Текст книги "Уиллоу"

Автор книги: Джулия Хобан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5

Она что, не может говорить немного потише?Думает Уиллоу, переворачиваясь на живот и все глубже, с головой, уходя в книгу. Она все еще бьется над Булфинчем; по крайней мере, у нее есть пара недель до сдачи работы. Обычно этого времени более чем достаточно, но в эти дни все вовсе не как обычно, и болтовня других девочек едва ли упрощает задачу.

– Он сказал, что позвонит…

Уиллоу старается "отключиться", но это заранее "проигранное сражение". Она пораньше вышла из школы и пришла в кампус, надеясь выполнить какую-то часть работы, но вместо того, чтобы сконцентрироваться на Булфинче, она продолжает отвлекаться на все, что происходит вокруг нее. Ей уже пришлось дважды сдвинуться, чтобы ее не толкала Фрисби, а когда, наконец, она только устроилась, эта девчонка плюхнулась прямо рядом с ней и стала очень громко разговаривать по сотовому.

– Уже прошло два дня! Но знаешь, что? Ему надо было готовиться к тому действительно большому тесту, а ты знаешь, как это тяжело. Уверена, поэтому…

Уиллоу со вздохом закрыла книгу. Бесполезно даже пытаться читать.

Во всяком случае, подслушивание обещает быть занимательным. Ни с того, ни с сего Уиллоу накрыла волна одиночества. Как бы ей хотелось, чтобы она могла поговорить с Маки, чтобы она была способна поговорить с Маки.

Перемотать бы семь месяцев назад, и это они бы сейчас вот так сплетничали. Их болтовня ни чем, не отличалась бы от этой, правда. После подробного обсуждения вопроса «Почему он не звонит?»со всемозможных ракурсов, они, скорее всего, обсудили бы проблему ухода за кожей, а потом…

– Видела бы ты, какими сухими становятся мои волосы.

Ну, ладно, это они о секущихся кончиках, не об уходе за кожей, но довольно близко.Уиллоу слабо улыбнулась. Может быть, в конце концов, она сможет заниматься такими вещами. Может, каждый раз открывая рот, это не будет полной катастрофой.

– Я самостоятельно пыталась обесцветить волосы, и это была полная катастрофа.

Катастрофа?Уиллоу садится и пристально, с изумлением, вглядывается в эту девочку. Это так она понимает слово катастрофа?

Хотела бы она показать ей несколько фотографий той аварии.

Может ей следовало остаться в школе? Нет, правда, разве слушать это разговор хуже, чем слушать болтовню Клаудии и Лори об успеваемости? По крайней мере, здесь никто не ожидает от нее, что она присоединится к разговору; да и, кроме того, ей нравится проводить время на лужайке кампуса. Прежде, когда были живы ее родители, они постоянно приезжала в город и читала, лежа на траве, и дожидаясь, когда у них закончатся занятия. Потом они заезжали за Дэвидом и Кэти и ехали обедать.

Уиллоу тряхнула головой. Нелепо, что она думала, будто все останется по—прежнему. Как ни крути ничего не осталось как прежде.

Она больше не хочет слушать. Она больше не хочет лежать на лужайке. Она хочет сделать только одну вещь. На самом деле странно, потому что до этого момента у нее и мысли не было о бритве и порезах. Уиллоу не дурочка. Она знает, что происходит. Подслушивание такого рода разговора приотворило ей окно в ее прошлое. Настоящая авария, угол, под которым у ее мамы была вывернута ключица, то, как ее собственные волосы пропитались кровью отца – все это было трудно вспоминать. Но самые незначительные вещи всякий раз наводили ее на мысли об этом.

Накануне ей помешали сделать порезы. Может сегодня ей больше повезет. Кампус большой, гораздо больше, чем школа, и если она не может найти место на его территории, то всегда есть парк… Но сейчас все еще светло. Она не хочет рисковать тем, что кто-то может увидеть ее в парке. Уиллоу роется в сумке в поисках своего библиотечного удостоверения.

