Текст книги "Эдем (ЛП)"
Автор книги: Джулия Эллис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
– То было совсем иначе, – высокомерно сказала она. – Я была молодой и своевольной, а они нахальными и дерзкими.
– Мы знаем, какие они были, – резко сказала Сара. – А сейчас иди в комнату и смени платье. – Она остановилась в нерешительности, взгляд беспокойно метнулся к Викки. – И больше не будем об этом говорить.
Викки спокойно кивнула. Эва жёстко обратилась к Викки:
– Я найду способ рассчитаться с тобой, – и выскочила из библиотеки.
22
С приближением Рождества Викки занялась шитьём подарков, которые собиралась послать тёте Молли и трём её дочкам. Майкл купил великолепную коллекцию шариков для обоих мальчиков. Он ходил мрачным, так как дело Уинстона отложили до весны из-за смены адвоката ответчика. А пока он читал всё написанное о рабстве за последние двести лет, а иногда, к неудовольствию Викки, тратил время на игру в нарды.
Когда, наконец, наступило Рождество, Викки спустилась к хоралу прислуги. «Весёлого Рождества! Рождественские подарки!» Спустя некоторое время, когда семья выполнила ритуал раздачи маленьких подарков прислуге, она почувствовала, что её захватил дух праздника. Она смущённо благодарила за подарки, что дарили уже ей.
В два прибыли Бетси с отцом, и все сели за рождественский стол. Присутствие гостей, даже просто соседей, казалось, заставляло Эву сиять от счастья. Ни одного мрачного взгляда, что та часто бросает за столом, и Викки вдруг поняла, что Эва всеми силами стремиться очаровать Джошуа Харриса.
– Утром мы ходили в кварталы на церковную службу, – сказала Бетси, испытывая неподдельную радость, а Сара выглядела виноватой, так как Идены там не были. – Это было прекрасно. – Её участливый взгляд остановился на Алексе, чей несчастный вид так явно контрастировал с днём, когда по традиции нужно радоваться.
Джошуа с преувеличенным вниманием слушал рассказы Эвы о Европе.
– В Европе говорят, сейчас золотая эра для наших плантаторов. Цены на хлопок высоки, и они по-прежнему закупают его у нас.
– Они не заметили прошлогоднюю панику, – мрачно заметил Барт. – Их она не коснулась.
– Выкарабкаемся, Барт, – убеждённо сказал Джошуа. – К весне активы поднимутся, и недвижимость начнёт продаваться.
– Заработают только торговые агенты, – с горечью сказал Барт. – Они всегда наживаются на нас.
– Если б не посредники, – грубо ответила Сара, – мы бы лишились Эдема много лет назад.
– Посмотри, сколько ты платишь за их услуги, – презрительно сказал Барт. – Двенадцать процентов в этом году, в то время как всегда платила не больше восьми. Кроме того, ты платишь комиссионные за продажу хлопка и за покупку припасов. И даже этого мало. Готов поклясться, они получают скидку при страховке и у кладовщиков.
– Я заключила самую лучшую сделку, когда вступила во владение Эдемом, – выдавила из себя Сара. – Была б возможность, я бы выбрала лучшее время для продажи долговых, но мы не в том состоянии, чтобы играть в азартные игры.
– У Джошуа получается лучше, – сказал Барт.
– Я получил хорошую долю в одном предприятии, – признал Джошуа, чувствуя себя неловко. – Но это было довольно давно.
– Папа, сейчас Рождество, – недовольно пробурчал Майкл. – Давай не будем о делах.
– Тётя Сара, Вы поедете с нами навестить маму? – оживилась Бетси.
– Я всегда приезжаю к твоей маме на Рождество, – с неожиданной мягкостью ответила Сара. – Разумеется, поеду.
Пока Сократ ходил около стола, подавая сотерн и восхитительную мадеру, Викки заметила, что Бетси то и дело бросает взгляды на Алекса. Он уже не тот сердитый мальчуган, с кем она делилась домашними заданиями. Это обеспокоило Викки. Было б превосходно, если между ней и Алексом появится какое-нибудь чувство, но возможно ли, чтобы Алекс испытывал к ней то же, что и к Джанин?
