Текст книги "Во Имя Закона (СИ)"

Автор книги: Джорди Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Так она и сделает.

Флоренс с грустной улыбкой поблагодарила небеса за то, что они подарили ей еще один взгляд на самую прекрасную для неё женщину.

Гемма, окаменев, смотрела на девушку, словно догадалась о том, что та собирается сделать.

Большие серые глаза, с выражением строгости и ласки одновременно, гордая осанка, мягкие локоны длинных темно-русых волос, нежное платье молочного цвета…

Флоренс запрокинула голову, устремив взгляд в небо. Вверх, едва заметная, как видение, как иллюзия, уходила винтовая лестница.

Прямо перед девушкой золотом блеснула ступень.

Флоренс занесла ногу, и ставший вдруг чистым замшевый сапог беспрепятственно покинул державшее его до этого тело.

Когда один из цилиндров исчез, напоминая о своем существовании только золотой, невыразимо легкой тающей спиралью, а безжизненное тело Флоренс растворилось в зеленой траве, Гемма закрыла глаза и опустилась на колени. Даже скорее обессилено рухнула на землю.

Никто не решался приблизиться к ней.

Фредерик стоял, растерянно оглядываясь и вновь привыкая к силе тяготения. Он то и дело кидал на сестру виноватые, скомканные взгляды, не зная, куда себя девать, будто со способностью плавать по воздуху у него пропала и вся спесь.

Гемма уронила лицо в ладони. Она хотела бы сдержаться, хотела бы прийти домой и там уже завыть от тоски, как потерявшая детенышей волчица, но боль утраты была слишком велика, слишком велика прямо сейчас. И плечи волшебницы содрогались от сотрясающих её тело рыданий.

С одной стороны рядом с Геммой опустился Ансельм, положив руку ей на плечо. С другой стороны подошла и села в траву Рома, привлекая Гемму к себе, укрывая от стыдливых взглядов. Если Гемма и могла еще что сохранить, так это свою гордость. И Рома была намерена помочь ей хотя бы в этом.

– Вот оно все как обернулось, – бормотал зельевар, щуря подслеповатые глаза на кружащие в воздухе частицы золота. – Как же так? Как же она теперь?

Аделард опустил темноволосую голову. Великий Принц не замечал боли от ран, которыми было покрыто его тело под доспехами. Всеми фибрами своей души он устремлялся к душе волшебницы, пытаясь, как мог, утешить её. Он знал, каково это – терять любимых.

Бакалавры хранили холодное молчание.

По их мнению, свершилась справедливость. Помимо справедливости же свершилось то, ради чего Флоренс пришла в Поднебесье.

Даже всегда суетливый и неуверенный в себе Младший Бакалавр хранил сейчас суровый вид.

Наконец, Гемма поднялась. Она смотрела прямо перед собой. Смотрела туда, где еще недавно стояла Флоренс в пропитанной насквозь кровью белой рубахе. Взгляд прекрасных серых глаз волшебницы как всегда горел неумолимой решимостью, только теперь эта решимость была с ледяным оттенком.

– Именем Закона… Да будет так, – тихо произнесла Гемма.

– Именем Закона? – не выдержал Фредерик.

– Я, может быть, сомневалась в бакалаврах, но я никогда не сомневалась в Законе, – ответила ему сестра.

И, не глядя ни на кого больше, она направилась к границе, ведущей в Поднебесье.

На этот раз, когда Флоренс пришла в себя, вокруг было темно и влажно. Где-то рядом стучал дождь. Изредка в ночи вспыхивали, проносясь мимо огни.

«Да когда же это кончится? – мысленно воскликнула девушка и тут же сама себе ответила. – Закон вечен, душа, в которой живет Закон, вечна, значит, это никогда не кончится».

Вдруг Фло испуганно подпрыгнула, когда прямо над ухом раздался протяжный гудок. Мимо промчалась фура.

– Нет, – девушка замотала головой, напряженно всматриваясь в темноту, в блестящий от дождя асфальт. – Нет-нет-нет!

Сердце забилось быстро-быстро, и Фло бросило в холод, когда она поняла, где находится: девушка сидела в своей машине. Чувство огромной потери навалилось на неё, грозя поглотить и раздавить: неужели ей все привиделось, приснилось? Её Гемма, неужели она вымысел?

