Текст книги "Эдем (ЛП)"
Автор книги: Джулия Эллис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
27
Викки было грустно, что Майкл часто проводил вечера в Новом Орлеане. Она знает, что он с Беном и Дином Фостером, обвинителем, помогавшим раскапывать доказательства против белого, владельца небольшой плантации, обвиняемого в том, что до смерти забил раба. Люди поговаривали о создании в Новом Орлеане группы сторонников Федерации.
Бен Вассерман переехал в новый дом на две недели раньше намеченного. Об этом за ужином сообщил Майкл, когда первый раз за неделю был дома:
– Домик небольшой, но Бен вкалывает как проклятый, чтоб сделать его красивым.
– Претенциозный маленький человечек, – с неприязнью сказал Барт. – Пускает пыль в глаза.
– Его дом соседствует с домом Колиньи, – Майкл посмотрел на Эву. – Не вижу в этом никакого соперничества.
– Во всём Новом Орлеане вы не найдёте дома, что мог бы соперничать с домом Колиньи, – высокомерно сказала Эва.
– Я слышал, они всё ещё в городе, – Майкл делал вид, что вежливо поддерживает разговор.
– Жанна говорит, у них слишком много слуг, чтоб куда-то переезжать. – Эва пожала плечами. – Её муж на несколько недель уехал в Нью-Йорк по делам. Его не будет до сентября. В доме только Жанна и Сьюзет.
– Сьюзет? – спросила Викки.
– Дочь, – пояснила Эва. – Чудесное маленькое существо. Ей около тринадцати. Жаль, она хромая и ужасно застенчивая.
– Да, Викки, – сказал Майкл, что-то вспомнив. – Завтра вечером мы приглашены в новый дом Бена на ужин. Мы можем поехать вместе, я весь день буду работать дома.
– Майкл, почему ты так настаиваешь на поездках в город? – с тревогой спросила Сара. – Ты же знаешь, сейчас самое время для лихорадки. Каждый день сообщают о новых случаях.
– Я останавливаюсь далеко от толп, мама, – успокоил Майкл. – И отдел здравоохранения всё лето упорно трудится, проводя в жизнь карантинный закон. По их прогнозу в следующем году будет менее сотни смертных случаев во всём городе.
– Пока есть хоть одна смерть, мне не нравится, что ты бываешь там, – сказала Сара.
После ужина Викки, извинившись, сослалась на усталость.
– Это из-за жары, – сказал Майкл, – уверена, что хочешь в город?
– Я не упустила бы такого случая, – сказала она с потрясающей силой. Целый вечер вдали от Эдема. Поездка в Новый Орлеан и обратно в экипаже наедине с Майклом.
Колин выехал на дорогу к свежевыкрашенному, покрытому штукатуркой домику, рядом с особняком Колиньи. Когда они поднимались по лестнице, Викки вспомнила, что утром Клодин собиралась поехать в Новый Орлеан. Возможно, она гостила у соседей.
Бен сам открыл тяжёлую дубовую дверь, простирая руку в приглашающем жесте.
– Вы – мои первые гости, – с удовольствием сказал он. – Пойдём, посмотрим дом, как я его отделал. – он сиял, показывая маленькие сокровища, что собирал на протяжении многих лет: старинную стеклянную посуду, серебро, уменьшенную копию великолепных высоких часов в деревянном футляре.
– Здесь столовая, – он провёл их в смежную комнату, двупольные двери которой до этого были закрыты.
– Прекрасно, – взгляд Викки с восхищением блуждал по комнате.
Они сели за стол, и Ибинзер стал подавать ужин.
– Жоржета прошла курсы поваров утончённой французской кухни, – довольно пояснил Бен, когда Майкл и Викки с восхищением дали высокую оценку печёночному паштету, филе камбалы в сливках с устрицами, креветками и корюшками, и вкусному глазированному печенью.
Хотя беседа за столом носила весёлый характер, Викки чувствовала, что Бен хочет переключиться на более серьёзные темы. Майкл, похоже, тоже.
– Бен, ты пробыл в доме три ночи. Слышал что-нибудь?
Бен поколебался.
