Текст книги "Темное сердце (ЛП)"
Автор книги: Джуллиет Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Еще нет, – воскликнула я, желая, чтобы это продолжалось.
– Да. Я хочу видеть это в твоих глазах, когда последую за тобой. Кончай, Аня, – скомандовал он.
Я так и сделала. Мое тело повиновалось ему. Я закричала, а затем он, наконец, поцеловал меня глубоко, застонав от собственного освобождения, нежными движениями языка. Пытаясь сказать мне своим ртом и телом, что все будет хорошо, что теперь я принадлежу ему и он позаботится обо мне. Никогда раньше я не думала, что кто-то будет так заботиться обо мне. Желать меня на примитивном, диком уровне. Никогда раньше мне не приходило в голову ответить на эти грубые эмоции. Тот факт, что это был Доммиэль, демон, который сломил мою независимую решимость и показал мне, что моего идеального черно-белого мира не существует, почему-то казался поэтичным. Он показал мне, что даже самое темное сердце жаждет света.
Тяжело дыша и задыхаясь, он прижимал меня к стене, насаживая на свой все еще полутвердый клинок из плоти, который был для меня опаснее любого стального оружия. Это было великолепно.
– Никогда больше, – снова пробормотал он, уткнувшись лицом мне в шею.
Зная, что он имел в виду, чтобы удержать меня от боевого ринга, уберечь меня от вреда, я печально вздохнула и пожелала, чтобы он мог это сделать. Прижимаясь губами к потной коже его шеи, вдыхая его вызывающий привыкание аромат, я хотела, чтобы это длилось вечно. Мне хотелось исчезнуть в защитной тени его прекрасной ауры, цвета полуночи и индиго, чтобы мы могли отправиться туда, где мир не сможет нас найти.
Ибо Обезьяна шел за мной.
Глава 22
Доммиэль
Мы ехали уже час после пересечения российской границы недалеко от эстонской, когда фургон наконец подъехал к дворцу Кадриорг. Логово Лизабет в Эстонии. Мне нужно было взглянуть на Аню и убедиться, что с ней все в порядке. Я хотел поехать с ней на заднем сиденье фургона, но так мы выдали бы, что она значила для меня больше, чем следовало. И демонические охранники Лизабет, которые подобрали нас, были слишком бдительны.
Тем не менее, необходимость наблюдать, как охранники запирают ее в клетке, где ее крылья были сжаты, чуть не привела меня в ярость. Скаалу пришлось отослать меня выкурить сигарету, пока они надевали наручники на ее запястья, прежде чем я оторвал бы им руки. Тревога из-за того, что она исчезла из моего поля зрения, когда мы все глубже и глубже въезжали на территорию Владека, поразила меня до глубины души.
Мы проехали мимо его замка, средневекового Ивангорода на реке Нарва, но, к счастью, стражники продолжали идти, пробираясь по заснеженным землям Эстонии. Я некоторое время наблюдал за течением реки, отмечая ее путь, удаляющийся от земель Владека, где, как я знал, она впадает в Балтийское море. Я использовал время, пока мы приближались ко дворцу Лизабет, чтобы сформулировать наш план. Местность дала мне все идеи, в которых я нуждался. Последний кусочек встанет на место, но только после того, как мы войдем в ее дворец, и я найду то, что искал.
Вид ее дворца в стиле барокко семнадцатого века действительно заставил меня вздохнуть с облегчением. Мускулистый охранник, с которым я был в паре – Вон – взглянул на меня. Скаал сидел в черном внедорожнике, который ехал за нами. Вон почти ничего не говорил по пути, что меня вполне устраивало. Но, увидев дворец на близком расстоянии, моя тревога ослабла, и я понял, что с моей стороны была допущена огромная ошибка. Пришло время очаровать его за то время, которое у нас оставалось.
– Нервничаешь? – у него был сильный русский акцент. – Вы не похожи на человека, который нервничает, милорд.
