Текст книги "Эдем (ЛП)"

Автор книги: Джулия Эллис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

5

Викки ждала, пока Майкл аккуратно пробирался сквозь скопление модно одетых леди и джентльменов с многочисленными чемоданами и дорожными сумками – пассажиров парохода «Кьюнард». Объектом, указанным им Викки, оказалась высокая, красивая, огненно-рыжая женщина, нежно прощавшаяся с пожилым мужчиной, скорее всего, с одним из пассажиров. Как молода тётя Майкла? Она выглядела не на много старше его, хотя Майкл говорил, что той уже тридцать.

За горькую, мучительную минуту Викки вспомнила собственное прибытие в Нью-Йорк – пассажиры четвёртого класса, допущенные на палубу только после остальных пассажиров, высаживались на берег. Сейчас, щурясь от весеннего солнца, она могла видеть этих «других» пассажиров, которым во время плавания разрешалось каждый день на один час выходить на палубу. Теперь они выстроились у перил, чтобы первый раз взглянуть на Америку. А она, спустя всего лишь полгода пребывания в этой чудесной стране, стала женой Майкла Идена, и будет жить в большом особняке в Луизиане.

Не слыша слов, Викки наблюдала за встречей Майкла с Эвой. Кажется, Майкл чувствует себя с тётей крайне неловко. Ну конечно, они не виделись десять лет. Майклу было всего четырнадцать, когда тётя уехала в Англию. Девушка заставила себя улыбнуться, как только Майкл и Эва направились к ней.

– Итак, стало быть, это – новобрачная, – без предисловий начала Эва, – Как давно Вы замужем?

– Четыре дня, – запинаясь, произнесла Викки, а Майкл густо покраснел. Неужели он испугался, что Эва догадалась о причинах странного брака?

– И как долго вы знали друг друга? – Эва насмешливо повернулась к Майклу, прежде чем Викки успела ответить. – Сколько времени ты в Нью-Йорке? – взгляд зелёных глаз говорил, что она обо всём догадывается.

– Я должен вернуться в Эдем, – ушёл от прямого ответа Майкл. – На долгое ухаживание нет времени.

– Мать знает?

– Пока нет, – коротко ответил Майкл. – Мы отправляемся в Новый Орлеан завтра утром. познакомится с Викки, когда приедем.

Эва нахмурилась:

– Почему нужно покидать Нью-Йорк чуть ли не в ту самую минуту, как я приехала?

– У меня практика в Новом Орлеане, – он избегал встречаться глазами с Эвой. – Да и проживание в нью-йоркском отеле стоит ужасно дорого, а денег ужасно мало.

– Где остановимся? – Высокомерно спросила Эва. – Надеюсь, ты не поселишь нас в халупе? – Натянутые отношения между Майклом и Эвой беспокоили Викки.

– В «Сэнт-Николасе». Великолепный отель. Его строительство обошлось более чем в миллион долларов, – сказал Майкл. – Уверен, тебе понравится. – Он повернулся, нахмурив брови, и что-то жестами указал паре дюжих носильщиков, которые изо всех сил старались справиться с багажом Эвы.

Взяли экипаж. По дороге в отель Эва угрюмо молчала, игнорируя достопримечательности, что показывал Майкл. Он выглядел таким несчастным, что Викки едва сдерживала порыв утешения.

В отеле Эву проводили в номер этажом ниже номера Викки. Они были с ней всё время, пока та нехотя не признала, что апартаменты всё-таки приличные.

– Встретимся за обедом в ресторане, – Майкл пытался сохранить спокойствие, но Эва отрицательно покачала головой.

– Ужасное плавание. Пойду спать. Надеюсь, ты достаточно цивилизован, чтобы заказать обед мне в номер? – в голосе явственно слышался сарказм.

– Уверен, это можно устроить, – вяло улыбнулся Майкл. – Составишь компанию за ужином?

– Думаю, да, – томно проворковала Эва. – Постучи ко мне, как будете спускаться. – Взгляд остановился на Викки. – Вы весьма неплохой сюрприз для Сары. – Эта мысль, кажется, доставляет ей садистское наслаждение.

На следующее утро Викки, Эва и Майкл, постоянно спотыкаясь об огромный багаж Эвы, отправились на пароме в Нью-Джерси. Оттуда начался первый шаг путешествия на Юг. Путешествие началось с дилижансов. В Филадельфии пересели на поезд.