– Вечером была вечеринка. Кто-то небрежно оставил в столовой открытыми шторы. Мадам Колиньи выглядела радушной хозяйкой. Гости сидели за столом, пили вино и ели грецкие орехи, пока слуги не стали менять свечи. Каждый раз, она оставляла немного вина в бокале для дворецкого, и он подавал новый бокал. Но мне показалось, что слуги довольно худы и запуганы.
– Ты смог увидеть это через окно? – мягко спросил Майкл.
Бен кивнул.
– Да, смог. Позже мадам Колиньи отвела гостей в гостиные на втором этаже. Шторы плотно натянуты. Я ничего не смог увидеть. Но услышал. До меня донёсся звук удара плети о голое тело. Слышались приглушённые крики. Говорю вам, в этом доме происходит что-то ужасное!
– К сожалению, порка раба законна, – грустно сказал Майкл.
– Хуже, Майкл. – На лбу Бена пульсировала жилка. – Посреди ночи слышу ужасный плач. Вновь доносятся более приглушённые крики. И снова и снова звук удара плетью. Майкл, как мы можем подключить полицию, чтоб расследовать всё это?
– Никак. Если подадим жалобу властям, они ничего не станут делать.
– Но ведь что-то надо делать, – настаивал Бен.
– Мы ничего не можем сделать, Бен, кроме как сжечь их дотла. Поговорю с Дином Фостером, но сомневаюсь, что ему позволят что-либо предпринять.
– Пойдём в гостиную, – спустя несколько мгновений оживлённо сказал Бен. – Я скажу Жоржете принести побольше кофе. Хочу показать Викки три тома цветных гравюр Одюбона. Прошу прощения, отлучусь на пару минут.
Бен проводил Викки и Майкла в гостиную, а сам отправился по длинному, узкому холлу к Жоржете.
– Викки, я не успокоюсь, – настойчиво сказал Майкл, – пока не узнаю, что происходит в том доме. Страшное зло находится так близко, что до него почти можно дотронуться.
– Что ты можешь сделать, Майкл?
– Попробую сделать всё, что могу, – мрачно пообещал Майкл. Он замолчал, к ним со свежим кофе приближалась Жоржета.
– Не ждите маста Бена, пейте сейчас, – с цветущим видом вошла Жоржета, катя перед собой декоративный столик, где лежали неизбежные пралине. От них Бен просто без ума.
Викки сидела на маленьком, обитом золотым бархатом диване рядом Майкла, чувствуя себя необыкновенно счастливой.
– Майкл! – из холла раздался голос Бена. – Тебе лучше пойти со мной. Похоже, горит соседний дом. – Викки заметила изменения, произошедшие между мужчинами. – Для Вас, Викки, я принёс томик Одюбона.
– Позвольте пойти с вами! – Она поднялась и встала рядом с Майклом. – Пожалуйста! – попросила она, так как Майкл, казалось, колебался.
– Останешься снаружи, – поставил условие Майкл. – Бен, нужно сообщить в пожарную часть.
– Я послал Ибинзера.
– Пожарная часть укомплектована добровольцами, – с тревогой в голосе сказал Майкл Викки, когда шли к месту пожара. – Чтоб собрать их, нужно время.
Когда они вышли из дома, дым клубился из заднего окна особняка Колиньи. Слышались возбуждённые голоса. Женские голоса. Близкий к истерике голос Клодин и спокойный, по-видимому, мадам Колиньи.
– Доминик, картины, – громко приказала мадам Колиньи. – Неси картины на улицу.
– Жанна, мы не можем оставаться здесь! – кричала Клодин. – Мы сгорим заживо!
– Огонь на кухне, – сообщил Бен первым прибежавшим с вёдрами добровольцам-пожарным.
– Викки, оставайся здесь, – резко сказал Майкл, и вместе с группой пожарных они с Беном ворвались в дом.
У Викки возникла мысль, что это Бен устроил пожар. Она помнила слова Майкла: Мы ничего не можем сделать, Бен, кроме как сжечь их дотла.
Стали появляться люди. Дюжина или больше бросились в дом, чтобы помочь вынести ценности, в то время как пожарные таскали в дом вёдра воды. Викки присоединилась к группе зрителей, которая решила идти внутрь на помощь.
Мадам Колиньи стояла на верхнем пролёте лестницы, оживлённо отдавая приказы добровольцам, чтоб те выносили гобелены и прекрасную мебель.
