Текст книги "Скандальная куртизанка"

Автор книги: Джулия Лэндон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 30

– Не беспокойтесь, сэр, я объявлю сама.

Грейсон застонал, услышав через приоткрытую дверь кабинета голос матери. Он поднялся, когда лакей бросился вперед и, опережая герцогиню, поспешил объявить о ее приходе.

– Добрый день, матушка, – сказал он, сделав несколько шагов навстречу матери.

Вместо ответа она сунула в его протянутую руку «Морнинг таймс».

– Не нужно объяснять тебе, что леди Бэбингтон принесла это специально для меня? – раздраженно проговорила она, прежде чем пройти к дивану и сесть.

Грейсон с интересом посмотрел на газету.

– Что такое, черт возьми, нашло на тебя, Грейсон? – спросила герцогиня. Грейсон напрягся – герцогиня очень сердита на него. – Ты всегда подходил к своему имени очень ответственно и аккуратно!

– Я поступаю так и сейчас, уверяю тебя.

– В таком случае как ты объяснишь это? – Она энергичным жестом указала на газету. – Ты отлично знаешь, что ты сделал! И где – в Китридж-Лодж! Этот домик строил мой дед!

Черт побери! Грейсон не читал газеты и не знал, что некая миссис Оугл распространила сплетню, которая на быстрых крыльях долетела до Лондона. Грейсон вздохнул.

– Сплетни о высшем свете, я полагаю?

– Я отметила это место.

Он развернул газету и нашел чернильную отметку рядом с разделом сплетен:

«Недавно некий герцог отправился на охоту за свежим деревенским воздухом. Было замечено, что он положил в ягдташ симпатичную птичку, порода которой не известна бывалым жителям Хэдли-Грин, но, возможно, известна в районе суконных лавок, где она некогда обитала».

У Грейсона закипела кровь. Он отшвырнул газету и провел пальцами по волосам. Разве эта часть его жизни подлежала наблюдению и комментариям? Разве он не может позволить себе отдохнуть в охотничьем домике? Неужели он должен отвечать за это перед всей Англией, черт побери?

– Прошу тебя, скажи, что это была не куртизанка, – сдерживая себя, попросила мать.

– Напрасно просишь, – грубо проговорил Грейсон. Герцогиня ахнула.

– О Господи, я не могу в это поверить!

– Ради Бога, мама…

– Не смей ничего говорить! – гневно заявила он. – Ты опозорил меня перед всей нашей семьей, перед нашими друзьями и всем Лондоном! И чтобы ты ни сказал, это не поправит дела!

– В мои намерения никак не входило позорить вас, мадам, – четко произнес он. – И я не чувствую необходимости что-либо поправлять.

– Грейсон Роберт Генри Кристофер! – с пафосом воскликнула герцогиня. – Множество девушек готовы упасть к твоим ногам ради одного твоего взгляда! Есть замечательные дебютантки, кто-нибудь из них может стать твоей преданной и добросовестной женой и принести тебе наследника, которого ты наверняка хочешь иметь. Так почему ты связался с этой… развратной женщиной?

Грейсон искренне любил мать, но ее аристократическое высокомерие переходило все границы. Он поднялся с кресла настолько резко, что герцогиня невольно вздрогнула.

– Кэтрин Бержерон вовсе не распутная женщина, – заявил он и поднял руку, увидев, что мать вновь ахнула и остолбенела. – Более того, я думаю, что ты могла бы найти ее весьма приятной, если бы спустилась со своего пьедестала и познакомилась с ней.

– Да как ты смеешь позволять себе такие мерзкие поступки!

– Ты не можешь винить Кейт за обстоятельства ее рождения, мама, равно как и за обстановку, в которой проходила ее жизнь. Она не выбирала себе профессию, она выбрала способ выжить в этом весьма жестоком, в особенности для женщин, мире. Так что я попросил бы отыскать хотя бы каплю сочувствия в своем сердце и перестать брюзжать о моей репутации!

– Ты говоришь со мной весьма предосудительным образом! – запальчиво воскликнула герцогиня. – Я даже не могла подумать, что это вообще возможно!

– Я говорю с тобой совершенно честно. Я не искал знакомства с мисс Бержерон; на меня надавил принц Уэльский. Но смею заверить тебя: стоило мне переступить через предубеждения, и я нашел в ней весьма приятного собеседника. И я не намерен сносить насмешки и издевательства в ее адрес с твоей стороны или со стороны кого угодно.