Мне показалось интересным, что лоулинги все еще относились ко мне с уважением моего положения. Очевидно, он не знал о моем статусе изгоя, но я был уверен, что этот секрет скоро раскроется. Приехать сюда по собственной воле было все равно, что совершить неспешную воскресную прогулку на Роковую гору Толкиена в Мордоре. Но я никогда не играл по правилам. Зачем беспокоиться сейчас, даже если эта ведьма может заманить меня в ловушку здесь и предложить своему хозяину в качестве подарка. Из того, что я знал о ней, она любила свою независимость. И свою силу. Ее жадность и гордость были бы всем, что мне нужно, чтобы перевернуть все с ног на голову.
– Нет, друг, – ответил я. – Просто мне нужна сигарета.
Я вытащил пачку из внутреннего кармана и покатал серу между большим и указательным пальцами, поймав взгляд охранника.
– Хочешь одну?
– Да. – Он впервые улыбнулся, доставая сигарету из моего портсигара.
Я захлопнул его и убрал подальше. Щелкнув своей «Зиппо», я зажег сначала его, потом свою сигарету, приоткрыв окно. Холодный зимний воздух высосал клубящийся дым. Тем не менее, глубокий вдох внутри этого замкнутого пространства вызвал у меня электрический гул под кожей. Именно то, что мне было нужно.
– Черт, – выдохнул охранник. – Лучший бримстоун, который я когда-либо пробовал.
– У меня лучший поставщик. Мой хороший друг.
– Не хочешь поделиться?
– Ее зовут Кость. – Я стряхнул пепел в окно. – Из Лондона.
– Кость? – его глаза расширились еще больше. – Создатель автоматики с усилением эфира? И подделывателя клеймора из черной стали?
Расслабившись в дружелюбной улыбке, я еще раз поблагодарил Кость за ее потрясающие навыки. И тот факт, что я ей нравился. Ей не нравилось много демонов. Или ангелы, или люди, если уж на то пошло. Это был мой секрет.
– Она та самая. – Я поднял свою механическую руку, демонстрируя ее ловкость и мастерство. – Она сделала и это. – Я пошевелил пальцами и сжал их в кулак. – Она удивительно умелая.
Мускулистый демон уставился на меня, как на бога. Это выглядело смешно.
– Я и мои товарищи поклоняемся ей.
Да, я мог это предвидеть. У них, наверное, было святилище и все такое.
– Она очень одаренная. В этом нет сомнений.
– Но берет дорого. Я коплю дракулсы для набора ее кинжалов из черной стали.
Расстегнув куртку, я потянулся к поясу и вытащил один из наборов длиной в палец, которые она мне дала.
– Взгляни на это. Одно из ее новых изобретений. Метательные кинжалы.
Он переложил свою серную сигарету из правой руки в левую и, держа ее на руле, взял изящный кинжал в правую руку.
– Ого. – Он покачал головой, едва следя за дорогой, когда мы свернули на извилистую дорогу к дворцу, территория которого была покрыта снегом. – Потрясающе.
– Да, правда. Почему бы тебе не оставить это себе?
Его рука дернулась на руле, развернув машину на фут, прежде чем он выровнял ее.
– Милорд, – сказал он приглушенным голосом. – Я не могу принять такой подарок. За то, чтобы сопроводить вас сюда со Скаалом, плата не требуется. Это моя работа.
– Да, брось. Бери. У меня есть целый набор. И ряд других видов оружия, сделанных Костью.
Он нахмурился.
– Ну раз так… – мне пришлось сдать свое оружие на границе, позволив напарнику Вона хранить его в своем фургоне. – Это просто подарок на память.
Вон, казалось, поверил мне, ибо, какой вред мог причинить одинокий повелитель демонов одним крошечным кинжалом. У меня все еще был остальной набор за поясом, но он был так очарован моим подарком, что, казалось, ему было все равно.
– Но Вы даже не знаете меня.
Я жестом указал между нами, держа сигарету в механической руке.
– От товарища – товарищу.
Он с трудом сглотнул, взглянув на маленький кинжал, затем на меня, явно испытывая благоговейный трепет оттого, что незнакомец может предложить что-то, не требуя платы взамен. Демоны не знали, что делать с добротой. Аня была бы так горда, пока не обнаружила, что я ставлю ловушку. Или, возможно, она бы гордилась, так как это все равно было для нее. Он уставился на идеально обработанный клинок, лежащий на его ладони, как будто он держал детеныша гадюки. Ужасно драгоценная, но он был уверен, что она укусит.
