Текст книги "Во Имя Закона (СИ)"

Автор книги: Джорди Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Она осмотрелась по сторонам.

На этот раз девушка увидела справа от себя, как Рома сражалась с Ноэлем. Они так кружились вокруг друг друга, уворачиваясь от заклинаний соперника, и посылая свои красивыми плавными движениями, что их схватка очень напоминала собою танец. Смертельный танец. На мгновение Флоренс залюбовалась ими, залюбовалась тем, как взвивались в воздух белокурые локоны Главы Ученого Совета. Девушка подумала вдруг, каково было Милане отпускать блондинку в это путешествие. Зная, что та может не вернуться.

«Брат Геммы был самонадеян и погиб», – неожиданно всплыли в голове слова Ромы.

– Флоренс! Сражайся! – услышала девушка голос Ансельма.

Но она даже не могла понять, откуда тот раздается.

– С кем? – крикнула Фло в никуда. – Со снежинкой?

И словно ответ, та вновь показалась на горизонте.

Флоренс побежала. Побежала к краю пропасти, надеясь, что сможет обмануть снежный ком и свалить его в ров.

Но когда Фло оказалась на краю, снежинка была в диаметре уже метра три. Словно обладая живым разумом, она прыгала из стороны в сторону, повторяя движения Флоренс и отрезая ей все пути к спасению.

– Ну нет… – простонала Флоренс. – Пожалуйста. Только не так. Не от рук снежинки. Надо мной будет смеяться все Поднебесье.

Но никто не слышал её мольбы.

Гигантский ком все надвигался на девушку.

Флоренс посмотрела вниз. Пропасть разверзлась на многие десятки метров. Верная смерть.

Она стояла на краю, затаив дыхание. Ком остановился прямо перед нею. Почти касаясь её носа своим снежным покровом.

– Вот и все, – усмехнулась Фло.

Огромная снежинка качнулась назад. Но только для того, чтобы тут же качнуться вперед.

Флоренс почувствовала, как земля под её ногами начинает осыпаться. Она попыталась шагнуть в сторону и оступилась. И медленно, словно в кино, Фло стала оседать вниз вместе с пластом земли. Снежный ком, бушующие фиолетовые стены, сражающиеся вдалеке противники, все плавно поплыло вверх, будто девушка опускалась на лифте.

Флоренс подняла голову и увидела, что её губитель собирается сорваться с края пропасти. Пытаясь хоть как-то остановить свое падение, которое под грузом снежного кома станет неизбежным, Фло вонзила руки в податливую землю. И как раз вовремя. Гигантский ком прокатился по её спине, впечатывая девушку в стену обрыва.

– Чуть хребет мне не сломала, – проворчала Флоренс, отплевываясь от земли.

Она почувствовала, как её ребра наткнулись на что-то.

Корень!

Это был её шанс на спасение.

Фло схватилась за него обеими руками, продолжая медленно скользить вниз. Но теперь ей было за что держаться. Повиснув в итоге на корне, она посмотрела на собравшихся на том краю обрыва людей.

«Спасайте меня!» – подумала девушка и вспомнила вдруг своих гномов, оставшихся дома.

Висеть над пропастью оказалось не таким уж легким занятием. Ладони потели и грозили вот-вот выпустить корень из рук. Фло загребала ногами рыхлую землю, пытаясь хоть как-то себе помочь.

Вдруг девушка услышала крики Геммы.

– Флоренс! Флоренс!

«Ура! Вот и спасение!» – подумала Фло и крикнула в ответ:

– Я здесь! Гемма! Я вишу тут! Внизу! В пропасти!

Флоренс увидела, как наверху показалась волшебница. Но та, вместо того, чтобы подать девушке руку и попытаться вытащить её, в нерешительности замерла. Фло поймала её взгляд и похолодела. Там был страх. В глазах Геммы был страх. Не спешка, не желание помочь. Ничего такого. Только липкий страх и сомнения.

– Гемма! – позвала Флоренс, будто пытаясь разбудить волшебницу ото сна. От забытья. – Гемма, спаси меня, я сейчас сорвусь!

Но Гемма стояла, как вкопанная. Просто стояла и смотрела. Не шевелясь. Будто сама жизнь замерла в ней.

«Просто позволь ей умереть», – звучали в голове волшебницы слова Ноэля. «Ты выбрала не Фредерика!», примешивались к ним слова Старшего Бакалавра.

Неужели вот он, этот момент выбора? Она выбирает брата… Брата ведь?

«Просто позволь ей умереть».

– Гемма! – еще раз позвала Фло, уже понимая, что её мольбы бесполезны.

Руки скользили по корню. Но хуже было то, что корень был мертвый, и потихоньку он вываливался из земли.

«Брат Геммы был самонадеян и погиб», – всплыло вдруг в голове у Флоренс.

Брат Геммы.

Фредерик!

Фло широко распахнула глаза.

Это имя повисло между женщинами как нож гильотины.

– Гемма, – одними губами прошептала Флоренс, пытаясь улыбнуться.

Волшебница упала на колени над краем пропасти. Её плечи вздрогнули. Фло поняла, что та плачет. Плачет, но ничего не может поделать с собой.

И Флоренс вдруг все поняла. Всё. И приход Ноэля. И странное поведение Геммы с утра. Каким-то образом она вдруг все поняла. На уровне догадок и ощущений. И поняв, она простила Гемму. Простила её бездействие.

– Не плачь, – хотела сказать ей девушка, но в этот момент корень с тихим предсмертным треском стал медленно отрываться от того, что удерживало его в недрах земли.

В последней слепой попытке, продиктованной ничем иным, как врожденным желанием жить каждого существа в этом мире, в любом из миров, Флоренс, одной рукой выхватила из сапога тесак и, что было сил, вонзила его в рыхлую землю. Просто чтобы продлить агонию.

Она не слышала, как Гемма наверху шептала слова. Не слышала, как Гемма сквозь слезы проговорила:

– Прости меня… Прости меня, Фредерик.

Не успела Флоренс приготовиться к тому, что нож постигнет судьба корня, как сверху к ней протянулась рука. В бывшем когда-то белым кружевном рукаве.

– Гемма, – выдохнула Флоренс и схватилась за её руку.

Волшебница вытащила девушку наверх и, к полной неожиданности последней, крепко обняла её. Фло почувствовала, что та продолжала плакать. Но уже тише. Тише. Потому что выбор был сделан. И это был правильный выбор.

– Что здесь происходит? – услышали они сдавленный голос Ромы.

Та приближалась к ним неровной походкой с гримасой боли на лице. Глава Ученого Совета обеими руками обхватила кровоточащее подреберье. Марго, снова приняв вид болонки, бежала рядом.

Ансельма нигде не было видно.

Звуки битвы стихли.

И только клубы дыма, сломанная мебель и полностью разрушенная таверна говорили о том, что здесь было сражение.

– А где Ансельм? – нахмурилась Флоренс, поднимаясь на ноги.

– Не беспокойся о нем, – произнесла Рома. – Что здесь только что произошло? – спросила она, строго глядя то на девушку, то на волшебницу.

Гемма тоже поднялась на ноги, глядя куда-то вниз и в сторону. Она отряхнула платье, которое из белого превратилось в серо-черное с грязными разводами.

Но затем волшебница подняла голову и прямо встретила требовательный взгляд Ромы.

– Ко мне приходил Ноэль. И предлагал жизнь Фредерика в обмен на жизнь Флоренс, – произнесла она.

Блондинка ничем не выдала своего удивления. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Только взгляд потемнел.

Но не от осуждения. Никто не мог осуждать Гемму за то, что она любила своего брата и до сих пор горевала по нему.

А вот Гемма с явным облегчением вздохнула. Словно камень с души упал.

Флоренс не могла сдержать улыбки, когда увидела, как просветлело лицо волшебницы. Казалось, еще секунда, и та воспарит в воздух от радости. Девушка вспомнила, как Бартомиу что-то говорил ей про искренность. Но в этот момент её отвлекла Рома.

– С каких это пор та сторона интересуется новенькими? – спросила блондинка, внимательно рассматривая Фло. Будто видела её впервые.

– Ансельм! – воскликнула Гемма, завидев нетронутого. – Ансельм!

И она бросилась ему навстречу. Волшебница обняла мужчину, прижимаясь щекой к его груди.

– Ансельм! – только и говорила она.

Флоренс уставилась на них в непонимании.

– Гемма радуется тому, что ей больше не надо ничего скрывать от него, – пояснила Рома. И видя, что девушка еще больше недоумевала, добавила, – Это очень тяжело. Скрывать что-то от дорогого человека. Тяжело и неправильно.

– Неправильно – оставаться здесь. Тебе очевидно нужен врач, – произнесла Флоренс. – Ты что, не можешь вылечить себя? Ты же такое вытворяла…

– Когда второй этаж начал рушиться, – сморщив лицо, отвечала ей Рома, – хозяин таверны и его мать побежали вниз. И старуха, видимо, ткнула в меня своей палкой, когда они пробирались мимо нас с Ноэлем к выходу. Я латаю эту рану, – блондинка посмотрела вниз на свои залитые кровью ладони, – но она вновь появляется.

– Нам срочно надо отвести тебя к прозектору, – подбежала к ним Гемма.

– К какому прозектору? – ошеломленно воскликнула Флоренс. И в её зеленых глазах заплескался страх. – Она еще жива!

Девушка уже успела привыкнуть к Главе Ученого Совета. Успела привыкнуть к тому, что прямолинейная блондинка казалась несокрушимой. Память услужливо предоставила Фло картины недавней битвы. Рома выглядела такой собранной и уверенной, когда дралась с Ноэлем. Неужели какая-то старуха может победить её?

Одна только мысль о том, что Рома может умереть, пугала Флоренс до глубины души.

– Она выживет! – с нажимом произнесла Фло, возмущенно глядя на Гемму.

– Конечно, выживет, – ласково ответила девушке волшебница. – Прозекторская – это просто… Не обращай внимания. Как-нибудь расскажу. А теперь нам надо спешить.

– Подожди, – остановила её Рома.

Блондинка сделала шаг к Флоренс и, подняв красную от собственной крови руку, двумя пальцами подхватила голубое колечко девушки, что болталось у неё на шее.

– Что это за кольцо такое? Что в нем такого, что ты, не раздумывая, бросилась на верную смерть?

Флоренс сначала покраснела, потом побледнела. Она почувствовала, что в голосе Ромы не было любопытства. Там слышался упрек.

А еще Фло явственно увидела, что блондинка готова раздавить её кольцо. Прям вот так. В одну секунду. Кровавыми пальцами.

Девушка затаила дыхание, умоляюще глядя на Рому.

– Это подарок, – ответила она хриплым голосом. – Это все, что у меня осталось.

Гемма и Ансельм тоже замерли. Они прекрасно понимали Рому. Ничто не должно столь сильно привязывать человека к себе. Но и Флоренс они тоже понимали.

– Держи свое сердце свободным, – сказала Рома, бросая кольцо. То, неровно прыгая, вновь нашло свое привычное место на шее девушки. – А теперь пойдемте.

Когда шествие из Флоренс, Геммы и бессознательной Ромы, которую Ансельм нес на руках, шло по селению к прозекторской, в Поднебесье уже наступил глубокий вечер.

И только что выпавший снег сверкал в свете луны и факелов.

Детишки и взрослые высыпали на улицу, чтобы посмотреть на тех, кому за долгое время бесплотных попыток удалось, наконец-то, прорваться в другой мир.

Флоренс была измотана, но кое-что взбодрило девушку.

На горизонте показалась Милана. Со смесью страха и гнева на лице она со всех ног неслась к их группе. Как яркий ураган.

– Ой, что-то будет, – прошептала Фло, следя за её приближением.

– Что… что вы с ней сделали? – захлебываясь гневом, требовательно спросила у них Милана. – Что вы с ней сделали?

Она была в пышном темно-синем платье, но эта пышность не мешала брюнетке нестись стрелой.

Женщина склонилась над бессознательным телом блондинки, голова которой безжизненно свешивалась набок на руках нетронутого. Лицо Ромы приобрело сероватый оттенок. Выглядела она, надо сказать, неважно.

– Что мы с ней сделали? – воскликнула Фло, но Гемма взглядом дала девушке понять, что не стоит сейчас возмущаться.

Из уважения к Роме.

Потому что блондинка никогда бы не позволила кому бы то ни было высказывать претензии Милане.

Госпожа Директор прикрыла глаза, делая глубокий вдох.

– Простите. Я хотела спросить, что они с ней сделали?

– Мы пока не знаем. Надеемся, прозектор разберется, – ответил ей Ансельм.

– Так несите её скорее в прозекторскую.

– И эта женщина стоит во главе вашей образовательной системы? Работает с детьми? – шепотом спросила Гемму Флоренс, когда вся процессия возобновила свой путь.

Волшебница кивнула с понимающей улыбкой. В серых глазах её было мягкое согласие. Мягкое… Согласие… Две вещи, которые повергли девушку в молчаливый шок.

Все изменилось.

Флоренс шла рядом с Геммой и явственно ощущала, что все изменилось. В тот самый момент, когда Гемма протянула ей руку, вытащила девушку из пропасти и затем обнимала, как самого родного на свете человека.

Все изменилось тогда.

И теперь просто было другим. Совсем другим.

Взгляд Геммы.

Он стал другим. Фло была приятно удивлена, что взгляд Геммы может быть теплым, все принимающим.. Что сама волшебница может быть такой веселой и легкой и совершенно.. другой. Не колючей, не враждебной.

В этом было какое-то тонкое, но явно уловимое очарование. Легкость.

Флоренс, какой бы уставшей она ни была, на краткий миг почувствовала наслаждение от своего бытия. Просто оттого, что она шла по дороге с людьми, которых едва знала, но которые становились ей ближе с каждым часом.

Новое утро было холодным. Но бодрым. И свежим.

Как первое утро новой жизни.

Флоренс чувствовала себя так, словно заново родилась. Все-таки иногда бывает полезно повисеть на грани между жизнью и смертью.

Девушка затопила печь и подошла к умывальнику.

Она протерла кусок зеркальной скалы в стене над замшелым родником.

В это трудно было поверить, но на нее смотрел счастливый человек. Флоренс прижала к себе колечко на шее. И на миг ей показалось, что в нем сосредоточие всех её страданий. Не в сердце, которое еще недавно разрывалось на части от боли. А в маленьком голубом колечке. И все же девушка не была готова с ним расстаться.

Флоренс улыбнулась себе в зеркале. С удовольствием отметила румянец на щеках. Зеленые глаза задорно горели. Девушка игриво выгнула бровь. Улыбнулась еще раз, увидев тут же образовавшиеся на щеках ямочки.

Она была живой.

– Как меня можно спутать с мальчиком? Я такая девочка, – рассмеялась она.

Затем одела куртку и пошла рубить дрова.

Она помнила, как Гемма говорила ей, что важно заготовить щепу, чтобы быстрее развести огонь. И вот сейчас Фло махала тяжелым топором, держа в голове слова волшебницы.

И получалась щепа. Топор непременно опускался на край полена, вместо того чтобы вонзаться в середину.

– Либо это волшебство, – разговаривала девушка сама с собой, – либо я мажу.

– А как вы раньше это делали? – спросила Фло появившуюся на пороге Гемму.

Та вышла на улицу, закутав плечи в голубую шаль.

Прежде чем ответить, волшебница обвела легким взглядом выросшие за ночь сугробы. Сосны и ели весело растопырили ветви, на которых лежали высокие снежные шапки.

– Обычно это делает Ансельм с помощью волшебства. По бревну ему не попасть. Но зачем использовать магию, когда можно сделать самой? – ответила, наконец, Гемма, улыбаясь с некоторым вызовом.

– И правда, – в том же тоне отозвалась Флоренс.

Она посмотрела на волшебницу. Сегодня на той было бело-голубое платье с длинными рукавами. Фло успела полюбить этот цвет на Гемме. В голубых нарядах женщина выглядела еще более… хрупкой.

Бывает в женщинах нечто такое, что безусловно и без сомнений причисляет их к женской половине человечества. Особая уверенность в собственной красоте. Как будто этот вопрос даже никогда не стоял перед ними. И они идут по жизни с этим чувством, естественным для них, что они красивы. Даже больше: что они прекрасны. И эта внутренняя уверенность отражается во всем. В мелодичности голоса, в нежных линиях лица, в красоте рук, в посадке головы, в осанке, во взгляде. Эти женщины привыкли к восхищению, признанию и вниманию. Потому что все обращают внимание на красоту.

Гемма была именно такой.

А еще волшебница, несмотря на всю свою строгость, была невинной душой. Сейчас, когда терзающие Гемму внутренние противоречия были преодолены, Флоренс видела это особенно отчетливо.

– И правда, – повторила девушка. – Зачем это делать такой рафинированной красотке, как ты, когда это могу сделать я.

– Рафинированная красотка? – заинтересовалась Гемма. – Это комплимент или оскорбление?

– Боюсь, оскорбление я не потяну, – призналась Флоренс.

А про себя подумала: «Кто же будет готовить для нас с гномами?».

– Значит, комплимент, – довольно кивнула волшебница, а затем собрала разлетевшиеся по двору щепки.

Флоренс открыла перед нею дверь.

– Спасибо, – поблагодарила волшебница, наклоняясь, чтобы войти в дом. – Вы очень любезны.

– Рядом с такой леди хочется быть джентльменом, – сама не ожидая того, ответила Флоренс.

Гемма задумчиво посмотрела на девушку, раскладывая щепу для сушки в прихожей. Волшебница вдруг вспомнила, как Ансельм и гномы поначалу принимали Флоренс за молодого человека.

Что ж, их нельзя было в этом винить.

Несмотря на мягкие исключительно женские черты лица во Фло была какая-то непреклонность. Дерзость. Желание идти вразрез.

Девушка не смотрела на авторитеты. Ей было все равно, кто перед ней. Великий Принц, Бакалавр или один из сильнейших магов с той стороны. Она говорила то, что думала. А думала она обычно не самые лицеприятные вещи.

Гемма вдруг почувствовала, что может смотреть на девушку непредвзято. Что у неё больше нет необходимости и даже долга испытывать ненависть. И теперь она может видеть Фло. По-настоящему.

Чуть позже за ними зашел Ансельм, и они отправились в бакалавриат, чтобы обсудить вчерашнее задание и его результаты.

Самыми главными вопросами были следующие:

Почему соседний мир знал о существовании Поднебесья, а они в Поднебесье не знали о существовании такого соседа?

И где дальше искать супругу прозектора?

Флоренс совсем не горела желанием вспоминать свои похождения со снежинкой, поэтому она решила не пойти на встречу с бакалаврами, а подождать Рому в университетском кафетерии.

– Где я найду тебя? – спросила у девушки Гемма, когда они расставались перед входом в башню бакалавров.

Женщина даже как-то смущенно посмотрела на Флоренс, плавно опуская руки на ситцевый подол.

– Приходи с Ромой в кафетерий, – ответила Фло, радуясь в душе тому, что они становились все ближе.

И даже не поздоровавшись с бакалаврами, девушка отправилась в университетскую половину здания.

Замок Великого Принца соединялся длинным, Флоренс бы даже сказала «длиннющим» коридором с университетом. А университет в свою очередь делился на две половины: бакалавриат и собственно сама учебная часть.

Университетское здание не было таким величественным, как замок, но в нем чувствовалась похожая древность. Правда без налета унылости и заброшенности, который так поразил Флоренс во время первого визита в замок.

Девушка шла пустынными коридорами, прислушиваясь к звукам.

Сегодня был солнечный день, и мягкий зимний свет падал на каменный пол коридора через затейливые витражные окна.

Вдруг Фло увидела, что дверь в один из классов была приоткрыта, и кто-то говорил ровным красивым контральто.

Девушка подошла ближе и заглянула внутрь.

Каково же было её удивление, когда она увидела там Милану.

Оказывается, брюнетка могла производить очень достойное впечатление, когда была спокойна.

Госпожа Директор плавно расхаживала перед классом детишек, сидевших амфитеатром. На женщине было бордовое платье с высокими пышными юбками, но передвигалась она на удивление бесшумно. И это придавало образу брюнетки дополнительную загадочность.

Мальчики и девочки лет двенадцати слушали директрису с раскрытыми ртами.

– То, что я вам сейчас расскажу, – говорила Милана, – очень важно. Постарайтесь запомнить это на всю жизнь.

Флоренс невольно придвинулась ближе. Из чистого любопытства.

– Ваше сердце всегда должно быть свободным.

Девушка нахмурилась. Что-то похожее она уже слышала вчера от Ромы.

– Закон живет в наших сердцах. И ничто не должно соперничать с ним. Поэтому, дети, держите ваши сердца свободными.

Милана приложила руку к груди. Опустила взгляд.

Дети повторяли за ней.

Фло, усмехнувшись, тоже приложила руку к груди. И наткнулась пальцем на цепочку с кольцом.

– Мое сердце никогда не будет свободным, – с горечью подумала девушка.

– Самую большую угрозу Закону в нашем сердце представляет влюбленность, – продолжала Милана. – Поэтому свободным сердце может быть до и после влюбленности. Но…

Госпожа Директор вскинула голову и обвела серьезным взглядом учеников.

– Это очень важно. Запомните, дети. Что только после влюбленности свободное сердце жителя Поднебесья становится зрячим.

Зрячим…

Это слово зазвенело в голове девушки, отдаваясь в сердце.

Флоренс отпрянула от двери. Смятение охватило её.

Не понимая полностью своих ощущений, она устремилась по коридору. Слова Миланы задели её за живое.

Не замечая ничего вокруг, Фло бежала, куда глаза глядят. Стены плыли вокруг. Ей не хватало воздуху. Скорее на воздух.

– Дорогая, вам плохо? – услышала девушка ласковый женский голос и почувствовала, как кто-то взял её за плечи.

– Мне плохо, – беспомощно согласилась Флоренс, пытаясь сфокусироваться на женщине перед собой.

Девушка опустилась на пол и прислонилась спиной к стене.

Вдруг воздух вокруг неё стал прохладнее, а затем совсем морозным, будто она попала на улицу.

Фло открыла глаза. Перед ней стояла незнакомая женщина. А сама Фло до сих пор сидела в коридоре на полу.

Незнакомка продолжала обеспокоенно взирать на девушку.

На вид ей было лет пятьдесят. Но она не потеряла ни красоты, ни стати.

Флоренс почувствовала облегчение, когда её взгляд остановился на лице незнакомой женщины. И чтобы чувствовать это облегчение и дальше, Фло как в прострации уставилась на неё.

У незнакомки были большие выразительные навыкате карие глаза, в которых светился ум и теплота. Черты лица её были крупными, как и сама женщина. Прямой крупный нос напоминал собою клюв благородной птицы. На круглые щеки плавным полукругом ложилась тень от длинных ресниц. Густые длинные черные волосы были забраны в прическу. Женщина, конечно же, была в красивом платье, опять из какого-то восемнадцатого века. Но к этому Флоренс уже привыкла.

Девушка все смотрела и смотрела на незнакомку. Она просто не могла отвести от неё глаз. Та поражала своей величественной нешаблонной красотой.

– Королева мать к вашим услугам, дитя мое, – наконец, рассмеялась незнакомка, тронутая искренним восхищением на лице Фло.

Восхищение это перемешивалось с растерянностью, потому что девушка так и не пришла еще полностью в себя.

– Меня зовут Аделаида, – произнесла королева-мать и села рядом с Фло на пол.

Глаза Флоренс стали огромными, но она ничего не сказала, косясь на женщину рядом с собой.

– Разве королевы сидят на полу? – медленно спросила Флоренс.

– Ах, – сдержанно вздохнула Аделаида, щелкнула пальцами…

И вот уже они обе сидели на изящной резной скамейке.

Фло просто смотрела на женщину, понимая, что слова не могут ничего выразить. Да она и не способна была пока говорить связно.

Аделаида взяла руку девушки в свою и с материнской нежностью погладила.

И слова оказались совсем не нужны.

Флоренс чувствовала её заботу и тепло. Просто знала об этом и все.

Они молча сидели, любуясь игрой солнечных лучей на полу и на витражных стеклах.

Когда девушка полностью пришла в себя, она обнаружила, что по-прежнему сидит на полу. Рядом никого не было. Но на сердце была умиротворенность.

Девушка осторожно поднялась на ноги и пошла искать кафетерий.

Находиться в толпе народу оказалось не так приятно, как гулять по пустынным университетским коридорам. Потому что на Флоренс пялились. Те, что помладше, смотрели н девушку во все глаза. Те что постарше, бросали настороженные взгляды.

Поэтому Фло облегченно выдохнула, когда увидела за одним из столиков Рому. Расталкивая зевак, Флоренс пробралась к ней сквозь толпу детей и подростков самых разных мастей.

– Ты как? – заботливо спросила девушка.

Как же она была рада видеть блондинку живой.

Глава Ученого Совета чуть поморщилась, опуская руку на перемотанный бок. Под впавшими голубыми глазами залегли круги. Во всей её позе чувствовалось истощение.

– Залатали. Не обращай внимания, – сделав усилие, улыбнулась блондинка.

– Рома.

Флоренс серьезно посмотрела на женщину.

– Скажи мне, что такое Закон?

Девушка забралась на высокий табурет и положила руки на столик.

– Закон – это все. Нет ничего вне Закона, – ответила Рома, тоже приняв серьезный вид.

– А если без этого? Так же невозможно ничего понять, – вздохнула Фло.

– Если без этого, – задумалась блондинка. – Ты всегда можешь пожертвовать чем-то ради более важного. Это Закон. Закон превращения энергии. На одну твою любовь к чему-то всегда найдется более сильная любовь. Например, ради человека ты можешь отказаться от сладкого. Ради человечества, ты можешь забыть о человеке. И эта цепочка бесконечна. Любовь бесконечна. Это Закон.

Флоренс слушала, подняв брови. Ей хотелось протестовать, но она не знала против чего именно.

– Теперь моя очередь, – произнесла Рома, улыбаясь. – Расскажи мне о нем.

– О ком? – удивилась девушка.

– О человеке, чьё кольцо ты носишь.

Флоренс раскрыла рот, словно её ударили под дых.

На глаза тут же набежали слезы, и девушке пришлось отвернуться, чтобы не выдать своих чувств.

– Солнце в небе, сердце в груди, душа в теле, – произнесла Фло. – Весна… Лето.. Осень.. Все… – она сжала челюсти. – Все, что у меня когда-то было. И все, чего никогда не было.

– Понятно, – вздохнула Рома.

В этот момент им принесли какао в высоких коричневых кружках. Одной из привилегий преподавательского состава являлось то, что можно было не стоять в общей очереди, а сделать заказ и дождаться его выполнения за столиком.

Флоренс перевела дух и встретилась взглядом с Ромой.

– За то, чего у нас никогда не было, – сказала Глава Ученого Совета, поднимая кружку.

Потом Рома ушла, а девушка осталась ждать Гемму.

Она сама не заметила, как к ней подошли две девочки, одинаковые на вид. И только косички у одной спокойно висели, а у другой настырно торчали в разные стороны.

Сначала они долго смотрели на Флоренс, а она на них, не понимая, что тем нужно.

Затем девочки забрались на табуреты за столиком Фло и заговорили.

– Ты ходила искать нашу маму? – спросила та, что с торчащими косичками.

«Дочки прозектора», – пронеслось в голове у Фло. Девушка почувствовала, как сжалось её сердце.

– Ходила. Но не нашла. Простите.

– Нас зовут Селена и Прозерпина, – сказала другая и деловито протянула маленькую детскую ручонку над столом.

– Я бы могла назвать так своих гномов, если бы те были девочками, – усмехнулась Флоренс. – Кстати…

И девушка задумалась. А с чего она вообще взяла, что её гномы были мальчиками? Потом вспомнила про бороды и успокоилась.

– За что ты любишь гномов? – удивилась Селена. – Они же трусливые и неверные.

Она серьезно и с непониманием смотрела на Флоренс, в то время как Прозерпина глядела под стол на брюки девушки.

Фло вдруг подумала, что эти девочки намного старше её. Но их глаза были детскими. Их поведение соответствовало их внешнему виду.

– Любишь кого-то не потому, что он верный, и любить его безопасно. А потому что ты верный, и любовь твоя ни от чего не зависит, – ответила Флоренс со вздохом.

– Это закон? – встрепенулась Прозерпина.

Фло пожала плечами.

– Может, и закон. Кто ж его разберет-то, ваш закон.

Проводив Ансельма и Рому до дверей, Гемма вернулась обратно.

У неё был свой вопрос к бакалаврам.

– Разрешите? – как-то робко попросилась она, вновь представ перед Бакалавром Средней Степени.

Гемма была рада тому, что сегодня с ними беседовал именно он.

Его доброжелательность невозможно было не почувствовать.

Его отношение было прозрачным, как и сам бакалавр.

– Ты что-то хотела, дитя мое? – спросил мужчина, отходя от окна, когда Гемма опять вошла в его кабинет.

– Да.

Волшебница взволнованно заходила по комнате, кидая невидящие взгляды на развешанные по стенам картины.

– Год назад… Когда Фредерик… погиб. Старший Бакалавр сказал мне, что я сделала выбор. И выбрала не брата.

Волшебник внимательно наклонил прозрачную голову. Окно за его силуэтом из строгого прямоугольника превратилось в кривой параллелепипед.

– Этот выбор случился вчера? Это вчера я выбрала не Фредерика?

Гемма остановилась и посмотрела на мужчину. С мольбой. Серые глаза волшебницы сверкнули затаившимися в глубине слезами.

– Нет, дитя мое, – задумчиво произнес бакалавр. – Ты выбирала не между Флоренс и Фредериком. Ты выбирала между любовью к человеку и отказом от нее. Ты выбирала между любовью в своей душе и тьмой. Между этой стороной и той.

Гемма опустила глаза, замерев вдруг на месте.

– Получается, у меня не было выбора?

Бакалавр сложил губы в линию, не отвечая.

После этого разговора волшебница потерянно брела по коридору. Ей надо было найти Флоренс. Но прежде чем она вспомнила, что девушка должна была ждать её в кафетерии, по Поднебесью пронесся призыв к Чаше.

Гемма со всех ног бросилась к тропе.

Выбегая из здания университета, она наткнулась на Ансельма. А следом за ним вместе с потоком детей на улицу выбежала Флоренс.

– Скорее!

Гемма взяла девушку за руку и повела за собой.

Тропа зимой превратилась в самый настоящий белый туннель, по которому легко было идти даже с закрытыми глазами.

Флоренс заметила два фиолетовых пятна в заснеженных ветвях бука.

Они уже готовы были разинуть свою клювы, при виде новой группы путников, но, завидев девушку, обе птицы разумно решили промолчать.

Фло с довольным выражением лица прошла вперед.

– Ансельм! – гаркнула одна птица, когда настала очередь нетронутого проходить мимо них.

Казалось, её гарканье было даже почтительным.

– Ансельм! – вторила ей соседка.

Гемма улыбнулась и приготовилась приветственно помахать обеим птицам, но те, вместо того, чтобы произнести её имя, взволнованно затоптались на ветке.

– Гемма! – произнесла одна, наконец.

– Выбор! – произнесла другая.

Гемма округлила глаза, но времени на остановку не было.

И вот когда уже процессия из Флоренс, Ансельма и Геммы оставила птиц позади, волшебница вдруг услышала:

– Гордец! – каркала одна.

– Гордец! – вторила ей другая.

Гемма резко развернулась…

Но на тропе было пусто.

Птицы кричали в пустоту.

Ансельм без слов подхватил теряющую сознание женщину на руки, и молча продолжил путь к Чаше.

Флоренс совершенно не поняла, что происходит.

Она посмотрела назад и увидела просто белый туннель.

Вечером Фло, Гемма и гномы сидели за столом после ужина.

Гномы наперебой рассказывали женщинам о событиях прошедшего дня.

Гремело ведро, приходила кошка, шел снег, они хотели есть.

Флоренс рассеянно слушала их, изредка кивая. А сама в это время поглядывала на Гемму, которая, хоть и отвечала Ферруму и Магнуму вымученной улыбкой, выглядела совершенно потерянной.

– Гемма, что случилось? – спросила, наконец, девушка. – Что случилось там, на тропе?

Волшебница глубоко вздохнула и прямо посмотрела на обеспокоенную Фло.

– Фредерик – мой брат. Он погиб на задании за год до твоего появления. Потому что возгордился. И его душа стала черствой. Черствым душам не место в Поднебесье. Они не могут отдавать энергию. Гордыня стала для него важнее Закона.

Флоренс слушала, не перебивая. Лицо её стало суровым.