Герцогиня смотрела на него в искреннем изумлении. Затем медленно поднялась на ноги.

– Я не останусь здесь, чтобы выслушивать всю эту галиматью.

Грейсон пожал плечами:

– Как хочешь.

Мать, чеканя шаг, направилась к выходу, едва не столкнувшись с лакеем, который бросился открывать для нее дверь. После ее ухода Грейсон вернулся в свое кресло, хотя ему стоило немалых усилий сдержать ярость. Он любил мать – она была не в большей и не в меньшей степени, чем Кейт, продуктом окружающей обстановки и воспитания. Однако он не мог мириться с ее предрассудками или полным неприятием Кейт. Или с ее убеждением, что она имеет право читать ему мораль по поводу того, с кем он может и с кем не может дружить.

Грейсон встал и подошел к окну. С момента возвращения в Лондон он постоянно думал о Кейт. Он совершил настоящую глупость, привезя ее в Китридж. Он позволил чувствам одержать над собой верх, отдался фантазиям, а сейчас пребывал в тревоге за Кейт, которая расхлебывала последствия.

Он страдал от этого, однако его руки были связаны. Что он может сделать? Забрать ее, рискуя тем, что Джордж отыграется на семье Кристофер? Джордж вполне определенно продемонстрировал свой гнев вчера вечером, когда пригласил Грейсона в Карлтон-Хаус.

Грейсон застал принца в состоянии подпития и раздражения.

– Вы меня просто потрясли! – разразился громкой тирадой принц. – Разве я неясно сказал, что держу ее для себя?

С Грейсоном говорили, как с непослушным ребенком.

– Вы сказали ясно, – сдержанно ответил он.

– Я не могу взять в толк, почему вы решили сделать из меня дурака?! – продолжал восклицать принц. – Мое положение рискованно, Дарлингтон, вы об этом отлично знаете. Я доверял вам, но вы разочаровали меня. Вначале Уилкс, затем Ламборн, а теперь вы!

Грейсон не без труда удержал себя от того, чтобы не броситься на него с кулаками. Уилкс был повешен за предательство. Что касается Ламборна… Грейсон верил в то, что Ламборна несправедливо обвинили в связи с женой Джорджа, но, тем не менее, он не хотел бы, чтобы его сравнивали с Ламборном.

– Не подходите к ней, Дарлингтон! – прорычал Джордж. – Не приближайтесь к ней снова, если не хотите, чтобы она оказалась на улице как рядовая шлюха.

Грейсон побледнел.

– Свой гнев вы выместите на невинной женщине?

– Она не столь уж невинна! – отрезал Джордж. – Позвольте также напомнить, что вашему брату требуется несколько весомых голосов, чтобы закон об уничтожении работорговли был принят!

Грейсон прищурился.

– А при чем тут голосование?

– Ваш брат едва ли сможет набрать нужное количество голосов. Одно мое слово – и он вместе с Уилберфорсом проиграет. Это слово последует, если вы не будете держаться подальше от моей любовницы.

– Господи, неужели вы могли допустить существование такой ужасной вещи, как работорговля, всего лишь из-за глупой ревности ко мне? – вскричал Грейсон.

– Посмотрите на себя, Грейсон, на такого богатого и влиятельного, – иронически произнес Джордж. – Так что же? Останется ли на вашей совести работорговля из-за вашего желания поразвлечься?

Еще никогда в жизни Грейсон никого не презирал так, как в этот момент презирал принца.

– При всем уважении к вам, ваше высочество, – гневно сказал Грейсон, – вы мне противны.

– Избавьте меня от вашего негодования! Я доверял вам! – загремел Джордж. – Подите прочь!

– С радостью, – кивнул Грейсон и покинул комнату. Он совладал с желанием отправиться к ней немедленно, угрозы принца по адресу Меррика сверлили его мозг, отдаваясь на каждом шагу. Он не сможет спокойно смотреть на то, как Кейт вышвырнут из дома, он обязательно ей поможет. А вот что касается Меррика… Меррик посвятил этому делу последние два года. Это очень важно и для Меррика, и для всей нации, и Грейсон ни при каких обстоятельствах не мог свести на нет эти усилия.

Тревога за Кейт не отпускала его. Больше всего Грейсон боялся, что Джордж получит от нее то, что желает. Представив это, он сжал кулаки и смахнул на пол масляную лампу. Масло разлилось по ковру.

