355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джордж Р.Р. Мартин » Смертельно опасны (антология) » Текст книги (страница 17)
Смертельно опасны (антология)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 11:41

Текст книги "Смертельно опасны (антология)"


Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин


Соавторы: Гарднер Дозуа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц)

Аддам Веларион, следивший сверху за ходом битвы, не мог знать, что двое из трех вражеских драконьих хозяев погибли, но драконов, разумеется, видел. Их держали за городскими стенами без привязи, чтобы они могли вылетать на охоту. Среброкрылый и Вермитор спали, свившись в один клубок, к югу от Тамблетона, Тессарион жил в западном лагере, ярдах в ста от шатра Дейерона.

Все три огненных змея пришли в возбуждение, когда вокруг них закипела битва. Один арбалетчик, говорят, пустил стрелу в Среброкрылого, а конные рыцари, напавшие на полусонного Вермитора с пиками, мечами и топорами, поплатились жизнью за свое неразумие. Тессарион, крича и выдыхая огонь, взлетел первым, и сир Аддам повернул Морское Чудо навстречу ему.

Чешуя дракона, прикрывающая его уязвимую плоть, большей частью огнеупорна. С годами она становится все толще, а пламя все жарче: детеныш разве что солому способен поджечь, в то время как Балерион и Вхагар плавили сталь и камень. Поэтому драконы, сходясь в поединке, пользуются зачастую другим оружием: их когти остры как бритва, челюсти могут сокрушить стальной панцирь, удар хвоста разносит в щепки повозку, ломает спину боевому коню и подкидывает человека на пятьдесят футов в воздух.

Тессарион и Морское Чудо сражались иначе.

Войну между Эейгоном II и его сестрой Рейенирой называют Пляской Драконов, но лишь при Тамблетоне драконы плясали в полном смысле этого слова. Тессарион и Морское Чудо, оба молодые, двигались изящнее, чем их старшие родичи. Они бросались друг на друга и отступали в последний миг, парили как орлы, падали с неба как ястребы, кружили, ревели, изрыгали огонь. Тессарион, скрывшись за облаками, тут же вышел из них и опалил Чуду хвост языком синего пламени. Чудо, выписывая затейливые фигуры, оказывался то ниже, то позади противника. Люди следили с городских крыш, как они поднимаются все выше и выше; очевидцы-то и говорили потом, что их схватка больше напоминала танец, чем битву.

Вермитор, взмывший в небо, положил конец пляске.

Почти столетний бронзовый исполин, величиной с обоих молодых бойцов, вместе взятых, был изранен и разъярен. Без всадника он не отличал своих от чужих и жег всех, кто метал в него копья. Одного рыцаря, пытавшегося ускакать прочь, он выхватил из седла когтями. Лорды Пайпер и Деддингс, некстати поднявшиеся на взлобок, сгорели вместе с оруженосцами, слугами и присяжными рыцарями.

Миг спустя на Вермитора кинулся Морское Чудо, единственный из четырех драконов, которым управлял человек.

Сир Аддам вознамерился доказать свою верность, истребив Двух Предателей с драконами вместе. Один из этих драконов сейчас был как раз под ним и поливал огнем людей королевы; отважный рыцарь не мог не вступиться за них, хотя и понимал, что его Морское Чудо слишком молод для поединка с таким великаном, как Вермитор.

Это был уже не танец, а смертный бой. Чудо упал сверху на Вермитора, летевшего на высоте не более двадцати футов, и оба рухнули наземь. Люди в ужасе разбегались от дерущихся в грязи змеев. Они сцепились так, что вырваться не мог ни один. Бенжикот Блэквуд, сидевший на коне ярдах в пятидесяти от них, говорил после, что старый очень скоро порвал бы молодого на части, не вмешайся в схватку Тессарион.

Кому ведомо сердце дракона? Быть может, он хотел помочь кому-то из двух противников – но кому? Говорят, что связь между драконом и его хозяином так прочна, что любовь и ненависть всадника передаются дракону, но кто в этом случае был врагом, а кто другом, и способен ли бесхозный дракон отличать друзей от врагов?

