Текст книги "Темное сердце (ЛП)"

Автор книги: Джуллиет Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Это просто сон, детка. Ты в безопасности.

Моргая своими сине-фиолетовыми глазами, она упала обратно на подушку, уставившись туда, где я держал ее запястья. Я отпустил ее. Неохотно. Желание прижать ее к матрасу и трахнуть не покидало меня с тех пор, как она стояла в моей ванной и долго оценивающе смотрела на мое обнаженное тело. Если бы она хоть представляла, как это на меня подействовало, она бы никогда не позволила себе так подглядывать.

Я слишком хорошо знал этот взгляд. Тот, где необузданное желание направляло каждое твое движение. И видеть это на ее прекрасном, невинном лице было для меня равносильно огню в венах. Теперь, когда я знал, что бушевало в ней, я не отпущу ее, пока не попробую каждый медово-сладкий дюйм ее тела.

Но ее реакция на то, что она кончила в первый раз – как это вообще возможно? – заставила меня ждать своего часа. Ей нужно было привыкнуть к этой мысли, прежде чем я погружу в нее свой член. Истинная невинность. Новизна, которую я никогда не думал испытать.

Теперь уже слишком поздно бежать. Тот единственный миг, когда она замерла и уставилась на него, решил ее судьбу. Она была моей. Она просто еще не знала этого.

Моргнув этими потусторонними глазами, остановив взгляд на слабом мерцании пламени, она вернулась в настоящее, оставив кошмар позади. Тяжело вздохнув и бессознательно приподняв правое крыло, она встретилась со мной взглядом.

– Тебе не следовало отдавать мне свою сущность.

Нить страха дрогнула в ее голосе. Это было интересно. Приподняв бровь, я наблюдал, как тревога застыла на ее лице.

– Это было для того, чтобы помочь тебе уснуть. Ничего больше.

– Это не имеет значения. Сущность демона может быть опасной.

С усмешкой я ее заверил:

– Ага. Я знаю. Но я только заставил тебя уснуть.

Я положил руку ей на бедро и слегка сжал, чтобы привлечь ее внимание.

– И это сработало. Что это был за кошмар?

Закрывая глаза на вздох, она прошептала:

– Ничего такого.

– Верно. – Я встал, достал из холодильника бутылку воды, открутил крышку и протянул ей. – Мне показалось, ты сказала, что не лжешь.

Она взяла воду и села, выпив ее залпом, прежде чем ответить.

– Нет ничего такого, с чем я не могла бы справиться.

– Угу. – Усевшись в кресло, я внимательно изучил ее. – Тот кошмар был воспоминанием. Не просто сном. – Острый взгляд. Я попал в цель. – Кто это был?

Ее глаза расширились.

– Кто был, кто?

Я усмехнулся, откидываясь назад и меняя свою позицию, руки свободно лежали на моих бедрах.

– Ублюдок, причиняющий тебе боль во сне.

Ее взгляд блуждал по моей обнаженной груди. Будь я гребаным павлином, я бы расправил свои перья пошире и прихорашивался от такого восхищенного взгляда. Не говоря ни слова, она сделала еще глоток. Она не собиралась мне отвечать. Моя милая, маленькая не лгунья. Хорошо. У меня было еще много вопросов, на которые нужно было ответить.

– Почему ты ушла из армии Максима?

Поставив босые ноги на пол, потому что я взял на себя смелость снять с нее туфли, когда она заснула, она уставилась вниз, по-видимому, удивленная тем, что оказалась без обуви. Еще один украдкой брошенный взгляд.

«Да, детка. Я их снял». И скольжение моих рук по ее стройным лодыжкам и изгибам каждой ступни было слишком эротичным событием для такого мужчины, как я, который привык к хлыстам, веревкам и пронзительным стонам. Прикосновение к чертовым ногам ангела не должно было так сильно меня возбуждать. Но это случилось.

Это не имело никакого отношения к тому, что она была ангелом, но к тому, что она была Аней. Ясно, твердо и верно. Никаких игр. Никаких скрытых планов. Никаких загадочных слов, чтобы просеять и понять ее. Просто… Аня.

Она не горела желанием отвечать. Теперь я действительно хотел знать.

