Текст книги "Последняя любовь Скарлетт"
Автор книги: Джулия Хилпатрик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 17
Воспоминания опять одолели Батлера. Он устал читать, отложил книгу и подумал, что можно немного погулять перед сном. Но выходить не хотелось (на улице накрапывал дождь), и потому Ретт прикрыл рукой усталые глаза, собираясь вздремнуть. Однако, стоило ему отключиться от реальности сегодняшней, как реальности давних дней навалились плотным тяжелым комом и увлекли за собой.
Преображенное дремлющим сознанием небесно-голубое волшебное видение. Осколки давно разбитой вазы, которые мятежный мозг снова пытается склеить вместе.
Мать Батлера наклоняется над ним. В глазах женщины упрек.
– Ты вел себя очень неучтиво с дедушкой, – сказала мать. – Он был так рад тебя видеть. Ведь твой дедушка так одинок. Понимаешь, старым больным людям очень плохо, когда они одиноки.
Ретт тогда досадливо отмахнулся:
– Да какое там одинок! У него есть повариха и горничная. К тому же, он может если захочет заняться чем угодно. Ему не надо осваивать буквы, не надо учиться считать… И еще у него есть кот. А у меня и кота даже нет…
Образ матери исчез так же внезапно, как и появился. Вместо него возникло до боли родное лицо Скарлетт.
– Почему ты не писал мне, Ретт? Ну что тебе стоило черкануть хотя бы пару строчек?
Он тогда улыбнулся и попытался отшутиться. Но зеленые глаза Скарлетт придвинулись почти вплотную:
– Ретт, обещай мне, что больше никогда так не будешь делать… Мне так одиноко без тебя!
И снова Ретт говорил жене, что та не может быть одинока, если у нее есть дети, о которых всегда надо заботиться…
Ретт Батлер пробудился и открыл глаза. Запрокинув голову, он посмотрел в потолок: сверху доносился звук шагов и была слышна едва различимая музыка. Играл граммофон.
Батлер был так занят этими единственными и отдаленными звуками, что не сразу услышал куда более близкий и настойчивый звонок телефона.
Он торопливо снял трубку. Но – поздно. Положив трубку, Батлер посмотрел на аппарат. Он не знал что делать. Когда-то он вот так сидел целые дни, глядя на безмолвный аппарат, который только-только установили в доме.
Не привыкший к новшествам Ретт ожидал от телефона не столько служебных звонков Джедда Николсона, сколько весточек от Кэт или Бо.
Дети жили в Нью-Йорке, большом и далеком теперь городе. Далеком потому, что с течением времени все города стали для Батлера таковыми. Он уже с трудом представлял себе, как снимется с места и поедет куда-нибудь. На поезде, на пароходе… Нет, это уже не для него. Годы берут свое и чем больше их у человека за спиной, тем труднее заставить себя выбраться куда-нибудь, вырваться за привычный круг вещей и мест…
Телефон зазвонил снова.
И опять Батлер застыл в нерешительности, не зная, снимать ли ему трубку. Вот он приложит ее к уху и что услышит? Позвонит Джедд, или ошибется торопливая телефонистка на станции… В любом случае звонок не принесет желанного чувства облегчения, не развеет кошмарного одиночества, которое окружит тебя еще плотнее после того, как закончишь разговор.
Телефон разрывался. В следующую секунду Ретт обругал себя последними словами и рывком снял трубку.
– Алло! Вас слушают, – сосредоточенно произнес он.
Через треск и другие шумы до него донесся далекий женский голос.
– Что-что? Повторите! – крикнул Ретт.
Он совершенно не разобрал слов.
– Папа! Папа! – вдруг отчетливо услышал Ретт. – Мне перезвонить?
Кэт! Мысль, как молния, пронзила мозг. Ретт судорожно прижал трубку к уху и накрыл микрофон ладонью.
– Алло! Алло! Кэт! Это я, я тебя слышу! Слезы навернулись у него на глаза. Это был голос дочери. Слышимость была ужасной: Кэт, видимо, связалась с ним через весь материк.
– Алло, папуля, как ты там? Это Кэт, ты узнал? Узнал ли он! Еще бы! Он же столько раз представлял себе этот момент!
– Конечно, доченька! – крикнул Ретт.
– Как твое здоровье?