И хотя она ненавидела подниматься в книгохранилище одна, оно будет подходящим местом, не считая того, что, кажется, она забыла удостоверение дома. Конечно, у нее есть все, что нужно. Она и не думала никогда уходить из дома, не взяв свои принадлежности. Но ей нужно быть осторожной, выработать порядок. Если она будет делать это слишком часто, то могут возникнуть проблемы. Каждый раз, когда она потакает себе, шансы, что кто-то узнает, что она занесет инфекцию и даже потеряет слишком много крови, увеличиваются. Ей необходимо начать распределять свои сеансы. Думать о бритве так, как другие девочки думают о мороженом.

Не только это, но и утаивание становится все более трудным. Так трудно запоминать все, следить за всеми мелкими деталями, чтобы сохранить свой секрет. Взять хотя бы тот эпизод две ночи назад, когда она видела, как плакал Дэвид. Когда Уиллоу, наконец, заснула, после того, как порез бритвой усыпил ее как колыбельная, она вдруг, вздрогнув, проснулась, зная, что что-то было не так. Уиллоу поднялась с постели и добрых полчаса ломала голову, пока не поняла, что она не вытерла кровь на полу, натекшую с пореза на руке.

Что если бы она забыла убрать за собой? Что если бы Кэти увидела ее утром?

Девочка с мобильником собирается уходить. Уиллоу больше не придется ее слушать. Но ей все равно, уже слишком поздно. Если бы только она смогла найти этот дурацкий читательский билет. Она зарывается в сумку поглубже.

– Эй, как дела?

Уиллоу вздрагивает от неожиданности, что ее прервали. Она одергивает руку от сумки, как если бы ее поймали за кражей. Сердце ее бьется так быстро, будто она только что пробежала марафон.

Это Гай. Что ж... Кто же это еще может быть? Он единственный с кем она здесь разговаривала.

– Привет. – Она вскакивает на ноги, вытирая о джинсы, слегка вспотевшие ладони.

– Ты шла в библиотеку?

– Нет. – Уиллоу качает головой. – Сегодня я не работаю.

– О, значит, ты хочешь встретить своего брата?

– Я... Нет. – Уиллоу чуть не рассмеялась. Она старалась изо всех сил избегать встречи с Дэвидом с той самой сцены, свидетелем которой она стала посреди ночи.

– Хорошо. – Он секунду размышляет над этим. – Тогда ты просто пришла сюда почитать? Потому что я тоже все время так делаю. Мне легче делать что-то здесь, чем в школе. – Гай садиться рядом с ней, когда говорит это. Он кладет рюкзак на траву и ложится на него как на подушку, одной рукой прикрывая глаза от солнца.

Уиллоу не знает, как ответить. Она слишком занята, пытаясь выяснить, как можно уйти и посвятить свое время бритве.

– Булфинч? – Гай поднимает книгу. – Ты, должно быть, проходишь Мифы и Героев. Я проходил это в прошлом году. – Он начинает перелистывать страницы. – Он мне нравился, но моим любимым уроком не был. Я имею в виду, что сами по себе греческие мифы – это самое лучшее, что можно найти, но у Булфинча? Немного скучновато, не находишь? – Его улыбка ослепительна в лучах солнечного света. – Кто преподает в этом семестре?

Он говорит все так легко, будто они уже миллион раз разговаривали. Как будто они были друзьями.

Ей следует присесть и поговорить с ним. Нет причин не делать этого. Тот разговор в книгохранилище: все было хорошо, пока он его не испортил. Почему бы не поговорить о Булфинче, школе и, может, еще о чем-нибудь другом? Но Уиллоу уже решила, что разговаривать с ним слишком опасно. Она помнит то, что было недавно. Так откуда она может знать, что когда закончит говорить, когда откроется перед ним, что он не повернется к ней и не скажет что-нибудь такое же бестактное, глупое и неприятное, как та девочка в лаборатории?

 Нет. Разговора не будет. Ни о Булфинче, ни о чем-либо другом.

У нее есть свои заботы.

– Извини, я… Я действительно не могу говорить… Я вроде как спешу, – говорит Уиллоу, потянувшись за сумкой.

– Эй, постой. Если ты уйдешь, то мне придется идти на работу, поэтому я не прочь потратить это время. Послушай, – Гай сидит, опираясь на локоть. – Если ты останешься и поговоришь со мной, я куплю тебе капучино в том месте, про которое говорил. – Он хватает за один из ремней на ее рюкзаке и пытается ее усадить.