– Тебя кто-то вытолкнул? Заняли твое место у власти? Разозлили тебя?

Этот ясный взгляд скользнул по мне, прежде чем она закатила глаза.

– Тогда расскажи мне, на что это было похоже.

Тяжелый вздох. Она снова сосредоточилась на огне.

– Это случилось в Белфасте. – Она помолчала. Возможно, вспоминая.

– Продолжай.

Она кивнула, прочищая горло, не отрывая глаз от угасающего огня.

– Максим получил сведения об опасной орде, растущей в численности в северной части. – Она небрежно сцепила пальцы на коленях. – Это был обычный боевой план. Разведка подтвердила, что огромная орда действительно полностью контролирует большую часть города. Такова была наша миссия в течение нескольких недель с тех пор, как открылись врата рая и ада. Чтобы сначала нацелиться на самые большие орды.

Она сделала глубокий, дрожащий вдох, прежде чем продолжить.

– Битва перекинулась с улицы в церковь. Ангелы могли перейти на священную землю, а демоны, конечно, не могли. – Она бросила на меня многозначительный взгляд. – Но их стрельба могла.

– И что? Значит, они разрушили церковь? – я пожал плечами.

– Там были женщины и дети, целые семьи, укрывшиеся в церкви.

Ах, снова проявилось мягкое сердце моего ангела. Такая чувствительная душа.

– Продолжай, – я подвинулся вперед, внимательно прислушиваясь.

– Я закричала, чтобы солдаты-ангелы ушли. Они делали людей мишенью, подвергая их жизни опасности.

– Но они не слушали.

– Нет, – ее волшебные глаза вспыхнули голубой яростью. – Они проигнорировали меня и продолжили огонь, используя собор как боевую крепость, чтобы сразиться с демонами, толпящимися на церковном дворе. Лучники стреляли потоками непрерывных стрел эфирного огня из открытых дверей, в то время как демоны сыпали пулями. Я не могла доставить людей в безопасное место, – она с трудом сглотнула. – Там была маленькая девочка с красной лентой в волосах, смотревшая на меня из-под опрокинутой скамьи широко раскрытыми от страха глазами. Только что я смотрела на нее, а в следующую секунду скамья взорвалась, и ребенка разорвало на куски.

Она крепко зажмурилась, видимо, пытаясь стереть образ. Хотя я никогда не заботился о людях, кроме как из-за дракулсов, которыми они могли бы заплатить мне за оказанные услуги, это было печально, пострадали невинные. Ангелы игнорировали их существование и их смерть, чтобы одержать победу.

– Значит, тебе надоело сражаться, и ты покинул бой.

– Не бой, – она усмехнулась с вызовом в глазах. – Легион. Армию Максима, которая стремилась уничтожить врага, не обращая внимания на людей, которых они убивали по пути. После битвы я негодовала по поводу инцидента в соборе и сказала об этом генералу, но он отмахнулся, сказав, что это просто следствие войны. Будто он ничего не мог с этим поделать. И не стал бы менять тактику. Собор предлагал укрытие и давал нам преимущество.

– Значит, вы выиграли тот бой.

– Да. – Она резко вскочила на ноги. – Мы победили, Доммиэль. Но какой ценой? Все мужчины, женщины и дети умерли в той церкви. В месте, которое они считали убежищем от крови и смерти. – Повернувшись лицом к огню, она снова закрыла глаза и прошептала с отчаянием в каждом слове: – Бедная маленькая девочка.

У меня возникло странное желание обнять ее, успокоить боль, которую она испытывала. Сила ее эмоций, ее сострадание зажгли что-то внутри меня, вспыхнув с такой яростью, что больше напоминала молнию в бурю. Отказываясь поддаваться этим чувствам, я уперся руками в колени, удерживая себя на месте и держа рот на замке.

Наконец она продолжила:

– Именно тогда я поняла, что сражаюсь не за правое дело.

– Ты сражалась с себе подобными. Этого было недостаточно?

– Нет. – Она бросила на меня свирепый взгляд. – Этого недостаточно. Мы не убиваем невинных, чтобы одержать победу. Но, очевидно, Максим и его армия наплевали на это, – она пожала плечами. – И я ушла.