– Мадам Колиньи, Вы уверены, что рабы на верхних этажах вне опасности? – настойчиво спрашивал Бен – В задней части дома дым как раз идёт наверх!
– Наверх, – запыхавшись, крикнул Майкл через плечо, чтобы не останавливаться.
– Вы должны немедленно спуститься! – крикнула она ему вслед. – Мистер Иден! Как Вы смеете не выполнять мои распоряжения! – Но Майкл стремительно пронёсся через два пролёта.
Толпы людей метались в холле, мешая выносу ценностей на улицу. Клодин, бледная, вся в слезах умоляла Жанну Колиньи поскорее покинуть дом.
– Ступай сама, Клодин, если хочешь! – возбуждённо ответила та. – Мистер Иден! – она вновь попыталась образумить его. – Я не допущу, чтобы Вы вторгались в мой дом!
Едва уклонившись от скульптуры, которую выносили прохожие, Викки, незаметно улизнула в гостиную на нижнем этаже.
– Мадмуазель, – робко окликнул высокий молодой голос, и Викки, повернувшись, лицом к лицу столкнулась с бледной девушкой. Викки решила, что Сьюзет, хромая дочь хозяйки. – Мадмуазель, на самом верхнем этаже, – настойчиво прошептала она. – Пошлите туда кого-нибудь!
Их взгляды встретились, и Викки словно окатили ледяной водой. Она поняла, что пыталась сказать девочка.
– Сейчас, – она, стрелой помчалась назад в холл, и протиснулась через толпу к лестнице.
– Вы куда? – Жанна Колиньи в ярости протянутая руку. Викки решительно отмахнулась. – Мадмуазель, Вы куда? – Но Викки уже мчалась по лестнице.
– Майкл! Майкл!
Майкл и Бен изо всех сил старались открыть дверь наверху лестницы.
– Заперта, – расстроился Майкл.
– Вы должны открыть её, – настаивала Викки. – меня послала Сьюзет.
Майкл и Бен обменялись быстрыми, понимающими взглядами.
– Встань сзади, – приказал Майкл.
Он ударил по двери. Дверь не поддалась. С растущим отчаянием ударил снова, затем ещё. На третьем ударе замок открылся. Викки бросилась за Беном и Майклом в тёмный зал, и в комнату в самом конце зала. Вскоре, когда глаза привыкли к темноте, на неё накатилась волна тошноты.
– Боже мой! – голос Бена дрожал от ярости. – Она же чудовище.
На полуголых рабах, мужчинах и женщинах, лежащих по всей комнате, прикованных цепями к полу, надеты тяжёлые железные кольца с шипами, а на ногах кандалы. Кольца и наручники врезались в кровоточащую плоть тел, истощённых от недоедания.
– Всё закончилось, – мягко сказал Майкл. – Мы вытащим вас отсюда.
Они с трудом освободили пожилую женщину, чьё тело было покрыто ранами и шрамами. Внизу пожарные оживлённо выкрикивали:
– Пожар прекратился! Остался только дым. Ещё немного и можно будет всё заносить назад.
Бен с Майклом медленно несли вниз по лестнице пожилую женщину. Как долго над ней издевались, не знал никто. Люди в холле в шоке открыли рты.
– Наверху ещё восемь. Хуже, чем она, – кратко сказал Майкл. – Кто поможет нам вынести их?
Все выразили готовность помочь. Пространство перед домом заполнено людьми, шокированных, что такой садизм мог существовать в изысканном доме Колиньи. Один за другим рабов сносили вниз. Когда последний из них был освобождён, кто-то неожиданно резко закрыл и запер железные ворота. Викки разглядела фигуру Доминика, запирающего маленький вход сбоку.
– Где полиция? – спросил кто-то. – Почему нет полиции?
Толпа подняла крик:
– Где полиция? – Но никто не появился. Измученные рабы приходили в себя, толпа, с состраданием отодвинулась назад, чтоб те могли добраться до воды.
– Майкл, почему не прибыла полиция? – спросила Викки с растущим негодованием. – Им должны были сообщить.
– Такова жизнь в этом городе, – мрачно сказал Майкл. – Колиньи – влиятельные люди.
Внезапно обстановка стала накаляться. Люди кричали в закрытые окна. Бунт был неизбежен. Бен и Майкл обменялись встревоженными взглядами.