И так и будет. Но он никогда не должен узнать это.
Неловко откашлявшись, он сунул лезвие в карман куртки.
– Спасибо. Милорд.
– Нет проблем.
Он направил фургон к фасаду двухэтажного дворца, а греческие колонны были встроены в здание, белая цветочная филигрань – демонстративное проявление стиля барокко. Дворец был подарен царем Петром Великим своей жене Екатерине (прим. далее и по тексту авторская выдумка, так же и с границами Эстонии и Росии). Полагаю, что это была подходящая дань уважения, поскольку это был подарок Владека его первой и любимой наложнице.
Что-то подсказывало мне, что красивый фасад будет прямо противоположен тому, что ждало внутри. Мы свернули на заснеженную подъездную дорожку, фонтаны, время от времени размещенные в саду с подстриженными деревьями, замерзли и были засыпаны снегом. Я выпрыгнул из машины и подошел к краю подъездной дорожки, выглядывая наружу, притворяясь, что не жду, чтобы услышать и почувствовать присутствие моего ангела, когда охранник вытащил ее. Не стоит проявлять к ней слишком сильную привязанность. Не на личном уровне. Мне пришлось бы притвориться, что я обладаю ею благодаря ее воинской доблести. И удовольствию, которое она мне доставляла. Это единственный язык, который Лизабет могла бы понять, не указывая на тот факт, что она была моей самой большой слабостью.
Я глубоко вдохнул серу, заметив черного дрозда, летящего к далекому дереву, сидящего с кажущимся безразличием. Пак понимал, что это опасно. Не очень хороший знак.
– Вот так, детка, – сказал Вон, помогая Ане подняться на ноги, ее руки были скованы перед ней.
Она переоделась в черное облегающее боевое снаряжение, в отличие от того костюма ангела-шлюхи, который должна была носить в «Один Шанс». Я вздохнул с облегчением, бросив окурок сигареты в снег, где он зашипел. Подойдя так непринужденно, как только мог, – желая ударить Вона в горло за то, что он назвал ее деткой, – я заговорил с очень отчетливой уверенностью:
– Вон. Никто не прикасается к ней. Она – моя собственность. Ты меня понимаешь?
Глаза здоровяка расширились, превратившись в блюдца.
– Конечно, Ммилорд. Вы – гости Скаала.
Очевидно, Лизабет понятия не имела, что Скаал был внешним связующим звеном для того, чтобы вытащить Надю из этой адской дыры. Я снова задался вопросом, какова была ее история. Но сейчас на это нет времени. Вон указал на дверь и зашагал вперед. Второй охранник и Скаал приближались к нам сзади. Я посмотрел на Аню, наблюдая за выражением ее лица, читая ее настроение.
Лицо спокойное, взгляд не заинтересованный, спина прямая, она была готова.
– Он появляется в самые странные моменты.
Ее взгляд метнулся через мое плечо к Паку вдалеке.
– Он приходит, когда в нем нуждаются.
Она ничего не сказала, но двинулась за Воном, когда я подтолкнул ее вперед, положив руку ей на спину. Я хотел позволить своим пальцам задержаться, удержать ее рядом, но эта уловка не сработала бы, если бы Лизабет или ее демоны видели меня.
Пройдя через вход на плитку в шахматном порядке, потолок поднялся прямо на второй этаж, в комплекте с небесными сценами, нарисованными на потолке, и белыми скульптурами ангелов в стиле барокко, играющих на лире или дующих в золотую трубу, выступающую из каждой витиеватой филиграни. И где-то вдалеке нас звали звуки жуткого оркестра.
Вон прошел через пустую комнату и направился по коридору навстречу навязчивому звуку. Аня – вздернув подбородок и уверенной походкой – грациозно последовала за ним. Шли ли мы навстречу своей гибели или нет, она всегда высоко держала голову. Я хотел схватить ее и свалить отсюда к чертовой матери, пока не стало слишком поздно. Но у судьбы, похоже, были планы на нас обоих. Поэтому я пошел дальше, следуя по ее стопам, позволяя ей вести меня, куда бы ни вел этот путь – к смерти или к свободе – это не имело значения. До тех пор, пока мы шли вместе.