В дороге Эва постоянно раздражалась и грубо отказывалась от газет, что предлагал Майкл, чтобы скрасить монотонность путешествия. Викки, увлечённая поездкой на поезде, попыталась втянуть Эву в беседу о железных дорогах, но отказалась от мысли, заметив неприкрытую враждебность в глазах Эвы, когда та сказала, что лёгкий сон предпочтительней пустой болтовни.

Красота Майкла всё больше и больше трогала Викки, особенно когда он пребывал в задумчивости. Взгляды встретились, ответом послужила быстрая, робкая улыбка жены. Майкл немного поговорил с женой, поглощённый собственными мыслями. Поезд с захватывающей дух скоростью, проезжал мимо изгиба реки Делавар.

После полудня прибыли в Балтимор и проделали трудную работу, перетащив багаж на перрон. На станции пообедали и сели в поезд на Луисвилл.

В Луисвилле ждал пароход, который, как с негодованием выразилась Эва, не годится даже для перевозки скота. Майкл разделил каюту с мужчиной. Эва и Викки заняли тесную каюту размером чуть больше чулана. Наконец в местечке, где Огайо сливается с величественной Миссисипи, они сошли на берег, и даже Эва согласилась, что ожидавшая «Королева Миссисипи» вполне заслуживает этот титул.

Пышность парохода очаровала Викки. С гребными колёсами и двумя трубами «Королева Миссисипи» напоминает плавучий замок. Каюта, доставшаяся ей с Эвой, может сравниться с номером в «Сэнт-Николасе», а обслуживание не уступает обслуживанию в ресторане отеля. Как же отличается путешествие вниз по Миссисипи от убогого плавания на парусном судне через бурную Атлантику, от мук сорока дней и ночей! Вот на путешествие на чудесном пароходе «Кьюнард Лайн», доставившем в Штаты Эву, похоже больше.

Стены ресторана увешаны бархатом.

– Еда изумительна, – восхитилась Викки, когда официанты принесли блюда.

– Согласен. Как в ресторанах, где я когда-либо обедал. Пожалуй, за исключением ресторана мадам Альфан в Новом Орлеане, – впервые, с тех пор, как встретили у корабля Эву, в голосе Майкла появилась тень удовольствия.

Викки отметила, что Эва не слушает Майкла, затеяв непристойный и нескрываемый флирт с мужчиной по другую сторону зала. Слишком укороченное парижское платье заставляло хмурить брови хозяек плантаций. Некоторые из женщин, судя по неодобрительным, но достаточно деликатным высказываниям, настоящих леди, враждебно поглядывали на Эву.

После обеда играли в карты и выпивали в баре. Зазвучала музыка, приглашая на танцы в бальный зал. Эва почувствовала праздник и быстро покинула племянника с женой. По-видимому, Майкл был в ярости, когда после обеда прогуливался с Викки по палубе. Эва выглядела посмешищем, но он ничего не мог сделать, кроме как притвориться, что это его не касается.

Каждый день походит на предыдущий – грязная река спокойна и безмятежна, пароход – личный замок для каждого на борту. Викки с Майклом часами сидят на палубе. Он беспрестанно рассказывает об Эдеме, который любит всем сердцем. Но Викки чувствует, что он расстроен возвращением Эвы.

Время от времени в голову приходила беспокойная мысль. Майкл не написал матери о свадьбе и не дал телеграмму. Какой приём будет в Эдеме? Викки наивно полагала, что презрение Эвы вызвано тем, что она не богатая юная леди с плантации. Майкл сообщил Эве, что Викки работала в банке Флеминга.

Последняя ночь на борту «Королевы» застала молодых в самом большом баре, где они с Майклом остались немного дольше, чем обычно. Стены отделаны красным бархатом, повсюду зелень и скульптура. Что-то беспокоило Майкла, улыбка не вязалась с унынием в глазах.

– Будем пить шампанское, – сказал он с бравым видом и сделал знак официанту. – Ты пила шампанское, Викки? – Он слегка поддразнивал её.

– Нет, – призналась она, и настроение мгновенно поднялось, – но с удовольствием попробую!

Официант принёс бутылку и два бокала. Сегодня особый вечер, и она откровенно разглядывала Майкла.