– Спасибо, дочка, прекрасно! Мы еще поживем, не волнуйся! Рассказывай, как дела у тебя… Или, знаешь, вот что – если у тебя нет денег, назови мне номер твоего телефона, я дозвонюсь до тебя сам…
– Не стоит, папа! – сказала на другом конце провода Кэт. – Я буквально на одну минуту, я очень спешу…
– Обещаю, что позвоню сейчас же! – воскликнул Ретт. – Я уже приготовился записывать, говори номер…
Он лихорадочно принялся разыскивать на столе что-нибудь, чем можно было записать. Как назло, все карандаши были сломаны.
Ретт с досадой стукнул кулаком по столу. «Нацарапаю ногтем!» – решил он и придвинул к себе какой-то листок бумаги.
Кэт далеко-далеко засмеялась.
– Не стоит, папа! – сказала она. – Я узнаю тебя, ты все такой же расторопный…
Расторопный… Как давно она не видела его! Иначе не сказала бы этих слов. Батлер поежился: а в самом деле, что сказала бы дочь, если бы понаблюдала за тем образом жизни, который Ретт вел в последние годы? Постепенное медленное угасание, прерываемое лишь на короткие периоды, такие, как, например, возврат денег, украденных этими жуликами, Галлоугеном и Хенкоком…
– Папа, я заканчиваю, потому что спешу на поезд…
– Что? – вскричал Ретт. – Ты уезжаешь?
– Не перебивай, пожалуйста… Не только я. Джейсон едет со мной, и Филипп… Да, и еще Бо! Скажи, ты рад?
– Рад ли я? – недоуменно повторил Ретт. – Послушай, девочка моя, но куда ты едешь?
– Как куда? К тебе! Точнее, мне надо в Лос-Анджелес, мне и Бо, но мы решили сделать крюк и навестить тебя… Дело в том, что по одной моей пьесе будет сниматься фильм, режиссером будет Бо. Это в маленьком городке под Лос-Анджелесом, в Голливуде, быть может, ты слышал…
– Да, я слышал, – нетерпеливо сказал Ретт. – Так я увижу тебя, дочка?
Голос его дрожал.
– Ну да! Мы прямо сейчас выезжаем, а у тебя будем через два дня утром…
– Постой, Кэт! – закричал Батлер, боясь, что дочь сейчас опустит трубку. – Расскажи, как Филипп?
– Ой, папа, – Кэт вздохнула. – Ты его скоро сам увидишь!
– Не могу в это поверить…
Если бы кто-то посмотрел на Ретта со стороны, он не узнал бы сурового старика: по его щеке текла слеза, лицо расплылось в умильной улыбке.
– Ладно, папа, – торопливо сказала Кэт. – Джейсон машет мне… Пока! Не скучай и жди, а лучше встречай нас на вокзале! Ну пока, целую!
Она положила трубку.
Ретт долго сидел словно оглушенный под впечатлением разговора.
Столько лет он ждал, что дети объявятся. Хоть кто-нибудь! А теперь вдруг такое счастье – и Кэт, и Бо, и даже маленький Филипп!
Батлер даже забыл, что когда-то настороженно относился к Бо Уилксу, племяннику покойной Скарлетт. Весельчак и задира, молодой человек долгое время жил в их семье и стал настоящим сыном Ретту.
Ретт Батлер поднялся с кресла и в большом возбуждении заходил по кабинету. Нет, он не может больше находиться один! Так можно умереть от переполнявших чувств, они просто прорвутся наружу и разорвут ко всем чертям слабое старческое сердце!
Ретт остановился и вдруг подумал, не подняться ли ему наверх и не сообщить жильцам приятную новость. Однако, он сам поссорился с ними… Нет, сегодня счастливый день, пусть он станет днем примирения между ним и молодыми людьми, ведь давно пора!
Ретт придирчиво осмотрел себя в зеркале. Одет он вполне сносно. Свежая рубашка, нарядный галстук. Требуется только заменить домашний халат на сюртук, но ведь это дело одной минуты.
Батлер снова всмотрелся в зеркало и провел рукой по подбородку. Что, если еще и побриться?
– Ерунда, и так сойдет! – решил Ретт. – Все равно темно, а эта молодежь даже завела моду отпускать небольшую щетину. Так что буду выглядеть молодым!
Ретт усмехнулся собственной шутке и в приподнятом настроении вышел в коридор.