Жалобные звуки скрипки, виолончели, гобоя и флейты привлекли нас, мелодия была задумчивой, но не такой душераздирающей, как звук, который идеально гармонировал с мелодией. Чей-то голос. Неземной голос, поющий скорбную песню о красоте и любви совершенной королевы. Очевидно, ода ведьме. Я знал этот звук, тот, который вызывал ощутимые эмоции, которые могли разорвать душу пополам песней. Серафим. Лизабет держала в плену серафима.
Войдя в зал, мы замедлили шаг. Играл оркестр, и серафим стоял в центре. Золотоволосый, с белыми крыльями, пушистыми и совершенными, его платье было из прозрачного белого шелка и выреза в виде буквы v до пупка – являло собой насмешку над тем, кем на самом деле был серафим. Их песенный дар предназначался не просто для восхваления, он должен был буквально поднять человеческие души тех, кто потерял слишком многое, кто потерял надежду и был скован цепями отчаяния. Их голоса могли преображать души. Спасать души. Этот ангел Элизиума теперь был низведен до выставочной лошади, выставленной напоказ и вынужден восхвалять своего рабовладельца своим даром песни. Даже с ощутимым прикосновением его голоса, вибрирующего в воздухе, завораживающего свою демоническую аудиторию, это была лишь малая часть того, что могла сделать песня серафима.
Быстрый осмотр комнаты показал, что каждый мелкий придворный здесь чувствовал песню в своих костях так же, как и я. Но меня не обманули слова серафима. Я был высшим демоном когда-то намного выше этого. Видеть сквозь маску гипнотического трюка ведьмы было слишком легко.
Я проследил за взглядом Ани в сторону ангела, стоящего рядом с золотым троном, на котором восседала Лизабет во всей своей красе.
Уриэль.
Твою мать.
Что они с ним сделали?
Его взгляд был прикован к полу, так же как запястья и лодыжки в наручниках, и стальной ошейник, похожий на тот, что я надел на Аню в Берлине. Но это было не просто для показухи. Этот определенно содержал бы тяжелую сущность демона, чтобы держать его под контролем. Сущность демонической ведьмы. Его крылья – когда-то белые с золотыми кончиками – потемнели от грязи и были испещрены более темными пятнами. Верхний изгиб его левого крыла был лишен перьев, под ними виднелись ободранная кожа и кости. На нем не было… ничего. Его тело отражало жестокое обращение, которому он подвергся. Порезы и шрамы. Слишком много, чтобы сосчитать. Некоторые выглядели так, как будто это были следы когтей, пересекающие его грудь, спускающиеся по одному голому бедру.
Его длинные светлые волосы свисали вперед, скрывая затененное лицо. Но я знал, что всякий раз, когда я смотрю в эти глаза, это будет не тот Уриэль, которого я знал раньше. Всемогущий. Великолепный в лучистой энергии. Его сияние погасло из-за обращения Лизабет, сидевшей рядом с ним.
Задрапированная в черный шелк, соответствующий оттенку ее волос, с короной из кроваво-красных рубинов на макушке и каплями на шее, она была чувственной и красивой, и каждый дюйм ее тела говорил, что она была темной королевой. Когда последняя нота серафима поднялась к потолку, толпа взорвалась аплодисментами. Эти существа – низшие демоны, люди, ведьмы, некоторые красивые, некоторые ужасные – были одеты в ужасные наряды. Одежда готического мира – красные и черные, корсеты и кожа, ошейники и татуировки – это выглядело так, как будто я только что вошел в свое старое логово Подземелья, когда я правил Новым Орлеаном.
Это была знакомая сцена. За исключением одной вещи. В моем мире я никогда не принуждал к порабощению. Люди и посторонние могли присоединиться к вечеринке. Или они могли бы убраться к чертовой матери. И ни на кого не надевали ошейник без согласия. Да, я был демоном. Но я следовал правилам. Я предавался излишествам, всевозможным удовольствиям и грехам. Практически, бл*ть, плавал в них. Но что делает этот вид декаданса наиболее приятным, так это когда он дается свободно. Я не был садистом.