Как можно испытывать к нему такую нежность, когда так мало знает его? Неужели влюбилась? Внезапно Викки почувствовала, как пылает лицо. Да! Она любит Майкла. Как же всё быстро!

– Викки, первые дни в Эдеме могут показаться тебе трудными, – Майкл разлил шампанское, – ведь все будут работать. Обещаю, у тебя будет спокойная, уютная жизнь.

– Конечно, Майкл.

«Это работа», – строго напомнила она себе.

– Викки, я должен кое-что объяснить. – Она почувствовала, как Майкл напрягся. Он старается быть с ней честным. – Не хочу связывать себя эмоциями, которые только мешают. Я представляю жизнь, какую хочу для себя. На Юге много людей, считающих, что рабство должно существовать и впредь, но лишь немногие будут на этом настаивать. Те, кто пытается вывести Луизиану из состава Соединённых Штатов. Я буду с этим бороться. Без Штатов Луизиана ничто. Мы – семья сильных убеждений, Викки, и всегда боремся за то, во что верим. – Как убеждённо говорит! – Мой дед несколько лет был конгрессменом от Луизианы, пока не решил, что лучше работать в штате, среди людей. Он выставил свою кандидатуру на выборы в Государственную Законодательную власть. А накануне выборов его вместе с бабушкой убили, так как он выступал против коррупции в правительстве. Мне было семь лет. Никто не знал, что той ночью в Эдеме я стоял на верхних ступенях лестницы, когда забрызганные кровью тела внесли в дом. Я всё слышал и всё запомнил. – На лбу пульсировала жилка. – И я поклялся, что отдам жизнь, чтобы сделать Луизиану лучшим местом для жизни. Лучшим для всех. Но пока существует рабство, это невозможно.

– Я не приемлю рабства, – честно сказала Викки. – Это мерзость.

– Юг торжествует победу, так как в Белом доме сидит Бьюкенен, – Майкл помрачнел. – А ещё потому, что через два дня после вступления в должность Верховного судьи пришло решение, которое законодательно утвердило, что рабы – это не человеческие существа, а движимое имущество. И это, – с горечью продолжил Майкл, – переводит рабство из региональной проблемы в национальную.

Викки слушала, довольная откровенностью Майкла. Ему нужна жена, разделяющая его убеждения и непредъявляющая никаких претензий. И, имея жену, думала она, Майкл станет более спокойным, уравновешенным. Более ответственным.

Вдруг он сказал:

– Уже поздно. Нам рано вставать.

Викки пожелала спокойной ночи и направилась в каюту. Но как только взялась за ручку двери, изнутри донёсся низкий гортанный смех. Эва была не одна. В шоке отдёрнув руку, девушка поспешила обратно.

По палубе парами или группами прогуливаются пассажиры. Она остановилась у перил. В тихой воде отражаются мириады огоньков. Интересно, сколько ещё гость проторчит в каюте?

– Викки! – голос Майкла заставил развернуться и отпрянуть от перил. – Я думал, ты пошла спать. – В тёмных глазах мелькала тревога.

– Я подошла к каюте. – Викки опустила глаза и почувствовала, что заливается краской. – Там Эва. Она… Она не одна.

– Чёрт её подери, – сердито проговорил Майкл и положил ладонь на локоть жены.

Они молча прогуливались, Викки слегка дрожала от сырого ночного холода.

– Замёрзла? – заботливо спросил он. Потом, поколебавшись, продолжил:

– У меня есть шампанское. Давай спустимся и выпьем. Оно тебя согреет. – В глазах Майкла полыхнул такой огонь, что сердце девушки бешено заколотилось.

– Пойдём, – ответила Викки, отметив, что он только что проявил к ней интерес.

Из приличия не закрыв дверь, Майкл наполнил бокал сначала для Викки, потом для себя. Сидя в уютном кресле напротив Майкла, Викки убеждала себя, что нет ничего предосудительного, что находится здесь. Они женаты. Никто не знал, что брак всего лишь фикция. Слово и ничего больше.

– Выпей, – мягко произнёс Майкл. – Это убережёт от простуды. – В тёмных глазах мужа читается восхищение, как будто видит её впервые, что будоражит кровь. – Прошу прощения за Эву, в Европе у неё была бурная жизнь. Думаю, ей доставляет наслаждение насмехаться над условностями, но как она посмела выставить тебя, словно вещь!