Когда он поднимался по лестнице, он поймал себя на том, что насвистывает под нос какую-то мелодию, чего с ним не случалось уже лет десять.
Вот и знакомая дверь. Она была плотно закрыта, из-за нее доносились звуки музыки.
Ретт на мгновение замешкался, потом постучал. Сначала никто не отзывался, и Ретту пришлось повторить стук.
Наконец через несколько секунд дверь открылась, и на лестницу проскользнула Джессика.
– О-о, мистер Батлер! – воскликнула девушка.
Ретт заметил, что она одета по-праздничному. Выражение лица девушки он вначале принял за удивленное, но потом присмотрелся и понял, что она чем-то смущена.
– Видимо, вас беспокоит наша музыка, мистер Батлер? – спросила Джессика, прежде чем Ретт успел хотя бы открыть рот.
– Э-э-э… – протянул Батлер. – Да.
Он ответил так совершенно непроизвольно. Желание поделиться радостью, еще секунду назад такое большое, вдруг пропало без следа.
– Извините, сейчас мы ее приглушим, – сказала Джессика.
Она, видимо, посчитала, что разговор окончен и повернулась, чтобы уйти. Но Ретт стоял неподвижно. Он был растерян и совершенно не знал, как ему поступить.
Он уже клял себя последними словами за свой минутный порыв. «Старый идиот, – говорил себе Батлер, – захотелось тебе друзей… Сидел бы лучше у себя в кабинете, как цветок в горшке…»
Джессика обернулась и, увидев, что Ретт не трогается с места, сказала тихо:
– Мистер Батлер…
– Да? – встрепенулся Ретт.
– Вы знаете, у нас теперь тоже будет телефон… И мы сможем позвонить друг другу… Серьезно! – произнесла девушка, прочитав на лице Батлера недоверие. – Мама дала нам денег…
– Ну что же, прекрасно! – сухо сказал Ретт. Он уже принял решение.
– Спокойной ночи! – добавил он.
Джессика кивнула, но потом сдвинула брови на переносице:
– Мистер Батлер, извините, что задерживаю… А почему вы не ответили на мое письмо?
– Какое письмо? – удивленно спросил Ретт. – Никакого письма я не получал.
– Вы не видели его?
Джессика округлила глаза.
– Как? Я же подсунула вам под дверь конверт…
– Когда? – отрывисто спросил Ретт.
– Сегодня вечером! Только что!
– Нет! – холодно ответил Ретт. – Я не видел… Джессика помялась и проговорила:
– Знаете, мне бы хотелось получить от вас ответ… Пусть это похоже на подростковые игры, однако…
Ретт пожал плечами и стал спускаться вниз.
За его спиной захлопнулась дверь.
«Ну что, старая перечница, сходил в гости? – спросил у себя Ретт. – Нет, возвращайся к себе, к привычным книгам, картинам, постели, порошкам, микстурам…»
Занятый такими мыслями он прошел в квартиру, закрыл дверь и только тогда вспомнил о конверте.
Ретт посмотрел вниз. И точно, из-под двери торчал острый краешек бумаги. Батлер нагнулся, чтобы поднять его, но конверт неожиданно не поддался. Было такое впечатление, что кто-то держал конверт снаружи. Ретт открыл дверь и нос к носу столкнулся с Джессикой, которая держала конверт в руках.
Девушка покраснела.
– Я почему-то подумала, что вы мне не ответите и решила спуститься сама…
Джессика говорила очень тихо, как бы неуверенно. Теперь при более ярком освещении Ретт увидел, что девушка выглядит уставшей, бледной.
Джессика показала на письмо.
– Дело в том… Мы хотели пригласить вас на минутку к нам наверх. Хотели отметить новоселье. Но в последний момент раздумали и решили ограничиться двумя-тремя приятелями. Они уже наверху. Хотите к нам присоединиться?
Ретт вздохнул и мысленно прислушался к себе. Нет, никакого следа на осталось в нем от недавнего желания провести этот вечер в веселой компании.
– Благодарю вас, мисс Строуберфилд, но… Он медленно покачал головой.
– Вы уже знаете, что Ален не имеет никакого отношения к той истории, из-за которой тогда побеспокоили вас, мистер Батлер? – спросила Джессика, внимательно глядя Ретту в глаза.
– Да! – кивнул старик.
