Текст книги "Скандальная куртизанка"

Автор книги: Джулия Лэндон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Я так скучала по тебе! – горячо сказала она. – Так хотела видеть тебя, слышать твой голос, прикасаться к тебе!

– Я знаю, знаю, я тоже тосковал по тебе, – проговорил он ей прямо в волосы. – Ты здорова?

– Настолько, насколько позволяет положение.

Он поставил ее на пол и обхватил ладонями красивое лицо.

– Он знает?

Кейт поджала губы.

– Мне это неизвестно. Дигби говорит, что он определенно слышал об этом.

– Как это… как это просочилось в газеты?

– Я не знаю, – сквозь слезы сказала она. – Дигби говорит, что кто-то просто угадал, но я не знаю, честное слово, не знаю!

Кейт выглядела такой потерянной, что Грейсон отдал бы все, чтобы стереть это выражение с ее лица.

– Дорогая, – сказал он и снова наклонился, чтобы поцеловать ее, – я позабочусь о тебе, ты ведь знаешь это? – Он погладил ее по голове.

– Позаботишься? – с надеждой спросила она.

– Да, конечно! Неужели ты в этом сомневалась? Я подарю тебе деревенский дом, вроде Китридж-Лодж. Где-нибудь недалеко от Лондона, чтобы я мог приезжать к тебе, в двух или трех часах езды.

Улыбка на лице Кейт погасла.

– Ты и малыш будете чувствовать себя вполне уютно. Мы позаботимся о комнате для Дигби и твоего дворецкого.

– То есть? – нахмурившись, спросила она. – Значит, тебя там не будет?

– Я буду навещать тебя как можно чаще, но останусь в Лондоне.

– Значит… я буду твоей любовницей?

– Матерью моего ребенка. Моей… – Он сделал паузу, подыскивая нужное слово. «Возлюбленная» и «любовница» здесь не подходили. – Ты ни в чем не будешь знать отказа. – Это прозвучало еще хуже.

Кейт сбросила руки с его плеч и отступила.

– В чем дело? – спросил Грейсон.

– Твоей любовницей?

Ему не понравилось, как она спросила; словно была недовольна его благородным предложением, это очень нелепо при нынешних обстоятельствах.

– Да, моей любовницей. Ты ожидала чего-то большего?

– Да! Да, конечно! Ты думаешь, что я буду благодарна за то, что сделаюсь твоей любовницей?

– Да, мадам, – сердито произнес Грейсон. – Я полагаю, что любая женщина твоего сословия обрадуется такому предложению.

– Женщина моего сословия! – горячо повторила она. Грейсон тут же пожалел, что произнес эти слова.

– Я не имел в виду…

– Я совершенно точно знаю, что ты имел в виду. О Господи, я была так слепа! Ты действительно такой же, как все они, хоть и хочешь казаться другим! Я скорее выращу своего ребенка одна, но не соглашусь, чтобы меня считали бедной родственницей, которая воспитывает твоего незаконного ребенка!

Грейсон был ошеломлен. Он сделал ей щедрое предложение, а она отреагировала так, словно он выгнал, ее как собачонку.

– Что же, по-твоему, я должен сделать, Кейт? – раздраженно спросил он.

– Я хотела бы, чтобы ты любил меня так, как люблю тебя я! – воскликнула она. – Хотела бы, чтобы ты женился на мне, чтобы был рядом, чтобы воспитывал ребенка!

– Это невозможно, – мрачно произнес он.

– Почему?

– Я герцог, Кейт! Я не могу жениться на тебе. Но если бы ты знала, как тяжело мне будет видеть, что ты и мой ребенок живете отдельно…

– О Господи! – Она отстранилась от него и возбужденно зашагала по комнате. – Ты знаешь, что причиняет мне наибольшую боль, Грейсон? Что я совершила именно то, что обещала никогда не совершать!

– Что ты имеешь в виду?

– Я влюбилась! – выкрикнула она. – Я отчаянно влюбилась в тебя, и поэтому не могу выслушивать то, что ты говоришь мне сейчас. Я злюсь на себя, потому что я прекрасно знала все законы этой мерзостной жизни, в которую попала! Я знала, что случится, если я позволю себе хотя бы слабую надежду или тайное желание… – Голос у нее прервался, она прижала руки к животу и согнулась.

– Кейт! – испуганно воскликнул Грейсон.