– Я не могу! – говорит Уиллоу немного испуганно. Она тянет в другую сторону, но Гай оказывается сильнее, от чего она налетает на него.

– Эй, аккуратнее. – Гай отпускает сумку и тянется, чтобы удержать ее. Его хватка, сильнее, чем он думает, и Уиллоу невольно вздрагивает, когда его запястья оказываются возле ее свежих шрамов. – Что-то не так? – хмурится Гай.

– Нет, – Уиллоу отдергивает руки, но ничего уже нельзя поправить. Он задел ее порезы прежде, чем они успели покрыться корочкой. Она видит, как сквозь рубашку просачивается кровь. Уиллоу не смотрит на него. Она просто начинает двигаться так быстро, как только может. Даже не заботясь о направлении.

– Эй, – встает Гай. В этот момент его рука оказывается на ее плече, когда он разворачивает ее к себе лицом. – У тебя идет кровь!

Уиллоу не знает, что сказать. Она замирает на месте.

– Это плохо, – Гай смотрит на кровь, пропитывающую рукав, окрашивая белую блузку в темно-красный.

Он не догадался, с облегчением думает Уиллоу. Возможно ли, что он не связал эти два события: кровь, капающая с ее руки сегодня, и кровь, текущая по ее ноге вчера в лаборатории? Если бы она только могла придумать какую-нибудь правдоподобную историю. Если бы порезы не находились в таком заметном месте. С ногой было бы проще. Жаль, конечно, что она не придумала тогда, помимо бритья, какого-нибудь падения, несчастного случая, но все же… ногами проще… но предплечья?

Гай все больше приходит в замешательство, глядя на кровь. Он глядит на Уиллоу, в его глазах застыл вопрос.

Что ж, очень жаль, думает Уиллоу. Она не собирается отвечать. Она выдергивает руку, не заботясь о боли. К несчастью, когда она делает так, у нее с руки соскальзывает сумка, и все содержимое вываливается на лужайку.

– Нет! – кричит Уиллоу, когда Гай наклоняется, чтобы подобрать ее вещи. Почему он должен быть таким вежливым? Она думает толкнуть его, пихнуть, даже сделать что-то настолько возмутительное, сумасшедшее, например, ударить его по голеням – все, что угодно, лишь бы отвлечь его от сумки, лишь бы быть уверенной, что он будет держаться подальше от ее вещей.

Уиллоу тянется за своим имуществом, но оказалось слишком поздно. Гай опережает ее. Его руки сжимают ее принадлежности. Он поднимается и начинает подавать ей их вместе с парой ручек, жвачками и остатками вещей.

Уиллоу не может поверить. Он нашел ее приспособления и ничего не понял. Он не увидел связи между струящейся по руке крови и запачканной бритвой, которую собирается передать ей.

Она чувствует такое облегчение, что не может ничего с собой поделать, и взрывается от смеха. Несколько мгновений Гай выглядит смущенным – в конце концов, нет ничего смешного в том, что она уронила сумку. Но он славный парень. Его лицо расплывается в улыбке, и он начинает смеяться вместе с ней. Уиллоу думает о том, как должно быть они смотрятся со стороны: как молодая влюбленная парочка. Эта мысльзаставляет ее зайтись новым приступом смеха. Кто, из наблюдавших за ними, мог бы знать, что она смеется потому, что он не понимает, ЧТО он держит в руках.

– Эй, – неожиданно говорит Гай. – Я пользуюсь этой маркой. – Он смотрит на лезвие, его смех прекращается, и Уиллоу осознает, что ей надо бежать, что она недооценила его, что он все же все понял.

– Эй! – в его голосе слышится паника. Уиллоу знает, что ей необходимо убраться от туда, но она словно приросла к месту. В голове у нее вихрем проносятся мысли. Но она не может придумать, что сказать, она не может придумать, как ей заставить его молчать.

– Эй! – снова повторяет Гай. Он распарывает ее рукав и смотрит на ее руку.

Уиллоу краснеет до корней волос. Она не могла бы чувствовать себя более обнаженной, если бы даже стояла перед ним голой, а он пялился на ее грудь. Она чувствует, как он изучает ужасный вид ее старых шрамов и свежих отметин, кровоточащую плоть и уродливую сморщенную кожу вокруг ран.

