Текст книги "Смертельно опасны (антология)"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

Соавторы: Гарднер Дозуа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 51 страниц)

Прохожие обращали внимание на необычайно роскошный для этих мест флиттер.

– Я тебя вызову, когда понадобится, – вполголоса сказал Роан. Хайджин послушно склонил длинную костистую голову, показав золотую гриву между воротником и фуражкой. На Сэмми были облегающие брючки, заправленные в высокие сапоги, и переливающийся, будто струящийся шелковый топ в зеленовато-синих тонах. Рыжевато-кремовые волосы падали ей на плечи. На нее оборачивались, у Роана перехватывало дыхание.

– Так где будем ужинать? – спросил он.

– Тут. – Ресторан был исанжевский, с деревьями в кадках и протянутой между ними веревочной паутиной. Официанты передвигались по ней с помощью рук, перепончатых ног и хвостов, умудряясь ничего не ронять с подносов.

Один из них соскользнул с дерева, как только Роан и Сэмми устроились на веревочных креслах. Блокнот для заказов висел у него на шее вместе с кредитной втулкой.

– Что будем пить? – осведомился он, слегка шепелявя.

– Шампанское, – сказал Роан.

– Я вообще-то не люблю шампанское, – заметила Сэмми.

– Извини, не спросил. Что же тогда?

– Текилу.

Официант посмотрел на Роана бездонными, черными, нечеловеческими глазами в обрамлении золотого меха.

– Мне то же, что и даме, – сделал галантный жест Роан. Исанжо взлетел на дерево и умчался.

– Да ты сама вежливость, – подивилась Сэмми. – Ты разве пьешь текилу?

– Отчего же нет, пью.

– А дома что пьешь? – Изумрудные глаза уставились на него.

– Шампанское, мартини. Летом иногда пиво или джин с тоником. Вино за обедом. А что?

– И часто прикладываешься?

– Каждый вечер, – не подумав, выпалил он. – Можно подумать, ты мой доктор.

– Расслабиться хочешь? Забыться? То и другое вместе?

– Ты преувеличиваешь. Мне просто приятно выпить немного вечером. – С месяц назад, услышав заливистый смех Джулианы, флиртующей с молодым офицером (которого она после взяла в любовники), он напился до полной отключки.

Другой исанжо вывел Роана из задумчивости, поставив на стол хлеб и миску с соусом. Глаза от пряного аромата наполнились слезами, а рот слюной.

– Сегодня ты был пьян, иначе ни за что бы не пришел ко мне за кулисы. – Сэмми обмакнула хлеб в соус.

– Ты такого низкого мнения о своих чарах?

– Твое чувство приличия намного сильнее их, – сухо проронила она.

– Тут ты, пожалуй, права.

– Вот видишь. Почему же тогда пришел?

– Потому что ты прекрасна… а я одинок.

– По-твоему, слияние двух тел в темноте сможет это исправить?

Роан ответил не сразу из-за комка в горле. Он смутился, откашлялся и спросил – небрежно, как ему хотелось надеяться:

– Выходит, ты сама предлагаешь?

– Нет, предложить должен ты. У меня еще осталась кое-какая гордость.

– Твоя… профессия кажется тебе унизительной?

Зеленые глаза ожгли его презрительным недоверием.

– Что ж, вот и ответ.

– Это все ваша государственная религия. Все женщины должны быть либо мадоннами, либо шлюхами.

– И к какой же категории ты относишь себя?

Это был правильный вопрос: она улыбнулась.

– К какой захочешь.

– Что-то я сомневаюсь в твоей сговорчивости.

Принесли напитки. Она продолжала улыбаться ему поверх своего стакана.

– А ты не так уж глуп для аристока.

– Спасибо. Ты не так уж банальна для стриптизерши.

Они чокнулись, и он, почему-то занервничав, выпил свою текилу до дна.

– Ты полегче, кабальеро. Не на себе же тебя отсюда тащить.

– Об этом позаботится мой водитель.