– Нет! – сказала она, когда он попытался обнять ее. – Пожалуйста, не дотрагивайся до меня, иначе мне будет еще хуже. Я люблю тебя, Грейсон. Ты говоришь такие гадости, однако же я люблю тебя.

– Боже милостивый, неужели ты не знаешь, что я тоже люблю тебя? Я люблю тебя отчаянно и безоглядно, Кейт, но, признаюсь, не знаю, что с этим делать.

Она обмякла и опустилась на пол. Вместе с ней опустился и Грейсон.

– Взгляни на меня, – сказал он, приподнимая ладонью ей подбородок. – Я никогда не думал о любви до встречи с тобой. Я полагал, что в один прекрасный день выберу подходящую невесту и женюсь на ней для того, чтобы произвести наследника. Я думал, что любовь – это игра для зеленых юнцов, а не таких опытных мужчин, как я. Однако это случилось, Кейт, и случилось тогда, когда я меньше всего ожидал этого, мало того, я влюбился в единственную женщину в целом Лондоне, которая мне недоступна.

– Я вполне доступна! – воскликнула она. – Я здесь, вот я! – Кейт взяла его руку и прижала к своему сердцу. – Ты сам делаешь меня недоступной!

Было так много нюансов, которых она не понимала. Он гладил ее лицо, понимая, что полюбил, но ничего не знает о любви. Он испытывал страшную неловкость, когда пытался объяснить свои чувства. Он предпочитал демонстрировать свои чувства в постели, но не мог этого сделать тем более сейчас, когда суровая действительность снова вторглась туда, где они испытывали идеальную гармонию.

– Ты должна знать, что я люблю тебя, Кейт, больше жизни, – просто сказал он.

– Ты не можешь себе представить, как я хотела услышать от тебя эти слова, – сквозь слезы проговорила она.

– В таком случае я повторю их. Я люблю тебя, Кейт. И моя любовь глубока, как океан, и высока, как небо.

– Тогда в чем трудность? Почему ты не можешь любить меня и быть рядом?

– Потому, дорогая, что любовь не снимает ответственности, которую я несу. Если бы ставкой было только мое счастье, не было бы никаких вопросов. Но я глава очень большой семьи, и мои поступки, мои скандалы, мой позор – все отражается на всех.

Новая слеза скатилась по щеке Кейт.

– А жениться на мне – это позор, – тихо закончила она.

Он не ответил. Если он что-то и знал о Кейт, то это то, что она отлично понимала свое место в этом мире. Она всегда была практичной в этом отношении.

– Я не буду твоей любовницей, – твердо сказала она и поднялась. – Я не нуждаюсь в тебе, Грейсон. Я выжила в этом мире без тебя, выживу и теперь.

– Я не верю, что ты хочешь порвать со мной.

– Именно это я и хочу сделать, – решительно проговорила она.

– В таком случае отдай мне ребенка, – негромко сказал он. – Я позабочусь о том, чтобы его воспитали в роскоши и богатстве.

Ресницы Кейт дрогнули, словно от боли.

– Нет… Спасибо, но – нет. Конечно, приятно знать, что ты заберешь моего ребенка и отбросишь в сторону меня, но я сохраню малыша при себе.

– Господи, Кейт, чего ты хочешь от меня? Я не хочу причинять тебе боль, я хочу помочь, но я не могу быть тем, кем ты хочешь меня видеть.

– Мне теперь все равно. Я хочу, чтобы ты ушел.

Он не пошевелился. Он не мог оставить ее просто так. Однако Кейт была настроена решительно.

– Я умоляю тебя. Если ты действительно любишь меня или хотя бы когда-нибудь любил, пожалуйста, уходи и оставь меня одну.

Он был таким глупым, таким серым и неопытным в вопросах любви. Случись необходимость разрешить вопрос с арендой или с организацией раута, он мог бы сделать это, даже пребывая в оцепенении. Но в этом вопросе? Грейсон не знал, как его разрешить, ибо никогда не делал ничего подобного.

– Я ухожу, – сказал он. Пройдя к двери, он остановился и оглянулся на Кейт. – Но знай, что я никогда, ни при каких обстоятельствах не отвернусь от тебя или от нашего ребенка. – Отворив дверь, он вышел из дома, понятия не имея, что делать дальше.

Кейт показалось, что она рыдала несколько часов. Дигби утверждал, что это длилось не более часа. Освободившись от всех эмоций, она принялась ждать появления принца, который выгонит ее из дома и заменит другой куртизанкой, не столь глупой, чтобы влюбляться в одного из его друзей, а тем более – чтобы понести от него ребенка. Однако принц не приходил.