Прежде, чем кто-либо смог понять, что случилось, железные ворота широко распахнулись. Доминик быстро вскочил на козлы экипажа и оглушительно заорал:
– Поберегись!
Экипаж рванулся вперёд, свидетели отпрянули, рискуя быть раздавленными. Когда экипаж промчался мимо, Викки заметила белое, испуганное лицо Клодин Лемартайн, а рядом Жанну и молодую Сьюзет.
– Не дайте ей уйти! – гневно вопил кто-то в толпе. – За ней!
Но экипаж помчался вперёд, обгоняя взбешённую толпу, пытавшуюся её догнать. Одинокий голос в толпе дал толчок разбушевавшейся стихии:
– Разобрать этот дом на куски!
Майкл обнял Викки, и они с Беном поспешили отвести её в дом, где было безопасно, пока рассерженная толпа мчалась в особняк Колиньи.
Из окон гостиной Бена они наблюдали, как на улицу выбрасывают перины, с окон стаскивают драпировки и на улицу летят картины, шкафы, остовы кроватей, серебро, стекло и фарфор.
– Довольно, – устало произнёс Бен и натянул драпировку. Однако голоса проникали в дом, когда Жоржета, со строгим но, торжествующим лицом, принесла свежий кофе и ещё одну коробку пралине.
– Вот и всё, – спокойно сказал Бен. – Ноги мадам Колиньи никогда больше не будет в Новом Орлеане.
– Завтра весь город прочтёт про дом Колиньи. – Глаза Майкла горели. – Пусть все узнают о злодеяниях, совершённых в так называемом цивилизованном обществе, из-за того, что позволяем существовать рабству.
28
Викки и Майкл откинулись в экипаже, громыхающим по тихим улицам. Через несколько минут влажное тепло города останется позади, вместе со страшным волнением последних трёх часов. Рабов, спасённых из дома Колиньи, обхаживали в местной кутузке, где о них позаботятся, пока не примут решение об их будущем.
«Пока я жива, – думала Викки, – буду помнить ужасный момент, когда что-то стала видеть в темноте комнаты дома Колиньи».
– Спасибо Господу за пожар, – сказал Майкл. – Спасибо Господу за Сьюзет Колиньи.
– Спасибо Господу, – таинственно произнесла Викки, – за храбрость Бена Вассермана. – Она улыбнулась, когда их взгляды встретились.
– Завтра, – пообещал Майкл, – тысячи людей поспешат к тюрьме, чтоб увидеть несчастных рабов, орудия пыток, используемых мадам Колиньи. Я даже не скажу, для каких ужасных целей предназначены некоторые из них. Викки, почему они не видят, до чего уродливо рабство, даже когда у них под носом творится подобное?
– Это поможет Дину Фостеру завершить дело?
– Определённо, – Майкл заботливо смотрел на неё. – Мы должны были заночевать в городе. Ты так устала, а до Эдема далеко.
– Там прохладнее. Кроме того, твоя мать будет нас ждать.
– В газетах будет резкая критика действий мадам Колиньи, – сказал Майкл. – Но ни одна газета не посмеет использовать происшествие для нападок на рабство.
– Майкл, любой, кто прочитает, что случилось, поймёт, – с жаром сказала Викки.
– Горькая правда в том, что на Юге недостаток свободы мысли, – сказал Майкл. – Я хочу сделать то, о чём говорили с Беном. О создании в Новом Орлеане группы сторонников Федерации. Меня настораживают распространяющиеся разговоры о расколе.
Поглощённая разговором с Майклом, Викки бросила беглый взгляд в окно и с удивлением отметила, что Колин свернул на дорогу к Эдему. Несмотря на усталость, почти жаль, что уже приехали.
В галерее сидели Сара и Эва.
– Здорово, что вы не приехали раньше, – проворчала Эва. – Жара как в духовке. В Европе никогда не бывает такой погоды.
– Вечер удался на славу, – проговорил Майкл. Викки увидела, как его мать подалась вперёд, вся превратившись в слух, – прочтёте об этом в завтрашнем «Пикьюне».
– Что случилось? – взволновано спросила Эва.
Медленно, стараясь говорить без сильных эмоций, Майкл рассказал, что произошло. В шоке и в молчании Сара с Эвой выслушали рассказ.