– Нет, только не это, нет, – повторяла Флоренс, набросившись на автомобильную дверь и дергая её.

У Флоренс не было ни единого доказательства того, что все произошедшее с ней в последние месяцы случилось на самом деле. Ни единого доказательства, кроме огромного, всепоглощающего чувства в груди. Но зато это чувство было реальнее всего остального.

Флоренс уже и не думала по завершению последних своих отношений, что сможет встретить женщину и полюбить её. Но это случилось. И где эта женщина? В другой реальности? Вне досягаемости!

Желание вернуться к Гемме как можно скорее, утешить её, прижать к себе, заставляло Фло лихорадочно искать варианты выхода.

Вдруг на пассажирском кресле зазвонил телефон. Звук был преотвратно отрезвляющим. Много недель Флоренс не слышала этого звука и теперь удивленно смотрела на жужжащий мобильник.

На экране загорелось слово «Любимая». Несколько секунд девушка не могла понять, что значит это слово. Она никогда не называла так Гемму. Но было же, было когда-то у этого слова особенное, присущее только ему значение.

Джоанна!

«Откупиться от меня хотите? Не получится!» – со злостью подумала девушка.

Когда-то Флоренс готова была отдать полжизни за звонок этой женщины, теперь же не готова была потратить и лишней минуты, несмотря на то, что в её мире между этими моментами прошло, может быть, пару часов, но для Фолренс между этими моментами пролегала целая жизнь.

– Джоанна, я не могу говорить, – ответила в трубку девушка, стараясь, чтобы её голос не звучал резко. – Прощай, – и добавила после удивленного молчания на том конце провода. – Будь счастлива.

Затем, дрожащей от напряжения рукой, Флоренс набрала еще один номер.

– Мама, я люблю тебя, – сказала она включившемуся автоответчику, – со мной все хорошо. Очень-очень хорошо, – и положила трубку.

Когда с прошлым было покончено, Фло справилась, наконец, с дверцей и выскочила на дорогу. Ливень продолжал нещадно хлестать, но девушка не замечала непогоды. Желание вернуться в Поднебесье, вернуться домой, к Гемме, поглощало её полностью.

Фло крутила головой, пытаясь отыскать на дороге то место, где она встретила Младшего Бакалавра в одеянии нищенки. Все придорожные кусты выглядели такими одинаковыми в темноте. Мимо, сигналя, промчался автомобиль. Шины с визгом скрежетали об асфальт, когда машина на скорости объезжала девушку. Флоренс поняла, что стоит прямо на дороге, и должно быть свет фар выхватил её фигуру в последнее мгновение.

Но все это совершенно не волновало Фло. Все казалось чужим, ненастоящим.

Наконец, Флоренс углядела поворот дороги, который показался ей верным. За кустами возвышалась черная чаща леса. Вроде именно туда повел её Младший Бакалавр. Сбежав вниз по дорожной насыпи, с гулко бьющимся от волнения сердцем, Фло бросилась в лес.

Вскоре к ближайшей от шоссе больнице подъехала машина скорой помощи.

– Мы нашли на обочине тело молодой женщины.

– Её сбила машина?

– Следов удара нет. Но пульс не прощупывается, приборы показывают остановку сердца и прекращение мозговой деятельности.

– Документы есть?

– Ни кредитки, ни паспорта. Только водительские права на имя Флоренс Химмельгрей.

– Предположительная причина смерти?

– Никаких видимых повреждений.

– Везите в морг. Вскрытие покажет.

В Поднебесье прошла неделя.

Фредерик несся по весеннему лесу, что было сил. Он спешил домой, не замечая жидкой грязи под ногами. Снег только растаял, и тропинки в лесу развезло. Птицы высоко в ветвях щебетали с особым неистовством, словно сами не верили наступлению весны. Где-то сбоку в огромной луже расплавленным золотым кругляшом плавало солнце.

Волшебник успел за несколько дней окончательно привыкнуть к своему телу, будто и не было долгой разлуки. Подол черной сутаны был перепачкан, но Фредерик не придавал этому значения. Он вообще стал добрее и мягче, что было само по себе удивительно. Его карие глаза смотрели теперь с легкой насмешкой, выражение злости покинуло бледное аристократическое лицо, из-за чего черты лица потеряли неприятную резкость.