– Он и в постель со мной ляжет? – Сэмми взяла меню. – Давай заказывать, умираю с голоду.

Любовью она занималась не менее талантливо, чем танцевала.

Когда Роан застонал и скатился с нее, все еще содрогаясь всем телом, она села на него верхом, провела пальцем по губам, погладила шею, грудь и живот, который он тщетно пытался втянуть. Его член дрогнул было в ответ на ее гортанный смешок и опять сник.

Он так хотел ее, что едва дотерпел до ее квартиры в Палочном Городе, типонском квартале. Сорвал с Сэмми одежду, швырнул на кровать, расстегнул собственную рубашку, спустил штаны и упал на нее почти без прелюдий.

– Извини, – сказал он, прикоснувшись к ее лицу. – Тебе, думаю, не очень понравилось.

– У тебя еще будет шанс наверстать. – Она тронула его губы своими. У них был вкус ванили с легким оттенком текилы.

Лаская ее бедра, он нащупал под шелковистым мехом рубцы – раньше он, всецело поглощенный собой, ничего не заметил. Сэмми застыла.

– Что это?

– Я была на Иншаме.

Он отдернул руки, как будто сам вырезал ей яичники.

– Мне еще повезло. Не убили, как видишь, всего лишь стерилизовали.

– Вся вина лежит на этом фанатике, адмирале, – начал оправдываться Роан. – Правительство никогда… мы прекратили это, как только узнали.

– К тому времени погибли уже три тысячи семьсот шестьдесят два ребенка. Знаешь, сколько нас осталось? – Он помотал головой. – Двести тридцать восемь.

– Ты знаешь точную цифру? – глупо, не зная, что бы еще сказать, спросил он.

– О да.

– Как же ты…

– Меня и еще нескольких детей спас один ваш солдат. Он стрелял в своих же товарищей… сентиментальный был, видимо.

– Плохо же ты думаешь о людях. Может быть, он просто считал варварскими и аморальными действия своего командира.

– Кто же все это творил, как не люди? – Она помолчала и добавила: – Я часто думаю, что с ним сделали. Отдали, наверноЕ, под трибунал и казнили за то, что не подчинился приказу?

Роан, не в силах больше смотреть ей в глаза, отвернулся. Щетина царапнула по шелковой наволочке, от которой пахло сиренью.

– Нет. Всех солдат, в том числе и не подчинившихся, просто демобилизовали.

– Это хорошо. Больно было думать, что он поплатился жизнью за свое милосердие.

Оба долго молчали.

– Во всех ваших бедах виноваты кариане, нарушившие закон.

Сэмми потеребила его за нос.

– Если б они его не нарушили, меня бы здесь не было и ты не лежал бы такой весь довольный.

Он хотел сесть и поцеловать ее, да брюшко помешало. Сэмми, облегчая ему задачу, легла рядом и взяла его член в ладони. Ее голова покоилась у него на плече, волосы щекотали подбородок, дыхание грело шею.

– Ты нас ненавидишь, да? – отважился спросить он.

– Глупый вопрос. Разумеется, ненавижу. Нет, не тебя лично – человечество в целом. Люди – это подлые, злобные обезьяны, и всей галактике было бы лучше, не расползись вы по ней, но ты ничего, нормальный.

– Ты ведь тоже наполовину человек.

– Значит, и подлости во мне хватает. Имей это в виду, – хихикнула Сэмми.

– Буду иметь. – Роан, одолеваемый сном, вспоминал ее танец, быстрые движения маленьких ног, играющий мускулами живот – вспоминал и снова возбуждался. Вспомнив еще и когти, он встрепенулся и спросил: – А коготки твои к перчаткам пришиты?

Он почувствовал легкий укол в паху, но пузо опять-таки мешало разглядеть, в чем там дело. Роан приподнялся и крикнул:

– Черт! – Выпущенные во всю длину коготки с диодами держали его быстро сдувающуюся плоть.

– Все натурально.