– Клодин сбежала с мадам Колиньи и её дочерью, – закончил Майкл. – Не знаю, возвращалась она в Эдем, или нет.
– Не будем тревожить Джека ночью, – решила Сара. – Утром он придёт, я с ним поговорю. – Её била дрожь. – Когда думаю о бедных замученных душах, мне становиться очень плохо.
– Я всегда знала, что в Жанне было что-то странное, – сказала Эва, пытаясь придать разговору налёт страшной тайны. – Всегда что-то тайное было между нею и Клодин.
– Мама, я не аболиционист, – спокойно сказал Майкл, – но этого достаточно, чтобы показать вам, как отвратительно рабство. Вы должны осознать необходимость в постепенном освобождении рабов.
– Из-за того, что прекрасная подруга Эвы оказалась чудовищем? – Сара перешла к обороне. – Прекрати истерику, Майкл.
– Мы были бы правы, если б уже завтра начали освобождение. Мама, ты умная женщина и, конечно, видишь, что Юг должен навести у себя порядок, пока горячие головы не нашли способ отколоться от Федерации.
– Этого не случится, – твёрдо сказала Сара.
– Пусть случится, – в дверном проёме эхом раздался резкий голос. Майкл подошёл и пошире открыл дверь, чтобы Эндрю смог вкатить инвалидное кресло.
– Папа, ты хоть понимаешь, что только что сказал? – спросил Майкл.
– Я сказал, пусть Север убирается к дьяволу. Пусть Юг будет независимым.
– Так значит война, папа? – зловеще спросил Майкл.
– Нет! – Сара побледнела. – Нет!
– Барт может не волноваться, – бархатным голосом сказала Эва. – Ему не нужно идти на войну.
– Я до смерти устал, слушая, как об этом рассуждают на Юге, – раздражённо бросил Барт. – Гораздо лучше разорвать все связи.
– В штате много тех, кто не согласен с тобой, папа, – спокойно ответил Майкл. – В Новом Орлеане будет сформирована группа сторонников Федерации.
– Их выкинут из города или линчуют.
– Я сотрудничаю с ними.
– Майкл, нас подвергнут остракизму! – побледнела Сара.
– Мы не даём объявления в газетах, – мягко сказал Майкл, – просто регулярно встречаемся, чтоб обсудить назревающий кризис.
– Только не в нашем доме! – взорвался Барт. – Я не допущу этого!
– В этом нет необходимости! – накинулась на него Викки. – Майкл, у тебя офис в городе. Уверена, что сможем найти достаточно стульев, чтоб организовать встречу.
– Викки, Вы поощряете его! – Сара пылала от негодования.
– Да! – Викки гордо вскинула голову. – Потому что Майкл прав. Он хочет сохранить Федерацию. Сохранить мир в стране. Я знаю, что такое война. Сначала погиб брат, потом убили отца. Они ушли в иной мир раньше срока, потому что Англия велела сражаться! – Она наклонилась к Майклу и продолжила. – Майкл, позволь помочь тебе. Позволь поговорить с прекрасными леди в Новом Орлеане, которые видят в войне только славу. Позволь рассказать им, как это было в Крыму. Позволь сказать им, что чувствуешь, когда тебе говорят, что тот, кого ты любишь, погиб в бою!
– Всё, хватит! – Голос Сары поднялся на опасную высоту. – С того дня, как Вы появились в этом доме, Майкл отвернулся от нас!
– Мама, если ты будешь говорить с Викки в таком тоне, мы будем вынуждены покинуть Эдем, – мягко произнёс Майкл.
Лицо Сары напряглось. Викки увидела, как её рука конвульсивно разжалась и снова сжалась. Она изо всех сил старалась сохранить самообладание. Алекс был её баловнем, а Майкл – гордостью.
– Простите, Викки. Меня очень расстроили эти новости. – Она поднялась. – Полагаю, самое время пожелать всем спокойной ночи.
Сара извинилась, потому что не вынесла бы отъезда Майкла из Эдема. Но в какой-то миг, Викки желала, чтобы та сорвалась. И даже желая этого, Викки знала, что есть некая странная драма, куда втянуты все живущие в Эдеме, и которая должна разыграться. Только тогда они с Майклом станут свободны.
Все дни после пожара в Эдеме ощущалось напряжение. Майкл снова часто отсутствует по вечерам. Эву больше не беспокоит трагическое исчезновение Клодин. Джек так и не получил от неё весточки. Она с Жанной Колиньи и молодой Сьюзет просто исчезла.
