Текст книги "Нефрит. Огонь. Золото"
Автор книги: Джун Ч. Л. Тан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
Глава 20
АН
Солнечный свет в камеру не проникает.
И окон в ней нет. Вокруг только камень и железо, да в коридоре ряд факелов, служащих моим основным источником света. От меня не ускользает горькая ирония подобного выбора. Мое умение управляться с водой или ветром здесь не поможет. Похоже, Лейе сообщил отцу о том, что мне не по силам манипулировать огнем или металлом. Ну а о моей неспособности красть жизнь отцу и без того известно, так что поставленные охранять меня стражники в безопасности.
Сначала я пыталась заговорить с тюремщиками, прося выпустить меня. Уверяя, что я не преступница и не тяньсай. Умоляя привести сюда моего отца. Все безрезультатно. Теперь я вообще ничего не говорю.
Постепенно начинаю терять счет дням и ночам. Сон приходит и уходит. В нем часто проскальзывают обрывки воспоминаний из детства. Об аме и пустыне.
Пустыня в моих сновидениях присутствует постоянно.
Мне начинает казаться, что я снова в фургоне священников и что меня везут на казнь. Потом я вижу у себя на ногах красивые туфельки, ощущаю под рукой гладкий шелк рукуна. Теперь вся моя одежда, конечно, изрядно запачкалась. Хотя я почти не прикасаюсь к пище, что мне приносят, могу сказать, что она всегда свежеприготовленная. Судя по всему, расчет на то, чтобы я хорошо питалась.
И тут я вспоминаю, зачем здесь.
Отец хочет сохранить мне жизнь, потому что я обладаю ключом к тому, чего он действительно желает: меч света. Я не знаю, правда ли этот меч способен остановить распространение пустыни, но в одном сомневаться не приходится: если кто-то вроде моего родителя заполучит подобное оружие, это приведет к одним лишь неприятностям.
«Я отправлю своих людей на запад. Ты должна радоваться, что я держу свое слово».
Таковы были его последние слова перед тем, как он запер меня здесь. В наивном желании поселить бабушку вместе с собой я совершила ошибку, рассказав отцу о своей деревне и тем самым предоставив ему рычаг воздействия на себя. Теперь он способен заставить меня выполнять любые приказы.
И он точно знает, кому угрожать.
Самым смелым поступком стало бы покончить с собой. Быстрый сильный удар о каменную стену расколол бы мне череп. Возможно, тогда мир оказался бы в безопасности от махинаций моего отца.
Только вот я трусиха.
Все, что я могу сделать, – это морить себя голодом до тех пор, пока не стану слишком слабой, чтобы практиковать магию. Уж тогда отец ничего не сможет поделать.
Шевелюсь, заслышав приближающиеся шаги. Неужели время очередного приема пищи, от которого я в очередной раз откажусь? Или отец наконец решил явиться лично? Он не навещал меня с тех пор, как заточил в темницу. По какой-то причине это беспокоит меня больше, чем следовало бы.
Мой посетитель – Лейе.
Он несет поднос с едой. Странно, что сегодня этим занимается он, а не стражник. Лейе делает знак охранникам, и один из них отпирает небольшую дверку в воротах моей камеры. Он нагибается, чтобы поставить поднос на пол.
– Оставьте нас, – велит он.
Стражники без единого возражения гуськом выходят из подземелья, слаженно стуча сапогами. Лейе просовывает руку сквозь железные прутья решетки и подвигает поднос ближе ко мне, но я остаюсь лежать на холодном полу в темном углу. Он вздыхает.
– Съешь что-нибудь. Силы тебе еще понадобятся.
– Не буду. – Я тупо пялюсь на трещины в потолке.
– Ну и что ты задумала? Уморить себя голодом?
– Возможно, – пожимаю плечами, просто чтобы позлить его.
Лейе с такой силой вцепляется в прутья решетки, что белеют костяшки пальцев.
– Мне нужно, чтобы ты осталась в живых, – шепчет он.
