Текст книги "Темное сердце (ЛП)"
Автор книги: Джуллиет Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Тогда просто отведите нас к периметру ее подопечных. – Доммиэль откинулся на спинку дивана, широко раскинув руки вдоль спинки. – Мы найдем способ проникнуть внутрь.
Надя усмехнулась, смерив его презрительным взглядом.
– Я даже близко не подойду к тому месту, – она вцепилась в подлокотник кресла. – Ни для кого, и ни из-за кого.
Там с ней случилось что-то ужасное. Темнота была в комнате, плыла в воздухе.
– Хорошо, – согласился Доммиэль. – Но ты могла бы показать нам на карте.
Она покачала головой, ее серебристые волосы рассыпались на плечах.
– Это не имеет значения. Владек создал иллюзию вокруг ее логова. Его подопечные закованы в железо. И она вложила в его заклинание свои собственные заклинания крови. Единственное, что ты сделаешь, подобравшись поближе, – это поднимешь тревогу, чтобы ее люди схватили тебя. Они окружают все святилище Владека по периметру на сотню миль.
Я внезапно встала и подошла к огню, скрестив руки на груди.
– Но должен же быть какой-то способ. Мы не можем просто оставить его там. Если эта ведьма так ужасна, как ты намекаешь, то я еще более серьезно настроена вытащить Уриэля оттуда как можно скорее.
Я стиснула зубы, ругая себя за то, что думала только о себе в этом спасении. Я всегда хотела спасти Уриэля от того ада, в который он попал, но когда Обезьяна поймал меня в той битве в Лондоне вместе с Ксандером, это стало первостепенным и неотложным. Страх, который эта ведьма Лизабет внушила Наде, сказал мне, что Уриэль определенно в серьезной опасности.
– Эта ведьма убьет его? – тихо спросила я.
Надя тяжело моргнула и медленно покачала головой.
– Нет. Она обожает свои игрушки. А Уриэль – ее самое ценное украшение на данный момент. Или, по крайней мере, был, когда я сбежала.
– Когда ты сбежала? – спросил Доммиэль грубым и мрачным голосом.
Она положила свои кукольные руки на колени.
– Я сбежала три недели назад. – Она плотно подоткнула юбку под согнутые колени. – Аксель помог мне сбежать. Среди прочих. – Она уставилась на Доммиэля. – Так что, если он послал тебя, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.
– Как ты можешь это сделать, если не хочешь отвести нас туда и говоришь, что мы не можем попасть внутрь, не подняв тревогу?
Она посмотрела между нами, внимательно изучая меня от кончиков крыльев до кинжалов в ножнах.
– Может быть, есть способ получше. Способ, который поможет тебе войти и выйти из ее замка с Уриэлем в целости и сохранности. Но это азартная игра.
Доммиэль фыркнул.
– Вся моя жизнь – азартная игра. Расскажи нам.
Надя кивнула.
– В Москве есть логово демонов под названием «Один Шанс».
– Один шанс? – Доммиэль усмехнулся. – Один шанс на что?
Надя продолжала:
– Это одно из многих притонов, которыми управляют лучшие люди Владека. И этим, в частности, управляет мой друг, верховный демон по имени Скаал.
– Ты его знаешь? – спросила я Доммиэля.
Он покачал головой.
– Я могла бы устроить тебя в «Один Шанс», чтобы ты приняла участие в их главном аттракционе. Бойцовские ямы. Что особенно удачно в этой конкретной яме, так это то, что она предназначена только для величайших воинов. И победители представляются наложнице номер один Владека для ее личного развлечения.
– Лизабет, – прошептала я.
Надя улыбнулась, но в ее улыбке было больше злобы, чем доброжелательности.
– Лизабет, – повторила она. – Которая любит натравливать великих воинов на своих собственных адских псов.
– Итак, – Доммиэль тяжело выдохнул. – Я должен буду победить лучшего воина в боевой яме «Один Шанс», а затем, если мне повезет, меня доставят к Лизабет, и мне придется победить ее зверей, чтобы получить благо, которым в нашем случае будет освобождение Уриэля. Звучит достаточно просто.
– Нет, – Надя покачала головой. – Ты не будешь сражаться, – ее взгляд метнулся ко мне. – Она будет.