Викки бродила по дому, постоянно ощущая, что она для Сары и Барта незваная гостья. Барт открыто говорил, что одобряет разрыв отношений с Севером, не заботясь о том, что мысль о войне доставляет Саре невыносимые муки.
Иногда за Викки заходила Бетси. Каждый её визит приносил молодой женщине большое облегчение. Бетси знала, что в Эдеме Алекс, и старалась остаться подольше.
В полдень Викки легла в кровать, притворившись, что хочет отдохнуть, желая, чтобы было побольше времени для общения с Майклом.
Дверь на несколько дюймов приоткрылась, и появилось личико Моник.
– Входи, Моник. Я не сплю.
Моник вошла. Викки помнили печаль в её глазах, когда девушка смотрела на Тита, и с состраданием подумала, что за прошедшие недели во взгляде девушки появилась несвойственная мудрость.
– Здесь мисси Бетси, – доложила Моник, – сможете её принять?
– Скажи, что сейчас спущусь.
Чувствуя себя беглецами-воришками, молодые женщины убежали из дома, и шли по тропинке вдоль реки.
В кварталах в больнице плантации нашли матушку Ла Верну. Полдюжины кроватей заняты больными рабынями. В углу у девушки лет пятнадцати преждевременные роды. Около неё хлопочет матушка Дафна.
– Мне нравиться, как ты говоришь со мной, девочка, – серьёзно сказала матушка Дафна. – Проглоти это и скоро не почувствуешь, как толкается младенец. Он идёт раньше, ты знаешь это.
Покрывшись испариной, девушка послушно приняла микстуру в перерыве между быстро накатывающимися приступами боли.
– Она так молода, – с состраданием сказала Викки, когда девочка скорчилась на шаткой кровати.
– Её ребёнок большой, – сказала матушка Дафна, наклонившись над девушкой. – Она – маленькая.
Девушка закричала. Несмотря на боль, у неё красивое лицо, и Викки желала оказаться на её месте.
– Это снадобье поможет, она не будет помнить, как ребёнок появился на свет, – пояснила матушка Дафна и терпеливо к девушке, – давай, девочка, ты сможешь вытолкнуть ребёночка, если попробуешь достаточно сильно.
Викки взяла в стоявшем рядом ведре мокрую тряпку, и вытерла лицо девушки. Крик за криком бил рикошетом по стенам комнаты, пока негритянка, как показалось Викки, одним сверхчеловеческим усилием, не вытолкнула младенца, под тихое одобрительное пение матушки Дафны.
– Так, посмотрим, кто у нас тут. Мальчик. Неужели этот мальчик не стоит всех страданий?
– Какой красивый, – сказала Викки.
– Она нарожает ещё кучу детишек, – сказала матушка Ла Верна. – Следующий раз будет легче.
Когда молодая мама заснула, Бетси обратилась к матушке:
– Матушка Ла Верна, на передних ногах Молнии наросты, меня это беспокоит. У тебя есть мазь, что давала прошлый раз? Мне нужно много.
– Для Вас, мисси, есть, – ответила матушка, беззубо улыбаясь. – У меня есть новый порошок для остановки кровотечения и очищения плохих ран, – похвасталась она. – Подождите, пойду выберу.
Эва раздражённо смахнула со лба влажные волосы, в бешеном напряжении сил быстро пробираясь через насаждения табака, чтоб не потерять из виду цель. Она видела его мгновение назад. Куда исчез этот дьявол Тит?
Она шла через солнечно-жёлтый табак, пока не вышла на маленькую вырубку. Тит склонился над массивной ветвью дуба.
– Тит!
Он обернулся, осторожно встретив её взгляд, молча опустил пилу и выпрямился. Чёрная кожа блестит от пота.
– Что хотите, мисси? – вежливо спросил он, но ничего рабского в манере держаться не было.
– Подойди сюда, Тит, – в её взгляде читался вызов.
Молча он преодолел разделявшее их расстояние.
– Ближе, – ноздри раздувались, ловя исходящий от парня запах самца. Зачем он бесцельно тратит силы с Алексом? Что для него сделал Алекс? Она сможет забрать его у Алекса. Поспорила сама с собой, что может.