Лакей поспешил подхватить лампу, а Грейсон направился в кабинет. Он не мог вынести даже мысли о том, что руки Джорджа тискают ее тело, а его рот мусолит ее губы. Тревога его была столь сильна, что он направил лакея на Кинг-стрит. Лакей заверил Грейсона, что Кейт остается на прежнем месте, а принц к ней так и не заезжал.

Кошмарность этой ситуации сводила Грейсона с ума. Он никогда не чувствовал себя столь бессильным, никогда не осознавал, что груз его титула способен давить так тяжело.

Грейсон приехал к своей сестре Мэри. Мэри была молода и жизнерадостна, и он любил бывать в ее компании. Если кто-то и мог взбодрить его, то только Мэри. Он не видел ее больше недели, поскольку она, по словам Пруденс, была занята приведением в порядок гардероба, а также составляла список подходящих партий для братьев.

Однако, когда Грейсон появился в ее гостиной, его ждала неприятная неожиданность, поскольку он увидел там Пруденс и Диану. О Господи!

– Как я рада! – воскликнула Мэри, спеша запечатлеть на его щеке поцелуй. – Ты никогда ко мне не заходишь, зато всегда навещаешь Пру.

– Я счастлив видеть тебя, Мэри, – ласково сказал Грейсон, поцеловав ее в щеку и обняв Пруденс. – Леди Юстис, – с поклоном добавил он.

Диана холодно поклонилась в ответ.

– Грейсон, что ты натворил? – воскликнула Пруденс. – Все только и говорят об этом. Одно дело, когда тебя видят с какой-то леди в Лондоне, и совсем иное – везти ее в охотничий домик.

Грейсон вдруг рассердился.

– И с каких пор ты стала знатоком в таких делах, Пру?

Этот достаточно резкий выпад осадил Пруденс. Она обменялась взглядом с Мэри.

– Знаешь, если бы я до замужества совершила нечто подобное, меня отправили бы в монастырь, – сказала Мэри.

– Монастырь тебе не грезит, Мэри. А что касается тебя, – обратился Грейсон к Пруденс, – я был бы благодарен, если бы ты не лезла в дела других. Это не твоя забота. – Он пришел сюда, чтобы отвлечься от мыслей, связанных с принцем, но услышал те же самые советы по поводу его жизни.

– Посмотри, Грейсон, что мне недавно принесли, – сказала Мэри, метнувшись к большой коробке. Она подняла крышку и вытащила красивое платье цвета слоновой кости. Мэри приложила его к себе и покрутилась, как в детстве, когда они играли возле материнского гардероба. Она заговорила о платье, обсуждая каждую его деталь.

Грейсон пытался слушать, но за исключением Мэри, пребывавшей в блаженном неведении, все испытывали неловкость. Пруденс дулась, а Грейсон ощущал недоброе раздражение Дианы.

Он изо всех сил старался соблюсти приличия, но с трудом выносил эту атмосферу. Он думал о «Бруксе», о виски, об убежище. Как только Грейсон уловил подходящую минутку, он откланялся. Он пожелал всем доброго дня, сказал Мэри, что ей провожать его не нужно, и вышел в холл. Надев плащ и шляпу и натягивая перчатки, он заметил Диану.

– Ваша светлость, подождите, пожалуйста, – обратилась к нему она.

Грейсон сдержал стон досады; отказать ей он не мог. Возле двери стоял лакей, и Грейсон жестом показал в сторону небольшой комнаты.

– Прости, – сказал он, едва за ними закрылась дверь. – Я предпочел бы, чтобы ты не слышала этой сплетни…

– Мне наплевать, – перебила его Диана. – Мне наплевать даже в том случае, если ты действительно был с ней. Я скучаю по тебе. Я долго и много думала о нашем положении и хочу, чтобы ты знал: если ты хочешь иметь двух любовниц, то пусть так и будет.

Грейсон ошеломленно отступил назад.

– Диана! Ты соображаешь, что говоришь?

– А какая разница? – воскликнула она. – У меня есть муж и любовник, так почему бы тебе не иметь двух любовниц?

– Диана!

– Пожалуйста! – крикнула она, положив руку ему на грудь. – Я так соскучилась по тебе, Грейсон! Я не могу без тебя!

Грейсон взял ее руку и убрал со своей груди.

