советы были такими здравыми. Я как дурак…

– Что ты сказал? – перебиваю я. – Какое отношение Чжао Ян имеет к священникам?

– Он их предводитель.

– Его лицо, – шиплю я, хватая Тай Шуня за воротник, – расскажи мне о его лице.

Тай Шунь сглатывает, сбитый с толку моей реакцией, но отвечает:

– Половина его лица покрыта шрамами, как будто обгорела. Большую часть времени он носит серебряную маску.

У меня падает сердце. Такое чувство, что я снова оказался в песчаной западне.

Я отпускаю Тай Шуня. Она знала. В ту ночь в солдатском лагере Ан знала, что я хочу убить ее отца. Потому что он убил мою мать.

И она остановила меня.

– Цзынь, я не понимаю, какое это имеет значение.

– Тихо. Мне нужно подумать.

Однако и несколько секунд спустя мой разум по-прежнему остается пустым и холодным. Если Ан решила спасти отца, то предпочтет ли она его судьбе нашего народа?

– Цзынь, – настаивает Тай Шунь, – я не понимаю, что происходит, но нам нужно убираться отсюда.

– Ты знаешь, где держат бабушку Ан? – наконец говорю я.

– В подземельях ее нет, я проверил.

– А где Ан?

– Она была в своей комнате в восточном крыле. Ее отравили.

Я ударяю в стену рядом с ним.

– Почему ты с самого начала не сказал мне об этом?

– С ней все будет в порядке. Даю тебе слово, что смогу это исправить. Я неплохо изучил траволечение.

– Я ее заберу. – Звучит как вопрос. Я спрашиваю, остановит ли он меня.

Вместо ответа Тай Шунь достает из рукава маленький пузырек.

– Возьми это. Мать могла отравить тебя, как отравила Ан. Я сам извлек это из линкао. В чистом виде он должен нейтрализовать большинство последствий того, что натворила матушка. Мы добудем еще одну порцию для Ан.

Доверяю ли я Тай Шуню? Хоть и не должен был спасать меня, но он это сделал. И теперь меня не останавливает. Поэтому без особых раздумий я выпиваю весь флакон.

– Спасибо, – натянуто благодарю его.

Лицо Тай Шуня мрачно, взгляд суров.

– Не волнуйся, я разберусь со своей матерью.

– Тебе не нужно ничего делать.

– Я хочу. Позволь мне хоть раз проконтролировать свою жизнь, – почти кричит он. – Я никогда не жаждал трона, Цзынь. Никогда этого не хотел. Что бы ни случилось, делай со мной что угодно, но обещай одно: моя мать останется в живых. Я знаю, что она совершала ужасные поступки, но она по-прежнему моя мать.

Эта женщина помогла убить моего отца. Это из-за нее у меня шрамы на спине. Она заперла меня в моем персональном аду. Но чего я добьюсь, убив ее? Еще больше ненависти? Новую многолетнюю вражду между братьями?

«Прощение – это не слабость».

Я смотрю на мальчика, которого когда-то любил как брата. Он неуверенно смотрит в ответ. С надеждой.

– Даю тебе слово, – киваю я.

Тай Шунь хватает меня за руку. Сначала я думаю, что из благодарности, но потом он произносит с дрожью в голосе:

– Есть еще кое-что, что тебе нужно знать.

– Быстрее.

– Моя мать сказала, что Гао Лун не был мне отцом, – сообщает он, и печаль искажает его черты. – Я не королевской крови.

– О чем ты? – бросаю на него удивленный взгляд.

Я вижу, как его губы шевелятся, до ушей долетают звуки. Я слышу его слова. Но почему-то не могу их понять. Не улавливаю смысла.

– Я говорю, что ты, Цзынь, единственный истинный наследник Юнь Луна. Только ты способен уничтожить темную магию на нашей земле.

Итак, я единственный, кто способен исправить все ошибки. И именно моя кровь искупит грехи предков.