– Вы наговорили нам в тот день такого… – продолжала Джессика. – У меня был настоящий нервный срыв, как теперь это называют. Депрессия какая-то…
– Еще одно модное словечко, – улыбнулся Ретт.
– Да, вы правы… – согласилась девушка. Батлер опустил голову.
– Знаете, – сказал он. – Я, наверное, тоже тогда слишком разошелся. Не следовало этого делать…
– Нет, вы были совершенно правы, – остановила его девушка. Но не думайте, что моя мать в курсе всех дел Алена. Кое-что ей говорили, кое о чем она сама догадалась…
– Вот как? – Батлер поднял брови.
– Да, представьте себе. Иногда мама верит этому, иногда – нет. Как, впрочем, и все мы. Ален – горемыка, который любыми средствами пытается раздобыть деньги. Тут никаких сомнений нет. Он игрок и вечно влипает в неприятности. Единственный раз, насколько мне известно, он выиграл по-крупному и почти на все эти деньги купил маме подарков. В Алене столько всего намешано…
– Поэтому вы и спите с ним? – ехидно проговорил Ретт.
Девушка осеклась.
– Ну зачем вы так, мистер Батлер? – жалобно протянула она. – Вы же совсем не знаете наших отношений… Временами мне просто кажется, что я люблю Алена больше, чем даже Роберта…
– Но опуститься до того, что дарить им ласки одновременно…
– Мистер Батлер! Уверяю вас, в этом нет ни капли грязи. Во всяком случае у нас, молодых, к этому не такое отношение, как у вашего поколения…
– Мое поколение, – повторил Ретт обиженно. – Да что вы знаете о моем поколении? Вы, несмышленое дитя, которое не годится мне даже в дочери… Вы мне годитесь во внучки, да-да, во внучки… И при этом вы посмели попробовать соблазнить меня!
– Соблазнить вас, мистер Батлер? – рассмеялась девушка. – Боже, какая чушь! Нет, я вас просто глубоко уважаю. Между прочим, такие же чувства к вам питает и Ален.
– Вот как? – недоверчиво усмехнулся Ретт. – Именно поэтому он так вызывающе вел себя со мной даже тогда, когда я помогал ему…
– Еще раз прошу вас, перестаньте, мистер Батлер, иначе я заплачу, – попросила Джессика. – Ален гордится знакомством с вами – таким серьезным, интеллигентным человеком… Очевидно, когда-то у Перкинсона были честолюбивые планы, о которых мы не знаем ничего…
– Да, и теперь он рад завести знакомство с человеком, у которого денег – куры не клюют, то есть со мной… Так сказать, живое воплощение несбыточных надежд…
– Нет, мистер Батлер, вы несносны! – притопнула ножкой Джессика. – Я решительно отказываюсь продолжать разговор с вами. По крайней мере, здесь.
– Что ж, я вас не держу…
– Вы не так меня поняли… В общем, если вы на минуту подниметесь наверх, мы будем очень рады. Там я вам попробую все объяснить до конца…
– Нет, Джессика, нет! – покачал головой Батлер.
– Но почему?
– Я слишком стар для вашей компании.
– Вот уж нет, мистер Батлер! – гневно воскликнула девушка. – Я ведь вам уже говорила, что вам это только кажется…
Она взяла Ретта за руку, словно для того, чтобы увести с. собой. Но Ретт не сдвинулся с места.
– Вы не хотите идти потому, что однажды в вашем доме мы вели себя возмутительно, да? – спросила Джессика.
«Если бы только однажды!» – хотел сказать Батлер, но промолчал.
– Прошу вас, забудьте об этом! – проговорила девушка, умоляюще сложив руки. – Этого больше никогда не повторится! Я обещаю.
– Что мне до ваших обещаний, молодая леди? – насмешливо воскликнул Ретт.
Девушка вскипела, но усилием воли сдержала себя.
– И все-таки, мистер Батлер, постарайтесь забыть… – снова попросила она. – Ну нельзя же, в самом деле, носить в душе обиду за один пустяковый случай столько времени!
Она смотрела на Ретта долгим пронзительным взглядом своих лучистых глаз.
– И – знаете что? – со внезапным воодушевлением произнесла она. – Давайте снова начнем наше знакомство, как будто ничего и не было!
Джессика замолчала. Молчал и Ретт, хмуро уставившись в пол.
– Ну так как? Вы идете?
