Текст книги "Скандальная куртизанка"

Автор книги: Джулия Лэндон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава 24

Неотложные дела удерживали Грейсона вдали от Кейт, однако его мысли постоянно были с ней. Он вместе с Мерриком нанес несколько визитов в защиту закона об уничтожении работорговли и был удивлен тем, что некоторые весьма энергично этому сопротивлялись.

– Вы лишите законопослушных людей средств к существованию, ваша светлость, – настойчиво повторял лорд Брейдентон, когда они нанесли ему визит. – Брат моей жены имеет долю в торговой компании, и он уверяет меня, что они обращаются с неграми весьма гуманно.

– Гуманно? – взорвался Меррик. – Я видел эти корабли с рабами, сэр! И разве это гуманно – заставлять африканцев в течение трех месяцев жить в клетках, которые по величине не больше гроба? Это верх падения и жестокости!

Брейдентон чувствовал себя весьма неуютно.

– И что я скажу брату моей жены, милорд? – воскликнул он. – Что, поскольку вы считаете это негуманным, он должен потерять средства к существованию?

К счастью, Меррик и Грейсон нашли поддержку в других кварталах, и это весьма удивило Грейсона. Лорд Таунсенд долгое время был горячим приверженцем британской работорговли, но недавно изменил точку зрения. Он приплыл из Вест-Индии на рабовладельческом корабле, и то, что ему довелось повидать, радикально изменило его взгляды.

– Пожалуйста, скажите, как я могу помочь, – заявил он. Кроме помощи Меррику и повседневных дел, Грейсон устроил завтрак для Благотворительного общества женщин, которое организовали его мать и сестры для того, чтобы познакомить его с несколькими дебютантками.

Дебютантки шествовали по залу в изысканных зимних нарядах. Грейсон с трудом удерживал в голове их имена. Мисс Кейстоун, мисс Шетланд, мисс Брукс… Мисс Огаста Фсллоуз была особенно дружелюбна. Грейсону казалось, что каждая из них надеялась произвести на него впечатление, каждая желала стать его законной женой. Однако он не мог думать ни о ком, кроме Кейт. Через час сияющие лица дебютанток начали тускнеть, и еще до того, как был подан завтрак, все девушки стали походить на Диану, все смотрели на него так, словно он был средством для достижения их цели.

Ни одна из них не смотрела на него так, как смотрела Кейт – не строя никаких иллюзий и планов на будущее. Она просто наслаждалась его компанией.

Грейсон не считал, будто Диана не получала удовольствия от общения с ним, но их связь рождала тревогу. Возможно, именно этот момент риска и привлек его в самом начале. Сейчас Грейсон испытывал тягостное чувство. Он не мог понять, когда появилось это тягостное ощущение, то ли внезапно, так же как и чувство к Кейт, то ли оно заползало в его сознание исподволь и постепенно.

Тем не менее, когда Диана прислала вторую записку, умоляя его прийти к ней, он из чувства уважения и ответственности направил ей согласие. Однако прежде он нанес визит принцу Уэльскому.

Джордж обрадовался. Он находился в комнате, где хранилась коллекция из тысяч деревянных солдатиков, с помощью которых он любил устраивать учебные баталии. Он как раз выстраивал ряды кавалерии, когда к нему впустили Грейсона.

– Грейсон! – радостно воскликнул он. – Как приятно видеть тебя!

Они поболтали о городских новостях. Джордж спросил, слышно ли что-нибудь от Ламборна, против которого принц имел большой зуб. Грейсон заверил, что ничего не слышал. Они поговорили о расследовании, и Джордж снова предсказал, что король проявит здравый смысл и примет решение о разводе.

– Очень скоро это безобразное дело завершится, и я смогу следовать велениям своего сердца, – заявил он.

– Между прочим, – как можно небрежнее сказал Грейсон, – я думаю, что вы знаете, что наша общая подруга слегла в постель по причине лихорадки?

– Что? – вскинул голову Джордж. – Когда? Насколько это серьезно?

Грейсон, прибегая ко лжи, чувствовал себя весьма неловко. Но его желание побыть с Кейт было гораздо сильнее, чем желание оставаться тем человеком, каким его воспитали – правдивым и прямым. Честным.