– Джошуа, – мягко проворковала Эва, когда Сократ внёс огромный сливовый пудинг с коньяком, – как себя чувствует Мадлен?
Она знала, как себя чувствует Мадлен, и Сара пристально посмотрела на неё.
– Улучшений нет, – медленно проговорил Джошуа. Внезапно Бетси сдулась как воздушный шарик, вся энергия куда-то исчезла. – Ей очень плохо.
– Ничего, если я зайду к ней поболтать? – слащаво спросила она.
– Мадлен не принимает гостей, Эва, – напомнил ей Джошуа, чувствуя неловкость. – Она не в том состоянии.
– Сара ходит к ней постоянно, – укоризненно ответила Эва, – и сегодня пойдёт. Думаю, Мадлен будет рада увидеть новое лицо. Всего на несколько минут. Буду рада преподнести ей маленький подарок. Например, прекрасное, душистое мыло, которое привезла из Парижа, – Она заискивающе улыбнулась.
– Хорошо, если только всё правильно поймёшь, когда она не примет тебя с прежним радушием, – неуклюже сдался Джошуа. – Иногда она дни напролёт просто сидит, глядя в окно, и ни с кем не разговаривает. Даже с Бетси и со мной.
– Я всё пойму, – пообещала Эва, взгляд светился триумфом.
– Сократ, – сказала Эва с резкостью, которую необычайно редко применяла к прислуге, – принеси пирожки с изюмом. Пудинг никому не нравится.
После обеда Сара вместе с Бетси и Джошуа укатила в Харрис-Эйкес. Когда остальные ретировались из гостиной, Викки уговорила Алекса сыграть партию в нарды, надеясь поднять ему настроение.
– Ты не очень внимателен, – мягко укорила она после нескольких минут игры. Но так она и предполагала. Весь вечер Алекс выглядел беспокойным, нервным. – Наверняка проиграешь.
Алекс выдавил улыбку.
– Я прирождённый неудачник.
– Маста Алекс… – в дверном проёме едва заметно проступал силуэт Сета, взгляд испуган. – Можно поговорить с Вами одну минуту, са'?
– Извини, Викки.
Охваченная беспокойством, Викки внимательно наблюдала, как Сет что-то шепчет Алексу, и увидела, что лицо Алекса становится мертвенно-бледным.
– Где он? – грозно спросил Алекс.
– На кухне, са'. – Сет заметно встревожен.
– Вернусь через пару минут, – сказал Алекс и быстро вышел из комнаты.
Викки встала и подошла к камину. Было слышно, как внизу, в холле, Барт с наслаждением спорил с Майклом. Было Рождество, и Майкл чувствовал своим долгом потакать капризам отца. А потом она услышала, как закрылась дверь, и в гостиную вошёл Алекс, бледный, как полотно, и весь дрожал.
– Викки, кое-что случилось, – прошептал он, взгляд как у затравленной собаки. – За мной прислала Луиза. Джанин умирает.
– Алекс!
– Я должен ехать, – он посмотрел Викки в глаза, – поедешь со мной?
– Конечно, только сбегаю за накидкой, – голос осип от волнения.
– Я буду на улице с экипажем. Поторопись, пожалуйста.
Только уже по дороге в город, Викки сообразила, что ушла, ничего не сказав ни Майклу, ни свёкру.
– Джанин попросила меня приехать, – объяснил Алекс. – В доме никого нет, кроме прислуги. Мистер Локвуд уехал в Батон-Руж и вернётся не раньше Нового года.
– Алекс, что случилось?
– Она беременна. От мистера Локвуда. – голос звучал подавленно. – Она не хотела этого ребёнка и что-то сделала с собой, – сделал неясный жест, – потеряла ребёнка, однако слишком сильно истекла кровью. Сейчас мечется в лихорадке. Викки, хоть бы дожила, пока приедем. Хоть бы дожила! – Его голос оборвался, и Викки протянула руку. Он судорожно сжал её.
Они домчались до города в рекордно короткое время и теперь летели по пустым улицам. Наконец, слава Богу, затормозили перед банком.
