Текст книги "Скандальная куртизанка"

Автор книги: Джулия Лэндон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 36

Кейт поняла, что приехал принц, едва услышала шум на улице. Она подошла к окну гостиной и увидела толпу, собравшуюся вокруг его кареты и с большим интересом наблюдающую за тем, как принц Уэльский выходит из экипажа и шагает к ее дверям.

Кейт отвернулась от окна и сглотнула комок в горле. Вот он, этот момент. Тот самый момент, о котором она с ужасом думала почти целую неделю. Она сделала глубокий вдох.

Спустя несколько мгновений в гостиную вошел Олдос и поклонился, аза ним буквально вплыл принц. Кейт тут же присела в реверансе.

– Ваше высочество, я очень рада вашему визиту.

Он окинул ее изучающим взглядом, прежде чем повернуться к Олдосу и кивком показать ему на дверь. Олдос мгновенно исчез, оставив их наедине. Кейт улыбнулась принцу, однако он не ответил ей улыбкой. Он медленно подошел, не спуская с Кейт взгляда. Затем положил руку ей на подбородок и приподнял голову.

Кейт улыбалась, но внутри у нее все дрожало.

– Все закончилось, – негромко сказал он. И дрожь, которая била Кейт, переросла в панику. Она почувствовала, что ей не хватает воздуха, и попыталась опустить голову, но принц удерживал ее крепко. – Король отказал мне в разводе. Это неприятная весть, – добавил он, и его взгляд скользнул к ее рту. – Однако же это означает, что теперь я волен прибегнуть к продолжительному и чувственному союзу.

Кейт еле слышно ахнула и инстинктивно попыталась отстраниться, но он прижал свой рот к ее губам. Она вскрикнула и выскользнула из его объятий, в отчаянии пытаясь придумать, что делать дальше.

– Что случилось, ma petite? – холодно спросил он. – Тебе не по вкусу мой дом? Или платья, которыми я одаривал тебя, не самого высшего качества? Или бриллианты переливаются недостаточно ярко?

– Они изумительны, – быстро проговорила она. – Вы были даже слишком щедры.

– Вероятно, да, ибо я полагал, что ты ясно понимаешь, какого подарка я жду взамен. – Он потянулся к ней, схватил за руку и резко притянул к себе. На сей раз ей не удалось избежать поцелуя, принц погладил ее руку, а затем бедро.

Каким-то образом Кейт все-таки удалось оттолкнуть его. Принц посмотрел на нее холодными как лед глазами.

– Почему ты ведешь себя столь безобразно? – рявкнул он.

– Мне нужно кое о чем сказать вам.

– Оставь это при себе. Я сейчас не в настроении выслушивать всякую болтовню. – Он снова потянулся к ней.

Кейт быстро увернулась.

– Ваше высочество… я не могу… – О Господи, ну что делать? – Я не могу с чистой совестью обеспечить вас тем, в чем вы нуждаетесь.

Кажется, именно это признание повергло его в хохот.

– Я не дам и пенни за твою чистую совесть. Ты моя – в соответствии с честно подписанным соглашением.

– Но я люблю другого.

Он потряс ее новым взрывом хохота.

– Дарлингтона? Ты вообразила, что любишь герцога Дарлингтона?

– Да, – дрожащим голосом подтвердила она. – И прошу прощения за это, ибо я, честное слово, не собиралась…

– Не будь дурочкой, Кейт! – резко сказал принц. – Ты должна знать правду об этом чертовом герцоге. Я только что из его дома, так вот твой возлюбленный сейчас на пути к леди Юстис.

У Кейт защемило сердце. Она взглянула на принца.

– А ты думала, что он станет рисковать ради тебя всем? – фыркнул принц. – Что он решится опозорить всю свою многоуважаемую семью, открыв всему свету связь с какой-то куртизанкой? Ты просто глупенькая девчонка.

Слова принца потрясли Кейт, однако она отказывалась верить им. Она посмотрела ему в глаза.

– Возможно, это и правда, но, тем не менее, я солгала вам, ваше высочество. Я отдалась ему.

– Я знаю, что ты солгала! – раздраженно воскликнул он. – Да весь Лондон знает, что ты солгала! Разве я мало страдал от женской лжи? Судьба уготовила мне страдание и от твоего вероломства? От тебя? Которую я снабдил всем в надежде, что, по крайней мере, ты будешь мне верна?