– Майкл, может быть, в Эдеме она изменится, – Викки попыталась приободрить его.

– Ты не знаешь Эву, – напряжённо произнёс он, – Не знаешь всего зла, что сидит в ней.

Мужчины протянул руку, чтобы взять у жены бокал, и их пальцы соприкоснулись. По телу Викки пробежала странная волна. Майкл взял её ладонь и поднёс к губам.

– Ты прекрасна, Викки, – прошептал он, глаза пылают чем-то невиданным прежде. – Прекрасна.

– Майкл… – лёгкая дрожь пробежала по телу, когда муж поднялся и, приблизившись, остановился перед ней. Он наклонился, и губы приблизились к губам.

Викки подняла голову. Женские руки обвили его плечи, когда он нежно поднял её с кресла.

Никто никогда не обращался с ней так. Мужские руки коснулись плеч, стаскивая одежду к талии. Никто и никогда не касался так.

Майкл взял жену на руки, и понёс к узкой, низкой койке.

– Ты прекрасна, Викки, – шептал он, – так прекрасна…

Несмотря на слабый свет лампы, Викки закрыла глаза, желая только чувствовать, ощущать. Тело инстинктивно отвечает, извиваясь под мужскими руками, разгорячёнными губами. И она, никогда не знавшая мужчину, желает его с непреодолимой силой. Она ждёт, сердце заколотилось, когда он приподнялся над ней.

После она тихо лежала, по лицу катились слёзы, не в силах передать словами всю прелесть пережитого. Но Майкл поднялся и с упрёком, от которого покоробило, произнёс:

– Викки, мне следовало держать себя в руках, – голос звучит подавленно. – После всего, что рассказал. Все мои обещания! Викки, пожалуйста, прости меня.

– Тебе не за что просить прощения, Майкл, – прошептала она. Они женаты. Это их право.

– Клянусь, больше это не повторится. Викки, ты не уйдёшь? Ты поедешь со мной в Эдем?

– Я поеду с тобой в Эдем, – прошептала она. И внезапно ударила боль правды. Это случайность. Майкл не позволит, чтобы это повторилось. Он полон решимости сохранить статус «брака по расчёту».

6

Порт Нового Орлеана покорил красками, ритмом жизни и особенным, волнующим ароматом. У протянувшейся на несколько миль пристани стояли корабли, ветер шевелил флаги всех стран; на палубах высокими штабелями лежали товары, и казалось, что суда вот-вот потонут под тяжестью груза. Всюду громоздились кипы хлопка, сваленные в пирамиды. Викки вспомнила, как Майкл рассказывал об увлечении Юга хлопком, что его и беспокоило.

Майкл помог Эве и Викки сойти по сходням вниз, отыскивая взглядом экипаж, что должен отвезти в Эдем. Викки с удивлением рассматривала покрытые белой жестью хибары, в которых ютятся магазины, бесконечные ряды винных лавок, у которых уже выстроились в очередь клиенты, лотки с устрицами, фруктами и цветами. Слепые музыканты мучают скрипки, пытаясь получить несколько центов и конкурируя с азартными ребятишками, сортирующими руду, и негритянками с цветастыми платками на головах, прохаживающимися в толпе с корзинами, где в кофейниках плещется ароматный кофе.

Оглушающий шум и гам, пожалуй, сильнее, чем в верхней части Бродвея. По улицам с грохотом проносятся подводы, люди вопят во всю мощь лёгких, и в крике такая радость, которую нельзя не почувствовать, несмотря на звучащие на множестве языков ругательства и проклятия.

– Вон Сет, – отвлёк Майкл, обратив внимание дам на сверкающий от солнца чёрный экипаж. На козлах восседает седой негр, с гладким, лишённым морщин и добродушным лицом. Он неторопливо перелистывал страницы книги. – Он любит показывать, что может читать старый псалтырь, – улыбнулся Майкл.

Страх с новой силой охватил Викки. С трудом подавила желание убежать на пароход и спрятаться в тиши тихой каюты.

– Маста Майкл! – Сет спрыгнул с козел и направился к ним. – Слава Богу, рад видеть, Вы вернуться домой! Ваша мама ждала. – Его улыбка стала шире. – О, мисс Эва! Добро пожаловать домой!