Глава 17
Доммиэль
– Нет! – демоническое рычание вырвалось из моей груди, яростный удар хлыста в тихой комнате.
Надя говорила спокойно.
– Ямы в «Один Шанс» предназначены только для женщин-бойцов.
– Тогда отведи нас в другую, – потребовал я, чувствуя, как пламя лижет внутри и вокруг моего сердца при мысли об Ане в одной из этих гребаных бойцовских ям. Я их видел. Я видел, как проигравших терзали на мелкие кусочки и сжигали для кровожадной толпы. Я видел, как победители ковыляли, изувеченные.
Ведьма покачала головой.
– У меня есть только один контакт, которому я могу доверять. И он управляет ямой «Один Шанс». Я даже не уверена, что он сможет вывести нас на арену, но он наша единственная возможность.
– Тогда свяжись с ним и договорись об этом, – сказала Аня, подходя ближе, свет от огня обрамлял края ее крыльев.
Я представил, как лезвие пронзает кость, разрывает ее и проливает ее драгоценную кровь. Я представил, как ее красивое лицо режут до неузнаваемости. Я представил, как впадаю в темное отчаяние при виде ее тела, охваченного пламенем.
– Нет, – проскрежетала я во второй раз.
Потрясенный взгляд Ани повернулся ко мне.
– Что значит «нет»?
– Я имею в виду именно то, что сказал. Ты не будешь сражаться в яме демонов.
Ее руки уперлись в бедра.
– Что? Ты думаешь, я не справлюсь сама?
– Это не имеет к делу никакого отношения.
Она закатила глаза – да, закатила свои гребаные, великолепные глаза на меня – затем снова повернулась к Наде.
– Устрой это. Я буду драться.
Вскочив с дивана, потому что я не мог контролировать пламя, обжигающее мои внутренности, я схватил ее за руку.
– Я сказал «нет», Аня, – проскрежетал я тихо и угрожающе. Я знал, что веду себя как властный придурок, но мне было наплевать. – Этого не произойдет.
– А я сказала, да. – Она совершенно не боялась моей злости. – Я была одним из элитных воинов Максимуса. Я сражалась и убила трех драконов в ночь Кровавой Луны. Одна с небольшой помощью. Доверься мне. У меня это хорошо получается, Доммиэль. Особенно в единоборстве, – она вздохнула и пробормотала, – и когда у меня нет ошейника и цепи на шее, мешающих мне.
– Не имеет значения, что ты говоришь. Женевьева и ее команда наняли меня, чтобы я был главным в этом деле. И я говорю тебе, что этого не произойдет.
Она рассмеялась.
– Тебя наняли не для этого. – Она попыталась высвободить руку, но я не мог ее отпустить. – Я сделаю это, и это окончательно.
Я перевел взгляд на ведьму, чей хрустальный взгляд изучал наш жаркий разговор в постоянном молчании.
– Подумай о другом способе.
– Ты слышал, как она сказала, что другого выхода нет, – вмешалась Аня, толкая меня в плечо, а затем удерживая руку там, чтобы привлечь мое внимание. – Итак, я собираюсь сражаться в яме «Один Шанс».
– Нет, это не так.
– Почему, черт возьми, нет?
Ее обычно спокойная внешность дрожала от гнева, доводя мою собственную до бешеных высот.
– Потому что я, черт возьми, умру, если мне придется стоять там и смотреть, как тебе причиняют боль!
Мои рычащие слова замерли, когда обе женщины уставились на меня. В широко раскрытых глазах Ани было что-то похожее на шок, прежде чем перейти во что-то более мягкое. Сладкое. Потрескивание огня пронизывало тишину. Я отпустил Аню и, повернувшись к двери, выскочил наружу.
Сделав глубокий вдох холодного воздуха, благодаря за жжение, я вытащил сигарету и закурил быстрыми, резкими движениями.
Я взглянул на тонкие облака, на серп луны, насмешливо ухмыляющийся сверху.
– Черт, – пробормотал я, глубоко затягиваясь, пока мои легкие не загорелись. Приятно.
Голоса Ани и Нади были приглушены стеной, но мой обостренный слух уловил их разговор, спокойный обмен неразборчивым бормотанием. Я прислонился спиной к дереву, пытаясь приглушить постоянный огонь, мерцающий в моей груди.
Я был так зол. В ярости. В гневе. Сам на себя.
Что со мной случилось? Когда я успел так вляпаться? И почему она?
Прошло, должно быть, минут двадцать, пока я мучился в своем жалком состоянии, прежде чем дверь со щелчком открылась. Первой вышла Надя в белом плаще с поднятым капюшоном. Она оглянулась на Аню, выходящую за ней, прежде чем исчезнуть в лесу.
Я бросил окурок сигареты в снег у своих ног и раздавил его, засунув руки за джинсы, наблюдая, как Аня приближается, осторожно шагая. Она прислонилась спиной к стволу дерева рядом со мной, глядя вверх. Я не мог не заметить изгиб ее стройной шеи. Ее кожа была такой сияющей, такой совершенной, что мне хотелось прикоснуться к ней, попробовать на вкус и поглотить. Она взывала к моему самому низменному «я», к моим самым плотским потребностям. Мое самое уязвимое место внутри, которое пыталось отгородить ее стеной. Тщетно.
Я прожил чертовски долгое время и предавался разным сексуальным и эротическим изыскам. Но это было что-то другое. Это была потребность, которая взывала ко мне за пределами моего тела, за пределами моего разума. Может быть, она каким-то образом захватила ту часть моей души, которая осталась, и держала ее в кармане, так что каждый раз, когда она приближалась, я жаждал быть ближе, нуждаясь в воссоединении с той частью себя, которую она украла у меня.
– Я не видела луны целую вечность, – сказала она, все еще глядя вверх.
Постоянная серая пелена скрывала небо от тех, кто был на земле.
– Она собирается встретиться со своим связным?
– Да. Ну, на самом деле она собирается связаться с ним по мобильному телефону.
– Здесь, снаружи? В этих горах есть связь?
– Нет. – Она рассмеялась. – Вообще-то у нее есть подруга в деревне, официантка в таверне. Она использует свой компьютер, чтобы связаться с теми, кто ей нужен.
Я ждал, что она расскажет мне о моем резком и неловком признании. Но она этого не сделала. Проследив за ее взглядом в ночное небо, я заметил блеск между тонкими облаками.
– Я больше всего скучаю по звездам, – признался я больше себе, чем ей.
Я почувствовал на себе ее взгляд.
– По звездам?
Я прижал руку к животу, под которой были чернила созвездий. Звезды всегда были для меня путеводителем, неземной красотой за пределами мира смертных, где Рай и Ад вели свою постоянную войну.
– Почему звезды? – спросила Аня таким сладким голосом, что мне захотелось прижать ее к дереву и проглотить этот звук ртом и языком. Взять его у нее и оставь себе. Она всколыхнула во мне что-то настолько неистовое, что мне пришлось подавить это чувство и взять себя в руки. Сосредоточившись на ее вопросе, я расслабился.
– Они за тысячи миль отсюда. Но лишь малая часть их света рассеивает тьму. Независимо от того, какой ад творится на земле или даже в потустороннем мире, они просто продолжают сиять доброжелательным безразличием.
– Существует ли такая вещь, как доброе безразличие?
– Да. – Теперь я наблюдал за ней.
– Объясни.
– Они излучают свой свет, совершенно не осознавая или не обращая внимания на жизнь и смерть, происходящие под ними. Для них не имеет значения, выиграют ли ангелы эту войну. Или демоны. Сгорит ли весь мир. В конце концов, они все равно будут там. Постоянные и истинные.
Ее глаза наполнились слезами. Не зная, что их вызвало, я все равно подошел к ней, неспособный проявлять мягкое безразличие, когда дело касалось ее. Теперь я это знал.
– В чем дело?
Я провел пальцем по ее щеке, ловя и вытирая слезу, когда она соскользнула.
– Тьма не может победить, – прошептала она.
– Нет, – я покачала головой. – И ты думаешь, я этого хочу?
– Конечно, нет. Ты веришь в красоту звезд. – Она улыбнулась, печально приподняв бровь. Затем она подняла глаза. – Ты хочешь их увидеть?