Теперь Роан испугался по-настоящему. Сэмми убрала когти, легла ему на грудь, накрыла волосами их обоих. Он, взяв ее за руку, пытался понять, откуда выходят когти – подушечки на пальцах казались ему совершенно гладкими. Но ее язык уже проник ему в рот, и он забыл о когтях.

– Я не причиню тебе вреда, Ан, – пробормотала она. – Обещаю.

– Значит, мы… Космический Корпус… убивали детей? – поразился Трейси.

– Ну да. Я не лгал Сэмми, все это и вправду учинил один свихнувшийся адмирал, религиозный фанатик. Но худа без добра не бывает – после той резни законы об инопланетянах немного смягчили.

– Кариане исчезли как раз в то время?

– Да, всего несколько дней спустя. Их фактории опустели, корабли, тоже пустые, дрейфовали в космосе или стояли на лунах и астероидах. – Роан, оглядев бар с преувеличенным вниманием сильно пьяного человека, нагнулся к Трейси и прошептал, дыша алкоголем: – Может, они до сих пор среди нас, а мы и не знаем.

У Трейси закололо между лопатками, словно в спину ему глядели вражеские глаза или, того хуже, стволы.

– Глупости. Космос большой, почему бы им не убраться от нас подальше? Тем более что мы так и не нашли их родную планету.

– На чем убраться? Корабли ведь свои они бросили.

Трейси заново пригляделся к мрачным посетителям, к веселому бармену, к официантке. А вдруг каждый из них лелеет в душе смертельную вражду?

Но Роан уже рассказывал дальше.

Ровно через два месяца после их встречи он подарил Сэмми золотое колье с изумрудами. Это массивное украшение напоминало египетские ожерелья Старой Земли, и тонкая шея Сэмми прямо-таки гнулась под ним. Первоначально колье покупалось для Джулианы, но она отвергла его, заклеймив как вульгарное: оно, мол, достойно скорее какого-нибудь нувориша, чем одного из ПИФ.

– Значит, это обноски твоей жены? – с кривой улыбочкой уточнила Сэмми.

– Да нет же, она его ни разу…

– Ладно, уймись, – зажала ему рот Сэмми. – Оно красивое, и раз уж я подобрала ее мужа…

Они были в горах, в его охотничьем домике, и любовались редким в этих краях снегопадом. Спальню освещал только огонь в камине, ветер за окном плакал, как женщина.

Сэмми переплела его пальцы со своими.

– Зачем ты вообще на ней женился – по расчету? Ты ее любил хоть когда-нибудь?

– Я стал заменой. Ее жених пропал вместе со всем кораблем – ни обломков, ни тел не нашли. По окончании траура ее отец связался с моим, хотя я, как финансист, не шел ни в какое сравнение с блестящим капитаном Корпуса.

– Он еще жив, твой отец?

Он рассказывал ей о своей семье, об их имении в Гренадинской системе. О сестрах, о младшем брате. О своих увлечениях, о любимых книгах и музыке. Порой она прерывала его вопросом, но больше слушала. Голова ее покоилась у него на плече, рука гладила его грудь. Дочь Ройеса – единственно хорошее, что было в их браке, сказал он.

Он открыл ей все: надежды, мечты, то, чего втайне желал и чего стыдился. Она слушала молча, и лишь камин, треща поленьями, подавал ему реплики.

После этого его влюбленность в Сэмми перешла в одержимость. Он рано уходил с работы и приходил домой на рассвете, если вообще приходил. Их беседы не прекращались: Сэмми, в отличие от Джулианы, непритворно интересовали и его экономические теории, и давние уроки фехтования.

Порой свиданиям мешала необходимость вывозить жену и дочь в свет. Их последняя ночь тоже началась с бала, открывавшего сезон.