Кейт вздрогнула.

– Я не хотела…

– Мне наплевать на то, что ты хотела! Я честно купил твои услуги, и я их получу. В число этих услуг входит и твое расположение. Отврати свое сердце и разум от Дарлингтона – в настоящее время он в постели леди Юстис! Если ты не веришь мне, пошли своего человека к Юстис-Хаусу.

Кейт стало дурно. Дыхание участилось, сердце гулко забилось.

– Я представлю тебя на празднике в качестве своей любовницы, – продолжал принц. – Купи платье или бриллианты, какие тебе только захочется, и пришли счета на мое имя. – Он приподнял пальцами подбородок Кейт и вынудил ее посмотреть себе в глаза. – У меня будет много гостей, и все они верят в то, что ты безраздельно предана своему принцу, понимаешь?

Да, она понимала. Понимала, что на кон поставлена гордость принца. Кейт кивнула.

Он отпустил ее руку. Затем перевел сердитый взгляд с лица на кончики ее туфель.

– И теперь последнее. Отделайся от этого ублюдка, который находится в тебе.

Кейт ахнула и в ужасе прикрыла рот ладонью.

– Мне без разницы, каким образом ты это сделаешь, – слишком уж беззаботно проговорил он. – Только отделайся, если хочешь сохранить этот дом и свое привилегированное положение. Если ты не сделаешь этого, у тебя ничего не будет, ибо я позабочусь о том, чтобы тобой больше никто не обладал, а тем более Дарлингтон.

Он оставил без внимания ее тихий вскрик и вышел из комнаты, а Кейт пыталась поймать ртом воздух.

После ужина Дигби удалось выудить у Кейт подробности визита принца, ее рассказ молча выслушал и Олдос. Когда она поведала друзьям, чего потребовал от нее принц, Дигби во всеуслышание высказал мнение, что Кейт должна послушаться.

– Он определенно намерен дать тебе еще один шанс, Кейт, и надо благодарить за это Господа Бога. Ты не сможешь начать новую жизнь, правда ведь? У тебя слишком мало средств, чтобы открыть пекарню. Дарлингтон за тобой не приходит. Что еще можно сделать?

– Дарлингтон приходил, – сказал Олдос, откусывая кусок картошки.

Эта весть поразила Дигби.

– Он приходил сюда? Когда?

– Во время чая, – ответил Олдос. – Но Кейт не захотела его видеть.

Дигби вопросительно посмотрел на Кейт.

Она пожала плечами и уткнулась взглядом в нетронутую тарелку. Как она могла принять его, зная, что он только что пришел от леди Юстис? Как она могла слушать его, если и он требовал от нее того же, что требовал принц, за исключением требования об аборте?

– Я не хочу его больше видеть. Никогда! – решительно заявила она, уклоняясь от взгляда Дигби.

– Кейт, дорогая, – сказал Дигби, накрыв ее ладонь своей рукой. – Ты, по крайней мере, обдумай просьбу принца. Разве ты сможешь вырастить ребенка?

Слеза скатилась по щеке Кейт и упала на тарелку. Кейт не подняла взгляда.

На следующий день Олдос и Дигби проводили Кейт в Сент-Кэтринс-Док: она решила отнести женщинам кое-какую еду и свечи. Когда они пробирались сквозь толпу, Олдос внимательно наблюдал за Кейт. Она была бледнее обычного и, кажется, все время боролась со слезами.

– Может, тебе поговорить хотя бы с Агнес Миллер? – предложил Дигби. – Она, по крайней мере, знает, что нужно делать.

Однако Кейт решительно покачала головой. Похоже, она не могла даже говорить об этом. Фанни Брин умерла на руках жены крысолова, и Олдос не хотел толкать Кейт на столь ужасный шаг. К счастью, Кейт, похоже, разделяла его мнение о том, что избавление от ребенка противоречило законам природы и воле Бога.

Дигби понял, что Кейт не собирается наносить визит Агнес, вздохнул, положил руки ей на плечи и нежно обнял.

– Держись, дорогая, – сказал он. – Тебе понадобится весь твой здравый смысл.

Олдосу было больно смотреть на ее страдания. Чуть позже он застал ее в гостиной, она сидела, устремив взор в пространство. И Олдос решил действовать. Надев свой лучший костюм, он попытался укротить непослушные завитки на голове. Он даже прикинул, что будет говорить, поскольку испытывал определенное волнение.