Очевидно, Лизабет была такой. Она также была могущественной владелицей черной магии и любимой наложницей опасного, жестокого принца демонов. Это был полный пи*дец.
Скаал подошел ко мне. Когда аплодисменты стихли, Лизабет вытянула шею в нашу сторону. Она знала, что мы были там, но ждала, когда песня, восхваляющая ее красоту и славу ее порабощенного серафима, наконец закончится, прежде чем она решилась посмотреть в нашу сторону. Ее огненно-золотой взгляд должен был шокировать меня. Это был потусторонний мир, но не совсем ад, где-то посередине. Она была созданием собственного творения, смесью черной магии, кровавых жертвоприношений и сущности ее возлюбленного принца-демона.
Когда ее голова повернулась, именно тогда я заметил ее зверей, чьи головы отражали ее движение. Их было двое. Больше, чем любые адские гончие, которых я когда-либо видел. Лежа, как львы, по разные стороны ее трона, один из них положил лапу на босую ногу Уриэля, их красные глаза блестели, наблюдая и оценивая так же, как и их хозяйка. Лохматые, серые, как волкодавы, с торчащими клыками, как у саблезубых зверей, они были необыкновенными. Ужасающими. Я знал, что когда они встанут, их плечи достигнут моих собственных.
Лизабет подняла руку, призывая своих придворных к тишине. Они сделали это сразу же, проследив за ее взглядом на нас.
– Скаал, – промурлыкала она с приторной сладостью. – Как мило с твоей стороны нанести мне визит. «Один Шанс» принес мне новое развлечение?
– Ваша светлость.
Ваша светлость? Христос. Еще один с комплексом бога. Или комплекс королевы, если быть точным.
Он подошел к краю ее красного ковра, который расстилался у ее трона. Я последовал за ним вместе с Аней, хотя она держалась немного позади, выказывая почтение, опустив глаза, продолжая разыгрывать свою роль. Когда Скаал поклонился, мы с Аней сделали то же самое.
– Позвольте мне представить его светлость Доммиэля и его ангела-воина Аню.
Я почувствовал движение Уриэля, но не осмелился взглянуть на него.
– Доммиэль? – она постучала ногтем с красным кончиком по подлокотнику своего трона. – Я слышала о вас.
Я знал, что у меня не было ни малейшего шанса скрыть, кто я такой. В ее компании их было бы слишком много. Кто-нибудь должен меня знать. Худощавый черноглазый верховный демон с волосами цвета воронова крыла справа от нее, без сомнения, ее советник, посмотрел на меня с узнаванием. Но к черту все, если бы я собирался спрятаться или позволить Скаалу забрать Аню сюда без меня. Забудьте об этом. И вот я здесь. Доммиэль, предатель, притащился в логово ведьмы, как будто мне было наплевать. Когда мои нервы были готовы разорваться на миллион кусочков, когда Аня была так близко к такому гнилому, отвратительному злу.
Скаал знал мою предысторию так же хорошо, как и все остальные. Основная история, этот высший демон помог охотникам на демонов, поэтому принц вырезал ему глаз за это. Они понятия не имели, насколько глубоко зашло мое предательство. Они понятия не имели, что я был влюблен в одного из врагов – красивого ангела, стоявшего чуть позади меня справа. И что я убью каждого из них, мать его, если они прикоснутся к ней.
– Шаг вперед, милорд.
Конечно, это не просьба. Я шагнул вперед, пока ее собаки не подняли головы, насторожившись. Но ни один из них не зарычал. Я сцепил руки перед собой, привлекая ее внимание к своей промежности. Огненный взгляд Лизабет скользнул по моему телу, остановившись на моем члене, или, может быть, она посмотрела на мою механическую руку – и то, и другое, казалось, доставило ей удовольствие, – а затем отвернулась обратно.
– Ты довольно печально известен, Доммиэль.
– Я в курсе, ваша светлость.
Я улыбнулся так, как когда-то давным-давно, когда я сосредоточивался на женщине, которую хотел на ночь. Странное чувство – смотреть на нее таким взглядом. Тошнотворно, если быть более точным.