Пытаясь выяснить, почему принц не приходит, Дигби каждый день приносил газеты и корпел над новостями.

Самое лучшее, что Дигби удалось выяснить, – это то, что принц был занят противоборством с королем по поводу щекотливого расследования. По мнению Дигби, симпатии общества определенно были на стороне принцессы, и требование принца о дополнительном расследовании, в особенности после того, как комиссия не нашла в отношении принцессы ничего серьезнее, чем не слишком уместное поведение, выглядело весьма неубедительным.

– Он не добьется развода, – предсказывал Дигби. – Король не пойдет против общества.

Доходили ли до принца слухи о ее беременности, Кейт не знала. Она знала лишь то, что у нее все еще оставалась крыша над головой.

Прошло уже три дня с того момента, как появилась та зловещая колонка сплетен, однако принц все не приходил.

Продолжая держать палец на пульсе жизни высшего общества, Дигби чувствовал себя обязанным следить и за действиями герцога Дарлингтона. Он был втянут в скандал, связанный с графом Ламборном. Графа обвинили в адюльтере с принцессой Уэльской, в государственной измене, и люди короля пытались арестовать его. Дигби говорил, что обо всем стало известно, что Ламборн сбежал в свою родную Шотландию, но затем вернулся и попросил Дарлингтона устроить встречу с королем.

– И что было дальше? – заинтересовался Олдос.

– Я не знаю, что обсуждал с королем Ламборн, – ответил Дигби. – Но я слыхал, что его заточили в тюрьму.

– Черт побери, – высказался Олдос.

Дигби также заметил, что Дарлингтон посетил благотворительное чаепитие, где ему были представлены все дебютантки сезона.

– «Мисс Августа Ф. была тепло принята семьей», – зачитал вслух Дигби.

Кейт представила, как дебютантки проходят мимо Грейсона, как он смотрит на них, оценивая, смогут ли они быть герцогинями. Интересно, вспоминал ли он о ней, когда разглядывал дебютанток?

Он присылал ей пару писем, которые она отказалась прочесть и не позволила это сделать другим. Она не желала видеть его. Она сложила эти письма, перевязанные ленточкой, в шкатулку для драгоценностей. Чтобы вообще отключиться от всех этих переживаний, Кейт целые дни пекла печенье и относила лакомства в Сент-Кэтринс-Док.

Женщин весьма взволновала новость о том, что она беременна. Конечно, они спрашивали, кто же отец, но Кейт деликатно ушла от ответа, и они не стали давить на нее. Подобные ситуации не были для них большой редкостью. Они решили пошить новорожденному одежду и попросили Дигби снабдить их хорошей тканью от мистера Кузино.

Кейт вняла предложению Олдоса и продала некоторые драгоценности, полученные от Бенуа и принца, чтобы создать хотя бы какое-то гнездышко до того, как принц ее выгонит; а неизбежность этого Кейт осознавала с каждым новым днем все больше.

Глава 34

– До меня дошел слух, что Гарри в Париже оказался в стесненных обстоятельствах, – сказала мать Грейсона. Она оторвала взгляд от тарелки. – Карточные долги. В течение всех тех лет, пока герцогом был твой отец, в нашей семье не играли в азартные игры.

Герцогиня сидела за столом, напросившись к Грейсону на завтрак, после того как он отклонил ее приглашение пообедать. Он знал, что обитатели Дарлингтон-Хауса присматриваются к нему и осторожничают, понимая его дурное настроение, но он перестал обращать на это внимание. Он был сердит на многих из них.

– Молодые люди часто играют, мама. Это не конец света, ты же знаешь.

– Я не знаю, почему ты так сердит на меня, – пожаловалась мать. – Мне кажется, ты должен написать ему письмо и велеть немедленно возвращаться домой.

– Если ты считаешь, что Гарри следует вернуться домой, почему сама не напишешь ему? – устало спросил Грейсон.

– Ты герцог, Грейсон. Это твоя обязанность – поддерживать семейную честь.

О да, семейная честь, та самая честь, которая держала его за глотку. Которая не позволяла ему открыто ухаживать за Кейт из-за боязни обрушить оглушительный скандал на золотые головы божественной семьи Кристофер.

Он почувствовал такое раздражение, что оттолкнул тарелку. Лакей тут же убрал ее.