Он произнес свое предложение по всем правилам, опустившись на здоровое колено.

Прекрасные глаза Кейт округлились от удивления.

– Я знаю, что вы не любите меня, – поспешил сказать Олдос. – Но буду рад дать вам и вашему отпрыску свое имя, Кейт. Вы выйдете за меня замуж?

Ее глаза наполнились слезами. Она медленно поднялась и подала Олдосу руку, помогая ему встать. Вначале она ничего не сказала, просто обняла его и прижала к себе. Олдос понял, что она не примет его предложения, он закрыл глаза и нагнул голову, наслаждаясь тем, что ощущает прикосновение ее тела.

– Спасибо за предложение, – вздохнула Кейт. – Оно значит для меня даже больше, чем ты думаешь. – Вот и все, что сказала Кейт, но Олдосу этого хватило, чтобы понять – она ему отказала. И хотя ее отказ причинил ему боль, Олдос понимал, что она всей душой любит герцога.

На следующий день в Сент-Кэтринс-Док Олдос услышал разговоры о «Принцессе». Она вошла в док. Один приятель рассказал Олдосу, что вокруг этого было много шума, поскольку Уилберфорс и его сторонники резко протестовали против захода в док невольничьего судна.

Олдос рассказал об этом Дигби и поведал, что, пока Кейт спит, он отправится в док, чтобы найти Джуда.

– Это именно то, что сейчас нужно нашей девочке, – согласился Дигби, полез в карман и извлек несколько монет. – Вот, возьми. Тебе понадобятся деньги, чтобы уговорить его прийти к сестре. Ищи мужчину, который похож на Кейт, со светлыми волосами и зелеными глазами. Очень красивого, как мне сказали. Он наверняка направится в ближайшую таверну.

Олдос взял деньги и положил их в карман, дотронулся пальцем до шляпы и отправился искать брата Кейт.

Проснувшись, Кейт села перед камином, Дигби суетился рядом, подавая ей напитки и еду. Она мрачно огляделась вокруг. Обстановка в ее комнате была не хуже, чем в лучших домах Лондона, ковер был привезен из Бельгии. Однако Кейт ненавидела этот дом. Ей было противно жить здесь. Она положила руку на живот, словно защищая его; она не может позволить ребенку войти в эту жизнь.

– Я должна сделать по-своему, Дигби, – заявила она.

– Прошу прощения?

– Я должна сделать по-своему. Я не могу быть… шлюхой, – сказала она обводя рукой комнату. – Ну что это за жизнь для ребенка, если его мать – шлюха?

– Кейт! – воскликнул Дигби. – Ты не шлюха!

– Я шлюха, Дигби. Куртизанка и есть шлюха. Я продаю свое тело за этот дом и презренные деньги.

– У тебя есть выбор? – спросил Дигби. – Возможно, это не та жизнь, которую ты желаешь для твоего ребенка, но это определенно лучше, чем вкалывать от зари до зари на суконной фабрике.

– Да, – печально согласилась она. – Это намного лучше. Но все равно ужасно.

– Почему ты не хочешь принять предложение Дарлингтона? – снова взмолился Дигби. – Он обожает тебя, и я уверен, что он хорошо обеспечит ребенка.

– Нет, – покачала головой Кейт. – Каково будет моему ребенку, когда он узнает, что его отец где-то имеет другую семью, которой отдает свое имя и свою любовь? Я думаю, что это даже хуже, чем быть покинутой.

Дигби вздохнул и опустился на диван рядом с ней.

– Ну ладно. Будем искать твою дорогу, девочка. Мы ведь не полностью лишены средств, правда ведь? Кузино придет в бешенство и откажется от моих услуг, если ты уйдешь от принца, но я скопил немного денег, и, если мне удастся закрепиться в торговле парфюмерией, я смогу скопить еще немного. У тебя тоже есть деньги… но ты должна прекратить содержать девчонок, Кейт.

Она застонала от безысходности. Она с трудом сможет содержать себя и ребенка; а как же все остальные?

– Не беспокойся. Мы что-нибудь придумаем. Сейчас надо подумать о продаже подарков, которые преподнес тебе принц. Всех подарков. Это принесет тебе некоторую сумму, достаточную на первое время. По крайней мере до того момента, когда ты откроешь собственную пекарню.