Глава 50

АН

Солдаты выстроились вдоль крепостных стен: мечи обнажены, лица перекошены. В воздухе витает напряжение. Они просто выполняют приказ? Интересно, не кажется ли им, что мой отец поступает неправильно? Он смотрит на меня, сжимая рукоять Обсидианового меча. Пока яд Чжэньси действовал, я не ощущала его притяжения. Даже сейчас оно слабее, чем обычно. Вещество еще не покинуло мой организм, но я чувствую, как постепенно возвращается моя магия.

Отец кивает, и девушка, которая отконвоировала меня сюда, подталкивает мое тело вперед. Она бьет меня сзади по коленям, и я падаю перед ним.

– Отец, – вопрошаю я, дергая его за одежду, – зачем ты привел меня сюда? Что происходит?

Он отталкивает меня.

– Нет нужды притворяться.

– Я не притворяюсь, – лгу я. По всей вероятности, что-то произошло. Похоже, он разгадал наш план. Я бросаю взгляд на Лейе. Он без сознания и, судя по расплывающейся луже крови на земле под ним, остается только молиться, чтобы он все еще был жив. – Отец, пожалуйста…

Он приседает на корточки и сжимает мой подбородок, больно впиваясь пальцами в кожу.

– Ты действительно принимаешь меня за дурака? Что вы собирались делать?

– Я не понимаю, о чем ты…

– Я поймал его со своей священной книгой. Он считал, что поступил предусмотрительно, заменив ее точной копией. Но я заметил разницу. Поэтому затаился и выжидал, пока вор не вернется за недостающими страницами. Никогда не думал, что это окажется он, неблагодарный!

В его глазах застыло разочарование, подлинное и пугающее. Мой отец верил в Лейе, заботился о нем. И теперь он не оставит предательство безнаказанным.

– Я ничего не понимаю, отец. Это не имеет ко мне никакого отношения…

На мгновение в его взгляде мелькает грусть, но уже в следующее ярость берет верх.

– К тебе это не имеет никакого отношения? Неужели ты всерьез думаешь, что я в это поверю?

Первая пощечина застает меня врасплох. Всхлип застревает у меня в горле. Следующий удар уже злит меня. Я держу голову опущенной, скрывая лицо за волосами. Я просто обязана вытащить нас из этой передряги. Поэтому сосредотачиваюсь на дыхании и погружаюсь в себя. Ищу неуловимое щупальце магии, за которое можно ухватиться, и различаю тихий, но постепенно нарастающий гул. Должно быть, это возвращаются мои способности. Я снова обвожу взглядом окружающее пространство, запечатлевая в памяти положение каждого. Сколько стражников и священников я смогу убить за один раз?

– Позволь еще раз спросить, что вы с этим предателем замышляли? – холодно интересуется отец.

Я отказываюсь издавать хоть звук, фокусируясь на своем дыхании и потоках энергии вокруг. Этого недостаточно. Мне нужно больше времени.

– Приведите его в чувство, – приказывает отец.

Священники по обе стороны шестов орудуют веревками на шкивах, опуская вниз пребывающего без сознания Лейе. Его лицо разукрашено синяками, торс пересекают рубцы от ударов хлыста. Кровавый след просачивается через штаны и капает, смешиваясь с темно-малиновым пятном на земле.

Лейе окатывают водой из ведра. Он задыхается. Кашляет. Кое-как поднимает голову. Первое, что он делает, когда видит меня – ухмыляется во весь свой изуродованный кровоточащий рот, и я как наяву слышу его слова: «Я в порядке». Он слегка качает головой. «Ничего ему не говори».

Из руки отца вылетает огненный шлейф. Выражение лица Лейе красноречиво свидетельствует, что он готов быть принесенным в жертву. А я собираю всю свою волю в кулак.

Отец шагает к Лейе. Я так и продолжаю молчать.

– Ну ладно! – Отец протягивает руку, пламя все усиливается, обжигая обнаженную кожу Лейе. Парень начинает кричать.

– Остановись! – кричу я, не в силах на это смотреть. Мне ненавистна его боль. – Пожалуйста, прекрати!

