Текст книги "Эдем (ЛП)"
Автор книги: Джулия Эллис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
24
Викки сидела в галерее в кресле-качалке, в руки тыкалась шелковистая головка Сэма, обнюхивающего ладони. Какое очаровательное, тёплое утро! Скорее похоже на май, нежели на конец января. Несколько недель сгорала от нетерпения, торопя время, чтобы оказаться с Майклом в Новом Орлеане. Майкл слишком часто поглядывает на неё как на близкого друга с каким-то чувством потери. Он любит её! Викки это чувствует. Что за непреодолимая стена между ними?
На дороге показался экипаж Чарли Грисуолда. С Сэмом, следовавшим по пятам, она сбежала по ступенькам и поспешила прочь из дома. Ей не нравится никто из близких друзей Барта. Это хриплые, скверные мужики, которые сторонятся присутствия Сары Иден.
Она стремительно шла через рощу пеканов, направляясь к кварталам. Впереди дом Лемартайнов.
Клодин приветствовала её с неожиданной теплотой.
– Матушка Дафна, – голос слегка пронзительный. – Принеси чай и пирожные, – вновь с улыбкой обратилась к Викки, – хочу показать тебе платье, которое сама шью для себя. Скажи мне, если решишь, что оно достаточно элегантно для маскарада.
Клодин исчезла в другой комнате и вернулась, торжественно неся платье из белого атласа, с огромным количеством материала в юбке. Сшито было с изысканным вкусом.
– Изумительно.
– В волосах будут красные ленты, – гордо сказала Клодин. – А мадам Колиньи, моя подруга, я ей о тебе рассказывала, даст двойную нить жемчуга, – и подчеркнула, – настоящего жемчуга. Она очень богата и устраивает личный бал-маскарад после «Марди Гра».
– О, ты собираешься на «Марди Гра». – Глаза Викки засияли. – Мы с Майклом тоже.
– Джек останется дома, – сухо сказала Клодин. – Он не любит вечеринки, и к тому же у него проблемы с бригадиром. Джека раздражает, что тот рассматривает телесное наказание как необходимое средство поддержания дисциплины. – Клодин сделала паузу, автоматически улыбаясь, когда с подносом вошла матушка Дафна. Молчала, пока рабыня не вышла. – Этот человек совершенно не желает смириться с основным правилом, что раба не стоит пороть в гневе, и никогда более пятнадцати ударов плетью. Однако миссис Иден и Джек презирают то, что знает каждый на Юге: телесное наказание – единственный способ держать рабов в рамках.
– Пятнадцать ударов плетью, по-моему, жестоко, – возразила Викки, а про себя подумала, что любое телесное наказание – жестоко.
– О, рабы легко отделываются, – с презрением сказала Клодин. – Редко попадают в тюрьму, даже за преступления, за которые белый получит несколько лет. Знаешь, как Джек наказывает рабов? Он заставляет негра, собравшего плохой хлопок, выстирать одежду или носить платье, чтобы его опозорить. За что-то достаточно серьёзное, чтоб заслужить хорошую порку, он бросает чёрного в карцер на праздники или выходные. Знаешь, что на многих плантациях проводятся, по крайней мере, две-три порки в неделю? Я слышала об одной старой леди, хозяйке плантации. Каждый понедельник утром она неукоснительно вызывает в дом дюжину рабов и лично порет.
Викки пронзила дрожь, и она стала искать повод сменить тему.
– Клодин, – в порыве сказала она, – мне нужно познакомить тебя с Эвой. Эва несколько лет жила в Париже. Вам будет, о чём поговорить.
У Клодин загорелись глаза. Она знала об Эве всё и, возможно, с нетерпением ожидала эту встречу.
– Я была бы не против, – сказала Клодин с едва сдерживаемым волнением.
– Завтра утром, – пообещала Викки. «Если это возможно», – виновато подумала она.
На обратном пути Викки пыталась думать только о «Марди Гра». На обеде упомянула про планы Клодин, и Барт немедленно начал вспоминать о первом настоящем параде в Новом Орлеане во время Жирного вторника. Это было в 1838 году.
Сара не слушала. В глазах сверкала буря. Викки подумала, что её мысли сейчас далеко отсюда. Но прежде, чем наступил вечер, стало ясно, что её так встревожило.
– Сегодня приходил Чарли Грисуолд, – сообщила она перед ужином Майклу. – Он сказал отцу, что Джим Флаурной покупает плантацию Ричмонда. – Майкл поднял бровь. Мистер Флаурной, как помнила Викки, клиент Майкла. – Оформлением бумаг занимается Боб Батлер, – с трудом продолжила Сара.
Майкл нахмурился, переваривая сказанное.
– Флаурной имеет право сменить поверенных.
– Знаешь, почему он сменил поверенного? Потому, что ты взялся за дело Уинтропа. Майкл, я предупреждала. Люди в Луизиане не поймут. Ты растеряешь большинство клиентов, открыто выражая свои взгляды.
– По крайней мере, старый Чарли предупреждает друзей, Майкл, – взгляд Барта стал настороженным.
– Я считаю, что пришла пора дать бал – резко сказала Сара. – Что-нибудь эффектное. Например, в «Сэнт-Чарльз-Хотел».
– В такое время? – со злобной иронией произнёс Барт. – Когда мы в шаге от богадельни?
– Мама, никаких балов, – возразил Майкл. – Они вряд ли поддержат мою практику. Если люди спросят меня о деле Уинтропа, то услышат правду, что мне, чёрт возьми, жаль, что Уинтропа запугали.
– Майкл, когда ты, наконец, научишься? – раздражённо спросила Сара. – Думай, что хочешь; но, чёрт побери, имей хоть каплю здравого смысла, чтобы не высовываться.
– Я слишком долго не высовывался. Мы достигаем опасной точки. Рабство не только несправедливо с нравственной точки зрения, но и слишком дорого обходится Югу с экономической. Я читал книгу, вышедшую несколько месяцев назад. Её написал некто Хелпер. Он пишет, что урожай сена, собранный на Севере, стоит дороже, чем весь хлопок, рис, табак, и гашиш, произведённый в пятнадцати штатах, где есть рабство.
– Нам не нужно всё это сено, – Барт откинулся назад. – В нашем тёплом климате рогатый скот и лошади большую часть года находятся на подножном корму.
– Папа, ты знаешь по себе, что только рабовладельцы наиболее плодородных районов Юга, и то, исключительно осторожно, делают больше, чем просто плывут по течению. Рабские плантации – не выгодное предприятие. Чтоб иметь даже минимальную прибыль, мы должны закупать много продовольствия для рабочих. – Он обратился к Саре. – Мама, ты знаешь, что мы истощаем почву, засевая её из года в год так, как делаем это сейчас.
– У нас очень много земли, Майкл, – упрекнул его Барт. – Тысячи акров мы никогда не коснёмся.
– Это плохо для хлопка, – сказал Майкл. – Поэтому их никогда не трогали. И плюс ко всему, из-за рабства существует белая беднота. Ибо кто захочет платить достойную зарплату, что даст человеку чувство собственного достоинства, если можно купить чёрного и держать в неволе?
– Ну-ну, – медленно произнёс его отец, – тебя скоро станут приглашать выступать на встречах аболиционистов, если будешь продолжать в том же духе.
– Успокойся, Барт, – бросила Сара.
– Я считаю, что рабство порочно, – повторил Майкл со спокойствием, давшимся нелегко, – также считаю, что оно разрушает Юг экономически. Я буду говорить об том всякий раз, при любом удобном случае.
Сара бросила разъярённый взгляд на Викки, обвиняя её в вызывающем поведении Майкла. Опасаясь вступать в открытую склоку с сыном, резко встала и вышла из комнаты.
– Мать расстроилась, – упрекнул Барт Майкла. – Сара делает то, что считает нужным. Люди уважают Сару, – прищуренные глаза стали задумчивы, – но не любят. Она не вписывается в концепцию «Южной леди». С их точки зрения, нельзя назвать женщиной ту, кто выходит на поля посмотреть, как рабы пропалывают хлопок. Нельзя назвать женщиной ту, кто опускается на колени, чтоб почувствовать, как земля бежит сквозь пальцы, и болтает с управляющим о самых лучших удобрениях. Но не многие выигрывают спор с Сарой Иден, – взгляд вперился Викки в глаза. – Запомните это.
Озноб пробежал по спине молодой женщины. Неважно, насколько плохо он относится к жене, сейчас Барт с Сарой против неё.
Незадолго до «Марди Гра» Майкл сообщил Викки, что они поужинают с Беном Вассерманом после парада и ночь проведут в городе.
Неожиданно он пригласил Алекса – тихое, угрюмое существо во всём Эдеме – поехать с ними в Новый Орлеан.
– Не стоит, Майкл, – Алекс не мог выкинуть из головы трагедию с Джанин.
Когда наступил «Марди Гра», Викки проснулась с сильным чувством надежды. отбросила одеяло и подбежала к окну. Чудесный день. Ужасно, если пойдёт дождь!
Выезд в Новый Орлеан они с Майклом ждали до полудня. Как и говорил Майкл, на улицах полно участников бал-маскарада; но основное гуляние будет ночью.
Когда они прибыли, кругом бродили толпы людей, расползающихся по городу на бесчисленных экипажах.
– Сколько народа! – восхищённо проговорила Викки.
Они остались в доме до наступления темноты, когда начнётся настоящее действо, и когда уже собрались выходить, появился Алекс.
– Тит прячет экипаж, – сказал Алекс. Судя по всему, он в прекрасном настроении, что с ним случалось редко, – решил поехать в самый последний момент.
– Кэприс и Эмиль уехали вместе с Моник на весь вечер, – извиняющимся тоном сказал Майкл. – Нас с Викки пригласили на ужин. Не ожидали, что ты придёшь.
– Не волнуйтесь, – поспешил успокоить Алекс. – Юнона собрала корзинку с ужином. Мы с Титом пойдём на парад, а потом поужинаю здесь, в доме. Тит сделает мне кофе.
– Уверен, что не хочешь пойти с нами? Мы собираемся в Лафайетт Сквер.
– Сначала выпью кофе, – сказал Алекс после недолгого колебания. – Тит хорошо знает Новый Орлеан, он хочет показать достопримечательности.
К тому времени, как Майкл и Викки вышли из дома, кажется, половина Нового Орлеана, столпилась на Чарльз-Стрит. Чтоб не потеряться, Майкл незаметно взял жену под руку.
– Бьюсь об заклад, здесь собралось тысяч пятьдесят народу, – с восторгом проговорил кто-то, когда они подошли к Лафайетт Сквер. Все ждали прибытия Мистика Круи.
– Девять, – сказал Майкл. – Скоро должны начать.
Заиграли оркестры, и толпа завопила. Яркий свет электрических фонарей пронзил темноту.
– Комус идёт! – завопил кто-то, и Викки вытянулась, чтобы разглядеть первую платформу.
– Главная тема представления – «Классический пантеон», – с волнением пояснил Майкл. – Как я понимаю, оно идёт в тридцать одной части.
На первой красочной платформе, высоко на королевском месте сидит Комус в сопровождении Момуса. Следом двуликий Янус в «Храме четырёх времён года». Платформу с Бахусом тащат леопарды. Флора едет в колеснице, заполненной цветами, окружённая гигантскими бабочками. Викки очарована проплывающим мимо блистанием. Кажется, процессии нет конца. Вокруг стоят одетые в белое негры с ярко горящими факелами, освещающими небо волшебным заревом.
Проехала последняя разукрашенная платформа. Викки с Майклом, пробираясь сквозь праздничные толпы, направились к магазину Бена Вассермана, где он их ждал на поздний ужин.
В маленькой столовой Жоржета накрыла праздничный стол, и только они расселись, стала прислуживать.
– Ну что, как парад? – с широкой улыбкой спросил Бен.
– Это изумительно, – ответила Викки. – Никогда не видела ничего подобного.
Викки принялась за джамбалайю Жоржеты, когда Бен спросил:
– Майкл, ты что-нибудь слышал о Гилберте?
– Буквально сегодня, – удовлетворённо сказал Майкл, – Уинтроп получил известие, что Гилберт прибыл в Монреаль.
Викки видела улыбку Майкла и тоже была довольна.
Когда приступили к превосходному рисовому пудингу Жоржеты, богато сдобренному вином, специями и фруктами, Бен по секрету поведал, что собирается купить дом.
– Мы всё ещё торгуемся, но я его куплю. Поможешь с юридическими вопросами, Майкл?
– С удовольствием. Где этот дом?
– Рядом с роскошным особняком месье и мадам Колиньи. Они перебрались сюда лишь несколько месяцев назад. – Викки с удивлением поглядела на него. Мадам Колиньи? Знакомая Клодин? Наверное, нет. Во французском Новом Орлеане это имя распространено. – Месье Колиньи – скромный маленький человек, помимо всего прочего представляет мощную нью-йоркскую факторинговую фирму. Его жена, как я понимаю, становится известной хозяйкой увеселительного заведения. – Он перевёл живой взгляд на Викки. – Вы хотели бы взглянуть на дом? Но должен предупредить, он очень скромный по сравнению с домом моих соседей.
– С удовольствием, – непринуждённо ответила Викки.
Когда отправились смотреть будущий дом Бена, на улицах ещё бродили толпы. Повсюду раздавался смех.
– Когда я перееду, Жоржета и её муж, Ибинзер, тоже будут жить там. – Викки поймала осторожное переглядывание между Беном и Майклом и поняла, что решение Бена имеет более вескую причину, чем просто желание иметь новый комфортабельный дом. Она часто слышала ехидные замечания Барта о «любителях черножопых», способствующих бегству рабов на Север, рабов, как предполагала Викки, с которыми жестоко обращались. Она гордится Майклом.
– Дом прямо здесь, внизу, – Бен вёл их вниз по узкому переулку.
Он остановился перед отштукатуренным, выкрашенным в тонкий персик домом. Два этажа, фасад обрамляют высокие галереи из кованого железа изысканной работы. Вокруг дома ограда, высотой до пояса.
Викки перевела взгляд на следующий массивный дом, четырёхэтажный и огороженный от улицы высокими железными воротами. Бен зажёг свечу и повёл их внутрь.
Как поняла Викки, это основной этаж. Потолки высотой, по крайней мере, пятнадцать футов. Из холла во все стороны идут полдюжины комнат. Они останавливались в дверях каждой комнаты, любуясь вместительностью, прекрасными люстрами, мраморными каминными досками.
– Наверху, – пояснил Бен, – комнаты для Жоржеты и Ибинзера. – Вновь незаметное переглядывание между Беном и Майклом. Викки поняла, что это комнаты для нежданных ночных гостей.
Затем Викки с Майклом прошли за Беном вниз по задней лестнице на залитый лунным светом внутренний двор. Весёлые звуки кутежа отдалились.
Внезапно тишину нарушил испуганный крик, крик ребёнка.
– Что это? – прошептала Викки, холодея от страха. Он посмотрела наверх, когда вопль ужаса повторился. На какое-то мгновение на самом верхнем этаже соседнего дома в пятне лунного света увидела маленького чёрного ребёнка, падающего спиной вперёд из открытого окна. На плечах ребёнка чьи-то руки. Руки его выталкивают.
– Майкл! – её рука оказалась в руке Майкла.
Но ребёнка уже вытолкнули во внутренний двор соседского дома. С высоты четвёртого этажа.
– Стойте здесь! – приказал Майкл, и бросился к стене, разделявшей оба внутренних двора. вскарабкался вверх с проворством, которое проявляется лишь в крайних случаях.
– Мистер Вассерман, кто-то выбросил ребёнка, – прошептала Викки. – Я видела.
– Это – чёрный ребёнок, – мрачно сказал Бен. – Раб.
– Она мертва, – сообщил с той стороны Майкл. – Я сейчас постучу в окна.
Викки и Бен ждали, но никто не отзывался, и Майкл вернулся к стене и снова на неё вскарабкался.
– Нам нужно к фасаду. Здесь нас никто не слышит.
– Майкл, ты уверен, что она мертва?
– Мертва, – тихо сказал Майкл.
Кто-то убил её, вытолкнув из окна. Викки не померещились руки на плечах маленькой девочки. Она видела их.
Втроём они тихо вернулись к дому, заперли за собой двери, и вышли на улицу.
Дверь железного забора соседнего дома заперта, но на одной стороне Викки обнаружила небольшой вход, через который можно войти. Майкл постучал дверным молоточком в главную, богато украшенную барельефом из цветочных венков и гирлянд, дверь. Наконец донеслись шаги, и дверь широко распахнулась. На них пытливо смотрел высокий, в богатой ливрее, мулат-дворецкий.
– Нам нужна мадам Колиньи, пожалуйста, – вежливо попросил Бен.
Дворецкий нахмурился.
– Мадам принимает друга, – величественно доложил он. Акцент как у настоящего, белого француза. – Она не желает, чтоб ей мешали.
– Сообщите, пожалуйста, мадам Колиньи, что дело очень срочное, – твёрдо сказал Майкл. – С верхнего этажа Вашего дома упал ребёнок и разбился насмерть. Тело во внутреннем дворе. Передайте, пожалуйста, – настоял Майкл, так как дворецкий проявил к его словам мало интереса.
– Подождите внизу в гостиной. – Дворецкий указал влево на двойные двери. – Я доложу мадам.
Они прошли в удивительно богатую комнату с высоким потолком, дорогой обстановкой, впечатляющими картинами и богатыми гобеленами.
– Люди ошибались, когда говорили об особняке Колиньи, – сухо сказал мистер Вассерман. Он думал о несчастном мёртвом ребёнке, лежащем во внутреннем дворе.
В дверях появилась высокая, стройная, черноволосая женщина лет тридцати и представилась:
– Я – Жанна Колиньи. О чём мне сообщил Доминик? Ребёнок выпал из окна моего дома?
– Маленькая девочка, около восьми лет, – тихо сказал Майкл.
Женщина обратилась к Доминику по-французски. Речь слишком быстрая, чтобы Викки смогла понять.
– Прошу Вас пройти со мной во внутренний двор, – распорядилась мадам Колиньи, волнуясь, но превосходно владея собой.
Они проследовали за мадам Колиньи по широкому холлу.
– Доминик, – позвала она, – что Вы видите?
– Это – Нинет, мадам, – откликнулся он, голос безразличный. – Она мертва.
– Mon Dieu! – мадам Колиньи качнулась. Майкл поспешил к ней поддержать. – Пожалуйста, – прошептала она, – скажите Доминику, чтоб принёс мне бренди.
Майкл заботливо помог Жанне Колиньи пройти в гостиную. Румянец медленно разливался по её щекам.
– Она подошла к окну посмотреть на праздник, – шептала мадам Колиньи. – Оттуда прекрасный вид, но её предупредили, чтобы держалась подальше от окон.
Викки собралась было возразить, но инстинкт подсказал, что ещё рано.
– Вам лучше сообщить в полицию, – мягко сказал Майкл.
Глаза мадам Колиньи полыхнули гневом.
– С какой стати я должна вызывать полицию из-за несчастного случая? Это семейное дело.
– Таковы законы в Новом Орлеане, – сказал Майкл извиняющимся тоном. – Если позволите, мы зайдём в участок и попросим их прислать человека.
– Доминик сходит. Но сначала тело бедного ребёнка нужно перенести в дом. – Она снова быстро заговорила с Домиником по-французски, затем обратилась к ним. – Мне жаль, месье, что мы вынуждены познакомиться при таких трагических обстоятельствах.
– Позвольте представиться, – сказал Майкл с несвойственной для него формальностью. – Я – Майкл Иден. Это – моя жена, Викки. И мистер Вассерман, он покупает дом по соседству.
– Иден? – Мадам Колиньи прищурилась, о чём-то размышляя. – Тогда Вы знаете Клодин Лемартайн. Она – моя частая гостья.
– Да, мы знаем мадам Лемартайн, – вежливо ответил Майкл.
– Я должна пойти к ней, – сказала Жанна Колиньи извиняющимся тоном. – Она будет спрашивать, что случилось. – Жанна сделала небольшую паузу, затем, пытаясь скрыть отвращение, добавила – Доминик немедленно отправится в полицию.
Викки дрожала, когда они вышли на приятный ночной воздух. Теперь она долгое время будет вспоминать о маленькой фигурке, сброшенной во внутренний двор.
– Мне жаль, что Вам пришлось увидеть это, Викки, – с сожалением сказал Бен.
– Вы думаете, что мадам Колиньи пошлёт за полицией? – спросила Викки. – Кто-то вытолкнул эту девочку из окна.
– Пошлёт, – Майкл отвёл взгляд.
– Мы должны пойти в полицию и сообщить, что видели, – с жаром сказала Викки.
– Мы видели ребёнка, выпавшего из окна, – со стальным спокойствием сказал Бен.
Викки с недоверием посмотрела на него.
– Мистер Вассерман, я видела чьи-то руки, вытолкнувшие её!
– Полиция не поверит Вам, Викки, – сказал Бен с горечью, которую он редко демонстрировал посторонним. – А Мадам Колиньи не захочет расследования. Эта очень влиятельная семья. Полиция будет делать то, что захочет она.
– Вы имеете ввиду, что полиция ничего не будет делать? – Викки охватило негодование.
– Я отвезу тебя домой, – заботливо сказал Майкл, – Затем поеду в участок.
– Напрасно потратишь время, – предупредил Бен. – Ребёнок раба упал и разбился насмерть. Что до этого новоорлеанской полиции?
– Я должен сходить туда, – продолжал настаивать Майкл, – после того, как отвезу Викки домой.
Они приблизились к дому Иденов и увидели в гостиной свет.
– Алекс пришёл домой сразу после парада. Он ещё должен ужинать.
– Тебе не нужно заходить в дом из-за меня, Майкл, – со слабой улыбкой сказала Викки. – Иди прямо в полицию.
– Я недолго, – пообещал Майкл.
Он подождал, пока Викки быстро впорхнула по лестнице и толкнула дверь. Она открыта. Махнув Майклу рукой, вошла внутрь, думая о том, как сказать Алексу о трагедии.
Она подошла к гостиной. Там никого не было, хотя в замысловатой конструкции люстре горели все свечи. Войдя в зал, заметила, что дверь третьей спальни распахнута настежь.
Надеясь поговорить с Алексом, поспешила через зал, и собралась позвать его, как у окна увидела затенённую сцену. Тит стоял, опираясь на руки и колени, а над ним странно нависал Алекс. Она внезапно почувствовала ледяной холод. Фигуры, скрытые темнотой, казались меньше.
– Тит, – хрипло шептал Алекс. Оба не замечали присутствия Викки. – Скажи мне, что всё хорошо! Скажи мне!
Викки тихо отбежала к двери и выбежала в ночь. Все эти недели, когда Алекс был тих, запираясь в комнате или бродя по лесу, был ли с ним Тит? От Джанин до Тита. Ах, Алекс. Бедный Алекс.
Она резко постучала, пытаясь выбросить из головы странную сцену, увиденную в спальне Алекса.
– Алекс? – позвала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Алекс.
А потом привела себя в порядок, чтоб встретиться с Алексом и Титом, и услышала шаги в зале. Кто-то шёл, чтобы впустить её.