– Когда мне следует объявить принцу о своем решении? – спросила Кейт.

– Не торопи события, уж конечно, не до праздника. На приеме ты должна присутствовать хотя бы потому, чтобы принц купил тебе дорогое платье и драгоценности, которые мы после сможем продать.

– Дигби! Но это воровство! – воскликнула Кейт. Дигби состроил гримасу.

– Мне это кажется справедливой игрой. Ты должна появиться на празднике потому, что это даст нам выигрыш во времени, у тебя хотя бы будет крыша над головой, пока мы не нашли другую.

Разумеется, это правильно. Другого способа не было. Однако при мысли о посещении праздника Кейт стало дурно. Она закрыла глаза и откинула голову на спинку дивана.

– Я могу сказать тебе нечто такое, что взбодрит тебя, – усмехнулся Дигби, толкнув ее в бок.

– Так скажи. Мне отчаянно хочется взбодриться.

– «Принцесса» встала в док.

Кейт ахнула и выпрямилась.

– Там сейчас Олдос, он ищет Джуда Бержера.

Пульс у Кейт набрал обороты.

– О Боже! – воскликнула она и встала. – Так у нас полно дел! Может, я испеку печенье со сливами? Ты говорил, что оно очень вкусное, да? – Кейт заспешила к двери.

Затем остановилась и оглянулась на Дигби, который потягивал из рюмки виски.

– Дигби! Что ты там делаешь? Идем, у нас ведь так много дел!

Однако, когда поздно вечером появился Олдос, радость Кейт испарилась. Олдосу не удалось найти Джуда.

Глава 37

Грейсон дважды пытался увидеться с Кейт. В первый раз он никого не застал дома. Второй раз его не пустил мистер Батлер, который оттолкнул герцога с такой силой, что Грейсон опешил.

– Она не хочет вас видеть, – зло сказал дворецкий. – Она теперь с принцем. Шагайте лучше к своей любовнице. – Он захлопнул дверь перед носом Грейсона и повернул ключ.

Грейсон, конечно, страшно разозлился, но все-таки не захотел устраивать сцену на многолюдной улице и ушел ни с чем.

Однако сдаваться он вовсе не собирался. Он был преисполнен решимости.

В тот вечер он пригласил семью на ужин. В числе приглашенных были его мать, сестра Пруденс с семьей, сестра Мэри с мужем, брат Меррик, четыре кузины и дядя по отцу.

Они обедали в официальном зале Дарлингтон-Хауса.

Повар Грейсона превзошел себя, приготовив восемь блюд.

Это был веселый вечер, на котором дядя Ричленд развлекал всех забавной историей о катании на санях, когда Грейсон, Меррик и Гарри еще были мальчишками.

– Это все Грейсон, – смеясь, сказал Меррик. – Гарри тогда едва вышел из младенческого возраста, да и я был лишь немного старше. Именно Грейсон убедил нас, что тот холм идеально подходит для катания на санях.

Грейсон великолепно помнил тот день – было Крещение. Пока взрослые готовили церковь для собрания, Грейсон убедил своих младших братьев, что холм за церковью очень, опасен для катания на санях. Опасность – именно это и привлекло мальчишек, и они решили попробовать.

– Не обращая внимания на то, что под снегом находились кусты, и камни, а кроме того, ни один дурак с этого холма на санях не съезжал, – смеясь, пояснил Ричленд.

– В каждом поколении кто-то должен задавать курс, – напомнил ему Грейсон.

– И что же случилось? – с любопытством спросил Фредерик.

– Я могу рассказать тебе, – ответил Меррик, откидываясь назад. – Для безопасности мы усадили Гарри в серединку. Дядя Грейсон сел впереди, и мы поехали. Но при спуске нас начало здорово трясти на ухабах, а скорость саней стала слишком большой. Я крикнул Грейсону, чтобы он притормозил, но он не послушал меня…

– Я просто не слышал тебя, Меррик…

– …и когда мы почти достигли подножия холма, сани перестали его слушаться. Столкновение с каменным забором впереди казалось неизбежным, но Грейсон предпочел влететь в открытую дверь подвального чулана, и на нас посыпались различные инструменты, мешки из пеньки и бог знает что еще.

Фредерик ахнул и посмотрел на Радклиффа.