Никто не ответит нам на эти вопросы. Известно лишь, что Морское Чудо пал первым: Вермитор сомкнул зубы у него на шее и оторвал ему голову. Так и держа в зубах свой трофей, бронзовый дракон попытался взлететь, но изорванные крылья не удержали его; он снова хлопнулся в грязь и умер. Тессарион трижды пытался взлететь и трижды падал. Он сильно мучился, и лорд Блэквуд, видя это, кликнул опытнейшего своего лучника Билли Крепыша. Тот занял позицию в ста ярдах, куда не доставал драконий огонь, и всадил три стрелы в глаз умирающему.

Сражение длилось весь день и затихло к вечеру. Речные лорды, потеряв меньше ста человек, убили больше тысячи врагов из Простора и Староместа, однако полной их победой Вторую Тамблетонскую битву считать нельзя, ибо город они не взяли. Тамблетонские стены не пострадали в огне; люди короля отошли за них и закрыли ворота, которые речное войско за неимением осадных машин и драконов взломать не могло. Тем не менее люди королевы учинили во вражеском лагере великий разгром, пожгли палатки, захватили чуть ли не весь обоз, увели три четверти лошадей, убили принца и способствовали гибели двух драконов.

Наутро после битвы в Тамблетоне увидели, что врага под стенами больше нет. Среди множества мертвых тел распростерлись и три дракона. В живых остался один Среброкрылый; всю битву он кружил высоко над полем и лишь в сумерках опустился рядом с убитыми родичами. Песня повествует о том, как он приподымал носом крылья мертвого Вермитора, будто взлететь ему помогал, но это скорее всего вымысел. Утром он летал туда-сюда, поедая опаленные огнем трупы людей, лошадей и волов.

Восемь из тринадцати «водяных орехов», считая Оуэна Фоссовея, Марка Амброза и Удалого Джона Рокстона, были мертвы. Рикард Родден, раненный стрелой в шею, умер на другой день. Четверо, считая Хоберта Хайтауэра и Анвина Пека, остались в живых. Хью Молот со своими мечтами о короне, правда, погиб, но жив был второй предатель: Ульф Белый, проспавшись, понял, что остался единственным владыкой дракона.

«Молот окочурился, и мальчишка ваш тоже, – сказал он будто бы лорду Пеку. – Один я у вас есть». На вопрос Пека, что он намерен делать, Ульф ответил: «Пойдем брать столицу, как тебе и хотелось. Тебе город, мне трон».

На другое утро к Ульфу пришел сир Хоберт Хайтауэр, чтобы обсудить план взятия Королевской Гавани. В «Барсук» по такому случаю доставили два винных бочонка, один с дорнийским красным, другой с борским золотым. Ульф-Бражник мог пить что угодно, но сладкие вина любил больше всего. Сир Хоберт, без сомнения, полагал, что сам он будет пить красное, а лорд Ульф – борское, но почтенный рыцарь так потел и заикался, что Ульф насторожился и приказал дорнийское вино унести.

Сир Хоберт в жизни свершил немногое, но умер достойно. Не выдав своих сообщников, он осушил чашу золотого вина и попросил еще. Ульф, видя это, выхлебал целых три чаши и начал зевать: яд, растворенный в вине, действовал мягко. Когда он уснул вечным сном, сир Хоберт попытался вызвать у себя рвоту, но опоздал; вскоре перестало биться и его сердце.

После этого лорд Анвин Пек посулил тысячу золотых драконов любому выходцу из благородного дома, который подчинит себе Среброкрылого. Одному из трех охотников дракон оторвал руку, другого спалил, третий пошел на попятный. Остатки большого войска принца Дейерона и лорда Ормунда таяли на глазах: дезертиры разбегались, унося на себе добычу. Пек, признав свое поражение, приказал отступать. Обвиненный в измене Аддам из Корабела, он же сир Аддам Веларион, спас Королевскую Гавань ценой собственной жизни.

Королева, спешно убегавшая из столицы, ничего об этом не знала. Замок Росби закрыл перед ней ворота, кастелян малолетнего лорда Стокворта дал ей приют всего лишь на одну ночь, половина золотых плащей по пути разбежалась. Как-то ночью лагерь беглецов подвергся нападению дезертиров; рыцари отразили атаку, но сир Бейлон Берч погиб от стрелы, а молодой королевский гвардеец сир Лионель Бентли умер на другой день от сильного удара по голове.