– В чем дело? – спросила мать.

– Ни в чем. Я не голоден.

– Я считаю, что Гарри слишком долго находится без надлежащего присмотра, – продолжила мать, и это прозвучало почти как неприкрытое обвинение. Когда она начала перечислять, в чем именно должен заключаться этот присмотр, мысли Грейсона блуждали вдалеке от разговора.

Он до смерти устал выслушивать назидания о том, насколько славно и почтенно имя Кристоферов. Грейсон любил свою мать, но бывали дни, когда она утомляла его. К тому же в последние дни он мало ел и почти не спал. Он никак не мог договориться с собой и своими чувствами. Он хотел Кейт, хотел ее ребенка. Когда он видел своих племянников, он думал о своем малыше, растущем в животе любимой женщины, и размышлял, почему они не могут быть вместе.

Скандал будет слишком оглушительным? Луна сойдет со своей орбиты? Прекратятся приливы и отливы моря, перестанет расти трава, не будет больше дождей? Неужели его титул настолько тяжел? Если это так, наверное, он должен передать его Меррику. Меррик подходит для этой роли гораздо лучше его.

– Ты меня слушаешь, Дарлингтон?

– Прошу прощения, – рассеянно произнес Грейсон, устремив взгляд на Роурка, который вошел в столовую и быстрым шагом направлялся к герцогу.

– Несоблюдение приличий делает положение твоих сестер весьма трудным.

– Ваша светлость, – зашептал Роурк, – пожаловал его высочество, принц Уэльский.

– Как, прямо сейчас? – удивленно спросил Грейсон.

– Да, ваша светлость. Он в вашем кабинете.

Грейсон отложил в сторону салфетку.

– Прошу прощения, мама, но с визитом пожаловал принц Уэльский.

– Во время завтрака? – недоверчиво спросила она. – Бог мой, сейчас вообще кто-нибудь наносит визиты в положенное время? – пожаловалась она, когда Грейсон вышел.

Джордж стоял за письменным столом Грейсона, без стеснения разглядывая лежавшие на столе бумаги.

– Ваше высочество, – коротко кивнул Грейсон. – Вы ищете какие-то конкретные документы?

– Я обойдусь без обычных приветствий, перейдем сразу к делу, – сказал Джордж, поднимая взгляд. Его глаза были холодны как лед. – Кажется, вы были правы, Дарлингтон. Король вполне определенно дал понять, что не поддерживает развод, поскольку общество настроено против меня. Теперь, поскольку моя судьба определена, я найду утешение в объятиях моей прекрасной любовницы. Я счел, что вы должны быть среди первых, кто об этом узнает.

Сердце Грейсона на мгновение остановилось.

– Я доверюсь ее словам о том, что вы не обесчестили её, – холодно добавил принц, в упор глядя на Грейсона.

Грейсону потребовалось какое-то время, чтобы вернуть дар речи. Мысль о том, что руки Джорджа лягут на Кейт – эту мысль Грейсон постоянно гнал от себя вплоть до настоящего момента, – вызвала у него такой приступ гнева, что он задохнулся.

– Я принимаю ваше молчание за знак согласия, – насмешливо сказал Джордж. – Я намерен представить ее как свою любовницу на ежегодном празднике в пятницу вечером.

Вдруг Грейсону все стало кристально ясно. Его любовь к Кейт перевешивала все остальное. Он не будет стоять в стороне, он не позволит этой… этой свинье, этой отвратительной свинье взять женщину, которую любит. Черт с ними, с последствиями, он будет сражаться.

– Вы глубоко ошибаетесь, ваше высочество, считая это за знак согласия, – с удивительным хладнокровием произнес Грейсон.

Джордж фыркнул.

– Прошу прощения? Кажется, я не совсем хорошо расслышал вас.

– Вы расслышали совершенно правильно – я не уйду с дороги.

Неприятная улыбка искривила губы Джорджа.

– Думаю, у вас нет выбора.

– Черта с два!

Джордж вышел из-за письменного стола.

– Вы считаете, что, наградив ребенком мою любовницу, вы каким-то образом заимели на нее право?

– Она не вещь, она свободный человек… согласно всем законам Британии.

– Вы забываете, старина, – раздраженно напомнил Джордж, – что я купил ее услуги у Кузино. И в один прекрасный день я стану вашим королем.