Так же, как это было раньше, ее тело отреагировало. Она слегка выгнула спину, приподняла грудь выше, крепче сжала бедра, приоткрыла губы, но не сказала ни слова. Сначала. Затем она одарила меня своей улыбкой. Той, которая соблазняла принцев демонов и заставляла приспешников падать к ее ногам. Но я и глазом не моргнул. Ни один мускул не дрогнул. Почему? Потому что это заставило бы ее хотеть меня еще больше. Чтобы я попал под ее чары.
Она наклонила свою красивую голову, гладкая волна черных волос скользнула по ее алебастровому плечу, на ее черное платье.
– Скажи мне, это правда, что они говорят о тебе?
– Я не уверен. Они много чего говорят обо мне. Что ты слышала?
Тяжесть всеобщего внимания не была выше моего понимания. Но я выбирался из более трудных ситуаций, чем эта.
– Что ты вступил в союз с тем, кого они называют Разрушителем. С той, кто может убить одним словом.
Вздохи и шепот рикошетом прокатились по двору. Кто-то зашипел.
Я усмехнулся.
– Слова всегда искажаются при пересказе, не так ли? – не сводя с нее глаз, я продолжил. – Все было не так. Я был в долгу перед… Сосудом, потому что она сделала для меня одолжение, которое должно быть отплачено. А я всегда плачу свои долги.
Ложь, конечно. Все было наоборот. Я помог Женевьеве попасть в ад, чтобы найти своего мужчину, Джуда. И она отплатила мне тем, что остановила Дамаса до того, как он лишил меня не только одного глаза. Но я был идеальным лжецом. Полный зрительный контакт, ровный голос, я мог бы перехитрить самого дьявола, если понадобится. Но будем надеяться, что до этого не дойдет.
Она протянула левую руку, украшенную драгоценностями, с кольцами на каждом пальце, и погладила собаку слева от себя.
– Мне нравятся мужчины, которые платят свои долги.
– Тогда мы бы прекрасно поладили, ваша светлость.
– Держу пари, что так, – улыбнулась она своими красными губами.
Я присел на корточки перед другим зверем справа от нее. Испуганный вздох, какая-то цыпочка даже пискнула от страха, когда я присел на корточки на уровне глаз с собакой.
– Лучше быть осторожным, милорд. Шиба, как известно, может оторвать кому-нибудь голову, если он ей не понравится.
– О, звери всегда любят меня, – пробормотал я тихим рокотом, протягивая руку, чтобы она понюхала мою настоящую руку.
Кто-то справа от трона упал в обморок.
– Твое отродье? – спросил я.
Лизабет сидела совершенно неподвижно, наблюдая за своей собакой и следя за мной. Клыкастое животное обнюхало мою руку.
– Полегче, девочка, – промурлыкал я. – Позволь папочке погладить тебя.
Да, я использовал сексуальные намеки, зная, что воображение ведьмы склонится к тому, чтобы я разговаривал с ней таким же образом.
Шиба откинула голову на свои огромные лапы, одна из которых все еще жадно лежала на ноге Уриэля. Она уткнулась носом в мою ногу, давая мне разрешение, поэтому я погладил ее по макушке.
По комнате пронесся тяжелый ропот. Я чувствовал, как Аня смотрит мне в спину, но не мог успокоить ее даже взглядом. Ещё нет. Не здесь.
Встретив удивленный взгляд Лизабет, я улыбнулась шире.
– Я не так уж плох, ваша светлость.
Почесав ее за ухом, зверюга на самом деле удовлетворенно вздохнула, хотя ее пара ворчала позади меня.
– Я нравлюсь девушкам, – подмигнул я.
Ее ошеломленное выражение лица переместилось на Скаала и Аню. Вот тогда-то я, наконец, случайно взглянул на Уриэля. Боже, его глаза. Впадины ярости за пустой маской, но где-то в его пытливых глазах я уловил проблеск надежды. Он знал, зачем мы здесь были. Это было все, что мне было нужно.
– Шаг вперед, Скаал. Расскажи мне о подвигах наших гостей.
Я встал и сложил руки перед собой, когда Скаал шагнул ко мне.