Казалось, что стены и потолок огромного бального зала внезапно исчезли, уступив место созвездиям и туманностям. Эффект был поистине ужасающий: гости жались в середине, подальше от космических пустот, и танцевать было весьма затруднительно. Хозяйка дома леди Палани, судя по ее сжатым губам, пребывала в ярости, одна из ее дочерей заливалась слезами. Завтрашний день сулил красочные сплетни о провале их бала. Роан отдал пустую тарелку слуге-хайджину и взял у другого бокал шампанского. К нему подошел лорд Палани с еще более вытянутым, чем обычно, лицом.

– Впечатляет, – сказал ему Роан, кивнув на голографический космос.

– Как и цена всего этого. Сами настояли… никогда не угадаешь, что им взбредет в голову.

Роан, понимая, что это относится к супруге и пяти дочерям лорда, по аналогии вспомнил недавний разговор с Сэмми.

Три дня назад они гуляли в Королевском Ботаническом саду, и она все время наклонялась потрогать и понюхать цветы. Ему нравилось смотреть на нее: каждый ее жест был сонетом, каждый шаг песней. Легонько погладив очередную розу, она взяла его под руку, а он стал рассказывать, как дочь его знакомых попала в частную клинику после буйного припадка на пикнике в День Основателя.

«Что ж тут странного? – сказала Сэмми с огоньком в кошачьих глазах. – Вы отказываете своим женщинам в какой-либо разумной деятельности. Дом, дети, сплетни, визиты, прием гостей – вот и все, что им позволяется. Удивляюсь, как они еще все до одной не спятили».

«Мужчину такой распорядок просто убил бы, – с потугой на юмор ответил Роан. – Похоже, что сильный пол – это вы».

«На Земле до Экспансии женщины были врачами, адвокатами, военными, президентами, промышленными магнатами».

«Но космос – среда враждебная, планеты большей частью трудны и опасны для колонизации, и женщины для нас дороже всего. Мужчины производят миллионы сперматозоидов, но выносить и родить дитя способна лишь женщина».

Роан сам не знал, с чего так яро защищает систему. И почему ему вспомнилась дочь де Вильи – не потому ли, что он и за свою Ройесу боялся?

«Это все уже в прошлом. Ваш консерватизм приведет Лигу к гибели, Ан. Кариане были правы в одном: нужно меняться и приспосабливаться, иначе конец».

– Роан?

– Да? Извините, задумался.

– Я хотел узнать об инфляции, – сказал лорд.

– Она прогрессирует, но не стоит портить вечер разговорами о финансах.

Роан украдкой взглянул на хроно в рукаве фрака. Всего сорок минут прошло, а кажется, будто вечность. Еще немного, и он улизнет, чтобы встретиться с Сэмми на праздничных улицах Понитауна, где пахнет чили и жареным мясом, где на всех углах стоят музыканты и танцоры извиваются под страстные гитарные переборы. Воображаемая музыка диссонировала с бальной, исполняемой оркестром на хорах. Роан поставил бокал и стал пробираться к двери. К черту все, больше он ни минуты не вытерпит.

Джулиана перехватила его. На ее платье сверкали цехины, в темных кудрях – бриллианты.

– Можно узнать, куда ты собрался?

– Э‑э…

– К шлюхе своей уходишь? – Ее голос прорывался даже сквозь гром оркестра.

– Не понимаю, о чем ты. Бога ради, не устраивай сцен.

– Почему же? Ты-то выставляешь напоказ свою инокровку.

– Откуда ты…

– Брет сказал жене, а она своей матери. Весь Кампо-Рояле над тобой потешается.

– Ты еще раньше об этом позаботилась со своими любовниками! – наконец-то высказал наболевшее Роан.

– Они по крайней мере земляне.

На них уже оборачивались. Роан обвел диким взглядом любопытствующие лица, изысканные наряды, вышколенных слуг. Будто стальные обручи смыкались вокруг, и звон гитар уплывал все дальше.

– Нет, – сказал он, сам не зная к чему, и стал спускаться по хрустальной винтовой лестнице под летящие вслед проклятия Джулианы.