Пламя исчезает, и священники снова обливают Лейе водой. Он выглядит еле живым, кожа на правой руке красная и покрыта волдырями. Однажды он пометил меня своим огнем, исцеляющим огнем, но все же огнем. Теперь, благодаря мне, у него есть своя метка.

Отец свирепо смотрит на меня.

– Ответь на мой вопрос, и он останется в живых.

Я отрываю взгляд от Лейе и рассказываю отцу о своем плане спасения амы, следя за тем, чтобы не упомянуть ни Алтана, ни Тан Вэй.

Когда я заканчиваю, он усмехается.

– Не очень-то хороший план, не так ли?

Гнев бурлит во мне, словно сгусток энергии. Неожиданно приходит понимание, что мне больше нечего терять.

– Ты прав, но я все еще могу привести его в исполнение!

Я выбрасываю вперед руку, но в последнюю секунду ловлю его взгляд, и разум затопляют воспоминания. О том времени, когда была жива моя мать, а отец не носил маски. Когда они были счастливыми и цельными натурами.

Из моих пальцев вырывается слабая вспышка, едва всколыхнувшая воздух. Я замираю, ошеломленная. Мне казалось, что готова. Считала, что смогу противостоять отцу.

Но я ошиблась.

– Ты слаба, – отец толкает меня на землю, – совсем как твоя мать.

Что же с ним случилось? Что сделало его таким чудовищем? Что заставило поставить потребности страны выше преданности семье? Превыше людей, которые якобы были ему небезразличны?

– Ты когда-нибудь любил ее? – задыхаясь, спрашиваю я. Даже сейчас я слышу слабый отголосок надежды в собственном голосе. Даже сейчас мое сердце хочет простить отцу его выбор.

– Да, – раздается в ответ едва слышный шепот. Он убивает любое чувство, которое я могла бы питать к этому человеку.

Раздается удар гонга.

– Время пришло. Выше голову, дочка. Грядет судьба, которую боги избрали для тебя.

– Я не твоя дочь!

Голова резко откидывается назад от силы отцовской руки, и я ощущаю во рту привкус крови.

– Ты созовешь армию.

– Никогда, – выплевываю я.

– Как я погляжу, тебе нужен стимул посерьезней. – Он жестом указывает на священника. – Выводи ее.

Во мне что-то ломается, когда я вижу аму. Ее заковали в кандалы и поставили на колени. Седые волосы растрепаны, одежда порвана. Священник подносит к ней пламя. Ама вздрагивает, но ловит мой взгляд и спокойно кивает. Даже находясь на пороге смерти, она предпочитает успокаивать меня.

Отец протягивает мне темный меч.

– Созывай армию.

Глава 51

АЛТАН

– Простите, ваше высочество, но главный министр строго-настрого приказал, чтобы госпожу не беспокоили, – заикаясь, бормочет служанка у покоев Ан.

Тай Шунь бросает на нее уничижительный взгляд.

– Разве я не твой император?

Девушка что-то пищит и распахивает дверь. Я врываюсь в комнату, зовя Ан по имени, но там пусто.

– Где она? – кричу я.

– Не знаю, – отвечает служанка, размахивая руками, – я думала, она внутри. Мне велели стоять снаружи. Я… я ничего не знаю. – Девушка бросается на землю перед Тай Шунем. – Пожалуйста, ваше высочество, я всего лишь выполняла приказ. – Простите, ваше высочество.

– Убирайся. – Она тут же убегает. – Что нам теперь делать? – спрашивает Тай Шунь, поворачиваясь ко мне.

«Думай, Алтан, думай». Такое ощущение, что меня разом покинули и логика, и умение мыслить трезво. Разум пуст, а сердце разъедает паника. Я могу думать только об Ан.

– Моя мать может что-то знать. – Прежде чем я успеваю остановить его, Тай Шунь выхватывает одну из моих сабель и сует в мою забинтованную руку. – Возьми меня в заложники.

– Что?

– Просто сделай, как я говорю, Цзынь. Отведи меня к матери.

Я наконец понимаю, что он задумал.