Я с трудом сажусь и смотрю на него. В резком свете подземелья его лицо лишилось привычной мягкости и, кажется, целиком состоит из острых углов. Под стать стальным глазам, обведенным темными кругами. У него что же, проблемы со сном? Убил слишком много невинных? Вероятно, ему тоже снятся кошмары.
Я могла бы спросить о книге, которую он украл из отцовского кабинета, но мне уже все равно. Привычный мир рухнул.
– Ну хоть риса поешь, – просит Лейе и добавляет с нажимом: – Пожалуйста.
– Неужели отец послал тебя сюда, чтобы ты потчевал меня сладкими пустяками, юный священник? – Лейе морщится. – У Линьси были из-за меня неприятности? – спрашиваю я. Он отрицательно качает головой. – А как насчет Тай Шуня?
– Ему, как обычно, нет дела ни до кого, кроме себя.
– Как ты можешь так говорить? – Раз наследный принц не приходит повидаться со мной, следовательно, либо ничего не знает о моей участи, либо ему не позволено. Или, может, Лейе прав, и Тай Шунь в самом деле слишком поглощен собой, чтобы заметить мое отсутствие. Я гоню от себя это предположение, страстно желая верить в лучшее.
– Он тебе небезразличен, – замечает Лейе. Я отвожу взгляд. – Это его дар. Каждый, кто с ним знакомится, хочет защитить его, на беду или во благо, – продолжает он.
– А ты хочешь защитить его? Он питает к тебе интерес, – напираю я, пытаясь понять, что чувствует сам Лейе, не раскрывая при этом тайну Тай Шуня.
Ни выражение лица, ни манеры Лейе не меняются. Как невозможно прочитать и то, что сокрыто в его глазах.
– Тебе нужно найти меч света, – просто говорит он.
– И это твой ответ? – Похоже, ему наплевать на Тай Шуня. – Я только что поделилась с тобой кое-чем важным.
– Эта информация важнее для тебя, чем для меня.
– Совсем забыла. Тебя волнует только твой долг. – Последнее слово я выплевываю, как острый дротик, в надежде уколоть его.
– Ты забываешь, что я несу обязательства и перед принцем тоже. А твой долг – найти меч света.
Я смеюсь. Из горла вырывается какое-то хриплое кудахтанье, эхом расходясь по камере.
– Главный министр желает нашей стране только самого лучшего и сделает все возможное, чтобы спасти ее, – наставительно изрекает Лейе. – Думаю, тебе следует пересмотреть свою позицию, найти меч и спасти государство.
– Он действительно послал тебя сюда, чтобы убедить меня. – Больше я не произношу ни слова, решив снова принять лежачее положение. Устремляю взгляд в потолок, давая понять, что разговор окончен, но Лейе не уходит. Вместо этого я слышу, как он подталкивает ко мне миску с рисом.
– Тебе вовсе не обязательно отдавать ему меч. – Голос Лейе так тих, что я едва различаю, что он говорит. Приходится напрягать слух. – Он еще никого не отправил на запад, мне удалось застопорить дело. Время пока есть. Ешь свой рис и жуй медленно.
Взмахнув складками балахона, Лейе встает и уходит. Через несколько мгновений стражники возвращаются.
С выражением крайней скуки на лице я беру палочки для еды и миску с рисом, стараясь держать руки ровно.
«Он еще никого не отправил на запад».
Ама в безопасности. Пока. Я ем рис понемногу, тщательно пережевывая, пока не ощущаю другую текстуру. Что-то, замаскированное под рисовое зернышко. Я осторожно засовываю это нечто под язык и возвращаюсь в темный угол, подальше от любопытных глаз охранников. Притворяюсь, что кашляю, и достаю зернышко. Оказывается, это пергамент, скрепленный чем-то, на что моя слюна не воздействует. Я разворачиваю его пальцами и вижу написанные чернилами всего два слова.
«Не засыпай».