– Ангел-воин Доммиэля сражался с Крузаллой. Победителем в яме у «Одного Шанса». С ловкостью и мастерством Аня убила ее меньше чем за две минуты.
Еще одна волна бормотания и удивленных вздохов.
– Неужели? Сделай шаг вперед, ангел.
Аня так и сделала, сохраняя покорное поведение и опустив взгляд. Хорошая девочка.
Лизабет встала и соблазнительно спустилась по трем покрытым ковром ступенькам на наш уровень, остановившись рядом со мной, но уставившись на Аню.
– Ты можешь посмотреть на меня, раб.
Аня подняла взгляд, моя сущность закружилась черными лентами за ее фиолетовыми глазами.
– Ммм.
Лизабет повернулась ко мне, повернув свое роскошное тело в чувственной позе, которая, вероятно, соблазнила многих мужчин, глубоко зацепила их, член, мозг и все остальное.
– Ее легко контролировать?
– Например, почистить и взвести курок моего пистолета.
Ее улыбка стала шире. Я не осмеливался взглянуть на Аню, которая, несомненно, кипела от злости. Лизабет положила свою идеально наманикюренную руку на бедро, а вторую протянула мне, чтобы я мог ее рассмотреть.
– И где вы поймали такое существо? У нее вид настоящего воина. Одина из армии Максимуса. – Ее пристальный взгляд вернулся к Ане. – Вы захватили ее в плен в бою?
– После битвы. В данный момент Максимус прочесывает Германию. Я был в гостях у друга в Берлине, когда он ворвался на нашу вечеринку.
Похожий на скелет советник торопливыми шагами подошел к ней, наклонился сзади, чтобы прошептать ей на ухо, пристально глядя на меня своими глазами-бусинками. Золотисто-ястребиные глаза Лизабет расширились от интереса, приподняв бровь, когда она заговорила.
– И вы уверены, что все это не какой-то обман, милорд? Гиббон только что сообщил мне, что вы делите кровь с печально известным генералом.
Гиббон может поцеловать меня в зад. Я не дрогнул. Даже когда я почувствовал на себе пристальный взгляд Ани.
– Поскольку у тебя есть опыт «общения» с врагом, откуда мне знать, что ты не помирился со своим братом Максимусом после Падения и не находишься здесь в какой-нибудь безрассудной миссии, чтобы проникнуть в мое логово?
Я чувствовал, как пристальный взгляд Ани сверлит мне затылок, пока ведьма рассказывала всем, кем Максимус действительно был для меня. Я сохранял хладнокровие.
– Полагаю, что вы этого не знаете, ваша светлость. И хотя я понимаю, что такому демону, как я, трудно доверять, вы должны понять, что я ненавижу своего гребаного брата.
В комнате зазвенела правда. Я поравнялся с ведьмой, продвигаясь дальше в ее личное пространство, опустив руки на бедра, понизив голос до интимного шепота.
– Но здесь определенно есть вещи, в которые я хотел бы проникнуть.
Я позволил своему взгляду скользнуть вниз к ее полной груди, затем снова к ее рту и затем к глазам, где золотой оттенок глаз начал темнеть от похоти. Приятно знать, что у меня все еще было мое обаяние. Это было самое важное завоевание в моей жизни. От этого зависело все.
– Моя цена – пятьсот дракулсов за битву с Шибой на моей арене.
– Мой раб смертельно опасен, – пообещал я. – Твой зверь слишком хорошенькая и драгоценная, чтобы быть испорченной такими, как мой ангел. Как насчет одного из твоих воинов?
Она наклонила голову, удивляясь шраму, проходящему над и под моей повязкой на глазу. Да. Ей нравились грубые и покрытые шрамами. Просто взгляни на Уриэля, бедняга. Я даже не хотел знать, что она делала с ним в погоне за удовольствием. И из всех полуодетых, блудливых нарядов этих придворных, ни один не был полностью обнажен. Только Уриэль. Наказание, своего рода пытка, я полагаю. Лишенный своего достоинства. Ведьме нравилось причинять не только физическую, но и эмоциональную боль.
Она окинула взглядом выстроившихся в ряд придворных, некоторые из которых были явно обученными воинами.