– Сюда, – бесцеремонно бросил Алекс, когда помог выйти из экипажа и потащил за собой к пролёту деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. С нетерпением постучал в тяжёлую дубовую дверь. Открыла маленькая женщина с глянцевой кожей и прелестными чертами лица. Она быстро втащила Алекса внутрь.
– Маста Алекс, ах, маста Алекс! – слёзы лились из покрасневших глаз.
– Где она, Луиза? Отведи меня к ней! – приказал Алекс. Он был близок к безумию.
Викки проследовала за Алексом и Луизой вниз по изысканному коридору, мимо дорогих гобеленов и хрустальных канделябров.
– Сюда, маста Алекс, – голос женщины срывался. – Моя детка. Моя детка.
Девушка под шёлковым стёганым покрывалом бледна, как смерть. Трогательно молода. Красива. Потрясённая Викки вдруг заметила, до чего Алекс похож на Майкла.
– Джанин! – Алекс опустился на колени около кровати. – Джанин…
Глаза широко распахнулись, губы тронула слабая улыбка.
– Алекс, ты пришёл. Я знала, что ты придёшь.
– Я был здесь много раз, Джанин, – торопливо проговорил он. – Стоял на другой стороне улицы, ждал, когда подойдёшь к окну.
– Знаю, – прошептала она. – Я видела тебя. Всё могло быть иначе. Правда, Алекс? Но я пообещала себе, что никогда не буду носить его ребёнка. Только нашего, Алекс. Нашего несчастного ребёнка, – она подняла тонкую, золотистого цвета руку, и коснулась его лица.
– Я люблю тебя, Джанин, – горячо проговорил Алекс и протянул руки, чтобы прижать её к себе. – Я люблю тебя.
– Я ждала, что ты придёшь, – сказала она. На лице появилась сияющая улыбка. – Я ждала, – и безвольно опустилась на подушку.
– Детка! – пронзительно закричала мать. – Моя деточка!
– Алекс… – Викки подошла и нежно подняла его на ноги, в то время как Луиза качала на руках тело Джанин. В дверном проёме показался слуга, и молча протянул Викки рюмку с бренди.
– Алекс, выпей, – тихо приказала она. – Выпей.
Он послушно проглотил спиртное, всеми силами стараясь держать себя в руках. Он больше ни разу не взглянул на кровать, где Луиза горько оплакивала свою беду.
– Тебе лучше поехать домой, Алекс, – в дверях стоял Майкл.
Викки удивлённо обернулась. Она не слышала, что бы кто-то ещё входил в дом.
– Ещё нет, – возразил Алекс.
– Мне всё рассказал Сет. Я отправился сразу за вами, – объяснил Майкл, и обернулся к слуге. – Где мистер Локвуд?
– Он в Батон-Руж, са'. Вернётся не раньше Нового года.
– Алекс, я займусь похоронами, – сказал он с такой нежностью, что у Викки навернулись слёзы. – Возвращайся с Викки в Эдем.
– Я приду на похороны, – с вызовом сказал Алекс.
– Мы все придём, – заверил его Майкл. – Втроём.
23
На следующее утро Майкл с Алексом направились в гранитную мастерскую «Ньютон Ричардс» и договорились о надгробии для могилы Джанин. Из-за чрезмерной влажности земли похороны были «надземными». Алекс, мрачный и бледный, выбрал мраморную конструкцию, представляющую собой уменьшенную копию домика греческого Ренессанса. Надпись, которая должна быть вытравлена под именем, гласила MON PАUVRE AMOUR.
Алекс немного успокоился, узнав, что Майкл смог найти место на кладбище Сент-Луис. Около могилы посадят молодую плакучую иву. Служба была назначена на следующий день. Телеграмма мистеру Локвуду с сообщением о смерти Джанин вопреки возражениям Алекса отправлена.
Под холодным, унылым дождём Викки, Майкл и Алекс слились в одно целое, когда тело Джанин перенесли в место последнего, вечного отдыха. Луиза всё время горько рыдала, Алекс едва сдержался, когда положил на могилу букет белых роз. «Слава Богу, Локвуд не приехал», – облегчённо подумал Майкл.