– И ты, и я – мы оба с самого начала понимали, что наша связь не может длиться бесконечно, – сказал он как можно спокойнее. – Она пришла к неизбежному завершению, Диана. Я не хочу причинять тебе боль и прошу принять это.

Диана вырвала руку из его ладони.

– Она вовсе не та, за кого ты ее принимаешь, – холодно проговорила она.

Грейсон отвернулся.

– Она родилась на Сент-Кэтринс-Док в семье пьяницы! Она такого низкого происхождения, какое только возможно! И ты должен понимать, что никто в твоей семье ее не примет!

– Откуда тебе… – Грейсон оборвал себя, не позволив спросить, откуда ей это известно. Не стоило продолжать этот разговор. – Это не твое дело, – раздраженно сказал он.

– Если бы ты был женат, это никого не беспокоило бы, – продолжала в отчаянии изливаться Диана. – Но ты пока что не произвел наследника, Грейсон. Твоя семья и, осмелюсь сказать, общество никогда не примут незаконнорожденного ребенка в качестве твоего наследника.

Что-то словно хрустнуло внутри Грейсона, и он схватил Диану за руку.

– Ты уже второй раз пытаешься наставить меня на путь истины. Ты была моей любовницей, а не женой. Лучше пойди домой, к своему мужу – и произведи наследника, которого он так отчаянно хочет!

– Негодяй! – выкрикнула она.

Он отпустил ее руку и вышел из дома, чувствуя, как от бессильной ярости клокочет в его венах кровь.

Глава 31

Три недели после возвращения из Китридж-Лодж были наихудшими в жизни Кейт. В дополнение к тому, что она по воле принца оказалась пленницей этого дома, так Кейт получила еще и ужасную новость.

После нападения Флеминга Кейт отправила Олдоса с запиской к Холли, предупреждая, чтобы она не открывала дверь Флемингу. Она опасалась, что Флеминг мог отыграться на девушках. После недели уговоров Дигби согласился проводить ее на набережную, чтобы повидаться с женщинами.

– Пирожные! – возвестила Кейт и засмеялась, когда все завизжали от восторга. – И еще кое-что, – добавила она, хотя ее уже никто не слушал, поскольку все принялись поглощать пирожные.

– Как всегда, необыкновенно вкусные, – сказала Эсмеральда. – Их очень любила Мег. – Она помолчала. – Жалко ее, правда ведь?

– М-м-м, – согласилась Люси.

– Мег? – переспросила Кейт. – А что с ней?

– А разве ты не знаешь? – удивилась Холли, вытирая губы.

– Чего именно?

Холли вдруг побледнела и обменялась взглядом с Эсмеральдой.

– Ее больше нет. Труп нашли в Темзе…

Кейт уронила свечи, которые только что достала из корзины.

– Убита, – прошептала Люси, пока Эсмеральда поднимала свечи.

– Убита! – ахнула Кейт. – Но кем? И за что?

– Я считаю, что это сделал Билли Хопкинс, – фыркнула Адель. – Я говорила Мег, что он хам, но она не слушала меня. Она слишком любила выпивку, а Билли постоянно давал ей это пойло.

– Это дьявольский яд, – согласилась Эсмеральда. К горлу Кейт подкатила тошнота.

– И что с ней сделали? – хриплым шепотом спросила Кейт.

– А что делают с нищими? – безразлично произнесла Холли.

– О Господи! – Кейт закрыла глаза. Она попыталась изгнать из головы образ утонувшей Мег, лежащей на берегу Темзы. В детстве Кейт видела утопленника, и этот образ, вместе с образом утонувшей Мег, вызвал бурную реакцию в желудке. Кейт вырвало, она едва успела добежать до горшка.

– Мисс Бержерон! – воскликнула Эсмеральда, бросившись на помощь.

– Простите, – дрожащим голосом сказала Кейт. – На меня так подействовала новость про Мег.

Никто не нашел слов утешения. Еще одна жизнь была погублена из-за жестокости и нищеты. Дигби тоже не смог успокоить Кейт.

– Ты не могла предотвратить это. Ты знаешь не хуже меня, что Мег не задержалась бы в этом мире.

– Это неправда! Она могла бы прожить очень долгую жизнь, если бы я увела ее с набережной! – воскликнула Кейт, жестом показывая на заполненную толпой улицу.

– Вероятно, но вряд ли Мег согласилась бы уйти. Она любила внимание мужчин. Любила эль. – Дигби обнял Кейт за плечи. – Существуют люди, которым судьбой предопределена долгая жизнь в этом мире, и существуют другие, которым судьба уготовила жить в другом мире.