– Сет, это – моя жена, – сказал Майкл и обратился к Викки. – Сет учил меня плавать, ловить рыбу, ездить верхом. И драл задницу, когда я отбивался от рук, – с любовью поддразнил слугу Майкл.

– Добро пожаловать в Луизиану, юная мисси, – сказал Сет с достоинством, но во взгляде старого негра мелькнула насторожённость.

О чём сейчас подумал Сет? Что родители Майкла будут в шоке, когда он представит жену? То, что будет ужасный шок, Викки не сомневалась. И это пугало.

– Через час будем дома, – пообещал Майкл, когда сели в экипаж. Он протянул руку за номером «Пикьюна». – Можешь насладиться пейзажем. Сет поедет вдоль реки, – и углубился в чтение.

Викки смотрела в окно, ничего не замечая, пытаясь представить родителей Майкла, представить, что за жизнь в окружении прислуги. Эва откинулась на спинку и надулась.

Экипаж везёт всё дальше и дальше вверх по реке. Свежесть и аромат наполняют воздух. Везде, где в высоких кирпичных стенах открыты деревянные калитки, в глубине Викки замечала мелькающие дома с широкими галереями, колоннами и железными мансардными окнами. Экипаж выехал к огромным плантациям, и дома исчезли.

Ещё до того, как лошади свернули на длинную широкую дорогу, Викки почувствовала, что прибыли в Эдем. Майкл оторвался от газеты, которую, по-видимому, прочитал от начала до конца, туго свернул в трубочку и взял в левую руку.

Викки невольно коснулась большим пальцем обручального кольца, словно талисмана, приносящего удачу и счастье. О, Боже, лишь бы им понравиться!

Покинув импозантную, обсаженную деревьями аллею, экипаж свернул в сторону возвышающегося дома, и девушка невольно подалась вперёд.

– Он огромен, как Кенсингтонский замок, где родилась королева Виктория, – изумилась Викки.

Экипаж остановился перед домом. Маленький, чернокожий мальчишка, лет десяти, не больше, с широкой улыбкой ринулся вперёд, чтоб открыть двери.

– Сегодня, Джефферсон, я тебя разочарую, – извинился Майкл. – Монеток у меня нет.

– Хорошо, са', – добродушно ответил Джефферсон. Его взгляд стал робким и застенчивым, когда увидел Викки и Эву.

– Джефферсон, помоги Сету с багажом, – распорядился Майкл и повернулся, чтоб помочь Викки и Эве выйти из экипажа. К ним бросились собаки, требуя ласки.

– Дом ни капли не изменился, – сухо проронила Эва. – Ещё одно собачье потомство… – Она удалилась, чувствуя к ластящимся собакам отвращение.

Викки погладила шелковистую головку ласкового спаниеля, которого Майкл назвал Сэмом, а Хилда влажным языком облизала другую руку. Очередной приступ страха охватил Викки: сейчас она должна встретиться с родителями Майкла лицом к лицу.

Они поднимались по лестнице, открылась парадная дверь, и высокий негр, одетый с некогда былой элегантностью, пошёл навстречу. Чёрное лицо, по которому невозможно определить возраст, озарилось широкой улыбкой.

– Маста Майкл! Как хорошо, что Вы дома, са'! И мисс Эва. Маленькая мисси! – В глазах Сократа заблестели слёзы. – Проходите, пожалуйста, в дом.

– Ты ничуть не изменился, Сократ. – Эва на миг блеснула очарованием, но Викки догадалась, что та не рада вновь оказаться дома.

– Сократ, это моя жена, – лицо Майкла напряглось, несмотря на улыбку.

– Добро пожаловать в Эдем, юная мисси. – Сократ был искренен, но взгляд, встретившись с глазами Викки, подёрнулся лёгкой пеленой.

– Спасибо, Сократ.

Отчего такой страх, такой ужас? Ведь Майкл её муж, и хочет, чтоб она жила здесь. У родителей нет причин считать, что это брак по расчёту.

С лёгкой иронией она вспомнила, что многие королевские браки такие же сделки. Вот почему все судачили о выгодном браке Виктории и Альберта.

– Мисс Сара ждёт в гостиной. – Сократ нервничал. – Вместе с маста Бартом.

Прохладный, несмотря на тёплую погоду, лёгкий ветерок с Миссисипи расслабил Викки. Она улыбнулась и позволила Майклу проводить себя вслед за Эвой через парадную дверь в фойе с высокими потолками.