– И ты нашла Уриэля.

Один-единственный кивок.

– Все знали, что Уриэль был единственным архангелом, который вмешивался в мир людей, помогая им на протяжении веков. Задолго до того, как началась Великая война. Пару раз я уже сталкивалась с его охотниками.

Озадаченный, потому что для этого ей пришлось бы провести некоторое время на земле, я хотел спросить, но она меня опередила, ответив:

– Прежде чем стать солдатом, я была стражем.

Страж. Конечно. То, как она защищала тех уличных мальчишек в Венеции, то, как ее сердце сочувствовало мертвой девушке в Белфастской церкви, теперь все это имело смысл.

– Ты была опекуном детей.

Она повернулась ко мне, кончики ее голубых крыльев были окаймлены золотом.

– Опекун сирот и безнадзорных детей, – пояснила она.

Я встал, не в силах сдержать грубый смех. Как будто она могла стать еще более соблазнительной. Этот опытный воин с сердцем стража внутренне истекала кровью за невинных и потерянных. Во мне не было ничего, бл*ть, невинного. Как раз наоборот. Но я был навсегда потерян. Впервые за много веков у меня возникло желание протянуть руку и схватить ее, посмотреть, не удержит ли она меня в своих тонких руках. Посмотрим, не предложит ли она мне немного того бальзама сострадания, который она проливала на осиротевших детей мира.

Потребность прикоснуться пересилила мою собственную волю. Подняв руку, чтобы обхватить ее щеку, я провел подушечкой большого пальца по ее закрытому рту. Такой сладкий рот. Не уста ангела-воина или стража.

– Ты редкая порода, Аня.

Она нежно обхватила пальцами мое запястье. Не для того, чтобы остановить меня, но все равно. Я опустил руку.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она тихим шепотом.

– На самом деле тебе не все равно.

Она неловко поерзала.

– Есть и другие, кому не все равно. Уриэль и его охотники.

Я снова сел и вытянул ногу, задрав носок ботинка.

– Странный народ.

Наклонив голову под углом, она сказала мягким голосом:

– И тебе не все равно.

Я усмехнулся.

– Нет, детка. Я забочусь только о себе, – подтвердила я, постукивая себя по груди своей металлической рукой.

– Но ты дал кровавую клятву Женевьеве, врагу демонов.

– Ага. Она хороша в том, чтобы убедить любого пойти ее путем.

Аня улыбнулась той понимающей улыбкой, которая вселила в меня страх.

– Я верю, что дело не только в этом.

– Да? А во что ты веришь?

– Она тебе нравится.

Она ошибалась. И все же Женевьева пробудила идею, мысль, которая так долго дремала. Та, что была опасна для демона вроде меня, глупая идея, похожая на надежду. И этот ангел раздувал пламя, в то время как я пытался погасить свет своим собственным плащом цинизма и сомнения.

– Я у нее в долгу. Ничего больше. – Я вложил в свои слова всю серьезность, чтобы она знала, что я говорю правду.

Ее губы сжались в тонкую линию. Я хотел смягчить их своими собственным, убрать это мрачное выражение, которое она носила. Ее взгляд метнулся к полке позади меня, прежде чем она села на край кровати и начала надевать ботинки.

– А что за история с чашей?

Даже не взглянув, я улыбнулся.

– Это была чаша, из которой пил король Генрих VIII на коронационном пиру в Вестминстер-холле вскоре после того, как женился на Екатерине Арагонской.

Морщинка прорезала середину ее лба.

– Зачем тебе собирать что-то подобное?

Я пожал плечами.

– Это был символ великого царя до того, как он пал. Довольно ироничная часть истории, ведь тот день был началом конца для него.

– Из того, что я знаю о человеческой истории, он был процветающим королем.

Я усмехнулся.

– Возможно. Но какой ценой?

Ее брови изогнулись в ответ на тот самый вопрос, который она задала мне несколько минут назад.

– Он был предателем. Все просто.

Она нахмурилась еще сильнее, но снова посмотрела на полку над моей головой.

– А как насчет римского кинжала? Просто случайный симпатичный клинок, который ты захотел?

Мелодичность ее вопроса говорила о том, что она вовсе не верит в случайность.