Он поднимает голову и смотрит ей в глаза, в его взгляде в равной мере отражаются потрясение и отвращение. Уиллоу пристально смотрит в ответ. Гай такой же тихий, как и она, что и не удивительно. Здесь просто нечего сказать. Уиллоу опускает руку. Самое худшее позади. Возможно, сейчас она может просто уйти. В конечном счёте, что он может сделать? Но, пока Уиллоу наблюдает, как он медленно пятится от нее, когда видит, как выражение ужаса на его лице сменяется на решимость, она понимает, что на самом деле есть то, что он может сделать, то, что он явно намерен сделать, что-то настолько ужасное, что при одной мысли об этом у нее начинают дрожать коленки.

Он может рассказать Дэвиду.

Гай резко поворачивается и начинает бежать по газону. Уиллоу не колеблется, она срывается за ним. Но он быстр, быстрее, чем она когда-либо будет. Он пересекает школьную аллею, взбегает по лестнице, через секунду он будет в здании, где находится кабинет антропологии, а она все еще не нагнала его.

Уиллоу хочет крикнуть, чтобы он остановился, но она боится привлечь еще больше внимания. Люди уже поворачиваются, чтобы посмотреть на них. В любом случае, у нее так сбито дыхание, что на не сможет выдавить слова, да и помогут ли они? Пот течет по ее спине, сердце стучит так сильно, и она боится, что оно разорвется, но это ничто, ничто по сравнению с отчаянием, которое она испытывает перед тем, что должно случится. Она не может позволить Гаю раскрыть ее секрет. Она не может позволить ему забрать единственную вещь, которая приносила ей утешение.

Группа студентов вышла из здания антропологии, как только он достиг двери. Они разговаривают и смеются, блокируя вход. Уиллоу не может поверить в свою удачу. Ему приходится совсем остановиться. Он ничего не может сделать, кроме как дождаться, пока они пройдут. Ей удается догнать его в тот момент, когда они уходят. Гай бросается, чтобы открыть дверь, но она уже наступает ему на пятки. Он перескакивает через две ступеньки. Уиллоу рванула за ним, отчаянно вытянув руки, полная решимости схватить его, в некотором роде задержать, помешать ему выполнить свое намерение.

Уиллоу хватает его за рубашку. Она тянет за нее, но он оказывается сильнее. Боясь, что она порвет ткань, ей приходится отпустить его. Тогда он разворачивается. Возможно, он удивлен насколько просто она сдалась, или возможно он удивлен нелепостью, безумиемее нежелания порвать его рубашку, в то время как она без колебаний губит свое собственное тело. Так они стоят на лестнице, с тяжело вздымающимися грудными клетками, не говоря ни слова, оценивая друг друга. Затем Гай снова поворачивается. В этот раз Уиллоу, рванувшись за ним, смогла поймать его за руку, но при всей силе, с которой она тянет за нее, но продолжает идти вперед. Она хватается за перила другой рукой, тормозит ногами, словно вдруг ставшими свинцовыми, но все бесполезно: Он неуклонно идет дальше, и единственное что она может сделать, это идти рядом с ним.

Они приходят на четвертый этаж, все еще держась за руки. Гай замирает на мгновение перед дверью кабинета Дэвида. Он смотрит на Уиллоу секунду, но ничего не говорит.

– Пожалуйста, не говори ему, – умоляет его Уиллоу, ободренная его заминкой. – Пожалуйста. – Но у нее нет больше времени на дальнейшие мольбы. Потому, что у Гая даже не было возможности постучать, дверь отрывается сама и появляется Дэвид, в сопровождении начальника.

– Ну, привет вам. – Дэвид широко улыбается, глядя на них обоих, раскрасневшихся и задыхающихся от бега, держащихся за руки. По его выражению лица понятно, что он абсолютно неправильно понял ситуацию. – Сейчас я с вами говорить не могу, – через мгновение сказал он. – Мне нужно сделать пару звонков, если вы не возражаете подождать…. – Но он не уходит. Он практически сияет, глядя на их сомкнутые руки.