– У меня есть один или два, из которых вы можете выбрать. На самом деле, несколько фурий. А пятьсот дракулсов? Это удовлетворительная плата за твоего раба-ангела?
Медленно продвигаясь вперед, я протянул свою механическую руку ниже, позволив пальцу коснуться юбки у ее бедра, не совсем соприкасаясь с ее кожей. Проведя языком по нижней губе, я сказал:
– Я бы предпочёл обсудить свою цену наедине.
Улыбаясь, как дьявол, которым она была, она отступила за пределы досягаемости и скользнула по красной ковровой дорожке, как будто уходя, остановилась рядом с Аней и внимательно оглядела ее с головы до ног, прежде чем бросить через плечо, чтобы все слышали.
– Переговоры в моей спальне на закате, милорд. Ужин последует в главном бальном зале перед нашим развлечением. Гиббон проследит, чтобы вас разместили в гостевых покоях.
За ними следовала небольшая процессия придворных. Другие свободно суетились. Серафим сопровождал с золотой цепочкой на шее бегемот фурии, его рог посреди лба заканчивался серебряным шипом. Еще одна фурия в похожей одежде потянула Уриэля за собой за цепочку, прикрепленную к его ошейнику. Уриэль не произнес ни слова, едва взглянув на меня, затем на Аню, прежде чем он ушел. Ярость все еще кипела в глазах, сверкающих хрустальным огнем.
Скаал подошел ближе и протянул руку. Я пожал ее…
– Удачи тебе, Доммиэль, – его слова имели вес и значение только для меня. – Я ухожу. – Быстро кивнув, он последовал за толпой обратно к выходу.
Затем этот скелетообразный советник встал передо мной. Гиббон. Придурок. Он разоблачил меня перед Аней. То, о чем я не был готов рассказать.
– Милорд, если вы последуете за мной, я покажу вам ваши покои. Вон отведет вашего раба к ней.
– Ого. – Я поднял руку, когда Вон обхватил рукой предплечье Ани. – Она остается рядом со мной.
– Простите, милорд, но у рабов отдельные комнаты. Вон будет осторожен…
– Нет. Она пойдет со мной. Она моя собственность. И я не доверяю никому в этом месте. – Я подчеркнул это убийственным взглядом.
Прочистив свое горло, он проговорил:
– Это не по правилам, милорд. Мне придется сообщить ее светлости.
– Не беспокойся. – Я втиснулся в его пространство, голос был мрачным. – Я сам скажу ей, когда встречусь с ней наедине в ее спальне.
– Да, да. Конечно. С-сюда.
Он повел меня дальше. Вон последовал за ним, очевидно, официальный охранник, приставленный к Ане. Или для нас обоих. Идеально. Пробираясь по выложенным плиткой коридорам, Аня шла за мной, мы последовали за Гиббоном на второй этаж и дальше по другому коридору. Он остановился перед дверью и натянуто поклонился.
– Эскорт прибудет на закате, чтобы сопроводить вас в покои ее светлости.
– Спасибо, Гиббон.
Вон принял позу стража, когда я позволил Ане войти передо мной. Как только мы оказались внутри, слышный щелчок ключа, запирающего дверь снаружи, ответил на мой последний вопрос об этом месте.
Аня повернулась ко мне лицом, глаза наполнились злыми слезами. Она пронзительно прошептала:
– Какого черта ты там вытворял?
Я шагнул вперед.
– Я же говорил тебе, что у меня есть план.
Она отступила назад.
– Это правда? Максимус – твой брат?
– Да.
– Почему ты мне не сказал?
– Ты никогда не спрашивала.
Она продолжала пятиться от меня.
– И ты хочешь соблазнить эту… эту тварь. Ты видел Уриэля? – она подавилась рыданием. – Что она с ним сделала?
– Да. Конечно, я видел.
Крепко сжав челюсти, я попытался не обращать внимания на боль, отразившуюся на ее лице при мысли об Уриэле, зная, что он вполне может быть моим единственным соперником в борьбе за ее привязанность. Как только мы вытащим его отсюда.
Выгнув бровь, я спросил:
– Почему ты отходишь от меня?
– Я не знаю. Я в ярости. И я не знаю почему.