С гулко колотящимся о грудную клетку сердцем я сминаю послание и засовываю его между трещинами каменного пола. По какой-то причине Лейе хочет мне помочь. Собирается вызволить меня? Но в этом нет абсолютно никакого смысла. Он ведь в подчинении у моего отца. Того, кто ослушается главного священника, ожидает верная смерть. И того, кто ослушается главного министра, тоже. Что, если все это – лишь отцовская уловка? Он доверяет Лейе и, судя по тому, что я видела, парень служит ему верой и правдой. С чего бы ему мне помогать?
«Будьте осмотрительны в выборе тех, кому доверять».
Вспоминая поступки Лейе с тех пор, как он спас меня от тяньсай, я не могу не задаться вопросом, не ошиблась ли в нем. Я считала его марионеткой священников, верной комнатной собачкой своего отца, но не исключено, что он представляет собой нечто большее. Но все же не могу придумать ни единой причины, по которой он захотел бы предать моего отца.
«Тебе вовсе не обязательно отдавать ему меч».
Имел ли Лейе в виду, что я должна отдать его кому-то другому? Может быть, ему самому? Или он хотел сказать, что мне следует оставить его себе? Или спрятать?
У меня в голове возникают все новые вопросы, но я понимаю, что нет смысла строить догадки, пока не выйду из этой тюрьмы и вновь не обрету свободу. Неохотно я доедаю весь рис, а затем заставляю себя проглотить и овощи с мясом. Что бы Лейе ни планировал на сегодняшний вечер, мне понадобятся силы. Меня начинает тошнить. То ли от непривычно обильной трапезы, то ли от нервов, не знаю. Покончив с едой, я возвращаюсь на обычное место, чтобы охранники ничего не заподозрили.
А потом жду, изо всех сил стараясь не заснуть.
Время тянется бесконечно.
«Не засыпай».
Почему? Кто за мной явится? Как раз в тот момент, когда начинаю думать, что Лейе решил хитро подшутить надо мной, огонь факелов мигает, и я вздрагиваю. Ничего не происходит. Я ложусь обратно, сердце бьется так громко, что, наверное, слышно даже охранникам.
Проходит еще некоторое время, и мои веки начинают тяжелеть. Я щиплю себя, но даже боль не делает меня бодрее. Факелы снова мерцают, но я уже не придаю этому значения.
Затем раздается приглушенный крик охранника, но тут же резко обрывается.
Свет гаснет.
Я часто моргаю, привыкая к темноте, и начинаю на ощупь пробираться к решетке камеры. Слышу приглушенные звуки падающих на пол тел. Несколько долгих секунд проходят в тишине.
Потом что-то вспыхивает. Передо мной за железными прутьями появляется пламя, полыхающее на кончике пальца.
– Лейе? Что происходит? – шепчу я выступающей из темноты фигуре в черной маске.
Он снимает маску.
И я оказываюсь лицом к лицу с красивым парнем из пустыни.
Путешествие на Восток
Глава 21
АЛТАН
На то, чтобы добраться до окраины столицы, уходит совсем мало времени. Перед самым рассветом мы меняем лошадей, как и планировали. На улицах тихо, но чувствуется, что город постепенно просыпается. Негромкое бормотание, скрип дверей и окон, шарканье ног…
Нам пора уходить. Скоро дворцовые охранники очнутся от сонных сквозняков, которые я на них наслал. Как только объявят тревогу, нас начнут искать и священники, и стражники.
Приоткрыв деревянную дверь общественной бани, Ан высовывает наружу руку и отчаянно ею жестикулирует. Я протягиваю ей чистую одежду, которую она поспешно хватает. Через минуту девушка появляется с ниспадающими на плечи мокрыми волосами. Из вежливости я отвожу взгляд, поскольку из-за капающей с ее прядей воды часть бледно-голубой ткани одеяния сделалась полупрозрачной.
Она натягивает темно-синий верхний халат, подвязывает шифоновым поясом и решительно направляется прямо ко мне. Не сводя с меня убийственного взгляда, выжимает мокрые волосы и стряхивает влагу с рук так, чтобы капли летели в мою сторону.