Но Батлер упрямо помотал головой:
– Нет, Джессика. Мне надо работать.
Он посмотрел на собеседницу. На лице Джессики застыли досада и боль раскаяния.
– Спокойной ночи! – поспешил попрощаться Ретт.
– Спокойной ночи, – непроизвольно ответила девушка.
Она вышла в коридор, Батлер закрыл за ней дверь.
Но в следующую минуту он, раскаявшись, снова открыл дверь и увидел, что девушка стоит на месте и совсем не спешит вернуться к себе.
– Послушайте, – запинаясь, пробормотал Ретт. – Если хотите, можете придти завтра к ужину…
– Ой, правда? – воскликнула Джессика. Лицо ее просияло.
ГЛАВА 18
Следующий день прошел для Ретта Батлера в заботах.
Но для начала он позволил себе поспать дольше обыкновенного и поднялся, когда солнце уже заглянуло к нему в комнату.
Затем он позвонил Джедду Николсону и попросил прислать ему домой автомобиль, что также было совершенно против обыкновения.
Джедд даже заикаться начал, до того удивился.
– Мистер Батлер, что произошло? – спросил заинтригованно молодой управляющий. – Вы изменяете своим привычкам или мне кажется?
– Тебе кажется, Джедд! – отшутился Ретт. – Просто мне надо много успеть…
Автомобиль прибыл как раз тогда, когда Ретт заканчивал завтрак, который можно было считать обедом из-за того, что трапеза перенеслась почти на три часа.
Саманта хмуро посмотрела на хозяина. Она не одобряла всяких отступлений от раз заведенного распорядка.
Но Ретт, заметив ее взгляд, только прыснул со смеху.
– Дорогая Саманта, – сказал он церемонно. – Я рискую заслужить ваш еще больший гнев…
– Что такое, мистер Батлер? – встрепенулась служанка.
– Хочу сказать, что вам придется поработать сегодня. К ужину нужно будет накрыть стол…
– А, так значит снова придется доставать столовые приборы? – деловито осведомилась женщина. – А кого вы ожидаете?
Батлер усмехнулся и молча показал пальцем на потолок. Глаза его светились.
– Вы помирились? – ахнула служанка. – Мистер Батлер, я вам давно хотела сказать, вы такой молодец!
Ретт скромно потупился.
– И еще я вам хочу сказать…
Ретт запнулся. Нет, он боялся сглазить!
– Саманта, вам потребуется накрыть послезавтра такой же праздничный стол.
– Послезавтра? – изумилась служанка. – Вы будете так долго праздновать свое примирение? Вообще-то, я не против хороших отношений с соседями, однако…
– Нет, Саманта, вы неправильно меня поняли, – хохотнул Ретт. – Стол послезавтра для других гостей…
– Для каких же?
– Извините меня, Саманта, но я о том пока умолчу, – Батлер поднял палец. – Пока умолчу, – поправился он, – а послезавтра вы все сами увидите…
– Ну, как прикажете, – разочарованно протянула служанка.
Тут раздался сигнал клаксона. Батлер встрепенулся и выглянул в окно.
– Так, это за мной! – решительно сказал он и вышел из-за стола. – Значит, договорились, Саманта, сегодня накрываете стол к ужину!
Его голос донесся уже из коридора. В следующее мгновение хлопнула дверь.
– Мистер Батлер, а как же ваш кофе? – растерянно произнесла женщина.
Остаток дня Батлер мотался по городу, разыскивая подарки для Филиппа, Кэт и Бо с Джейсоном. Наконец, когда уже начало смеркаться, он прикатил домой. Автомобиль был полон самых разнообразных свертков.
С таинственным видом Ретт занес все это к себе на этаж и спрятал в потайной комнате. После этого он отпустил шофера и вышел в столовую.
Приблизившись к служанке, которая суетилась возле накрытого уже стола, Ретт сказал:
– Дорогая Саманта! Я вижу, у вас еще не все готово, а я без дела. Поэтому я готов помочь вам!
Толстая негритянка чуть не выронила инкрустированное блюдо из рук.
– Мистер Батлер… – только и смогла прошептать она.
Но потом опомнилась и сказала, как всегда, немного ворчливым тоном, за которым угадывалось уважение к хозяину и даже нежность:
– Привели бы лучше себя в порядок, мистер Батлер. Ваш костюм весь в пыли. А тут уж я как-нибудь сама постараюсь справиться…
– И то правда! – воскликнул Ретт, посмотрев на себя в зеркало.