Уиллоу едва может дышать, она чувствует, что готова упасть в обморок. Ей уже страшно не только за себя. Мысль о том, что у нее отберут ее наркотик достаточно ужасна. Но мысль о том, что Гай расскажет все Дэвиду, о том, что эта улыбка исчезнет с его лица, еще хуже. Ее брат не выглядел таким счастливым уже несколько месяцев.

И тут Уиллоу осенило. Она знает, как ей спастись, чувство облегчения разлилось внутри и она почувствовала слабость.

– Я не секундочку, – наконец говорит Дэвид, он закрывает дверь кабинета, оставляя Уиллоу и Гая одних.

Гай сползает на пол. Его рука все еще держит руку Уиллоу, и он тянет ее за собой. Только теперь именно она контролирует ситуацию. Теперь она знает, что делать.

– Ты видел, каким счастливым он выглядел? – шепчет она в ухо Гаю. – От думает, что мы, ну знаешь, типа вместе.

– И что? – хрипло бросает Гай.

– Ты что, не понял? – продолжает Уиллоу. – Он думает, что мы вместе. Он думает, что мне становится лучше. Я не видела его таким счастливым с тех пор как, ну, наверное, с момента аварии. Ты хочешь стереть эту улыбку в его лица? – безжалостно продолжает Уиллоу. – Как, ты думаешь, это на него подействует? Это ему как-то поможет? Нет, это убьетего.

На секунду Уиллоу задумалась, насколько на самом деле правдивы эти слова. Уиллоу уверена, что потеряла любовь своего брата, но это не означает, что он не будет делать все, что в его силах, чтобы заботиться о ней. Это не означает, что он не приободрится при виде их с Гаем, при мысли, что она продолжает жить полноценной жизнью. И в особенности, это совсем не означает, что это новая и ужасная информация о ней, не пошатнет его мир еще больше. Она просто не позволит Гаю сделать это с ним.

Но Гай выглядит менее уверенным, чем он был минуту назад. Он бросает взгляд на Уиллоу и отводит его.

– Это убьетего, – яростно повторяет Уиллоу.

– Но это поможет ТЕБЕ. Так ты можешь... – Гай умолкает. Очевидно, что он не может заставить себя произнести эти слова.

– Убить себя? – Уиллоу заканчивает предложение за него. – Это не то, во что я играю.

– Ну, да. – Гай с отвращением смотрит на нее. – Ты просто собираешься изувечить себя. Ага, ты права, это намного лучше.

– Лучше или нет, но что, черт возьми, заставляет тебя думать, что если расскажешь моему брату, это остановит меня?

 – А разве нет?

 – И близко нет. – Голос Уиллоу звучит как удары хлыста. – И близко нет, – снова говорит она. – Единственное, что ты сделаешь, это так заморочишь ему голову, что.. Ну, я не знаю, что произойдет, я просто знаю, но точно что-то ужасное, поверь мне. Он слишком через многое прошел. Сколько еще он может вынести? И будет ли ему легче, в любом случае? Я серьезно! Если расскажешь ему, я все равно не остановлюсь.

– Тогда что мне делать? – Гай смотрит на нее со злостью.

– Мне все равно, что ты будешь делать. Но ты не можешь рассказать ему. – Уиллоу слышит, как открывается дверь кабинета Дэвида. Она облокачивается на стену и пытается успокоиться.

– Итак, зачем вы хотели меня видеть? – спрашивает Дэвид.

Гай поднимается на ноги. Он немного нетвердо стоит на ногах, и держит Уиллоу крепче, чем сам осознает.

Уиллоу стоит абсолютно неподвижно. Она сделала все, что могла. Теперь решать Гаю.

– Мне было… – Гай замирает на половине предложения и переводит взгляд с Уиллоу на Дэвида. – Мне было интересно, подготовили ли вы уже учебный план на следующий семестр.

Неплохо.

Уиллоу смотрит на Гая с некоторым уважением. Не то чтобы ее действительно заботило, что именно он скажет Дэвиду, при условии, что он ее не выдаст, но все равно, она не уверена, что сама смогла бы придумать что-то правдоподобное экспромтом.

Затем его слова дошли до нее.

Он не выдал ее.

Чувство облегчения затопляет ее, и она чувствует, как трясутся коленки и она вот-вот грохнется на пол. Если бы Гай держал ее за руку так крепко, она бы упала.