– Но больше всего шума наделал старый индюк, который находился в подвале. Перепуганная птица раскудахталась, захлопала крыльями, и послышался громоподобный грохот поваленных ведер и садовых инструментов, – продолжил рассказ Меррик.

– Я никогда в жизни не слышала такого оглушительного шума! – подтвердила герцогиня.

– Наш отец так рассердился, что пообещал отправить Грейсона на службу в Королевский флот.

– Думаю, что Королевский флот был бы в восторге от восьмилетнего офицера, – со смешком проговорила Пруденс.

– А как же индюк?

Грейсон и Меррик переглянулись и расхохотались.

– Птица, – между приступами смеха рассказал Меррик, – настолько переполошилась, что набросилась на герцога, когда он пришел, чтобы выпороть нас.

– О, герцог не на шутку рассердился на эту несчастную птицу! – расхохоталась и мать Грейсона.

– И сделал из нее превосходную пасхальную индейку! – под общий смех добавил Ричленд.

Пока они продолжали смеяться и рассказывать веселые истории о своем детстве, Грейсон окинул взглядом сидящих за столом. Он прожил благословенную жизнь, это правда. Он никогда ни в чем не испытывал нужды – ни в еде, ни в вещах, ни в любви. Будь он проклят, если позволит герцогскому титулу помешать иметь то же самое и своему собственному ребенку. И Грейсон с некоторым ужасом и в то же время с облегчением постучал ножом по стакану, чтобы привлечь всеобщее внимание. Смех и разговоры смолкли.

– Мне нужно кое о чем рассказать вам всем, – чуть застенчиво произнес он. – Я стану отцом.

Это сообщение было встречено гробовым молчанием, А затем заговорили все сразу. Грейсон объяснил родным, что влюбился в Кэтрин Бержерон (это едва не вызвало обморок у его матери), поэтому намерен жениться на ней и воспитать своего ребенка в любви и преданности, как был воспитан в свое время он.

Грейсон и сам удивился. Мысль о женитьбе на Кейт, о том, какому удару подвергнется его репутация и положение, давила уже давно и тяжело, однако он не осознавал, что уже принял решение, вплоть до того момента, пока не озвучил эти слова перед всеми членами семьи. А когда он их произнес, то удивился, почему ему потребовалось так много времени для этого решения. Он не может обойтись без Кейт и без своего ребенка. И ничто ему не помешает.

Он знал, что его семья, в конце концов, тоже примет это. У них был свой кодекс: семья – во-первых, долг – во-вторых.

Но сейчас Грейсон единственный верил, что это правильное решение.

Затем последовало оживленное и жаркое обсуждение. Когда Фредерик начал спрашивать, чем именно занимается куртизанка, Пруденс выгнала сыновей из комнаты. Герцогиня заявила, что это позор для всей семьи, однако Ричленд заверил, что в истории рода Дарлингтонов были и гораздо худшие события, и это заставило всех замолчать в ожидании разъяснений, что же может быть еще хуже.

Когда все перешли из столовой в гостиную, предположений относительно возможных последствий было много.

– Больше всех потеряет Меррик, – серьезно заявил Грейсон и посмотрел на брата.

– Помоги мне Боже, но если руководители Британии устранятся от выполнения того, что правильно для нации, то мы все обречены гореть в аду.

– Браво, браво! – крикнул Роберт Карлайл. Однако герцогиня не унималась.

– Ты безумен, Грейсон! Ты нанесешь непоправимый вред своей семье и доброму имени отца! Все, кому не лень, будут судачить об этом! От нас будут шарахаться все порядочные люди – ты этого хочешь?

– Мама, – терпеливо убеждал ее Грейсон, – а ты хочешь, чтобы ребенок нашей крови и плоти жил в ужасных условиях?

– Разумеется, нет! Почему ты решил, что я говорю об этом? Но прежде всего ты мой ребенок, и я не хочу, чтобы ты страдал, Грейсон! Я очень разочарована тем, что ты можешь разрушить все, что завещали тебе мы с отцом, и хуже того, это скажется на твоих братьях и сестрах. Что будет с Джинни? Она еще даже не вышла в свет, как ты думаешь, кто позарится на нее, если ты поступишь по-своему?

– А как же Грейсон, мама? – тихо спросила Мэри. – Разве у Грейсона нет права на счастье?