Дом Дарклинов из Синего Дола, поддерживавший Рейениру с самого начала, успел раскаяться в этом. Лишь заступничество сира Харролда Дарка убедило леди Мередит Дарклин впустить королеву в замок (Дарки приходились Дарклинам родичами, а сир Харролд служил раньше оруженосцем у покойного сира Стеффона). Хозяйка поставила, однако, условием, что Рейенира недолго пробудет здесь.

Отправив лорда Корлиса в темницу, королева лишилась своего флота, а золота с собой впопыхах не взяла. Изнуренная, отчаявшаяся, она ничего не ела и не спала по ночам. Последнего живого сына она не отпускала от себя ни на шаг: принц Эйегон был при ней денно и нощно, «как маленькая бледная тень».

Ей пришлось продать свою корону, чтобы нанять браавосский торговый корабль «Виоланду». Сир Харролд убеждал ее искать пристанища у леди Аррен в Долине, сир Медрик Мандерли уговаривал плыть с ним и его братом в Белую Гавань, но королева не согласилась. Она решила вернуться домой, на Драконий Камень. Там лежат драконьи яйца, говорила она; без драконов ее дело проиграно в любом случае.

Ветер принес «Виоланду» ближе к Дрифтмарку, чем было желательно королеве. Трижды они проходили на расстоянии оклика от боевых кораблей лорда Велариона, и Рейенира в это время не показывалась на палубе. С вечерним приливом судно вошло в гавань под Драконьей горой. Королева послала вперед воронов, и на берегу ее ждал эскорт. Она вышла на пристань с принцем Эйегоном, своими дамами и тремя королевскими рыцарями – всем, что осталось от ее свиты.

Шел дождь, и в порту не было ни души. Даже бордели с тавернами стояли пустые, но королева не обратила на это внимания. Сломленная телом и духом, она хотела лишь одного: вернуться в свой замок, где ей с сыном ничто не будет грозить. Могла ли она знать, что последняя и самая страшная измена ждет ее в родных стенах?

Эскортом из сорока человек командовал сир Альфред Брум, старейший из местных рыцарей. Он служил еще при Старом Короле и полагал, что после отбытия королевы на материк кастеляном оставят его, но по причине его угрюмого нрава Рейенира отдала этот пост более покладистому сиру Роберту Квинсу.

На вопрос Рейениры, отчего сир Роберт сам не встретил ее, Брум ответил, что она найдет «нашего толстого друга» в замке. Он не солгал: обгоревший до неузнаваемости труп Квинса висел над воротами рядом с телами стюарда, мастера над оружием и капитана гвардии. Лишь по толщине королева и узнала своего кастеляна.

Рейенира побледнела, глядя на них, но принц Эйегон спохватился первый. «Матушка, бежим!» – крикнул он, и тут люди сира Альфреда бросились на защитников королевы. Сиру Харролду Дарку размозжили голову топором, не успел он обнажить меч, сиру Адриану Редфорту нанесли удар копьем в спину. Один сир Лорет Лансдел сумел перед смертью уложить двух изменников. Принц Эйегон схватил меч убитого сира Харролда, но сир Альфред презрительно отвел клинок в сторону.

Мальчика, королеву и фрейлин ввели во двор замка, и они увидели перед собой умирающего дракона.

Чешуя Солнечного все так же сверкала золотом на черном камне двора, но видно было, что жить великолепнейшему из вестеросских драконов осталось недолго. Он лежал, свернувшись клубком; крыло, почти напрочь оторванное Мелейс, торчало косо, свежие шрамы на спине дымились и кровоточили. Когда он поднял голову, почуяв чужих, стали видны рваные раны на его шее. На брюхе вздулись рубцы, в пустой правой глазнице запеклась черная кровь.

Ты недоумеваешь, читатель? Рейенира также ничего не могла понять, но мы теперь знаем то, чего не знала она. Как только в небесах над Королевской Гаванью показались ее драконы, лорд Ларис Стронг вывел короля и его детей из города потайными ходами Мейегора Жестокого, известными ему одному.

