Текст книги "Эдем (ЛП)"
Автор книги: Джулия Эллис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
2
В экипаже Майкл откинулся назад и мрачно разглядывал брата и его соседа по комнате. Девушка, пристойно сидевшая рядом, не выказывает ожидаемых признаков истерики, и он ей благодарен. Сейчас не место для откровенного разговора с Алексом. Разговор один на один, которого Алекс, зарегистрированный в том же отеле, избегает все эти дни, вынуждено откладывается до утра.
Он даже не видел Алекса. Лишь вернувшись из банка с накалённого от эмоций совещания с мистером Флемингом, он подсунул ему под дверь записку. « Мы у Нины на Грин-Стрит, – прочёл Алекс. – Увидимся позже». И блудный сын клюнул.
Чёрт, почему мама так настаивала, получив вызывающее письмо от Алекса, чтоб он лично отправился в Нью-Йорк? И даже то, что он теперь практикующий поверенный адвокат, не избавило от необходимости быть у мамы мальчиком на побегушках. О чём, чёрт возьми, думали Алекс и его сосед, проигнорировав занятия и устроив склоку в «Сэнт-Николас-Хотел»? Отец Фрэда – один из богатейших плантаторов Вирджинии. Его богатство выражалось деньгами, а не количеством земель и числом рабов, как у Иденов.
Алекс обязан вернуться в Принстон. Он должен понимать, что мама не вышлет ни цента, пока он не займётся образованием. «Колледж их возьмёт обратно, – размышлял Майкл. – Алекс и Фрэд не первыми, кто купился на прелести богатой жизни Нью-Йорка».
Майкл нервно заёрзал, вспоминая второе поручение матери. Если б он ни разу не был в Нью-Йорке, его бы не послали встречать пароход Эвы, что приходит на неделе. Прошло десять лет как Эва покинула Эдем. Зачем вернулась? Как он вновь сможет жить с ней под одной крышей? На Майкла накатила волна отвращения.
Мама не могла знать о его потрясении, когда утром он вскрыл торопливо написанное письмо. « Майкл, я только что получила известие от тёти Эвы. Она возвращается домой. Пожалуйста, останься ещё на несколько дней в Нью-Йорке, встреть её и вернитесь вместе».
Если Эва вернётся, в Эдеме ничего не останется прежним. Он помнит вспышки ярости, властные приказания. И помнил то, что поклялся забыть.
– Как папа с мамой? – прервал размышления Майкла Алекс. То, что брат пришёл за ним в бордель Нины, взбесило Алекса, и только присутствие Викки предотвращает ссору. Это ясно. Но Майкл напомнил себе, что на Грин-Стрит двадцатилетние студенты сами полезли на рожон, и Алекс уже получил порцию оплеух.
– Отлично.
– Папа всё ещё грозиться добыть себе место в Законодательной палате? – в голосе ирония.
– Он считает, что инвалидное кресло будет помехой, – Майкл сделал вид, что не заметил иронию. Но Алекс понял. В Эдеме они жили в отдельном доме. Всё в мире, включая семью, для отца было врагом номер один. Такое отношение появилось после удара, случившегося с отцом восемь лет назад и окончившегося параличом.
– Я часто вспоминаю его, – в голосе Алекса обманчивая нежность. – В воскресенье, как обычно, собирает рабов, все три сотни, разглагольствуя о том, как много он для них делает, и чем они ему обязаны. Какие они негодные и ленивые. В течение двух часов они вынуждены сидеть и слушать весь этот бред. А с ними и мы с тобой.
– Таковы папины привычки, – резко сказал Майкл. Что за дьявол творится с Алексом? Обсуждать отцовы привычки при посторонних.
– Папе следовало бы родиться в семье Габсбургов. Возможно, тогда он был бы счастлив.
– Эва возвращается, – Майкл резко сменил тему.
Алекс пристально посмотрел на него, и усмехнулся:
– Ого! Чего это принцессу несёт из Европы?
«Неужели помнит Эву?» – удивился Майкл. Вообще-то должен помнить. Ему было десять, когда Эва отправилась в двухмесячную поездку к родственникам в Лондон. Поездка, устроенная отцом, растянулась на десять лет.
– Деньги, – грубо проронил Майкл. – Мама писала, у неё тяжёлые времена. Эва сейчас без гроша.