– Мэри, ты молода и наивна, – ответила герцогиня. – Дарлингтон – мужчина. У него есть долг и есть право на удовольствия, а у Джинни такой свободы нет.

– Я так решил! – отрезал Грейсон и ощутил в себе смелость, вероятно, впервые становясь хозяином собственной жизни. И мать поняла, что он сделает по-своему, несмотря на все ее возражения и слезы.

Он был бы рад утешить ее и послушаться, но впервые в жизни веление сердца оказалось сильнее чувства долга.

В то время как Грейсон обедал в кругу своей семьи, Диана сидела в полумраке бара и ждала. Ее гость должен был появиться в восемь часов, но пробило уже половину девятого. Наконец Диана услышала стук в дверь, встала и спокойно открыла ее.

Вошла Милли. За ней показались два неряшливо одетых джентльмена, они вели под руки мужчину, который был одет еще неряшливее. Он был грязный, мятый, небритый. Один из сопровождающих подтолкнул его вперед, и он сдернул шляпу, обнажив спутанные белокурые волосы.

Он и в самом деле был похож на мисс Бержерон. Не слишком высокий, среднего роста; если почистить и вымыть, то парень вполне мог бы сойти за красавца. Он был определенно молод, но его старили мешки под глазами.

– Доброе утро, мистер Бержерон, – сказала Диана. Матрос посмотрел на нее с подозрением.

– Бержер.

– Пусть так, мистер Бержер. Спасибо, что пришли.

– У меня не было выбора.

Диана проигнорировала его слова и медленно подошла.

– Кто вы? – с подозрением спросил он.

– Я леди Юстис.

– А Чего вы хотите от меня? – спросил он, глядя на нее в упор.

Диана невольно подумала: понравилось ли ему то, что он увидел?

– Хотите виски? – спросила она.

Он проглотил комок в горле. Парень определенно любит виски, поняла она и кивнула Милли.

– Пожалуйста, входите и располагайтесь, мистер Бержер. У меня есть для вас поразительная новость.

– Откуда у вас может быть новость для меня? Я вас совсем не знаю.

– Но я знаю вашу сестру.

Он с любопытством взглянул на Диану, затем перевел взгляд на Милли.

– У меня нет сестры.

– А по-моему, у вас есть сестра, мистер Бержер. Она куртизанка принца Уэльского.

– Ку… Что это такое? – нахмурившись, спросил он.

– Любовница принца, – пояснила Диана. Он нахмурился еще сильнее.

– О да, сэр, ваша сестра устроилась вполне уютно. – Диана выдержала паузу, давая ему возможность переварить сказанное, Милли как раз поднесла ему рюмку виски. Однако мистер Бержер не стал пить. Он в упор смотрел на Диану. – Она, грубо говоря, при хороших деньгах. Но что я нашла особенно предосудительным… мало того что она продает свое тело, так она еще и прекрасно знала, где вы были все эти годы, однако же и палец о палец не ударила для того, чтобы помочь вам.

Матрос фыркнул.

– Вы несете чушь, мэм. Кейти обязательно пришла бы, если бы знала, где я нахожусь.

– Хорошая сестра пришла бы, но она купалась в роскоши, и вы ей были ни к чему.

Бержер заморгал глазами. Затем посмотрел на свой наряд.

– Если вы не верите, я могу доказать это завтра вечером, – спокойно проговорила Диана.

Бержер вскинул голову.

– Кто вы такая? – холодно спросил он. – Что вам за дело до моей сестры?

– Дело в том, что я знаю ее. Я знаю, какой вредной и лживой женщиной она стала. Она украла у меня жизнь, а когда я узнала, что она украла жизнь и у вас – у своей родной плоти и крови, – я поняла, что не вынесу такой несправедливости.

Однако Бержер, судя по всему, был настроен скептически. Диана улыбнулась и указала на небольшой стол.

– Вы голодны? Я могу покормить вас ужином.

Он посмотрел на виски, которое держал в руке, и залпом опрокинул его в рот.

– Если у вас есть тушенка, я бы поел.

Диана улыбнулась:

– Я предложу кое-что получше, сэр. Милли, попроси хозяина принести кусок жареного мяса. И еще попроси этих джентльменов подождать мистера Бержера снаружи.

Милли кивнула двум сопровождающим и проводила их за дверь. Диана жестом указала на стул.

– Пожалуйста, садитесь, мистер Бержер. У меня есть что поведать вам.