– Кого их? – я провел пальцем вниз по ее высокой скуле к скульптурной впадинке у подбородка.
– Звезды.
Я уловил это, хмуро глядя на нее.
– Как?
Она рассмеялась и соскользнула со ствола дерева, расправив крылья и взмахнув ими на месте. Снег кружился на земле в смерче, эффектно демонстрируя силу ее крыльев.
Она хотела взять меня с собой к звездам. Она хотела дать мне то, чего я жаждал. Эта мысль ударила меня в солнечное сплетение, заставив затаить дыхание. Наконец, я покачал головой.
– Я слишком тяжел даже для твоих крыльев.
Она рассмеялась и шагнула прямо ко мне, обняв меня за талию.
– Я могу просеять нас большую часть пути и удержать в воздухе своими крыльями, – она наклонила голову, как делала, когда пыталась что-то разгадать. – Думаешь, я недостаточно сильна?
– Я знаю, что ты достаточно сильная.
Я обнял ее, прижимая ее тело к своему. Она ахнула.
– Мне просто интересно, может быть, это твой способ избавиться от меня? – я поднял глаза. – Это будет долгое падение.
Она снова рассмеялась, большая часть звука осталась в ее груди.
– Я бы никогда тебя не уронила, – ее губы сжались, когда она прижала меня еще крепче. – Я бы никогда тебя не отпустила.
Она с трудом сглотнула, ее фиалковые глаза были полны эмоций, которые заставили меня нервничать, хотя я хотел, чтобы она смотрела на меня так до конца моей гребаной жизни.
– Тогда возьми меня к звездам, детка.
Она крепко сжала руки и захлопала крыльями, глядя вверх. Мне потребовалось все мои силы, чтобы не наклонить голову вперед и не попробовать ее молочно-белую кожу, но последнее, чего я хотел, это чтобы ее сосредоточенность сбилась. Мы согнули ноги и как только оторвались от земли, она потянула нас в вверх.
Быстрое скольжение в серое бесконечное пространство, не более двух морганий глазами, и она выхватила нас, сильно хлопая своими сильными крыльями. Они действительно были достаточно сильны, чтобы удержать нас обоих, когда она потянула нас выше сквозь влажный, холодный пар облаков, пока мы не оказались в ночном пространстве.
– Смотри!
Аня смотрела вверх. Она была в восторге. Так же, как и я. Да, звезды были сюрреалистичными и удивительными с такой высоты. Они укрепили мою веру в то, что даже в апокалипсисе все было в порядке с миром. Отсюда они не просто виделись ближе, они чувствовались ближе. И она тоже.
В то время как воздействие тысяч звезд и этого кусочка луны окружало нас с космическим восторгом, меня непреодолимо тянуло к ее свету. Тому, который был намного более блестящим и сияющим, чем все, что могли сделать звезды. Тому, который продолжал звать меня, снова и снова, напоминая мне, чего мне не хватало всю мою бессмертную жизнь.
Она задыхалась, ее глаза все еще искали небеса, ее крылья бились в устойчивом ритме, удерживая нас в воздухе.
– Разве это не прекрасно?
– Да, – тихо пророкотал я. – Так чертовски красиво, – мой взгляд не был прикован к звездам.
Ее взгляд опустился на меня, изучая мое лицо, особенно рот. В одно мгновение я был тверд как камень, и мой мозг затуманился словами, которые, я знал, раскроют больше моих слабостей. Больше от моего истинного сердца. Была ли она ведьмой, способной вытащить эту мягкую сторону меня, эту уязвимую часть, которую я так долго прятал за щитом разврата и насилия?
– «Встань, солнце ясное», – моя Аня. – Я уткнулся носом в ее волосы рядом с ухом. – «Убей луну – Завистницу: она и без того совсем больна, бледна от огорченья», – я опустился ниже и лизнул сладкое местечко под ее ухом. – «Что, ей служа, ты все ж ее прекрасней».
– Доммиэль, – прошептала она, дрожа в моих объятиях, ветер развивал ее волосы с лица.
Я больше не мог держать свой рот подальше от нее, наклоняясь к ее губам и погружаясь глубоко. Мне нужно было прикоснуться к ней, но я не мог пошевелить руками, не ослабив хватку и не упав на землю.
Я отстранился, внезапно расстроенный своей неподвижностью. Из-за моего отсутствия контроля. В ужасе от этого.
– Опусти нас вниз.
Аня напряглась, крепче прижимая меня к себе, но она расслабила свои крылья, замедляя темп их ударов. Мы скользнули под облачный покров, проваливаясь сквозь белый пар. Она не просеивала нас вниз, прижимая меня к себе, позволяя гравитации тянуть нас на медленный спуск обратно на землю. Это было пьянящее чувство, ощущение падения, обернутое вокруг Ани.
Я не был таким идиотом, чтобы не признать, что это отражало то, что происходило со мной. Я и раньше падал с большой высоты. Я проиграл битву, восстав против небес, против собственного брата, потерял крылья и пал так низко, так низко… Только темнота и одиночество составляли мне компанию. И почему-то это даже не шло ни в какое сравнение с потерей, которую я почувствовал бы, если бы потерял Аню.
Паника пустила корни в моей груди, ускорив мой пульс, когда мы спустились на высоту гор Эльзеберге.
– Я держу тебя, – прошептала она, когда показались верхушки деревьев.
– Именно этого я и боюсь.
Ее понимающий взгляд ярко вспыхнул, когда мы замедлили ход, в поле зрения появился коттедж Нади, шлейф серого древесного дыма развернулся над верхушками деревьев. Аня забила крыльями еще яростнее, маневрируя и опускаясь прямо за ее дверью. К этому времени мы оба задыхались, все еще держась друг за друга.
Она ослабила хватку, отступила назад, затем взяла мою руку – мою металлическую руку – сжала ее, как будто она была настоящей, и потянула меня к двери коттеджа. Мысль о том, что она потянулась к моей металлической руке, моей деформации, вонзила еще один острый кусок в мою плоть, через грудную клетку, ужалив чувствительный орган под ней.
Аня попятилась, удерживая мой взгляд, и потянула меня в комнату. Мне было все равно, даже если она была сиреной, тянущей меня к моей собственной гибели, заманивающей меня в темные, водянистые глубины, где я испущу последний вздох. Хорошо. Возьми мое гребаное дыхание. Возьми все. Пока у меня на губах твой вкус, мне было наплевать. Я нуждался в ней за пределами разума, здравомыслия или чего-то столь же приземленного, как воздух в моих легких. Ничто другое не имело значения, кроме острого, как бритва, желания отрезать каждую часть моей жизни, которая не была с ней.
Однажды я потерял свою душу, когда сражался со своим братом, лишившись благосклонности Элизиума. Моя гордость была потеряна, когда я сменил преданность и был заклеймен предателем своего собственного вида. И вот я здесь, теряю свое жалкое черное сердце из-за ангела… нет, не просто теряю… Подношу его на алтарь, вручая ей кинжал и охотно ожидая смертельного удара. Потому что не было никакого способа, чтобы это закончилось хорошо. Где я был бы целым. Я был уверен в этом, как был уверен, что демоны танцуют в аду.
После того, как все это закончится, вытащим мы Уриэля или нет, не будет будущего, в котором такой ангел, как она, будет идти бок о бок с таким дьяволом, как я. Сказки заканчивались тем, что рыцарь и его девушка жили долго и счастливо. Белоснежка сбежала с принцем, а не с драконом. Не было сказок, в которых злодей получал девушку.
Если не считать Аида и Персефоны. Хмм. Даже тогда ему пришлось обмануть ее, взять силой в плен и держать в заложниках. Мысль о том, чтобы привязать Аню ко мне, накормить ее моей сущностью и держать ее связанной со мной, промелькнула у меня в голове. Этот собственнический порыв взять ее и удержать поднял свою яростную голову. Искушение сделать то, что подсказывали мне мои демонические инстинкты, было сильным, непреодолимым, требовательным. Почему я не слушал, я понятия не имел. Может быть, потому, что я не хотел, чтобы эти ангельские глаза смотрели на меня с ненавистью, отвращением, сожалением. Эта мысль заставила что-то похолодеть внутри меня, тот маленький огонек, который она зажгла с того дня, как я увидел ее в Дартмуре, – взъерошенную ветром, стойкую и отчаянно дерзкую.
Пробираясь через гостиную, она не сводила с меня своих простодушных глаз, таща меня в спальню.
– Надя сказала, что мы можем переночевать в этой комнате. Возможно, ее не будет какое-то время.
– Хочешь отдохнуть? – я выгнул бровь.
А Аид был не таким уж сумасшедшим и плохим парнем. В конце концов, он позволил своей королеве вернуться домой на шесть месяцев в году. Я мог бы это сделать. Мог бы отпустить ее на некоторое время, время от времени устраивать небольшой отпуск. Главное, чтобы она вернулась ко мне. Но захочет ли она?
Аня отпустила мою руку и сняла куртку, затем протянула руки, расстегивая пуговицы под крыльями. Она стянула с себя рубашку, потом лифчик, позволив им упасть куда-то. Мне было все равно, куда. Сев на кровать, она расстегнула ботинки и сбросила их, затем встала и стянула брюки. Ее трусики.
Я мог бы спонтанно воспламениться при виде того, как мой ангел срывает с себя одежду так быстро, как только может. И когда она стала моим ангелом? Когда мое подсознание вставило это маленькое притяжательное местоимение?
Аид был дураком. Ни за что на свете я не отпущу ее на полгода. Не дам ей даже ни одного проклятого дня.
Она стояла передо мной. Обнаженная. Красивая. И моя.
Я сбросил куртку, но остался на месте. Она шагнула ко мне, гибкая и совершенная. Затем она опустилась на колени и потянулась к пряжке моего ремня.
– Что ты делаешь, Аня? – Потому что, если она делала то, о чем я думал, я определенно собирался сгореть.
– Я не уверена в механизме, – нервно сказала она, ее пальцы дрожали, – но я хочу сделать это для тебя, – ее ангельские глаза поднялись. – Для меня.
Когда она расстегнула мои джинсы и нерешительно, но твердо вытащила мой восставший член, а затем открыла рот вокруг головки, глядя на меня, мой мозг затуманился, и пот выступил вдоль моего позвоночника. Клянусь, я слышал, как поют ангелы, потому что это был мой момент Аллилуйи, если он у меня когда-либо был. Хор серафимов, поющих хвалу горячему рту этой лисицы и ее идеальным фарфоровым рукам, делающим непослушные, грешные вещи.
Разрушительный шар мог бы пробить коттедж насквозь, и я бы не пошевелил ни единым мускулом. За исключением одного, работающего в моей челюсти, когда я так крепко стиснул зубы.
Ее длинные ноги были согнуты и раздвинуты, ее колени оседлали мои ботинки. Ее дерзкие груди гордо выпирали, соски были тугими и острыми. Я заметил это только на долю секунды, потому что не мог оторвать глаз от ее рта. Ее восхитительный гребаный рот.
Она, очевидно, не делала этого раньше, но ее энтузиазм затмевал все искусные минеты, которые у меня когда-либо были. Шлюхи моего прошлого были несуществующими тенями рядом с моим ангелом.
Моя Аня.
Когда она прижала свой язык к основанию и лизнула линию до самого кончика с тихим стоном, я задохнулся от воздуха.
Я был в гребаном Эфире.
Я наклонился и обхватил ее подбородок, проведя большим пальцем по уголку ее рта. Она отпустила меня на скользком хлопке, затем открыла рот вокруг моего большого пальца. Сосательный рывок и водоворот ее языка, и я почувствовал, как мои яйца напряглись сильнее, чем черепаха в гребаной замерзшей Арктике. Были ли в Арктике черепахи? Я, бл*ть, не знал. Мне было все равно.
– Я собираюсь жестко трахнуть тебя сегодня вечером, ангел. Хорошо и правильно.
Мое горло было похоже на ложе из гвоздей в огне, слова вырывались хриплыми и резкими. Именно тогда я заметил, что мои клыки были полными и острыми.
Вместо того, чтобы оттолкнуть или напугать ее, она издала тихий мяукающий стон, который звучал как страстное желание. Тоскующе. Звук взывал к какой-то врожденной части меня, требуя, чтобы я обратил внимание и взял себя в руки. Так я и сделал.
Подхватив ее под руки, я приподнял ее, пока ее тело не прижалось к моему, пальцы ее ног оторвались от пола, мои руки обхватили ее, одна ниже ее прекрасной задницы. Невозмутимая, она запечатлела короткий поцелуй на моих губах, затем отстранилась, когда я повел нас к кровати.
– Хорошо и правильно?
– Ага.
– Я не уверена, что то, что мы делаем, можно назвать хорошим или правильным.
Я усмехнулся.
– Это потому, что ты потратила слишком много лет, спасая сирот и убивая демонов. И я очень рад, что ты это сделала.
Я опустил ее на кровать, где она расправила крылья и смотрела, как я раздеваюсь.
– Почему ты радуешься, что я была занята спасением сирот и уничтожением демонов?
Ее потусторонние глаза впитывали меня, показывая ее признательность за мое тело, когда фиолетовое было поглощено черным в ее зрачках, в ее прерывистом дыхании и в том, как она зацепилась взглядом за мою грудь, торс, а затем, наконец, за мой член, который стоял гордо и надеялся на нее. Но у меня были другие планы.
– Потому что это дало мне честь быть первым, кто показал тебе, что такое хороший и правильный трах.
– Тебе обязательно использовать это вульгарное слово для того, что мы делаем?
Наконец освободившись от одежды, я заполз на кровать, раздвинул ее колени шире и положил руки по обе стороны от ее головы.
– Трахаться? Мне нравится это слово.
– Почему?
– Потому что это верно и постоянно.
Она снова наклонила голову так, как она это делала.
– Как звезды?
Я остановился, рассматривая ее – ее распухшие губы от работы с моим членом, ее откровенный взгляд, полный желания, ее болезненно красивая и нежная шея, ключицы, груди. Я не осознавал, что мой металлический указательный палец следил за моим взглядом, пока она не втянула воздух, когда я обвел ее ареолу. Тугой бугорок сморщился еще больше.
– Как звезды. – Я продолжал кружиться в томном круге, наблюдая, как ее глаза затуманились от голода. Необходимости. Что-то, что я слишком хорошо знал.
– А теперь раздвинь ноги.
Грохочущее рычание последовало за моими словами, когда я наклонился и взял этот идеальный комочек в рот, зажимая его зубами. Она согнула колени, но, казалось, не могла заставить свои конечности двигаться достаточно быстро.
– Шире, детка, – выдохнул я в ее сосок, скользя к другому и щелкая языком. Она подпрыгнула. – Теперь моя очередь.
Глава 18
Аня
Одичавший. Вот как выглядел мой демон, когда он полз вниз по моему телу, вылизывая горячую дорожку. Он остановился между моих ног, завис, проводя большим пальцем по середине моей расщелины. Вверх и вниз. Я не могла не смотреть, как он наблюдает за мной.
Я никогда не рассчитывала, что в сексе есть сила. И я никогда не была из тех, кто жаждет власти. Но когда я стояла на коленях, ублажая его, подчиняя этого сильного, могущественного демона своим заклинанием, я поняла опьяняющее очарование привязывания себя к другому. О том, что кто-то, о ком ты заботишься, полностью очарован.
Вот почему я поняла выражение его лица, когда он смотрел на меня с такой неистовой нуждой, искра желания вибрировала от его прикосновения и проникала в мою кожу. Он знал, что держит меня в плену, в рабстве, и я была совершенно спокойна с этой мыслью. Я должна была ужаснуться своей собственной страстной готовности к тому, чтобы этот повелитель демонов взял меня. Но я не была в ужасе. Я была готова.
Я извивалась под слишком легкими взмахами его большого пальца и его пылким взглядом.
– Ты хочешь, чтобы я попробовал тебя на вкус, Аня? Ты хочешь, чтобы я лизнул тебя прямо здесь?
Я подавилась стоном.
– Поцеловать тебя моим языком? Трахнуть тебя моим языком?
– Да. Я хочу этого.
Он прижался губами ближе, но только горячий шепот его дыхания коснулся меня там, где я больше всего в этом нуждалась.
– Поцелуй меня, Доммиэль. Прямо здесь. – Я скользнула пальцами вниз и провела указательным по центру под его большим пальцем.
С рычанием и захватом моего запястья, он открыл свой горячий рот на моей сердцевине и пососал, проникая языком в щель и в мое тело.
Я вскрикнула, выгибая спину от внезапного и восхитительного вторжения. Не в силах ничего сделать, кроме как прижаться бедрами к его рту, стонать и надеяться, что мое сердце не выскочит из груди, я вспомнила, что он сказал. Что он умрет, если ему придется смотреть, как мне причиняют боль.
Его взрыв эмоций показал мне, что он заботится обо мне, и одно это заставило мое тело взлететь для него еще выше. Каждое облизывание, каждый поцелуй, каждое прикосновение были продолжением его эмоций. Он больше не мог притворяться, что заботится только о себе, и что-то в его взгляде сегодня вечером подсказало мне, что он больше не собирается скрывать эту информацию.
Чего он не понимал, так это того, что тот факт, что он заботился о ком-то, кроме своей собственной личности, был поступком, не похожим на демонов. Они заботились только о себе, силе и тьме.
Доммиэль скользнул двумя пальцами внутрь меня и наклонился надо мной, его металлическая рука прижалась к моей грудной клетке, где он поддерживал свой вес. Я вцепилась пальцами в его плечи, пытаясь потянуть его вниз, желая почувствовать его кожу на своей. Его покрытая чернилами и прекрасная твердая кожа. Когда я почувствовала внезапное нарастание оргазма, мой рот открылся, он покачал головой и убрал пальцы.
– Нет, – взмолилась я. – Пожалуйста.
Он греховно усмехнулся, а затем приблизил свои губы к моим, удерживая наши тела на расстоянии. Он нежно раздвинул мои губы, прощупывая томным поглаживанием и чувственным скольжением своих губ по моим.
– Нет, красавица, – еще одно сладкое, долгое скольжение его языка. – Ты кончишь на мой член. Только так.
Испытывая облегчение от того, что это не было каким-то новым видом пытки воздержанием, я от всего сердца согласилась.
– Да.
Еще один низкий смешок. Он поднялся с кровати и протянул руку. Сбитая с толку, я смотрела в замешательстве, тяжело дыша. Когда он снова поманил меня, согнув пальцы, я медленно вложила свои в его. Он поднял меня с кровати и плавно повернул мое тело к стене, где стоял комод и зеркало над ним. За окном в отражении отражалась дымка затянутой облаками луны. Он встал позади меня и подтолкнул меня к комоду, положив руки мне на бедра.
Наблюдая за мной в зеркале, его руки соскользнули с моих бедер вперед, его рука из плоти скользнула по моему животу, оттягивая меня назад, пока его грудь и торс не прижались к моей спине, его твердая длина в расщелине моего зада.
Я втянула воздух, наблюдая за ним в отражении. Его темная, покрытая чернилами рука и ладонь на моей бледной коже гипнотизировали меня. Мы были так противоположны во всех отношениях. Свет для его тьмы, ангел для его демона, спокойствие для его бури. Вот почему мы так идеально подходим друг другу? Так вот почему он меня загипнотизировал? Потому, как мое тело реагировало на каждое его прикосновение? То, как он ответил на мое? Ибо я чувствовала силу его привязанности, когда он прижался ко мне, застонав, как умирающий.
Его металлическая рука скользнула по передней части моего бедра, где он сжал внутреннюю сторону и раздвинул мои ноги еще шире. Что-то в холодной стали в сочетании с низким рычанием, доносившимся от его груди до моей спины, заставило меня воспламениться. Щупальце тепла свернулось у меня в животе, собираясь между ног.
Он наклонил свою темную голову к моему уху, его лицо было в тени.
– Положи руки на комод.
Я подчинилась, когда он прикусил кожу вдоль моей шеи, медленно спускаясь, прежде чем провести языком вверх. Он осторожно убрал волосы с моего плеча, где он сжал их на затылке. Его плотская рука нашла тепло между моих ног, скользя вверх и вниз.
– Я собираюсь жестко трахнуть тебя, Аня.
– Да, – был мой единственный слабый ответ, дыхание участилось.