– Ну, должен вам сказать, у тебя довольно-таки неточное представление обо мне, если думаешь, что у меня уже готов план на следующий семестр. – Дэвид смеется. – Я едва справляюсь с текущим планом. Но, давайте, заходите, и я расскажу, что думаю запланировать, и может смогу дать некоторые идеи относительно других курсов, которые вам следует взять. Моя сестра говорит, что ты хочешь специализироваться в антропологии в следующем году.

Уиллоу пристально разглядывает потолок, и тихо напевает какую-то мелодию. Но Гай, кажется, не совсем понимает то, что говорит Дэвид. Очевидно, он все еще ошеломлен всем тем, что только что произошло.

– Думаю, это здорово, – продолжает Дэвид через секунду. Он садится за свой стол и жестом приглашает их присесть на диван. – Но даже если ты хочешь сделать ее своей специальностью, может все следует подумать о том, чтобы взять какие-нибудь курсы на другой кафедре. – Он делает паузу и перелистывает несколько бумаг на своем столе.

Уиллоу садится рядом с Гаем на диван. Она еще никогда в жизни не чувствовала себя так неловко, и она не может дождаться, когда же наконец закончится эта сцена, в которой они неожиданно стали сообщниками.

– О, ааа, да, думаю в этом есть смысл. – Гай с видимым усилием берет себя в руки. – Но знаете, в прошлом году я проходил здесь два курса – ваших курса, которые мне на самом деле понравились, и еще этот ну очень общий курс по сочинениям. Мне неловко это говорить, но это было сплошной тратой времени. Я прошел его только потому, что в моей школе рекомендуется, чтобы большинство студентов младшего курса проходили здесь курсы обучения, начиная с этого… – Он поворачивается к Уиллоу. – Если ты решишь взять здесь некоторые курсы в следующем семестре, тебе возможно придется...

– Да. Ну, я не думаю, что сейчас это будет подходящим для Уиллоу, – резко прерывает его Дэвид.

Уиллоу чувствует, как будто ее ударили по щеке. Не то чтобы у нее было какое-либо желание брать дополнительные занятия, но больно слышать, как ее брат говорит о ней так, словно ее нет здесь. Она не уверена, нравится ли ей как звучит слово " подходящий" в отношении ее. Очевидно, конечно, что ему намного проще говорить о планах на будущее Гая.

Может она и выше того, чтобы позволить себе ревновать к своей шестимесячной племяннице, но Гай-то не защищен от ее мелочных мыслей. Она обиженно смотрит на него.

– Знаешь, что? – продолжает Дэвид. – Я думал, что у меня по крайней мере есть хоть какие-то записи здесь, но я, должно быть, оставил их дома. Почему бы тебе не дать мне адрес твоей электронной почты, и как только я скомпоную свои материалы, вышлю тебе, что имею.

– Отлично, спасибо. Я… хм, ну, думаю, увидимся в следующем семестре… – Гай встает с дивана, Уиллоу молча, следует за ним, они выходят из кабинета Дэвида и идут вниз по лестнице.

– Чёрт, чёрт, чёрт,– тихо бормочет Гай. Он со всей силы пинает двустворчатые входные двери.

А тем временем день уже превратился в вечер. Легкий ветерок ерошит волосы Уиллоу, пока они медленно идут по кампусу. Он приносит облегчение после всей суматохи, которую ей пришлось пережить, и Уиллоу не остается ничего больше, как спокойно наслаждаться этим чувством. Она слишком истощена, чтобы говорить, слишком истощена, даже чтобы думать.

Впрочем, у Гая таких проблем нет.

– Что я делаю? – он повторяет снова и снова. – Я не могу поверить в весь этот фарс только что! Я наверно такой же сумасшедший, как и ты. – Гай останавливается и смотрит на нее, в его выражении смесь отвращения и изумления.

– Это было правильно, – устало настаивает Уиллоу.

– По крайней мере, позволь мне отвести тебя в службу охраны здоровья учащихся, – говорит Гай. – Это полностью конфиденциально…

– Нет.

– Но я не могу оставить тебя в таком состоянии! Ты не можешь поставить меня в такое положение.

–Я не ставила тебя ни в какое положение, – холодно произнесла Уиллоу.

Она ускоряет шаги. Сейчас они почти дошли до парка.