По дороге в Эдем они почти не разговаривали. Майкл вспоминал реакцию родителей, когда рассказал о смерти Джанин. отец был откровенно шокирован, хотя до этого здорово бушевал, узнав о глупой выходке Джанин. Глаза матери, к удивлению, наполнились слезами. Из-за Джанин или из-за Алекса? Или из-за обоих? Мама не делала бы различий и одинаково любила бы и Алекса, и Джанин, его единокровную сестру.
«Чёрт бы побрал этих мужчин, включая отца, кто считает своим правом получать удовольствие тогда и там, когда и где этого захотят, – думал Майкл. – Бедная Джанин, такая прелестная, такая чистая. Как мог папа, имея двух сыновей, привести её в дом мамы!»
Утром, спустя несколько дней после похорон Майкл сидел в офисе, давая секретарю распоряжения по процессу, который вёл из-за Чарли Грисуолда. Доложили о прибытии Джима Уинтропа.
– Это нужно сделать прямо сейчас, Дэвид, – сказал Майкл, отпуская секретаря.
– Как дела, Майкл? – спросил Уинтроп с ядрёным британским акцентом, напомнившим Майклу о Викки.
– Отлично, сэр, за исключением того, что мне тяжело раскрутить это дело.
– Об этом я хотел с тобой поговорить, – Уинтроп прочистил горло. Взгляд настороженный, и Майкл весь обратился в слух. – Я решил прекратить это дело. Ты, естественно, заслужил гонорар, – поспешно добавил он.
– Ради всего святого, почему?
– Последние несколько дней я серьёзно думал. Чувствую, что так будет больше пользы для всех.
– Мистер Уинтроп, Вы были полны решимости довести дело до победного конца. Что случилось? Мы же знаем, что правы. И даже если проиграем, то всё равно покажем всей стране, каким несправедливым, диким и жестоким может быть рабство.
– Майкл, я не изменил своим взглядам, даже не обижаюсь, когда меня называют аболиционистом.
– Мы не аболиционисты, – поправил Майкл. – Мы защищаем последовательный, постепенный и целесообразный процесс освобождения рабов.
– Майкл, мне это не нравиться, но здравый смысл подсказывает, что я должен так поступить, – он был грустен, но непоколебим. – Я получил несколько предупреждений, что мой человек будет убит, если попробует выступить в суде. Гилберт уже достаточно пострадал из-за моей глупости, когда я отдал его в аренду. Не хочу рисковать его жизнью. Майкл, я хочу, чтобы ты подготовил документы для его освобождения. Незамедлительно.
– Тяжёлая ситуация, – произнёс Майкл. – Несколько лет назад это было бы довольно просто, но сегодняшние законы усложняют дело. Может потребоваться много времени.
– Если люди, угрожающие ему, имеют хоть какое-либо представление о моих планах, они убьют его прежде, чем я смогу помешать, – сказал Уинтроп со спокойствием, в котором скрывалась боль.
– Вывезите его тайно в Канаду прежде, чем кто-либо узнает о Ваших намерениях.
– Я слышал, что есть пути для тайной переправы рабов на Север. Я дам ему документы, доказывающие, что освободил его, и деньги, достаточные, чтоб смог продержаться, пока не найдёт работу. Майкл, можешь устроить так, чтобы Гилберт добрался до Канады? Это нужно мне.
– Если Гилберт доберётся да Канады, документы будут не нужны, – сказал Майкл, всё ещё несклонный упускать дело.
– Я хочу, чтоб это было сделано, Майкл. Можешь сделать это для меня?
– Никогда этим не занимался, – признался Майкл, – но у меня есть связи, которые могли бы помочь решить дело.
– Когда будешь знать это наверняка?
– К полудню, – убеждённо сказал Майкл. – Самое позднее – к трём.
– Буду здесь в три, – решительно сказал Уинтроп, поднимаясь, – не хочу рисковать жизнью Гилберта.
Когда Уинтроп ушёл, Майкл сел в кресло, обдумывая, что необходимо сделать. Хотя он никогда не обсуждал с господином Вассерманом участие торговца в содействии бегству рабов из Луизианы, всё же имелись объективные доказательства, когда они бывали одни в комнатах позади магазина.