– Я держала свои вопросы при себе, как ты и велел, – наконец заявляет она. – Теперь, когда мы далеко от дворца, мне нужны ответы. Во-первых, кто ты такой?
– Я же назвал тебе свое имя, – протестую, вытирая лицо.
– Кто знает, настоящее ли оно. Что еще за Алтан? – Я не реагирую. – И как ты связан с Лейе? Я думала, что именно он вытащит меня из темницы. Вы друзья? Ты тоже священник?
– Нет, – обиженно отпираюсь я.
Ан продолжает забрасывать меня вопросами, не давая возможности ничего объяснить.
– Но ты наделен магией! – Она округляет глаза. – Значит, ты тяньсай? Зачем тебе работать с Лейе? «Отовсюду и ниоткуда», – вот что ты мне тогда сказал. Ты бродишь по стране и вытаскиваешь людей из темниц… о боги… – Ан отскакивает от меня, – ты мститель или наемный убийца?
Я поднимаю руки.
– Успокойся.
– Успокойся? – вскрикивает она, швыряя в меня свою старую грязную одежду. В результате ее шевелюра растрепывается, а я ловко уворачиваюсь. – Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти за последние несколько недель? Я…
Ан делает глубокий вдох и отворачивается. Ее плечи вздрагивают, и я начинаю паниковать. Если девушка заплачет, я понятия не имею, что делать. Но когда она снова смотрит на меня, ее глаза остаются сухими.
– Скажи хотя бы, что должно произойти дальше. У Лейе есть план?
– Мы собираемся найти Белый Нефритовый меч. Мой приятель уже приступил к приготовлениям, чтобы раздобыть корабль, который переправит нас через Изумрудное море. – Прекрасно понимаю, что Лейе подобного не планировал. Ну, не совсем. Дураку ясно, что я с подобной задумкой никогда бы не согласился.
Ан с отвращением морщится.
– Приятель… раздобудет… ну кто так выражается? Ладно, не бери в голову. Сколько тебе заплатил Лейе, чтобы ты вытащил меня из темницы и посадил на корабль?
Я выдерживаю паузу, решив подыграть, а потом называю случайную цифру, и Ан чертыхается. Она снимает что-то с пальца и показывает мне. Это нефритовый перстень с серебряной гравировкой.
– Я с тобой не поеду. Прими это как плату от меня. Уходи, но ничего не говори Лейе. Притворись, что мы направляемся к кораблю или куда там было условлено, отправь ему весть или что ты должен был сделать.
– А ты куда пойдешь?
Надеюсь, мне не придется применять силу, чтобы остановить ее. Нельзя допустить, чтобы она сорвала мой план.
– Не твое дело. Заложи перстень, возьми, сколько за него причитается, и оставь меня в покое.
– Боюсь, я не могу так поступить.
– Послушай, у меня нет денег, а это украшение стоит для меня больше, чем ты можешь себе вообразить, но это все, что у меня есть сейчас. Бери же! – рявкает она.
Почему-то мысль о том, что Ан видит во мне всего лишь наемника, беспокоит меня сильнее, чем следовало бы. Я отмахиваюсь от ее протянутой руки.
– До пустыни еще далеко. Священники и дворец будут охотиться за тобой. – У нее подергивается челюсть, значит, моя догадка верна. – У тебя есть бабушка в том городе, где мы познакомились?
У нее снова дергается челюсть.
– Это Лейе тебе рассказал, да? – Я пожимаю плечами. – Она в опасности, поэтому я должна спешить к ней…
– Уже улажено. Кое-кто отправился вперед, чтобы позаботиться о твоей бабушке. Это тоже часть плана.
Шифу уехал в Шамо на следующий день после того, как Лейе нашел меня на крыше. Кусочки головоломки встают на свои места. Теперь единственное, что мне надлежит делать, – это держать Похитительницу Жизни при себе. Нужно, чтобы она нашла меч света. Но это не настоящая причина, побудившая меня заручиться защитой от ее крадущей жизнь магии. В мире не будет безопасно, покуда в нем есть настолько могущественное существо.