– Сюда, – показал Майкл, так как Эва уже шла рядом.

Миновав обитый панелью коридор, вошли в открытые двойные двери. Высокая, царственная женщина вскочила на ноги и быстро пошла навстречу, протянув руки. «Мать Майкла», – сразу поняла Викки.

– Эва! – она заключила сестру в объятия. Викки заметила в глазах Сары слёзы. – Выглядишь изумительно. – Годы быстро полетели вспять, и перед Сарой снова маленькая сестрёнка. Сестрёнка Сары Иден, вернувшаяся домой после долгого отсутствия. Затем повернулась обнять Майкла. – Мы скучали по тебе, сынок, – и притянула его с нескрываемой нежностью, а затем отстранилась. – Но, Майкл, о чём это написал Алекс? – весёлый вид скрывал едва заметную истерику. – Что значит, он стоял с вами перед баптистским священником? – Алекс написал? Что? – Майкл, как ты мог так с нами поступить. Мы с отцом очень огорчились. – Только сейчас Викки заметила мужчину в инвалидной коляске.

– Папа. – Майкл подошёл и обнял отца, затем выпрямился. – Алекс не должен был ничего сообщать. Я хотел, чтоб это был сюрприз. – Голос стал напряжённым, неловким. – Мама, папа, это – Викки. Моя жена.

– Она прелестна, – немного высокомерный голос Сары Иден слегка дрожит. Хотя Викки и ответила на представление, она ощутила, что свекровь едва сдерживает ярость.

– Надо устроить банкет, – сказала Сара Иден, – чтобы представить Вас нашим друзьям и соседям, – и Майклу, – расскажи, как ты познакомился с Викторией. Ведь её зовут Виктория? – голос сама любезность.

– Она предпочитает, чтоб её звали Викки, – чувствуя неловкость, пояснил Майкл.

«К чему этот разговор вокруг моего имени?» – Викки почувствовала раздражение.

– Она работала в банке, – продолжал Майкл, – у мистера Флеминга. Викки – англичанка и всего лишь несколько месяцев в нашей стране.

– Это совершенно очевидно, что она англичанка, – к добродушному подшучиванию примешивается какая-то жёсткость. – Викки, Вы в Англии где жили?

– В небольшом городке, недалеко от Лондона, – голос девушки звучал не очень уверенно.

– Знаете, Эва время от времени тоже жила в Лондоне, – глаза Сары заблестели торжеством.

– Я была в Лондоне только раз, – тихо сказала Викки. – Когда отец водил меня в оперу.

– В самом деле? – во взгляде Сары Иден полыхнула враждебность. Эва наблюдала с загадочной улыбкой. – Викки, Вы умеете на чём-нибудь играть?

Викки почувствовала, как краска схлынула с лица.

– На пианино. Немного.

Сара Иден знала, где именно она играла на пианино.

– Почему все вокруг стоят, чёрт возьми? – раздражённо спросил Барт, выкатывая кресло на середину комнаты. – Садитесь. – Незаметно от всех бросил вызывающий взгляд на Эву, которая с холодной неторопливостью опустилась в кресло рядом с ним. Он устремил твёрдый, пристальный взгляд на Викки, глаза, казалось, вот-вот просверлят в ней пару отверстий.

Викки села около Сары Иден на роскошную софу с гнутыми ножками, покрытую зелёным бархатом, жадно впитывая пышность и великолепие гостиной, которая несколько минут назад произвела неописуемой впечатление. Майкл с напряжённым лицом сел на край такой же софы напротив Викки.

Обе софы примыкают к облицованному мрамором камину с хрустальными канделябрами по обеим сторонам каминной доски. Над камином висит выполненная маслом изумительной красоты картина, на которой изображена Эва в возрасте пятнадцати или шестнадцати лет. Стены приглушённо зелёного цвета, но светлее, нежели близкий к оливковому цвет софы, обитых сидений стульев и пары кресел между окнами с подушечкой для головы. В углу, освещённое настенными канделябрами, изящное пианино. С потолка свисают, внушая благоговейный трепет, изысканные люстры из стекла и золочённой бронзы.

– Не понимаю пессимизма Флеминга, – раздражённо бросил Барт. – Цены на хлопок не упали. Юг полон сил, как всегда.