Майкл сказал Дэвиду, что ненадолго покинет офис, и отправился в следующий дом, в магазин мистера Вассермана. Старик, чувствуя, что это больше чем светский визит, настоял, чтоб вернуться в квартиру на чашку кофе.
– Жоржета, принеси, пожалуйста, кофе, – мягко сказал он и усадил Майкла в кресло. – Как дело Уинтропа?
– Мистер Уинтроп его прекращает.
Господин Вассерман подался вперёд, брови недоверчиво поползли вверх.
– Майкл, как это случилось? Почему он изменил мнение?
– Некоторые фанатики угрожают убить Гилберта, если он будет свидетельствовать в суде, – сказал Майкл с чувством разочарования. – Они сделают это.
– И Уинтроп боится за его жизнь.
– Вот именно, – Майкл помедлил. – Он хочет освободить его и тайно переправить в Канаду, где тот будет в безопасности. Бен, что можно сделать, чтоб ему помочь?
Старик думал несколько минут.
– Уинтроп сможет прислать сюда своего человека в пять часов?
– Конечно, – Майкла вопросительно глянул на Бена.
– У Жоржеты есть муж, Ибинзер, как и она – свободный человек, цветной. Он регулярно поставляет товары моему другу в Батон-Руж. – Его глаза блестели. – Тоже преуспевающему торговцу. Сегодня в шесть вечера, пока ещё светло, и, поэтому ни о каком проступке не может идти речи, Ибинзер с Жоржетой, отвезут моему другу груз: две дюжины задвижек для склада. Поездка будет не слишком комфортной для Гилберта, зато будет в безопасности, лёжа в телеге под материалом. В Батон-Руж мой друг отправит Гилберта на следующий круг. Через три недели, даст Бог, он будет в Канаде. Свободным человеком.
Ровно в шесть Майкл стоял у окна кабинета, выходившего на пристройку к комнате Бена Вассермана и на переулок, что вёл к задним дверям обоих квартир и офиса Вассермана. Он весь напрягся, когда туда медленно вкатился экипаж и остановился. Из него без посторонней помощи выпрыгнула женщина и подошла к двери Вассермана.
До Майкла внезапно дошло, что это не женщина. У женщин не такие плечи. Это Гилберт, переодетый в женщину. Господин Уинтроп выбрал способ, не оставляющий мошенникам, стремившимся заполучить шкуру Гилберта, никаких шансов. Майкл наблюдал. Несколькими секундами позже прибыл с телегой Ибинзер. Из двери появились Жоржета и Бен. Экипаж отъехал. Бен держал дверь, пока Ибинзер вытаскивал изнутри коробки. Гилберт, незаметно проверив переулок, двинулся следом. Возникли некоторые трудности, и Майкл пошёл узнать, чем может быть полезен, не отдавая себе отчёта, что здорово их перепугает прежде, чем его узнают.
– Позвольте помочь, – тихо сказал он.
Загрузив коробки и хорошо спрятав Гилберта, Ибинзер и Жоржета вскарабкались наверх. Телега медленно двинулась по окутываемому сумерками переулку и, сделав круг, выехала на улицу. Бен едва заметно улыбнулся, встретив взгляд Майкла.
Колин ждал перед офисом. Сегодня Майкл даже не пробовал читать бумаги, так как лошади, шумно стуча копытами, везли домой по длинной дороге.
Позор, что Уинтроп вынужден отказаться от дела. Однако осознание, что он помог тайно переправить Гилберта на свободу, доставляло удовольствие. Он должен рассказать Викки; она будет довольна.
Ночь уже окутывала экипаж. Они ехали по тихой сельской местности, мысли Майкла переключились на жену. Он с нетерпением ждал с ней встречи. Потрясённый, ясно представлял себе, как каждый вечер во время ужина сидит напротив неё за столом. Играет в нарды. Её поддержка, столь серьёзная и искренняя, вселяла мужество и уверенность. Заниматься с ней любовью просто восхитительно, подумал он, и сразу же подкралось чувство вины.