Ан подходит ближе. Я заставляю себя оставаться на месте, несмотря на желание отшатнуться.
– Почему я должна тебе доверять? – вопрошает она.
«Не стоит этого делать», – мысленно предостерегаю ее, а вслух говорю:
– По той простой причине, что если все получится, мне воздадут по заслугам.
– А если нет?
– Тогда мы все обречены.
Она смотрит на меня с презрением.
– Дурацкая шутка.
– Я не шучу. – Ан мне не верит. Пришло время сыграть на ее ожидании того, как поступил бы наемник. – Смотри. Мы можем сделать небольшой крюк. Я отвезу тебя в безопасное место, куда мы собирались доставить твою бабушку, но после этого тебе придется отправиться в порт и сесть на корабль.
– А тебе какая от всего этого выгода? – все еще с подозрением спрашивает Ан.
Я выхватываю у нее перстень.
– Это настоящий нефрит? – Она кивает, не сводя с него глаз. – Вырученных за него денег должно хватить на наш небольшой крюк, плюс еще немного останется для меня. Посадить тебя на этот корабль – единственный способ получить полную оплату от Лейе. Мы договорились?
– Где это безопасное место?
Я хватаю палку и грубыми штрихами рисую в пыли карту.
– Нужно идти на юг, мимо этого каньона, к этому городу. – Я очерчиваю круг. – Вот тут безопасное место. А вот какой крюк придется заложить от морского порта, и мы потеряем время. Но если ты настаиваешь…
– Да, настаиваю.
– Прекрасно. Тогда мы отправляемся в Хеши. Как только ты убедишься, что твоя бабушка в безопасности, двинемся обратно на восток, в порт Цуйхай, где нас будут ждать капитан и команда. Договорились?
Она прикусывает губу.
– Договорились. Ты тоже поплывешь на корабле?
– Ну конечно.
– А как насчет Лейе?
Почему Ан все время о нем спрашивает? Лейе ничем не показал, что они состоят в близких или хотя бы дружеских отношениях. Скрывая свое раздражение, я провожу ногой по земле и стираю карту.
– У него свои планы, – отвечаю уклончиво.
Наконец она кивает. Я разыгрываю целое представление по поиску лавки городского ростовщика. Ан не идет за мной внутрь. Надежно спрятав ее перстень в мешочке в складках своего халата, я выхожу обратно, подбрасывая на ладони кошель с деньгами так, чтобы монеты внутри позвякивали.
Что-то мелькает на лице Ан, когда она смотрит на меня. Что-то, заставляющее меня пожалеть, что затеял эту хитрость.
В следующие несколько дней я задаю стремительный темп, стараясь оставить как можно большее расстояние между нами и столицей. В дороге мы почти не разговариваем, поскольку оба слишком устали и слишком настороженно относимся друг к другу, чтобы вести беседы. Иногда я ловлю на себе пристальный взгляд Ан. Люди часто так делают из-за моих шрамов и повязки на глазу, когда любопытство побеждает вежливость.
Однако ее внимание другое. От него не так неуютно, как от прочих. Возможно, дело в привычке Ан к тому, что люди пялятся на ее собственный шрам.
Три ночи подряд она будит меня, всхлипывая во сне и снова и снова повторяя один и тот же вопрос: «Кто ты?» Всякий раз я порываюсь подойти к девушке, растормошить, выдернуть из дурного сна. И всякий раз не двигаюсь с места, просто наблюдая за тем, как она снова засыпает.
На четвертую ночь я вскакиваю с кинжалом в одной руке и пламенем на пальцах другой. Бесформенная темная фигура рядом со мной шипит, и я направляю огонь на небольшую кучку растопки на земле.
Костер освещает испуганное лицо Ан.
– Что за… я мог поранить тебя, – раздосадовано восклицаю я.