Чувствовала ли мама вину, что, отдав ему и Алексу землю в порядке наследования без права отчуждения, исключила из доли Эву? Майкл, конечно, допускал, что есть соглашение, согласно которому мама будет заботиться о младшей сестре. Но запросы Эвы колоссальны.
– Здесь так холодно и противно, – поёжился Алекс. – Бьюсь об заклад, дома всё иначе. – Вспышка плохо скрываемого голода полыхнула в тёмных глазах. Жаль, мама последние три года упорно держала Алекса подальше от школы, хотя он и так неохотно её посещал.
– У нас уже кругом зелень, – вяло подтвердил Майкл. – Деревья в цвету.
Но когда Алекс на лето приехал домой, мать отволокла его в Батон-Руж, полагая, что в Эдеме от него мало толку. Вскоре он уехал в модную частную школу в Вирджинии, где встретил Фрэда.
– Хилда принесла очередной приплод, – продолжил Майкл. – На этот раз восьмерых. – Хилда была собакой Алекса.
– Хилда – одна из самых прекрасных английских сеттеров, которых кто-либо когда-либо видел, – сказал Майкл, обращаясь к Викки. – Вам нравятся сеттеры?
Викки ослепительно улыбнулась:
– Мне нравятся все собаки.
Как вспышка молнии перед мысленным взором Майкла предстала картина, как Викки прогуливается по лужайке Эдема, а за ней по пятам бегут собаки.
– Дома мы держали собаку, иногда две, – по взгляду девушки ясно, что она опять думает о прошлом.
– Сколько Вы уже в Нью-Йорке? – спросил Майкл.
Что такая девушка здесь делает? Одна в полумиллионном городе?
– Уже шесть месяцев, – голос подавленный.
Он вспомнил газетные сводки о Крымской войне. Грязное дело, многим причинило страдания.
– Скучаете по Англии? – спросил он с мягкостью, которую отец считал недостойной мужчины и подумал – «Зато Алекс полностью соответствует отцовскому эталону настоящего мужчины».
– Я скучаю по отцу и брату, по нашему маленькому домику, – голос, словно мучительный шёпот. Майкл сразу обратил внимание, что она англичанка. Голоса разных людей всегда производили на него впечатление. Голос девушки чудесный: акцент, очаровывая, безошибочно выдавал настоящую леди. Как, наверное, противно ей играть в борделе!
Экипаж остановился перед огромным, облицованным белым мрамором, отелем «Сэнт-Николас-Хотел». Нью-йоркские отели поражали Майкла. Каждый – город в городе. С бильярдными, парикмахерскими, почтовыми офисами, газетными и табачными киосками, библиотеками и торговцами цветами. И рестораны работают с шести вечера до трёх ночи.
Почему Викки смотрит на отель в таком оцепенении? Тут до него дошло.
– Здесь прекрасный ресторан, – как бы между прочим сказал Майкл. – Можно поужинать и поговорить.
Вошли в фойе, поражающее обилием зеркал и предметов искусства из резного стекла, мрамора и бронзы. Кто-то уверял Майкла, что занавески из золотой парчи стоят сорок пять долларов за ярд. «Интерьер достаточно шикарен, чтобы внушить благоговение даже Алексу», – подумал он с едва заметной иронией.
В ресторане ужин подавали с девяти вечера до полуночи. Их проводили к скромному столику в углу, на стол легло меню.
– Мама всё ещё устраивает банкеты? – тихо спросил Алекс.
Алекс начинает раздражать. Мама писала Алексу о постоянных банкетах, цель которых женить Майкла на какой-нибудь юной незамужней леди. Когда же она одумается? Уныние, часто наполняющее жизнь, вновь накатило на Майкла.
– Да, мама до сих пор принимает очень много гостей, – с неохотой уступил он. Майкл устал. Каждая незамужняя женская особь преследует, где бы он ни появился. Каждая мамаша, чьи дочки достигли брачного возраста, раболепно обхаживает Майкла. Чёрт, даже судебные дела, которые при обычном раскладе попали бы к более престижному адвокату, быстро переданы ему. Причина? Холост и потенциальный наследник Эдема.
Ну почему, если ты мужчина и тебе больше двадцати одного, обязательно должен жениться? Майкл всё-таки пришёл к согласию с самим собой. Он может проснуться утром и ничего не опасаться, пока снова не уснёт. У него практика, немного друзей в Новом Орлеане, разделяющих его взгляды на этот суетный мир. Да и как он может оставить мать?