– Нет, поставила, – упрямо говорит Гай. – Я не могу просто забыть об этом. Что если ты...

 —Я говорила тебе, я не собираюсь покончить с собой.

– И что, это должно все уладить? – Гай усаживает их обоих на скамейку. – Резать себя бритвой прикольно да? До тех пор, пока не умрешь?

– Я просто имею в виду, что ты не должен беспокоиться об этом, тебе не нужно...

– Точно! – Гай обрывает ее на середине предложения. – Я не долженбеспокоиться!

– Мне это не нужно, – продолжает он через мгновение. Если я не расскажу твоему брату, что тогда? Я, что, должен приглядывать за тобой? Я не могу этого делать! У меня здесь занятия, я собирался найти работу. Черт возьми! У меня куча дел. Сейчас я застрял с тобой!

 Уиллоу напряглась при этой мысли.

– Нет! Я только что сказала тебе это!

– Нет? – он яростно посмотрел на нее. – Ладно, давай все проясним. Ты не хочешь, чтобы я говорил твоему брату…

Уиллоу яростно кивает головой.

– Ладно, хорошо, ты заставишь меня пообещать это, и затем ожидаешь, что я вот так просто уйду? Ты что издеваешься надо мной? Я могу и получше распорядиться своим временем, но это не означает, что я возьму тебя на совесть.

На Уиллоу вдруг снизошло озарение.

– Если я пересплю с тобой, тогда ты оставишь меня в покое?

 Гай несколько секунд сидит молча, затем смотрит на нее. Он кажется абсолютно спокойным. Может прошедший час настолько выбил его из колеи, что он стал невосприимчивым к дальнейшим потрясениям. Он внимательно изучает ее, и у Уиллоу ужасное чувство, что он решает, достаточно хороша ли она или нет для него, чтобы принять предложение. И что она будет делать, если он согласится?

Уиллоу чувствует себя совсем не спокойно. Ее сердце бьется так же болезненно, как и в тот момент, когда она бежала за ним по кампусу. Она не может поверить, что только что сделала. Захочет ли она, в самом деле, пожертвовать…

Но конце концов, будет ли это в действительности чем-то отличаться от пореза бритвой?

– Могу я тебя спросить? – говорит он, наконец.

– Давай, – кивает Уиллоу. Она уверена, что он собирается спросить у нее девственница ли она, или есть ли кто...

– Ты что, сумасшедшая?

Да.

– Нет. Я серьезно, – продолжает он, не дожидаясь ответа. – Ты сошла с ума? Кроме того, – говорит он, отталкивая камень с дороги. – Кто сказал, что я что-то испытываю к тебе?

Уиллоу наравне с облегчением чувствуетсебя немного униженной. Ей никогда не приходило в голову, что он должен бы что-то чувствоватьк ней, чтобы захотеть переспать.

– Ну, я просто подумала, что, ну, ты знаешь...

– Прекрати, – прерывает он ее. – Сейчас же.

Они оба молчат некоторое время. Он отворачивается от нее и смотрит прямо перед собой. Уиллоу не знает, что ей дальше делать. Возможно, ей следует просто встать и пойти домой, но как раз пока она обдумывает это, Гай разворачивается к ней с вопросом.

– Зачем ты это делаешь? – спрашивает Гай. – Ты хоть можешь объяснить это мне? Зачем ты это делаешь?

 – А что заставляет тебя думать, что я захочу говорить с тобой от этом? Что заставляет тебя думать, будто я испытываю что-то такое по отношению к тебе? – говорит Уиллоу, подражая его словам. – Она старается впрыснуть в свои слова как можно больше яда. Она испытывает жгучую боль, сгорая от стыда и смущения, как из-за своего сумасшедшего предложения, так и от того, что он так легко отказался.

– Верно! Ты просто хочешь секса со мной! – он покачал головой над нелепостью ситуации.

И тут впервые Уиллоу замечает, что он все еще держит ее за руку. И, даже не смотря на то, что он только что унизил ее, не смотря на то, что он заставил ее почувствовать себя идиоткой, она не хотела терять контакт.

– И что я должен с тобой делать? – Гай произносит слова вслух, но ясно, что он говорит не с ней. – У меня должен был быть отличный семестр. Я не могутратить время на… Боже! Я не хочу всего этого! – сердито бормочет он.

Уиллоу не может не засмеяться. Он думает, что она это хочет?

 – Что смешного? – поворачивается он к ней. – Ты думаешь это смешно?

 Уиллоу пожимает плечами.

– О, конечно, оба мои родители умерли – просто умора!

Мгновение Гай выглядел смущенным.

– Как… Не могла бы ты рассказать мне… Как точно это произошло? Когда это случилось?

 Это не первый раз, когда кто-то спрашивал об этом. Ответ всегда давался трудно, но Уиллоу ценит то, как осторожно Гай подбирает слова, чтобы задать вопрос.

– Это было… Я была… Я была за рулем. И это было около семи месяцев назад. – Она плохо излагала факты.

– У тебя уже были права? – Гай хмурится.

 —А? – Уиллоу хмурится в ответ. Это была не та реакция, которую она ожидала. – Нет. Разрешение. Это имеет значение?

 – Ну, это...

 – Послушай, – перебивает Уиллоу. – Я, правда, не хочу говорить об этом, ладно? Это тяжело для меня. – Она качает головой над тем, насколько смехотворно это звучит, насколько спокойно.

– Да, я понимаю. – Она берет ее за запястье и смотрит на кровь, которая уже начала засыхать. – Я понимаю, что это тяжело, но это не выход.

– Когда ты будешь на моем месте, тогда можешь говорить мне, что делать. – Уиллоу вырывает свою руку. Она тянет настолько сильно, что кровь снова начинает течь.

– Будь осторожна, ладно? – Гай огрызается. Он начинает рыться в своем рюкзаке. – Вот. Он кидает бинты, бутылочку с перекисью, и коробку со стерильной ватой на ее колени.

Уиллоу смотрит на него, вопрос в ее глазах. Для нее существует только однапричина носить эти вещи с собой...

– Я в команде, – объясняет Гай. – Мы проводим на реке три утра в неделю. В любом случае, ты получаешь кучу волдырей от гребли, и последняя вещь, которую ты захочешь, это чтобы грязная вода попала на открытый порез.

Уиллоу кивает. Стоит ли ей позаботиться о ране прямо перед ним? Продлить их встречу, которая не что иное, как сплошное мучение? Самым умным сейчас было бы встать и убежать. Бросить работу в библиотеке, избегать его в коридорах, никогда больше его не видеть.

– Ну, давай, вперед, – промолвил он через мгновение, жестом указывая на бинты. Однако мысль о том, чтобы перевязать раны перед ним вызывает смущение, кажется чем-то таким же интимным, как порезы.

Точно!Неосознанно она вторит словам Гая. Ты скорее готова переспать с ним!

 Со вздохом она отвинчивает крышку пузырька с перекисью водорода и наливает немного на стерильную вату. Уиллоу уже должна бы стать профи в такого рода вещах, но у нее возникают некоторые затруднения. Во-первых, она правша, а именно этот порез находится в таком труднодоступном месте на правой руке, что она не в состоянии сама добраться до него левой рукой, а во-вторых… События этого дня все же подкосили ее. Она была полностью измучена.

Несколько секунд она безрезультатно пытается приложить вату к месту пореза, затем роняет ее на коленку, закрывает глаза, и сдается.

Она слишком устала, чтобы беспокоиться. Уиллоу откидывается назад на скамейке, думая о том, следует ли ей просто заснуть там, упорно пытаясь забыть последний час, когда чувствует руку Гая на своей.

Что сейчас?

Она открывает глаза, интересуясь, что он собирается делать. Что, перспектива новой стычки? Или может лекция о том, что она недостаточно следит за гигиеной? Но, кажется, Гай далек от споров. Он полностью сосредоточен на ее руке, пока изучает повреждение, которое она нанесла себе. Она смотрит на него через полузакрытые веки, когда он берет вату и нежно смазывает порез. Его руки прекрасные, большие и мягкие. Уиллоу даже не может вспомнить, когда к ней прикасались вот так. Вообще-то он обращается с ней намного осторожнее, чем когда-либо это делала она, обрабатывая несколько свежих ран, а потом ловко бинтуя руку и натягивая рукав. В течение всего времени они молчали.