Она плотнее закутывается в шаль и отступает от меня.
– Я проголодалась. Не хотела тебя будить.
Я хватаю мешок с провизией и бросаю ей. Выкатывается яблоко. Ан тут же поднимает его и радостно трет о рукав.
– Это всего лишь яблоко. Почему бы тебе не поесть мяса, если ты так голодна? – интересуюсь я.
– Из-за этой дурацкой пустыни свежие фрукты в Шамо достать было трудно. Да и родилась я не во дворце и помню, каково это – ничего не иметь.
При виде Ан, держащей яблоко, словно ребенок заветную сладость, у меня в груди просыпается воспоминание о собственном юном «я». Она медленно ест фрукт, смакуя каждый сочный кусочек, методично сгрызая до самой сердцевины.
Девушка больше не заплетает косы, как в первый раз, когда я ее увидел, и не носит сложных причесок, делать которые, полагаю, ей предписывалось дворцовым этикетом. Вместо этого завязывает волосы в простой высокий хвост, оставив обрамлять овальное лицо две свободные пряди по бокам. В розоватом свете костра шрам на ее щеке утрачивает свою резкость. Выпуклая серебристо-белая отметина напоминает о моих собственных рубцах, хотя некоторые из них легче скрыть. Интересно, как она получила свой и такая ли неприятная причина за этим кроется, как у меня?
Я не собираюсь дружить с Похитительницей Жизни. Что бы ни говорила Линьси, я не доверяю Ан. Тем не менее решаю вести себя с ней немного дружелюбнее и завоевать ее доверие.
– Расскажи о себе, – прошу я, как мне кажется, ободряющим тоном.
Ан морщит нос.
– Зачем?
Я борюсь с желанием нахмуриться.
– Затем, что мы путешествуем вместе уже неделю, а я ничего о тебе не знаю. Кажется, это вполне объяснимый интерес.
– Я люблю яблоки. – Она откусывает еще кусочек и громко жует. Наверное, нарочно пытается меня разозлить.
– А что еще тебе нравится?
– Фрукты.
Это будет сложнее, чем я думал. Стены между нами высоки, и я должен сначала найти трещины в ее.
– Как насчет лунных пряников [13]13
Традиционная китайская выпечка.
[Закрыть]? – наугад ляпаю я.
– А что насчет них?
– Когда мы с сестрой были детьми, уговорили родителей купить нам на праздник Середины осени несколько коробок любимых лунных пряников, приготовленных с добавлением двухжелтковых яиц и пасты из семян лотоса. Тянучих, а не рассыпчатых. Мы спонтанно устроили соревнование по их скоростному поеданию и принялись уплетать за обе щеки. Потом сестру вырвало в пруд с карпами кои, да и самому мне два дня было препаршиво. Но рыба не пострадала.
Ан издает короткий смешок, но тут же снова хмурит брови.
– Какая трата еды!
– Мы же были детьми и не смогли придумать ничего лучше.
– Тогда вашим родителям следовало остановить вас. Ты видел, как живет мой народ за пределами столицы? Большинство из нас едва сводит концы с концами.
«Твой народ и мой тоже». Я переламываю ветку надвое и бросаю в огонь.
Ан доедает яблоко и вдавливает сердцевину в песчаную почву, а затем, направив пальцы в землю, выдыхает. Появляется крошечное углубление в форме полумесяца и превращается в медленно расширяющийся круг. Который внезапно перестает расти, заставляя девушку разочарованно охнуть. Однако она тут же возобновляет попытку. Крутит пальцем, и смешанная с песком почва взлетает в воздух. А я считал, что ее второе умение – обращение с водой. Хотя вполне логично, что Похитительница Жизни способна контролировать более одного природного элемента.
Я напрягаюсь, глядя, как почва и песок спиралью закручиваются над ее ладонью. Не свожу глаз с воронки. Ан протягивает руку, показывая мне свою миниатюрную песчаную бурю.
Наблюдая за кружением песка вокруг ее пальцев, я вижу перед своим мысленным взором вереницу образов. И слышу крики. Их крики.
– Что случилось? – спрашивает Ан, заметив мое смущение. Она опускает ладонь, и миниатюрная песчаная буря падает на землю.
«Возьми себя в руки, Алтан. Дыши. Дыши».
Я шумно выдыхаю.
– Ничего не случилось. Я в порядке, – выдавливаю я.
Она больше не задает вопросов, лишь крепко обхватывает колени.
– Ты хотел, чтобы я рассказала о себе, но не уверена, что ты готов услышать мой рассказ.
– Мне уже известно, что ты Похитительница Жизни. Куда уж хуже?
– Похитительница Жизни! – театрально восклицает Ан, яростно размахивая руками. – Какое ужасное имя. – Она корчит смешную гримасу, и напряжение рассеивается.
Я расслабляю сведенные мышцы плеч.
– Оно и правда ужасно.
– Ты ведь меня не боишься? – почти застенчиво интересуется она.
– Дрожу от страха, – отвечаю я.
Она одаривает меня нарочито злобным взглядом.
– Да, я довольно страшная.
– Тогда мне, похоже, придется постоянно напоминать себе о твоих хороших качествах.
– Я думала, будучи тяньсай, ты хочешь моей смерти. Возможно, это мне следует бояться тебя.
– Только не этого тяньсай. – Я откидываюсь на руки, не решаясь признаться самому себе, насколько легко мне с ней шутить.
– Ха! Значит, ты и правда тяньсай.
Получив подтверждение, Ан делается такой гордой, что я не могу не улыбнуться.
– Почему тяньсай так ненавидят Похитителей Жизни? – спрашивает Ан чуть слышно.
– Это долгая история.
– А я хорошо умею слушать.
Я вытягиваю ноги и стряхиваю пыль с ботинок.
– Буду краток. Более ста лет назад здесь жил один Похититель Жизни. Его звали Юнь Лун…
– Император? – потрясенно произносит Ан.
– Да. Самый уважаемый император в истории Ши был всего лишь параноиком и властолюбивым тираном. – Резкими словами в адрес прадеда я маскирую собственную вину за наследие своей семьи.
– Меня этому не учили. – Ан хмурится. – Разве он не спас Ши от захватчиков Менгу?
– Север никогда не нападал, точнее, они лишь защищали свою территорию, – поясняю, вспоминая рассказы матушки. – Ши в конце концов оставила Менгу в покое, потому что, с магией или нет, батальонам слишком трудно переходить через крутой горный хребет, который разграничивает два государства.
– В войнах использовалась магия?
– Юнь Лун хотел править миром, и так как сам обладал магией, то начал вербовать подобных себе. Он сформировал армию магической элиты, которая оставалась верна трону, превратил их в священников и создал культ Дийе. Однако имелись и те, кто был наделен магией, но не хотел сражаться. Они выступили против Юнь Луна, поэтому он оклеветал их. Заклеймил предателями и опасными для общества язычниками. Охотился на них, эта охота продолжается и по сей день. Не тяньсай прокляли землю, а Юнь Лун. Я не знаю точно, что он сделал, но пустыня продолжает расти и убивает все вокруг. Это дело рук Похитителя Жизни.
– Похитителя Жизни? Я думала… Лейе и отец говорили… – Ан замолкает, глядя на свои руки широко раскрытыми от ужаса глазами. – Конечно, они лгали.
– Неудивительно, что после всего случившегося некоторые тяньсай ненавидят Похитителя Жизни, – замечаю я.
– Только некоторые?
– Среди тяньсай нет единства. Часть из них боится Похитителя Жизни, а другая часть верит, что он олицетворяет собой надежду.
– Из-за Белого Нефритового меча?
– Да.
– Ну, я не собираюсь становиться подобной Юнь Луну, – серьезно заявляет Ан, и мне хочется ей поверить. – Откуда ты так много знаешь об империи Ши?