«Умно, мой ангел».

– Этот кинжал принадлежал Квинту Сервилию Цепиону Бруту. Он также носил имя Марк Юний Брут. Когда-нибудь слышала о нем?

Она, казалось, задумалась, ища воспоминания о римской истории, наконец, остановившись на самой важной части обоих этих имен.

– Брут? Тот, кто предал Цезаря?

– Тот самый. – Я вздернул подбородок, словно собираясь кивнуть. – Это тот самый кинжал, которым он убил человека, которого любил как отца.

Ее красивые глаза округлились, остекленев от волнения.

– Похоже, у тебя есть склонность к предательству.

Встав, я взял со стола черную теплую рубашку с длинными рукавами и натянул ее. С шипением, когда рубашка задела мою наполовину зажившую рану, я пристегнул плечевой ремень.

– Мне нравится вспоминать, что каждый человек, любой человек, рано или поздно становится жертвой собственных пороков. Жажда похоти, власти, богатства. – Я сунул свой «Глок», полностью заряженный эфирными патронами, в кобуру и натянул кожаную куртку. – Ни один человек не может быть переданным тебе всю жизнь. Они все предают, рано или поздно, потому что у каждого есть свои пороки.

Она зашнуровала ботинки и встала рядом со мной, но ее быстрое сердцебиение пульсировало в воздухе, привлекая мои хищные чувства.

– Доммиэль. Я не верю…

Сотрясающий землю взрыв сотряс здание, потолок задрожал и осыпался пылью. Прежде чем я успел понять, кто или что напало на нас, я прижал Аню к земле, обхватив ее голову руками. Ее широко раскрытые глаза встретились с моими за секунду до того, как еще один взрыв потряс здание и разбил окна, отбросив нас в пыльную темноту.

Глава 12

Аня

Провалившись в темноту, несколько искр от пожара, вызванного взрывом, все еще потрескивали после того, как их погасило рушащееся здание. Я с удивлением обнаружила, что мы с Доммиэлем целы и невредимы. Для человека, который утверждал, что не заботится ни о ком, кроме себя, он спасал меня уже дважды за последний вечер. Или возможно, он просто оказался рядом. Все, что я знала, это то, что вес его тела, которым он меня защищал, ощущался правильным.

Крики с улицы наверху и звуки выстрелов сделали очевидным, что попадание в это здание было совпадением, а не прямой целью.

– Пошли, – прорычал он мне в ухо. – Давай выбираться отсюда, пока крыша не обвалилась. Мы не можем просеяться, пока не окажемся за пределами моих комнат.

Рывком подняв меня на ноги, он поспешил к своему столу в полутьме и запихнул патроны в сумку, прежде чем схватить охотничий нож и засунуть его в сапог. Он схватил еще несколько вещей и быстро затолкал их тоже в сумку. Яркая вспышка молнии пронзила разбитое окно, высветив его мрачный решительный взгляд, когда он в последний раз окинул взглядом разрушенную комнату. Его античная греческая ваза валялась на земле в осколках.

– Пойдем.

Несмотря на то, Доммиэль явно наслаждался своими коллекционными вещами и, казалось, не хотел оставлять их позади, он бросился к короткой лестнице и внешней двери. Я быстро побежала за ним.

– Куда мы теперь?

– Обратно в Германию, где Аксель сказал, что я найду ведьму Надю. Он сказал, что она может дать нам информацию, необходимую для проникновения во дворец Лизабет в Эстонии.

Он открыл стальную дверь, все еще совершенно неповрежденную, проверил переулок с пистолетом наготове.

– Да ладно тебе.

Оказавшись снаружи, повторяющаяся вспышка эфирных боеприпасов, проносящихся мимо переулка, привлекла мой взгляд, когда люди побежали к огню. Еще одна вспышка молнии, затем раскат грома.

– Ах, черт возьми, – Доммиэль вздохнул, когда мимо пробежали крупные вооруженные люди.

– В чем дело?

– Похоже, те «Двенадцатые», с которыми я работал, наконец-то подрались с людьми Короля Генриха.

Затем рядом прошла знакомая высокая худощавая фигура с револьвером в руке.