– Просто зимняя лихорадка, не более того, – пояснил он, глядя в окно. – Врач утверждает, что через несколько дней она полностью поправится, но сейчас ей надо оставаться в постели и отдыхать.

– Я поеду к ней.

– На вашем месте я бы не стал этого делать, ваше высочество. Болезнь заразна.

– О! – только и смог произнести Джордж.

– Может быть, ее взбодрит какой-нибудь подарок? – предположил Грейсон. Что он творит? Каким лжецом становится? Он не только лжет принцу, он еще и усугубляет свой обман.

– Да, конечно, – согласился принц. – Книги. Прикованные к постели больные любят книги. Как ты думаешь, она читает по-французски?

Джордж имел смутное представление о Кейт. Он знал только о ее красоте и хотел лишь одного – уложить красавицу на ложе; именно это помогло Грейсону заключить, что то, что он делает, не такое уж зло.

– Нет, думаю, что не читает.

– В таком случае журналы мод, – решил Джордж. – Как долго мне придется держаться вдалеке от нее?

– Для полной безопасности – неделю.

Кажется, Джордж с этим согласился, ибо перешел к разговору на другие темы. Грейсон вскоре ушел, испытывая неловкость от своего нового предательства и чувства вины.

Зато с Дианой он вознамерился быть предельно честным. Однако когда Милли открыла дверь для прислуги и проводила его в комнату, он почувствовал себя весьма неловко.

Милли молча шла впереди, ведя его знакомой дорогой в комнаты Дианы. Служанка постучала в дверь Дианы условным стуком и открыла ее. Грейсон переступил через порог; Диана стояла перед камином в сорочке и халате, ее черные волосы были заплетены в косу. Когда Милли закрыла дверь за Грейсоном, Диана бросилась к нему, обвила руками и стала горячо целовать.

Грейсон тоже поцеловал ее, однако бессознательно попытался отстранить ее, в конце концов, она подняла голову и заглянула ему в глаза.

– Дорогой, что случилось? Я чем-то огорчила тебя?

– Нет, – ответил он, поспешно покачав головой. – Нет, нет, я… Я прошу прошения, Диана. – Он взял ее руку и поцеловал пальцы.

Диана заморгала, затем опустила голову.

– Я не понимаю, – просто сказала она. Затем вдруг выдернула руку. – Я не видела тебя почти месяц, и ты встречаешь меня вот таким образом?

– Я понимаю…

– Нет, ты не понимаешь, Грейсон. Если бы ты понимал, ты пришел бы ко мне! Ты не вынес бы такой долгой разлуки!

– Диана! – твердо произнес он. – Ты ведь знаешь, что не все в нашей власти. Ты не ожидала возвращения Чарлза в Лондон…

– Он в Бате уже несколько дней, а ты только соизволил прийти ко мне!

Грейсон нахмурился. Она была в ярости, однако Грейсону нечем было ее успокоить. Он не знал, что сказать. Второй раз за день он чувствовал себя виноватым. Он вообще не мог припомнить, когда в своей жизни испытывал чувство вины, за исключением первых дней связи с Дианой, когда понял, что наставляет рога Юстису. Но затем ему удалось смягчить чувство вины осознанием того, что в высшем свете это было скорее правилом, чем исключением, в особенности когда браки заключались ради титулов и привилегий, а не по любви. Конечно, любовь тоже случалась, но чаще всего ее не было, и завести любовницу грехом не считалось.

Даже Юстис позволял себе развлечения на стороне, и все об этом знали.

Однако сейчас чувство вины было гораздо глубже. Грейсон предал Диану. Едва ли он мог представить, что способен на подобное, однако… однако существовала Кейт. С Кейт все было как-то иначе, было что-то такое, что вынуждало его совершать такие поступки, на какие, как ему казалось, он вообще не был способен.

Грейсон обманул Диану, и в этот момент он понял, что их связь закончилась. Вплоть до настоящего момента он не понимал этого или не позволял себе понимать. А вот сейчас ему все стало ясно.

Он решил, что Диана тоже это поняла, увидев, как поникли ее плечи.

– Это она?

Грейсон не знал глубины своего чувства к Кейт, но он желал ее. Безумно.