– Вы купили человека, – ядовито заметил Грейсон. – Вы не лучше тех, кто торгует рабами. То, что вы потребовали от меня, было достойно осуждения, но, по иронии судьбы, я должен поблагодарить вас за это. Я люблю Кейт и не позволю вам дурно обращаться с ней.

Принц изумленно заморгал, затем громко рассмеялся.

– Вы что – круглый дурак? Мягко говоря, очень многие могут пострадать от вашей глупости!

– Ваша светлость?

Грейсон повернулся и сердито посмотрел на вторгшегося дворецкого.

– Не сейчас.

– Прошу прощения, сэр, но появился посыльный с настоятельной просьбой.

– С настоятельной? – рявкнул Грейсон. – Что за чертовщина?

– У леди Юстис возникли чрезвычайные обстоятельства, и она просит навестить ее.

Джордж сардонически засмеялся.

– У нее и в самом деле появятся чрезвычайные обстоятельства, если я приглашу на обед ее мужа, – сказал он. – Как вы думаете, что тогда произойдет с вашей леди?

– Свободен, Роурк, – сказал Грейсон и, как только дворецкий покинул комнату, повернулся к принцу. – Вы напрасно думаете, что можете запугать меня. Делайте что хотите, только не надо угроз.

– Вы напрашиваетесь на скандал? – недоверчиво спросил Джордж. – Ведь это именно то, что вы получите!

– Вы будете угрожать мне независимо от того, что я сделаю или что я скажу. Но я полагаю, что вы блефуете, Джордж. Общество и так против вас. Если вы надеетесь стать королем, пожалуй, вам стоит дважды подумать, прежде чем угрожать мне. – С этими словами он вышел из кабинета, не желая более продолжать разговор. У него было слишком много дел, чтобы тратить время на Джорджа.

Глава 35

Диана нервно ходила по своей комнате, будучи не в силах ни остановиться, ни подумать. Она то и дело бросала взгляды на часы, стоящие на каминной полке, гадая, придет ли Грейсон, терзаясь страхом, не забыл ли чего-нибудь Чарлз и не вернется ли он внезапно домой. Она убедила его посетить джентльменский клуб, поскольку погода была ясная. У нее появилось два, а возможно, три часа свободы.

Она должна была увидеть Грейсона сегодня, поскольку Чарлз объявил, что они возвращаются в деревню сразу после праздника принца; это было решение, с которым Диана сильно спорила. Он не отпускал ее от себя, воодушевленный сюрпризом – новой охотничьей шубой. Однако Диана настаивала, что ей необходимо пополнить гардероб к сезону и помочь Пруденс в благотворительных мероприятиях. Чарлз никогда не спрашивал, что это за благотворительные мероприятия, а таковых вообще не было.

Чарлз не хотел присутствовать на празднике, и это стало причиной еще одной баталии. Он говорил, что это слишком вычурно и неприлично.

– У принца нет совести, – жаловался Чарлз. Диане было на это наплевать.

– Все мои подруги будут присутствовать, – возражала она.

– Отлично! Поезжай одна, Диана! Но на следующее утро мы отправимся в Шропшир. В Лондоне воздух слишком тяжел, и я не думаю, что он благоприятен для зачатия ребенка.

«Ах, хоть бы воздух оказался настолько тяжелым, чтобы ты задохнулся им», – подумала Диана.

Услышав голос Милли, она метнулась к двери. Грейсон все-таки пришел. Диана посмотрелась в зеркало, чтобы еще раз проверить, как она выглядит.

Милли постучала.

– Войдите, – сказала Диана, и в следующее мгновение в комнату вошел Грейсон, все еще держа в руке шляпу. Милли стояла за его спиной.

– Спасибо, Милли.

Милли посмотрела на спину Грейсона и медленно попятилась, закрыв за собой дверь.

Диана улыбнулась самой ясной улыбкой.

– Я очень счастлива видеть тебя.

– Что случилось? – озабоченно спросил Грейсон. – Ты не больна?

Она покачала головой.

– Я просто отчаянно захотела тебя увидеть.

Его лицо помрачнело еще сильнее.

– Ничего чрезвычайного?

– Чрезвычайное – это ты и я.

Грейсон провел ладонью по волосам и довольно долго смотрел на ковер.

– Ты сошла с ума? – воскликнул он наконец. – Я думал, что-то случилось, что Юстис обнаружил связь и угрожал тебе.

Диана наивно предполагала, что он заключит ее в объятия, но поскольку это было явной фантазией, то Диана сделала другое – бросилась к нему. Она заключила его голову в ладони и поцеловала.