Напевая, он удалился в кабинет, чтобы переодеться. Пробило девять часов, и почти сразу раздался настойчивый стук в дверь.
– Это они! – торжественно сказал Ретт Саманте, все еще производившей какие-то нескончаемые «последние» приготовления в столовой.
Он открыл дверь и увидел трех сияющих молодых людей. Ален, Джессика и Роберт по очереди стали подходить к Ретту, чтобы поздороваться.
Батлер отметил, что молодые люди были в первый раз одеты как-то «по-человечески» – во фраках. Волосы у Роберта и Алена были гладко причесаны и напомажены.
На Джессике было красивое длинное вечернее платье, оставлявшее открытой шею и плечи. На атласной коже груди блестел золотой медальон. В руках девушка держала большой букет цветов.
Молодежь приветствовала Ретта Батлера несколько церемонно, если не сказать чопорно. На некоторое время в комнате воцарилась атмосфера неловкого молчания.
Саманта принесла вазу и попросила у Джессики букет, чтобы поставить цветы в воду.
– Я сама! – воскликнула девушка. Она глянула на Ретта:
– Если, конечно, мистер Батлер позволит…
– Ну конечно, конечно, – кивнул Ретт.
– Мама сказала, чтобы мы ее не ждали к ужину! – сказала Джессика, снимая бумагу с букета и ставя цветы в вазу. – Папа ничего не знал и пригласил кого-то в гости. Но она постарается скорее улизнуть и придти сюда, даже если ее выходка кое-кому покажется не совсем приличной…
Саманта все это время стояла рядом и не знала, что ей делать.
– Так что же мне? Подавать? – наконец спросила она.
– Да-да! Разумеется! – Ретт смущенно оглядел гостей. – Подавайте, Саманта!
Служанка направилась к дверям столовой и с торжественным видом распахнула их.
Перед взором гостей предстал прекрасно убранный, накрытый вышитой скатертью и сверкающий серебром стол.
Все четверо – Ретт Батлер замыкал шествие – прошли в столовую и остановились.
– Какой изумительный стол, мистер Батлер! – воскликнула Джессика.
– Это все Саманта, – смущенно отозвался Ретт.
Потом он как хозяин остановился во главе стола, взявшись рукой за спинку стула.
– Мисс Строуберфилд… Мистер Хайнхилл… Мистер Перкинсон… – произнес Батлер, приглашая гостей занять места за столом.
Ретт опустился на стул во главе стола, Ален сел рядом с Джессикой. Роберт занял пустующий стул Луизы по правую руку от Батлера.
…Ужин подходил к концу, но натянутость и неловкость, которые проявились в начале вечера, так и не смогли покинуть всех присутствующих. Общий разговор не получился.
Ален был бледен, брови его были постоянно нахмурены. Он почти все время молчал, ограничиваясь иногда короткими просьбами передать какое-либо блюдо или прибор. Ретт не поднимал глаз от тарелки.
Один только Роберт старался расшевелить компанию.
– Это вино из ваших имений, мистер Батлер? – спросил юноша, указывая рукой на хрустальный графин.
Ретт, занятый своими мыслями, не ответил.
– Да, молодой человек, – произнесла Саманта, которая стояла чуть поодаль.
– А где они находятся? – спросил Роберт уже у Саманты.
– Недалеко отсюда, ответила служанка. Несколько десятков миль. Тара, может слышали?
Роберт отрицательно покачал головой.
Снова воцарилось молчание. Внезапно Роберт, скосив глаза на Батлера, который сосредоточенно смотрел в тарелку, разразился хохотом.
Все оторвались от тарелок и посмотрели на Хайнхилла как на сумасшедшего.
– Все нормально, леди и джентльмены! – успокоил их Роберт и обратился к Ретту, преодолевая очередной взрыв хохота:
– Не отчаивайтесь так, мистер Батлер! Мы скоро покинем ваш гостеприимный стол!
Ретт недоуменно смотрел на Роберта. А тот продолжал, нимало не смущаясь:
– У вас такой серьезный вид, мистер Батлер… Бьюсь об заклад, что вам не очень хотелось приглашать нас к ужину. Это все Джессика…
– Ничего подобно! – встрепенулась девушка. – Клянусь…
– Нет, инициатива была моя, – несколько рассеянно проговорил Ретт.