Ксандер.

Я добежала до конца переулка и осторожно выглянула из-за угла. Доммиэль был рядом со мной.

– Мы уходим, Аня.

Я посмотрела на него.

– Нет. Не уходим. Это Ксандер, он один из охотников Уриэля. И сначала мы должны ему помочь.

– Господи, женщина. Это будет второй раз, когда демоны будут сражаться против меня за последние двадцать четыре часа.

– Тогда не помогай. Оставайся здесь, в переулке, и жди меня.

Я выскочила из-за угла, обнажая свои длинные кинжалы, не обращая внимания на яростное проклятие Доммиэля, когда я скользнула в драку.

Демоны взорвали приближающихся бойцов сопротивления. За линией и в кругу демонических стражников стояли на коленях около сотни людей со связанными за спиной руками. Некоторые были одеты в черное одеяние «двенадцатых», но большинство были обычными женщинами и детьми.

Я подошла к Ксандеру, прячась за грузовиком, пока он стрелял по демонам.

Бросив быстрый взгляд на меня, он снова посмотрел поверх капота.

– Привет, дорогая. Решила присоединиться к нам еще на один день веселья? Я думал, ты уехала из Лондона.

Его всегда непринужденный диалог, даже перед лицом смерти, произнесенный с аристократическим английским акцентом, всегда, казалось вызывал у меня улыбку. Несмотря на вероятность неминуемой смерти.

– Да, я так и сделала, – ответила я. – Я ищу Уриэля.

Его небрежный взгляд оценивал меня с ног до головы.

– Интересно. Потому что мне кажется, что ты сидишь за стареньким маленьким седаном в южной части Лондона, лицом к лицу с теми из ада, которых мы оба люто ненавидим.

– Серьезно, Ксандер. Что здесь происходит?

Он прицелился и выстрелил, попав демону в лицо, который просеялся прямо перед машиной. Его тело рассыпалось, а затем взорвалось огненными углями и пеплом.

– Ну, я стреляю и убиваю демонов. А что ты делаешь?

Этот человек так раздражал.

– Эти люди, которых они поставили на колени. Что они с ними делают?

Его невозмутимое выражение внезапно стало таким резким.

– Это рабы орд демонов, если мы не спасем их.

– Рабы? – мое сердце пропустило удар. – Так много детей.

– Верно, – его голос стал еще ниже и серьезнее. – Нынешние демоны любят играть с детьми.

– Нет, Ксандер.

– Может быть, будет лучше, если ты отсидишься, дорогая?

Его взгляд скользнул по моей шее, где рана затянулась. Во всяком случае, на поверхности.

– С чего бы мне отсиживаться?

Доммиэль появился с другой стороны от Ксандера. Он кивнул Ксандеру, который улыбнулся моему напарнику, как старому другу.

– Привет, капитан Черное Сердце.

– Похоже ты всегда по уши в дерьме, а Златовласка?

Я в шоке уставилась на их игривый обмен репликами, хотя ни один из них, казалось, не обращал на меня внимания.

– Всегда, капитан. Знаешь, я действительно верю, что эта повязка на глазу выглядит на тебе соблазнительно. Держу пари, что она заманивает многих женщин в твое непристойное логово.

Доммиэль приподнял бровь, глядя на него, затем снова посмотрел поверх капота.

– А кто отвечает за это дерьмовое шоу?

– На нашей стороне или на их? О, подожди. Я имею в виду нашу сторону или вашу? Что это такое в наши дни? Я никогда не могу понять, на чьей ты стороне.

Доммиэля, казалось, нисколько не смутило еще одно обвинение в том, что он играет на обеих сторонах.

– Не бери в голову, – в его груди раздалось рычание. – Я только что получил ответ.

Внезапный шквал эфирного огня пронесся над головой, и крики женщин и детей эхом отозвались в воздухе вместе с воем бури. Шторм, который не вызывал дождя, только шипящее электричество, щелкающее в воздухе.

Проявилась новая волна демонов, все в черном, за исключением красных воротничков, богохульная имитация жрецов.

– Красные жрецы Ладьи и Обезьяны, – пробормотала я, чувствуя, как страх выбрасывает адреналин в кровь.

Так жрецов называли за пролитую ими кровь. Эти мерзкие твари служили темным принцам. Они были безобразны: угольно-черные волосы, рты, наполненные острыми зубами, и мертвецки бледная кожа. Они просеивались в охраняемый демонами внутренний круг, хватали своих пленников и снова исчезали, унося их неизвестно куда.

Доммиэль встал из-за машины и посмотрел на них.

– Мы можем просеяться седи них и спасти несколько человек. Перенесём их в Дартмур.

Мое сердце подпрыгнуло, когда он с треском электричества исчез и появился внутри круга, обняв мальчика и девочку, вероятно брата и сестру, и потом исчез.

– Поспешим, дорогая. Кажется, у твоего парня, кажется, хорошая идея.

Мой парень? Но сейчас не было времени обдумывать слова Ксандера. Был он прав или нет.

С этими словами Ксандер резко встал, а я последовала за ним. Мы оба просеялись в круг, так что охранники ничего не заметили. Нас заметили «Двенадцатые» и начали усиливать обстрел, загораживая стражу и жрецов, которые были вынуждены вступить в бой. Даже не задумываясь, я вцепилась в руку женщины и мальчика рядом с ней и с бешенной скоростью начала пересекать пустоту. Мальчик закричал, и его крики эхом разносились по пустоши, когда мы переместились к месту возле скалы, где я впервые встретила Доммиэля. Четыре человека дрожали и смотрели широко раскрытыми глазами. Я вынула кинжал и быстро разрезала путы, которые сковывали женщину.

– Вот, – я отдала ей кинжал. – Развяжи их и успокой.

Слезы текли по ее лицу, но она молча кивнула. Я просеялась обратно прямо в круг и в последнюю секунду успела увернуться от взмаха меча. Нас там уже ждали жрецы. Прежде чем один из них успел прикоснуться ко мне, я просеялась в дальнюю часть круга. Он ухмыльнулся мне и поднял двух молодых женщин на ноги, прежде чем просеяться. У нас началась гонка с жрецами, чтобы спасти как можно больше пленников.

Я вцепилась в двух маленьких мальчиков, лет пяти и семи, и снова исчезла. Когда я снова появилась в Дартмуре, там было еще несколько человек. Ксандер и Доммиэль работали быстро. Но теперь нас ждали жрецы.

Я вернулась к седану и присела на корточки, откуда нам были хорошо видны пленники. Их было меньше двадцати, и они ждали, кто доберется до них быстрее, их новые хозяева или спасители. Мои внутренности горели огнем, когда появились три жреца и схватили еще шестерых.

– Ублюдки, – пробормотала я себе под нос, пробираясь к центру, где в страхе сжались последние люди.

– О, черт, – раздался зловещий голос позади меня, знакомая злоба окатила мое тело, как жидкая боль.

Я развернулась, одновременно с этим выхватывая свой длинный кинжал. Хотя было бы трудно пробить цельнометаллическую броню, которую он носил с ног до головы. Длинный черные волосы, словно кольчуга, шелковистыми волнами скользили по блестящему металлу, развеваясь на ветру, он выглядел как совершенный Бог или самый что ни есть демонический принц, кем он и являлся.

Его темно-красные глаза оценивали меня со слишком большим знанием. Черные паучьи вены бежали по его бледному лицу, ужасно красивому, несмотря на сеть вен, отмечающих его как одного из близнецов принца демонов, которые никогда не осмеливались спускаться на землю, пока не началась эта война.

Скользнув языком по губам, его взгляд упал на мою шею. Я вздрогнула от автоматической боли под кожей. Он рассмеялся низким и глубоким смехом, зная, что его сущность, его яд делает свое дело. Я не знала, сколько времени у меня осталось до того, как гнилая субстанция поглотит мое сердце, а затем и душу, превратив меня в его добровольного раба. Но страх перед этим был сильным и отчаянным, преследуя мое здравомыслие до самого края.

Около меня раздался треск, а затем Доммиэль появился рядом, глядя вниз на Обезьяну. Он встал передо мной, его тело частично закрыло меня от отвратительного зверя в нескольких ярдах. Я услышала, как Ксандер появился позади нас, а затем снова исчез, наверняка забрав с собой еще двоих пленников. Оглянувшись через плечо, я увидела, как один из обезьяньих жрецов, в черной рясе, развевающейся на ветру, подобрал последних троих и исчез.

– Пойдем, Доммиэль, – прошептала я, страстно желая уйти. И быть далеко-далеко от сюда.

Но было уже слишком поздно. Он уже догадался, что между мной и принцем демонов была какая-то история. Доммиэль всегда видел слишком много. Принц еще не произнес ни слова, но его улыбка говорила достаточно.

– Такс, такс, так. Похоже, мой ангел уже выбрал себе другого демона-супруга, – его улыбка погасла, кроваво-красные глаза горели холодной яростью. – Разыскиваемый предатель.

Доммиэль молчал, сжимая в одной руке «Глок» с побелевшими костяшками, а в другой – охотничий нож. Я не видела его лица, но дрожащая ярость, исходившая от него, говорила мне достаточно.

– Давай просто уйдем, – повторила я.

Вальсируя, из-за спины Обезьяны появился его близнец, идентичный по устрашающей внешности и темной красоте, их жрецы в красных воротниках сделали широкую дугу, чтобы окружить нас.

– О, брат. Ты опять с ней играешь?

– Доммиэль, пожалуйста, – проскрежетала я, отказываясь просеиваться без него. Только он не двигался и даже не обращал на меня никакого внимания, все его внимание было сосредоточено на Обезьяне, а теперь еще и на его брате.

Обезьяна наклонил голову, напоминая жуткую змею, а его слова звучали еще более резко, чем до этого.

– Но мне нравиться с ней играть. Будет еще приятнее, когда ее новая сторожевая собака будет растянута на моей дыбе на Эльбрусе, – я ахнула. Сама мысль о том, что Доммиэля будут пытать в самой темной яме мира, превращала мою кровь в лед.

– Доммиэль.

– Нет, Аня.

Черт бы побрал этого демона! Он не отвернулся. Он принял боевую стойку, приготовившись.

Обезьяна что-то прошептал, и в воздухе рядом с ними раздался электрический треск, а затем появилось самое отвратительное существо. То, которое выбивало весь кислород из моих легких.

– Беллок. – прошептала я.

Меня охватил новый страх. Мои крылья дернулись и сжались за моей спиной при виде охотника на ангелов. Они были известны тем, что подрезали крылья своей жертве, прежде чем затащить ее в какую-нибудь темницу в аду.

С полуночными глазами, пустыми и бездушными, он сосредоточился на Доммиэле. Огромный и мускулистый, с пепельно-серой кожей и черными венами, оплетающими шею и его голые руки, он хмыкнул. На нем были нагрудные доспехи, оставляющие его руки свободными, одна из которых держала острый и изогнутый ятаган. Он был варваром другого мира, несущий разрушение и боль.

Вместе того, чтобы напрячься, Доммиэль, казалось, даже расслабился, его плечи расправились, хотя он продолжал крепко держать пистолет на боку.

Существо боком двинулось вперед, по кошачьи, что казалось слишком грациозно для такого зверя.

– Почему я не удивлён? – его безжизненные глаза, казалось, не двигались, но я чувствовала их на себе. – Составляешь компанию ангелу? – он описал дугу вокруг запястья, размахивая ятаганом. – Из них получаются прекрасные трофеи на моей стене.

Мои крылья.

Доммиэль усмехнулся, затем в долю секунды прицелился из своего «Глока», выпустив три пули эфирных патронов, ярко вспыхнувшие зеленым огнем. Беллок заблокировал все три взмахом клинка. Он был быстр. И смертельно опасен. И он приближался к нам.

– А я все гадал, где ты прячешься, – сказал Беллок.

Обезьяна, Ладья и их жнецы молча наблюдали за ним.

– А я и не прячусь. – Доммиэль убрал пистолет в кобру и вытащил двенадцатидюймовое лезвие, с одной стороны усеянное полудюймовыми изогнутыми зубьями. – Просто есть более важные дела, чем разбираться с твоей уродливой задницей.

Я попятилась, давая им место для боя, потому что не было никакой возможности избежать этого, Доммиэль всем своим видом показывал, что намерен вступить в бой. Не знаю, почему я решила, что он убежит, спрячется в безопастное место, столкнувшись с врагами, которые очернили его имя и пытались заковать его душу в аду. Но все-таки я боялась за него.

Беллок замахнулся первым. Доммиэль легко увернулся, развернувшись под его рукой и полоснув ангела-охотника зазубренным лезвием по ребрам. Беллок зарычал, вращаясь и раскачиваясь горизонтально. Я ахнула. Доммиэль пригнулся и оставил еще один порез на задней стороне бедра охотника, разорвав ткань до серой плоти.

Беллок закричал от ярости. Доммиэль же рассмеялся и неторопливо обходил своего противника кругом, как будто это был тренировочный бой на спарринге. Он ударил ножом по земле, оставляя тонкую полоску черной крови охотника на мостовой.

– Похоже, у тебя давно не было практики, Беллок. Я ожидал большего от слуги высших принцев, – его улыбка стала резкой, а голос понизился. – С другой стороны, откуда взяться хорошим бойцам, если они находятся в рабстве.

Раздалось зловещее рычание серого существа, затем они с Доммиэлем превратились в размытое пятно движений, лязг их клинков – было все, что я могла разобрать, когда они делали выпады. Беллок был печально известен своим смертоносным боевым мастерством, но Доммиэль не отставал. Он был равным соперником, что несколько удивило меня, когда я смотрела на них с криком, застрявшим в горле, ожидая, когда он вырвется наружу.

Обезьяна поймал мой взгляд через дорогу, едва заметное движение его головы, когда он наблюдал за мной, а не за дракой. Я крепче сжала кинжал. Жгучая боль пронзила мою шею до груди, от того места, где он задел меня своими клыками, до того места, где его сущность проникла глубже.

Он ухмыльнулся, зная, что его сущность делает свою работу внутри меня, медленно притягивая меня ближе к нему, чтобы быть его добровольным рабом. Я бессознательно покачала головой. Затем он усмехнулся тем зловещим обезьяньим смехом, его клыки были остры, как всегда.

– Тик-так, милая, – прохрипел он, его взгляд медленно и соблазнительно скользнул вниз по моему телу.

Невидимая ласка скользила по моей коже, как змея. Осязаемый страх заставлял мое сердце биться быстрее, пока я оставалась прикованной к тому, кто станет моим хозяином, если мы не найдем Уриэля вовремя. Поняв, что лязг клинков прекратился, я повернулась к Доммиэлю, который наблюдал за обменом взглядами между Обезьяной и мной, его взгляд был убийственным. Для Беллока этого было достаточно. Он высоко поднял ятаган, готовясь обрушить его на голову Доммиэля.

– Нет! – я закричала и кинулась к Доммиэлю быстрее, чем успела подумать о приказе, обхватила его обеими руками и рассеялась, прежде чем меч охотника успел вонзиться в цель.

Доммиэль не сопротивлялся, но даже за те несколько секунд, что мы летели сквозь пустоту, я чувствовала, как от него исходит ярость. И все же я могла думать только о том, как чудесно чувствовать его рядом, его пот и запах были чем-то вроде сладкого обольщения. Как до этого дошло? Как я так быстро влюбилась в развращенное существо, грешника, который гордился тем, что избегал моих собственных глубочайших убеждений? Возможно, потому, что он действительно был лжецом. Он сказал, что не заботится ни о ком, кроме себя, но он был первым, кто просеялся в тот круг, чтобы спасти пленников.

Мы выскочили на заснеженный холм Дартмура. Я отшатнулась, когда он вырвался из моих рук, все еще яростно сжимая нож и пистолет обеими руками.

– Какого хрена это было, Аня?

– Я… я не хотела, чтобы ты пострадал.

– Это не то, о чем я спрашиваю, и ты это знаешь. – Его заостренные клыки окрашивали его речь рычащим тембром. Тем, который заставил меня вздрогнуть, и не только от страха. Я с трудом сглотнула, не желая рассказывать ему о Обезьяне. Он вложил пистолет и клинок в ножны, прежде чем подойти ко мне, но это не уменьшило первобытную панику, которую он зажег в моем животе.