Грейсон сжал ее руки и попытался оторвать от себя, однако Диана вцепилась в него весьма основательно. Он оттолкнул ее сильнее.

– Прекрати, Диана.

Но Диана не собиралась прекращать. Едва он освободился от нее, как она снова бросилась к нему. На сей раз Грейсон действовал грубее.

– Перестань!

Откровенное неприятие с его стороны показалось Диане оскорбительным, и, не долго думая, она залепила ему пощечину.

Грейсон ошеломленно вытаращился, касаясь пальцами того места на щеке, куда пришлась пощечина.

– Вы в самом деле потеряли разум, мадам.

– Негодяй!

– Ты, рискуя буквально всем, позвала меня сюда, чтобы соблазнить? Или обозвать негодяем?

– Как мог ты так поступить со мной? – выкрикнула она. – Как ты мог оставить меня в одиночестве?

Грейсон нетерпеливо вздохнул.

– Я не оставлял тебя в одиночестве, Диана. Я сказал тебе, что наилучший выход для нас – поставить точку. Наша связь позади, и мы всегда знали, что это случится. Я не собираюсь разыгрывать роль благородного рыцаря и отнимать тебя у мужа.

А раньше она надеялась, что именно так и случится.

– Я ненавижу его, Грейсон! – Она вдруг залилась слезами. – Ненавижу всеми фибрами своей души!

У него хватило порядочности сделать вид, что это причиняет ему боль.

– Ненавидишь настолько, что могла бы попросить у него развод?

– Ты ведь знаешь, что я не могу этого сделать, – сердито ответила она.

– В таком случае чего же ты хочешь от меня? – тихо, с угрозой спросил он. – Я не могу относиться к тебе так, как раньше. Тебе больше нет места в моем сердце, Диана, а если говорить откровенно, я вообще не уверен, что ты там была.

Диана ахнула.

– Я не хотел этого говорить, но ты вынудила меня.

– Я люблю тебя, Грейсон. Это хоть что-то значит для тебя?

– Разумеется. Но это не изменит нашу нынешнюю ситуацию. Ты с самого начала дала мне понять, что развода никогда не будет. Я делал все от меня зависящее, чтобы защитить тебя от скандала. Однако это помогло мне осознать, насколько хрупкой была наша связь, Диана. Она строилась лишь на риске. И самое лучшее для нас – это поставить на ней точку. Пожалуйста, попытайся это сделать и прими как неизбежное.

Диана услышала собственный приглушенный вскрик; она отвернулась, боясь, что сейчас рухнет на пол.

– Диана, – сказал Грейсон, положил ладонь ей на руку и развернул лицом к себе. – Я восхищался тобой, ты мне нравилась, и я всегда буду благодарен тебе за то время, что мы были вместе. Но я не дам тебе повода верить в то, что это может когда-нибудь повториться. И не жди этого. Ты должна принять то, что есть.

– А что есть? – враждебно проговорила она. – Что ты променял нашу связь на связь со шлюхой торговца?

На лице Грейсона появилась жесткость.

– Я порвал нашу связь, потому что наступило, время, Больше не присылай мне писем, Диана. Я не стану отвечать на них.

– Ты негодяй.

Он отпустил ее руку и вышел.

– Негодяй! – крикнула она ему вслед. Она ненавидела его, ненавидела всей душой, ненавидела до ярости. Она судорожно хватала ртом воздух.

– С вами все в порядке, мэм?

Это была Милли, потворствующая и помогающая ей Милли, но Диана в этот момент ненавидела весь мир.

– Я чувствую себя прекрасно. – Она заставила себя подняться с кресла и вытерла лицо. – Где этот благословенный матрос? – спросила она, сверкнув очами на Милли.

– Корабль придет в док завтра.

– Я хочу его видеть здесь, сразу же, как корабль окажется в доке, а если его не окажется на корабле, тебе лучше не возвращаться.

Милли помрачнела.

– Очень хорошо, мэм. Но мне нужно десять фунтов.

– За что? – воскликнула Диана. – Разве ты еще недостаточно выманила у меня?

– Он не придет, если его просто попросить об этом, – объяснила Милли.

Господи, Диана уже не знала, как ей вырваться из этого порочного круга вымогательства, но сейчас она была крайне заинтересована в матросе. У нее на уме была лишь одна мысль: доставить герцогу Дарлингтону как можно больше неприятностей.