Если же Фредерик обращался к сестре, то и вовсе превращался весь почти в себя прежнего.

А вот Гемма стала другой. Гемма впервые в жизни, может быть, стала счастливой. Не смотря на то, что платья она теперь носила черные вместо белых.

Фредерик вспомнил их вчерашний с сестрой разговор. Он, Гемма, Ансельм и гномы гуляли по лесу и собирали молодые луковицы гладилистника. Волшебница несла в руках корзинку, которую у неё все норовил отнять Магнум.

– А где Флоренс? – в сотый раз за день спросил Феррум, плюхаясь на кочку мха и пожимая под себя короткие пухлые ножки в резиновых калошах.

По весенней погоде Гемма переодела гномов в шерстяные балахоны и холщевые штанишки.

– Флоренс на небе, – ответила волшебница Ферруму, отдавая Магнуму вожделенную корзинку с луковицами.

– Почему она не возвращается оттуда? – спросил гном, надув губы.

– Потому что оттуда не возвращаются, – ласково ответила Гемма.

Ансельм поднял Магнума на руки и усадил себе на шею.

– Пойдем, надерем коры для вечернего чая, – сказал нетронутый, уводя гнома подальше от волшебницы.

– Как ты терпишь это? – спросил Фредерик, подходя к задумавшейся сестре.

– Я не терплю это, – покачала головой Гемма.

Её серые большие глаза смотрели с таким непривычным и незнакомым волшебнику смирением, тихим, как озерная гладь ранним утром.

– Она ждала весну, и весна пришла, – продолжала Гемма, с мягкой улыбкой окидывая просыпавшийся от зимней спячки лес. – Они разминулись буквально на несколько минут.

– Тебе не больно думать о ней? – тихо спросил Фредерик, срывая и сминая тонкими пальцами высокую травинку.

– Больно, – кивнула Гемма, и слезы блеснули в уголках серых глаз. – Но эта боль неотделима от радости. Никогда еще мое сердце не испытывало столько радости и столько счастья. Я говорила Флоренс, что её любовь защищает меня. Но теперь, когда я люблю сама, мне просто нечего бояться. Я вижу этот мир. Я, наконец-то, вижу этот мир так четко и ясно, и в нем совершенно нет никакой опасности. Он полон любви, моей любви. Ничто не дарит такого ощущения безопасности, как любовь в собственном сердце.

Фредерик подумал о том, что сердце его сестры стало зрячим. А цена за зрячее сердце всегда велика. Черное платье Геммы говорило о том, насколько велика цена, но, несмотря на траурный цвет, Фредерик должен был признать: никогда еще Гемма не выглядела такой живой и открытой, словно проснувшейся.

Гемма опустила голову. Волшебник тронул её за локоть.

– Я не успела сказать ей это, – посмотрела брату в глаза Гемма. – Не успела поблагодарить за самый ценный дар. Я не успела сделать для неё ничего.

Фредерик провел рукой по темным локонам сестры.

– Ты сделала для нее все, Гемма! Ты сделала для неё то же самое, что и она для тебя! Потому что нет ничего другого столь ценного, что ты можешь сделать для человека, как пробудить в его сердце любовь.

И теперь он бежал домой, думая о том, что у Геммы появился шанс рассказать Флоренс обо всем.

Волшебница никому не говорила о своем намерении, но ни Фредерику, ни Ансельму не нужны были слова, чтобы понять её чувства. Они все видели во взгляде женщины. Потому что рядом со смирением в лучистых серых глазах Геммы поселилась неумолимая решимость. И Гемма ждала только соответствующего момента.

– Лестница! – прокричал Фредерик, влетая в дом. – Лестница!

Дверь со стуком ударилась о стену. Феррум и Магнум, визжа, подскочили на ноги и заносились по кухне. Кошка выгнула спину дугой и зашипела. И только Гемма застыла с заварным чайником в руках, глядя на брата.

– Лестница! – выдохнул Фредерик, тяжело дыша после быстрого бега.

Гемма в прострации поставила чайник на стол и растерянно оглянулась. Взгляд её бегал по стенам и полкам, ни на чем не останавливаясь.

– Мне надо переодеться, – обронила волшебница и скрылась в своей комнате.