Сэмми ждала его у ларьков, где продавали керамику, шарфы, бижутерию и косметику. Гул голосов перекрывал музыку, с жаровен капал шипящий жир. Роан обнял любимую, уткнулся в ее плечо.

– Что с тобой? – Она нежно отвела волосы с его лба.

– Джулиана знает. Все знают. Они хотят, чтобы я от тебя отказался, а я не могу! Не могу!

– Пойдем. – Она взяла его под руку и повела по улицам, где люди могли танцевать с инопланетянами, и пить с ними, и даже влюбляться в них.

У себя дома она налила ему выпить. Он проглотил все залпом, не обратив внимания на странный вкус. Комната начала раздуваться и снова сжиматься.

– Жаль, что нам так мало удалось побыть вместе, Ан. – Ее голос звучал будто издали, а потом все поглотила тьма.

Через некоторое время он осознал, что лежит голый на чем-то холодном. Его тошнило. В руку впилась игла, Сэмми гладила его по голове, говоря что-то ласковое.

Он снова погрузился во тьму и снова очнулся. Ему светили то в правый, то в левый глаз, и перед ним из-за этого плавали разноцветные круги. Что-то надавило на кончики его пальцев, и новый укол вернул его в темноту.

Окончательно Роан пришел в себя дома у Сэмми, лежа на кровати без матраса и простыней. Он встал, пошатываясь, собирая воедино разрозненные фрагменты памяти. На сгибе локтя виднелся след от иглы, одежда валялась на стуле в углу, карманы кто-то обчистил. Пропали ключи, бумажник, комм, даже расческа и носовой платок с монограммой.

– Шлюха поганая. Воровка, – вымолвил он и вздрогнул от собственного голоса, из баритона перешедшего в бас – оттого, должно быть, что в глотке и во рту пересохло.

Устремившись в ванную за малой нуждой, он заметил, что там не осталось ничего из принадлежностей Сэмми – ни зубной щетки, ни щетки для волос, ни подаренных им духов. Но если она хотела всего лишь обокрасть его, почему так долго ждала? Он подошел к раковине помыть руки и отшатнулся.

Из зеркала на него смотрел испуганный незнакомец.

Глаза у нового Роана стали серыми, вьющиеся рыжеватые волосы превратились в прямые и темные. Притом он лысел, и лоб из-за этого казался намного выше. Кожа тоже стала на тон темнее, нос вырос и сильно раздался вширь, уши прилегли к черепу. Роан посмотрел вниз. Живот тоже вырос, родимое пятно на левом бедре пропало. Он снова бросился к унитазу и стал блевать до полного опустошения.

Потом вернулся к раковине, прополоскал рот, напился. С рук пропали кольца, обручальное и печатка с фамильным гербом. Пустые кишки снова свело, но он удержался и начал одеваться. Из-за прибавки в весе рубашка застегнулась с трудом, а верхняя застежка на брюках совсем не сходилась.

В гостиной тоже не осталось никаких следов обитания. Он метнулся на кухню – ни посуды, ни еды. Здесь еще пахло дезинфекцией: все поверхности в доме, как видно, чем-то протерли.

Роан вышел на улицу. Там светило солнце: из его памяти выпала целая ночь, и только ли ночь? Вспотев, он сообразил, что на дворе стоит лето, а бал был осенью. Боже правый, у него отняли добрых полгода!

Нужно было срочно попасть домой, только как? Ни денег, ни комма, да и как доказать, что он – это он? От Понитауна до его поместья в Каскадах не меньше двадцати миль, а ему в таком состоянии и одной не пройти… но делать нечего. Роан побрел прочь и несколько раз оглядывался на розовый дом Сэмми, пока тот не скрылся из глаз.

Два часа спустя, сбив ноги до мозолей, он увидел вывеску полицейского участка и обозвал себя дураком. Его похитили и подвергли насильственной операции – куда же и обращаться в таких случаях, как не в полицию? Они позвонят к нему домой, и Хобб приедет за ним, а Сэмми объявят в розыск. Жаль ее, конечно, но ничего другого она не заслуживает.