– Тебе нравятся женщины? – соблазнительно проворковала Эва.
На мгновение он был поражён и, твёрдо встретив её взгляд, уступил:
– Нравятся.
Высокомерный ублюдок, подумала она, но как ни странно ей это понравилось.
– Не думаю, что у тебя здесь что-то есть, – рука с быстротой молнии коснулась низа живота юноши. С внутренним ликованием отметила его мгновенную реакцию.
– Мисси, вы хотите доставить мне неприятности!
Разве не она заставила его сжать челюсти от нетерпения? Он очень хочет её, хочет войти в неё.
– Люблю неприятности, – быстрым движением она прильнула к нему. Он застонал.
– Мисси, неприятности, – тяжело прошептал Тит.
– Удовольствие, – пообещала она. – Покажи, насколько ты хорош, Тит! Покажи!
Молодые женщины покинули кварталы, выбрав домой кратчайший путь. шли молча, понимая друг друга без слов, связанные тайной рождения.
– Ах ты сука! – отчаянный голос раздался, казалось, на удивление близко. Это Алекс.
Глаза Бетси тревожно расширились. Она неуверенно подошла к Викки, и обе застыли столбом. Алекс, не заметив их, бросился через насаждения табака, прочь от разыгравшейся на земле живописной сцены.
Эва лежит на спине, закрыв глаза и приоткрыв рот. Юбки высоко задраны. Пофиг всё вокруг, кроме страстного ритма энергично трудившегося над ней чёрного тела. Это Тит.
Лицо Викки вспыхнуло, и она, обхватив Бетси, потащила её прочь от бешеного слияния чёрно-белой плоти. До них доносились слившиеся крики страсти.
Викки и Бетси быстро и молча уходили прочь от лежавшей на земле пары, когда внезапный громкий крик, крик боли, заставил остановиться.
– Что это было? – прошептала Викки.
– Кого-то ударили, – Бетси почувствовала прилив свежих сил. Она снова обрела почву под ногами. – Это там.
Сквозь подлесок они подошли к маленькой лачуге. Бетси вошла внутрь и вскрикнула.
– Что? – испуганно спросила Викки.
– Алекс, – Бетси упала на колени перед распростёртой в грязи фигурой в полусознательном состоянии. – Он в крови.
– Нам нужно сходить за помощью, – с тревогой сказала Викки. Струя крови стекала с запястья, почти полностью залив ладонь.
– Нет времени. Он изойдёт кровью. Ты должна мне помочь, – сказала Бетси. – Возьми ветку. Тонкую. Быстро. – Она безуспешно пыталась остановить кровь нажатием.
Викки, спотыкаясь, бросилась наружу, схватила первую попавшуюся ветку и принесла Бетси. Бетси оторвала кусок юбки.
– Бетси, что случилось?
– Он исполосовал себе запястье, – взяла ветку и сделала импровизированную повязку. – Мы должны остановить кровотечение. У нас всего минута.
– Сука, – тихо прошептал Алекс. – Сука!
Бетси быстро глянула на Викки. «Неужели догадалась, почему Алекс пытался убить себя?» – потрясённо подумала Викки.
– Порошок матушки Ла Верны, – вспомнила Бетси и потянулась за сумочкой, которую всегда носила с собой. – Подержи здесь руку, – и твёрдо посмотрела на Викки. – Ты ведь не упадёшь в обморок?
– Нет, – пообещала Викки и сделала, что просила Бетси.
Она ждала, бледная и дрожащая, пока Бетси по инструкции матушки Ла Верны смешивала жидкую мазь с порошком, чтоб получить пасту.
– Я не могу оставить тут ветку, – объяснила она. – Алекс может заработать гангрену. Оставлю её, пока паста не застынет. Когда кровотечение остановится, пойдём за помощью.
– Нет, – прошептал Алекс. – Никого не приводите. – Он с трудом открыл глаза, – я останусь здесь. Пожалуйста, не надо, чтоб кто-то ещё узнал.
– Алекс, тебе нужна помощь, – мягко сказала Викки.
– Больше никого, – упрямо повторил он, от слабости закрыв глаза.
– Надо привести Матушку Ла Верну, – решила Бетси. – Она знает, что делать.
– Пойду приведу.