– Ты, по крайней мере, можешь быть честным со мной?

– Диана, дорогая… возможно, время разлуки дало нам возможность обдумать…

– Не надо! – воскликнула она, вскинув руку. – Не надо этого, Грейсон! Значит, то, что мы лелеяли вместе последний год, оказалось таким хрупким? И даже короткая разлука способна это разрушить?

– Не знаю, – честно ответил он.

Диана сжала губы. На глаза набежали слезы.

– Она куртизанка.

Грейсону было тяжело видеть боль в глазах возлюбленной, и он протянул руку, однако Диана отпрянула назад.

– Что бы ни случилось с нами, скажи по крайней мере, что ты покидаешь меня не ради нее.

– Диана, успокойся…

– Знаешь, я могла бы рассказать обо всем этом принцу, – выпалила Диана. – Могла бы сказать ему, что ты присвоил его любовницу.

– Ты делаешь скоропалительные выводы. Если ты попытаешься совершить подобную глупость, то и твои грехи станут достоянием гласности.

– Разве ты не видишь, что она шлюха? – жалобно спросила она. – Ты в самом деле веришь, что твоя семья смирится с тем, что ты вступил в связь с такой женщиной?

Грейсон вынужден был сжать кулаки, чтобы сохранить спокойствие.

– Вы переступаете все границы, мадам!

– Ты не можешь быть с ней! – воскликнула Диана. – Она шлюха!

Кровь у него в венах застучала с невероятной силой. Он не хотел бы уходить вот так, но одному Богу известно, что можно наговорить в гневе. Он повернулся к двери.

– Грейсон! – выкрикнула Диана, когда сообразила, что он собирается уйти. – Грейсон, пожалуйста!

Он заколебался; сейчас она рыдала, и в ее слезах был виновен он.

– Диана, – сказал он, поворачиваясь к ней.

– Пожалуйста, не делай этого! – проговорила она. – Не делай этого, Грейсон! Ты ведь знаешь, насколько я несчастлива в этом браке, ты – мое единственное счастье!

Ему больно было видеть ее отчаяние, угнетало его и то, что он не находил нужных слов. Он никогда не думал о том, чем может закончиться их связь, и никогда не строил никаких планов. Он вернулся к Диане и приложил ладонь к ее щеке. Она закрыла глаза и прижалась к ладони.

– Не надо так печалиться, дорогая, – сказал Грейсон. – Мы оба понимали, что это когда-то кончится. – Он нежно поцеловал ее. Когда он поднял голову, Диана судорожно втянула в себя воздух и отодвинулась, затем повернулась к нему спиной. Некоторое время она стояла возле камина, не спуская взгляда с языков пламени.

Грейсон тихонько вышел, закрыл за собой дверь и, перешагивая через ступеньку, спустился по лестнице.

Он шел под холодным дождем, и с каждым шагом им овладевал какой-то необъяснимый гнев.

Прежде всего Грейсон злился на самого себя. Он перешел некую невидимую грань в отношении своих моральных принципов. Он всегда был таким, что ближайшие друзья и знакомые считали его здравомыслящим и морально чистоплотным во всех делах, своего рода столпом и воплощением благопристойности. И если исключить его амурные отношения с Дианой, то во всех отношениях он таковым и был.

Такого наваждения он не испытывал никогда. Он совершал поступки, которые никак не вписывались в его характеристики. Эти кошмарные обманы, на которые его толкало необоримое желание.

А может, его чувства к Кейт настоящие? Может быть, он познал настоящее чувство любви к той единственной и неповторимой во всей Англии женщине, которая до такой степени не подходила благородному герцогу?

Диана проплакала полчаса, потом взяла себя в руки и умылась. К этому времени печаль уступила место другому чувству – разъедающему душу гневу. Неужели Грейсон посмел бросить ее ради какой-то обычной шлюхи?

Она затянула пояс халата и яростно зазвонила колокольчиком.

Спустя несколько минут появилась Милли.

– Да, мэм?

Диана жестом велела ей войти. Она вытерла слезы со щек, подошла к гардеробу и открыла дверцы. Под любопытным взглядом Милли она некоторое время рылась в глубине гардероба, затем, наконец, извлекла оттуда обшитый бисером ридикюль. Диана поднялась на ноги.

– Есть такая женщина, куртизанка, – с горечью проговорила она. – Ее зовут Кэтрин Бержерон. Я хочу знать о ней все. Абсолютно все. – Она вынула из ридикюля несколько банкнот и протянула их Милли. – Узнай все, что только сможешь.

Глаза Милли округлились от удивления.

– А как я это сделаю? – спросила она, глядя на банкноты. – Я ничего не знаю о куртизанках.

– Успокойся, Милли, – раздраженно сказала Диана и сунула банкноты ей в ладонь. – У тебя наверняка есть брат, или кузен, или еще какой-нибудь приятель, который может навести справки о Кэтрин Бержерон. Она пользуется дурной славой, эта куртизанка. Она была содержанкой мистера Кузино, торговца тканью. Можешь начать с этого. Его хорошо знают в Мейфэре.

Милли посмотрела на банкноты, зажатые в руке.

– Здесь, должно быть, двадцать фунтов, – пробормотала она.

– И будет еще двадцать, если ты сообщишь мне сведения, которыми я смогу воспользоваться. Ты меня понимаешь?

Милли подняла глаза на Диану. На ее лице появилась понимающая улыбка.

– Конечно.

– Хорошо! – воскликнула Диана и жестом показала на дверь. – А теперь поторопись. Информация об этой шлюхе нужна мне как можно скорее.

Глава 25

– Это настоящее безумие! – разбушевался Дигби, когда Кейт стала укладывать дорожную сумку, чтобы ехать в деревню. – Ты хоть чуточку представляешь, какую беду на себя призываешь?

– Да, догадываюсь, – спокойно ответила Кейт. Она взяла в руки коричневое платье из парчи. Дигби оказался плохим помощником, когда дело коснулось одежды, необходимой для охотничьего домика, поскольку он никогда на охоте не бывал.

– Никогда не слыхал ничего ужаснее, чем словосочетание «охотничий домик», – заявил Дигби.

Кейт подняла темно-синее шерстяное пальто.

– Как ты думаешь, в деревне так же холодно, как и в городе?

– Холоднее, – вмешался в их разговор Олдос. – И вам не нужны нарядные платья. – Это его твердо выраженное мнение вызвало полные любопытства взгляды как со стороны Кейт, так и со стороны Дигби. Олдос нахмурился. – Вы что, думаете, я родился на море, что ли? Что я, как маленький Моисей, дрейфовал по Северному морю? Нет, я родом из Бедфордшира, где полным-полно охотничьих домиков, и все они не что иное, как каменные сараи. На вашем месте я захватил бы подбитые мехом штанишки.

– К сожалению, у меня таких нет.

– Дигби прав, Кейт, – добавил Олдос. – Вы не можете ехать с герцогом, если хотите сохранить это место.

Кейт нетерпеливо вздохнула и повернулась спиной к друзьям и лицом к гардеробу.

– Благодарю вас, джентльмены, вы вполне определенно дали понять, что не одобряете мою дружбу с герцогом. Я понимаю вашу заботу, видит Бог, но я… не могу ничего с собой поделать. – И это была истинная правда.

– Ты можешь и должна! – наставительно проговорил Дигби. – Если тебя обнаружат, принц отомстит, и, уверяю тебя, дорогая, это будет весьма неприятная месть. Ты только посмотри, что он предпринял, чтобы отделаться от жены! Тебя сотрут в порошок, выбросят на съедение волкам.

– Я знаю, Дигби, – сказала Кейт. Она не только знала это, она не могла заснуть от этих мыслей. – Но он ничего не узнает, – упрямо добавила она. – Я очень скрытная.

– Она приняла решение, это очевидно, – сказал Олдос, на что Дигби лишь фыркнул.

Повисло молчание. Напряженность между Кейт и Дигби была довольно удушающей.

– Между прочим, я слыхал, что «Принцесса» повернула назад, в порт, – нарушил молчание Олдос.

Кейт замерла и посмотрела на Олдоса.

– Корабль Джуда? А что еще ты слышал?

– Только это. Болтали на набережной. «Принцесса» попала в шторм, потеряла мачту и медленно возвращается назад.

– И долго им еще плыть? – заинтересованно спросила Кейт.

– Примерно пару недель. Они идут в Дептфорд. Кейт взглянула на Дигби, чувствуя, как к горлу подступил комок.

– Просто не верится. Я могу найти Джуда! Я могу найти его, Дигби!

– Можешь, это верно, а еще ты можешь оказаться на улице из-за своей глупости. – Дигби фыркнул и показал на дорожную сумку.

Кейт сверкнула глазами и положила в сумку парчовое платье.

– Подумать только, по прошествии стольких лет я через пару недель увижу своего брата!

Меррик не мог понять, почему Грейсон решил провести несколько дней в деревне.

– Я нуждаюсь в тебе здесь! – умолял он.

– Меня не будет всего несколько дней, – утешал брата Грейсон. – И вряд ли ты так уж во мне нуждаешься. Ты весьма красноречив по части уничтожения рабства. С тобой Уилберфорс.

– Ты – герцог! – раздраженно возразил Меррик. – Твой титул придает большой вес в общении с членами парламента. Ну зачем ты едешь?

– У меня есть дело, которое я должен уладить, – объяснил Грейсон. Объяснения причин раздражали его даже больше, чем необходимость лгать. Неужели он не может раз в жизни несколько дней отдохнуть от своих обязанностей?

Очевидно, нет, ибо Меррик помрачнел еще больше.

– До меня дошли кое-какие слухи, – негромко сказал он.

– Слухи! – фыркнул Грейсон. О нем и его семье постоянно ходили всевозможные слухи, и эти слухи редко были правдивыми.

– Я слышал, что ты был в компании куртизанки.

Это заставило Грейсона нахмуриться.

– Это все в разделе сплетен, – пояснил Меррик. – Некоторые намеки о том, с кем ты водишь компанию. Некий герцог в компании некой леди в Британском музее.

Грейсон несколько дней не читал газет и удивился этой новости. Он взглянул на свой письменный стол, на кучу корреспонденции, которую оставил ему для просмотра Палмер. Грейсон так и не прочитал ее, поскольку поехал вместе с Мерриком за голосами. Какого черта эти писаки не оставят его в покое?

– Я бы никогда не стал давать тебе советы, – продолжал Меррик. – Но голосование так близко, и… я отчаянно нуждаюсь в твоей поддержке.

– Послушай, я буду вне Лондона всего несколько дней! Ведь я не собираюсь уезжать на недели. Это всего в двух часах езды. Разве далеко? А когда вернусь, я помогу тебе убедить последних сомневающихся в мудрости закона о запрещении работорговли. Тебе и не понадобится моя помощь, но я обязательно тебя поддержу. Не сомневайся в этом.

– Ну ладно. – Меррик коротко кивнул. – Я полагаю, остается лишь пожелать тебе доброго пути. – С этими словами он вышел из кабинета.

Грейсон вздохнул и посмотрел на корреспонденцию. Он взял стопку писем и бегло просмотрел их. Это были обычные послания – петиции от арендаторов, официальные документы в отношении тех дел, в которых он был заинтересован, несколько приглашений на предстоящий сезон.

В середине пачки он обнаружил веленевый пакет с печатью принца Уэльского. Грейсон нахмурился и взломал печать. Это было приглашение на ежегодный праздник по поводу открытия парламентской сессии и начала сезона. Джордж внизу сделал приписку: «Я надеюсь, что наш бриллиант поправился и ярко сияет. Вы должны украсить им на празднике свою руку».

– Черт меня побери, если я это сделаю, – пробормотал Грейсон и бросил послание в стопку корреспонденции. Он подошел к окну и посмотрел на парк. Что он творит? Какое безумное чувство позволяет ему не считаться со столь опасными последствиями? Он вынул карманные часы. Было без четверти двенадцать.

Карета уже ждала.

Грейсон приехал на Чаринг-кросс, полный сомнений и неуверенности. Он мгновенно засек Кейт, стоило ей появиться в компании Батлера. Она казалась маленькой и напряженной. Когда они подошли к карете, лакей открыл дверь, и Кейт улыбнулась Грейсону.

Он тут же почувствовал себя лучше, и его сомнения мгновенно улетучились.

На Кейт было темно-синее шерстяное пальто и гармонирующая по цвету шляпка. Грейсон приказал лакею, чтобы он взял у Кейт дорожную сумку. Кейт попрощалась с Батлером, который настороженно посмотрел на Грейсона, после чего приняла руку лакея, чтобы войти в карету. Лакей уже собирался закрыть дверь, но Батлер вдруг выдвинулся вперед и метнул в Грейсона сердитый взгляд.

– Когда вы ее вернете? – напрямик спросил он.

– В понедельник, – пообещал Грейсон.

– Ладно, но если она не приедет, я лично отправлюсь к вам домой и потребую указать местоположение вашего охотничьего домика таким образом, что в Лондоне развяжутся все языки.

– Олдос! – воскликнула Кейт.

– Вы когда-нибудь сидели в тюрьме на протяжении вашей блистательной карьеры, мистер Батлер? – спросил Грейсон.

– Верните ее в понедельник, иначе вам придется иметь дело со мной! – отрезал Батлер и захлопнул дверцу.

– О Господи! – в смятении воскликнула Кейт. – Должна признать, он не слишком любезен, но он делает это из лучших побуждений.

Грейсон не хотел думать о Батлере.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. Кейт улыбнулась:

– Хорошо. Правда, немного волнуюсь. А ты?

Он тоже улыбнулся:

– Я тоже, но теперь, когда увидел тебя, мне стало легче.

Улыбка Кейт стала еще шире.

– Ты думаешь, что принц что-то подозревает? – понизив голос, спросила она.

Он покачал головой.

– Слава Богу, – подавшись вперед, выдохнула она. – Правда, всю неделю я чувствовала себя в подвешенном состоянии.

– Как и я, – подтвердил он.

– Принц прислал мне цветы и пожелал скорейшего выздоровления. Он написал также, что отправляется в Бэгшот-Парк вместе со своим братом Кларенсом.

«Вот и отлично», – подумал Грейсон.

– Давай не будем думать об этом сейчас, – предложил он и постучал в потолок кучеру, давая команду отъезжать.

– Погоди! – вдруг воскликнула Кейт, положив руку ему на колено. – Ты можешь побаловать меня, прежде чем мы покинем Лондон?

Когда на него вот так смотрели эти бледно-зеленые глаза, Грейсон готов был позволить ей все, что угодно.

– А что ты хочешь?

– Заглянуть на рынок. И прежде чем ты скажешь нет, – поспешила она добавить, – я сообщаю, что хочу сделать для тебя очень вкусное лакомство, но у меня не хватает ингредиентов. Ведь в твоем охотничьем домике есть какая-то кухня?

Не только кухня, но и повар, и судомойка.

– Да, но…

– Я обещаю, что тебе очень понравится это лакомство, ты еще будешь удивляться, как до сих пор жил без него. Но для этого мне нужно иметь сироп шиповника.

– Прошу прощения?

– Не пугайся, – поспешила успокоить его Кейт. – Шиповник не ядовит. Все это лишь глупые слухи.

Грейсон не хотел останавливаться; он хотел как можно быстрее оказаться подальше от Лондона, но ее глаза, ее улыбка…

– До ближайшего рынка, – велел он кучеру. Оказалось, что найти сироп шиповника не так-то просто. Они обошли множество прилавков.

– Ты уверена, что шиповник можно найти в январе? – спросил Грейсон.

– Да, – ответила она, изучая бутылки с темной жидкостью.

– И он совершенно необходим?

– Да! Сироп шиповника придает тесту особый привкус. А одна гадалка сказала мне, что шиповник предохраняет от простуды и лихорадки. – Кейт подняла взор на Грейсона. – Я подумала, что это немаловажно, потому что в деревне холоднее, чем в городе.

Грейсон растерянно заморгал.

– Это тебе тоже сказала гадалка?

– Нет. Это мне сказал Олдос. Он родился в деревне, представляешь?

Грейсон любовался порозовевшими щеками Кейт. Она помолчала, держа в руке кувшин, в котором бултыхалась жидкость грязноватого цвета.

– А тебе никогда не гадали по руке?

– Конечно, нет, – быстро ответил Грейсон. – Это ведь все вздор.

– Вовсе нет! – возразила она, и нежная кожа на лице засияла под холодным солнечным светом. – Та же самая гадалка нагадала мне, что когда-нибудь я стану жить в прекрасном доме, и вот сейчас я живу. Как ты это объяснишь?

– Очень просто. Она увидела красивую девушку и поняла, что в один прекрасный день какой-нибудь мужчина вызволит ее из этой ситуации и поселит в прекрасный дом. Она не гадала тебе по руке, Кейт. Она читала все это по твоему красивому лицу. Это сироп шиповника?

– Нет. – Она отставила бутыль. – Ты такой скептик?

– Скептик?

– Да, – рассеянно сказала она. – Ой, вот он! Сироп шиповника! – воскликнула она, найдя нужную бутылку. – Сколько? – спросила она у женщины.

– Два пенса, мэм.

Грейсон полез в карман за кошельком, но Кейт остановила его.

– Пожалуйста, не надо, это мое произведение, и на это пойдут мои деньги. – Она протянула торговке монету. – Ну вот, видишь! – воскликнула Кейт, очевидно, довольная покупкой. Она хотела еще что-то сказать, но в этот момент появилась страшно грязная женщина и положила ладонь на руку Кейт.

Грейсон инстинктивно подался вперед, чтобы встать между этой старухой и Кейт, но Кейт поразила его тем, что вдруг вскрикнула:

– Агнес Миллер! И где же ты пропадала, дорогуша?

Грейсон отпрянул – Кейт знает эту каргу?

– То там, то сям, – ответила старуха, искоса разглядывая Грейсона. – Я потеряла место на Сент-Кэтринс-Док и вынуждена была жить в доме призрения, пока не нашла работу. Эти богадельни настоящие грязные свинарники. А ты как живешь, Кейт? Я знала, что у тебя будет все хорошо, ты красивая девчонка. Нетрудно было догадаться. А ты слышала о Фанни Брин?

– О Фанни? Ничегошеньки не слышала! Я искала ее с год или больше, но так и не нашла. И как она?

– Могу сказать тебе, девочка. Она отдала Богу душу. Да, она пыталась вытащить ребенка из живота.

Кейт ахнула. Грейсону от этих слов стало не по себе.

– Это взялась сделать жена крысолова. Я удивлена, она вроде бы хорошо делала.

– Фанни, – прошептала Кейт и посмотрела на Грейсона. – Фанни помогла мне однажды. Когда никто другой не захотел помочь, – тихо пояснила она.

– Кейти, у тебя найдется что-нибудь для старой подруги?

– Ах да, – спохватилась Кейт и полезла в ридикюль.

– Кейт…

Она еле заметно улыбнулась Грейсону, пока шарила в ридикюле.

– У меня не так много, но вот все, что есть.

– Ты очень добра, Кейти. Но я ведь тоже всегда была к тебе добра, правда?

Кейт взглянула на нее так, словно хотела не согласиться, однако положила ей на ладонь несколько монет.

Агнес посмотрела належавшие на ладони монеты, затем хитро перевела взгляд на Грейсона.

– А у вас найдется что-нибудь, мистер?

– Ты уже получила монеты, старуха. Теперь иди своей дорогой.

Агнес улыбнулась беззубой улыбкой, с привычной воровской легкостью куда-то спрятала монеты и пошла прочь.

– До встречи, Агнес! – крикнула ей вслед Кейт, а затем посмотрела на Грейсона. – Бедняжка Фанни Брин.

– Это действительно трагедия, – согласился Грейсон, затем твердо взял Кейт под руку и повел прочь. – Ты всегда отдаешь все свои деньги нищенкам?

– Она не просто нищенка, Грейсон, – тихо сказала Кейт. – Мы с Агнес работали на суконной фабрике, а всем работающим время от времени требуется помощь.

Грейсон подумал, что некоторые люди неплохо пользуются этой помощью.

Кейт вышла из очень сурового мира, и пока они выбирались из бесконечно длинных рядов рынка, Грейсон понял, что от знакомства с ее прошлым ему становится не по себе. Кейт была красивой, тонко организованной, но условия ее существования были хуже некуда. Она не принадлежала к его миру. Но и к другому миру она не принадлежала.

Честно говоря, Грейсон совершенно растерялся, и его начали грызть сомнения.