– Я хочу заявить о преступлении, – сказал Роан дежурному сержанту в участке.

Тот, не поднимая глаз, подвинул ему планшет.

– Изложите все письменно.

Назвав свое имя и титул, Роан обеспечил себе повышенное внимание. Сержант, подозрительно оглядев его слишком тесный костюм, все же предложил потерпевшему воды и кофе – вдруг этот субъект и впрямь ПИФ.

Успокоенный Роан напечатал отчет о своих злоключениях, а сержант отправил рапорт начальству. Капитан, прибывший несколько минут спустя, посмотрел на Роана и сказал подчиненному:

– Ты что, за новостями не следишь, Джонсон? Это не канцлер.

– Я указал в заявлении, что мне изменили внешность, – заметил Роан.

– А я только что звонил в офис канцлера, и его секретарь Джон Фудзясаки сказал мне, что граф сейчас у премьер-министра. Здесь ваши фокусы не пройдут.

Два крепких полицейских взяли Роана под руки и вывели вон. Он постоял немного на тротуаре, мешая прохожим, и опять побрел в сторону дома.

Тесный вечерний костюм среди бела дня и хромающая походка выделяли его из толпы. Увидев намек на сочувствие во взгляде хайджина-посыльного, Роан расхрабрился и подошел.

– Извините, нельзя ли позвонить по вашему комму? Меня ограбили. Вам возместят расход, как только я получу доступ к своему счету.

– Звоните так, безвозмездно. – Хайджин, тряхнув упавшей на глаза челкой, протянул ему комм.

– Спасибо. – Роан, прослезившись от такой доброты, набрал свой личный номер в министерстве финансов и услышал в ответ:

– Секретариат канцлера, Фудзясаки.

– Послушайте, Джон, у меня кошмарная ситуация…

– Кто говорит?

– Роан. Я знаю, в это трудно поверить…

Фудзясаки прервал связь. Роан вернул комм хайджину, еще раз машинально сказав «спасибо»: нужно быть вежливым с теми, кто стоит ниже тебя.

Дотащившись до своего дома, он не стал объясняться с дворецким – просто отодвинул пожилого хайджина в сторону и побежал, пыхтя, вверх по длинной винтовой лестнице. Внизу поднялась тревога, но он успел добраться до зеркального с золотом будуара жены. Горничная-исанжо смотрела на него с испугом, прижимая к груди бальное платье хозяйки.

– Где моя жена?

Горничная, верная инстинктам, вскарабкалась по шторе и съежилась на карнизе, устремив золотистые глаза на дверь спальни.

Ворвавшись туда, Роан первым делом увидел чью-то широкую белую, тронутую веснушками спину. Мужчина, опираясь на локти, совершал красноречивые телодвижения, женщина под ним вскрикивала.

Открыв глаза и увидев Роана, Джулиана завопила уже во весь голос.

– Какого черта? – взревел, оглянувшись, ее партнер, и Роан узнал в нем себя.

– Тут прибежала охрана и увела «сумасшедшего». Я пытался объяснить, что кариане заслали своего агента в наше правительство, что он перечисляет деньги в компании, служащие прикрытием для инопланетной активности, что аудит может все это выявить… но меня, конечно, никто не слушал. Вскоре я понял, что должен отказаться от своих обвинений, если хочу выйти из лечебницы, где меня могут легко убить. Как только меня выпустили, я отправился в другие миры и стал рассказывать свою историю всем встречным и поперечным. – Толстяк, пошатываясь, поднялся на ноги. – Я, Роан Данила Маркус Обри, граф де Варгас, заклинаю вас: действуйте! Доложите вашим начальникам об опасности, нависшей над человечеством!

Вложив в этот призыв все свои силы, он снова плюхнулся на стул и уронил голову на грудь.

Трейси, жалея, что зря потратился на бутылку, тоже встал. Скрежет его стула вывел пьянчугу из ступора.

– Молодцы вы оба, ловко устроились. Бармен выпивку продает, а ты напиваешься на дармовщинку.

– Чего ты так…

– Граф де Варгас – наш премьер-министр, один только император выше его. Вот настоящий Роан. – Трейси снял комм с рукава кителя, набрал имя и сунул под нос рассказчику.

– Ну да, это я, – пробормотал тот. – Они все у меня украли: лицо, жизнь, жену… он влюбил ее в себя заново, а может, впервые.

Трейси, покачав головой, пошел к двери.

– Стой! – крикнул вслед пьяница. – Ты летаешь по всей Лиге. Если увидишь ее, скажи… я ведь ее больше ни разу не видел, мою Сэмми… – Его прошибли пьяные слезы. – Я люблю ее, понимаешь? Люблю.

В душе у Трейси соперничали смущение, жалость и злость.

– Отличный финальный штрих, – сказал он, уступив злости, и вышел в ночь. Холодный воздух немного отрезвил его, но он был все еще очень пьян. Глядя на далекое свечение космопорта, он думал, не дезертировать ли ему в самом деле. Ему только двадцать один; стоит ли рисковать петлей, чтобы избавиться от снисхождения и покровительства знатных ровесников? Стоит ли превращаться в такого же, как этот толстяк из бара, и рассказывать собутыльникам байки за стакан виски?

Я спас наследницу престола от скандала, который мог бы подорвать самые основы существования Лиги. Никому не выдал, что Мерседес де Аранхо любит меня, портновского сына.

Да, но ведь его история правдива в отличие от того, что плел этот пьяница.

Правдива, да, – но разве это делает ее менее фантастической?

Нет, не мог этот Роан или как там его говорить правду. Если это правда, то он, Трейси Бельманор, второй лейтенант Имперского флота, владеет тайной, способной не просто подорвать основы существования Лиги, а уничтожить ее. Он подозрительно вгляделся в темный переулок. За мусорным баком ничего не просматривалось, но что, если они там и следят за ним? Если они сочтут нужным его убрать?

Трейси пустился бежать и не останавливался до самого космопорта. Пройдя через шлюз, он прислонился к переборке; стальное с каучуком нутро корабля успокаивало нервы. Глупости все это. Не было никакой Сэмми, кариане не прячутся среди людей, и вся власть, как и раньше, принадлежит землянам мужского пола.

Мало ли что можно выдумать?..

Кэрри Вон [12]12
  © Carrie Vaughn, 2013; © пер. Н. Виленской, 2015.


[Закрыть]

Автор популярнейшей серии о приключениях Китти Норвиль; ее героиня – оборотень, ведущая по совместительству ночную радиопередачу для сверхъестественных существ. В серию входят романы «Kitty and the Midnight Hour», «Kitty Goes to Washington», «Kitty Takes a Holiday», «Kitty and the Silver Bullet», «Kitty and the Dead Man’s Hand», «Kitty Raises Hell», «Kitty’s House of Horrors», «Kitty Goes to War» и «Kitty’s Big Trouble». У Вог также вышел молодежный роман «Voices of Dragons» и фэнтези «Discord’s Apple». Ее рассказы печатались в журналах и сборниках «Лайтспид», «Азимовс сайенс фикшн», «Сабтеррениан», «Дикие карты», «Рилмз оф фэнтези», «Джим Бейнз юниверс», «Парадокс», «Стрейндж хоризонс», «Уэйрд тэйлз», «Ол-стар Зеппелин эдвенче сториз». Последние работы Вог – романы «After the Golden Age» и «Steel», сборник рассказов «Straying from the Path», новый роман о Китти «Kitty Steals the Show» и сборник рассказов о ней же «Kitty’s Greatest Hits». Готовится к выходу роман «Kitty Rocks the House». Кэрри Вон живет в Колорадо.

Ее героиня Раиса Степанова, советская летчица времен Второй мировой, исполняет свой долг, постоянно рискуя жизнью.