Тот же лорд Ларис решил разделиться, чтобы беглецов не поймали всех разом. Сиру Рикарду Торне поручили доставить двухлетнего принца Мейелора к лорду Хайтауэру. Шестилетнюю принцессу Джейегеру отдали на попечение сира Вилиса Фелла, долженствовавшего отвезти ее в Штормовой Предел. Ни один из них не знал, куда направляется другой, и потому не мог выдать этого, попав в плен.

Самого короля, переодетого в просоленный рыбацкий плащ, спрятали под грузом трески на баркасе и отправили на Драконий Камень. Хозяином баркаса был рыцарь-бастард, имевший родню на острове. Колченогий рассудил, что Рейенира непременно объявит охоту на Эйегона, но лодка в море не оставляет следов, и едва ли кому придет в голову искать короля рядом с сестриным замком.

Пока Эйегон отлеживался в своем укрытии, глуша боль вином и скрывая ожоги под одеждой простолюдина, на Драконий Камень прилетел Солнечный. Никто не может сказать, что потянуло его туда: смутная память о дымной горе, где он вылупился, или чутье, подсказавшее ему, что хозяин там, за волнами. Кое-кто полагает даже, что Солнечный чувствовал, как отчаянно нуждается в нем Эйегон, но кому ведомо сердце дракона?

После того как лорд Валис Моутон согнал Солнечного с насиженного пепелища у Грачевника, след дракона потерялся на целых полгода. (Семейные предания Крэбов и Брюнов гласят, что он укрывался в сосновых борах и пещерах на Раздвоенном Когте.) Надорванное крыло срослось плохо: Солнечный больше не мог парить и долго держаться в воздухе, но каким-то образом перелетел Черноводный залив: это он дрался с Серым Призраком на глазах у команды «Нессарии». Сир Роберт Квинс объявил виновником Людоеда, но житель острова Том-Заика усердно поил моряков элем и мотал на ус все, что они говорили. В их рассказах не раз поминалась золотая чешуя второго бойца, в то время как Людоед был черен как уголь. Два Тома со своими «кузенами» (это не совсем верно: родней им приходился только сир Марстон, сын сестры Тома-Колтуна от лишившего ее невинности рыцаря) сели в лодку и отправились на поиски убийцы Серого Призрака.

Обожженный король и подраненный дракон вновь обрели друг друга. Каждый день на рассвете Эйегон выбирался из своего укрытия на восточном склоне Драконьей горы и поднимался в небо впервые после Грачевника, а два Тома и сир Марстон Уотерс между тем вербовали сторонников для взятия замка. Даже в исконных владениях Рейениры нашлось немало тех, кто ее недолюбливал. Одни оплакивали родных, погибших в Глотке и в других битвах, другие надеялись пограбить, третьи искренне думали, что сын идет прежде дочери, и стояли за Эйегона.

Рейенира увела лучших своих людей в Королевскую Гавань, полагая, что замку Драконий Камень под защитой флота и валирийских стен ничто не грозит. Его малочисленный гарнизон состоял из стариков, мальчишек, калек и тех, кого подозревали в неверности или трусости, а возглавлял их пожилой, раздобревший сир Роберт Квинс.

Все согласны с тем, что его верность королеве не поддавалась сомнению, но не все его подчиненные были столь же верны: многие таили обиды, действительные или воображаемые. Сир Альфред Брум, самый видный из них, не замедлил предать свою королеву за обещанные ему лордство, земли и золото. Он хорошо знал сильные и слабые стороны замка и гарнизона, знал, кого можно подкупить, а от кого лучше избавиться сразу.

Замок в итоге не продержался и часа. В час призраков люди Брума открыли калитку сиру Марстону Уотерсу, Тому-Заике и другим заговорщикам. Один отряд захватил оружейную, другой взял под стражу верных королеве латников и мастера над оружием, сир Марстон поднялся на вышку и помешал мейстеру Ханнимору выпустить воронов. Сам сир Альфред со своими приспешниками ворвался в покои кастеляна. Не успел Квинс подняться с постели, как Брум вогнал копье в его толстый живот с такой силой, что оно, проткнув перину и соломенный тюфяк, вошло в пол.