Я колеблюсь. Девушка все еще думает, что я иностранец. Лучше и дальше держать ее в неведении.
– Я много читаю. Тебе бы тоже следовало, если умеешь, конечно.
– Разумеется, умею, – огрызается она.
Я испускаю мысленный стон, понимая, что, возможно, оскорбил ее, сам того не желая.
– Жители Ши верят, что образование – это стартовая площадка для дальнейшего расцвета Империи, – продолжает она. – Даже женщин учат арифметике, но ты, наверное, этого не знаешь, потому что пришел с севера.
– Какой смысл в образовании, если все, чему учат, ложно?
– Не станешь же ты отрицать, что образование – единственный способ для женщины обрести равное с мужчиной положение в обществе.
– Образование – это лишь один из нескольких способов, – поправляю я. – Если женщинам не будет позволено занимать высокие посты, ничто не изменится.
– Но есть же вдовствующая императрица. – Я хмурюсь, и Ан вздергивает подбородок. – Что плохого в честолюбивой женщине?
– Я борюсь не против честолюбия.
– Тогда против чего же?
– Не чего, а кого – историков, – цежу я сквозь стиснутые зубы. – Они исказили наследие Юнь Луна, скрыли правду. Как думаешь, почему клеветническая кампания против тяньсай так успешна? Их магия вовсе не проклята. Она похожа на ту, какой владеют Дийе. Но война и конфликты – хорошие отвлекающие факторы. Кого крестьянин должен винить в неурожае? Своих богов? Императора? Или вражеские государства и других людей, которые не такие, как все? Легко найти козлов отпущения и создавать новых, если обратиться к низменным чувствам человечества. Именно так правили императоры этой страны.
– Ты говоришь, будто старый мудрец, философствующий в чайном доме.
– Один такой мудрец меня как раз и вырастил.
– С приходом нового императора все может измениться, – помолчав, предполагает она.
– Этого пьяницы? – презрительно тяну я.
– Не называй его так, – сверкает глазами Ан.
– О, прошу прощения. Я забыл, что наследный принц твой друг.
– Просто в тот вечер он был расстроен, – оправдывается она. – И не его вина, что предыдущие императоры правили так плохо. Уверена, он хочет, чтобы все изменилось.
Я подавляю рвущиеся наружу проклятия и подбрасываю в костер еще веток, злясь на себя за то, что позволил беседе принять такой поворот. Меня сбило с толку то, что девушка защищает Тай Шуня.
– В любом случае, это не имеет значения, – вздыхает она. – Я не знаю, как использовать свою крадущую жизнь магию.
Линьси мне уже об этом рассказала, но я надеялся, что она ошибается. Если Ан не сможет использовать свою магию, удастся ли ей найти Белый Нефритовый меч?
– Это не помешало отцу использовать меня, – говорит она скорее себе, чем мне.
– Никогда не доверяй политикам.
– Ты знаешь, кто мой отец? Похоже, тебе вообще многое обо мне известно, – прищурившись, замечает Ан. – Что еще тебе рассказал Лейе?
– Достаточно, чтобы выполнить мою работу.
Ан внимательно смотрит на меня с противоположной стороны костра, и я выдерживаю ее взгляд. Мы молчим, лишь потрескивание огня нарушает тишину. Настороженность возвращается. Наконец девушка ложится и натягивает на себя шаль.
Я же слишком взвинчен, чтобы спать. Намеревался завоевать расположение Ан, но вместо этого мы вернулись к тому, с чего начали. Два незнакомца, которых случайно свела судьба, слишком напуганные, чтобы доверять друг другу.
«Ты не должен ошибочно полагать, что все Похитители Жизни одинаковы. Эта девушка пойдет своим путем и исполнит свое предназначение».
Только вот каково это предназначение? Хотел бы я знать ответ.
В итоге я расстилаю на земле плащ и сдуваю с него песок, прежде чем плюхнуться на спину, а потом всматриваюсь в далекие звезды, ожидая, пока меня одолеет сон.