– Смотри, не пожалей об этом, – предостерегаю, заламывая ему руку за спину. А потом, схватив за волосы, приставляю клинок к его шее.

– Ты всегда был хорошим актером. Вот и сейчас постарайся быть убедительным. – Он толкает меня локтем. – Идем же.

Мы добираемся до входа в шикарные покои императрицы, и нас тут же окружает императорская стража. Выбегает Чжэньси, за ней следуют слуги.

Она останавливается в нескольких шагах от нас и одаривает меня полным отвращения взглядом.

– Как тебе удалось сбежать? Убери свои грязные лапы от моего сына.

Тай Шунь тихо всхлипывает.

– Шунь-э, – зовет Чжэньси, и ее паники уже ничем не скрыть, – ты ранен?

– С ним все в порядке. – Я сильнее прижимаю лезвие к шее Тай Шуня, поворачивая его так, чтобы случайно не порезать. Он снова всхлипывает. – Пока что.

Чжэньси изо всех сил пытается сохранить самообладание, но мне доподлинно известно, что в сыне вся ее жизнь.

– Вели стражникам уйти. Я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.

Она прищуривается. Я ослабляю хватку, и Тай Шунь шипит, как будто ему больно.

– Оставьте нас, – тут же машет рукой Чжэньси.

– Но, ваше величество… – колеблется один из охранников.

– Я сказала, оставьте нас! – кричит она.

Стражники и слуги гуськом покидают помещение, кое-кто украдкой бросает на меня любопытные взгляды. Я прекрасно понимаю, что они останутся поблизости, нацелят луки так, чтобы в любой момент достать меня. Но это риск, на который мне придется пойти.

Я указываю на личную гостиную Чжэньси. Она отступает, не сводя глаз с моего клинка. Мы с Тай Шунем двигаемся как единое целое, и, наконец, остаемся только втроем, без посторонних.

– Садись, – велю я тете.

Она возмущенно фыркает, но подчиняется.

– Я сделала то, что ты хочешь, а теперь отпусти моего сына.

– Я еще не сказал, чего хочу, – ухмыляюсь я.

– Наглый мальчишка…

– Тебе бы следовало держать свои оскорбления при себе, раз уж у меня в заложниках твой сын.

Чжэньси свирепо смотрит на меня.

– Когда все закончится, я велю принести мне твою голову на блюде.

Тай Шунь притворно всхлипывает, когда я снова обхватываю его за горло. Совсем чуть-чуть.

– Матушка.

Ее губы дрожат, на глазах выступают слезы. Великолепно.

– Во-первых, – требую я, – скажи мне, где ты прячешь Ан.

Чжэньси несколько раз моргает.

– У меня ее нет. Она была в своей спальне, когда мы разговаривали в последний раз. Я не знаю где…

– Хватит врать!

– Я говорю правду, – возмущается Чжэньси. – Я… я накачала ее дурманящим веществом, но оставила в постели два часа назад. Клянусь.

– Я сказал, хватит врать. Где она?

– Я думаю, она говорит правду, – вмешивается Тай Шунь.

От его тона глаза Чжэньси вспыхивают, внимательно изучая сына. Я испускаю мысленный стон. Мой братец никогда не был хорошим актером.

– Шунь-э, что происходит? – резко спрашивает она.

Я ударяю Тай Шуня коленом в бедро.

– Она поняла, дурак.

Он вздыхает, но я понимаю, что это вздох облегчения. Тай Шунь никогда не любил обманывать. Я неохотно отпускаю его, и он идет к Чжэньси. На случай провала актерской игры мы придумали запасной план, рассчитанный на материнскую любовь.

Опустившись на колени, Тай Шунь сжимает ее руки в своих.

– Мама, я слышал все, что ты сказала Ан. Все.

Чжэньси заметно вздрагивает, не в силах смотреть на собственного сына.

– Это я рассказал Цзыню о том, что вы с отцом сделали много лет назад. Я подслушал, как вы говорили об этом, – продолжает Тай Шунь. – Ты совершила много ошибок.

– Ошибок? – усмехаюсь я, и желание ударить его возвращается. – Убийство моего отца было просто ошибкой?