– Мы идем на небо! – верещал Магнум.

– Плакала твоя борода! – вторил ему Феррум. – Ох, и поджаримся мы!

– Шлем! Надо взять шлем для кошки! – воскликнул Магнум и полез под лавку.

– Сборы в самом разгаре? – спросил у Фредерика появившийся на пороге Ансельм.

Нетронутый заслонил могучей фигурой проем двери, уперев локоть в косяк.

– Кошке, судя по всему, не отвертеться, – усмехнулся Фредерик, наблюдая за тем, как Магнум барахтался под лавкой в паутине, пытаясь выудить маленький чугунный шлем, который в прошлый раз они все-таки достали из шкафа Геммы для кошки.

Не выдержав того, что гном весь перепачкался, но не оставлял своего занятия, волшебник вытащил Магнума, отряхнул от паутины и поднял на руки.

– Никому не отвертеться, – согласился Ансельм.

В этот момент из комнаты вышла Гемма.

Она была в белом платье. Вновь. На этот раз с голубыми васильками, которые так любила Флоренс.

Волшебница взволнованно посмотрела на брата и на нетронутого. Но сильно поволноваться ей не дали. Феррум собрался уже нырнуть под лавку вместо Магнума, и Гемма в последний момент схватила его за руку.

– Мы же не оставим кошку здесь? Одну! Мы же возьмем её с собой? – спросил гном, обиженно надув губы.

Гемма посмотрела на кошку, которая от греха подальше успела забраться на печь, и теперь внимательно наблюдала оттуда за всем, поблескивая желтыми круглыми глазами.

Затем волшебница обернулась к Ансельму, и нетронутый подошел к печи, со смешком доставая оттуда животное.

– Все вместе, так все вместе, – произнес он, устраивая кошку у себя на груди. Животное даже не пыталось вырваться из его огромных рук, хотя и состроило недовольную морду.

Гемма смотрела на весенний лес, идя по вязкой тропинке с Феррумом на руках. Башмачки чуть проваливались в мягкую, рыхлую землю, только освободившуюся от снега, оставляя неглубокие следы. Воздух был еще холодным, и трава вокруг стояла помятой от долгого гнета. Но всюду чувствовалось начало новой жизни. В Поднебесье на самом деле приходила новая жизнь.

Растерянные и ничего не понимающие новенькие прибывали с каждым днем. И все понимали, что этот мир будет принадлежать им. Не Бакалаврам, которые почему-то начали необъяснимо нервничать, не Великому Принцу, уже уставшему проводить торжественные церемонии приветствия, а именно этим людям, с интересом и опаской разглядывающим свой новый дом, едва верящим в то, что скоро они станут волшебниками.

На этот раз лестница опустилась в университетском дворе. Ступени, уходящие высоко в небо, переливались в лучах звонкого, весеннего солнца.

Когда Гемма и остальные прибыли туда, во дворе вокруг лестницы толпился уже весь немногочисленный пока люд Поднебесья. Многие совершенно не понимали, что происходит, и что надо делать. После того, как первые, попытавшие счастья, с криками отскочили от обжигающего золотого сияния, остальные едва приближались к лестнице, предпочитая держаться на расстоянии.

Бартомиу, увидев троих друзей с гномами и кошкой на руках, бросился к ним.

Спрашивать о намерении Геммы не приходилось. Достаточно было посмотреть ей в глаза. В Гемме всегда чувствовался несгибаемый характер, и теперь одного взгляда на волшебницу было достаточно, чтобы понять тщетность любых попыток отговорить её от задуманного.

Но Бартомиу все же попытался. Он лучше всех понимал, чем грозит восхождение.

– Гемма, одумайся! Одумайся дитя мое! – запричитал зельевар, прижав руки к груди.

От старика, как всегда, пахло волшебством, еще сырыми и не принявшими окончательную форму материями.

– Не ты ли говорил мне, что мы последуем за своим сердцем сквозь любые преграды? – ласково спросила его Гемма.

Феррум сидел у неё на руках и, не глядя на зельевара, накручивал на пальчик темную прядь волос женщины.

– Я! Я говорил, – покаянно произнес Бартомиу, – чего я только не говорил. Никогда не мог держать язык за зубами. Но вы нужны Поднебесью. Со дня на день грянет призыв к Равновесной Чаше, и вы все очень нужны Поднебесью.

Гемма покачала головой.

– На наше место придут другие. Уже приходят. А я отдала Поднебесью все, что могла, и все, что не могла, тоже.

– Ты готова размениваться мирами ради неё? – прогремел рядом голос Старшего Бакалавра.

– Вселенными, – ласково посмотрев на него, на Старшего Бакалавра, которого она винила в смерти Фредерика, которого она винила в выборе Флоренс, ответила Гемма.

И не было в её взгляде ни боли, ни обиды. Волшебница не могла брать такие чувства с собой в самое важное путешествие.

Бартомиу опустил голову и отступил назад.

– Ох, как же так, как же так? – продолжал сокрушаться он.

Старший Бакалавр опустил руку на плечо зельевара, призывая того к молчанию.

Рома отделилась от толпы и подбежала к Гемме, Фредерику и Ансельму, чтобы обнять каждого. Она понимала, что не увидит их больше. Не в этой жизни.

Аделард с почтением поклонился им, когда все трое подошли к лестнице, подпиравшей небо.

Гемма с Феррумом на руках стояла первой. Спокойная и умиротворенная.

За ней Фредерик с Магнумом. Волшебник был серьезен и сосредоточен.

Завершал по традиции Ансельм. С кошкой. Нетронутый почесал бороду и погладил свернувшееся у него на ладони животное.

Гемма подняла голову, скользя взглядом по бесконечным ступеням. Только на мгновение в её серых глазах промелькнуло сомнение.

Магнум заерзал и пропищал:

– Что-то как-то горячо.

– Могло бы быть и попрохладнее, – поддержал его Феррум, схватившись ручонками за бороду.

Прижав к себе ворчащего гнома, а другой рукой придерживая подол своего белого платья с васильками, Гемма медленно, но решительно вступила на первую ступень. Золотой туман тут же обволок их, оставляя видимыми только силуэты.

Затем все увидели, как она поднялась на вторую ступень.

Фредерик с Магнумом тут же последовали за ней.

– Пяточки мои! – послышался испуганный голос одного из гномов. – Как же жжет.

– Терпи! – подбодрил его второй гном. – Бороду береги.

Ансельм рассмеялся и шагнул в золотое марево вслед за друзьями.

Вскоре их уже не было видно. Никого из них. Словно они растворились где-то в самом начале пути.

Но лестница продолжала стоять.

Не исчезла она и к вечеру. Бартомиу все это время сидел рядом, у подножья, что-то бормоча беззубым ртом и блуждая обезумевшим взглядом по золотым ступеням.

Сияние становилось все слабее, а к ночи совсем пропало, и в лунном свете, без защиты золотого одеяла лестница выглядела почти обычно.

– Свершилось? – спросил старца появившийся в ночи Старший Бакалавр.

Бартомиу поднялся на затекшие от долгого сидения ноги, отряхнул подол дырявого балахона и мелким, нетвердым шагом приблизился к лестнице, протягивая к ней костлявую руку.

Он дотронулся до ближайшей ступени и тут же отдернул ладонь.

– Еще не остыла, но да, свершилось, – радостно причмокнул губами Бартомиу.

– Поздравляю Вас, Ваше Величество, – вдруг чуть ли не до земли поклонился ему Старший Бакалавр. – Новый мир открыт.

– Закон, который есть Любовь, этот мир создал, – положив руку на плечо Старшему Бакалавру и продолжая глядеть на уходящую в черное небо золотую лестницу, – произнес Бартомиу. – И только Любовь, которая есть Закон, в силах свершить подобное.

Старший Бакалавр выпрямился и посмотрел на зельевара с неожиданной нежностью, которую никто и никогда не мог предположить во взгляде древнего волшебника, ставшего давно безразличным ко всему и вся.

– Заждалась меня Аделаида, – покачал седой головой Бартомиу, – ох, заждалась. Собирайся в путь, брат мой.

Старший Бакалавр еще раз поклонился старцу и размашистым шагом направился в замок.

– Кто бы мог подумать, – насмешливым тоном произнес Ноэль, стоя на вершине высокого зеленого холма.

Франт был, как всегда, при параде. Голубой шелковый платок прикрывал свежий шрам на шее. Горделивая поза была наполнена самолюбованием. Но в глубине ледяных глаз на этот раз проскальзывал намек на доброжелательность.

– Я с самого начала надеялся на подобный исход, – отвечал ему Лорентин.

Королевский отпрыск в шитом серебром камзоле стоял рядом с Ноэлем, опустив взгляд вниз. Мальчик внимательно рассматривал селение, сплошь состоящее из маленьких домиков, утопающих в цветах.

Узкие и широкие улочки песочного цвета замысловато петляли, образуя вместе с розовыми шапками рододендронов и коричневыми крышами затейливый узор.

– Её душа принадлежит нам, ты же понимаешь, – обратился к денди Лорентин, поднимая на того лучистый взгляд. – Она теперь окончательно наша.

Ноэль безразлично пожал плечами, затем покачал головой:

– До сих пор не пойму, как она смогла пройти все испытания и нигде не оступиться. Даже власть в виде волшебства не прельстила её. Я не говорю уже о выборе между любовью и вожделением… До сих пор не понимаю. С её-то скверным характером. Как?

Лорентин звонко рассмеялся.

– Если отдаешь свою душу Закону, характер может быть любым.

– Какие вы все странные, – произнес со вздохом Ноэль. – Такие чудные. Но не надейся, что я отдам вам всех новеньких. Вот где мы сразимся по-настоящему.

– Я все же буду надеяться, – с достоинством и совсем не по-детски ответил Лорентин, отвешивая Ноэлю учтивый поклон.

Денди усмехнулся и исчез.

А королевский отпрыск сел в траву, устроившись поудобней, чтобы наблюдать за должной произойти вскоре радостной встречей.

Флоренс открыла глаза и поняла, что лежит на земле. Все вокруг было залито ласковым солнечным светом, словно стояло раннее летнее утро. Трава щекотала ей нос и щеку. Сфокусировав взгляд, Флоренс увидела ползущую по стеблю клевера божью коровку.

Воспоминания нахлынули на девушку, и она резко села, прижав к груди ладонь. С одной стороны возвышался лес, с другой стороны поднимался склон холма. Местность была до боли знакомой.

Флоренс приготовилась уже обнаружить на шее цепочку с кольцом и должных появиться вскоре гномов. Неужели ей придется начать все с начала? Но Фло была готова и к этому. Она с радостью бы пошла с гномами в дом Геммы и снова прошла весь тот путь, который вел её к любви. Но то утро, её первое утро в Поднебесье было хмурым и пасмурным. Сейчас же воздух был залит солнечным светом. И это позволяло девушке надеяться на то, что жизнь продолжалась.

К тому же на Фло до сих пор были замшевые брюки и белая рубашка, в которой она отправлялась на битву с той стороной. И цепочки с кольцом на шее не было. Какое облегчение!

Поднявшись на ноги и убедившись, что Феррум и Магнум не собираются наброситься на неё из-за ближайшей кочки, Флоренс провела рукой по волосам, успевшим изрядно отрасти за время её пребывания в Поднебесье (и этому девушка тоже порадовалась, как радовалась любому изменению в себе, доказывающему реальность произошедшего с ней), и посмотрела на вершину холма.

Ей надо было понять, где она находится. Тогда, возможно, она смогла бы сообразить, где находится мир Геммы. Памятуя их первое с гномами совместное путешествие, Флоренс стала подниматься по склону холма.

Девушка шла долго, прежде чем завидела лежащее внизу селение. За время пути она успела найти небольшое озеро, умыться там и напиться воды. Спокойная озерная гладь отражала её зеленые смеющиеся глаза. Флоренс была совсем одна, ни души на многие мили вокруг, но девушка чувствовала исходящую отовсюду вокруг доброжелательность. Словно этот мир был живым и присматривался к ней.

Спустившись с очередного холма, Фло подошла к кромке леса. Сердце забилось чаще. Она узнавала поворот тропинки, высокую сосну с могучими выпирающими в одну сторону ветвями. Но их маленького с Геммой дома, притулившегося на окраине леса, не было. Не было никогда в этом мире.

Это не расстроило, а наоборот приободрило девушку, и она продолжила путь.

Наконец, лесная тропинка вывела её к селению. То и было чем-то похоже на их городок в Поднебесье, но своим видом не оставляло никаких сомнений, что это другой мир. Огромные кусты рододендронов, очень маленькие домики с коричневыми крышами, утопающие в цветах, и ни души вокруг. Никого. Словно этот мир еще не был заселен.

Вдруг на другом конце цветущей улицы Флоренс увидела путников и не поверила своим глазам. Так же, осторожно ступая и удивленно оглядываясь по сторонам, как и она сама, ей навстречу шли друзья: Гемма вела за руки двух малышей, Фредерик нес на руках кошку, Ансельм отводил в сторону свисающие ему прямо в лицо усыпанные розовыми цветами ветви.

Флоренс была настолько поражена этой картиной, что замерла на ходу. Больше всего на свете она хотела сейчас увидеть именно этих людей, но ожидала, как уже успело сложиться за её недолгую, наполненную испытаниями жизнь, столкнуться на пути к ним с неимоверным количеством препятствий, которые ей пришлось бы преодолевать снова и снова бесчисленное количество раз.

В её жизни всегда было столько сомнений, неуверенности в себе, неуверенности в том, что её любовь имеет право на существование, что неожиданная, безоговорочная милость этого мира, признающего её любовь и простое желание быть счастливой и быть рядом с теми, кого она любила, в одно мгновение переполнила душу Флоренс такой сильной благодарностью, что девушка невольно опустилась на колени. Её грудь сдавило рыданиями, без которых она не могла перенести благословение этого мира.

Гемма тоже увидела Флоренс, упавшую на колени, и остановилась. Остановились и Фредерик с Ансельмом.

Флоренс медленно поднялась, утирая рукавом заплаканное лицо, а затем побежала навстречу им. С каждой секундой девушка бежала все быстрее и быстрее, наслаждаясь бегом, словно полетом.

Потом были объятия и слезы радости, слезы обретения друг друга. Чужой, незнакомый мир принял их так ласково, как никогда не принимал свой собственный.

– Я надеюсь, это мои дети? – спросила девушка, указывая на двух малышей, похожих друг на друга, как близнецы.

Мальчики в светлых распашонках уставились на Флоренс ясными голубыми глазенками, капризно поджав губы и испуганно вцепившись каждый в руку Геммы маленькими ладошками.

– Конечно, твои, – рассмеялась волшебница. – Ты не узнаешь их?

Флоренс вопросительно посмотрела на женщину.

Но затем один из малышей с криками дернулся в сторону кошки, спрыгнувшей с рук Ансельма на землю:

– Она живая! Она не поджарилась! Наша кошка!

И тут Флоренс тоже рассмеялась, изумленно качая головой:

– Теперь узнаю. Как же так? Они были маленькими противными гномами!

– Теперь это малыши, которых тебе придется воспитывать, – ответила Гемма, не смея поверить, что Флоренс сейчас стоит перед нею живая и невредимая. И это после того, как Гемма своими глазами видела, как душа девушки отделилась от тела, и мертвое тело растворилось в траве.

Кошка нырнула под куст рододендрона, чем вызвала бурный восторг у Феррума и Магнума, которые тут же побежали за ней.

– Как вам это удалось? – спросила девушка, беря лицо Геммы в свои ладони.

– Как это удалось тебе? – в свою очередь спросила волшебница, утопая в родных зеленых глазах.

– Я люблю тебя, – сказала Фло, и это был ответ.

Девушка накрыла губы Геммы ласковым, нежнейшим поцелуем, вдыхая её «Я тоже тебя люблю».

– Вот вы и дома, – услышали они голос Аделаиды позади себя и обернулись к ней.

– Ваше Величество, – тут же поклонились ей Ансельм и Фредерик.

– Ваше Величество, – мгновением позже последовали их примеру Гемма и Флоренс.

Королева-мать встречала их в красивом праздничном платье, руки сложены перед собой. Её огромные карие глаза смотрели, как всегда, с любовью.

– Приветствую вас на земле Закона, – произнесла женщина.

– А разве Поднебесье – это не земля Закона? – тут же удивилась Фло.

– Поднебесье – это земля, где душа человека делает свой выбор, – ответила Аделаида. – И вы здесь, потому что вы свой выбор сделали.

The Happy Ending