Прошло немного времени, как Викки носила их ребёнка. Это здорово. И всё же он благодарил Бога, что Викки потеряла ребёнка. Они оба прокляты. Он и Алекс.
Он взял бумаги, собираясь их почитать.
Только когда закончили ужинать и оказались в гостиной, Майкл заговорил о деле Уинтропа.
– Сегодня я потерял клиента, – сказал он, когда Викки пошла за доской для игры в нарды.
– Что за ерунда? – удивилась Сара.
– Уинтроп прекращает дело против Джексона.
– Наконец какой-то смысл, – довольно сказал Барт. – Хотя знаю, вы ненавидите терять гонорары. – В глазах стояло торжество, когда пытался встретиться со взглядом жены. И Майкл с горечью подумал, что единственный раз мама и папа были невраждебно настроены друг к другу. В тот вечер, когда выступили против него.
– Уинтроп настаивает на выплате полного гонорара, – сказал Майкл, – хотя мы не дойдём до суда. – Уинтроп полагает, что Майкл выполнил обязательства, приняв с Беном все необходимые меры.
– Должна сказать, что я рада, – с облегчением сказала Сара. – Согласна, это низко, что Джексон бил раба, но выиграть это дело в любом суде Юга не было ни единого шанса.
– Он прекратил дело, – резко сказал Майкл, – под давлением. Они угрожали убить его человека.
– Майкл, какой ужас! – глаза Викки загорелись от негодования. – Что же это за правосудие?
– Уинтроп сам не в восторге, – признал Майкл, – просто чувствует, что не имеет права играть жизнью Гилберта.
– Будет и другое дело, – пылко сказала Викки. – Увидишь.
– Надеюсь, не такое, – раздражённо сказал Барт. – Оно бросает тень на семью.
Действительно ли Викки счастлива здесь? Действительно ли она не одинока?
Майкл посмотрел на неё и принял решение:
– В конце февраля поедем в Новый Орлеан, возьму тебя посмотреть на праздник «Марди Гра».
– Майкл, ты же знаешь, что происходит на «Марди Гра» последние годы, – резко сказала Сара. – Последние несколько лет газеты проводят кампанию по уничтожению праздника. Страшные драки между белыми и свободными неграми. Белые, – честно призналась она, – самые худшие из тех, что приходят с Ирландского Канала, и они используют «Марди Гра» для оправдания беспорядков.
– Ты забыла, что было в прошлом году, – решительно сказал Майкл. – Знаю, что ни один из нас там не был, но все в Новом Орлеане несколько недель говорили о прекрасном параде, устроенном Мистиком Круи Комусом. И тоже будет в этом году. – Майкл удивился, осознав, как он желает этой поездки с Викки.
Раньше, чем обычно, Сара ушла к себе. Боролась с начинающейся простудой.
Несколько минут спустя его отец громко завопил, подзывая Джефферсона, обычно сидевшего в прихожей по-турецки, ожидая вызова.
– Джефферсон, ну-ка быстро найди Эндрю и скажи ему, что я устал и готов ложиться спать.
Майкл и Викки остались в гостиной, внимание было сосредоточено на игре. Сегодня Майкл не чувствовал желания идти в свою уединённую комнату. Между ними был молчаливый уговор играть сверх обычного.
– Ты устала? – спросил он, заметив, что Викки сдерживает зевок.
– Ничуть.
– Сейчас бы здорово выпить горячего шоколада, – принял решение Майкл. – Хочешь?
– Я схожу на кухню. – Викки отодвинула стул.
– Останься, – сказал Майкл, чувствуя ликование, которое изо всех сил старался игнорировать. – Я сам схожу. – Он не хотел сидеть так близко к Викки, чувствуя это состояние.
Он пошёл в кухню через зал, напрягся при хриплом звуке голоса отца, просачивающегося из-за тяжёлой дубовой двери.
– Что за дьявольщина с тобой творится, Моник? Давай, изобрази страстную девочку! Покажи, что наслаждаешься этим.
Майкл поспешно прошёл мимо, в глубине желудка зародилась тошнота. Теперь это Моник. Что творится с папой? Почему не может оставить служанок в покое? Не было бы больше детей с чертами Иденов и тёмной кожей.