Викки быстро побежала в кварталы, обойдя место, где всё ещё лежали обнявшись Эва и Тит, разыскала Матушку Ла Верну и шёпотом рассказала, что случилось.
– Я возьму кое-что, юная мисси, – спокойно сказала матушка Ла Верна и уже через несколько минут, несмотря на возраст, с внушительной скоростью мчалась по дороге, что указывала Викки.
Не говоря ничего, как будто всегда оказывала подобную помощь Алексу, матушка Ла Верна всё внимание уделила ране.
– Если б ты этого не сделала, он бы уже умер, – похвалила матушка Ла Верна. – Заставь его проглотить пилюлю, – приказала она. – Тепло поможет ему уснуть, – заметила удивление Викки и сказала мягко и спокойно, – его нельзя трогать дня два. А запястье заживёт.
– Он хочет остаться здесь, – тихо сказала Бетси. – Матушка Ла Верна, никто не должен знать кроме нас троих. Так хочет мистер Алекс. Ты можешь помочь?
Матушка Ла Верна решительно кивнула.
– Я проведаю его через пять часов, – пообещала она. – Через пару дней он сможет пойти домой. – Она нахмурилась. – Рубашку надо постирать, но не сегодня. Завтра я возьму её и постираю. Надеюсь, кровь отстирается, – она поднялась. – Сейчас мне лучше вернуться в кварталы, но я его проведаю, как обещала.
Бетси повернулась к Викки.
– Тебе лучше вернуться домой прежде, чем тебя хватятся. Скажи Сайресу, чтоб подал экипаж поближе к кварталам. Пусть ждёт, пока не приду.
– Будет ли Алексу здесь хорошо? – с тревогой спросила Викки, когда из угла лачуги Бетси принесла сено и положила под голову Алексу.
– Мы с матушкой о нём позаботимся, – с непоколебимой уверенностью ответила Бетси. – Я смогу добираться сюда от дома через поля. Никто не заметит. – Она нахмурилась, в голосе послышалось беспокойство. – Что подумают дома, когда Алекс не появится на ужин?
– Скажу, что ты забрала его в Харрис Эйкес? – придумала Викки. Сара была бы довольна.
– Хорошо, – согласилась Бетси. – И молись, чтоб два дня папа не приезжал сюда, а тётя Сара – к нам.
Викки вернулась домой, по пути проинструктировав Сайреса.
В комнате Моник развешивала выглаженные платья.
– Вы ушли в этом платье, – проворчала девушка. – Я же положила свежее.
– На прогулке было жарко, – сказала Викки, извиняясь за внешний вид.
– Мисси Бетси едет домой? – с любопытством спросила Моник.
Викки помедлила с ответом, но Сайрес уже был вне поля зрения.
– Да, – небрежно сказала она. – Она на пару дней забрала в Харрис-Эйкес мистера Алекса. – Моник просияла. Она тоже знает, что Бетси сохнет по Алексу.
Викки откинулась на подушку и пыталась вздремнуть. Скоро в холле послышались шаги. Эва шла к себе в комнату. Захлопнулась дверь. Лицо Викки запылало, когда представила Эву и Тита, слившихся в объятиях страсти, совершенно не заботясь, что их застал Алекс. Не знавших, что их с Бетси скрывала всего лишь редкая поросль табака.
Юнона запела одну из чудных негритянских мелодий, которые Викки успела полюбить. Обычно в полдень прислуга собирается в тени столетнего дуба, росшего позади дома.
Алексу будет жарко. Его измучает жажда. Она возьмёт кувшин лимонада, что оставила Моник. Никто не увидит, как она выходит.
Викки быстро оделась и поспешила из дома. Только около лачуги, в вырубке, увидела экипаж. Сайрес прятался от солнца в тени деревьев.
Держа холодный кувшин, Викки приблизилась к лачуге.
– Бетси, помнишь мистера Роджерса? – послышался слабый голос Алекса. – Помнишь, как он свирепел, когда мы шумели?
Викки улыбнулась и широко открыла дверь.
– Это я, принесла холодный лимонад.
Возвращаясь по самой короткой дороге, вздрогнула от раздавшегося вблизи стука копыт. осмотрелась, опасаясь, что в лачуге могут найти Алекса с Бетси. Но человек на лошади не глядел на неё. Он во всю мощь скакал прочь из Эдема.
Это был Тит.