Неудача постигла заговорщиков лишь в одном. Когда Том-Заика со своей шайкой вломился в спальню леди Бейелы, девушка выбралась в окно и спустилась во двор. Люди короля уже поставили часовых у конюшни, где держали драконов, но Бейела знала все ходы и выходы в замке: прежде чем погоня настигла ее, она успела освободить и оседлать своего Лунного Танцора.

Когда торжествующий Эйегон стал снижаться над замком, навстречу ему поднялась дочь принца Дейемона Бейела Таргариен, столь же бесстрашная, как и ее отец.

Бледно-зеленый Танцор с жемчужным гребнем и рожками был, если не считать крыльев, не больше боевого коня, а весил и того меньше. Именно поэтому двигался он легко и проворно, в то время как Солнечный, много крупнее его, плохо владел крылом и получил свежие раны в бою с Серым Призраком.

Они схватились, освещая предрассветную тьму своим пламенем. Лунный Танцор, увернувшись от зубов и когтей Солнечного, зашел сверху, разодрал большому дракону спину и рванул больное крыло. Люди, наблюдавшие снизу, говорили, что Солнечный сразу дал крен, а Танцор дохнул на него огнем. Ответная вспышка, подобная солнцу, ослепила молодого дракона, но он уже налетел на противника, и оба начали падать. На пути вниз Танцор терзал шею Солнечного, а тот кромсал когтями его живот. Зеленый, весь в крови, отчаянно забил крыльями и хотел вырваться, но сумел лишь замедлить падение.

Зрители разбежались кто куда, и драконы, продолжая драться, упали на камень. На земле проворство уже не спасало Танцора от большого и тяжелого Солнечного. Золотой дракон вскоре загрыз врага, испустил победный вопль и попытался взлететь, но не смог.

Эйегон выпрыгнул из седла футах в двадцати над землей и переломал себе ноги. Леди Бейела не оставляла Танцора до конца; разбитая, обожженная, она все же отстегнула седельные цепи и отползла прочь, пока ее дракон бился в предсмертных корчах. Альфред Брум собрался добить ее, но Марстон Уотерс отнял у него меч, а Том-Заика отнес девушку к мейстеру.

Вотчина предков досталась королю дорогой ценой. Солнечный так больше и не поднялся в небо; он лежал во дворе и поедал сначала Танцора, потом баранов, которых ему приносили. Сам Эйегон мучился от боли до конца своих дней, но макового молока, к чести своей, больше не принимал. «На эту дорожку меня теперь не заманишь», – говорил он.

Вскоре, когда он лежал в лубках в чертоге Каменный Барабан, из Синего Дола прилетели первые вороны Рейениры. Узнав, что сестра возвращается в замок на «Виоланде», Эйегон приказал сиру Альфреду Бруму приготовить ей «достойный прием».

Нам все это известно, но королева, сходя с корабля в приготовленную братом ловушку, не ведала ничего.

Увидев распростертого на земле Солнечного, она засмеялась и спросила: «Кого же нам за это благодарить?»

«Здравствуй, сестра!» – позвал тут с балкона Эйегон, которого вынесли туда в кресле. Из-за сломанного в Грачевнике бедра он был весь перекошен, красивое прежде лицо от макового молока стало одутловатым, половину тела покрывали ожоги, но Рейенира сразу узнала его.

«Дорогой братец! Я‑то надеялась, что ты уже отошел к праотцам».

«Только после тебя, ты ведь старшая».

«Приятно слышать, что ты помнишь об этом. Теперь мы, видимо, твои пленники, но долго ты нас не удержишь. Верные мои лорды найдут меня».

«Разве что в семи преисподних», – ответил король. Рейениру оттащили от сына; одни говорят, что это сделал сир Альфред Брум, другие – что два Тома, Колтун-отец и Заика-сын. Сир Марстон Уотерс стоял тут же в белом плаще: Эйегон за доблесть назначил его королевским гвардейцем.

Ни он, ни другие рыцари не сказали ни слова против, когда король отдал сестру дракону. Солнечного, как говорят, не слишком соблазняло такое лакомство; лишь когда сир Альфред кольнул грудь королевы кинжалом, дракон обнюхал ее и поджарил, воспламенив заодно и плащ Брума. Рейенира возвела глаза к небу и выкрикнула проклятие, прежде чем дракон оторвал ей руку вместе с плечом.