– Все банкиры разделяют его пессимизм, – настаивал Майкл.

– Ну их к чёрту, – рявкнул Барт, – пока в Белом доме сидит Бьюкенен, незачем паниковать. Сейчас один из самых благоприятных периодов в американской истории. Люди по-прежнему рвутся в Калифорнию добывать золото. У нас скоро будут железные дороги до самого Тихого океана…

– Если раньше не обанкротятся, – язвительно прервала Сара.

Барт нахмурился и повернулся к Майклу.

– Впереди четыре самых благоприятных года, я тебе говорю. А Бьюкенен – ставленник Юга, – удовлетворённо добавил он. – Как в своё время Пайерс. Нет, я не говорю, что одобряю всё, что делал Пайерс. Я про его грёбанное покровительство всем иммигрантам! – В ответ Сара нахмурила брови. – Это глупость! Вы извините, Викки, но не всех иммигрантов, прибывших в страну, следовало бы пускать. – Она почувствовала неловкость, уловив блеск в глазах Барта, тот блеск, что видела в глазах мужчин, когда они, пошатываясь, выходили из винных лавок Файв-Пойнтса. – Из Европы к нам в основном прибывают отбросы общества, приезжают сюда, чтобы отнять работу у коренных американцев. – И вновь обратился к Майклу.

В это время в комнату вошёл Сократ в двумя молоденькими рабынями. Рабыни несли маленькие столики. Поднос с кофейным сервизом и серебряное блюдо с английским печеньем Сократ поставил на столик перед Сарой Иден и Викки. Другой столик поставили около Майкла с отцом. Сара стала разливать кофе, а Сократ расставил фарфор и разложил сверкающее серебро.

– Бьюкенен апеллирует к каждому, кто хочет сохранить Соединённые Штаты, – согласился Майкл и, скривившись, добавил, – и к каждому, кто избегает затрагивать вопросы рабства.

– Майкл, хватит о политике, – вмешалась Сара. – Сейчас пьём кофе. – Затем с натянутой любезностью спросила:

– Вам какой кофе, Виктория?

– Спасибо. Мне чёрный, без сливок и сахара. – Краска залила лицо, Викки вновь почувствовала, что Барт проявляет скрытый интерес.

– Майкл, я распорядилась, чтоб Нэнси приготовила для… – она неловко запнулась, – для Викки голубую спальню. – Неужели она считает, что Майкл будет возражать, если они будут спать в разных комнатах? – Это специальная комната для гостей, – объяснила Сара.

– Думаю, ей понравится, – ответил Майкл. Только, пожалуй, слишком поспешно. – Там изумительный вид на реку, Викки, – натянуто улыбаясь, попытался ободрить Майкл, зная, что ей не по себе.

– Горничной у Вас будет Моник, – распорядилась Сара. – Моник – часть сделки, которую я заключила с Джошуа Харрисом: ему нужен ещё один садовник, а я рассчитывала, что мы можем использовать для работы по дому ещё одну девушку. Хотя трудно обеспечить Моник работой. Зато теперь у неё будет масса времени, чтобы ухаживать за Викки.

– О тебе, Эва, будет заботиться Одалия, – добавила она и снова обратилась к невестке:

– Боюсь, что после Нью-Йорка жизнь в Эдеме покажется Вам очень скучной. – Рука Сары чуть заметно дрожала, когда она поднесла чашку с кофе ко рту. Викки подумала, для Майкла, должно быть, ужасно, что из-за неё события развиваются не так. – Здесь мало чем можно заняться вне плантации. И, конечно же, – неожиданная, чуть ли не торжествующая улыбка озарила лицо, – мы должны немедленно устроить банкет, чтобы представить жену Майкла.

– Мама, не стоит торопиться, – смутился Майкл.

– Нас обвинят в недостатке манер, если мы отложим банкет, – и обратилась к Викки, – все незамужние юные леди в округе положили на Майкла глаз. Они будут сгорать от нетерпения, пока не познакомятся с его женой.

Должно быть, Алекс написал матери обо всём, и Сара Иден рассчитывает, что Викки опозориться. Вот истинный повод для банкета.

– Пошли приглашения, Сара, – растягивая слова, произнёс Барт. – Мы неплохо проведём время.