– Тогда почему вы с нами не разговариваете? – спросил Роберт.
Джессика положила свою ручку на широкую ладонь Ретта Батлера.
– Мы все отчего-то раскисли, – сказала она, оглядев всех сидящих за столом, – не только мистер Батлер… Впрочем, иначе и быть не может. Куда ни повернешься, всюду сплошные трагедии…
– Если бы вы знали, – воскликнул Роберт, – что творится в доме моих родителей! Я уже три недели не ходил туда обедать, а сегодня пошел. Во главе стола – папа, у которого целую неделю бастуют рабочие и который пребывает в ссоре с моим братом… Сидит и молчит, точь-в-точь как вы, мистер Батлер. Но у вас не бастуют рабочие – вы им порядочно платите! И у вас нет взбунтовавшегося сына… Вы живете один, разве это не прекрасно? Вас окружают только эти – юноша показал рукой на картины, – милые, покладистые люди, с которыми никаких проблем… Вам с ними хорошо?
Ретт Батлер хотел осадить молодого человека, рассказав о том, как он вернул недавно шестнадцать потерянных миллионов, и с какими страстями ему довелось столкнуться при этом деле.
Однако он не стал этого говорить. Отчасти ему было жаль разбивать доводы молодого человека, отчасти ему было все равно, как о нем думает Роберт… Но самое главное, Ретт увидел, что остальные гости оживились.
Лед был сломан.
– Нет, мистер Хайнхилл! – со смехом ответил юноше Ретт. – Здесь не совсем так, чтобы никаких проблем с картинами… Кое-кто у меня ходит в любимчиках, а кое-кому я даже изменяю.
– Вот как? – подняла брови Джессика.
– Представьте себе! – тихо сказал Ретт.
Он посмотрел на девушку.
– У меня была картина, знаете… Она называлась «Дама с горностаем». Ее я любил, но после смерти жены стал тихо ненавидеть…
– И что же? – спросила девушка. – Вы сожгли ее?
– Нет, вы что? – Батлер изумленно посмотрел на Джессику. – Все было гораздо банальней. Я продал ее.
– Продали? – скривилась Джессика.
– Милая мисс Строуберфилд, – сказал Ретт. – Что с того, что картина внушала страшные ассоциации мне? Для других людей она была по-прежнему приятна. И к тому же, это предмет искусства!
– Как легко вы говорите нам о смерти жены, – тихо заметил Ален.
– Молодой человек, – обратился к юноше Батлер. – Вы не можете знать, что творится у меня в душе! Просто это было так давно…
Он замолчал.
– Мистер Батлер, – проговорила Джессика, которой стало жалко старика. – А как вы относитесь к тем картинам, которые висят у вас теперь?
– По разному! – отозвался Ретт, выходя из оцепенения. – Я долго был неравнодушен, например, к персонажам этой картины, – Батлер показал на портрет семьи, – и даже повесил эту картину у себя в спальне! Но…
Он обвел взглядом присутствующих.
– Более тесное знакомство не способствовало укреплению наших добрых отношений. Очень скоро я рассорился со старшей дочерью. Вон с той, высокой…
Ретт показал на девушку, изображенную на картине. Все повернули головы и посмотрели на полотно.
– А с кем из членов новой семьи, – появившейся в вашем доме, вы намерены рассориться? – спросила Джессика.
Батлер оторвал взгляд от картины и повернулся к девушке. У него был такой вид, будто он не понял вопроса.
– Какой семьи? – спросил он. – Вот этой?
Он обвел рукой, показывая поочередно на всех присутствующих за столом.
– Я с ними уже рассорился! – с напускной суровостью проговорил Батлер. – Со всеми, и немедленно!
– Но вы уже с ними помирились! – живо возразила девушка. – Ведь об этом говорит сам факт присутствия нас всех здесь!
Ретт ответил с легким волнением:
– Я стар, милочка! А старики – разве вы этого не знаете – странные существа! Вздорные, нетерпимые, безоружные перед внезапными приступами одиночества, которое они сами создали и право на которое они бросаются отстаивать всякий раз, когда кто-то, по их мнению, на него посягает. Но потом наступает кризис. Вот во время одного такого кризиса я и пригласил вас всех сюда!
Роберт отложил вилку.
– Но когда мы появились, этот кризис уже прошел, правда? И вы, мистер Батлер, снова заняли оборонительную позицию…
– Тем хуже для мистера Батлера! – весело воскликнула Джессика. – Мистер Батлер, дорогой, – она перевела взгляд на Ретта. – Неужели вы не поняли до сих пор, что вашему одиночеству бесповоротно пришел конец? Нам здесь слишком хорошо, так что вы часто будете видеть нас за этим прекрасным столом!
Она насмешливо посмотрела на Хайнхилла и сказала:
– Твое место, Робби, будет вон там, рядом с мистером Батлером! А во главе стола посадим маму, если уж мы образуем семью…
Вдруг все услышали стук шагов и повернули головы к дверям.
В столовую вошла Луиза, одетая в очень элегантное платье.
– Что я слышу? – сказала она. – И я тоже буду членом этой семьи?
Ретт поспешил подняться, чтобы приветствовать неожиданную гостью.
– Не поднимайтесь, не поднимайтесь, мистер Батлер! – торопливо проговорила Луиза. – Я присяду сама…
Джессика быстро мигнула Роберту, чтобы тот пересел так, как она только что говорила.
Юноша пересел, уступив свое место Луизе.
– Да, мама! – сказала Джессика. – Садись! Мы только что организовали ее, эту семью. Отец, мать, – она показала на Ретта и Луизу, сидящих на концах стола, – а вот мы – дети!
Девушка обвела рукой Роберта, Алена и себя. Хайнхилл захохотал:
– Надо заметить, милая Джессика, что семейка образовалась достаточно кровосмесительная!
Батлер ожидал, что последует взрыв гнева, но, к его удивлению, Луиза произнесла снисходительно:
– Какой ты глупенький, Роберт!
Потом она повернулась к Ретту:
– Мистер Батлер, ради Бога, извините меня за опоздание!
Тут в столовую заглянула Саманта с новым прибором для Луизы.
– Не беспокойтесь, Саманта, я уже поужинала! – сказала ей Луиза.
Она заметила на столе торт и глаза ее загорелись.
– А вот кусочек этого замечательного торта я с удовольствием съем! Роберт, отрежь мне, пожалуйста, совсем маленький кусочек!
Она поблагодарила взглядом Хайнхилла, в точности исполнившего ее указание.
– Ты вовремя позаботилась о, так сказать, запасном отце, – обратилась Луиза к дочери.
– Почему? – удивилась та.
– Потому что твой уехал! – произнесла Луиза и посмотрела на Джессику, наслаждаясь эффектом, который произвели ее слова.
– Папа уехал? – изумилась девушка. Луиза взяла в рот кусочек торта.
– Изумительно! – объявила она, зажмурившись. – Прекрасный торт… Видимо, мне не придется похудеть… Что ты спросила? – сказала она дочери. – Ах, да! Я проводила отца до вокзала!
Роберт тут же приподнял блюдо с тортом и поднес его Луизе.
– Нет-нет, Робби! – спохватилась миссис Строуберфилд. – Я не буду, не надо меня искушать… Ох, до чего мрачными стали у нас вокзалы!
– А потом ты поехала к нам? – спросила Джессика. – Как же ты заехала в такую даль?
– Сама удивляюсь! – ответила Луиза. – Просто какой-то кошмарный вечер! – воскликнула она, обращаясь ко всем.
Потом снова посмотрела на Джессику и добавила:
– По моему, у твоего отца случился какой-то очередной заскок!
Графиня после этих слов сразу же посмотрела на Ретта и продолжала, уже обращаясь к нему:
– Представляете, мистер Батлер, мой муж пригласил одну нашу знакомую чету – неких Тетчер – к ужину, а поскольку ему надо было предварительно с кем-то срочно переговорить, попросил меня остаться и занять его гостей, пока он будет делать свои дела… Ален, как только Луиза произнесла фамилию «Тетчер», поперхнулся и посмотрел на графиню.
– Ну что ты, Ален, не надо так спешить, – заметила та и продолжала:
– Только я встретила этих Тетчеров, как в комнату влетел муж и заявил, что ему надо немедленно куда-то ехать. Больше того, он потребовал, чтобы я проводила его до железнодорожного вокзала, так как он должен со мной поговорить.
Джессика крутила головой, откровенно забавляясь словами матери.
– А как же Тетчеры? – спросила девушка.