– Я всё, – Фрэд с энтузиазмом просмотрел меню. – Школьная столовка не чета этой.
Майкл сосредоточился на заказе. Немного смущают высокие, по сравнению с Новым Орлеаном, цены. Но заметив, что Викки знает, как вести себя в такой обстановке, успокоился. Девушка всё же слегка хмурилась, её радостное волнение омрачалось беспокойством.
– Викки, я узнаю, есть ли для Вас здесь номер, – быстро сказал он. Она, казалось, собиралась запротестовать. – Завтра, – быстро и настойчиво, не давая ей заговорить, продолжил Майкл, – я буду в банке и поговорю с мистером Флемингом по поводу работы для Вас. – Однако оригинальное предложение устройства будущего Викки лишь только формировалось в уме и должно отвечать их взаимным интересам.
Игнорируя её серьёзность, Майкл для всех заказал, особо не выбирая, говяжье рагу, картошку, а на десерт горячий яблочный пирог и кофе. Мысли навязчиво вертелись вокруг необычного предложения, что упорно лезло в голову.
Алекс и Фрэд с юношеским энтузиазмом вели беседу, как проводят вечер светские люди, соблюдая, однако, осторожность, не будучи уверенными в реакции Майкла.
– Никто не приезжает в Нью-Йорк, не посетив «Лувр», – уверял Фрэд. – Это самый модный бар в городе. Я угощаю, Алекс, – величественно сказал он, чувствуя себя несколько обязанным за ужин.
– И самый дорогой, – цинично предупредил Майкл. Алекс не имел ни малейшего понятия, в каком финансовом положении семья, считая само собой разумеющимся, что всегда есть немало свободных денег.
Их обслужили с быстротой, достойной всяческих похвал. Майкл улыбнулся, заметив, как глаза Викки расширились от обилия принесённой еды. Прекрасные нью-йоркские отели подавали на стол с такой щедростью, словно плантации Юга.
Когда подошло время десерта и кофе, Алекс и Фрэд забеспокоились. Майкл перехватил нетерпеливый обмен взглядами.
– Если хотите уйти, ради Бога, – небрежно бросил Майкл, – только, Алекс, загляни ко мне перед завтраком. Мне нужно с тобой поговорить.
– Мамины наказы? – отпарировал Алекс.
Когда они с Викки остались пить кофе, Майкл стал рассказывать об Эдеме. Заказал свежий напиток, ободрённый, что Викки тепло и с интересом слушает о плантациях в десять тысяч акров. С тревогой Майкл подумал, девушка не имеет абсолютно никакого представления об институте рабства. В Англии оно запрещено с 1807 года. Не беда, сказал он себе. Он же не предлагает ей стать рабыней.
– Викки, я понимаю, что Вы беспокоитесь о своём будущем, – медленно начал Майкл. – Я имею ввиду положение, положение в обществе, – подчеркнул он, – хотя внешне это обычно выглядит иначе. – Она серьёзно слушала, не имея ни малейшего представления, что ей собираются предложить. – По собственным соображениям, Викки, я предлагаю Вам то, что в некоторых кругах известно, – едва заметная улыбка, – как брак по расчёту. – На этой фразе она встрепенулась. Девушка не была уверена, правильно ли поняла сказанное. – Выслушайте меня, Викки, – настойчиво умолял Майкл, перегнувшись через стол, чтобы она могла слышать. Викки покорно слушала, пытаясь переварить услышанное. – У Вас в Эдеме будет собственная комната. У Вас будет всё, чтобы жить в достатке. Но в глазах моей семьи и наших друзей Вы будете моей женой.
– Я читала о таких вещах, – прошептала она. – В романах.
– Викки, это было бы здорово для нас обоих, – убеждённо сказал он. Душу охватила тревога. Родители наверняка что-то заподозрят. Но ничего не докажут. Викки вполне подходит. Кто сможет возразить? Дочь британского офицера, погибшего под Севастополем. Она леди, хотя ни южанка, ни богачка. Отца едва ли можно было назвать богачом, когда тот женился на маме. Плантацию назвали Эдемом только после смерти деда и бабки Майкла по требованию отца. За пять поколений до этого её знали как Эйнсли-Эйкез.
– Если вдруг решите, что с Вас хватит, оформим развод. Я юрист, Викки, и знаю, как делаются такие дела. Если пожелаете, я выдам Вам легальный документ соответствующего содержания.
– И чем я буду заниматься? – Викки пыталась представить себя в непривычной ситуации.
– Чем и все молодые жёны в Луизиане, – он попытался свести всё к шутке. – Быть всегда красивой. Несколько раз в год ездить в Новый Орлеан за покупками, ходить в театр, посещать ужины и балы, когда нас пригласят. Читать, наконец.
Слава Богу, он больше не будет подходящим женихом, который изредка, но всё же встречается.
Синие глаза сияли. Майкл понял, девушка начинает видеть выгоду. Обоюдную выгоду. Для неё – спасительная ниточка, ведущая к обеспеченности и защищённости, а он избавляется от надоевших усилий матери наконец-то его женить. А ещё Викки стала бы буфером между ним и Эвой.
– Мы останемся в Нью-Йорке ещё несколько дней. Мне нужно узнать, когда прибывает пароход моей тётушки. И на этом я заканчиваю все дела, – его охватило мрачное предчувствие. – Вы останетесь здесь, в отеле. – Он сделал паузу, сам ощутив важность сделанного предложения.
– А твоя семья? – с ужасом спросила она. – Что скажут они?
– Викки, мне двадцать четыре года и я сам себе хозяин, – голос напряжён. – Скажу, что в Нью-Йорке встретил очаровательную юную леди и решил покончить с холостым положением, – улыбка стала циничной. – Мать героически пытается сделать это на протяжении четырёх лет. – В тёмных глазах мелькнул вопрос. – Нужно сообщать твоей тёте, что выходишь замуж? Свадьба завтра, – решил Майкл. – Я справлюсь о баптистском священнике. Ты какой веры? – вопрос явно запоздал.
– Я верю в Бога, – тихо ответила Викки. – Папа всегда говорил, что случается то, что не может не случиться. Буду счастлива обвенчаться с тобой по баптистскому ритуалу, – она говорила с удивительным достоинством. – Но тётю Молли надо известить, – глаза, обрамлённые густыми ресницами, излучали тревогу. – Не могу допустить, чтобы она беспокоилась обо мне.
– Напиши письмо, – подсказал Майкл. – У меня утром будет посыльный, он доставит его в первую очередь. – Он заколебался. – Если тебе захочется, чтобы она присутствовала на церемонии…
– Нет, – быстро сказала Викки, – лучше просто напишу. И напишу снова, когда приедем в… – нахмурилась, вспоминая место, о котором упоминал Майкл. – в Луизиану?
– В Луизиану, – подтвердил он. – Час езды от Нового Орлеана. Один из самых сказочных городов в мире.
Викки закрыла дверь номера в «Сэнт-Николас-Хотэл».
Завтра баптистский священник сделает её женой Майкла Идена. Через четыре дня они возьмут экипаж до Нью-Джерси, где ждёт поезд. Это будет началом длинного путешествия до Нового Орлеана. Сначала в экипаже, потом на поезде и на пароходе.
Ей будет не хватать тёти Молли и её детей, но она сбежит от всей гнусности Файв-Пойнтса. Некая сила, невиданная и могущественная, может быть сам Бог, вмешалась в её судьбу.
Затем под напором логики радостное настроение сделало резкий вираж. Родители Майкла, разумеется, узнают, что он познакомился с Викки только во время последнего приезда в Нью-Йорк. Что же это за девушка, спросят они себя, которая выходит замуж после столь короткого знакомства? Майкл ведь никогда не расскажет, как они познакомились?
И почему Майкл так желает этого брака? Может, есть кто-то, кого он любит, поддерживает отношение, но не может жениться? Закрыть на это глаза?
Неважно. У неё нет выбора. Она будет придерживаться взятых обязательств. Будет вести себя перед друзьями и роднёй Майкла, как преданная и нежная жена. Щёки залились краской. Майкл Иден был самым красивым мужчиной, кого она когда-либо знала.
Стоп! Никаких романтических фантазий. Майкл её нанял. Добрый, внимательный, но он не для неё. Между ними ничего не может быть более того, что есть сейчас.
Майкл проснулся рано, как будто было обычное утро в Эдеме. Лишь позже звуки улицы чужого города, доносящиеся до пятого этажа отеля, напомнили, где он. Тотчас же мужчина вспомнил о принятом ночью решении. Такая поспешность для него не характерна. Сегодня, к трём часам пополудни он женится.
Майкл считает, что оказывает неплохую услугу Викки Уикершем. Одна в этом мире, вынужденная жить в отвратительных условиях. Она, несомненно, выигрывает, выходя за него замуж.
Он протянул руку за часами и завёл их. Аккуратная память Майкла систематизировала всё, что должно быть сделано. Скоро придёт Алекс. В одиннадцать встреча с мистером Флемингом. До этого, после разговора с Алексом, завтрак с братом и Викки. Договориться передать с посыльным письмо тётке Викки. Посетить вместе с невестой магазин для покупки подходящего гардероба.
Он нахмурился. Чёрт, положение весьма неординарное. Что подумает её тётя? Но Викки оказалась смышлёной. Она сделает всё, что надо, и весьма убедительно. Эта женщина вряд ли придёт, чтоб бегать тут с дробовиком в руках. В любом случае на церемонию её нужно пригласить.
Когда раздался стук в дверь, Майкл был одет и побрит, удручённый мыслью о том, как наименее болезненным способом сообщить родителям неприятное известие о женитьбе.
– Войдите, – пригласил он, включаясь в предстоящую встречу. Майкл никогда не чувствовал себя комфортно в присутствии Алекса. Иногда брат, чей взгляд мог выражать такую затаённую боль, казался на несколько лет старше. Они с Алексом никогда не вспоминали о тягостном времени трёхлетней давности, которое закончилось тем, что Алекса отправили обратно в школу. Причина в маме. Алекса просто изгнали из Эдема. Лучше, если бы они тогда всё-таки поговорили. «Бедный Алекс», – с жалостью подумал Майкл.
Открылась дверь, и в номер вошёл Алекс. Взгляд настороженный.
– Знаю, Майкл, что ты скажешь, – Алекс цинично улыбнулся. – Мама взбешена, что я бросил школу.
– Алекс, тебе нужно вернуться, – спокойно сказал Майкл.
– А если я не… – с вызовом произнёс брат.
– Мама не вышлет тебя больше ни цента, – резко прервал Майкл. Брат замолчал. – Тебе, Алекс, следовало бы знать, что нам пришлось потуже затянуть пояса. Переговоры с посредниками прошли плохо. Они не хотят платить аванс как обычно. Но на содержание в колледже мама сможет высылать тебе деньги.
– Она могла бы содержать меня и в Нью-Йорке, – вызывающе вздёрнул подбородок Алекс. – Пусть продаст раба, а лучше двух. – Он пожал плечами, – чтобы вести дела в Эдеме не нужно держать три сотни душ.
– Триста рабов ещё не значит столько же рабочих рук, – подчеркнул Майкл. – Некоторые слишком стары для работы. Другие ещё совсем дети. Кроме того, ты же знаешь, что мама не продаст никого из рабов, – с явным нетерпением добавил Майкл. К тому же, как он знал, у неё была навязчивая идея увеличить число рабочих рук.
– Так пусть продаст несколько акций, – отпарировал Алекс.
– А это уже другая проблема, – грустно сказал Майкл. – Отец выкинул очередной фокус. Продал огромное количество акций и вложил деньги в строительство железных дорог. Даже не посоветовавшись с мамой.
– Железнодорожный капитал тоже неплохо, – пожал плечами Алекс.
– В железные дороги сейчас перетекает слишком много денег, – серьёзно ответил Майкл. – Это меня беспокоит. Но давай не будем об этом. Я хочу, чтобы ты завтра вернулся в Принстон. Уверен, договоримся, чтоб тебя приняли обратно.
– Почему я обязательно должен вернуться? Я не хотел ехать в тот, первый городок. – У него задёргалось веко. Что значит исходящее от Алекса чувство безнадёжности? – Мама дёргает нас за верёвочки, как марионеток. Надо было паковать чемоданы и ехать на Запад. Там всё ещё живут за счёт золотых приисков.
Но Майкл знал, что тот никуда бы не поехал. Алексу двадцать, и он слишком испорчен роскошной жизнью.
– Ты вернёшься в колледж, Алекс, – устало произнёс Майкл. – Завтра же.
– Я предпочёл бы домой, – настаивал Алекс. – Сколько можно быть в ссылке?
– Пока не получишь диплом. К тому же, – попробовал утешить брата Майкл, – скоро приедешь домой на лето.
– Ага, и пробуду там три дня, – с горечью парировал Алекс. – Мама потащит меня в Батон-Руж или в Билокси. – Он внимательно посмотрел на Майкла. – Отец когда-нибудь рассказывал, почему меня выгнали из Эдема?
– Говорят, что-то было между тобой и Джанин, – ответил Майкл. Он помнит эту прелестную, четырнадцатилетнюю девочку с золотистой кожей. Летом она работала на кухне. И вдруг Алекса быстро сплавили в школу. – Не ты первый и не ты последний путаешься с рабынями.
– Папа ничего тебе не говори л. – Алекс засиял мстительным торжеством. – Папа не мог смириться с этим, правда? – Алекс внезапно как будто выдохся от душевного волнения. – Ладно. Я скажу Фрэду, что возвращаемся в Принстон.
«С чем не мог смириться папа? – подумал Майкл. – С тем, что пока он в инвалидном кресле, парализованный ниже пояса, Алекс флиртует в лучших традициях Барта Идена? Или что-то ещё?»
– Алекс, тут вот ещё что. – Майкл с трудом заставил себя вернуться из трясины прошлого. – Я женюсь на Виктории Уикершем. Сегодня днём.
Алекс с недоверием уставился на брата.
– Майкл, ты в своём уме?
– Это выгодная сделка для нас обоих, – смущаясь, проговорил Майкл. – Мы ночью подробно всё обсудили.
– Мой брат, поверенный адвокат с холодным разумом, – усмехнулся Алекс, – женится на девушке, которую встретил ночью в борделе!
– Алекс, заткнись!
– Не верю! – Алекс продолжал таращиться. – Ты, видать, здорово зол на маму, раз хочешь с ней так обойтись?
– Я ни как не собираюсь обходиться с мамой, – отпарировал Майкл, – Просто привезу домой жену.
– Майкл, у тебя не будет ни минуты покоя. Мама не позволит тебе сделать это и выйти сухим из воды.
– Это будет fait accompli, – резко ответил Майкл. – И маме придётся смириться.
– Майкл, – тихим, льстивым голосом заговорил Алекс, – убеди маму позволить мне поехать домой.
– Никто не убедит маму, ты же знаешь, – нахмурился Майкл. Когда Алекс переходил на вкрадчивую манеру общения, он мог быть опасным.
– Ты мог бы поговорить с ней, – глаза Алекса вспыхнули. – Скажи, что я влип в большие неприятности. Скажи, что нашёл меня в борделе у Нины.
– Пошли завтракать, – резко сказал Майкл. – У меня впереди тяжёлый день. Возникло очень много дел, которые нужно сделать.
– Да, действительно, – растягивая слова, произнёс Алекс, – ты и вправду женишься.
С удивлением Майкл осознал, что вспотел, хотя в комнате, где священник проводил свадебную церемонию, было прохладно. Алекс и Фрэд стояли рядом. Так в самую последнюю минуту захотел Алекс. Майкл успокаивал себя, что Фрэд никогда не приедет погостить в Эдем. Ни один человек не узнает о необычной ночной встрече между женихом и невестой.
– Кольцо, пожалуйста, – сказал священник с едва заметным нетерпением. До Майкла дошло, что тот просит уже второй раз. Брат тоже не обращает внимания на церемонию.
Алекс подошёл с простым свадебным колечком, второпях купленном утром в ювелирной лавке, которую рекомендовал знакомый клерк в банке. Возле лавки крошечный магазинчик предметов культа. Там Майкл выбрал подарок для Бена Вассермана. Он знает, что подарок – прекрасный шёлковый платок для молитвы во время субботней службы в синагоге Туро – будет принят с глубокой благодарностью.
Майкл надел кольцо на палец Викки. Голос звучал незнакомо, напряжённо, когда повторял слова за священником. По окончании церемонии, едва коснувшись, поцеловал Викки в щёку, в то время как священник и его жена, казалось, только этого и ждали.
Мама будет переживать, а отец от её переживаний повеселеет. Наконец-то она перестанет подсовывать ему Бетси Харрис, странную и сентиментальную Бетси Харрис, чей отец – самый богатый человек в штате.
Дело сделано, подумал Майкл со смесью ликования и мрачного предчувствия. Он женился.