Перчатка брошена. Первая атака. Пусть жена, с которой Майкл познакомился в борделе на Грин-Стрит, дискредитирует себя в глазах друзей. Пусть с позором сбежит из Эдема. Ну уж нет.

– Вы долго ехали, – неожиданно сказала Сара. – Я прикажу Моник проводить Викки в комнату. До обеда она сможет отдохнуть, а на обеде снова соберёмся.

Сара взяла со стола цвета испечённого хлеба, стоявшего возле софы, серебряный колокольчик и позвонила. Две девочки, уже, должно быть, засидевшиеся в холле, показались в дверном проёме.

– Артемида, Афина, найдите Моник, – быстро распорядилась Сара. – Скажите, чтоб пришла сюда. Давайте быстро, всё поняли?

– Да, 'м, – хором ответили девчонки и умчались стрелой.

– Сет отнёс Ваши вещи наверх, – со щепетильной вежливостью произнесла Сара. – Моник распакует и выгладит. – Взгляд случайно зацепился за сшитое в Париже платье из муарового шёлка, что на Викки, купленное в магазине Стюарта. Пожалуй, невестка вряд ли приучена к пышным нарядам. Это немного развлекло Викки. Конечно же, она не приучена к роскошным нарядам, но больше, чем когда-либо полна сильного желания учиться.

Спустя несколько минут в двери стремительно вбежала новая девушка. На вид не более пятнадцати. Рабыня выглядела довольно изящно, с золотистой кожей и глазами цвета свежего мёда.

– Я здесь, мисси, – она смотрела на Сару Иден, пытаясь по глазам угадать настроение хозяйки.

– Моник, это мисс Викки, – строго сказала Сара. – С этого момента будешь заботиться о ней. Если тебя позовёт Нэнси, и не будешь занята, то поможешь на кухне.

– Я всё сделаю, мисси, – пообещала девушка страстным, душевным голосом, таким мелодичным, что слушать было очень приятно. Викки удивил акцент.

– Отведи мисс Викки в комнату и позаботься, чтоб она вздремнула перед обедом. – Сара вновь обратилась к Викки. – Моник родом с островов и по-французски говорит лучше, чем по-английски.

– Мой французский не очень хорош, – сказала Викки с извиняющейся улыбкой. Она увидела удивление на лице Сары Иден, когда обратилась по-французски. Сара ведь не знала, что отец учил её французскому.

– Вы найдёте комнату весьма приятной, даже в самые жаркие ночи с реки дует свежий ветер. – Сара Иден говорила уже через силу. – Конечно, настоящая жара наступит лишь через пару недель, хотя в городе Вы её уже почувствовали. Однако больше не задерживаю Вас, Викки. Вам нужно отдохнуть. – Сара оставалась подчёркнуто любезной, хотя платок в руках скомкала в тугой шарик. – Моник отведёт Вас.

Чувствуя себя так, как будто играет роль в непонятном спектакле, Викки поднялась и последовала за Моник. Они вышли из комнаты и, миновав холл, подошли к широкой, изгибающейся лестнице. Моник улыбнулась через плечо, искренне довольная новой должностью.

Наверху у второй двери от лестницы Моник остановилась.

– Сюда, юная мисси, – у девушки неожиданно ослепительная улыбка. – Милая комната. Такая милая.

Моник открыла дверь, и Викки попала в огромную угловую комнату с несколькими окнами. На цветном ковре пляшут солнечные зайчики. Стены дымчато-голубого цвета, кровать из резной сосны покрыта красным, чёрным и золотым японским лаком и занавешена изысканной белой камкой. С одной стороны кровати комод с позолоченными китайскими безделушками на чёрном фоне, а с другой – умывальник с фарфоровым верхом, около которого в позолоченной раме висит овальное зеркало. Перед богато инкрустированной каминной решёткой кресло с подушечкой для головы. В таком роскошном доме эта комната, без сомнения, особенная.

Моник быстро подошла к кровати и принялась её разбирать.

– Мисси, хозяйка сказала Вам отдыхать, – сказала Моник с очаровательной строгостью. – Я достать Вашу ночную рубашку, – оставила кровать и подошла к паре чемоданов с новым гардеробом юной хозяйки. Викки в нерешительности застыла посреди комнаты. Ночная рубашка, чтоб чуть-чуть вздремнуть? Но, с Моник спорить не стоит. Девушка может научить обычаям Юга.