– Никто не рождается для такой несчастной жизни, Дигби, – раздраженно возразила Кейт. – Людей не спрашивают и бросают в этот мир, им некому помочь, они не могут выбраться из него.

– Не будь такой слезливой, дорогая! Горе и радость ходят в этом мире рука об руку. И очень скоро к тебе вернется брат.

Кейт сверкнула глазами.

– Джуд?

Дигби широко улыбнулся:

– Корабль достиг Дептфорда. Но из-за груза, который он везет – я подозреваю, что это рабы, – «Принцессе» не разрешили встать на мертвый якорь. Другой корабль заберет этот груз, и тогда «Принцесса» войдет в док Вест-Индии для ремонта.

Кейт смотрела на Дигби, но перед глазами стоял образ белокурого мальчика.

– Джуд действительно возвращается домой?

– Полагаю, да.

Вскрикнув от радости, Кейт обняла Дигби.

– А когда?

– Не позже чем через пару недель. У меня есть человек, который наблюдает за верфью. Он даст мне знать, как только «Принцессе» разрешат отправиться в док.

– Спасибо тебе, Дигби! Это самая лучшая новость, которую ты мог мне сообщить!

Однако новость о возвращении Джуда подняла дух Кейт ненадолго. Олдос не на шутку забеспокоился. Потеря любовника и убийство Мег тяжело сказались на Кейт. Олдос понимал это – она была слишком молода и прискорбно неопытна. До этого Она не понимала, насколько глубоко может ранить любовь, а сейчас не оставалось сомнений, по крайней мере у Олдоса, что она свою любовь потеряет.

Олдос испытал всю глубину этой боли – потеряв море, он потерял сердце.

Вероятно, влюбленность Кейт весьма удивила Олдоса, поскольку все время, сколько он ее знал, Кейт оберегала свое сердце. Даже он, один из ближайших ее друзей, ощущал строгую дистанцию. И по каким-то причинам, которых Олдос никак не мог понять, из всех мужчин, восхищавшихся ею, она впустила в свое сердце именно герцога.

Олдос недоумевал, почему именно его. Олдос не видел в нем ничего особенного. Дарлингтон казался ему таким же, как и другие аристократы, – высокомерным и надменным. Не особенно красивым, даже не слишком привлекательным. Однако Кейт что-то нашла в этом герцоге, и как только принц обнаружил их неблагоразумную связь, Кейт познала боль, которую приносит разбитое сердце.

Она слонялась по дому, неулыбчивая и молчаливая, осунувшаяся и побледневшая. К концу недели Олдос пригрозил, что направит письмо принцу с просьбой прислать ей врача.

– Нет! – воскликнула Кейт. – Не смей!

– Вы нездоровы, Кейт, – сказал Олдос. – Я опасаюсь за ваше здоровье.

– Я вполне здорова, – возразила она, отмахнувшись от него.

– Кейт…

– Со мной все в порядке, Олдос!

Олдос колебался. Он страшно переживал за нее.

– Эта… тоска пройдет со временем, – попытался он несколько неуклюже успокоить ее. – Кажется, что это никогда не пройдет, но постепенно все успокоится.

Кейт подняла глаза, в которых застыли слезы.

– Есть такие чувства, Олдос, которые не проходят даже по истечении времени.

Он хотел успокоить ее, но лишь усугубил мучения. Именно поэтому, напомнил он себе, покидая гостиную, он предпочитал женщинам море. Море не нужно было успокаивать.

Вернувшись из Бата, лорд Юстис заявил, что слишком холодно ехать сейчас в свое деревенское имение, а потому он останется в Лондоне еще на пару недель.

Диана испугалась, что может сойти с ума.

Ей стоило немалых усилий терпеть его присутствие. Она не могла видеть, как он жует, не могла слышать, как он стучит ложкой о чашку, не могла ощущать исходящий от него тяжелый запах одеколона. Однако у нее не было выбора – когда Чарлз и Диана жили вместе, он требовал, чтобы она постоянно была с ним. Он говорил, что это путь к супружескому согласию.

По мнению Дианы, это была дорога в ее личный ад.

Однажды вечером они сидели в Красной гостиной, Чарлз молча читал, Диана безмолвно сетовала на свои невидимые цепи, когда в комнату вошел Хэтт и поклонился.