Змей, пожирая королеву, отгрыз от нее шесть кусков и оставил «для Неведомого» лишь ногу ниже колена. Сын смотрел на это, оцепенев от ужаса. Рейенира Таргариен, Жемчужина Королевства, покинула этот мир на двадцать второй день десятой луны 130 года от Завоевания Эйегона, в возрасте тридцати трех лет.

Сир Альфред хотел и принца убить, но король запретил ему, сказав, что мальчику всего десять лет и он будет ценным заложником. У сестры оставались еще сторонники, с коими следовало разделаться, прежде чем сесть на Железный Трон. Принца Эйегона заключили в оковы и бросили в темницу под замком, а фрейлины покойной королевы отправились в башню Морского Дракона, чтобы дожидаться там выкупа. «Довольно прятаться, – провозгласил король Эйегон. – Посылайте воронов: пусть страна знает, что самозванка мертва, а истинный король скоро вернется и займет трон своего отца». Но даже истинным королям легче сказать что-то, нежели сделать.

После гибели Рейениры король еще тешил себя надеждой, что Солнечный поправится и сможет летать. Но дракон все слабел, и раны у него на шее гноились. Даже дым, который он выдыхал, имел дурной запах; он стал отказываться от еды и на девятый день двенадцатой луны испустил дух. Король рыдал, как дитя.

Немного оправившись от горя, он собрал своих людей, чтобы обсудить с ними возвращение в Королевскую Гавань. Там его ждала королева-мать, восторжествовавшая наконец над соперницей хотя бы уж тем, что пережила ее. Рейениру король повелел во всех летописях именовать впредь отнюдь не королевой, а только принцессой; королевами могли называться лишь его мать Алисент и покойная жена Гелайена.

Приправленное горем торжество Эйегона длилось, однако, недолго. Дело Рейениры не умерло вместе с ней, и войска черных двинулись на столицу в то самое время, как король возвратился в свой Красный Замок. Он так и не залечил свои раны, не знал ни покоя, ни радости и царствовал всего лишь полгода.

Но о том, как окончил свои дни Эйегон II и как его сменил Эйегон III, мы расскажем как-нибудь в другой раз. Война за трон продолжалась, но соперничество принцессы в черном и королевы в зеленом обрело свой кровавый конец; так мы и завершим эту главу истории.

Джим Батчер [18]18
  © Jim Butcher, 2013; © пер., примеч. В. Гольдича, 2014.


[Закрыть]

Автор бестселлеров «Нью-Йорк таймс», Джим Батчер более всего известен, как автор серии «Досье Дрездена», где в роли главного героя выступает Гарри Дрезден, наемный волшебник, который разгуливает по темным переулкам и сражается с существами потустороннего мира. Гарри Дрезден стал одним из самых популярных вымышленных персонажей двадцать первого века; он даже вел собственное телевизионное шоу. «Досье Дрездена» состоят из романов: «Гроза из преисподней», «Луна светит безумцам», «Могила в подарок», «Летний рыцарь», «Лики смерти», «Обряд на крови», «Барабаны зомби», «Доказательство вины», «Белая ночь», «Маленькое одолжение», «Продажная шкура» и «Перемены». Кроме того, Батчер является автором приключений меча и магии, серии «Кодекс Алеры», состоящей из романов: «Фурии Кальдерона», «Битва за Кальдерон», «Cursor’s Fury», «Captain’s Fury» and «Princeps’ Fury». Среди последних книг «First Lord’s Fury», новый роман из «Кодекса Алеры» и «История призрака» из серии «Досье Дрездена». Существует также сборник рассказов о Гарри Дрездене, «Халтура: истории из “Досье Дрездена”». Выходит новый роман из этой же серии «Холодные дни». Батчер живет в Миссури с женой, сыном и свирепым сторожевым псом.

Батчер изумил всех, убив Гарри Дрездена в конце «Перемен». (События его следующего романа «История призрака» рассказаны с точки зрения призрака Гарри!) В нем юная протеже Гарри пытается сражаться с силами тьмы без Гарри и обнаруживает, что занять его место ей не под силу. Она должна быстро расти – или умереть.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю