Текст книги "Скандальная куртизанка"
Автор книги: Джулия Лэндон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Джулия Лэндон
Скандальная куртизанка
Глава 1
Лондон, Англия
Рождество 1806 года
В метельный сочельник, когда большинство высокопоставленных представителей высшего света собирались в Дарлингтон-Хаусе, чтобы начать двенадцатидневное празднование Рождества, изрядно раздраженный герцог Дарлингтон целеустремленно и решительно шагал по Кинг-стрит, вглядываясь в таблички над входными дверями домов, надеясь найти на них переплетенные буквы «Ж» и «К».
Он миновал группу гуляк, которые громко пожелали ему счастливого Рождества. Это вызвало еще большее раздражение, поскольку компания загородила тротуар, вынудив герцога прикоснуться к шляпе.
Он отыскал искомые «Ж» и «К» на самом последнем доме – на весьма симпатичном здании, следует сказать. Герцог невольно задался вопросом, какого рода непристойный акт совершил хозяин, чтобы заработать на дом такого качества.
Дарлингтон поднялся по лестнице, дернул за дверной молоток и трижды нетерпеливо постучал. Он определенно был очень зол. Еще никогда герцога так не эксплуатировали, не обходились с ним столь несправедливо…
Дверь распахнулась, и перед ним предстал джентльмен в мятом костюме, среднего роста, с плоским носом и копной рыжих волос и, кажется, не собирался хотя бы поприветствовать гостя.
– Герцог Дарлингтон, – мрачно представился герцог и, сунув руку в карман пальто, извлек визитную карточку. – Я пришел навестить мисс Бержерон. Она ожидает меня.
Рыжий выставил серебряный поднос. Дарлингтон бросил на него карточку.
– Я доложу, – сказал рыжий и попытался закрыть дверь. Однако гнев Дарлингтона достиг крайней степени. Герцог выбросил вперед руку, удерживая дверь.
– С вашего позволения я подожду внутри!
Бесстрастное выражение рыжего не изменилось. Он тут же захлопнул дверь, оставив Дарлингтона на крыльце.
– Черт бы тебя побрал, – пробормотал Дарлингтон, окидывая взглядом улицу. Несмотря на снежную метель, люди направлялись на праздничные вечеринки. Его самого еще полчаса назад ожидали по другую сторону Грин-парка, где он должен был председательствовать на ежегодном вечере для ста пятидесяти ближайших друзей семейства.
Дверь внезапно распахнулась, заставив Дарлингтона вздрогнуть.
– Входите, – сказал рыжий.
Дарлингтон вошел внутрь, сдернул с головы бобровую шапку и сунул ее рыжему.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Дворецкий.
– Меня интересует не должность, а имя.
– Дворецкий, – столь же лаконично ответил рыжий. – Сюда, – добавил он и небрежно бросил шляпу на вешалку. Шляпа соскользнула с крючка и приземлилась на пол, однако дворецкий не замедлил движения, лишь приподнял повыше канделябр, чтобы лучше освещать дорогу.
Он повел Дарлингтона по лестнице, затем по коридору, Стены которого были увешаны картинами, вдоль всего коридора стояли дорогие вазы с цветами из оранжереи. Дарлингтон обратил внимание, что пол застелен изящным бельгийским ковром.
Судя по всему, Бержерон не бедствовала.
Дворецкий остановился перед небольшой двустворчатой красной дверью и постучал. Приглушенный женский голос позволил ему войти. Дворецкий посмотрел на Дарлингтона.
– Подождите, – сказал рыжий, прежде чем войти, и оставил дверь слегка приоткрытой.
Дарлингтон нетерпеливо вздохнул и снова посмотрел на свои карманные часы.
– Ну вот, дорогой, – послышался женский голос. – Как вам это нравится?
– М-м-м, – ответил мужской голос. Дарлингтон, не веря ушам, посмотрел на дверь.
– А так? – со смешком спросила хозяйка. – Так вам нравится?
Ответом на это был вздох удовольствия.
– Ах, но погодите. Ведь вы не жили до…
– Посетитель, – возвестил дворецкий.
– Не сейчас, Кейт, – возразил мужской голос. – Прошу тебя! Не оставляй меня с ощущением неутоленного голода!
– Дигби! Уберите руки! – Последовала небольшая пауза, после чего хозяйка сказала: – О, это он. Пусть войдет, Олдос.
Дарлингтон вздрогнул, когда дворецкий открыл двери шире, и быстро опустил взгляд, ибо герцог не желал видеть непристойную сцену, которую он, несомненно, прервал своим появлением.
– Ваша светлость?
Дарлингтон поднял голову. Что бы он ни ожидал увидеть, это было вовсе не то, что могло ему понравиться. Да, эта комната своими стенами персикового цвета, шелковыми шторами, избытком мебели, обитой цветастым мебельным ситцем, несколько напоминала французский будуар. Здесь были газеты, шляпы, со стула небрежно свешивалось пальто. Но находившаяся внутри хозяйка вовсе не возлежала на диване с мужчиной.
Дарлингтон с удивлением обнаружил, что она стоит возле стола, уставленного пирожными, конфетами и леденцами. Более того, стены и каминная полка были украшены рождественскими ветками остролиста, в комнату горели десятки свечей, а в очаге весело полыхал огонь.
Ее компаньон, тучный мужчина с редеющими волосами, вес которого составлял не менее тринадцати или четырнадцати стоунов, держал в руке вполне безобидную чайную чашку. На верхней губе были видны следы сахара.
Дарлингтон был ошеломлен – прежде всего, и главным образом потому, что увидел нечто совсем отличное от ожидаемого. Но еще более по той причине, что хозяйка, мисс Кэтрин Бержерон, оказалась потрясающей красоты.
Дарлингтон знал, что она необыкновенно красива. Он слышал это не от одного человека и видел это собственными глазами всего два дня тому назад в Королевской опере, когда он посетил первое представление «Милосердия Тита» Моцарта по приглашению своего друга Джорджа, принца Уэльского. Дарлингтон сидел вместе с Джорджем в королевской ложе, и именно принц обратил его внимание на Кэтрин Бержерон. Она сидела через две ложи в компании мистера Кузино, француза, который составил состояние, продавая роскошные ткани богатому лондонскому обществу. Мисс Бержерон была его моделью и любовницей, пользующейся дурной славой.
Наблюдая за ней в тот вечер, Дарлингтон заметил, как она подалась вперед, очарованная музыкой. На ней было белое шелковое платье, отделанное розовым бархатом, которое, казалось, светилось в приглушенном свете оперного театра. В ее ушах матово поблескивали жемчужные серьги, запястья и шея были украшены драгоценностями. Белокурые волосы платинового оттенка стягивала еще одна лента с драгоценностями. Она не носила плюмажа, как многие другие леди, а позволяла завиткам волос спускаться на затылок и закрывать изящную длинную шею.
Мисс Бержерон слегка повернула голову и обнаружила, что герцог наблюдает за ней. Но не отвела глаз. Наоборот, спокойно встретила его взгляд и выдерживала его довольно долго, прежде чем снова обратить внимание на сцену.
Дарлингтон нашел ее смелость достаточно интересной. Тем не менее, он не предполагал, что увидит ее снова… до тех пор, пока Джордж не пригласил его к себе. И вот сейчас Дарлингтон стоит в ее личном салоне.
Однако сейчас она выглядела иначе, чем в тот вечер в опере. Она была красива, поразительно красива, но сейчас, лишенная помады и румян, ее красота была проще и естественнее. На ней было довольно простое голубое платье, фартук, на плечи наброшена шаль. Волосы длинными волнами ниспадали на спину.
– Ваша светлость, – тепло улыбнувшись, повторила мисс Бержерон. Она взяла со стола тарелку со сдобными булочками. – Позвольте соблазнить вас рождественским угощением? Я их только что испекла, – с гордостью добавила она.
– Они божественны, ваша светлость, – подтвердил тучный мужчина, поднимаясь из-за стола и склоняя в приветствии голову.
– Нет, – недоверчиво отказался Дарлингтон. Неужели они думают, что он пришел для того, чтобы выпить чаю? – Вы верны слову, мадам?
– Конечно, – ответила мисс Бержерон и передала тарелку с булочками своему компаньону. – Пожалуйста, отправляйтесь с Олдосом, Дигби, и постарайтесь не съесть их все.
– Я постараюсь быть хорошим, – шутливо проговорил Дигби, – но вы же знаете, какой я непутевый. – Он погладил себя по животу, снова поклонился герцогу и последовал за дворецким.
После их ухода Дарлингтон нахмурился.
– Я сожалею, что мы не представлены друг другу должным образом, но, судя по всему, ситуация к этому не располагает.
– Да, – сказала она, окидывая взглядом оставшуюся на столе еду. – Я не ожидала вас так скоро.
– Ваш патрон был довольно настойчив.
Мисс Бержерон жестом показала на стоящий возле стола стул.
– Садитесь, пожалуйста. Вы точно не хотите попробовать булочку? Должна признаться, что я только учусь искусству выпечки и не уверена в качестве.
– Нет, спасибо.
– Пожалуйста, – повторила она, показывая на стул. – Надеюсь, что здесь вы почувствуете себя свободно.
– Мисс Бержерон, я не нахожу, что складывающиеся обстоятельства могут как-то располагать к спокойствию.
– О, я понимаю, – сказала она, приподнимая изящную бровь.
В общем-то, он очень сомневался, что она понимает. Она была куртизанкой и едва ли привыкла к давлению светского общества, с которым он сталкивался каждодневно.
– Я пришел потому, что принц попросил познакомиться с вами. Он просит вас появиться с ним на публике один или два раза, это послужит… его цели, – с отвращением проговорил Дарлингтон.
– Очень хорошо. – Она улыбнулась такой улыбкой, что в этот момент Дарлингтон понял, каким образом она пленила принца.
Но если мисс Бержерон решила, что способна соблазнить столь же легко и герцога, то она серьезно ошибается. Интересно, что это у нее чуть повыше ямочки на щеке? След от муки?
– В Карлтон-Хаусе будет бал Двенадцатой ночи, – сказал он рассеянно, думая о белом мучном пятнышке.
– Хорошо. А вас я там встречу?
– Я приеду за вами.
Ее улыбка стала еще соблазнительнее.
– Вскоре после этого запланирована опера. Это подойдет?
– Я люблю оперу, – равнодушно произнесла она.
– Очень хорошо. Этого пока что достаточно. И хочу вам напомнить, что в ходе этой хитрой операции, – сказал Дарлингтон, сердито тряхнув перчатками, – вы должны обращаться со мной так, как положено общаться с пэром. Нас просто увидят на публике вместе и в силу обычной склонности посплетничать довершат остальное. Словом, я не вижу повода для других изменений в поведении, которые могут быть отмечены членами моей уважаемой семьи или близкими знакомыми. Когда эти встречи на публике завершатся, я позабочусь, чтобы вас благополучно доставили домой, однако не вижу смысла в продолжении наших контактов долее того времени, которое потребуется для этой цели. Вы согласны?
Она загадочно улыбнулась:
– Вы всегда столь услужливы?
Услужливы! Если бы она знала, какую жертву он принес по просьбе принца.
– Вы меня неверно поняли, мисс Бержерон. Меня вынудили стать участником этого… фарса, – пояснил он. – Я не испытываю от этого удовольствия. Я не дам ни малейшего повода для какой-нибудь ложной надежды. А сейчас, если мы обо всем договорились, я откланяюсь, – заключил он и повернулся к двери.
– Если под ложной надеждой вы подразумеваете тот факт, что вы не откушаете моих булочек и не похвалите их, то вам нечего беспокоиться, ваша светлость, – сказала мисс Бержерон, снова привлекая к себе внимание. – Я не питала никакой особой надежды, просто я была вежливой и гостеприимной. – Она взяла с тарелки лакомство и направилась к герцогу, не спуская с него взгляда. – Вот такая маленькая штучка, – сказала она, сделав паузу для того, чтобы откусить булочку, затем улыбнулась. – М-м-м, очень вкусно. – И мисс Бержерон наклонила голову, чтобы посмотреть на герцога, ее бледно-зеленые глаза показались светлее на фоне длинных темных ресниц.
У Дарлингтона возникло безумное желание вытереть след муки с ее щеки. Мисс Бержерон была изящна, ростом чуть ниже среднего. Она обладала почти царственной манерой держаться и элегантностью, которая выделяла ее из большинства женщин. А волосы… волосы выглядели так, словно были шелковыми.
– Я тоже не хотела бы давать повод для ложных надежд. Я не для вас – вы не имеете права прикасаться ко мне или позволять себе какие-либо другие вольности.
Дарлингтон изогнул одну бровь и сфокусировал взгляд на ее губах. Он догадывался, какое удовольствие способен испытать мужчина, целуя этот рот.
– Вы можете быть уверены, мисс Бержерон, что это никак не входит в круг моих желаний и намерений. Я нахожу это предположение совершенно неуместным.
В ее глазах что-то блеснуло, и мисс Бержерон улыбнулась:
– В самом деле? Ни один мужчина не говорил мне ничего подобного. – Она сунула в рот остаток булочки.
Неужели эта девчонка не знает, кто он такой? Какой властью он обладает в палате лордов? В Лондоне? Он подвинулся настолько близко, что навис над ней. Похоже, это ее нисколько не напугало.
– Повторяю, мисс Бержерон. Я не принц. Меня не вывели из равновесия ни ваша красота, ни ваши возможные будуарные чары.
– Прекрасно! В таком случае мы должны отлично поладить, поскольку я отнюдь не светская девица, ищущая вашего внимания или хорошую партию.
На какой-то момент Дарлингтон потерял дар речи.
– Что-нибудь еще? – коротко спросил он, в то время как она спокойно и явно провоцируя, кончиком пальца вытерла уголок рта.
– Да. Можете звать меня Кейт, – сказала она. – А как мне называть вас?
– Ваша светлость! – отрезал он и вышел из комнаты.
Глава 2
Приглашения на ежегодные празднования, знаменующие начало Рождества, были желанны для многих. Этого события ждали в течение нескольких недель. Однажды принца Уэльского застали в весьма компрометирующей ситуации с леди Херфорд, что вынудило ее мужа отправить жену в Ирландию, дабы уберечь от пылких объятий принца.
Дарлингтон-Хаус находился на Чарлз-стрит в фешенебельном районе в сердце Лондона. Пиво с пряностями щедро лилось из фонтанов, построенных специально для этого вечера. Рождественские венки из остролиста украшали семейные портреты и оконные рамы, ветки омелы красовались на каждой двери. Рождественские поленья полыхали в двух дюжинах каминов, а те поленья, которые были поднесены герцогу Дарлингтону в качестве традиционных подарков, складывались на мраморном полу у главного входа.
Пиво, которое было щедро приправлено шотландским виски, создавало веселое праздничное настроение, и не одна молодая леди, одетая в дорогой бархат и атлас, проходя под ветками омелы, цеплялась за них высоким плюмажем. Джентльмены, одетые в лучшие жилеты и фраки, радовались этим происшествиям. Большинство из них были холостяками, и это событие рассматривалось как прелюдия к предстоящему ухаживанию за дебютантками.
Однако самый завидный жених, Грейсон Кристофер, молодой и красивый герцог Дарлингтон, заботился о своей репутации и поведении. Он озабоченно вышагивал по коридору для слуг этажом выше того места, где проходило празднество.
Когда Дарлингтон, все еще одетый в пальто, достиг конца коридора и он слегка повернулся направо, он услышал нечто похожее на легкий всхлип. Герцог остановился, поднял свечу повыше и увидел леди Юстис, которая опиралась спиной о каменную стену.
Ага, леди Юстис… красавица по меркам любого мужчины. Сегодня на ней было темно-зеленое бархатное платье, на фоне которого выделялись чёрные как смоль волосы. Она вздрогнула при внезапном появлении Дарлингтона и быстро оттолкнулась от стены, нервно прижав руки к талии.
– Что вы здесь делаете? – негромко спросил Грейсон.
– Я… Мне понадобилось на минутку уединиться, – сказала леди Юстис, приложила ладонь к затылку и покачнулась. – В танцевальном зале душно, и джентльмены выпили слишком много.
– Прошу прощения, – сказал Грейсон, подходя ближе и всматриваясь в ее лицо. – Вас кто-нибудь обидел? Скажите, и я немедленно удалю его.
Она уронила руку и снова медленно прислонилась к стене.
– Да, ваша светлость, меня кое-кто обидел.
Он шагнул еще ближе и поднял свечу. Леди неуверенно улыбнулась.
– На вас лица нет, леди Юстис, – заявил он, вызывающе окидывая взглядом всю ее фигуру.
– В самом деле? Возможно, я выпила слишком много вашего пива.
На его лице появилась волчья улыбка. Он придвинулся еще ближе.
– Скажите мне, какой негодяй вас обидел?
Она подняла руку и толкнула его в грудь.
– Вы, ваша светлость. Мой муж предупредил меня о таких мужчинах, как вы.
– В самом деле? – пробормотал Грейсон, сосредоточив взгляд на очаровательном декольте. – И что вам сказал лорд Юстис?
– Что некий джентльмен попытается воспользоваться моей невинностью.
– Он умный мужчина, ваш муж, – усмехнулся Грейсон и дерзко убрал выбившийся локон ей за ухо. Леди Юстис слегка повернула голову, отстраняясь от его руки. – А не посоветовал ли лорд Юстис, как вам следует вести себя, случись подобное несчастье? – Грейсон пальцем коснулся ее уха и поиграл серьгой.
– Сказал, что я должна немедленно покинуть общество этого негодяя и тут же уведомить об этом мужа.
– Я слышал, что ваш муж сейчас в Шропшире.
– Верно, ваша светлость.
– В таком случае весьма трудно уведомить его об этом немедленно, в особенности, если этот негодяй не позволит вам покинуть его общество.
Она искоса взглянула на него, на губах появилась легкая улыбка.
– А вы не позволите мне вас покинуть?
– Ни за что, – пробормотал он и поцеловал ее в шею, обнимая за талию. Леди Юстис попыталась вывернуться, но Грейсон проигнорировал эту ее попытку и, поставив свечу на консоль, крепко прижал красавицу к себе. – Интересно, что посоветовал бы лорд Юстис, если бы этот негодяй не попросил, а настоял на том, – добавил он, покусывая ей губы, – чтобы вы приподняли юбку и он смог овладеть вами должным образом?
– Он определенно не одобрил бы это, – ответила она, подставляя для поцелуя шею.
Грейсон, не глядя, нащупал ближайшую дверь и распахнул ее.
– Мудрый мужчина, – сказал он и втащил леди в комнату, вернувшись на мгновение, чтобы захватить и свечу. Оказавшись в комнате, он ногой захлопнул дверь, поставил свечу на стол и, прижав леди Юстис к стене, положил ей руки на грудь.
– Что заставило вас так задержаться? – задыхаясь, поинтересовалась леди.
– Принц, – пробормотал он. Ему не хотелось сейчас думать о принце.
– Принц! Чего он хочет? – спросила она, тяжело дыша. Если и было что-то, к чему Диана питала слабость, так это сплетни. При тусклом свете единственной свечи Грейсон видел розовую кожу ее щек, гладкость шеи, вздымаемую дыханием грудь. Как же произнести то, что он должен сказать?
– Вы прекрасны, Диана, – хрипло проговорил он, притянул к себе и прижался губами к ее губам.
Диана не сопротивлялась. Ее ладони заскользили по его груди, она обняла его за шею и притянула к себе его голову. Диана пахла розами, и это усиливало его вожделение. Он сжал ее в объятиях и горячо поцеловал, его язык проник ей в рот, зубами он покусывал ей губы. Его рука достигла выпуклостей ее ягодиц, и он принялся их мять и прижимать к себе. Его член затвердел, и Грейсон тихонько заворчал, когда она стала тереться об него своим телом.
Однако, когда герцог потянулся к ее шее, она обхватила его голову руками и снова спросила:
– Так чего хочет принц?
– Позже, дорогая…
– Позже! Позже я вынуждена буду притворяться, что едва знакома с тобой, – сказала она, пока он, сжимая в кулаке подол ее платья, пытался задрать его выше талии.
– Ты думаешь сейчас о принце? – спросил он, когда его рука оказалась между ее ног.
Диана судорожно втянула в себя воздух и на мгновение закрыла глаза.
– Нет… Грейсон! – Она ахнула, когда он ввел два пальца в ее лоно, и соблазнительно задвигалась.
Принц тут же был забыт. Грейсон видел, как приоткрылись губы Дианы, как кончиком языка она коснулась нижней губы, когда задвигались его пальцы. Ее ладони скользнули вниз.
Грейсон повозился с брюками, а затем задрал повыше ее бархатное платье.
– Скорей, – прошептала Диана и обхватила ногами его талию. Грейсон со сладострастным вздохом вошел в нее. Диана покусывала ему мочки ушей и стонала от удовольствия – тем сильнее, чем быстрее он двигался. Обхватив Грейсона за плечи, она стала двигаться навстречу, отвечая на все его толчки, и он понял, что она близка к завершению. Наконец тело Дианы задергалось, и она уронила голову ему на плечо.
Они оба прильнули друг к другу, хватая ртом воздух. Грейсон нашел в кармане носовой платок и передал его Диане. Диана стряхнула вниз юбки.
– О Господи! – воскликнула она, посмотрев на юбки. Они были изрядно смяты. Она провела ладонью по платью, немного разгладила его. В это время Грейсон поправлял свою одежду.
– Я не могу оставаться здесь долго, дорогой, а то по мне соскучатся, – сказала Диана, возвращая Грейсону носовой платок. – Так скажи мне, зачем тебя вызывал принц? – добавила она, поправляя ему жилет.
– Это была не самая лучшая из новостей, – признался Грейсон.
Он провел пальцами по волосам, очевидно, взлохматив их, потому что Диана тут же принялась их приглаживать.
– Так что же случилось? – спросила она.
Свет свечи придавал ее привлекательному лицу мягкость. Грейсон любил Диану и верил, что никогда не причинит ей горя. К сожалению, принц Уэльский был замешан в нашумевшем скандале вокруг его жены принцессы Каролины, живущей отдельно. Он горел желанием развестись с ней. Он выступил с заявлениями о предательстве и адюльтере Каролины, и эти заявления подверглись расследованию. В ходе так называемого деликатного расследования было установлено, что поведение принцессы предосудительно, однако доказать предательство не удалось.
В ответ на это принцесса Каролина попыталась снискать расположение короля, пригрозив оглашением всех проступков принца, а их было много. Фактически именно склонность Джорджа к адюльтеру подтолкнула его послать за Грейсоном. Принц был потрясен куртизанкой Кэтрин Бержерон и недавно устроил так, чтобы она стала его любовницей. Ходили слухи, что Джордж купил ее у мистера Кузино, пригрозив ему закрыть его французский бизнес в Лондоне, если соглашение не будет достигнуто. Мистер Кузино, будучи в первую очередь торговцем, согласился с условиями принца и уступил ему красавицу куртизанку.
Джордж поселил мисс Бержерон в доме на Кинг-стрит, но, учитывая общественный резонанс, не хотел, чтобы мисс Бержерон оказалась на виду и таким образом была втянута в скандал. А еще принц не хотел публичного суда, если король захочет дать разрешение на развод через парламент.
По этой причине Джордж попросил Грейсона: Дарлингтон должен показать обществу, что Кэтрин Бержерон – его любовница, и сделать это нужно так, чтобы ни у кого не возникло сомнения. Это защитит Кэтрин от сплетен, а также заставит других мужчин высшего света не искать ее услуг.
– О Господи, что же это такое? – спросила Диана.
– Скандал с разводом достигает критической точки, – ответил Грейсон.
Как и все в Лондоне, Диана была хорошо осведомлена о подробностях.
– Надеюсь, что так, – лаконично сказала она. – Он давно тревожит наше общество.
– А тем временем принц завел новую любовницу… или, точнее, скоро заведет.
Диана закатила глаза.
– Это куртизанка, Диана. И Джордж боится, что, если он открыто возьмет ее в качестве любовницы, это повредит его иску против принцессы. Словом, он решил скрывать ее до тех пор, пока не сможет ввести в свет.
– Ну что ж, – сказала Диана и снова попыталась разгладить платье. Ей не нравился разговор об адюльтере, поскольку она сама уже год как вступила в это пылкую, запретную связь с Грейсоном. Однако Диана полагала, что ее поведение оправдывалось тем, что ее муж был намного старше и женился только лишь ради рождения наследника. Что оставалось бедной графине?
Грейсон никогда не предполагал, что станет прелюбодеем. Он всегда осознавал свое место в обществе и значение репутации, а сама идея о наставлении рогов другому мужчине была ему неприятна. Однако Диана преследовала его, и он однажды понял, что готов отдаться своим чувственным желаниям. Сейчас, спустя год, он научился находить массу доводов для того, чтобы оправдать свое поведение, хотя чаще всего просто не позволял себе об этом думать.
Однако сегодня он не мог уйти от размышлений об этом.
– Диана, – со вздохом произнес он, – Джордж попросил меня представить эту куртизанку в качестве моей любовницы, и сделать это надо настолько убедительно, чтобы ни одна тень не упала ни на мисс Бержерон, ни на принца.
– Что?.. – заикаясь, произнесла Диана.
– Он выразил эту просьбу весьма… непреклонно.
– И ты отказался! – твердо закончила Диана.
– Я не отказался, – тихо сказал он. Диана ахнула.
Грейсон поймал ее руку.
– Диана, выслушай меня. Я не отказался, потому что он угрожал предать гласности нашу связь.
У Дианы приоткрылся рот.
– Он знает? – шепотом спросила она.
– Очевидно, да.
– Но откуда?
– Я не знаю, дорогая, но у него есть очень преданные люди. А общество весьма привлекают сплетни.
– О Господи! – прошептала Диана, и ее глаза стали огромными от испуга.
И в самом деле, есть от чего ужаснуться. Грейсону было не по душе все это нагромождение обмана со стороны принца. В конце концов, Грейсон был главой могучего семейства. Он имел чин, положение, о котором следовало думать. У него были младшие братья, сестры, кузены, тетушки и дядюшки, качество жизни которых зависело от него, от его доброго имени. Он гордился своей репутацией. Все это и еще многое он высказывал Джорджу, но Джордж часто руководствовался плотскими желаниями и на этот раздал понять Грейсону, что если он не разыграет эту роль, то принц испортит ему репутацию, предав гласности скандальную связь с леди Юстис.
– Все не так уж плохо, – бесцеремонно заявил Джордж. – Кэтрин Бержерон – весьма приятная дама. Вы будете наслаждаться ее компанией, и ни один мужчина не сможет вас в чем-то обвинить.
Найдется много мужчин, которые обвинят его, подумал Грейсон, но, по крайней мере, будут трепать имя Грейсона, а не Дианы.
– Ты не можешь согласиться. Скажи мне, что ты не можешь, – жалобно проговорила Диана.
– Не думаю, что у меня есть какой-то выбор. Я не позволю, чтобы ущерб был нанесен твоей репутации.
– Но я не смогу выдержать того, что ты будешь с другой женщиной!
– Я и не буду с ней…
– Я ее видела, Грейсон. Она писаная красавица. Она настоящая соблазнительница, она заставит тебя влюбиться.
Грейсон хмыкнул и протянул к Диане руку.
– Я не влюблюсь в купеческую шлюху, можешь мне поверить, – сказал он. – Я герцог Дарлингтон и никогда не паду столь низко. Успокойся, моя любовь, ты должна спуститься вниз и присоединиться к гостям.
Однако Диана посмотрела на него умоляющим взглядом.
– Я прошу тебя, Грейсон. Пожалуйста, не делай этого.
Разговор становился утомительным.
– Я уже сказал вам, мадам, что у меня нет иного выбора. Не стоит слишком волноваться. Через месяц все закончится. – Грейсон открыл дверь. Бросив быстрый взгляд в темный коридор, герцог выпустил Диану.
Он дал ей несколько минут для того, чтобы она присоединилась к празднику внизу. Когда прошло достаточно времени, он взял свечу и вышел другим путем, сосредоточив внимание на обязанностях хозяина и позабыв о купеческой шлюхе.