Братец бросает на меня предостерегающий взгляд, и я стискиваю зубы, сдерживая разочарование.

Чжэньси подносит дрожащую руку к его щеке.

– Все эти годы… ты знал, что я сделала?

– Да, – тихо отвечает он. – А сегодня ночью я подслушал ваш с Ан разговор. От первого до последнего слова.

– Значит, тебе известно, что ты… – Она отводит глаза в сторону.

– Неважно, что Гао Лун не был моим настоящим отцом. Я никогда не хотел стать императором, матушка. О такой судьбе для меня мечтала ты, но не я, – мягко продолжает Тай Шунь. – Дай мне противоядие для Ан и расскажи, что ты сделала. Расскажи мне все, что знаешь о планах Чжао Яна. Цзынь обещал сохранить тебе жизнь, когда займет трон. По праву. – Чжэньси подносит к глазам шелковый платок, но не произносит ни слова. – Не усложняй ситуацию, мама. – Тай Шунь вздыхает. – Я понимаю, что ты лишь пыталась защитить меня. Но любовь не должна быть такой. Не нужно причинять боль моим друзьям, семье или людям, которые мне нравятся, только потому, что боишься, как бы ни пострадал я сам. Я уже не ребенок. Позволь мне поступить так, как я считаю правильным для себя самого и для нашего народа. Позволь мне гордиться собой. – Он приподнимает ее подбородок. – Посмотри на меня, мама. Знай, что я говорю серьезно: если с Ан что-нибудь случится, я никогда тебя не прощу. Никогда.

Чжэньси прекращает сопротивляться.

Я слушаю ее рассказ о том, как она раскрыла в Линьси шпионку и через что заставила пройти бедняжку, чтобы получить ответы. Также она делится грандиозным планом использовать меня в качестве рычага давления, чтобы заставить Ан убить собственного отца. Женщина говорит медленно, тщательно подбирая слова.

Тай Шунь продолжает стоять на коленях, его лицо словно открытая книга. По мере того, как мать продолжает рассказ, в его глазах появляется ужас. Должно быть, братцу нелегко смириться с тем, что чудовище перед ним – его родительница. В этот момент я понимаю, что пусть и никогда не смогу простить Чжэньси, моя месть не должна причинять никому вреда. Тай Шунь не должен пострадать за ее грехи.

Он и так уже достаточно страдает.

– Есть еще кое-что. – Чжэньси так сильно сжимает носовой платок, что белеют костяшки пальцев. Что бы она ни собиралась сказать, по крайней мере, в мыслях это будет худшее из ее злодеяний. – Чжао Ян схватил Лейе.

Тай Шунь бледнеет и шевелит губами, но не издает ни звука. Он всегда любил Лейе, с самого детства. Мы втроем были лучшими друзьями, но Лейе значил для Тай Шуня гораздо больше. Взаимно ли это чувство, я так и не узнал.

– Но почему? – спрашиваю я, ощущая тяжесть в груди, ведь ничего хорошего ждать не приходится.

– Ему известно, что Лейе предатель, – шепчет она. – Я узнала и… подбросила кое-какие улики, которые указали Чжао Яну на него.

Это значит, что Чжао Ян в курсе всего. Лейе в опасности. Ан в опасности.

– Тебе известно, куда он увел Лейе? – спрашиваю я.

– На северную стену. – Чжэньси кладет руку на щеку Тай Шуня, который по-прежнему не двигается с места. – Шунь-э, мне очень жаль. Я понимаю, как много он для тебя значит.

– Тай Шунь, – зову я, – найди Линьси и освободи ее, а я вызволю Лейе.

Он неуверенно поднимается на ноги.

– Это мне следует идти к нему.

– Ты не в том состоянии, не сможешь бороться. – Я крепко сжимаю его руку, заставляя посмотреть на меня. – Могу ли я на тебя рассчитывать?

Он смотрит на мать, потом снова на меня и кивает.

– Я доверяю тебе, – совершенно серьезно говорю я. – И обещаю, что верну его. Живым.