– Миледи, – тихо проговорил он, и это заставило Чарлза оторвать голову от книги.

– Да? – заинтересованно отозвалась Диана. Хэтт не обращал на нее внимания, когда Чарлз бывал дома.

– Милли просит аудиенции, мадам.

– Кто такая Милли? – спросил Чарлз, обращаясь к Диане.

Ну и глупец. Милли работала в доме уже три года.

– Моя горничная, дорогой, – напомнила она. Чарлз перевел взгляд на Хэтта.

– Что Милли хочет в столь поздний час? – раздраженно спросил он, словно было уже за полночь, а не восемь часов вечера.

– Дорогой, ты не будешь возражать, если я пойду и переговорю с ней? – спросила Диана, поднимаясь с кресла.

– Сиди, сиди. – Чарлз жестом велел ей сесть на место.

– Чарлз…

– Пусть Милли войдет, – приказал Чарлз. – То, что Милли хочет сообщить моей жене, она может сказать и в моем присутствии.

Диана похолодела. Она медленно опустилась в кресло; Хэтт отправился за Милли.

Через минуту Хэтт вернулся, за ним появилась Милли. Она присела в реверансе и сцепила перед собой руки.

– Что за важное событие потребовало нарушить наш вечер? – спросил Чарлз, даже не потрудившись поднять глаза от книги.

– Прошу прощения, милорд, – пробормотала Милли. – Я… Леди Юстис… речь о том… вы хотели узнать о том, кто появится к концу следующей недели.

Сердце у Дианы подпрыгнуло. Милли или тот, кому Милли заплатила, узнал, что мисс Бержерон не только родилась на Сент-Кэтринс-Док, но и то, что ее подобрали на суконной фабрике и она стала шлюхой купца. У нее был брат, которого она тщетно пыталась разыскать и о котором наводила справки по всей набережной. Милли узнала все – имя брата, то, что он был матросом на судне, перевозившем рабов. Мисс Бержерон мечтала отыскать брата, но Диана отчаянно хотела найти его раньше. Ее связь с Грейсоном, вполне возможно, и подошла к «неизбежному концу», как он выразился, но ее презрение к Грейсону и его новой любовнице лишь начинало расцветать пышным цветом.

– О чем речь? – спросил Чарлз, подняв наконец взгляд на Милли. – Это какая-то бессмыслица.

Милли беспомощно взглянула на Диану.

– Милорд, – игриво проговорила Диана, – ты испортишь мой сюрприз, если заставишь ее рассказать тебе все.

– Сюрприз? – воскликнул Чарлз, снова обращая взор на Диану.

Впервые в его благословенной жизни Чарлз был удивлен и даже обрадован.

– Для меня? – переспросил он, улыбаясь самой широкой улыбкой, на которую был способен.

– Да. Для тебя.

Улыбка Чарлза стала еще шире.

– Ну ладно. – Он взглянул на Милли. – Хорошо, Милли. Теперь можешь идти.

– Да, милорд, – сказала Милли, снова приседая в реверансе.

Однако она не спешила уйти. Она явно колебалась; взгляд ее был устремлен на Чарлза. Диана нахмурилась, пытаясь донести до горничной свое страстное желание немедленно удалить ее из комнаты, пока она не разозлила Чарлза или не совершила какую-нибудь глупость.

– Прошу прощения, миледи, – сказала Милли. – У меня нет достаточной суммы, чтобы заплатить за работу.

Диана подумала, что ее сейчас хватит удар. Она боялась даже взглянуть на Чарлза. Она с приятной улыбкой на лице продолжала смотреть на Милли.

– Сколько? – спросил Чарлз.

– Пять фунтов, милорд.

– Пять фунтов? – повторил он, удивленно приподняв брови. Потом посмотрел на Диану. – Должно быть, это какой-то особенный сюрприз, дорогая. Ты так порадовала меня в этот вечер. – Он перевел взгляд на Милли. – Попроси завтра у Хэтта. А сейчас оставь нас.

– Спасибо, милорд, – сказала Милли и, повернув голову в сторону Дианы, еле заметно ухмыльнулась.

Когда Милли вышла из комнаты, Чарлз дотронулся до руки Дианы.

– Спасибо, дорогая. Я весьма тронут твоей заботливостью.

– Нет, дорогой, это я очень тронута, – возразила Диана. Когда Чарлз возобновил чтение, Диана стала размышлять о том, какой теперь преподнести мужу сюрприз.